Текст книги "Адмиралы России. Гордость Императорского флота"

Автор книги: Николай Скрицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц)

Победа на водах финских

К началу русско-шведской войны 1788–1790 годов Российский галерный флот переживал период преобразования. Гребную флотилию в кампании 1788 года представлял на Балтике лишь небольшой отряд. К весне 1789 года спешно сооружали суда разных классов и типов. Высочайшим указом Адмиралтейств-коллегии от 6 мая 1789 года Императрица назначила главным начальником гребной флотилии против шведов Нассау-Зигена:

«После одержанных в прошлом году морским нашим ополчением в Лимане над неприятельским многочисленным корабельным и гребным флотом побед, командовавшему гребною нашею эскадрою принцу Нассау-Зигену, в разсуждение оказанного им усердия к службе нашей и отличнаго мужества, позволили Мы поднять флаг вице-адмиральский. Вследствие сего повелеваем нашей Адмиралтейств-коллегии помянутого принца Нассау-Зигена считать вице-адмиралом галерного флота нашего со дня присвоения ему флага по тому чину, т. е. с 24 июня 1788 года и по оному производить жалованье. Сему вице-адмиралу препоручаем в командование гребной флот наш против неприятеля нашего короля шведского вооруженный, с тем, чтоб он вступил тотчас в сие начальство и чтоб приготовление и вооружение гребного флота производимо было под его наблюдением и попечением, а Адмиралтейств-коллегия долженствует ему всемерно в том пособствовать. По военным действиям имеет он состоять под ведением предводительствующего армиею нашею в Финляндии генерала графа Мусина-Пушкина. На стол с 1 числа сего месяца, покуда он при сем начальстве останется, производить ему по 300 руб. в месяц из суммы на чрезвычайные расходы по гребному флоту назначаемой, а на снаряжение себя потребным к походу пожаловали Мы ему 5000 руб. из кабинета».

Принц имел разрешение сноситься с самой Екатериной II. В помощь принцу по службе назначили капитана генерал-майорского ранга графа Литта; мальтиец был хорошо знаком с гребным флотом.

17 мая стало известно из донесения В. П. Мусина-Пушкина о том, что шведские суда появились у границы. Встревоженная Императрица в тот же день писала вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу И. Г. Чернышеву:

«Граф Иван Григорьевич! Ради бога поспешите вооружение галер и гребной флотилии, понеже уже шведские суда, в числе сорока, находятся в море и приходят к границам».

18 мая высочайший указ предписывал графу В. П. Мусину-Пушкину выделить войска для флотилии. На судах, отправляемых из Петербурга, команды укомплектовали войсками гвардии и столичного гарнизона, а находившиеся в Выборге суда Слизова – солдатами финляндской армии. Рескрипт 19 мая определял численность выделенных в распоряжение принца сил и задачу готовиться к боевым действиям.

Гавань у Петербургских верфей очистилась ото льда только 17 мая, и на следующий день начали спускать на воду гребные суда. Строили их нередко по неиспытанным образцам, из сырого леса. Команды набирали из людей, мало знакомых с морем; иные из так называемых «водоходцев» никогда не бывали ни на каких судах. Когда происходили неувязки и путаницы в управлении, по просьбе Нассау-Зигена Императрице приходилось вмешиваться. Например, часть флотилии под командованием графа Литта главный командир Кронштадтского порта П. И. Пущин намеревался отправить в море без ведома командующего. Императрица по этому случаю возмущенно писала 31 мая И. Г. Чернышеву:

«Я удивляюсь, что графу Литту пропозиция сделана: идти вперед без ведома вице-адмирала принца Нассау, которому от меня поручена команда над гребным флотом. Ему же от меня приказано не идти, не имея всего того, в чем его флотилия нужду имеет, и не оставить ни единого судна, которое в его роспись назначено; ему от меня рескрипт и команда не для бобов даны».

31 мая Нассау-Зиген собрал флотилию у Кронштадта и готовился к выходу в море. Ему помогали П. И. Пущин и И. П. Балле. Для примирения присутствовал секретарь Императрицы генерал-майор П. И. Турчанинов. Позднее он принял участие во всех основных действиях гребной флотилии. Принц засыпал Императрицу жалобами на нехватку материалов, людей, оружия. Та обычно удовлетворяла все его претензии. 4 июня оона писала:

«Господин вице-адмирал принц Нассау-Зиген! Я получила вчера письмо ваше, с Кронштадтского рейда от 3-го июня, которым вы извещаете меня о сделанном вами осмотре судов, состоящих под вашим начальством, о сделанных вами переменах в командирах галер, о введенном вами на эскадре порядке и о заботах ваших по скорейшему окончанию полнаго вооружения различных судов. Всем этим я вполне довольна. Мусин-Пушкин содействует вам во всем, и я выразила ему за это свое удовольствие. Желаю, чтоб ветер и великое счастие содействовали усердию, которое вы опять столь убедительно доказываете мне. Прощайте, желаю вам доброго пути и успеха».

8 июня гребная флотилия выступила и, преодолевая неблагоприятные ветры, к началу июля достигла Выборгского залива, где Нассау-Зиген встретился с командовавшим войсками в Финляндии В. П. Мусиным-Пушкиным. Тот неоднократно писал о том, что не может действовать без галерного флота, хотя и не был в восторге от его возможностей и медлительности. Еще 23 июня он сообщал Императрице, что вынужден приказать Нассау-Зигену высадить войска для прикрытия Выборга. 26 июня принц жаловался Императрице:

«Успевши только сегодня дойти до Питкопаса, я вынужден был исполнить приказание графа Пушкина о высадке 6-тысячного корпуса… Умоляю В.И.В. подумать о том огорчении, которое пришлось мне чувствовать, когда я должен был обезоружить 22 галеры и стать в оборонительное положение».

Вскоре поступил контрприказ, и войска были срочно возвращены на суда; принц был огорчен лишь тем, как он писал Императрице, что не смог отметить день ее восшествия на престол (28 июня) победой.

Тем временем шведская гребная флотилия под командованием обер-адмирала Эренсверда выслала 15 мая первое отделение, которое вскоре пересекло границы России и сосредоточилось недалеко от устья реки Кюмени. Суда поддерживали боевые действия сухопутных войск, пока не подошла русская флотилия. Тогда отделение собралось у острова Котка.

3 июля флотилия прибыла, наконец, к входу в Фридрихсгамскую бухту. Принц, лично осмотрев расположение противника, оценил важность и силу позиции, которую занимали шведы, и отказался от надежды на быструю победу. Он писал 5 июля Мусину-Пушкину в обширной записке, что пробрался на лодке к островку Петкари, внимательно рассмотрел положение шведской флотилии и считает, что возможно атаковать противника либо с островов, разместив на них войска и батареи, либо заградив северный проход на Роченсальмский рейд и атакуя с юга. В первом случае он опасался разделить силы, во втором операцию затрудняли недостаток сил и слабая подготовка команд; кроме того, если бы подул сильный ветер с моря, суда оказались бы в опасном положении. Так как на подготовку к двум первым вариантам требовалось время, Нассау-Зиген запрашивал Мусина-Пушкина, примет он один из них либо прикажет высадить на берег шеститысячный отряд и с остальными судами прикрывать берега. Рассмотрев и обсудив положение, Нассау-Зиген подготовил и 7 июля послал в столицу выработанный им план атаки неприятеля на рейде Роченсальма. Он писал Императрице:

«Мадам! Смею уверить Ваше Величество, что мы можем захватить всю шведскую гребную флотилию, если бы эскадра вице-адм. Круза или несколько фрегатов из нашего флота, к которым могут присоединиться и мои шебеки, могли быть поставлены между островами Муссало и Лехма. Как только будет занята эта позиция, то я сейчас начну бомбардирование с своей эскадры (по неприятелю). Я поставил уже 8 пудовых мортир на канонерские лодки, с которых снял пушки. Можно было бы также прислать две имеющиеся там бомбарды. Имея у себя все это, мы в состоянии будем принудить неприятеля оставить охраняемый им проход (т. е. Руоченсальми). Если он обратится на вице-адмирала Круза, то я последую за ним по пятам, а если он обратится на меня, то вице-адмирал будет его преследовать и ни одно его судно от нас не спасется».

В послании Нассау-Зиген писал также, что, пока идут приготовления, его шеститысячный отряд может нанести удар противнику на суше и вернуться на суда. Видимо, это был реверанс в сторону Мусина-Пушкина.

Уже 8 июля это донесение прибыло в столицу. Совет составил новые обширные инструкции для командующего резервной эскадрой А. И. Круза. Вице-адмиралу предстояло, оставив часть сил для охраны Поркалаутского поста и для наблюдения за неприятельскими судами, самому с фрегатами «Симеон» и «Патрикий» идти к островам Аспэ, где собирались и остальные суда резервной эскадры с целью занять позицию между островами Муссало и Лехма для содействия Нассау-Зигену. Крузу следовало сноситься и действовать согласованно с Нассау-Зигеном, подчиняться адмиралу Чичагову, но выполнять все требования командовавшего войсками в Финляндии Мусина-Пушкина.

Силы резервной эскадры собирались медленно из-за неготовности судов и противного ветра. 20 июля Круз, стоявший с кораблями западнее Гогланда, получил предположения Нассау-Зигена о предстоящих действиях. Непогода задержала выход; только 28 июля установился благоприятный ветер, позволивший эскадре сняться с якоря, присоединив два бомбардирских корабля, фрегат «Симеон» и пакетбот «Поспешный». В тот же день вице-адмирал, получив повеление совместно с Нассау-Зигеном атаковать шведский гребной флот между островами Кутсало-Мулим и Муссало, отправил донесение, в котором излагал намерение присоединить выделенные ему отряды гребных судов Винтера и Штенгеля, остановить эскадру в миле от намеченного места, послать Турчанинова к Нассау-Зигену как сигнал для атаки. Сам он предполагал при приближении гребных судов перейти в наступление легкими судами, не вводя корабли и фрегаты в шхеры.

Осуществить замысел удалось не сразу из-за задержки судов, шедших на подкрепление, их слабой готовности и неблагоприятной погоды. Тем временем нетерпеливый принц бомбардировал столицу донесениями, в которых порицал медлительность Круза. Он лишь 13 июля отправил отряд Винтера к островам Аспэ, однако уже 12 июля писал Императрице: «Я ожидаю только вице-адмирала Круза для того, чтобы действовать, и смею уверить В.И.В., что мы со славою совершим эту кампанию». Отправив восемь судов Винтера, он доносил Безбородко: «Кажется, что с сим числом, с двумя фрегатами, может А. И. Круз вступить в повеленое дело, не ожидая ничего». 19 июля он вновь пишет Безбородко: «Отправляюсь сегодня к Аспэ для решительного условия (с Крузом) во всем предписанном ему, и как здесь все уже готово, то и постараюсь убедить его, чтобы, не ожидая ни под каким видом ничего из Кронштадта, а соединясь с Винтером, шел он исполнять монаршую волю». 20 июля принц вновь сетует: «Мы теряем драгоценное время. Если медлительность г-на Круза происходит от нежелания его находиться в подчинении у другого генерала, то я готов ему совершенно подчиниться и передать всю славу блистательного дела».

В ночь на 4 августа шведы, обеспокоенные появлением в тылу эскадры Круза, безуспешно попытались атаковать 70 судов Нассау-Зигена. Для принца атака была совершенно неожиданна, ибо он предполагал, что шведы покинут готовившуюся им ловушку. Неприятельские корабли внезапно появились на рассвете из утреннего тумана. Только когда шведы приблизились на пушечный выстрел, правый фланг, не получая приказа, около 4.00 открыл огонь. Шведы хотели выманить русскую флотилию и вели перестрелку на предельной дальности. Нассау-Зиген, рассмотрев шведский отряд, состоявший из 20 канонерских лодок при поддержке нескольких более крупных судов, которые скрытно обошли островки Коргесари и атаковали правый фланг, решил нанести контрудар и послал графа Литта собирать легкие суда, которые были включены им в дивизии разнородных сил. Суда эти (каики, канонерские лодки) выдвинулись на фланги линии в седьмом часу. Шведы, продолжая стрельбу, начали отходить в направлении прохода Королевские ворота, преследуемые русскими. В 9.00 неприятельские канонерки начали вступать в проход, и около 11.00 стрельба прекратилась. Русские суда произвели около двух тысяч выстрелов. В перестрелке 23 шведских и 35 русских судов на большой дистанции потери и повреждения оказались невелики.

Бой послужил наукой Нассау-Зигену. Он расположил свои силы ближе к проходу, изменил их построение. Вице-адмирал считал, что при быстром сборе легких сил мог успеть отрезать пути отхода неприятеля. В тот же день он писал Турчанинову, что прекратил бой лишь из опасения, что противник спасется бегством, пока эскадра Круза не преграждает ему путь. Но эскадра эта уже прибыла в Аспенские шхеры, и 4 августа принц получил уведомление Круза. В письме вице-адмиралу от 4 августа принц выразил надежду на успех, рассчитывая, что Круз оставит Винтера командиром присланных с ним судов гребного флота, сообщал об отправке в помощь трех канонерских лодок и шести лоцманов и приложил к письму план с распределением своих кораблей.

Нассау-Зиген рассчитывал, что крупные корабли эскадры Круза отвлекут неприятельские силы к югу и позволят его гребным судам без особых трудностей форсировать Королевские ворота. Однако как Круз, так и подчиненные ему опытные моряки полагали, что первоначальный удар следовало нанести более подвижными гребными судами, ибо крупным кораблям было трудно маневрировать между островами и камнями; кроме того, они зависели от направления ветра. В частности, только 6 августа ветер позволил эскадре Круза продвинуться в шхеры, сделав промеры. Так как шведы демонстрировали готовность атаковать, 8 августа Круз собрал совет, на котором было решено не вводить эскадру далеко на Роченсальмский плес за камни, а оставить на позиции между островами Лехма и Вийкар, где неприятель не мог ее атаковать развернутым фронтом, тогда как Нассау-Зигену следовало нападать с тыла. Постановление совета повез к Нассау-Зигену П. И. Турчанинов.

Принц был возмущен. Он отправил в столицу решение совета с комментариями, а сам написал Крузу оскорбительное для того письмо, в котором были такие фразы: «Вы становитесь в ответственность пред Ея Величеством за невыполнение начертанного ею плана… В том месте, где вы предполагаете остановиться, будет все равно, что вы были бы во время сражения у острова Аспэ… Если вы решились нейдти далее, то прошу вас, по крайней мере, возвратить мне суда моей эскадры». Круз ответил также в резких выражениях и продолжил выполнение намеченного плана, который не противоречил инструкциям Императрицы. Однако обстоятельства (встречный ветер, постановка фрегата «Патрикий» на камни) позволили Крузу лишь 12 августа приготовиться к бою.

Уже с авангарда был дан сигнал, что виден неприятель. Однако в то лее время на флагман прибыл генерал-майор И. П. Балле с высочайшим указом принять командование. Екатерина II, получая одно за другим тревожные донесения своего любимца Нассау-Зигена, поверила ему и согласилась заменить вице-адмирала генерал-майором Балле, а Круза возвратить в столицу.

Вечером 12 августа Нассау уверял Балле:

«Полагая, что ваше пр-во могли атаковать сегодня неприятеля, я подвинул вперед все те суда, которые должны были действовать с его фланга. Оне останутся в ночь в их настоящей позиции на разстоянии 2/3 пушечнаго выстрела от шведов. Сегодня же ночью я подвину вперед 5 моих больших судов, так как я надеюсь, что ваше пр-во в состоянии будете открыть нападение на самом разсвете. Вы понимаете необходимость не терять ни одной минуты времени для того, чтобы сильнее атаковать и тем скорее одержать победу».

Принц лукавил, ибо его суда оставались в прежнем положении и не могли быстро прийти на помощь Балле, если бы тот перешел в наступление. Так как он старался не показывать неприятелю приготовлений со своей стороны, очевидно, вице-адмирал намеревался связать противника боем с резервной эскадрой и потом пожинать лавры победы быстрым ударом свежих сил через Королевские ворота. О том, что проход может быть загражден, он не подумал.

Тем временем адмирал Эренсверд, преградив проход Королевские ворота тремя затопленными судами и прикрыв огнем четырех бомбардирских кораблей и других судов, основные силы сосредоточил со стороны Балле – против его залпа весом 100 пудов шведы имели 140 пудов. Сверх того, их маневры на рейде не были так связаны, как движение крупных кораблей между камнями.

Сражение при Роченсальме 13 августа 1789 года началось на рассвете атакой отряда Балле (20 судов с 404 орудиями) с юга шведской флотилии (62 боевых судна, 783 орудия). Главные силы (66 судов, 879 орудий) должны были атаковать с севера, через проход Королевские ворота.

В 6.30 корабли Балле снимались с якоря, чтобы завозами, при промерах глубины, перейти в наступление. В десятом часу последовал сигнал атаковать неприятеля. Около 10.00 пакетбот «Поспешный» сделал первый выстрел бомбой по шведским канонеркам, но произошел недолет. Шведы открыли ответный безопасный огонь. Но к полудню русские суда стояли на шпринге, причем передовые подвергались сильному обстрелу, а часть из-за дыма встала слишком далеко.

Тем временем Нассау-Зиген, который мог наблюдать движение Балле, лишь в начале одиннадцатого часа отдал сигнал «идти в атаку», что означало движение в соответствии с диспозицией. Левый фланг под командованием Слизова составляли 3 бомбарды, 4 мортирных плота и 10–12 легких судов. С последних предстояло высадить 400 человек десанта и прикрывать батарею из 3 единорогов, которую следовало построить на Санданеми, а также отбуксировать плоты и поставить их восточнее мыса. Артиллерия судов и батареи должны были с фланга обстреливать шведские суда, защищавшие Королевские ворота. За ними следовали 2 катера, 7 галер и 8 канонерских лодок левого фланга, а далее – 8 галер кордебаталии гвардии секунд-майора И. И. Кошелева.

В центре плотной линией шли 5 крупных парусных судов капитана 2-го ранга Хрущова, на правом фланге – 7 галер и 6 канонерских лодок Литта должны были с фронта и фланга обстреливать те же вражеские суда, а 8 канонерских лодок майора Хвостова – отыскивать проход на малый рейд.

Флотилия по сигналу двинулась, но к полудню лишь Слизов был близко от цели. Его суда начали высадку десанта, бомбарды потопили одну из неприятельских канонерских лодок, но дым, который окутал отряд, позволил шведам незаметно стянуть силы к проходу. Галеры вступили в бой на исходе тринадцатого часа, а крупные суда без буксира практически не продвигались, и к ним Нассау-Зиген направлял каики от Слизова. Только в конце пятнадцатого часа удалось подтянуть к проходу тяжелые суда, а Литта смог обстреливать шведские бомбарды. Однако шведы уже отвели свои суда в глубь рейда, обстреливая лишь Королевские ворота.

Хвостову из-за твердого каменистого грунта не удалось пройти на рейд, его шлюпка была разбита, и спасшийся моряк отвел свои суда к отряду Литта. Под обстрелом шведских бомбард на воздух взлетела галера «Цывильск», пострадала соседняя галера «Храбрая».

Тем временем Балле вел упорный бой с превосходящим противником. К 15.00 он ввел в бой все суда. Шебека «Летучая» вышла из строя, пакетбот «Поспешный» был сильно поврежден, потерял командира, половину экипажа убитыми, судно несло ветром на неприятельскую линию, и шведы взяли потерявший боеспособность корабль. К 16.00 большинство судов подняли сигналы о том, что терпят бедствие. Были подбиты орудия, кончались боеприпасы. Лишь фрегат «Симеон» успешно вел огонь.

Нассау-Зиген только после 16.00 убедился, что для него закрыты все проходы к шведам. В центре моряки и гвардейские солдаты под неприятельским огнем ломами и топорами крушили затопленные шведские транспорты. Литта с канонерскими лодками проложил путь между островами Койромсари и Тиутине и около 17.00 прошел на рейд; за ним следовали галеры. Русские суда окружили и взяли стоявшую на мели туруму «Селлан-Верре» и посланную на помощь удему «Оден».

В резервной эскадре около 17.00 шведы, кроме «Поспешного», захватили бомбардирский корабль «Перун»; из шести каиков три были повреждены, тогда как гребные суда были необходимы, чтобы отбуксировывать шебеки. Балле не имел известий от Нассау-Зигена, а дым не позволял видеть, что же происходит у Королевских ворот. Эскадра лишилась двух судов, лучших офицеров, значительной части команд. Потому в девятнадцатом часу Балле решил перейти к обороне и развернуть в линию свои суда между островами Вийкар и Лехма левыми, неповрежденными бортами. Шведы перешли в наступление и уже оказались на расстоянии пушечного выстрела, когда наконец появились суда Нассау-Зигена, а неприятель стал отходить. Через расчищенный проход в Королевских воротах смогли пройти галеры. Это сразу изменило соотношение сил. Суда от прохода наступали на главные силы Эренсверда, которые немало пострадали от огня кораблей Балле. Эренсверд приказал отступать к Ловизе. Но прорвавшиеся на рейд гребные суда преследовали их и решительно атаковали. В первую очередь были освобождены «Перун» и «Поспешный», позднее были взяты шведский фрегат «Аф-Тролле», турумы «Рогвальд» и «Бъерн-Иернсида», несколько меньших судов. Преследование продолжалось всю ночь и на рассвете. Шведы сожгли 28 транспортных судов и бежали через юго-западный проход к Ловизе; в сражении они потеряли много человек убитыми, 37 офицеров и 1100 солдат пленными, тогда как русские потери среди офицеров составили 15 убитых, 39 раненых, 2 пленных и 368 убитых, 589 раненых и 22 пленных нижних чина. Очевидно, если бы было принято предложение совета эскадры Круза, потери атакующих были бы меньше.

Принц на гребной яхте «Ласточка» делал сигналы, отдавал приказания, а во время сражения в полном парадном мундире разъезжал на катере. Екатерина II писала ему 16 августа:

«Господин вице-адмирал принц Нассау-Зиген! Я намерена этими строками поздравить вас с славою, которою вы покрыли себя, одержав блистательную победу над шведским флотом 13-го сего месяца. Разбив моих врагов и врагов России на юге и на севере, вы не сомневаетесь, я надеюсь, в Моем уважении, в Моей благодарности и в чувстве, которое Мне внушает ваша истинно геройская храбрость. Радуюсь, что вы в добром здравии. Вы наполнили город большою радостию».

19 августа 1789 года вице-адмирал был награжден орденом Святого Андрея Первозванного. Награды получили и другие участники сражения.

Нассау-Зиген, ободренный успехом, уже с 14 августа побуждал Мусина-Пушкина перейти в наступление. Он считал, что сухопутным войскам следует атаковать королевский лагерь у Хегфорса, а сам предполагал высадить крупные силы в тылу шведов, на пути отступления к Аборфорсу. 15 августа он писал Императрице: «Сведения, собранные мною, подали мне мысль составить план, подробности которого Ваше Императорское Величество увидите из письма моего к графу Пушкину. Король находится еще в Хегфорсе. Я думаю, ему понадобится лучшая из его лошадей, чтобы спасти его особу».

Принц рассчитывал на победу. Но Мусин-Пушкин не торопился. Пока он готовился послать часть войск в наступление, король узнал о намеченном, и когда флотилия 21 августа выступила к месту высадки, она была встречена огнем новых батарей, а под их прикрытием шведы отступили за границу, уничтожив мосты через Кюмень. Высаженные флотилией войска могли лишь преследовать отступающих. Медлительность действий сухопутного командования не позволила развить успех, и потребовалось продолжать войну в следующем году.