Текст книги "Адмиралы России. Гордость Императорского флота"

Автор книги: Николай Скрицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 47 страниц)

Особо стоит вопрос о роли адмирала в развитии тактики. Традиционно считали, что Ф. Ф. Ушаков первым в сражении при Керчи применил подвижный резерв для охвата головы противника и построение линии в ходе сражения не по диспозиции. Но то же самое, причем заранее, а не в ходе боя, применил А. И. Круз в Красногорском сражении до Ушакова. Вряд ли удастся узнать, использовал Ушаков опыт Круза, о котором мог вполне узнать, или сам придумал тактический прием. Во всяком случае, первенство Круза нисколько не умаляет заслуг Ушакова как победителя турок.

Уже известно, что Круз сделал для совершенствования морской формы. Старался он облегчить тяжелое бремя службы для матросов. Когда Адмиралтейств-коллегия рассматривала вопрос о содержании больных и раненых в море, Круз вместе с другими передовыми адмиралами высказался за оборудование специальных госпитальных кораблей.

Многие, знавшие адмирала, отмечали, что он владел иностранными языками, был светским, приятным в обществе человеком. Как и большинство екатерининских адмиралов, Круз получил хорошее образование и воспитание в России и за границей. Но он редко бывал в столице, и тем более при дворе. Когда после отзыва его от эскадры перед Роченсальмским сражением моряка пригласила Императрица и удивилась после объяснения, почему он не писал ей, моряк отвечал: «Я не в таком положении, чтобы переписываться с Вами, имея в первый раз счастье быть в Ваших покоях».

По биографии А. И. Круза можно получить представление о жизни моряков Российского флота второй половины XVIII века и о важнейших действиях самого флота. Как и других знающих и решительных моряков, его не раз направляли выполнять ответственные поручения, он побывал на Черном и Азовском, Балтийском, Средиземном и Северном морях. Служба в энергично действовавшем Российском флоте не позволяла долго засиживаться на одном месте деятельному человеку, требовала постоянных усилий и совершенствования, служила проверкой качеств морехода. Потому в эти годы выдвинулась целая плеяда знаменитых флотоводцев (В. Я. Чичагов, Ф. Ф. Ушаков, А. Н. Сенявин, Ф. А. Клокачев и др.). А. И. Круз остался последним из видных екатерининских флотоводцев в строю. Видимо, этим фактом, наряду с верноподданностью адмирала, объясняется благожелательное отношение к нему Императора Павла I.

Как известно, долгие годы очень немногие вспоминали о людях, составляющих славу отечественного флота. Лишь в последние годы потомки начинают обращать внимание на героическое прошлое России, на ее историю. Об этом свидетельствует и восстановление памятника на могиле адмирала А. И. Круза.

Герой Выборгского сражения
И. А. Повалишин

Кому-то везет, и судьба часто предоставляет возможность проявить мужество, способности и умение; встречаются личности, которые эти возможности создают сами. Гораздо больше в истории людей, упорно и добросовестно служащих Отечеству, но не выделяющихся среди окружающих. Однако приходит час, когда требуется продемонстрировать все, на что человек способен, и скромный служака вдруг становится героем. Такая судьба была у И. А. Повалишина.

Становление флагмана

Дворянский род Повалишиных известен с XV века и внесен в VI часть родословных книг Московской, Рязанской, Саратовской, Тамбовской, Тверской и Тульской губерний. Тихон Григорьевич Повалишин в 1618 году отличился во время осады Москвы польским королевичем Владиславом; он получил поместья от царя Михаила Федоровича.

Родился Илларион (или, как чаще писали в то время, Ларион) Афанасьевич Повалишин 13 октября 1739 года в наследственной вотчине, сельце Маркино Рязанской губернии. Избегая строгости отца и желая поступить в военную службу, мальчик бежал в Москву. Писали, что он поступил в Морскую академию, которая располагалась в Сухаревой башне; фактически это была Навигацкая школа, которая готовила молодых дворян к академии. В 1753 году за хорошее поведение Лариона перевели в организованный на базе академии Морской шляхетный кадетский корпус, директором которого стал известный моряк А. И. Нагаев. С 1755 года кадет Повалишин стал ходить в учебные плавания по Балтийскому морю, в 1757 году был произведен в гардемарины, в 1758 году по экзамену – в мичманы, принял боевое крещение при осаде Кольберга в 1760 году.

Несколько иначе события трактует «Общий морской список». 29 февраля 1752 года мальчика приняли в Морскую академию. 12 марта 1757 года он стал гардемарином, 24 апреля 1758 года – мичманом. С 1755-го по 1759 год Повалишин находился в кампаниях на Балтике, участвовал в Семилетней войне 1756–1763 годов. В 1760 году, командуя купеческим галиотом с лошадьми, молодой моряк ходил от Кронштадта до Кольберга и зимовал в Пиллау, в 1761–1762 годах водил купеческие галиоты с казенным провиантом из Пиллау в Померанию. 22 мая 1762 года его произвели в унтер-лейтенанты. В 1763 году Повалишина командировали в Ярославль для приема и отвоза железа в Архангельск. Командуя лоцшхоутом, он плавал из Архангельска в Онегу, Мезень и обратно с генерал-поручиком Веймарном. Не раз еще судьба возвращала Повалишина на север. Произведенный 20 апреля 1764 года в лейтенанты, офицер в 1765 году совершил переход из Архангельска в Кронштадт на новом фрегате «Гремящий», в 1766–1769 годах плавал на нем по Балтике. 12 апреля 1770 года его произвели в капитан-лейтенанты. Повалишин находился на фрегате «Святой Феодор» при Ревельском порте, в 1771 году служил на корабле «Чесма» в Балтийском море. В 1772 году капитан-лейтенант вновь совершил переход из Архангельска в Ревель на новом корабле «Дерис», в 1773 году привел фрегат «Святой Павел» из Архангельска в Копенгаген.

Эти краткие справки из «Общего морского списка», да еще с некоторыми ошибками, способны служить лишь канвой для биографии, но никак не могут передать те детали, которые и составляют жизнь человеческую. Вот более подробные сведения о первом дальнем походе моряка в качестве командира фрегата – властителя судеб сотен моряков.

Фрегат «Святой Павел», построенный в Архангельске, должен был войти в состав Балтийского флота. 31 января 1773 года Адмиралтейств-коллегия постановила командиром строящегося фрегата № 2 направить в Архангельск Лариона Повалишина. К лету фрегат был готов. Отрядом из фрегатов № 1, 2, 3 командовал капитан 1-го ранга С. Жемчужников. 20 июня вышедшим за Двинский бар (отмель) судам был проведен депутатский смотр; 4 июля фрегаты отряда снялись с якоря и 8 сентября достигли Кронштадта. Уже 9 сентября Адмиралтейств-коллегия постановила ввести суда в гавань и два из них, под командою капитан-лейтенантов Повалишина и Елшина, подготовить к новому походу.

Продолжалась русско-турецкая война. На Балтике снаряжали эскадру контр-адмирала С. К. Грейга для подкрепления морским силам в Архипелаге на Средиземном море. Фрегаты № 2 «Святой Павел» и № 3 «Наталия» вошли в ее состав. 26 сентября 1773 года «Святой Павел» вышел на рейд Кронштадта, а 21 октября эскадра из кораблей «Исидор», «Дмитрий Донской», фрегатов «Святой Павел» и «Наталия» отправилась в Архипелаг. По пути у острова Нарген (Найссар) присоединились корабли «Святой Александр Невский» и «Мироносиц», которые были вооружены в Ревеле. 20 ноября эскадра прибыла на Копенгагенский рейд, где присоединились 6 транспортных судов, 25 ноября продолжила плавание, 6 декабря пришла в Портсмут и оставалась до конца года на ремонте. Задержанные противным ветром, суда снялись только 18 января 1774 года, 30 января миновали Гибралтар и 11 февраля достигли Ливорно. 15 мая присоединился фрегат «Наталия», задержанный ремонтом в Англии.

Несколько месяцев эскадра стояла в итальянском порту. Тем временем война завершилась. 10 августа эскадра оставила Ливорно, направилась в Архипелаг и 6 сентября соединилась с Архипелагской эскадрой на рейде порта Ауза. Вернулась она в Ливорно 15 ноября. Повалишин совершил отдельное плавание. 15 октября «Святой Павел» вышел в море и 15 ноября прибыл в Ливорно. Моряки готовились к обратному плаванию на родину. Однако до отплытия следовало выполнить особое поручение Императрицы – похитить и доставить в Россию претендентку на престол, впоследствии названную княжной Таракановой. 12 февраля в судовом журнале флагманского корабля «Исидор» были зафиксированы этапы прибытия на борт самозванки и ареста ее и свиты:

«12 февраля ½ 5 часа прибыл на корабль „Исидор“ Е.С. граф Алексей Григорьевич Орлов и с ним дама 1, и при ней служанка 1, господа Михайло Домонский, Ян Черновский, при оных слуг 5, и для прибытия выпалено с каждого судна из 13 пушек. По сигналу корабль „Александр Невский“ стал производить пушечную экзерсицию пальбою, выпалено из 70 пушек. По приказанию Е.С. привезены были с корабля „Мироносиц“ егери, и как оными, так и гвардиею начали производить ружейную экзерсицию с пальбою. В 6 часов отбыл с корабля „Исидор“ Е.С. в Ливорно, и по приказанию его, прибывшие с ним означенные персоны и их прислуги взяты за арест. 13 февраля отправлены с корабля „Исидор“ на корабль „Мироносиц“ г. Михаил Домонский, с ним слуг 2, на корабль „Невский“ – г. Ян Черновский, с ним слуг 2, на корабль „Всеволод“ слуга 1».

14 февраля эскадра из 5 кораблей и фрегата снялась с якоря, 11 мая была у Красной Горки, 24 мая достигла Кронштадтского рейда и 29 мая, после сдачи арестованных, втянулась в гавань.

Повалишину не довелось отличиться в боевых действиях либо даже участвовать в них. Но практика дальнего похода Архангельск – Кронштадт – Средиземное море – Кронштадт послужила для него хорошей школой командирского мастерства. Он мог немалому поучиться и у флагмана, С. К. Грейга, ветерана Архипелагской экспедиции.

В 1776–1777 годах И. А. Повалишин состоял при Санкт-петербургской адмиралтейской конторе. 27 апреля 1777 года Адмиралтейств-коллегия приказала среди прочих произвести его в капитаны 2-го ранга. Летом мы видим моряка командиром нового корабля «Ингерманланд» в эскадре вице-адмирала В. Я. Чичагова. 8 июня эскадра вышла на рейд, а ее место в Кронштадтской гавани заняли суда, прибывшие из Ревеля. До 29 июля Чичагов занимался обучением команд у Красной Горки. 30 июля «Ингерманланд» с другими кораблями пошел на зимовку к Ревелю, прибыл на рейд 2 августа. 14 августа эскадра уже была в гавани.

В следующем, 1778 году Ларион Повалишин вновь на мостике «Ингерманланда», теперь в ревельской эскадре бригадира Коняева из пяти кораблей, фрегата и пакетбота. 30 июля эскадра вышла в море, летом проводила учения между Суропом и Наргеном. 4 августа при лавировании «Ингерманланд» сошелся с кораблем «Борис и Глеб». У первого сломало фок-рей и фор-брам-стеньгу, второй лишился крюйс-брам-стеньги и была повреждена галерея с правой стороны. «Ингерманланд» ушел на ремонт в Ревель и вернулся 11 августа. А 13 августа эскадра снялась, 19 августа прибыла в Кронштадт и 29 августа уже вошла в гавань.

Высочайший указ от 1 января 1779 года повелевал на имеющиеся во флоте вакансии капитана 1-го ранга среди других офицеров определить и Лариона Повалишина. Недолго в 1779 году он был асессором в генеральной комиссии по поверке сумм казначейской экспедиции. И вновь капитана ждало море. В 1780 году командиром корабля «Ингерманланд» с эскадрой бригадира А. И. Круза он крейсировал в Северном море, доходя до Доггер-банки. Эскадра вышла 11 июня, вернулась 8 октября и 17 октября втянулась в гавань. Почти на месяц пришлось задержаться в Христианштадтском заливе, чтобы в палатках на берегу подлечить больных.

Следующим летом в эскадре контр-адмирала Я. Ф. Сухотина Повалишин привел корабль «Память Евстафия» на Средиземное море. Плавание эскадры мало отличалось от других походов русских кораблей того времени для охраны нейтрального судоходства. 10 мая 1781 года эскадра вытянулась на рейд Кронштадта, 25 мая снялась, 23 июня была на Эльсинорском рейде, 26 июня – в Каттегате, 8 июля принимала лоцмана, с которым прошла Ла-Манш; 29 июля миновали Гибралтар и 15 августа достигли Ливорно. Оттуда поврежденные суда ходили на ремонт в порт Феррайо. Переход оказался нелегким. К 10 декабря 28 человек умерло, а в лазарете на берегу состояло 111 человек. До 2 марта 1782 года эскадра оставалась в Ливорно, а затем направилась к своим берегам. 6 мая прошли Гибралтар. 1 июня вошли в Ла-Манш. Корабль «Память Евстафия» был послан вперед за лоцманами в Дувр. 3 июня корабли эскадры приняли лоцманов и пошли далее; корабль Повалишина задержался на Дильском рейде и присоединился к эскадре у Дернеуса 10 июня. 12 июня эскадра пришла в Копенгаген, 23 июня продолжила путь, 27 июня встретила у острова Сомерс эскадру вице-адмирала В. Я. Чичагова, которая шла на смену в Ливорно, и передала якоря с канатами. 2 июля эскадра Сухотина прибыла на Кронштадтский рейд. А 3 июля эскадру почтила посещением сама Императрица; ее яхту «Екатерина» приветствовали залпами с кораблей и батарей. 7 июля Сухотин спустил свой флаг, а на «Памяти Евстафия» подняли брейд-вымпел. Это означало, что Повалишин принял командование эскадрой. Начиналась подготовка будущего флагмана.

28 июня 1782 года указом Адмиралтейств-коллегии Лариона Повалишина произвели в капитаны бригадирского ранга. Ввиду малого числа адмиральских вакансий нередко командование отрядами кораблей доверяли капитанам бригадирского и генерал-майорского рангов, а потом из последнего чина по баллотировке при наличии вакансии перечисляли в контр-адмиралы. Так произошло и с Повалишиным. 24 ноября 1783 года его произвели в капитаны генерал-майорского ранга, 1 января 1784 года он стал контр-адмиралом. Высочайший указ от 1 января гласил: «Всемилостивейше повелеваем флота капитана генерал-майорского ранга Лариона Повалишина переименовать в контр-адмиралы». Но до того моряк в 1783 году привел из Архангельска в Кронштадт корабль «Болеслав».

21 марта 1783 года Адмиралтейств-коллегия отрядила Повалишина как одного из старших капитанов в Архангельск, чтобы принять командование эскадрой из 2 кораблей и 2 фрегатов, которые достраивали на севере. Капитану следовало, получив указ коллегии, явиться в распоряжение главного командира Архангельского порта контр-адмирала A. B. Мусина-Пушкина и готовить корабли к выходу в море. 1 мая Повалишин получил инструкцию. Вскоре он уже был в Архангельске. В его эскадре состояли корабли № 70 («Мечеслав»), № 71 («Болеслав») и фрегаты № 33 («Возмислав») и № 34 («Подражислав»). Следовало доставить их на Балтику. 11 июня суда вышли на Соломбальский рейд и направились к бару (отмелям в устье Северной Двины). 12 июня шквалом сломало грот-стеньгу на «Мечеславе» (№ 70). Затем начался трудный перевод глубоко сидящих судов через бар. Часть груза с кораблей приходилось снимать и устанавливать уже за баром. Погода также не всегда благоприятствовала. Сохранились письма Повалишина вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу И. Г. Чернышеву, которые показывают эти трудности наяву. К примеру, 16 июня 1783 года капитан писал:

«Исполняя повеление вышней команды, с порученною мне эскадрою и с транспортными судами, сего июня 11 числа при способном ветре снялся с якоря и пошел для перехода за бар. Но не доходя онаго нашедшим с молнией громом, с густым туманом и дождем от W шквалом, что все идущие назади суда закрыло, хотя все осторожности взяты, но наклонением корабля навело немалую опасность, почему как ветер сей противен, то и не оставалось средства, как с безопасной стороны положить якорь, употребив в сем случае нужную осторожность, что в скорости вся опасность миновалась. По прочищении же тумана увидели, эскадра вся лежит на якоре, но на корабле № 70 сломлена грот-стеньга. Я, обезопасив себя, поехал тот же час на оный корабль и с бывшим у меня корабельным мастером. По приезде командир сего корабля капитан Ржевский донес мне, что сломление грот-стеньги последовало от нашедшего шквала; по осмотре оной перелома найдено, что оная гнила в середине; вместо сей сломанной стеньги получена уже другая. В сие же время от нашедшего шквала из транспортных судов у одного подорвало канат и бросило на мель, а как грунт мягкий ил, то без всякого повреждения сняли. С того времени по днесь ветры большие частию крепкие и противные».

29 июня Повалишин докладывал Чернышеву, что суда благополучно перешли бар и, несмотря на ветры, усиленно загружаются. Он отметил лишь, что посланный 19 июня за водой к берегу баркас не вернулся. Так как подобные суда регулярно доставляли грузы из Соломбалы, Повалишин отнес исчезновение судна к «неразумию» командовавшего им мичмана, который рискнул идти в море при дурной погоде.

Только 30 июня эскадра перешла бар, 12 июля снялась, 15 июля миновала Св. Нос, 22–29 июля крейсировала у Норд-Капа, 23 августа прибыла на Копенгагенский рейд, где стояла до 6 сентября. 14 сентября эскадра уже была у Красной Горки, 15 сентября – в Кронштадте и после депутатского смотра 18 сентября через два дня уже стояла в гавани.

Вслед за окончанием войны за независимость Северо-Американских соединенных штатов в 1783 году руки враждовавших морских держав были развязаны. Они, встревоженные включением Крыма в состав России, могли применить силу против русских эскадр. Одна из них, как обычно, шла с севера, а вторая, под флагом Чичагова, возвращалась со Средиземного моря, где завершала свою службу в рамках вооруженного нейтралитета. Для их прикрытия была направлена эскадра Борисова. Высочайший указ от 8 июня 1784 года гласил:

«Для командования вооружаемою при Кронштадте эскадрою повелеваем отправить вице-адмирала Борисова и контр-адмирала Повалишина, предписав чтоб сия эскадра следовала к Зунду и остановясь не доходя оного в Балтийском море, ожидала соединения с нею кораблей и фрегатов плывущих из Средиземнаго моря под командою Нашего адмирала Чичагова, под коего начальство и сия эскадра вступить имеет до будущего нашего соизволения. Всем означенным морским силам остаться в Балтийском море столько, чтоб в конце августа могли они возвратиться в здешние порты, исключая случаи, если бы о дальнейшем их следовании от Нас повеления даны были».

11 июня Адмиралтейств-коллегия отметила, что отправляющимся флагманам Императрица пожаловала деньги; Повалишину выделили 1500 рублей, но в плавании он не участвовал. 18 июня Адмиралтейств-коллегия слушала сообщение И. Г. Чернышева о том, что Екатерина II «по причине болезни г. контр-адмирала Повалишина, от нынешней кампании его уволила».

В кампанию 1785 года Повалишин состоял младшим флагманом кронштадтской эскадры вице-адмирала А. И. Круза. Эскадра эта из 15 линейных, 2 бомбардирских кораблей и 6 фрегатов вышла 7 июля, крейсировала по Балтийскому морю, доходя до Борнхольма, и вернулась 26 августа. Флаг Повалишина развевался на корабле «Иезекииль». Таким образом готовили и моряков, и флагманов. В следующем году Повалишину предстояло самому возглавить эскадру. 16 июня 1786 года генерал-поручик граф Безбородко писал И. Г. Чернышеву:

«Препровождаю при сем к B. C. список, поднесенный при докладе Адмиралтейств-коллегии. Из собственноручнаго на оном Ея. И. В. указа увидите, что назначенная ныне к отправлению в море эскадра поручается в команду контр-адмирала Повалишина. При чем Ея И. В. высочайше повелеть изволила: означенной эскадре плавание иметь к Зунду, распределя таким образом, что б оная прежде истечения августа возвратиться могла к Кронштадту».

Резолюция Екатерины II на списке против фамилии Повалишина составила одно слово «Сему».

Эскадру Повалишина составили 5 кораблей и 3 фрегата; первоначально ему подчинили и 3 фрегата Гибса, которые должны были проводить учебные занятия с гардемаринами у Красной Горки. 17 июня Адмиралтейств-коллегия дала соответствующие указания флагману.

23 июня эскадра вышла на рейд, 24 июня на корабле «Константин» контр-адмирал поднял свой флаг. 1 июля эскадра с отрядом Гибса вышла в море, крейсировала до Борнхольма, проводила в море учения и вернулась 26 августа. То одно, то другое судно уходило на ремонт в Ревель; в частности, от шторма раскачался рангоут фрегата «Надежда».

Что делал И. А. Повалишин в 1787 году, выяснить не удалось. 20 декабря 1787 года Адмиралтейств-коллегия приказала определить его командиром 3-й эскадры в 1-ю дивизию под командование адмирала А. Н. Сенявина. 22 марта 1788 года, когда началась война с Турцией и главные силы флота готовились к походу под флагом адмирала С. К. Грейга, последовал высочайший указ о сформировании для охраны Балтийского моря эскадры адмирала Чичагова; младшими флагманами назначили вице-адмирала Сухотина, контр-адмиралов Повалишина и Фондезина. Однако Иллариону Афанасьевичу предстояла особая задача. Так как лучшие корабли уходили на юг, ядром Балтийского флота должны были стать новые корабли, а их требовалось еще доставить из Архангельска.