Текст книги "Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Пьесы (1911–1921)"

Автор книги: Николай Гумилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

И величавей лебедей

Под мягкими волнами черных,

Разбросанных твоих кудрей.

Астролог

Мне благосклонная планета,

О пери, сан открыла твой.

Но встань: потомок Магомета,

Калиф, беседует с тобой.

Пери

Ты – первый в мире?

Калиф

Цвет рубина,

Не первым быть бы я не мог:

Ведь тем, кто лучше господина,

Приносят шелковый шнурок.

Астролог

Созвездья утверждают явно,

Что солнце мира – наш калиф.

Калиф

Мой добрый астролог исправно

Мне льстит, подарок получив.

Но правда, блеск моей печати

Дарует смерть и торжество.

Таких богатств, красавиц, рати,

Я знаю, нет ни у кого.

А ты подобна изумруду,

И я люблю тебя одну,

Дочь дяди моего забуду,

Диван, охоту и войну.

Мы будем слушать ветер горный

С высоких каменных террас,

Смотреть на город, нам покорный,

На мир, живущий ради нас.

Пери

Не надо больше испытаний!

Калифа я не погублю.

Калиф

Что говоришь ты, дочь желаний?

Пери

Я повинуюсь и люблю.

Появляется единорог.

Астролог

О звезды, я боюсь!

Калиф

Что это?

Пери

Уйди, ужасный зверь, не тронь!

Единорог склоняется перед конем калифа.

Астролог

От кобылицы Магомета

Калифа происходит конь.

Калиф

Дай губы, милая! Как розы

Шираза, твой пылает рот.

Дай руки белые, как козы

Памирских снеговых высот.

Но что? Сапфир огромный, цельный

Сияет, вправленный в кольцо...

Пери

Молчи! Кольцо мое смертельно!

Не смей смотреть, закрой лицо!

Мне дервиш дал его сегодня,

Промолвив: «Милому надень,

И если слаб он, в преисподней

Еще одна заплачет тень».

Калиф

Надень кольцо мне.

Пери

Умоляю,

Что будет, если ты умрешь?

Астролог

Планеты...

Калиф

Я повелеваю!

Пери

Старик, быть может, молвил ложь...

(Передает кольцо калифу; тот падает.)

И он, и он – во тьме безмерной...

Нет, встань, ты должен, я хочу...

Астролог

Я от наследника наверно

Подарок новый получу.

(Уносит труп.)

Пери

Я в этот мир сошла для плена

Сладчайшего любви земной,

А смерть, как злобная гиена,

Повсюду крадется за мной.

Надежда, мысль о наслажденье —

Всё обмануло, всё ушло...

О, только б заслужить прощенье

Мне за содеянное зло,

Чтоб, возвратясь в сады Аллаха,

Не говорить, краснея, ложь...

Дервиш

(входя)

Вставай, иди за мной без страха,

Ты всё поймешь и всё найдешь.

Картина вторая

Улица Багдада. На заднем плане терраса дворца.

Входят пери и дервиш.

Пери

Устала я. Вожатый строгий,

Не это ли конец пути?

Мои израненные ноги

Не в силах далее идти.

Дервиш

Ты пожелала искупленья,

Перед грехом своим дрожа,

И каждое твое веленье

Твой раб исполнит, госпожа.

О бедная, тебя я выдам

Твоим безжалостным врагам,

Их оскорбленьям, их обидам,

На муку горькую и срам.

Проходят старуха и кади.

Старуха

Привет тебе, мой добрый кади.

Кади

Привет ответный.

Старуха

Говорят,

Что скоро будет здесь, в Багдаде,

Великолепнейший Синдбад;

С ним двести золоченых барок,

Каких еще не видел мир.

Кади

Он, верно, кади даст подарок!

Старуха

А я пойду к нему на пир.

Дервиш

(старухе)

О, госпожа моя, слетела

Печаль на блеск твоих седин,

Как птица хищная.

Старуха

В чем дело?

Дервиш

Твой нежный, твой прекрасный сын...

Старуха

Его нашли в чужом гареме,

Побили? Как довольна я!

Он издевался надо всеми...

Дервиш

Он умер, госпожа моя.

Старуха

Ты шутишь, дервиш, я не верю!

Дервиш

Он шел к Багдаду и в пути

Пустынному попался зверю...

Никто не мог его спасти.

Старуха

А караван?

Дервиш

Его умелый

Слуга до города довел.

Старуха

И все верблюды целы?

Дервиш

Целы.

Старуха

Ну, слава... Нет! О, бездна зол!

Мой сын, он так любил фисташки

И франкских молодых рабынь!

Ты не привез его рубашки,

Пучка травы из тех пустынь?

Кади

Не плачь так громко, Бога ради,

Подумай, караван твой цел,

И ты цела.

Старуха

О добрый кади,

Ты мудрость взял себе в удел.

Но как я буду одинокой

В расцвете сорока трех лет?

Мой муж – больной и кривобокий,

И стар, как время, наш сосед.

У одного видны все ребра,

Другой мешка с овсом тучней...

Когда не ты, мой кади добрый,

То я останусь без детей.

Ты крепок, как орешек твердый...

Кади

(отступая)

О нет! Я много перенес.

Старуха

Как роза, пышет нос твой гордый...

Кади

(отступая)

Мой нос – обыкновенный нос.

Старуха

Я хороша?

Кади

(отступая)

Была когда-то.

Старуха

И взор мой светится.

Кади

(отступая)

Бог с ним!

Старуха

О кади, кади, я богата...

Кади

(останавливается)

Мы после переговорим.

Дервиш

О мертвом вспомни, дочь позора!

Святая месть зовет теперь.

(Указывая на пери.)

Ты видишь девушку, которой

Повиновался дикий зверь.

Старуха

Как, и она теперь в Багдаде

И не боится никого?

Хватай ее, мой добрый кади,

Убийцу сына моего!

Кади

Страшна злодейке будет кара,

Клянусь моею бородой:

Пятьсот три палочных удара,

(В сторону.)

А перед казнью ночь со мной.

Появляется шейх.

Дервиш

Почтенный шейх, откинь суровость,

Склони ко мне твой важный взгляд!

Печальную ты знаешь новость

О том, как твой скончался брат?

Шейх

Что говоришь ты, вестник горя?

Мой брат, могучий бедуин...

Дервиш

Его зарезал, с ним заспоря,

Какой-то странный паладин.

Шейх

Пускай его проказа сгложет!

Нет, я сперва его убью...

Дервиш

Почтенный шейх, никто не может

С ним, сильным, справиться в бою

Шейх

Ответь, я вне себя от гнева,

Чьего он рода, кто такой?

Дервиш

Его рукой владела дева,

Стоящая перед тобой.

Шейх

О месть! О кровь! О духи ночи!

Я разъяренный лев, я слон!

Но что? Мои не видят очи,

Я черным гневом ослеплен...

Дервиш

Вон там. Ее уводит кади.

Шейх

Пусти, собака!

А, нет! Отмщенье только мне!

Кади

Мы в Багдаде,

А не в разбойничьей стране.

Шейх

Я – шейх пустыни и не смею

С тобою, с жирным, говорить!

(Бьет его.)

Кади и старуха убегают.

Но что я буду делать с нею?

Я не могу ее убить.

На шею девушек прекрасных

Не опускаются мечи.

Дервиш

Почтенный шейх, оплот несчастных,

Позволь сказать мне...

Шейх

Замолчи!

Ты, девушка... Молчит... И ясно,

И нежно смотрит, как любовь...

Ответь!.. Нема... Она прекрасна,

Но между нами встала кровь.

Я и люблю, и ненавижу,

И замираю от стыда.

Дервиш

О, господин мой!

Появляется пират.

Шейх

Что я вижу?

Пират Али! Спеши сюда!

Привет тебе, товарищ старый,

Купи невольницу мою.

Пират

Полны невольниц все базары,

Но сто червонцев я даю.

Шейх

Четыреста. Она из рода

Высокого, наверняка.

Пират

Ах, мало ценится порода

Рабыни или бедняка.

Я не Синдбад, отец богатства,

Что возвращается сюда,

Я беден.

Шейх

Ну, во имя братства,

Бери за триста.

Пират

Двести, да.

Шейх

О, блеск грудей молочно-белых

О, тяжесть бедер молодых!

Пират

На итальянских каравеллах

Я находил и не таких.

Шейх

Но там ты дрался.

Пират

Что мне драка?

Так, удовольствие одно,

Зато всё даром.

Шейх

Духи мрака!

Бери за двести, всё равно.

Сын калифа появляется на террасе.

Дервиш

О повелитель правоверных,

Я падаю к твоим ногам.

Сын калифа

Да ты святой не из примерных,

Коль странствуешь по городам.

Дервиш

О, горе!

Сын калифа

Где? Скажи мне прямо!

Мука на рынке дорога?

Иль городскому каймакаму

Друзья наставили рога?

Дервиш

Ты шутишь, светлый!

Сын калифа

Иль жениться

На склоне лет задумал ты

И не найдешь нигде девицы

Тебя достойной красоты?

Дервиш

Калиф, отец твой...

Сын калифа

Знаю, знаю!

Я роздал треть моей казны

За эту весть.

Дервиш

Я продолжаю,

Внимать и сильные должны.

Сын калифа

Как алчны эти астрологи,

Шуты, монахи, мудрецы!

Чревовещатели и йоги —

Такие скучные глупцы!

Дервиш

Убийца кто?

Сын калифа

Не всё равно ли?

Кольцо.

Дервиш

Как речь твоя грешна!

Кольцо – пособник и не боле,

Кольцом владела вот она.

Сын калифа

С ней важный шейх, моряк почтенный,

Она – их, кажется, раба.

Ты палок хочешь, о смиренный,

Или позорного столба?

Дервиш

Ее готов продать пирату

Разбойник старый, бедуин,

А власть и право на расплату,

Калиф, имеешь ты один.

Сын калифа

Ну, хорошо, я рассердился.

Хотя в Багдаде говорят,

Я гневен, что не возвратился

До этих пор мой друг, Синдбад.

Эй, кто там! Евнухи! Бегите,

Ведите девушку сюда,

Кто с ней, тех на кол, да смотрите

Вы ей не сделайте вреда.

Два евнуха сбегают с террасы.

Пират

Как, стража? Я на днях фелуку

Разбил у этого дворца.

Бежим скорей!

Шейх

Товарищ, руку!

И я вчера убил купца.

Убегают.

Стража уводит пери.

Дервиш

Как я приду к небесной двери

И что скажу Царю Высот,

Когда мне вверенная пери

Позорной смертию умрет?

(К сыну калифа.)

Скажи, что сделаешь ты с нею,

Не слишком будешь ли суров?

Сын калифа

Дам ожерелье ей на шею

Из розоватых жемчугов.

Дам камень, вынесенный грифом

С алмазных россыпей луны.

Из-за нее я стал калифом

И господином всей страны.

Дервиш

Как добр ты!

Сын калифа

Но, в пример народу,

Мой суд и благ и справедлив:

Ее тотчас же бросят в воду,

И будет отомщен калиф.

Скрывается.

Появляется Синдбад.

Синдбад

Уж год, как, родину покинув,

Я с песней обошел моря,

И полон мой корабль рубинов,

Даров цейлонского царя.

Я был вельможею Непала,

Убил морского старика,

И Птицу Рок во тьме поймала

Искусная моя рука.

Я торговал за облаками

И в океанской глубине,

Где люди с рыбьими хвостами,

Как божеству, молились мне.

Далеко за полярным кругом,

В пещере джиннов ледяной

Проклятый Эблис был мне другом,

А джиннша страшная – женой.

О, камни белого Багдада!

О, сладкий запах чеснока!

Смеются губы, сердце радо,

Для всех щедра моя рука.

Евнухи выводят пери; появляется глашатай.

Глашатай

Привет вам, граждане Багдада,

Синдбад вернулся наконец!

Идите все на пир Синдбада

Во вновь отстроенный дворец!

(Уходит.)

1-й евнух

Брось девушку, идем, приятель!

2-й евнух

Боюсь калифа, не пойду!

1-й евнух

А птичьи головы в томате,

А бадиджаны, рис в меду!

(Убегает.)

Пробегают кади и старуха.

Кади

Он мечет пригоршни рубинов

В толпящийся кругом народ.

Старуха

С тобой привез он исполинов,

Один особенно урод.

Пробегают; появляются шейх и пират.

Пират

Идти к Синдбаду! Что он мелет?

А стража, судьи!

Шейх

Всё равно!

Скорей! Там всех рабынь поделят

И выпьют лучшее вино.

Уходят.

Появляются сын калифа и астролог.

Сын калифа

К Синдбаду! Ах, с его рассказом

Сравнится ль болтовня твоя?

Астролог

Я просветлю вином мой разум.

Проходят.

2-й евнух

Пожалуй, побегу и я.

(Убегает.)

Дервиш

Они забыли отомщенье,

Непостоянны и во зле.

Скажи, какое искупленье

Найдешь ты, пери, на земле?

Пери

Печаль земная быстротечна

И улетает, словно дым,

Но мертвецы томятся вечно

Под тяжким сводом гробовым.

Картина третья

Сад Гафиза. Утро. Купы роз и жасминов. Большие птицы.

Гафиз

Великий Хизр, отец садов,

В одеждах, как листва, зеленых,

Хранитель звонких родников,

Цветов и трав на пестрых склонах,

На мутно-белых небесах

Раскинул огненную ризу...

Вот солнце! И судил Аллах

О солнце ликовать Гафизу.

Сюда, Коралловая Сеть,

Цветок Граната, Блеск Зарницы,

Дух Мускуса, я буду петь,

А вы мне отвечайте, птицы.

(Поет.)

Фазанокрылый знойный шар

Зажег пожар в небесных долах.

Птицы

Мудрец живет в тени чинар,

Лаская отроков веселых.

Гафиз

Зажег пожар в небесных долах

Царь пурпурный и золотой.

Птицы

Лаская отроков веселых,

Мудрец подъемлет кубок свой.

Гафиз

Царь пурпурный и золотой

Описан в чашечках тюльпанов.

Птицы

Мудрец подъемлет кубок свой,

Ответный слыша звон стаканов.

Гафиз

Описан в чашечках тюльпанов

Его надир, его зенит.

Птицы

Ответный слыша звон стаканов,

Мудрец поет и говорит.

Гафиз

Его надир, его зенит

Собой граничит воздух тонкий.

Птицы

Мудрец поет и говорит,

Смеется, внемлет лютне звонкой.

Гафиз

Собой граничит воздух тонкий,

Сгорает солнце-серафим.

Птицы

Смеется, внемлет лютне звонкой,

Нагая дева перед ним.

Гафиз

Сгорает солнце-серафим

Для верного, для иноверца.

Птицы

Нагая дева перед ним,

Его обрадовано сердце.

Гафиз

Для верного, для иноверца

Шумит спасительный пожар.

Птицы

Его обрадовано сердце,

Фазанокрылый знойный шар.

Входят пери и дервиш.

Пери

Не это ль рай для чистых душ,

Заветные Господни кущи?

Кто этот величавый муж,

Так изумительно поющий?

Как кудри черные сплелись

С гирляндой роз багрово-красных!

Дервиш

Пчела Шираза, князь Гафиз,

Наставник юных и прекрасных.

Пери

О дервиш, убежим скорей,

К чему мне радость этой встречи,

Когда я бремя трех смертей

На слабые взвалила плечи

И три ужасные лица

Мне усмехаются из гроба?

Дервиш

Аллах – защитник пришлеца.

Гафиз

(оборачивается)

Входите и садитесь оба.

Ты плачешь, девушка? О чем?

В саду Гафиза слез не надо,

И ты озарена лучом,

Как розы и жасмины сада.

Я тоже дервиш, но давно

Я изменил свое служенье:

Мои дары Творцу – вино,

Молитвы – песнь о наслажденье.

Дервиш

О Сердце Веры, князь Гафиз,

Ты видишь пери пред собою

Она сошла из рая вниз,

Стать лучшего из нас женою.

И трое сильных, молодых

Из-за нее лежат в могиле.

Раскаянье и скорбь за них.

Ей в сердце когти запустили.

Я твердо знаю, что помочь

Лишь ты, Язык Чудес, ей можешь.

Пускай меня покроет ночь,

Когда и ты ей не поможешь.

Гафиз

Кого же первым увела

Смерть в переходы лабиринта?

Пери

Красавца с голосом орла,

С лицом нежнее гиацинта.

Гафиз

(читает заклинание)

Крыло лучей, в стекло ночей

Ударь, ударь, стекло, разбейся!

Алмазный свет, сапфирный свет

И свет рубиновый, развейся!

Я фениксом, я птицей Рок,

Я алконостом вещим кличу:

Отдай мне юношу-цветок,

О ночь, отдай свою добычу!

Появляется юноша с крылатой девушкой Эль-Анка.

Юноша

Никто не разлучит нас двух,

Эль-Анка, дева-совершенство!

(К Гафизу.)

Напрасно ты мой вырвал дух

Из белоснежных рук блаженства.

Гафиз

Блаженство мыслимо ль в ночи?

Юноша

Такие там пылают светы,

Колеса пламени, лучи,

Каких не ведают поэты.

Гафиз

Быть может, ты теперь в раю?

Юноша

Не счесть обителей Господних,

И душу радуют мою

Восторги дальних преисподних.

Гафиз

(указывая на пери)

Скажи, о ней жалеешь ты?

Юноша

Могу ль тебе я не дивиться?

Ведь не сравнятся и цветы

С моею новою царицей.

Эль-Анка, девушка глубин,

Пускай увидят чужестранцы

В лучах сверкающий рубин,

Твои пленительные танцы.

Эль-Анка танцует.

Пери

Меня прощаешь ты?

Юноша

За что?

За то, что мир мой дивно светел?

За то, что из земных никто

Такую девушку не встретил?

Одна есть просьба у меня:

Проси умильно и приятно,

Чтоб в область белого огня

Гафиз пустил меня обратно.

Пери

Пусти его.

Гафиз

Иди.

Юноша и Эль-Анка уходят.

Один,

Сама ты видела, доволен.

Пери

Увы! Свирепый бедуин

В аду и мукой ада болен.

Гафиз

(читает заклинание)

Пади расплавленным свинцом,

Моя отточенная воля,

В страну, забытую Творцом,

На льдистое ночное поле!

Пройди его, иди туда,

Где опрокинулась долина,

Иди и приведи сюда

Неистового бедуина!

Появляется бедуин.

Бедуин

Мне душно, обессилен я

Напором воздуха земного,

Закон иного бытия

Волшебное разбило слово.

Гафиз

Откуда ты, о страх теней?

Бедуин

Я в черной пропасти блуждаю,

Рогатых львов, крылатых змей,

Орлов железных поражаю.

Они спускаются с высот,

Необычайны и ужасны.

И кровь зеленая течет,

Она пьянее крови красной.

Гафиз

Скажи, печальны мертвецы?

Земную радость любит всякий.

Бедуин

И яростней меня бойцы

Скитаются в том страшном мраке.

Я зрел хромца Тимура там,

Немврода в шкуре леопарда,

Масрура, равного царям,

И Сердце Львиное, Ричарда.

Как рок я выбрал бы иной?

Нет, мне мила моя обитель,

И сам Искандер там со мной,

Мой господин и победитель.

Пери

А я? Скажи, что делать мне?

Как исцелиться от печали?

Бедуин

Живи, чтобы во всей стране

О подвигах моих узнали.

Прекрасна жизнь моя была,

А смерть светла и величава,

Чтобы моя везде прошла,

Как знамена Омара, слава.

(Скрывается.)

Гафиз

Ты видишь, и второй счастлив,

Он не расстанется с могилой.

Пери

А третий, благостный калиф,

Лишенный царства с жизнью милой?

Гафиз

(читает заклинание)

Живое слово, устремись

Туда, где зарожденье слова,

Ни внутрь, ни вглубь, ни вширь, а ввысь

Ты, сила старая, за новой!

Как молния летит на кедр,

Как гриф бросается на грифа,

Пускай из звездно-синих недр

Сойдет на землю дух калифа!

Появляется ангел.

Как! Ангел смерти!

Пери

Брат святой!

Гафиз

Земля, простись с твоим поэтом!

Ангел

Я прихожу не за тобой,

Я – вестник, посланный с ответом.

Ты дух калифа вызвать мнил;

Его ничто не беспокоит,

Источник райский Эльзебил

Забвеньем мира сердце поит.

Он отдыхает на луне,

Вдыхает звезд благоуханье,

Над ним в слепящей вышине

Немолчны клики и бряцанья.

Неслыханное торжество

Вкушает в небе дух-скиталец,

Аллах поставил на него

Своей ноги четвертый палец.

О нет, он не придет на зов,

Его он даже не услышит.

Я рек. Собранье мудрецов

Пускай слова мои запишет.

Сестра, облекшаяся в плоть,

Их распевать заставь поэта,

Чтоб знали люди, как Господь

Взыскал потомка Магомета.

(Скрывается.)

Пери

Как кров приветный кипарис

Дарует птице перелетной,

Так и меня, о князь Гафиз,

Ты снова сделал беззаботной.

Ты петь меня научишь. Пусть

Я новые узнаю песни!

Пленительно взывает грусть,

Но радость говорит чудесней.

Гафиз

Глазами, полными огня,

Я в сердце сладостно ужален.

О пери, пожалей меня,

Я счастлив был, а стал печален.

(Поет.)

Твои глаза, как два агата, пери!

Твои уста красней граната, пери!

Прекрасней нет от древнего Китая

До западного калифата пери.

Я первый в мире, и в садах Эдема

Меня любила ты когда-то, пери.

Но ты бледна, молчишь, не смотришь, разве

Любовью больше не богата пери?

За мудрость, за стихи его, Гафизу

Ужель дана не будет плата – пери?

Блаженство с нею всех блаженств желанней,

И горше всех утрат утрата пери.

Но я не дерзкий нищий, я влюбленный,

Что скажешь, то исполню свято, пери.

Пери

(поет)

Зачем печально так поет Гафиз?

Иль даром мудрецом слывет Гафиз?

Какую девушку не опьянит

Твоих речей сладчайший мед, Гафиз?

Бледна ли я? И ангелы бледны,

Когда по струнам лютни бьет Гафиз.

Молчу? Молчат смущенные уста,

А сердце громче бурных вод, Гафиз.

Я не смотрю? Но солнце ли слепит,

Как тайн язык, чудес оплот, Гафиз?

Средь райских радостей, средь мук земли

Я знала – этот час придет, Гафиз.

Перед тобой стоит твоя раба,

Веди ее под твой намет, Гафиз.

Дервиш

Постой, перед моим Творцом

Я нерадивым не предстану,

Единорогом и кольцом

Тебя испытывать я стану.

Тогда лишь я увижу сам,

Что ни единый не сравнится

С тобой...

Гафиз

Какой ужасный гам

Вдруг подняли смешные птицы!

Подлетает птица.

Ты что, Гранатовый Цветок?

Птица

Гафиз, в Аллахе просиявший,

Вернулся твой единорог,

Три дня тому назад пропавший.

И он вступает на крыльцо,

Неся на золоченом роге

То Соломоново кольцо,

Что ты хранил в своем чертоге.

Гафиз

Я рад, я всё о нем скучал.

Пусть не боится он расплаты.

К тому же он кольцо достал,

Потерянное мной когда-то.

Но тише, будут торжества!

(К дервишу.)

Ты говорил об испытанье,

Отец?

Дервиш

Забудь мои слова.

Целую след твой на прощанье.

(Уходит.)

Гафиз

(к пери)

Ты словно слиток золотой,

Расплавленный в шумящих горнах,

И грудь под легкой пеленой

Свежее пены речек горных.

Твои глаза блестят, губя,

Твое дыханье слаще нарда...

Пери

Ты телу, ждущему тебя,

Страшнее льва и леопарда.

Для бледных губ ужасен ты,

Ты весь, как меч, разящий с силой,

Ты пламя, жгущее цветы,

И ты возьмешь меня, о милый!

Занавес

6. Гондла

Драматическая поэма в четырех действиях

Действующие лица

Старый конунг, один из исландских властителей.

Снорре, Груббе – его ярлы.

Лаге, сын Гер-Педера, Ахти – молодые исландцы.

Гондла, ирландский королевич на воспитании у конунга.

Лера, она же Лаик, знатная исландская девушка.

Вождь ирландского отряда.

Ирландские воины.

Рабы.

Действие происходит в Исландии в IX веке.

Вместо предисловия

I

В Исландии, на этом далеком северном острове, принадлежащем скорее Новому, чем Старому Свету, столкнулись в IX веке две оригинальные, нам одинаково чуждые культуры – норманнская и кельтская. Там, почти под Северным Полярным кругом, встретились скандинавские воины-викинги и ирландские монахи-отшельники, одни вооруженные мечом и боевым топором, другие – монашеским посохом и священною книгою. Эта случайная встреча предопределила, казалось, всю дальнейшую историю острова: историю духовной борьбы меча с Евангелием, которое переродило могучих морских королей IX века в мирных собирателей гагачьего пуха, рыболовов и пастухов наших дней.

С. Н. Сыромятников

II

Первобытный германец возмущает нас своею беспредметной грубостью, этой любовью ко злу, которая делает его умным и сильным только для ненависти и вреда. Богатырь кельтский, напротив, в своих странных уклонениях всегда руководился привычками благоволения и живого сочувствия к слабым. Это чувство – одно из самых глубоких у народов кельтских: они имели жалость даже к самому Иуде...

Ренан

Действие первое

Широкий полутемный коридор рядом с пиршественной залой; несколько окон и дверь в спальню Леры. Поздно.

Сцена первая

Конунг, Снорре, Груббе, Лаге, Ахти выходят из пиршественной залы.

Конунг

Выпит досуха кубок венчальный,

Съеден дочиста свадебный бык,

Отчего ж вы сидели печальны

На торжественном пире владык?

Снорре, Груббе, полярные волки,

Лаге, Ахти, волчата мои,

Что за странные слышал я толки

Пред лицом венценосной любви?

Вы шептались о клятве, о мести,

О короне с чужой головы,

О Гер-Педере... даже к невесте

Подходили угрюмыми вы.

Лаге

У невесты мерцающий взгляд

Был так горько порой затуманен...

Ахти

Что ж! Жених некрасив и горбат

И к тому же еще христианин.

Груббе

Не такого бы ей жениха

Мы средь юношей наших сыскали..

Снорре

Пусть покорна она и тиха,

Но печальнее мы не видали.

Конунг

Вы не любите Гондлы, я знаю,

Может быть, даже сам не люблю,

Но не Гондле я Леру вручаю,

А Ирландии всей королю.

С каждым годом становится туже

Крепкий узел, сжимающий нас,

Слишком злобны норвежские мужи,

У шотландца завистливый глаз.

Даже скрелинги, псы, а не волки,

Нападая ночною порой,

Истребили за морем поселки,

Обретенные некогда мной.

Над своими нас манит победа,

Каждый род ополчился на род,

Нападает сосед на соседа,

Брат на брата с дубиной идет.

Над Исландией тучи нависли,

И она бы погибла, но я

Небывалое дело замыслил —

Дать свободной стране короля.

Там, в Ирландии, жены, как луны,

Мужи ясны, в единстве святом,

Ибо скальдов певучие струны

Не нахвалятся их королем.

Осмотрительно, мудро и тонко

Я давал наставленья послам,

Чтоб оттуда достать лебеденка

Благородного выводка нам.

И Гер-Педер, моряк именитый,

На холодный исландский утес

Из Ирландии, лавром увитой,

Королевского сына привез.

Гондла вырос, и ныне венчают

Гондлу с Лерой Спаситель и Тор,

Это волки союз заключают

С лебедями спокойных озер.

Две страны под единой державой,

Два могучих орлиных крыла,

Устремятся за громкою славой

Непреклонною волей орла.

Груббе

Только кровь в нем, о конунг, не наша,

Слаб в бою он и в играх ленив...

Снорре

Но Ирландия – полная чаша

Виноградников, пастбищ и нив.

Конунг уходит.

Сцена вторая

Снорре, Груббе, Лаге, Ахти хохочут.

Лаге

Гондла! Гондла, властитель великий!

Ахти

Ну, наделал Гер-Педер хлопот!

Снорре

Не признаем его мы владыкой,

Но, быть может, признает народ.

Ахти

А когда мы откроем народу

Всё, что знаем об этом щенке,

Кто такой он, какого он роду,

Где он будет, в дворце иль в реке?

Груббе

Гондлу сжить нам пора бы со света,

Что нам конунг, ведь мы в стороне,

Надоела история эта

Подмененных мальчишек и мне.

Лаге

Конунг стар.

Снорре

Вы же знаете, дети,

Что страшней не найти никого,

Если бы даже десятки столетий

Навалились на плечи его.

Он походкой неспешной, чугунной

Сорок тысяч датчан раздавил

И, единственный в целой подлунной,

На таинственный полюс ступил.

Никогда вы его не могли бы

О пощаде за ложь умолить,

Пусть сожрали Гер-Педера рыбы,

Старый Снорре надеется жить.

Лаге

А безумье сегодняшней свадьбы!

Мы ведь знаем, кто Лерина мать...

Снорре, может быть, это сказать бы?

Снорре

И об этом нам надо молчать.

Груббе

Яд помог бы нам в нашей заботе,

Так, чтоб в смерть перешло забытье.

Лаге

И бывает еще: на охоте

Не туда попадает копье.

Ахти

Нет, я шутку придумал другую:

Гондла все-таки духом высок,

Нанесем ему рану такую

Прямо в сердце, чтоб встать он не мог.

Только Лера окажется в спальне

И погасит огонь ночника,

Я беседой искусной и дальней

Задержу жениха простяка.

Этим временем Лаге к невесте

Проберется и будет молчать,

Женский стыд, с боязливостью вместе,

Не дадут ей обман понять.

И для Гондлы, вы знаете сами,

Станет мир тяжелее тюрьмы...

Над союзом волков с лебедями

Нахохочемся досыта мы.

Снорре

Верно! Этой обиды не может

Самый низкий мужчина снести.

Груббе

Если душу подобное гложет,

То от смерти ее не спасти.

Лаге

И наверное, милая Лера

Свой смирить догадается гнев,

Ведь еще не бывало примера,

Чтоб пленяли горбатые дев.

Ахти

Чу, идут! Расходитесь скорее,

Лаге здесь, остальные сюда!

Груббе

Лет хоть на тридцать будь я свежее,

Я бы с Лаге поспорил тогда.

Скрываются.

Сцена третья

Входят Гондла и Лера.

Гондла

Лера, Лера, надменная дева,

Ты, как прежде, бежишь от меня!

Лера

Я боюсь, как небесного гнева,

Глаз твоих голубого огня.

Гондла

Ты боишься? Возможно ли это?

Ведь не ты ли бывала всегда

Весела, как могучее лето,

И вольна, как морская вода?

И не ты ли охоты водила

На своем вороном скакуне

И цветов никогда не дарила,

Никогда, одинокому мне?

Лера

Вспоминаешь ты Леру дневную,

Что от солнца бывает пьяна,

А печальную Лаик ночную

Знает только седая луна.

Гондла

Лаик... странное, сладкое имя...

Лера

Так звала меня некогда мать,

Из Ирландии родом. Такими

Именами не здесь называть!

Гондла

Это имя мне дивно знакомо,

И такая знакомая ты,

И такая на сердце истома

От сверканья твоей красоты!

Ты не любишь меня, ты смеялась

Над уродливым Гондлой всегда...

Лера

О когда я одна оставалась,

Я так горько рыдала тогда.

Для чего-то слепыми ночами

Уверяла лукавая мгла,

Что не горб у тебя за плечами —

Два серебряно-белых крыла,

И что родина наша не эта

Ненавистная сердцу тюрьма,

А страна, где зеленое лето

Никогда не сменяет зима.

Днем всё иначе. Боги неволят

Леру быть и веселой и злой,

Ликовать, если рубят и колют,

И смеяться над Лаик ночной.

Гондла

Дорогая, какое безумье,

Огневое безумье любовь!

Где вы, долгие годы раздумья,

Чуть запела горячая кровь!

Что мне гордая Лера дневная

На огромном вспененном коне,

Ты не Лера, ты девочка Лаик,

Одинокая в этой стране.

Лера

Как ты бледен и смотришь, маня...

Неужели ты любишь меня?

Гондла

Я так вольно и сладко люблю,

Словно отдал себя кораблю,

А с тобой я еще не слыхал,

Как шумит набегающий вал.

И совсем не морские слова

Ты сказала с волшебной тоской,

Я внимал им, но понял едва,

Я услышал в них ветер морской.

Значит, правда открылась святым,

Что за бредами в нашей крови

И за миром, за миром земным

Есть свободное море любви.

Серафимы стоят у руля

Пестропарусных легких ладей,

А вдали зеленеет земля

В снеговой белизне лебедей.

Сердце слышит, как плещет вода,

Сердце бьется, как птица в руке,

Там Мария, Морская Звезда,

На высоком стоит маяке.

Лера

Ты бледнеешь опять, ты дрожишь...

Что с тобой, королевич мой белый?

Ты прекрасен, когда говоришь,

Ты как Бальдер, бросающий стрелы.

Гондла

Ночь летит и летит на закат,

Ночи летние песни короче,

Вон, за окнами совы кружат,

Эти тихие горлинки ночи.

Ах, к таинственной спальне твоей

Я сегодня пройду за тобою,

И любимая станет моей,

Самой близкой и самой родною.

Лера

Только, милый, не сразу входи,

Умоляю тебя, подожди,

Это глупое сердце в груди,

Что боится еще, пощади.

Скрывается за дверью; входит Ахти.

Сцена четвертая

Гондла и Ахти.

Ахти

Королевич, большую услугу

Ты бы мог мне теперь оказать...

Гондла

Это Ахти? Старинному другу,

Другу детства готов я внимать.

Помнишь, между рябин, по дорожке

Мы взбегали на каменный вал,

Ты так часто мне ставил подножки,

Я срывался, а ты хохотал.

Лаге у него за спиной прокрадывается к Лере.

Ахти

(смеется)

Это Лаге.

Гондла

Конечно, и Лаге.

Он со мной был особенно груб.

Как дивился его я отваге

И улыбке насмешливых губ!

Быстроглазый, большой, смуглолицый,

Всех красивей, сильней и смелей,

Он казался мне хищною птицей,

Ты же – волком исландских полей.

Странно! Был я и хилый и дикий,

Всех боялся и плакал всегда,

А над сильными буду владыкой,

И невеста моя, как звезда.

Ахти

В день, когда ты получишь державу

И властителем станешь вполне,

Ты наверно устроишь облаву

Небывалую в нашей стране?

Гондла

Я люблю, чтоб спокойно бродили

Серны в рощах, щипля зеленя;

Слишком долго и злобно травили,

Точно дикую серну, меня.

Ахти

Ну, тогда ты поднимешь дружину

И войною пойдешь на датчан?

Хорошо королевскому сыну

Опорожнить на поле колчан.

Гондла

Ахти, мальчик жестокий и глупый,

Знай, что больше не будет войны.

Для чего безобразные трупы

На коврах многоцветных весны?

Ахти

Понял. Все мы узнаем на деле,

Что отрадно веселье одно,

Что милы и седые метели,

Если женщины пенят вино.

Гондла

Все вы, сильны, красивы и прямы,

За горбатым пойдете за мной,

Чтобы строить высокие храмы

Над грозящей очам крутизной.

Слышу, слышу, как льется победный,

Мерный благовест с диких высот,

То не колокол гулкий и медный —

Лебединое сердце поет.

Поднимаются тонкие шпили

(Их не ведали наши отцы) —

Лебединых сверкающих крылий

Устремленные в небо концы.

И окажется правдой поверье,

Что земля хороша и свята,

Что она – золотое преддверье

Огнезарного Дома Христа.

(Как бы очнувшись.)

Ты просил о какой-то услуге?

Ахти

Ты уже оказал мне ее.

Что же медлишь нести ты к подруге

Лебединое сердце свое?

(Уходит, смеясь.)

Гондла медленно входит к Лере. Гондла и Лаге вылетают, сцепившись. В дверях Лера в ночной одежде, закрывает лицо руками. Вбегают Снорре, Груббе и Ахти.

Сцена пятая

Гондла, Лера, Снорре, Груббе, Лаге, Ахти.

Лаге

Как? Ты думаешь драться со мною,

Хочешь силу изведать мою?

Так прощайся, цыпленок, с землею,

Потому что тебя я убью.

Бросает Гондлу на пол; его удерживают.

Гондла

Где он, где он, мой камень надгробный!

Как ты в спальню невесты проник?

Кто ты? Волк ненавистный и злобный

Иль мой собственный страшный двойник?

Лаге

Ночью кошки и черные серы,

А отважным удачливый путь!

Что за нежные губы у Леры

И какая высокая грудь...

Снорре

Гондла умер...

Лера

Любимый, любимый,

Я не вынесу этих скорбей,

Ты живи, небесами хранимый,

А меня пожалей и убей.

Гондла

(вдруг поднимаясь)

Нет, я часто пугался пустого,

И сейчас это, может быть, бред.

Старый конунг последнего слова

Не сказал, многознающий, нет!

Боль найдет неожиданной тучей,

И, как туча, рассеется боль...

Гондла умер? Нет, Гондла живучий,

Гондла ваш перед Богом король!

Действие второе

Двор замка, освещенный воткнутыми в стену факелами.

Ночь еще продолжается.

Сцена первая

Конунг сидит в креслах; по обе стороны от него Снорре и Груббе; напротив Лаге и Ахти и отдельно от них Гондла.

Конунг

Разве может быть суд пред рассветом?

Солнце – лучший свидетель судьи.

Королевич, подумав об этом,

Отложи обвиненья твои.

Гондла

Как сумели бы стать правосудием

Правосудные вечно уста!