Текст книги "Банки и Деньги"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

Для "СБС" звездный час наступил после того, как в его названии появилась приставка "Агро". На момент сделки "СБС", как мы уже отмечали, был лидером на рынке розничных банковских услуг. Принадлежавшая банку платежная система STB (пластиковые карты) завоевывала такие рынки сбыта, о которых другие банки либо не смели мечтать (высшие органы государственной власти и управления), либо просто пренебрегали (высшие учебные заведения). В банковском сообществе многие недоумевали: зачем успешному розничному банку лезть в корпоративный бизнес, да еще такой неподъемный, как кредитование сельского хозяйства? Все, кто так думали, когда "СБС" в 1996 году приобретал блокирующий пакет акций государственного "Агропромбанка", а потом немного "размыл" в свою пользу, в конечном итоге не ошиблись. Филиальная сеть "Агропромбанка, состоявшая из более 1 тыс. отделений, давила на "СБС" своей убыточностью. Большая ее часть располагалась в небольших городках, поселках городского типа и селах. Она еще с советских времен постоянно дотировалась государством, и долги "Агропромбанка" либо списывались, либо переоформлялись в "длинные" кредиты. Может быть, уже тогда "СБС" должен был начать реорганизацию этой филиальной сети, оставлять все работающее и избавляться от убыточного балласта. Но в таком случае пропал бы главный козырь нового для "СБС" бизнеса – получение львиной доли платежных ресурсов из бюджетного фонда льготного кредитования тружеников полей и животноводческих ферм.

Справедливости ради следует отметить, что для реализации нового проекта "СБС" был подготовлен не только в коммерческом плане, но и в плане технологической оснащенности. Созданный тогда и работающий до сих пор в практически неизменном виде, хотя и в распоряжении другого собственника, вычислительный центр "СБС-Агро" в Москве на Смольной улице все еще остается для банковского сообщества "буржуйской роскошью". Это – десятки тысяч квадратных метров технологических помещений, тысячи квадратных метров тестовых и продуктивных машинных залов, оборудованных по самым высоким стандартам On-Line Processing. Здесь есть все, что позволяет банку работать даже в условиях чрезвычайной ситуации: резервные линии электропитания, тройное "горячее" резервирование дизель-генераторами, промышленный способ кондиционирования компьютеров, зонирование и разграничение доступа на объекте, в зависимости от функционального назначения помещений.

Менеджеры "СБС": управленцы и технологи, – проявив недюжинную энергию, в исключительно сжатые сроки интегрировали филиалы "Агропромбанка" в единую банковскую информационную систему. Они обеспечили необходимые технологические условия для учета банковских операций в режиме реального времени, то есть операционный день во всех филиалах "СБС-Агро", от Калининграда до Владивостока, завершался сведением всех расчетов и платежей в общий текущий баланс с отражением на едином корреспондентском счете. В Москве, Санкт-Петербурге, других крупных городах были созданы учебно-методического центры переподготовки специалистов "Агропромбанка": бухгалтеров, экономистов, кредитных экспертов и операционистов.

По мнению А.П.Смоленского, всегда охотно общавшегося с прессой, все финансовые проблемы "СБС-Агро" были связаны исключительно с государством. В качестве первичного дилера банк обязан был держать многомиллиардный пакет ГКО и валютных облигаций Минфина, хеджировать валютные риски иностранных инвесторов (margin call) и обеспечивать возврат кредитов заведомо неплатежеспособных заемщиков. При этом владельцы (акционеры) банка вначале надеялись на то, что Центральный банк удержат валютный коридор в границах заявленного на 1998 год обменного курса. После кризиса 17 августа 1998 года они надеялись на стабилизационный кредит, а через год – на национализацию. В итоге все эти действия, по мнению г-на Смоленского, обернулись против "СБС-Агро". Оппоненты г-на Смоленского из числа кредиторов и регуляторов банковского рынка до сих пор считают, что дефолт лишь усугубил проблемы "СБС-Агро", который имел "дорогие короткие пассивы" и "вороватых менеджеров", принимавших в обеспечение кредитов недостроенные коровники и плохо и заасфальтированные участки шоссейных дорог – от райцентра до центральной усадьбы колхоза.

Склоняться к первой или второй точке зрения – значит излишне упрощать ситуацию. Видимо, отчасти правы и А.П.Смоленский, и его обвинители. Полное право на существование имеет точка зрения о том, что "СБС-Агро" и "Инкомбанк" просто опередили свое время: вышли на рынок корпоративных и розничных банковских услуг тогда, когда доминирующим фактором развития банковской системы являлись финансовые спекуляции, подрывавшие саму основу экономического базиса страны и ее денежно-кредитной системы. Злословящим же про эти великие банки предлагаю проникнуться смыслом пророчества Кассандры (?????????):

"Все великое земное

Разлетается как дым:

Ныне жребий выпал Трое,

Завтра выпадет другим".

23 августа 1998 года финансовый кризис перерос в политический. Президент Б.Н.Ельцин отправил С.В.Кириенко в отставку и назначил временно исполняющим обязанности главы кабинета министров В.С.Черномырдина. 7 сентября 1998 года Ассоциация российских банков обратилась к Президенту Б.Н.Ельцину с требованием немедленной смены руководства Центрального банка. В тот же день. С.К.Дубинин направил Б.Н.Ельцину письмо с прошением об отставке. По сведениям из разных источников, С.К.Дубинин больше, чем кто бы то ни было, даже больше, чем С.В.Кириенко, прочувствовал всю тяжесть ответственности и за сам кризис, и за приведшие к нему политические ошибки. В начале сентября 1988 года он выглядел полностью подавленным, а после отставки жаловался на то, что его бросили все, даже те, кого он считал своими друзьями и соратниками. Могу свидетельствовать, что Дубинин был единственным из должностных лиц, кто аккуратно посещал заседания Временной Комиссии Совета Федерации по расследованию причин кризиса 17 августа 1988 года, представлял требуемые документы и давал по ним подробные объяснения. Е.Т.Гайдар, С.В.Кириенко, А.Б.Чубайс, участвовавшие в принятии злополучного решения 17 августа 1998 года, приглашение к парламентскому расследованию проигнорировали, по-видимому, не считая Совет Федерации органом, аналогичным Сенату США, а Российскую Федерацию – правовым государством.

Исполняющим обязанности председателя ЦБ РФ стал первый заместитель С.К. Дубинина – С.А.Алексашенко. После нескольких недель безуспешных попыток снова отдать пост премьера Черномырдину Ельцин был вынужден 11 сентября 1998 года представить на утверждение Государственной Думы кандидатуру Е.М.Примакова, а пост руководителя Центрального банка занял неувядаемый В.В.Геращенко.

Согласие Государственной Думы на назначение Геращенко фактически было единодушным: 334 голоса "за" и один "против". В своем выступлении перед депутатами новый Председатель Центрального банка остановился на проблеме банковского кризиса, причинах его возникновения и методах его преодоления:

"Я понимаю, что сейчас весьма сложное положение в банковской системе. Оно отражает, на мой взгляд, ту непродуманную экономическую политику, которая не вела к развитию производства, национального производства, а значит, и к развитию налогооблагаемой базы для получения необходимых доходов в бюджет, для того, чтобы быть способными через систему бюджета поддерживать бюджетные отрасли и производить необходимые расходы на поддержание национальной безопасности и независимости страны. Все это выразилось в крахе структуры заимствований государства посредством государственных казначейских обязательств. На мой взгляд, с таким ускоренным и эйфорийным разрешением проблемы вложений иностранных инвесторов в эти высокодоходные и ликвидные до поры, до времени бумаги… Те задачи, которые нужно решать сейчас в государстве (и в первую очередь за них, естественно, должен нести ответственность Центральный банк), – это не столько поддержание, сколько восстановление ликвидности в банковской системе, спасение тех банков, которые могут работать в сложных нынешних условиях и могут обслуживать своих традиционных клиентов, удовлетворять те требования, которые предъявляют им их вкладчики".

Возможно, что благодаря этому неожиданному для многих назначению страна избежала перехода на "аргентинскую модель" экономического развития по схеме "currency board". Денежно-кредитную политику, которую Центральный банк проводил с осени 1998 г. до весны 2001 г., в банковском сообществе окрестили "пилой Геращенко". Девальвация рубля сопровождалась ограничением продажи долларов, а денежная эмиссия – сокращением бюджетных расходов. Операции по реализации 50 % экспортной валютной выручки, подлежащей обязательной продаже, и покупке иностранной валюты под импортные контракты были переведены на специальные торги. Особенностью специальных торгов стала обязательная 100 % предоплата рублевых средств за покупаемую валюту. Одновременно были ужесточены условия проведения валютообменных операций коммерческими банками. Последним было запрещено иметь на конец операционного дня собственную открытую валютную позицию. Покупка валюты могла происходить только по клиентским заявкам и для обеспечения обязательств перед контрагентами. За нарушение этого порядка Центральный банк обещал карать вплоть до лишения лицензии. В результате на корсчетах российских банков в ноябре 1988 года скопилось почти 20 млрд. рублей, тогда как два месяца назад этот показатель составлял лишь 4 млрд. рублей.

Одно из самых эффектных антикризисных мероприятий Геращенко в должности главы Центрального банка – объявление войны неплатежам (их объем к 1 декабря 1998 года превысил 1,2 трлн. рублей), знаменитая "расшивка", которая, заметим, проводилась им точно так же, как в 1992 году. Для восстановления работоспособности расчетной и платежной системы было проведено три многосторонних межбанковских клиринга, позволивших провести более 30 млрд. рублей, в том числе в бюджеты различных уровней и внебюджетные государственные фонды. Первую акцию по "расшивке" неплатежей Центральный банк провел 18 сентября 1998 года в пяти регионах – Москве, Санкт-Петербурге, Московской, Самарской и Свердловской областях. В акции приняли участие все желающие банки, испытывающие трудности с проведением расчетов. Они получили от Центрального банка стабилизационные кредиты, предоставив взамен полную картотеку "застрявших" платежей. 25 сентября Центральный банк операцию повторил. На этот раз она была обязательной. Средства, переданные банкам, были частично изъяты из фонда обязательного резервирования – "экстремальных" запасов Центрального банка, частично даны в долг (невозвратный) под залог ГКО. Таким образом, некоторые банки фактически погасили злосчастные облигации. Во многих регионах, где проводились такие операции, это позволило банкам либо полностью, либо частично избавиться от груза неплатежей и картотеки.

Лидерами по задержке (не исполнению) клиентских платежей по состоянию на 18 сентября 1998 года являлись 15 банков (Таблица 4). В них "зависли" платежи на сумму около 3 млрд. руб.

Таблица 4.

Банки, не исполнившие наибольшую сумму клиентских платежей,

к 18 сентября 1998 г.

Банк

Сумма задержанных платежей (руб.)

Число задержанных платежей (штук)

1

ИНКОМБАНК

1 745 911 721

9 842

2

СБС-АГРО

863 291 655

36 826

3

МЕНАТЕП

319 197 004

2 030

4

ТОРИБАНК

276 611 309

2 370

5

СИТИБАНК

169 363 383

8

6

ПРОМСТРОЙБАНК РОССИИ

158 103 552

1 759

7

МЕЖКОМБАНК

138 837 032

788

8

МОСБИЗНЕСБАНК

114 270 833

6 112

9

УНИКОМБАНК

74 344 314

1 074

10

МОСКОВСКИЙ ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ БАНК

28 737 678

1 136

11

ВЕСТДОЙЧЕ ЛАНДЕСБАНК ВОСТОК

37 506 803

16

12

ЭРАБАНК

30 461 538

14

13

ИНВЕСТИЦИОННЫЙ БАНК "ВОСТОК-ЗАПАД"

29 916 044

346

14

ЭРГОБАНК

29 573 075

251

15

МОСТ-БАНК

13 122 231

32

– Источник: Профиль.-1998.– N35(107)

Решая проблему неплатежей, банки активно торговали долгами предприятий перед контрагентами и кредитными организациями. Возник целый бизнес, направленный на скупку долгов, установление контроля над должником, а затем его продажу заинтересованным покупателям по более высоким ценам. Существовал и рынок банковских долгов. Активная торговля долгами «проблемных» банков началась уже в конце 1998 г. Торговые площадки открыли «МДМ», «Гута-банк», «МФК-Ренессанс» и др. Наибольшей популярностью пользовались векселя и обязательства банков «Менатеп», «СБС-Агро», «Империал», «Российский кредит», а также бумаги «Инкомбанка», «Токобанка», «Мосбизнесбанка» банка «ОНЭКСИМ». Цена таких долгов доходила до 80 % от номинала.

В течение последних четырех месяцев 1998 г. и I квартала 1999 г. объем операций, проводимых через "проблемные" банки, быстро снижался. Фирмы и государственные органы активно переводили свои счета в Сбербанк, иностранные банки и в те коммерческие банки, которые не были явными банкротами. Особым распоряжением Правительства налоговые счета 50 крупнейших российских компаний были переведены из коммерческих банков в федеральное казначейство, Сбербанк и Внешторгбанк.

15 сентября 1998 года Министерство финансов и Центральный банк создали рабочую группу для проведения переговоров с западными кредиторами во главе с заместителем Министра финансов М.М.Касьяновым. 17 – 25 сентября пул крупнейших западных банков, работавших в России, решил создать кредиторский комитет держателей российских ГКО-ОФЗ. С ним и пришлось вступить в тяжелейшие переговоры. Некоторые западные инвесторы пытались заставить Правительство РФ оплатить обязательства российских банков по срочным сделкам, заключенным до 17 августа 1998 года. Они утверждали, что, поскольку с помощью форвардов страховались операции нерезидентов с госбумагами, то есть с официальными долговыми обязательствами российского правительства, то оно и должно по ним отвечать. Причем авторы претензии прекрасно знали, что ни на Западе, ни тем более в России государство не несет никакой юридической ответственности по обязательствам на срочном рынке. Это – исключительно прерогатива и бремя самих его участников, идет ли речь о форвардах, фьючерсах, опционах или об их комбинациях. Но разве Запад признавал когда-либо одинаковые стандарты для себя и для России? Российской делегации удалось отбиться и избавить Россию от дополнительного обременения внешнего долга, который в то время измерялся суммой $134 млрд.

18 сентября 1998 года Государственная Дума приняла в третьем чтении федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций". Проект этого закона Центральный банк разработал задолго до кризиса, но его рассмотрению и принятию активно противодействовало банковское лобби. Его больше устраивала процедура банкротства банков в соответствии с законом о несостоятельности (банкротстве) предприятий. Последняя же допускала возможность оспаривания действий Центрального банка по введению временной администрации и отзыву лицензии через суд. 14 октября 1998 года федеральный закон был одобрен Советом Федерации, который внес в него косметические правки, касающиеся очередности списания долгов в пользу бюджета, вкладчиков и кредиторов. Недостатком данного закона являлось отсутствие в нем норм, призванных повысить материальную ответственность владельцев (акционеров) кредитных организаций за их финансовое состояние, а также совершение действий, ведущих к преднамеренному банкротству.

12 октября 1988 года Центральный банк разрешил банкам, участвовавшим в переводе вкладов в Сберегательный банк, снова работать с физическими лицами по приему денежных средств во вклады и переоформлении своей задолженности перед вкладчиками на новых условиях депозитного договора. Большинство "обманутых вкладчиков" предпочитало расторгнуть депозитные договоры досрочно и забрать свои денежки назад. Столь отрицательное отношение вкладчиков к хранению денег в банке активизировало банковское лобби на скорейшее принятие законопроекта, гарантирующего сохранность и возврат населению банковских вкладов. За основу был принят законопроект, разработанный депутатом Государственной Думы А.М.Макаровым в конце августа 1998 года в самый разгар финансово-банковского кризиса.

20 октября 1998 года Государственная Дума сразу в трех чтениях приняла федеральный закон "О государственном гарантировании вкладов населения в банках Российской Федерации" и направила его на рассмотрение Совета Федерации. 27 октября 1998 года Совет Федерации отклонил этот закон с созданием согласительной комиссии, которая так и не выработала его окончательный вариант. Законопроект предусматривал, что рублевые вклады будут возвращены всем, кто их оформил до 1 сентября 1998 года. Причем, полностью и даже с процентами. Валютные вклады можно было получить через Сберегательный банк в рублях, по курсу на день вступления в силу этого закона. На первый взгляд все выглядело очень неплохо. Однако, для того чтобы реально расплатиться с вкладчиками, отказавшими банкам в доверии, Центральному банку пришлось бы серьезно заняться финансовым оздоровлением "СБС-Агро", "Инкомбанка" и т. д. Дело в том, что, по условиям, прописанным в законе, именно Центральный банк брал на себя в обеспечение вкладов, кроме средств фонда обязательного резервирования, "пустые" векселя потерявших платежеспособность банков.

20 ноября 1998 года Государственная Дума приняла федеральный закон "О государственных чрезвычайных мерах по защите вкладов населения в банках РФ", предусматривающий их гарантирование золотовалютными резервами Центрального банка. Закон был направлен на подпись Президента РФ напрямую, минуя процедуру рассмотрения в Совете Федерации. Президент Б.Н.Ельцин наложил на закон вето, согласившись с отрицательным заключением Правительства и Центрального банка, которые полагал, что реализовать его невозможно, поскольку сумма вкладов населения в банковской системе страны (порядка 85 млрд. руб.) превышает размеры валютных резервов Центрального банка.

Принципы, цели и задачи Правительства и Центрального банка по финансовому оздоровлению банковской системы были формулированы в документе "О мерах по реструктуризации банковской системы Российской Федерации", одобренном Советом директоров Центрального банка 17 ноября 1998 года и Президиумом Правительства Российской Федерации 21 ноября 1998 года.

21 ноября 1998 года Правительство и Центральный банк объявили о создании специализированного государственного "Агентства по реструктуризации кредитных организаций" (АРКО), на которое возлагалась обязанность мониторинга и финансового оздоровления банков, пострадавших от финансово-банковского кризиса. Рассказывают, что В.В.Геращенко напутствовал назначенного на должность руководителя АРКО зампреда Центрального банка А.В.Турбанова следующими словами: "С каждым банком нужно работать отдельно. Сейчас сложно сказать, кто выживет, кого спасем, а кого нет. Все будет зависеть от массы конкретных обстоятельств".

Перед АРКО была поставлена задача: до середины ноября 1998 года определить перечень банков, подлежащих реструктуризации под контролем государства, с учетом их значимости для расчетной и платежной системы страны и необходимости защиты интересов вкладчиков. Все кредитные организации были разделены на четыре категории. К 1-ю категории были отнесены финансово– стабильные банки и банки, имеющие отдельные недостатки в деятельности. Ко 2-й категории – банки, испытывающие серьезные финансовые трудности. К 3-ей категории – банки, находящиеся в критическом финансовом состоянии. К 4-й категории – банки, полностью обанкротившиеся, но имеющие значительные обязательства перед вкладчиками и бюджетами всех уровней. В процентном отношении к общему числу кредитных организаций к 1-й категории относились 54,4 % банков, ко 2-й категории – 19,8 %, к 3-й категории – 26,8 %, к 4-й – 2 %.

Самой сложной для реструктуризации являлась группа банков, отнесенная к 3-ей категории. Вроде, как бы еще живы. В то же время – пора отзывать лицензии. Основанием для отнесения банков к 3-й категории являлась совокупность следующих признаков:

– наличие неоплаченных платежных и других расчетных документов клиентов и банка, в связи с отсутствием средств на корсчете банка от 4 до 30 дней подряд;

– снижение абсолютной величины собственных средств (капитала) банка на 10 % и более против их максимального значения за последние 12 месяцев;

– выявление серьезных недостатков в бухгалтерском учете и отчетности (значит, завышение или занижение финансового результата, завышение величины капитала, заведомо неправильная классификация кредитов и т. д.);

– предоставление с задержкой на 5 и более рабочих дней требуемых форм отчетности на две отчетные даты.

Принимая во внимание всю сложность ситуации, Центральный банк принял решение, дающее возможность банкам, отнесенным к 3-й категории, выйти из затруднительного положения, опираясь, главным образом, на собственные ресурсы. 320 кредитных организаций должны были к середине декабря 1998 года представить в Центральный банк приемлемые планы финансового оздоровления (санации). 25 банков такие планы представили и свои лицензии сохранили, а остальные в 1999 году пополнили ряды банкротов.

Реструктуризация происходила в полном соответствии с известной цитатой из гоголевского "Ревизора": "Больных лечи не лечи, они или умрут или сами выздоровеют". Всего за первый год после августовского кризиса лицензии потеряли 180 банков, среди которых такие известные, как "Агропромбанк", "Промрадтехбанк", "ИнтерТЭКбанк", "Мосбизнесбанк", "Менатеп", банк "ОНЭКСИМ", Промстройбанк (Москва), "Уникомбанк", "Юнибест" и др.

Лучше всего пережили кризис региональные банки с размером активов менее 500 млн. рублей, а группа банков с активами менее 100 млн. рублей даже умудрилась показать положительную совокупную балансовую прибыль и увеличить совокупный капитал. Эти мелкие банки в основном не имели валютной лицензии и не подвергали себя валютному риску, мало работали с ГКО. Доля государственных ценных бумаг в их активах на 1 июля 1998 года составляла 9-10 % при среднем показателе 13 % (без учета Сбербанка). В целом у региональных банков, созданных на базе бывших спецбанков, оказалась выше платежеспособность и показатели надежности, за исключением "Запсибкомбанка" (Тюмень) и банка "Петровский" (Санкт-Петербург).

Больше всего пострадали от кризиса банки с активами от 2 млрд. до 10 млрд. рублей. Уже по итогам первой половины 1998 года убытки в этой группе перевесили прибыль. А по итогам всего 1998 года балансовые убытки составили 23 млрд. руб. Даже если убрать из расчетов "Агропромбанк" (отрицательный капитал 10,8 млрд. рублей, убытки 9,9 млрд. рублей), средняя доходность активов в этой группе составила -8,1 %, а сокращение капитала в рублевом выражении 66,3 %.

Уход со сцены крупных коммерческих банков с развитой филиальной сетью позволил финансово-устойчивым региональным банкам побороться за право обслуживания счетов местных бюджетов и корпоративных счетов предприятий, а кроме того – взять на себя проведение на региональном уровне валютных операций. Помимо этого, региональные банки внезапно получили возможность расширять свою филиальную сеть ценой гораздо меньших затрат, нежели до кризиса. В процессе ликвидации региональных филиалов обанкротившихся московских банков за полцены распродавались их здания и офисные помещения с операционными залами и хранилищами, специальное банковское оборудование, компьютерная техника, оргтехника и т. д.

После финансовых скандалов, разразившихся во втором полугодии 1994 г., и "черного вторника" октября 1994 г. доля Сбербанка на рынке частных вкладов неуклонно возрастала и достигла к концу 1999 г. уровня, превышающего 80 %. Каждый финансовый кризис сопровождался резким увеличением доли вкладчиков Сбербанка. Кризис августа 1998 г. дал прибавку еще в 10 %. Большое количество фирм, не имеющих или потерявших свои "карманные" банки, доверило Сбербанку ведение корпоративных счетов.

На парламентских слушаниях в Государственной Думе по вопросу реструктуризации банковской системы, состоявшихся 1 декабря 1998 года, председатель Центрального банка В.В.Геращенко сообщил, что потери капитала в банковской системе России в период кризиса превысили 100 млрд. рублей. На начало октября недостаток банковских активов по данным, которыми он располагал, составлял 22,3 млрд. рублей, или 38,5 % общего объема. Резкое снижение доверия к банковской системе привело к сокращению объемов привлеченных кредитов и депозитов примерно на треть. Центральный банк внес коррективы в систему надзорных требований: на два года перенес срок применения принудительных мер воздействия за нарушение минимальной величины собственных средств (капитала) кредитных организаций, сократил лимиты открытых валютных позиций, ужесточил порядок расчета нормативов ликвидности, исключив портфель государственных ценных бумаг из величины высоколиквидных активов.

15 декабря 1998 года Правительство начало обмен ГКО и ОФЗ со сроками погашения до 31 декабря 1999 г. на новые ценные бумаги с более растянутыми сроками погашения на сумму более 100 млрд. руб. Это называлось "новацией" государственного внутреннего долга. Инвесторы-нерезиденты Российской Федерации приняли решение обменять принадлежащие им ценные бумаги на сумму 73.5 млрд. руб. из общего объема 83.2 млрд. руб. (88.5 %). Денежные выплаты в рамках новации создали приток ликвидности в банковскую систему. До середины марта эти средства направлялись на фондовый рынок, что привело к росту цен акций и государственных облигаций. Индекс РТС за февраль и март вырос более чем на 40 %.

19 января 1999 г. стало известно, что кредиторы, входящие в Лондонский клуб, отказались от юридического объявления факта дефолта и предъявления в связи с этим судебных исков к Внешэкономбанку СССР и предпочли продолжить переговоры о реструктуризации долга. Причем за пересмотр схемы платежей высказалось держатели 83 % долга, против – держатели лишь 4 % долга.

Таким образом, Правительство Примакова за какие-то 3–4 месяца решило три важнейшие проблемы:

– восстановило платежный оборот, сохранив здоровое ядро банковской системы;

– приступило к реструктуризации колоссального внутреннего долга;

– договорилось с иностранными кредиторами о подлежащей к уплате в 1999 году сумме внешнего долга в соответствии с установленным до дефолта графиком.

После этого первоочередной задачей Правительства стало принятие и исполнение закона «О федеральном бюджете на 1999 год». Как Министерство финансов не старалось сбалансировать бюджетные доходы и расходы, все равно сумма дефицита зашкаливала за 100 млрд. рублей. МВФ в получении кредита отказал России однозначно, а прежние покупатели государственных ценных бумаг – российские коммерческие банки и банки-нерезиденты «зализывали раны», причиненные дефолтом 17 августа 1998 года. И все-таки Правительство Примакова нашло выход из ситуации. Центральный банк согласился за счет золотовалютных резервов приобрести пакет облигаций федерального займа с постоянным купонным доходом в размере 32728,5 млн. рублей на срок не менее 10 лет с погашением равными долями, начиная с 2014 года, на беспроцентной основе. По сути, Центральный банк безвозмездно одолжил государству в один из самых критических моментов в его истории все свои «излишки», включая доходы, полученные им от спекуляций на рынке ГКО в 1996–1997 гг.

24 декабря 1999 года Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект "О федеральном бюджете на 1999 год". За его принятие проголосовали 303 депутата, против 65, воздержались – 9. Расходы бюджета были определены в сумме 575,1 млрд. руб., доходы – 473,7 млрд. руб., предельный уровень дефицита – 101,4 млрд. руб. Если исключить из расходов федерального бюджета сумму, выделенную на обслуживание внешнего и внутреннего долга, то наблюдалось даже превышение доходов над расходами в размере 2,5 % от ВВП. Это – так называемый первичный профицит, который возник впервые за 10 лет, начиная с горбачевской перестройки. В последнем – четвертом – чтении закон "О федеральном бюджете на 1999 год" был принят Думой 5 февраля 1999 года и одобрен Советом Федерации 17 февраля 1999 года. В процессе исполнения закона о бюджете недостающая сумма для покрытия дефицита в размере 50–70 млрд. руб. была компенсирована недофинансированием целого ряда статей, в том числе – расходов на науку, образование, культуру, дотаций регионам и т. д. Это обстоятельство, несомненно, обостряло социально-политическую напряженность в обществе, особенно, в связи с предстоящими в марте 2000 года президентскими выборами.

В бюджете на 1999 год никаких дополнительных расходов на реструктуризацию банковской системы не предусматривалось. Десять миллиардов рублей, направленных Министерством финансов в уставный фонд АРКО в ноябре 1998 года, по-прежнему оставались той суммой, которую государство могло себе позволить потратить на удовлетворение обязательств "проблемных" банков перед вкладчиками и кредиторами. В план реструктуризации были включены 19 банков, из которых самыми крупными являлись "СБС-Агро" и "Российский кредит". При участии АРКО также было стабилизировано финансовое положение банка "Возрождение". Остальные "проблемные" банки спасались, как могли, или банкротились. Вот несколько характерных примеров.

В сентябре 1998 года группа "Интеррос", контролируемая В.О.Потаниным и М.В. Прохоровым, приобрела мелкий и мало кому известный банк "Независимость". По сути дела покупалась банковская лицензия. В том же месяце банк "Независимость" был перерегистрирован в ОАО АКБ "Росбанк". По замыслу акционеров новый кредитный институт, создаваемый практически с нуля, должен был обслуживать клиентуру банка "ОНЭКСИМ", который также принадлежал "Интерросу" и после августовского кризиса стал испытывать трудности. В дальнейшем "ОНЭКСИМ" планировалось присоединить к "Росбанку". Присоединить "ОНЭКСИМ" к "Росбанку" стало возможным в 2000 году, когда было заключено мировое соглашение с кредиторами. По плану реструктуризации банка "ОНЭКСИМ" кредиторы получили 10 % от суммы задолженности деньгами (общий объем задолженности равнялся $1,4 млрд.), 8 % долга были покрыты 12-летними еврооблигациями "Росбанка" на сумму $130 млн. А на оставшуюся часть задолженности кредиторам были переданы ноты зарегистрированной в Люксембурге компании Shelley, обеспеченные всеми активами банка "ОНЭКСИМ". Агентом по возврату задолженности в интересах Shelley выступил "Росбанк". В 2002 году "Росбанк" присоединил еще одну кредитную организацию – банк "Международная финансовая компания" (МФК), также принадлежавший холдингу "Интеррос" и позиционировавший себя как инвестиционный банк. Что касается держателей необеспеченных обязательств, то они получили в среднем менее 25 % причитающихся им средств после нескольких лет ожидания.