Текст книги "Банки и Деньги"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Наиболее сложной в техническом и экономическом отношении оказалась приватизация земли, хотя частное владение землей вызывало одобрение у большинства населения страны. Этому всеобщему настроению противостояли руководители колхозов и совхозов, чиновники агропромышленного комплекса, стремившиеся сохранить в своих руках максимум функций по управлению сельским хозяйством и распоряжению государственными субсидиями. Приватизация в аграрном секторе осложнялась огромными масштабами аграрного сектора, слабостью инфраструктуры и т. д.

К началу рыночных реформ сельское хозяйство страны столкнулось с отсутствием адекватной кредитной системы и с абсолютной неготовностью участников кредитного процесса адаптироваться к коммерческим отношениям. В сложившейся ситуации аграрный сектор стал обеспечиваться заемными средствами при помощи субсидированного кредитования, что и определило направление развития системы сельскохозяйственного кредита в последующие годы.

Изначально государство предоставляло аграрным формированиям так называемый льготный централизованный кредит. В 1992 г. еще функционировавшим в тот период колхозам и совхозам выделялся кредит за счет федеральных источников под 28 % годовых, фермерам – под 8 %. Эта ставка включала разрешенную для кредитовавших коммерческих банков процентную маржу в размере 3 %. В 1993 г. ссудный процент для всех аграрных товаропроизводителей был установлен на уровне 28 %. Указанный кредит был льготным не только по процентам, но и по срокам погашения. Он выдавался почти на год, в то время как средние сроки краткосрочного займа по стране были в 6 раз меньшими. Разница между официально установленными и применявшимися процентными ставками компенсировалась банкам из федерального бюджета.

Кредит размещался через уполномоченные банки (в основном через Агропромбанк), но реально его распределяли по заемщикам администрации регионов. При этом они, как правило, увязывали выделение централизованных кредитов с поставками продукции в федеральные и региональные фонды. А это означало, что единственный источник кредита для сельскохозяйственных товаропроизводителей стал рычагом сдерживания коммерциализации производства, его структурной перестройки, формирования альтернативных каналов сбыта и т. д. Уполномоченные банки, получая государственные финансовые ресурсы для кредитования села, в свою очередь, не пренебрегали возможностью их краткосрочного использования на более выгодных денежных рынках в собственных коммерческих интересах.

Объем выпуска акций приватизированных предприятий только за период 1992–1994 гг. составил 37 трлн. неденоминированных рублей. На финансовом рынке они почти не обращались. Существующие в этот период биржи успешно торговали ваучерами и предъявительскими ценными бумагами, но они совершенно упустили момент, когда нужно было начать формирование инфраструктуры цивилизованного фондового рынка с регистраторами, депозитариями, клиринговыми центрами и т. п. Вопросы эмиссии, размещения, отчуждения, модифицирования и погашения корпоративных ценных бумаг (акции и облигации) решались хаотично и без единых правил на внебиржевом рынке (dealer-driven). 15 мая 1994 года в Москве 15 компаний – ведущих участников внебиржевого рынка ценных бумаг учредили профессиональную ассоциацию участников фондового рынка (ПАУФОР).

Первоначальными задачами ПАУФОР, обнародованными на совете директоров 5 августа 1994 года, были разработка стандартов торговли ценными бумагами и комплекса мер дисциплинарного воздействия на их нарушителей. Для обслуживания внебиржевого рынка акций была выбрана американская система ПОРТАЛ. Ее адаптированный для России вариант позволял поддерживать двустороннюю связь между пользователями, находящимися в своих офисах далеко друг от друга, и центральным сервером. В конце 1994 года систему установили в брокерских компаниях-членах ПАУФОР и были проведены пробные торги.

Значительным шагом в развитии отечественного фондового рынка стало создание в июле 1995 г. Российской торговой системы (РТС), объединяющей разрозненные региональные фондовые рынки в единой электронной биржевой системе (order-driven) торгов. При биржевой торговле акциями сделки заключаются между участниками на принципах анонимности, выставляемые в системе котировки акций обязательны для исполнения. Таким образом, фондовая биржа выступает в качестве посредника и гаранта исполнения сделок. В ноябре 1995 г. представители четырех региональных ассоциаций объявили о создании межрегионального объединения участников фондового рынка ПАУФОР России, которая стала прообразом будущей саморегулируемой всероссийской организации – НАУФОР (Саморегулируемая организация "Национальная ассоциация участников фондового рынка"). Она же является основным акционером ОАО "Российская торговая система". При создании РТС многие правила ее работы, а также критерии аттестации специалистов были позаимствованы у SEC – комиссии по ценным бумагам США, а программного обеспечение – у американской торговой системы NASDAQ.

Основная торговля корпоративными акциями и облигациями происходит на Классическом рынке РТС. Ведущие деловые газеты России и некоторые крупные зарубежные СМИ, которые пишут о фондовых рынках, в сводках деловых новостей обязательно указывают в перечне мировых финансовых индикаторов и индекс РТС. Он подсчитывается исходя из стоимости 50 самых ликвидных ценных бумаг каждый рабочий день в течение всего времени проведения торгов. Состав и методика расчета индекса РТС периодически меняются таким образом, чтобы значения индикатора более точно соотносились с реальным положением дел. Базовое значение индекса, введенное в 1995 году, составляло 100 пунктов. Информация о торгах в РТС – важнейший источник данных о состоянии российского рынка ценных бумаг, инвестиционной и деловой активности в стране.

ФИНАНСОВАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ

На рубеже 1991–1992 гг. Президентом России Б.Н.Ельциным была провозглашена, а Правительством во главе с Е.Т.Гайдаром начала осуществляться стабилизационная макроэкономическая политика. В ее основу был положен контроль над денежной массой. Предполагалось, что жесткие финансово-бюджетные и денежно-кредитные ограничения будут сдерживать рост цен, побуждая предприятия к структурной реорганизации своей хозяйственной деятельности. А широкая либерализация цен и внешнеэкономической деятельности должны были привести к оживлению производства.

Краткосрочной целью российского Правительства являлось достижение макроэкономического равновесия – сокращение дефицита федерального бюджета до 5 % валового внутреннего продукта и снижение темпов инфляции до 5 % в месяц к концу года. В первом полугодии 1992 г. был резко снижен дефицит бюджета, в отдельные месяцы он сводился даже с превышением доходов над расходами. Кредитная эмиссия была умеренной. В этот период среднемесячный темп прироста кредитов в экономике составил 21 %, наличных денег в обращении – 17,5 %. Это позволило в среднем удержать темп прироста денежной массы в пределах 14 % в месяц. После первоначального январского скачка цен в 3–5 раз, за февраль-май темпы прироста оптовых цен упали с 70 до 23 %, а потребительских с 38 до 12 % в месячном измерении.

Однако эти благоприятные характеристики изменений в денежном обращении и цен в выравнивании бюджета обошлись очень дорого. Спад деловой активности приобрел угрожающие размеры. К концу первого полугодия 1992 г. объем промышленного производства снизился на 13,5 %, розничного товарооборота – на 34 %, а капитальных вложений почти наполовину: на 46 % к аналогичному периоду 1991 года. Но и эти катастрофические результаты не являлись пределом падения. Производство на плаву поддерживал стремительный рост взаимных неплатежей предприятий. Их размер к середине года достиг 3,1 триллиона рублей. Поскольку в начале года просроченная задолженность по платежам в бюджет и предприятиям составляла только 33,9 млрд. руб., сумма неплатежей, таким образом, возросла за шесть месяцев более чем в 90 раз.

Значительно увеличилась и задолженность предприятий по оплате труда, составившая на середину года 65 млрд. руб. Возрастающий недостаток платежных средств государственные предприятия компенсировали повышением цен на выпускаемую продукцию. При этом поставки осуществлялись, несмотря на быстрый рост взаимных неплатежей. По существу, задолженность предприятий стала играть роль дополнительной денежной массы, серьезно ослабившей финансовые ограничения на рост цен.

Во всех развитых странах политика центрального банка является предметом политической борьбы между правительством, бизнесом и профсоюзами. Вырабатывая кредитно-денежную политику, центральный банк не в состоянии угодить всем. Представители бизнеса, ориентированные на экспорт, выступают за снижение курса национальной валюты, а тех, кто ориентирован на внутренний рынок, наоборот, устраивает политика "дешевых денег", позволяющая им увеличивать инвестиции. Представители финансового (ссудного) капитала заинтересованы в стабильности покупательной силы денег. Что касается профсоюзов, то им нужна денежная политика, обеспечивающая полную занятость. Интерес государства состоит в том, чтобы сократить дефицит платежного баланса. Эта противоречивость целей денежно-кредитной политики в экономической литературе получила название "магического квадрата", углами которого являются: 1) экономический рост, 2) полная занятость, 3) стабильность покупательной способности денег и 4) сбалансированность платежного баланса.

Практика функционирования центральных банков показывает, что они зачастую не могут обеспечить одновременное достижение этих целей, поэтому им приходится отдавать предпочтения интересам той или иной стороны, в зависимости от конкретной расстановки политических сил в той или иной ситуации. В результате сама монополия денежной власти центрального банка, за счет которой он осуществляет кредитно-денежную политику, становится и предметом разногласий и объектом влияния на нее различных лоббистских группировок в парламенте и органах исполнительной власти. Не был исключением в этом смысле и Центральный банк РСФСР.

Уже в начале марта 1992 г. возникло сильнейшее давление на Правительство и Центральный банк с целью смягчения кредитно-денежной политики. Объективной предпосылкой этого давления стал кризис взаимных неплатежей, вызванный в значительной степени тем, что уровень повышения цен в январе (в 3–5 раз) был чрезмерным по сравнению с накопленным денежным навесом, а трехкратное увеличение скорости денежного обращения (с 1,7 до 5 оборотов в год) оказалось недостаточным для обеспечения потребностей экономики. Дополнительным факторами снижения ликвидности в экономике являлась техническая неспособность расчетно-кассовых центров Центрального банка обеспечить быстрое прохождение платежей.

На фоне кризиса неплатежей усилились требования лоббистских групп по предоставлению им льготной кредитной и бюджетной поддержки. В течение марта – июля 1992 г. правительство и Верховный Совет РСФСР принимали решения о льготном кредитовании весеннего сева, о пополнении оборотных средств предприятий, финансировании северного завоза, выделении конверсионных кредитов и т. д. Масштабы субсидированного и практически безвозвратного кредитования по существу сравнялись с объемами бюджетных субсидий. Так, по данным МВФ, бюджетные субсидии в 1992 г. составили 29 % ВВП, а льготные кредиты – 23 % ВВП.

В мае 1992 г. Президиум Верховного Совета РФ, в целях нормализации финансового состояния государственных предприятий и организаций и ликвидации платежного кризиса, предложил повысить эффективность расчетов в народном хозяйстве и усилить ответственность банков, предприятий и организаций за состояние платежной дисциплины. Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР Центральному банку поручалось в недельный срок разработать и ввести систему мер по нормализации расчетов в народном хозяйстве, отвечающую условиям рыночной экономики и широкому внедрению в народном хозяйстве вексельного и чекового обращения.

9 июля 1992 года Центральный банк утвердил "Положение об организации межбанковских расчетов на территории Российской Федерации" и направил во все кредитные организации и учреждения Центрального банка Письмо N14 за подписью заместителя председателя Л.М.Алякиной. В данном документе подтверждалось право предприятий использовать в безналичных расчетах не только платежные поручения и требования, но также чеки и аккредитивы. Предусматривалась возможность осуществления операций банков по корреспондентским счетам, открываемым друг у друга на основе межбанковских соглашений. Все расчеты между банками по списанию и перечислению денежных средств их клиентов отражались по корреспондентским счетам, открытым в расчетно-кассовых центрах (РКЦ) Центрального банка по месту их регистрации. Расчеты между клиентами, обслуживающимися в одном банке, разрешалось производить путем списания или зачисления средств, минуя корреспондентский счет банка. От банков требовалось обеспечивать своевременное поступление на свой корреспондентский счет средств, в размерах, необходимых для проведения платежей, а при образовании отрицательного баланса (дебетового сальдо) они могли рассчитывать на кредит Центрального банка по устанавливаемой им учетной ставке.

В Письме Центрального банка N 14 от 9 июля 1992 года отменялась календарная очередность платежей, давалось право предприятиям, организациям и учреждениям по своему усмотрению определять очередность списания платежей с их счетов с учетом действующих законов Российской Федерации. С банков снималась ответственность за начисление пени по неоплаченным в срок документам. Фактически это означало отмену обязательного ведения банками картотек неоплаченных документов и снятие контроля соблюдения очередности платежей. Вместе с тем предлагалось следующее: "учитывая традиционно сложившиеся отношения поставщиков и покупателей, банки, в соответствии с заключенными договорами, вправе принимать платежные требования, в том числе и с помещением их в картотеку, однако без учета по внебалансовому счету". Ответственность по принятым обязательствам и срокам их исполнения полностью ложилась на предприятия и организации, как самостоятельных субъектов хозяйствования. Государственный патернализм уступал дорогу рыночным принципам юридической самостоятельности предприятий.

Платежный кризис разрастался. Мало кто из руководителей предприятий и организаций заботился о финансовой и платежной дисциплине. И проблема заключалась не только в алчности и стремлении к наживе, – в чем в то время и позднее представители власти справедливо упрекали нарождающихся капиталистов, призывая их "делиться" с государством, – но и в том, что платежная система страны была ненадежной. Неуплата налогов и задержки с выплатой зарплаты приобрели массовый характер.

Фабрики Гознака не успевали физически покрывать спрос населения и хозяйствующих субъектов в наличных деньгах. Возник феномен двойных цен, когда один и тот же товар за наличные стоил на 10–15 % дешевле, чем по безналу. Именно это обстоятельство, с одной стороны, стало причиной появления в России колоссального по объему операций, полулегального, бизнеса по обналичиванию денежных средств. С другой – сделало "обналичку" одним из главных предметов ненависти со стороны финансовых властей. Проблемы денежного обращения усложняло распространение налично-долларовых расчетов Фактическое существование трех валют: "рубль наличный", "рубль безналичный" и "доллар наличный", – при отсутствии системы налоговых и таможенных органов и валютного контроля, вполне могло бы разнести государственную финансовую систему вдребезги. В этих условиях вышел Указ Президента Российской Федерации N 622 от 14.06.1992 г. "О дополнительных мерах по ограничению налично-денежного обращения".

Ныне действующие в Российской Федерации нормативные акты, регулирующие налично-денежное обращение, по-прежнему базируются все на том же указе N 622. В качестве примера можно назвать письмо Московского ГТУ Банка России N 26-13-4-16/40598 от 19.06.2006 г. В документе вновь повторяется, что предприятия, "имеющие постоянную денежную выручку, по согласованию с обслуживающим их банком могут расходовать ее на оплату труда и выплаты социально-трудовых льгот, закупку сельскохозяйственной продукции, скупку тары и вещей у населения". Кстати, именно положение данного документа, разрешающее обналичивание денег на закупку сельскохозяйственной продукции (еще одно напоминание о начале девяностых годов, когда многие предприятия вынуждены были сами покупать продукты для своих сотрудников за наличные деньги) и в настоящее время один из самых распространенных предлогов для обналичивания денег. Похоже, чиновникам из Центробанка не приходит в голову, что нормативную базу можно менять в соответствии с изменениями экономических условий.

Е.Т. Гайдар в своей книге "Дни поражений и побед" (М.: Вагриус.2002) возложил вину за провал первой попытки финансовой стабилизации на В.В. Геращенко. Вот, что он пишет по этому поводу:

"Видимо, это была самая серьезная из ошибок, которые я допустил в 1992 году… Геращенко действительно довольно быстро показал себя квалифицированным управленцем, сильным организатором. Банк при нем стал работать намного более четко, слаженно, снизились сроки прохождения платежных документов. Но все это перекрывалось одним фундаментальным негативным фактом: Виктор Владимирович категорически не был готов понять аксиомы банковского управления экономикой в условиях инфляционного кризиса. Он был искренне уверен в том, что, увеличивая темпы роста денежной массы с помощью эмиссии, можно поправить положение в экономике… Я спорил с ним, приводил контраргументы, доказывал порочность подобной политики, доказывал общеизвестное… Но переубедить человека, у которого сложились твердые, укоренившиеся представления о взаимосвязях в рыночной экономике, так и не сумел".

Представляется, что такие обвинения малообоснованны. Хотя В.В.Геращенко в то время был сторонником проведения более мягкой, чем Е.Т.Гайдар денежно-кредитной политики и изображался в прессе злым гением российских экономических реформ, все ключевые решения об эмиссионном финансировании были приняты до середины июля 1992 г., т. е. до его назначения. Массовая неплатежеспособность предприятий заставила Президента Б.Н.Ельцина и руководство Центрального банка выбирать между продолжением жесткой «монетаристской» политики любой ценой, вплоть до остановки многих отраслей производства, или принимать меры откровенно инфляционной направленности для поддержки инвестиционного и потребительского спроса и деловой активности.

Для ликвидации кризиса неплатежей В.В.Геращенко использовал советский опыт. В советскую эпоху в структуре Госбанка СССР существовало бюро взаимных расчетов, суть деятельности которого заключалась в следующем: в конце года все предприятия предоставляли информацию о своей дебиторской и кредиторской задолженности отраслевым министерствам. Те, в свою очередь, все эти данные группировали и передавали в Госбанк СССР. В Госбанке информация обрабатывалась, и взаимные задолженности погашались. Все это нормально работало до перехода на двухуровневую банковскую систему, когда Центральный банк стал отдельной структурой, а коммерческие банки стали существовать обособленно – и, как результат, возникшая в силу экономического кризиса проблема взаимных задолженностей стала только усугубляться. К примеру, два предприятия обслуживаются в разных банках, у них взаимная задолженность. Если каждый из них придет в свой банк с платежным поручением, то им, в лучшем случае, скажут: "Возьмите кредиты и рассчитайтесь", но скорее всего они услышат: "У вас на счете ноль? Ноль. Вот когда появятся деньги – приносите платежку".

28 июля 1992 г. Центральный банк направил во все кредитные организации и государственные учреждения телеграмму N166-92 "Об улучшении состояния расчетов между государственными предприятиями и организациями". В документе содержалось указание расчетно-кассовым центрам Центрального банка и коммерческим банкам провести единовременную оплату "расчетных документов по их платежам за товары, услуги, выполненные работы, находящихся в картотеке 2 по состоянию на первое июля, с последующим предоставлением этим предприятиям и организациям при необходимости кредита на завершение расчетов".

В демократических кругах российского общества телеграмма Центробанка N166-92 вызвала замешательство. Пожалуй, самой эмоциональной была реакция председателя подкомитета Верховного Совета РСФСР по приватизации, сопредседателя Республиканской партии П.С.Филиппова. 1 августа он выступил по петербургскому телевидению с обращением "К гражданам России, к народным депутатам, к президенту", в котором в предельно острой форме представил неизбежные последствия этого мероприятия:

"Молодая российская демократия в смертельной опасности! Под угрозой экономическая реформа в нашей стране. Надежда россиян на то, что они когда-нибудь будут жить так, как живут граждане в странах Запада, могут никогда не сбыться. То, что год назад не удалось сделать с помощью танков, сегодня может быть сделано с помощью банков. Что заставляет меня говорить эти тревожные слова? 28 июля исполняющий обязанности председателя ЦБР Геращенко разослал телеграмму по местным расчетным центрам банка, в соответствии с которой государство собирается оплатить все долги государственных предприятий. Это означает не только нарушение указа президента о нормализации расчетных отношений в народном хозяйстве, но и нарушение обязательств перед Парижским клубом, – объединением кредиторов России, – заявившим, что он согласен на отсрочку выплаты российских долгов, если Россия будет выполнять свои обязательства по проведению экономической реформы, по стабилизации финансового обращения в нашей стране".

В результате проведенного в августе 1992 г. зачета реальная денежная масса в стране удвоилась; масштабы кризиса неплатежей существенно сократились; рубль «упал» за второе полугодие 1992 г. в 4 раза. Темпы инфляции удвоились (26.1 % в ноябре), однако с другой стороны, осенний подъем промышленного производства оказался достаточно энергичным, что смягчило последствия глубокого весеннего спада. Падение производства было приостановлено, частично восстановлены оборотные средства у предприятий, сокращена задолженность по платежам. В IV квартале 1992 года падение промышленного производства замедлилось на отметке минус 22,9 %, в то время как в III квартале оно достигло минуса 24,8 % к аналогичному периоду 1991 года. Расплачиваться за это пришлось ростом инфляция. Этому способствовали и высокие закупочные цены на зерно нового урожая и очередное повышение цен на нефть и газ, которые вновь подстегнули ценовую динамику. За IV квартал 1992 года среднемесячный темп прироста как оптовых, так и потребительских цен возрос до 25 %, в то время как в III квартале он составлял только 11–15 %. Но в дальнейшем спад производства продолжился. Лавинообразное разрушение хозяйственных связей, падение договорной дисциплины, ухудшение финансового положения предприятий еще больше усугубили положение в реальном секторе экономики и подстегнули инфляционные тенденции.

К октябрю 1992 года число коммерческих банков в стране превышало 1600, а количество их филиалов приближалось к 2800, причем на долю 70 % (по количеству) коммерческих банков приходилось только 17 % суммарной величины объявленного уставного фонда. Высокая инфляция давала банковскому сектору ряд сравнительных преимуществ перед другими хозяйствующими субъектами:

1) возможность установления завышенных процентных ставок по кредитам в условиях инфляционных ожиданий и сравнительно меньших ставок по

привлеченным средствам это позволяло доводить уровень процентной маржи до 30–40 %;

2) постоянный рост курса доллара по отношению к рублю, являющийся одной из составляющих инфляционного процесса, приносил сверхприбыли на курсовой разнице и валютообменных операциях;

3) инфляционное обесценение невозвращенных ссуд в условиях роста номинальной валюты баланса позволяло безболезненно производить списание просроченных ссуд;

4) импортная ориентация экономики стимулировала высокодоходное коммерческое кредитование торгового оборота в оптовой торговле.

Чтобы получать сверхприбыли в условиях высокой инфляции, владельцам и руководителям банков не требовалось быть финансовыми гениями. Их бизнес-стратегии были незамысловаты – при замедляющейся инфляции давать клиенту «длинный» кредит, обеспечивая его «короткими» заимствованиями на рынке межбанковского кредита (МБК). При смене тенденции, что происходило регулярно, технология оборачивалась на 180R. Важно было заранее угадать точку перелома тренда. Но не только. Два-три невозврата серьезных кредитов ставили банки на грань краха, который несколько отдалялся построением кредитной пирамиды, благо деньги на рынке МБК давались буквально под честное слово или добрую репутацию партнера. Еще один источник доходов – поддержание открытой валютной позиции (ее размер по банковскому сектору составлял в 1993 г. 18 % активов) в периоды ускоренного падения курса рубля, которые с завидной периодичностью повторялись в 1992–1994 гг. Перевод низкозатратных рублевых обязательств в валютные активы в такие моменты обеспечивал банкам автоматический рост доходов.

Со стороны непосвященных в особенности российской "алхимии финансов" стремительное обогащение владельцев и топ-менеджеров банков вызывали удивление, и даже некоторое предубеждение в отношении его чистоты и законности. А личности самих банкиров, как правило, не вызывали в обществе особой симпатии. Известный американский журналист русского происхождения Пол Хлебников в своей книге об экономических преобразованиях в России, которые он назвал "разграблением страны", не удержался от иронии, описывая свои впечатления от общения с типичным, по его мнению, российским банкиром начала 1990-х годов:

"В 1993 году я нанес визит одному из молодых российских банкиров на Новом Арбате. Широкоплечий человек с глазами ящерицы, Владимир Сипачев возглавлял банк "Аэрофлот" (40 процентов принадлежало авиакомпании, 60 процентов – шести физическим лицам). Тридцатипятилетний Сипачев рассказал мне, что сделал карьеру, начав "финансовым менеджером" в промышленной фирме "Атоммаш" в Ростове на Дону. В 1989 году начал строить промышленную империю. К 1993 году в его собственности оказались банк "Аэрофлот", карьер по добыче мрамора, небольшая компания по строительству самолетов, металлоторговая компания, несколько радиостанций. Сипачев хвастался своим финансовым гением и утверждал, что в этом году доходы от бизнеса превысят 100 миллионов долларов. Я подкинул ему несколько стандартных вопросов.

"Что вы думаете о политике жесткой экономии МВФ, недавно принятой Россией?"

"МВФ? – искренне удивился он. – А что это такое?"

Я задал второй вопрос.

"Вас, как заметного российского банкира, не беспокоит, что банкиров часто убивают?"

"Почему меня это должно беспокоить? – спросил он. – Что тут необычного? На Западе банкиров убивают постоянно".

Первая половина 1993 года не внесла каких-либо заметных перемен я состояние российской экономики. Устойчиво сочетались два процесса: спад производства и высокий уровень инфляция. Темп прироста потребительских и оптовых пен колебался в пределах 20–30 % в месяц. Прощальным аккордом ушедшего в марте 1993 года с поста Министра финансов России В.В.Барчука стал всплеск расходов федерального бюджета до 63 % ВВП, который увеличил бюджетный дефицит до 19 % ВВП.

В конечном итоге лишь после того как в конце марта 1993 г. пост Министра финансов занял Б.Г.Федоров, появилась практическая возможность приступить к реализации ранее подготовленной под руководством Е.Т.Гайдара программы финансовой стабилизации. В конце апреля 1993 г. на расширенном заседании российского Правительства был провозглашен новый курс денежно-кредитной политики, получивший название "селективная структурная политика экономической стабилизации на 1993 г." Программа предусматривала:

1. Консолидацию в бюджете всех внешнеэкономических операций государства и кредитов предприятиям.

2. Существенное сокращение бюджетного дефицита путем отмены субсидирования, кредитов, централизованного импорта и импортных дотаций, либерализации цен на уголь, зерно, хлеб.

3. Сокращение привлечения кредитов Центробанка и внешних кредитов для финансирования бюджетного дефицита.

4. Начало неэмиссионного финансирования бюджета с помощью выпуска государственных ценных бумаг (трехмесячных ГКО) с мая 1993 г.

Последний бюджетный кредит в размере 200 млрд. руб. (2,4 % ВВП) Центробанк выделил Правительству в апреле 1993 года. В целом бюджетная и кредитно-денежная политика сентября-декабря 1994 г. оказалась более сдержанной, чем предыдущие 7 месяцев. Кассовый дефицит бюджета снизился с 11,2 до 9,3 % ВВП, но оставался выше уровня IV квартала 1993 г. – 6,7 %.

24 мая 1993 г. Правительство и Центральный банк выступили с совместным "Заявлением об экономической политике". В документе указывалось, что "целью налоговой и денежно-кредитной политики Правительства и Центрального банка является сокращение месячных темпов инфляции до уровня ниже 10 % к концу 1993 года и достижение в 1994 году дальнейшей стабилизации цен". Общий прирост кредитов Центрального банка на поддержку народного хозяйства и финансирование дефицита государственного бюджета ограничивался поквартальными лимитами.

Начиная с 15 июля 1993 г. учетная ставка Центрального банка устанавливалась на уровне межбанковской с отклонением в сторону понижения не более, чем на 7 %. Правительство и Центральный банк отказывались от кредитования операций при проведении взаимного зачета неплатежей предприятий. Правительство брало на себя обязательство осуществить "необходимые меры по расходным и доходным статьям бюджета для соблюдения указанных ограничений по общему бюджетному дефициту и лимиту на получение банковских кредитов". Ключевым элементом перехода к рыночной экономике провозглашалось "создание системы единого рыночного курса рубля", обменный курс которого до окончательного обуздания инфляции предполагалось оставить "плавающим". Центральный банк отказывался от проведения интервенций на валютном рынке, с целью искусственного поддержания курса рубля.

В банковском сообществе совместное заявление Правительства и Центрального банка от 15.05.93 г. было воспринято неоднозначно. Сохранение "плавающего" курса рубля позволяло коммерческим банкам по-прежнему заниматься спекуляциями на валютном рынке. Повышение учетной ставки Центрального банка до уровня межбанковской, т. е. той, по которой банки предоставляют кредиты друг другу, означало нечто невероятное. В безвозвратное прошлое уходила эпоха "дешевых денег". Теперь за деньги, как и за любой товар, предстояло заплатить столько, сколько они стоят, с учетом инфляционных ожиданий. А эти злополучные ожидания были очень высокими, что означало неизбежное увеличение учетной ставки (ставки рефинансирования) Центрального банка, как минимум, в 10 раз, по сравнению с 1992 годом.