Текст книги "И короли бессильны... (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3
Утром Кархи проснулся поздно и непривычно разбитым. Тело требовало дополнительного отдыха, а глотка – кувшина воды. К страдающему жестоким похмельем гоблину начала возвращаться память: вот он подъезжает к гномьему посольству, потом что-то кричит и почему-то размахивает ситариэлем, затем бьет эльфа бутылкой по голове, вроде родственника эльфийского короля. Кархи застонал от досады – так бездарно закончить вылазку в посольство он не планировал. Потом пришло воспоминание о бурной ночи с неизвестной эльфийкой. Гоблин тут же ожил и принялся воскрешать каждую деталь этой встречи.
Протрезвевший Кархи вспомнил богатую отделку внутри кареты и снова поморщился – девица была не из простонародья. Припомнив ее черты лица, он громко завопил. Если коварная память ему не изменила, то в карете он кувыркался с Корниэль – единственной дочерью эркалонского короля. Тридцатилетняя принцесса была у всех на слуху, славясь вниманием к мужчинам, особенно выносливым в постели. В комнату ворвался встревоженный тролль с кувшином и мятой газетой.
– Кархи, ты чего разорался? Духи привиделись? Так не надо дрыхнуть до полудня, бездельник. Лучше глотни пивка, видок у тебя как у помойного кота после проигранной схватки.
– Друг познается в похмелье, – благодарно булькнул гоблин и надолго припал к прохладному кувшину. Кархи рукавом отер пену и с удовольствием выдохнул. – Кажется, я живой.
– Это легко исправить, – многозначительно прогудел тролль и протянул другу газету. – Сейчас весь Эркалон только и обсуждает скандал в посольстве у гномов. Там какой-то эльф вдруг превратился в гоблина и начал бить морды всем вокруг. Зовут этого героя Кирдаль. Каждый первый горожанин мечтает быть на его месте – это мне разносчик газет сказал. Представляешь, напиться за счет гномов и подраться со знатными эльфами. Кархи, покажи мне амулетик, который ты спер в Академии, – ласково произнес тролль, положив тяжелую руку на плечо друга. Кархи возмутился.
– И что такого? Подумаешь, отоварил бутылкой одного урода. Он посмел назвать меня дезертиром. Меня, своего настоящего короля…
– Хлебни еще, – посоветовал Урр-Бах. – Ты в своем уме?! Сейчас этого Кирдаля ищет отряд эльфов. Гномов тоже видели, и людей. Все ищут, говорят, золота за него дадут столько, сколько он сам весит.
– Пусть ищут, – Кархи махнул рукой. – Амулет я потерял, так что больше не быть мне принцем. Зато не поверишь, с кем мне довелось провести эту ночь, полную страсти и хитрых поз.
Тролль раскрыл широкий рот и тут же захлопнул, чтобы хлопнуть себя лапищей по голове.
– Корниэль?
– Как догадался? – гоблин довольно заухмылялся. Урр-Бах молча взял газету. "Слава всем богам, принцесса Корниэль не пострадала в потасовке и уже через час блистала красотой на вечернем балу", – прочитал он вслух.
– Если она чем и блистала, так это голым задом, – рассмеялся гоблин. – Что только не придумают эти придворные писаки.
– Ты сильно рисковал, – тролль возмущенно сжал и разжал кулак. – Чем ты думал, когда поперся туда?
– Такой шанс бывает только раз в жизни, – горячо воскликнул Кархи. – Я увидел сестру Кирдаля, двинул в рожу родичу узурпатора и меня отымела… – гоблин запнулся. – То есть я провел ночь с дочерью короля. Кому расскажешь, ни за что не поверят.
– Ты совсем спятил? – Урр-Бах раздраженно рыкнул. – Тебя арестуют за оскорбление короны. И меня, и Марсиэль с Ниррой.
– Знаю, дружище, поэтому никому и никогда не проболтаюсь, – серьезно произнес Кархи. Тролль испытующе посмотрел на беспутного друга и смягчился.
– Хоть это понимаешь, – добродушно проворчал он. – Где этот артефакт посеял? Гоблин пожал плечами.
– Рхыз его знает, наверно, во время драки или когда ломился сквозь толпу. Не до этого было.
– Нам надо на время уехать из Эркалона, – решительно заявил Урр-Бах. Дней на десять. За это время или какая-нибудь певичка родит, или судью застукают в особо дорогом борделе и все тут же забудут о Кирдале. Вчера я хотел тебе рассказать одну интересную заметку, ее тиснули в газете "Один эльф сказал", – оживился тролль. Достав из кармана широких холщовых штанов неровный обрывок бумаги, Урр-Бах прочитал:
"Удивительную находку обнаружили хеммарские власти в доме умершего одноногого старика. В его скромном домишке хранилась ценнейшая коллекция картин известных живописцев, в том числе несколько полотен таких прославленных мастеров как Брузель и Тризель. Картины озадачили горожан Хеммара, ведь ее владелец был бывшим военным и часто жаловался на бедность. В связи с отсутствием наследников и неясностью происхождения коллекции, картины были переданы прибывшим представителям королевского казначея. Через три дня должны состояться торги, с которых будет продано остальное имущество таинственного ветерана, в том числе домашний скот и небольшая библиотека из богато иллюстрированных книг по современной живописи".
– И что? – не понял Кархи. – Мы же говорили про отъезд, а ты про картины какие-то читаешь. Урр-Бах вздохнул и принялся растолковывать очевидное не до конца протрезвевшему другу.
– Помнишь, я в Тарзите рассказывал про Рожка? Его моему соседу Клаврису всучили вместо козы и он от скуки научил козла малевать картины. Клаврис был одноруким и одноногим, – многозначительно произнес тролль.
– Ты думаешь, это был он? – изумился Кархи. Он отобрал у напарника заметку и еще раз ее перечитал. – Здесь пишут только про одноногого. Руки у него, стало быть, две.
– Это всего лишь газета, – небрежно отозвался Урр-Бах. – Сам же говорил, что газетчики опускают ненужные подробности.
– Это редактор опускает, – почему-то поправил Кархи. – Сидит в дорогущем кресле и зачеркивает половину текста, чтобы побольше осталось места для платных объявлений и заказных статей.
– Неважно, – поморщился тролль, – главное, есть одноногий старик, картины и домашняя живность. Хеммар всего в одном дне езды, это к северу от Эркалона, старик вряд ли уехал дальше, если задумал продолжить дело на новом месте. Не крестьянам же продавать великого Тризеля, лучше иметь под боком столицу.
– Звучит правдоподобно, – как следует подумав, – согласился гоблин. – Только нам зачем все это?
– Вдруг там еще один козел-художник обнаружится, – с надеждой произнес Урр-Бах. – У нас должен быть богатый выбор современных художников, раннего Хейлора маловато, козел будет рисовать за Брузеля и Тризеля. Слышал, даже свиньи дрессируются, но от них грязи много. А козлика мыть будем почаще, может, старик его уже кастрировал, чтобы техника рисования больше на эльфийскую походила. Кархи уважительно посмотрел на друга. Его упорство в подделке современной живописи внушало уважение.
– Когда едем?
– Вечером, – ответил тролль. – Запрем дверь и скажем девушкам, что уезжаем по делам на несколько дней.
– Козла сам будешь мыть, – предупредил Кархи. – И очень часто.
– Придумаем что-нибудь, – улыбнулся Урр-Бах. – Искусство требует жертв.
– Ни одно искусство не стоит соседства с козлом, – возразил гоблин. – Но ради денег я готов вытерпеть и десять козликов.
– Кажется, ты тоже полюбил современную живопись, – удовлетворенно хмыкнул тролль. – Вставай, пора идти в "Эльфийский дуб".
– С голодухи я готов грызть даже кору, – с энтузиазмом отозвался Кархи.
* * *
Хеммар оказался небольшим провинциальным городом, живущим в основном за счет двух ежегодных ярмарок, устраиваемых местными властями уже третий век. Если оценивать доходность сего занятия по нехитрым дарам природы с крестьянских полей, огородов, и скотине, то у простака сложилось бы впечатление, что горожане ненамного богаче земледельцев в простых домотканых штанах и рубахах. Однако внимательный взгляд Урр-Баха отметил непривычно много добротных домов, крыши доброй четверти которых блестели медью под ярким полуденным солнцем. Кархи проследил за взглядом друга и цинично ухмыльнулся.
– Ага, честные и бедные хеммарцы, они такие – где крышу медным листом покроют, а где свинцом. Просто надо уметь перепродавать репу, как они говорят.
– Репу? – тролль недоверчиво вгляделся в высоченный шпиль городского храма Светлой Девятки, отливавшего чистым золотом.
– Или капусту со свеклой. Каждая семья имеет любимый овощ. Да и в Эркалоне народу проще разобраться, что за товар перед ним.
– Контрабанда? – не очень удивился Урр-Бах.
– С половины северных земель от границы Эркалона, – откликнулся гоблин. – В основном серебряные и золотые поделки, чуток камушков, немного дорогого гномьего оружия. действительно хорошего. Но большая часть украшений делается тут же. Потом все это прикрывается сверху репой, или еще чем, и здравствуй, столица.
– Так половина страны живет, – философски ответил Урр-Бах, – а сам Эркалон впереди всех.
– Благодатный край, – согласился Кархи. – Вот поэтому здесь больше всего магов, алхимиков и мошенников.
– Мы – честные ценители искусства, – заметил тролль. – Честные и небогатые.
– Это срочно надо исправлять, – гоблин цокнул языком.
Сенсация с обнаружением картин сильно выручила друзей, когда они начали расспрашивать об умершем старике. Почти ни разу не заплутав, напарники вскоре оказались у крепкого, но старенького домика, у входа в который скучала пара городских стражников, а небольшая толпа глазела на писаря, выкрикивавшего очередной предмет из домашнего скарба умершего и его стоимость. Очень невысокую. Урр-Бах и Кархи довольно быстро выяснили, что до распродажи домашней скотины еще не дошло и терпеливо принялись ожидать окончания незамысловатых торгов. Вскоре дошла очередь и до живности: пяти кур, красавца петуха, и черного большого кучерявого барашка. Ни козла, ни свиньи у помершего не было и в помине. Друзья переглянулись.
– Возьмем барана, – решил тролль. – Что-то мне подсказывает, что одноногому старику баран не нужен.
– Бери, – разрешил гоблин. – Это куда лучше козла, да и зажарить его всегда можно, хоть какая-то польза от нынешних художников будет.
* * *
Покупка барана занедорого не привлекла внимания, и к вечеру в арендованном под ночлег добротном и теплом сарае недалеко от ярмарочной площади барашек деловито жевал сено, самодовольно поглядывая на Урр-Баха с кистью в руке. Рядом стоял низкий мольберт с чистым холстом, его покупал Кархи, чтобы весть о тролле-художнике не затмила обнаружение дорогих картин.
Тролль отогнал барана от сена, обмакнул кисть в желтой краске и поднес его ко рту животного деревянной ручкой вперед. К радости друзей, баран мемекнул и, похоже, привычно ухватился за кисть. Без всяких понуканий барашек подошел к мольберту, и принялся бестолково и бессмысленно тыкать в него кистью, оставляя неряшливые кружки и мазки. Где-то они сливались в крупные и мелкие пятна, а где-то так и оставались в одиночестве, заполняя холст желтыми разводами.
– Типичная работа современных мастеров, отвергших технику одного пальца, – авторитетно заявил Кархи. – Обрати внимание на технику нанесения мазков, она не такая размашистая, как у Рожка. Урр-Бах одобрительно хмыкнул и отобрал у барана кисть.
– Думаю, она больше подходит спившимся известным мастерам, козлы вроде Рожка только для ранних работ подходят, – заявил тролль. – Я иногда буду писать за Хейлора, а барашек будет снабжать нас поздними работами Тризеля и Брузеля.
– Только очень редко и очень-очень дорого, – согласился гоблин. – Наше агентство вполне может организовать находку пары-тройки картин Брузеля на стенах какого-нибудь кабака, который Брузель посещал под старость лет.
– Идея неплохая, одобрил Урр-Бах. – Этот знаток Кузрон за десять процентов совершит еще одну сенсацию в живописи. Только мы сами светиться не будем.
– Разумеется, дружище, – ухмыльнулся Кархи, представив, как в пару к орущей клепсидре он берет дорогие наружные часы с хитрой механикой – пусть горожане знают, что лучшее агентство находится в башне Шутника с самыми красивыми часами в столице.
В общей сложности в Хеммаре друзья провели восемь дней. Если ты не купец, не контрабандист и не крестьянин, то делать в этом городишке решительно нечего. Несколько таверн, кабаков и закусочных, расположенных в центре города вокруг ярмарочной площади отвечали за культурную часть городской жизни, а канавы рядом обслуживали всех, кто перебрал с культурными запросами.
Урр-Бах и Кархи обошли все эти заведения и пришли к выводу, что в Хеммаре готовят неплоха, а выпивка све же лучше в Эркалоне. Под конец пребывания Кархи стал надолго умолкать, глядя перед собой и, в конце концов, признался Урр-Баху, что решил завязать со своим эльфийским прошлым.
– Какая разница, кем я был в прошлой жизни, если сейчас я имею все, что хочу, да вдобавок люблю самую красивую эльфийку, Марсиэль.
– Чтобы это понять, тебе потребовалось обменяться шерстью с принцессой, – поддел Урр-Бах напарника.
– Знаешь, ты попал косяком в рот, – простодушно признался Кархи. – После этой распутной красотки я понял, что могу потерять кого-то ближе и роднее. Марсиэль, конечно, далеко до аристократок и по манерам, и по образованности, но зато у нее есть чистота души, озорство и от нее исходит какое-то тепло. В общем, она та женщина, которую я готов взять в спутницы жизни.
– Она сама об этом знает? – поинтересовался Урр-Бах.
– Знает, – вздохнул Кархи, только не особо верит мне.
– Попытайся еще раз, помнишь, как ты меня толкал к Нирре? Теперь моя очередь подталкивать.
– Обойдусь, я же не такой стеснительный, как ты. Хотя, если замолвишь перед ней пару теплых словечек, то возражать не буду. Только не налегай особо, девушки не любят, когда им хвалят парня как отборный косяк, во всяком случае, Марсиэль.
– Ладно, скажу ей, что ты любишь эльфиек с детства, и они от тебя без ума, особенно когда ты магией балуешься или особо сильно перепьешь. И цветы ты всегда даришь самые свежие и дорогие. Кархи подпрыгнул на стуле.
– Лучше тогда молчи и грустно протянул: "Марсиэль, как же я тебя люблю".
* * *
По возвращении в Эркалон Урр-Бах занялся громко мекающим художником: затащил его в подвал башни и тщательно ополоснул водой. Потом принюхался и потянулся за куском мыла. Через час барашек был чист и благоухал розовой водой. Привязав животное в дальнем углу подвала у маленького окошка, тролль пошел на Конный рынок за сеном и соломой. Барашек мемекнул на прощание и уронил из-под хвоста первые орешки. Урр-Бах почему-то подумал о жарком из ягнятины и заспешил на улицу.
Кархи тем временем подходил к дому Бурха. Предварительно он зашел в «Эльфийский дуб» и убедился, что его разговору с Марсиэль никто не помешает. Бурх о чем-то спорил с дружками, а Нирра пристально рассматривала себя в бронзовом зеркальце, подаренном ей Урр-Бахом только вчера.
В руке гоблин держал роскошный букет зеленых тюльпанов, честно срезанных с террасы башни. Ускоритель роста от Зеленого Дымка тролль щедро использовал для своего зеленого тюльпана, и поэтому вчера ему пришлось расстаться с тремя цветками. Кархи громко постучал в дверь. Не успела Марсиэль открыть дверь, как гоблин упал на одно колено и вытянул вперед руку с букетиком.
– Любимая, я не могу больше жить без тебя! – жарко воскликнул Кархи. – Мое сердце теперь бьется только ради тебя, ты единственная эльфийка, которая его растопила. Я небогат и уже не знатен, но ради тебя переверну Каэру и достану для тебя звезду на небе. Все мои ошибки молодости в прошлом, теперь я верен только тебе, до конца жизни. Девушка приняла букет, молча полюбовалась редчайшим окрасом тюльпанов и лукаво улыбнулась.
– Кархи, ты действительно готов мне подарить любую звезду с неба, не угостив даже ужином? Или все деньги потратил на своих принцесс и аристократок? Глубину своих чувств показывают не букетиками и звездами, а хотя бы во время общения, долгого и точно не у двери жилища тролля.
Кархи при слове "принцесс" сильно побледнел. Поняв, что сказано это просто к слову, он открыл рот, чтобы возразить, но увидел лишь спину девушки. Марсиэль вместе с букетом исчезла в доме и тут же захлопнула дверь.
– Хоть цветы взяла, – оторопело произнес Кархи. – Марсиэль, пойдешь завтра со мной ужинать в "Веселого гуся"? – крикнул гоблин во все горло.
– Посмотрим, – донеслось сверху. Кархи поднял голову и увидел в окне второго этажа эльфийку. – Лучший столик в лучшей закусочной Эркалона, кухня, достойная короля… Все для тебя, любовь моя.
Немного постояв под окном возлюбленной, гоблин решил, что неплохо бы заручиться поддержкой ее отца, почтенного Бурха. Чтобы разговор прошел в более благожелательной обстановке, Кархи сделал приличный крюк на пути к "Эльфийскому дубу" и купил небольшой бочонок пива у Трурра, одного из двух троллей-пивоваров на весь Эркалон.
К Бурху гоблин пришел очень кстати, в "Эльфийском дубе" метелили пару залетных наглецов и горбатый тролль сидел за столом в одиночестве, о чем-то задумавшись. Кархи грохнул бочонком о столешницу и сказал:
– Бурх, у меня к тебе очень важное дело. Тролль одобрительно хмыкнул, крутанул бочонок мощной пятерней и, увидев зернышко ячменя из меди размером с желудь, вдавленное в крышку бочонка, расплылся в довольной улыбке.
– За бочонок от Трурра можешь рассчитывать на любую помощь. Бурх почти незаметным движением вытащил затычку и вставил в него блестящий бронзовый краник. Несколькими мгновениями позже перед Кархи оказалась полная кружка пенистого пива. Сам же Бурх приложился наверно к самой большой кружке в Эркалоне. При всем добродушии тролля в "Эльфийском дубе" ни у кого не было кружки больше, чем у него, и за этим Бурх следил строго. Его кружка регулярно разбивалась о головы бестолковых и наглых посетителей, ронялась на пол или просто шла трещинами, но дочери по очереди дарили отцу новую, простую незатейливую и без всякой росписи.
Когда тролль блаженно прикрыл глаза, Кархи признался:
– Бурх, я люблю Марсиэль и прошу у тебя ее руки. – Если хочешь, могу поклясться болотными духами. Тролль открыл правый глаз и внимательно посмотрел на гоблина.
– Марсиэль – моя дочь, и как она захочет, так и будет. Если ты ей нравишься, можешь жениться на ней хоть через месяц.
– В том-то и дело, что она не говорит ни "да", ни "нет", – вздохнул Кархи. – Завтра, правда, идем в "Веселого гуся", цветы у меня взяла. Мне кажется, что она не принимает мои чувства всерьез.
– "Веселый гусь" – это хорошо, – Бурх снова налил себе пива и глубоко вдохнул. – Да, ячмень из нашего Холмогорья ни с чем не спутаешь. Марсиэль – девочка чувствительная, мечтает о герое, а кто им будет, наследник престола или простой гоблин, ей, думаю, все равно. Тебе бы показать ей, что ты не тряпка и способен на серьезные поступки.
– Бурх, придумай что-нибудь, за мной не заржавеет. Такой же бочонок будешь каждую неделю получать.
– Не ври, – тролль добродушно так хлопнул Кархи по плечу, что чуть не заставил его передумать влиться в троллью семейку.
– Хорошо, каждый месяц по два бочонка.
– Вот это дело, – одобрил Бурх, и приложился к очередной кружке с любимым напитком.
– Как же тебе помочь? Давай-ка ты спасешь ее от грабителей. Кархи заметно повеселел.
– Двух будет достаточно, – решил гоблин, – ты только не бери громил, или упаси Саркушш, троллей, все-таки я не Урр-Бах, да и он далеко не самый сильный в Эркалоне.
– Обижаешь, зятек, у меня, как-никак, за плечами четверть века драк. Ты только бей их по печени, чтобы правдоподобнее было, они тут же сбегут. Ребят я тебе подберу на загляденье, сами согнутся, как только ты дотронешься до них кулачком.
– Только переигрывать не надо, – попросил гоблин. – Если Марсиэль заподозрит обман, то пошлет меня к Рхызу, и я умру от тоски.
– Не боись, – прогудел Бурх, – тупых тоже не будет. Все будет как надо, если хочешь, тебе даже фонарь под глазом сделают.
– Чтобы я с синяком на пол-лица ходил? – возмутился гоблин. – Я бью – они убегают, все.
– Ладно-ладно, – тролль расслабил ремень на штанах и по-хозяйски придвинул бочонок к себе. – Где моим парням вас поджидать?
– Думаю, из "Веселого гуся" мы выйдем часов в восемь, и я пойду ее провожать до дома. Хорошо бы встретить нас прямо перед вашим кварталом, чтобы мне никто не помешал. Где-нибудь на Гончарной улице, вечером там народу немного.
– Можешь идти покупать еще пива, – Бурх с сожалением вытащил краник из пустого бочонка и спрятал в карман.
– Если уложу обоих одним ударом, то и два не пожалею, – Кархи встал. – Ладно, я пошел домой, надо одежду почистить.
– Смотри, сынок, не обижай мою девочку, – Бурх положил бочонок под ноги и откинулся на кирпичную стену.
– Она мне предназначена судьбой, – Кархи закатил глаза и что-то длинное произнес по-эльфийски.
– Иди, эльф недоделанный, – тролль махнул рукой.
* * *
Ужин с Марсиэль удался на славу. Репутация «Веселого гуся» полностью оправдалась. Большой чистый и светлый зал с высоким потолком, изящная резная мебель, ненавязчивая обслуга и великолепная кухня. Вдобавок в углу троица эльфов играла на струнных инструментах приятные негромкие мелодии, от которых даже у Кархи иногда щемило то ли сердце, то ли желудок. Еда и впрямь была превосходной.
Да и сам Кархи был в тот вечер в ударе и немало посмешил Марсиэль разными историями. Под конец ужина Кархи преподнес девушке золотое колечко с синим сапфиром. Камушек был очень небольшим, но все же сумел опустошить кошелек гоблина. Марсиэль восхищенно вскрикнула, чмокнула гоблина в щеку, нежно погладила по уху и надела кольцо. Через пару минут девушка успокоилась и погладила довольного гоблина по щеке.
– Спасибо, Кархи, за такой дорогой подарок. Я всегда мечтала о подобном колечке. Сапфиры как синие искорки, похожи на звездочки в небе.
– Марсиэль, ты же сама сказала, что звезда на небе тебе не интересна, поэтому пришлось напрячь голову.
– Звездами надо восхищаться, а не раздаривать, – серьезно произнесла эльфийка. – Говорят, их вечный свет напоминает нам, чтобы мы не были такими приземленными и душой стремились наверх.
– Когда я вижу тебя, у меня все рвется вверх, – брякнул гоблин. – Я имею в виду, душа поет и тянет куда-то туда, – поправился смутившийся Кархи и ткнул пальцем в потолок.
– Наверху номера для свиданий, – невинно уточнила Марсиэль. – Очень дорогие и нескромные.
– Я имел в виду небеса, душа как птица рвется вверх, – совсем смутился Кархи, и продекламировал что-то по-эльфийски.
– Жаль, что я плохо знаю язык предков, – вздохнула эльфийка. – Звучит красиво, стихи наверно?
– Это отрывок из баллады о лесной деве, – сказал польщенный Кархи и случайно увидел, что клепсидра у стены показывает половину девятого. Подавив совсем не романтичные выражения на гномьем, гоблин поспешил по возможности изящно закончить вечер.
Выйдя из теплой закусочной, парочка оказалась под прохладным моросящим дождем. Изредка отдаленная гроза на мгновение пыталась помочь случайным прохожим яркими зарницами на плохо освещенных улицах. Кархи болтал без умолка, рыская беспокойными глазами по пустой Гончарной улице. Ругая последними словами свою доверчивость и разхлябанность будущего тестя, гоблин чуть не вскрикнул от радости, когда пара громил из людей вывернула из темного закоулка.
– Гоните ваши кошельки и побрякушки, – дыхнув мощным перегаром, потребовал один из них, лишь слегка коснувшись рукояти внушительного ножа на поясе. Синяк под глазом и разбитый нос даже украшали его неприятную морду.
– Сестренка, не забудь о колечке с камушком, – добавил второй, небритый и глазастый.
– Кархи, делай, что они говорят, – быстро произнесла Марсиэль, сравнив габариты грабителей и гоблина.
– Конечно, конечно, – ответил Кархи и резко со всей силы ударил ногой в пах расслабившемуся мужику с фонарем под глазом. Не теряя времени, тут же заехал по печени и второму грабителю. К его удивлению, никто из них не упал и даже наоборот, взбодрился, если можно так понять раздавшиеся удивленные проклятия и угрозы в его адрес.
– Бежим! – Кархи схватил Марсиэль за руку и рванул по улице в сторону квартала, где жила девушка. Сзади бежали грабители, один из них прихрамывал, гоблин заехал ему не в пах, а в бедерную мышцу. Второй бежал куда резвее, удар гоблина был не самым сильным из всего, что пережила его печень. Оба громилы ругались на всю улицу, обещая лишить неудавшихся жертв не только денег, но чести, особенно почему-то приглянулся им гоблин. Ему обещали всего и разного, заставляя Кархи бежать еще быстрее.
"Найду Бурха – плюну ему в пиво" – решил гоблин, постоянно подгоняя эльфийку. Та, в отличие от ухажера, не привыкла так быстро убегать от неприятностей, жизнь под защитой тролля оказывается, имела и недостатки.
Почти добежав до конца Гончарной улицы, парочка чуть не нос к носу столкнулась с двумя орками, комплекцией куда больше, чем преследователи сзади, хотя лица тоже не светились добродетелью.
– Вас Бурх послал? – крикнул Кархи, тяжело дыша. Орки удивленно переглянулись и медленно кивнули.
– За нами погоня. Два придурка решили обменять свое серебро на нашу медь, а мы не согласились.
– Серебро? – переспросил орк, глядя на останавливающихся неподалеку грабителей.
– Идите отсюда, пока целы, – добавил второй, вытаскивая кастет. – И привет Бурху передавайте. Кархи вновь увлек непонимающую девушку вперед, а сзади донеслись крики типичной поножовщины. Человеческие крики.
– Кархи, что происходит? – Марсиэль остановилась у огромной лужи, перегородившую дорогу к ее улице.
– Бурх узнал, что я пригласил тебя на вечер, и захотел приглядеть за тобой. Я его отговаривал, но он все равно поступил по-своему. Хороший у тебя отец, заботливый. Марсиэль кивнула, и расслабилась.
– Эту лужу только на плоту переплывешь, – Кархи бросил камушек в середину некстати появившегося водоема. – Давай я тебя перенесу на руках, а то твое платье совсем испортится. Девушка помедлила с ответом, Кархи не выглядел силачом даже для гоблина. С другой стороны, ей было жалко и ее лучшее платье, на него она копила целых полгода. Мода в Эркалоне была безжалостнее уличных грабителей.
– Тебе будет не тяжело? – спросила она как воспитанная девушка и приподняла подол платья. Кархи взял девушку на руки, чуть не охнул от неожиданной тяжести и сквозь зубы ласково пропыхтел:
– Тебя, любовь моя, я готов носить на руках хоть всю жизнь. Едва он произнес это, как его нога поехала по скользкой земле, и он вместе с девушкой упал в лужу, подняв вверх целый фонтан брызг. Сверху его припечатала Марсиэль, и голова гоблина почти полностью погрузилась в грязную воду. Кархи, спасая жизнь, скинул с себя эльфийку в воду и поднял голову. Отплевавшись, быстро встал на ноги и помог любимой подняться.
– Проклятая лужа, – сгорая от стыда, простонал гоблин. – Весь вечер к Рхызу. Прости, Марсиэль, у меня сегодня самый неудачный день в году.
– У меня тоже, – отозвалась эльфийка, рассматривая порванный рукав платья. – Лучше бы мы посидели в "Эльфийском дубе" или в вашей башне.
– Давай так и сделаем в следующий раз. – Ты не сильно сердишься на меня? – Кархи заглянул в глаза девушки.
– Что с тебя, гобла, взять? – улыбнулась Марсиэль и потрепала его за ухо. – Спасибо отцу, легко отделались.
– Да, Бурх заслужил бочку от Трурра, – нехотя признался гоблин. – Ладно, идем быстрее, а то ты уже дрожишь от холода.
Проводив девушку до дома, Кархи тоже пошел домой сушиться, греться и напиться. Вечер и впрямь вышел хуже некуда. Хотя впечатление он и впрямь произвел на Марсиэль, ничего не скажешь. Не каждый день тебя грабят и топят в луже. Гоблин остановился: «Надо купить ей новое платье! Спрошу у Нирры, что она сегодня надела».
* * *
Пока Кархи развлекал Марсиэль как мог, Урр-Бах предпочел провести вечер с книгой и миртом. Выбор книг у друзей был пока небольшой: несколько бестолковых книжек Кархи про вампиров, переселение душ и самоучители эльфийского, судебник Эркалона да труд Зимриэлинеля. Отдельно стояли книжки по мирту, включая ту ветхую, что в свое время троллю повезло прикупить. Правда, правила в ней уже отличались от современных, но она помогла Урр-Баху установить, что артефакт Малой Справедливости, возвращенный Сертонию, вовсе не настоящий., и поэтому заслуживала дальнейшего изучения.
Сыграв с самим собой в партию в мирт по заданию из свежего номера "Досуг без косяка", тролль начал зевать. Играть еще не хотелось, да еще дождь зарядил, отчего в кабинете потемнело. Вдобавок захотелось немного прикоснуться к мудрости древних, то есть почитать в туалете. Прихватив с собой "Размышления о добродетели" Зимриэлинеля, Урр-Бах отправился заседать с пользой для тела и ума. В просторном туалете главной достопримечательностью было сидение из светло-желтого песчаника, позволяющее с достоинством и пользой проводить здесь время.
Небольшое окошко в ясный день давало достаточно света даже для чтения, но сегодня было темновато. Не желая зажигать свечу на полке слева, тролль привычно извлек магический светлячок из уха и раскрыл труд Зимриэлинеля. Светлячок в последнее время получался все ярче, ежедневные тренировки, пусть и кратковременные, начали приносить плоды, о которых Урр-Бах пока никому не рассказывал, надеясь на свадьбе с Ниррой сильно удивить всех гостей. Книжка с последнего раза ни на каплю не стала интереснее и тролль со вздохом начал ее листать, жалея, что ее автор давно умер. Он не прочь был с ним потолковать о добродетелях, особенно об уважении к читателям. Плотные страницы даже шелестеть отказывались как в прочих книжках. Вдруг глаза Урр-Баха наткнулись сверху на строчку "что после пожара артефакт не исчез". Тролль удивленно хмыкнул, перевернул страницу назад и внимательно прочел последний, на полстраницы, абзац: "Даже люди демонстрируют способность к добродетельным поступкам, пусть и не так часто как эльфы. Идентичность их побудительных мотивов с эльфийскими не до конца доказана, хотя следует признать, что они весьма схожи, если отвлечься от принципа доказательной философии Лурдилиэля". Урр-Бах выругался:
– Чтобы тебе жена давала также медленно, как ты рассказываешь, засранец. Вспомнив, что и жена его тоже давно мертва, он не на шутку огорчился. Потом согнул уголок страницы и захлопнул книгу. Покинув обитель мудрости, тролль вернулся в кабинет и удобно расселся в своем кресле. Огромные окна давали читать, не напрягая глаза даже при пасмурной погоде. Пропуская строчки бессмысленного бреда, Урр-Бах все же добрался до самого интересного.
«По сравнению с эльфами многие поступки людей, не говоря уже о гномах, достойны сожаления», – прочитал тролль. «Из всех разумных рас только эльфы отличаются уравновешенным характером и созерцательным творческим умом. Гномы погрязли в сребролюбии, материализме и пьянстве, люди непомерно честолюбивы и тщеславны, принося в жертву своих пороков не только своих соотечественников, но и родных. Родственные узы между людьми куда слабее, чем у эльфов и даже гномов. Последний вопиющий случай гибели ректора Эркалонской Магической Академии и его племянника особенно нагляден. Мало того, что их взаимная неприязнь повлекла за собой прискорбное смертоубийство, но и едва не стала причиной уничтожения редчайшего артефакта, бесценного великого наследия, без всякого сомнения, эльфийского. И слава нашим богам, что после пожара артефакт не исчез. Многочисленные примеры свидетельствуют, что молодые расы нуждаются в мудрых советах и наставничестве эльфов, чтобы в Каэре царили добродетель, мир и мудрость».
