Текст книги "И короли бессильны... (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Вечером уставшие, но довольные друзья любовались на единственную в столице винную клепсидру и заодно дегустировали вино из нее.
– Жаль, что мы пока не можем позволить себе залить сюда "Лесного ручья" или "Стука дятла", – произнес захмелевший Кархи, глядя, как заходящее солнце превращает часы в гигантский рубин.
– Работай больше и заливай чем хочешь, – откликнулся изрядно утомившийся Урр-Бах, стоя у раскрытого окна под прохладным сквозняком.
– Завтра, дружище, мы заработаем за пару часов почти три тысячи золотых на твоих картинах и сможем пригласить сюда столько гостей, что к утру наши часы будут пустыми как башка гнома. И тогда мы купим "Лесного ручья". Шутка, пошлем в Восточную Ветвь надежного гобла, чтобы купил его у самих эльфов.
– Думаешь, он отличит это вино от бормотухи, а эльфы этим не воспользуются? – тролль раскрыл "Вестник Эркалона" и еще раз с удовольствием прочитал о завтрашнем аукционе, посвященном неизвестным работам великого Хейлора. История возвращения культурного сокровища была сильно переврана газетой или самим Кузроном, и изобиловала дикими троллями в пещерах и поисками смысла жизни, который юный Хейлор искал в Тролльем Холмогорье. Содержание половины текста ускользало от Урр-Баха и устав перечитывать бессмысленные абзацы, тролль бросил газету на стол.
– Теперь я понял, почему безумцев не бывает среди неграмотных, – проворчал Урр-Бах, прикладываясь к кубку.
– Наоборот, у безумцев и дураков лучше способности к письму, – возразил Кархи. – Кстати, во сколько начинается аукцион?
– В одиннадцать утра, раньше десяти утра никто из ценителей дорогого искусства не встает. Ты зачем спрашиваешь?
– Да вот, думаю, стоит ставить будящий кристалл на девять часов или сами проснемся, – отозвался Кархи, показывая в руке очередной кристаллик. – Видишь, возле каждой цифры клепсидры есть отверстие? Выбираешь час побудки, вставляешь кристалл с заклинанием и утром он тебя разбудит.
– Каким образом, плеснет вина в лицо? – недоверчиво спросил Урр-Бах. – Ты, кстати, сколько заплатил за эти часы?
– Пятьдесят золотых, – скромно признался гоблин, – и это еще с учетом того, что сбил цену почти наполовину. Их никто почему-то не брал.
– За пятьдесят золотых?! – тролль поперхнулся и гулко закашлял. – Да за эти деньги каждый второй в Эркалоне года три с радостью бы весь день отсчитывал вслух четверти и будил по утрам!
– Да ладно, эти затраты отобьются на первом же клиенте, – отмахнулся Кархи. – Теперь наш кабинет не стыдно показать и королю. Через пару месяцев пригласим сюда газетчиков и станем лучшим агентством в столице. Будь уверен, про наши часы в Эркалоне будут говорить неделю, а разве часы можно упомянуть без нашего агентства? То-то же!
– Тебе бы на рынке втюхивать эльфийские меха, – хмыкнул Урр-Бах, сдаваясь. – Я иду спать. С улицы донесся далекий перезвон гонгов и колоколов столичных храмов Светлой Девятки, отмечая час, посвященный этим божествам. Урр-Бах взглянул на показания клепсидры, хмыкнул, взял кубок и акуратно налил в мерный сосуд изумительно пахнущий напиток до уровня девяти часов вечера. Глубоко вдохнул воздух с тепким ароматом и произнес: "Пиво с Холмогорья все равно лучше".
Тролль ушел, а гоблин, заметно пошатываясь, подошел к клепсидре, попытался дотянуться до бочки сверху, и когда не смог, довольно ругнулся. Потом медленно водя глазами, отыскал цифру девять и установил кристалл в близлежащую лунку.
* * *
Урр-Бах сонно хлопнул пятерней по лицу, отгоняя жужжавшую муху, промахнулся и окончательно проснулся от собственноручной оплеухи. Белый квадрат оконного проема так ярко заливал стену спальни, что тролль тут же зажмурил глаза. Часто моргая, встал с широкой и очень низкой кровати, схватил в охапку верхнюю одежду и протопал в коридор. Пинком распахнул дверь и ввалился в спальню гоблина.
– Кархи, с тобой опоздаешь даже на свою смерть! – недовольно рыкнул Урр-Бах и принялся трясти за плечи спящего друга. – Какого Рхыза нас не разбудили твои хваленые часы? Заплатить полсотни золотом, чтобы опоздать на сделку года, это можешь только ты. Просыпайся, транжира!
Гоблин было заворчал, но когда слова напарника дошли до его сознания, он подскочил как ужаленный.
– Сколько времени? – встревожено спросил гоблин и запрыгал на одной ноге, надевая штаны.
– Это ты ответь, судя по солнцу, давно за девять часов, – ответил тролль, закончив одеваться. Поправив дубинку, он застегнул куртку. – Быстрее, а то картины без нас продадут.
– Клепсидра сделана лучшим мастером в столице, – начал оправдываться гоблин. – Правда, как работает будильник, мы не проверяли, продавец сказал, что он в первую очередь ручается за его работу.
Урр-Бах выскочил в коридор, пробежал его за десяток шагов и влетел в кабинет. Рубиновые капли размеренно капали в хрусталь сосуда, подняв уровень вина до отметки без четверти десять. Кристалл со звуковым заклинанием поблескивал у цифры девять.
– Кархи, посмотри на кристалл, – с возмущением потребовал тролль.
– Я же говорил, поставил на девять… – Кархи ткнул пальцем в цифру и внезапно замолк.
– … вечера, – едко добавил Урр-Бах. – Вы, гоблины, все время что-то путаете.
– Я просто устал вчера, – огрызнулся Кархи, переставляя кристал на девять утра. – Попробуй отыскать такую махину и организовать доставку. Урр-Бах не стал терять время на пустой спор о роли своего горба в доставке и без слов подтолкнул напарника к выходу.
– Опохмеляться не дам, – предупредил сурово тролль.
– Ты плохо знаком с продажей искусства, – вдруг хихикнул гоблин. Урр-Бах вспомнил о тратах на угощение покупателей и издал непонятное восклицание. Кархи же пригладил на себе желтую рубаху, хлопнул пару раз по зеленым штанам и ускорил шаг – появился шанс перекусить в обществе самых утонченных знатоков прекрасного искусства, а заодно завязать знакомство с потенциальными клиентами.
Извозчик остановил изящную карету напротив помпезного здания, отличавшегося большими окнами и непонятной лепниной, и крикнул вышедшим друзьям:
– Приехали, господа хорошие.
– Неужели? – тролль кинул вознице серебрушку и чуть не побежал к входу.
– Урр-Бах, остановись! – воскликнул Кархи. Нагнав напарника, он быстро заговорил:
– Дружище, ты же не в деревенский нужник бежишь, а идешь в храм дорогого искусства. Оглядись вокруг, все идут важно как беременные наследником королевы по скользкому полу. Представь у себя живот побольше и двигай к дверям. Там наш приятель Кузрон молотит языком с каким-то богатым павлином. Урр-Бах хмыкнул, расслабил мышцы живота и с представительным видом направился к эксперту. Выглядело это со стороны скорее комично, но смеяться никто не рискнул.
– Господин Урр-Бах, какая приятная встреча! – Кузрон поклонился с искренней улыбкой. – Какое прекрасное утро для наслаждения картинами величайшего художника современности.
– Мне больше нравится золото, – прямо заявил слегка волнующийся тролль. Через окно он увидел толпу разряженных господ, большинство из которых стояли с кубками или бокалами вина. Многолетняя работа вышибалой в кабаке приучила тролля к настороженности при виде любой группы разумных со спиртным в руках. Пусть даже это были аристократы, но рука все равно тянулась к поясу, где у вышибалы висела надежная дубинка. Урр-Бах конечно понимал, что вряд ли все эти ценители и перекупщики от искусства устроят поножовщину от досады, что картину купил другой, но по-прежнему считал спиртное недопустимым рядом с хорошими и дорогими картинами. Например, своими.
– Давайте, я вам покажу аукционный зал, – Кузрон осторожно взял тролля под локоть и повел его внутрь здания. Кархи последовал за ними, крутя головой по сторонам, пытаясь отыскать знакомые лица.
Просторный зал был хорошо освещен высокими окнами. Несколько десятков дорогих удобных кресел образовывали полукруг вокруг высокого подиума, на котором стоял столик ведущего аукциона. Справа от него на изящных мраморных подставках красовались картины Урр-Баха в блестящих от лака темных тяжелых рамах. Картины были искусно подсвечены с помощью трех магических шаров, висящих над ними. Позади картин сидел маг и следил за их положением. Тролль отметил, что у стен стоят неприметные охранники, вооруженные магическими парализаторами и короткими мечами. Да и маг в случае неприятностей легко мог вместо светлячков огорчить грабителей заклинанием посерьезнее.
– А неплохо охраняют искусство, – произнес Кархи, садясь в глубокое кресло у самого подиума.
– У этой аукционной галереи лучшая охрана, – ответил Кузрон. – Сегодня торги будет вести Галлар, он лучший в столице. За последние три года ни один аукцион с его участием не разочаровал продавцов. К их компании с достоинством подошел седоволосый слуга с бронзовым подносом.
– Не желают господа освежиться бокалом вина? – произнес представительного вида мужчина. – "Стук дятла", "Песнь иволги", "Триумф искусства".
– Самогон? – поразился тролль. Слуга кхекнул.
– Нет, что вы, "Триумф искусства"– это новая марка вина из виноделен покойного Брузеля. Рекомендую, очень приятный букет и послевкусие.
– Мне "Дятла" и "Триумф", – Кархи выхватил бокалы и с жадностью их опустошил, словно выпил кружку воды. – Эх, хорошее винцо, прочищает голову, – Кархи вернул бокалы и посмотрел на друга. – Урр-Бах, бери "Дятла", он помягче.
– Сегодня я пью только "Триумф", – многозначительно пробасил Урр-Бах. – Кстати, что это за словечко?
– Триумф – это победа, – пояснил Кархи. четко произнося слова. – Если в кабаке дал в морду одному или двум, то это победа, а если отоварил тысячу – триумф. Урр-Бах молча ухватил пятерней три бокала, понюхал вино и быстро поочереди их опустошил.
– Кисловато, по вкусу ничем не отличается от "Лучшего друга" за пяток серебрушек бочонок.
– Что вы, господин Урр-Бах, это куда лучше, – возразил Кузрон, с причмокиваньем выпивший свой бокал вина. – У вас наверно было недостаточно возможностей для дегустирования хороших вин. Поверьте, они очень сильно различаются, почвы разные, освещенность разная, вода другая. Десятки обстоятельств. И не забывайте про год урожая, лето всегда разное.
Тролль с сомнением посмотрел на Кузрона, но решил не распространяться о своей работе в кабаках столицы. Все вино одинаково кисло – это единственное, что уяснил для себя Урр-Бах. Отличаться оно может только одним: пронесет тебя после него или нет, ну и как быстро ударит в голову. Обычно после этого в голову приходилось бить самому Урр-Баху, поэтому все это закатывание глаз вокруг каких-то букетов, послевкусий и кусков земли он не понимал. Вот пиво – другое дело. Хороший ячмень растет не везде, но много зависит от пивовара. У хорошего тролля пиво всегда отличное, каким бы ни было лето. Урр-Бах в последнее время начал подозревать, что дикие цены на вино – одна цепь зарабатывания денег, как и продажа картин или модных тряпок. Главное – громкое название, а богатые дураки всегда найдутся.
Между тем зал постепенно заполнялся людьми, потенциальные покупатели подходили к подиуму и молча рассматривали картины. Народ победнее еще и болтал, горячо обсуждая смысл картин и их предполагаемую стоимость. Наконец вышел аукционист Галлар, крепкий мужик с русой бородой и цепкими серыми глазами. Одежда строгого покроя, запах дорогих благовоний и белозубая улыбка вполне соответствовали званию лучшего продавца столицы. Галлар с достоинством поклонился залу, откашлялся и начал говорить сильным приятным баритоном, без труда озвучивая весь зал:
– Я приветствую уважаемых ценителей высокого искусства, вижу здесь много знакомых лиц. Уважаемые господа, сегодня мы собрались здесь, чтобы увидеть три чудом сохранившиеся картины раннего творчества безвременно покинувшего нас великого мастера Хейлора, да пребудет он в свете богов. Давайте познакомимся с ними поближе. Галлар отпил из бокала вина и продолжил:
– Сама история их обретения удивительна и достойна отдельной книги. Когда в юности мастер искал себя и разрабатывал свой неповторимый стиль написания картин, он очутился в Тролльем Холмогорье, где провел около года в деревушке у троллей. Неукротимый яростный нрав заставил его писать свои шедевры даже в таких стесненных условиях. И у него это получилось! Точное число картин, написанных в период Холмогорья – он уже с месяц включен в официальную периодику творчества Хейлора, неизвестно. Скорее всего, речь идет о десятке картин. Половина из них достоверно подтверждена. Поэтому эти картины представляют еще большую ценность для всех знатоков и коллекционеров современной живописи.
– Языком работает лучше любого конного барышника, – шепнул гоблин Урр-Баху с довольной ухмылкой. Тролль кивнул, не отрывая взгляда с аукциониста.
– Первой жемчужиной в сегодняшнем собрании является "Штурм любви", – Галлард указал на ближайшую к себе картину. – Обжигающая душу страстная любовь заставляет преодолевать любые, самые опасные преграды, символом которых является вот эта башня. Неровные линии мазков кричат о мечущейся душе, страхе неразделенной любви и ярости в ожидании предстоящей схватки за нее. Нарочито толстые мазки, выполненные техникой большого пальца ноги, символизируют крепость традиций и их тяжеловесность. Фигура медведя намекает на животную страсть как составную часть любви. Отпечаток башмака на обороте холста демонстрирует все презрение лицемерному и мещанскому обществу, в болоте которого гаснут все чувства.
Галлард так эмоционально передал смысл картины Урр-Баха, что даже сам тролль не раз бросал взгляды на картину, чтобы увидеть непознанные глубины своего творчества, и даже испытал слегка чувство гордости за себя. Простая афера неожиданно обогатила современную эльфийскую культуру. Таким не каждый одаренный эльф может похвастаться.
– Я же говорил, что у тебя медведица вышла, а не эльфийка, – напомнил троллю Кархи. Кузрон в это время пребывал в блаженстве от того, что обнаруженная им впервые техника большого пальца и название "период Холмогорья" для важной вехи творчества мастера получили признание на таком уровне. Остальные разглядывали картину новым взглядом, постигая глубину замысла великого мастера.
Галлард осушил бокал и нежно, как по коже любимой женщины, провел кончиками пальцев по дереву рамы картины. Восхищенно тихо, но заметно выдохнул и встал за высокую стойку, на которой лежала палочка с круглым навершием.
– Аукционное било, – пояснил другу Кархи. – После второго удара по гонгу товар выигрывается лицом, предложимшим максимальную цену. Раньше били три раза, но лет двадцать назад перешли на два удара, покупатели думают быстрее и хуже, а платят больше.
– А поторговаться? Побить себя в грудь, порвать рубаху, шапку бросить на землю? – удивился Урр-Бах.
– Это на рынке так можно, а здесь только руку поднимают, – рассмеялся гоблин. – Да и какой дурак в Эркалоне будет портить себе одежду?
– Почему себе? Мы продавцу рвем, – изумился Урр-Бах. Кархи крякнул и умолк, о таком торге ему слышать еще не приходилось.
– Итак, господа, мы начинаем торги этого раннего шедевра величайшего мастера Каэры, – громко объявил аукционист. – Начальная ставка составляет семьсот пятьдесят золотых эркалонов. Картина будет доставлена к дому покупателя сразу после передачи денег. Кто предложит больше за «Штурм любви»? Напоминаю, что кроме этих трех картин от периода Холмогорья ничего не осталось. Такого шанса больше не будет. Ваша цена, уважаемые господа.
– Восемьсот! – дрожа, крикнул старик в красном кафтане. Галлард посмотрел на него так, словно тот плюнул ему в душу и с презрением произнес:
– Восемьсот золотых!
– Тысяча! – рявкнула под ухом Кузрона красивая пышнотелая эльфийка не первой молодости, чьи перстни на пухлых пальцах поблескивали рубинами и сапфирами. Урр-Бах раскрыл рот, таких полных эльфиек он еще не встречал. рядом с ней сидел могучий орк с белесым шрамом на лбу.
– Эльфийская Кукушка! – восхищенно присвистнул Кархи на ухо троллю. – У нее самый лучший бордель в Каэре, он на Щебечущей улице. Именно там работал отец нынешнего короля Восточной Ветви. Урр-Бах с интересом посмотрел на хозяйку знаменитого заведения.
– Почему Кукушка? – спросил он.
– Предлагает девушек так ненавязчиво и приятно, словно дочерей сватает, – отозвался гоблин. – Орка рядом с ней зовут Дарфуз, на мечах равных ему в столице нет.
– Тысяча двести! – крикнул мужчина в сине-зеленой одежде.
– Уважаемый посол Луфарды хочет лишить Эркалон самой лучшей картины, – с шутливой тревогой объявил Галлард. – неужели в этом зале не найдутся патриоты?
– Тысяча двести двадцать, – выкрикнул бородатый гном в шитом золотом кафтане, породив смех в зале.
– Господин Сотбельд, ваш патриотизм пугает даже эркалонцев, – под всеобщий смех заявил аукционист. – Кто еще любит Эркалон сильнее денег?
– Две тысячи! – прогрохотал орк рядом с Эльфийской Кукушкой. В зале снова поднялся веселый гомон. Многие знали орка и его хозяйку не понаслышке. Галлард с циничной улыбкой сначала ударил билом в небольшой гонг и только потом объявил:
– "Штурм любви" уходит за две тысячи в лучшую обитель любви Эркалона. Кто осмелится помешать этому? В зале лишь посмеивались над красным от злости гномом и расстроенным послом Луфарды. Перебить такую ставку больше никто не пожелал. Галлард понимающе улыбнулся и резко ударил в гонг.
– Поздравляю, господа, "Штурм любви" остается с нами и уходит госпоже Эльфийской Кукушке. Зал по обычаю зааплодировал.
Кархи на радостях хлопнул по плечу Урр-Баха и обнял Кузрона. Знаток живописи, обычно недолюбливавший гоблинов, восторженно запищал про триумф искусства. На такое не рассчитывал даже он.
Эльфийка томно встала и, качая бедрами, направилась к картине. Орк позади нее подошел к Галларду и не говоря ни слова, протянул ему три векселя "Королевского банка". Аукционщик удостоверился в подлинности бумаг и с поклоном лично вручил картину подошедшей хозяйке борделя.
– Ты сегодня был бесподобен, красавчик, – проворковала эльфийка. – Заходи в нашу галерею почаще, там все картины прекрасные.
– Непременно, госпожа, – Галлард учтиво проводил хозяйку вниз. Она кивнула Дарфузу и все также призывно качая бедрами, покинула аукцион.
– Господа, не стоит расстраиваться, у нас есть еще две чудесные картины, которые ничуть не хуже. Давайте взглянем на…
Очередное захватывающее повествование Галларда о глубоком смысле в намалеванной троллем картине было бесцеремонно прервано ворвавшейся стражей. Пять стражников в блестящих легких доспехах во главе с командиром и неприметным низеньким чиновником в серой одежде прошествовали в центр зала под недоуменный гомон присутствующих. Человек в сером начал подниматься по ступеням на подиум, а командир стражников просто запрыгнул на подиум и подошел к картинам. Стражники выстроились перед подиумом, отсекая к нему подход. Чиновник подошел к непонимающему Галларду, предъявил ему жетон королевской таможни и неожиданно гнусавым голосом возвестил:
– Как представитель таможни его величества, объявляю данные торги раритетами Хейлора незаконными. Зал взорвался возмущенными криками. Урр-Бах повернулся к Кузрону и перекрикивая шум, спросил:
– Что здесь происходит?
– Н-не знаю, – пролепетал искусствовед, – такого еще не было. Должно быть, это какая-то ужасная ошибка. Кархи громко выругался.
– Ничего себе ошибка, две тысячи золотом. Кархи оглядел зал и, заметив пару знакомых газетчиков, опустился поглубже в кресло. Не хватало еще, чтобы их детективное агентство связали с нарушением закона. Таможенник поднял жетон над головой, призывая к тишине. И довольно быстро этого добился, весь зал, позабыв о магии искусства, жаждал подробностей скандального события.
– В соответствии с королевским ордонансом Ирсавера Законника о поощрении честной торговли, за провоз картин из Тролльего Холмогорья на земли Эркалона полагается уплатить пошлину в размере десятой части стоимости картин. Оценку предметов искусства дает представитель королевского собрания предметов искусств. По его оценке на основании сведений из журнала «Современное искусство», они стоят не менее тысячи золотых каждая. Таким образом, неуплата пошлины подпадает под контрабанду и в соответствии с королевским ордонансом наказывается конфискацией всего товара. На основании этого и отсутствия грамоты об уплате пошлины владельцем картин, объявляю данные картины собственностью короны. Они будут переданы королевской галерее. Вырученная сумма от продажи третьей картины также изымается в пользу казны Эркалона.
Галлард, подрастеряв свой лоск, сел на стул и молча смотрел как стражники уносят картины. Остальные присутствующие в зале стали покидать аукцион, громко, и даже слегка злорадно обсуждая неслыханное событие. Урр-Бах с убитым видом попрощался с испуганным Кузроном, ожидавшим злобных претензий от него, и поплелся к выходу. Кархи как мог утешал друга, потом вернулся к Кузрону и грозно на него зыркнул.
– Господин эксперт, прошу завтра вернуть деньги за организацию аукциона. Вы должны были предусмотреть такой поворот событий. Иначе завтра мой друг может и рассердиться на вас.
– Конечно, конечно, господин Кархи, сегодня же пришлю посыльного к вам в агентство.
– Буду ждать, – с угрозой протянул гоблин и пошел догонять огорченного напарника. Через час все газетчики Эркалона торговали срочными листками новостей и заголовки вроде "Таможня и бордель вместе спасают наше искусство" были самыми безобидными. Хорошо, что по правилам аукциона, продавец мог скрыть свою личность, чем Кузрон, хвала болотным духам, и воспользовался.
