Текст книги "И короли бессильны... (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 2
Кархи перевернул страницу газеты «Один эльф сказал» и с сочувствием посмотрел на хандрящего друга. После вчерашнего провального аукциона Урр-Бах был не в духе и немногословен. Утрата картин оказалась для него чувствительнее, чем можно было предположить. Когда гоблин, устав сочувствовать, предложил еще раз нарисовать что-нибудь из раннего творчества Хейлора и толкнуть по-тихому какому-нибудь коллекционеру, то нарвался на гневную отповедь тролля, что торговать в подворотнях он не собирается. И вообще, после визита королевской таможни о раннем Хейлоре из Холмогорья надо пока забыть.
Кузрон выполнил обещание и вернул деньги, не забыв приложить письмо с извинениями и надеждой на дальнейшее сотрудничество, если им посчастливиться вернуть в Эркалон еще одну картину.
– Не везет мне с картинами, – вдруг изрек Урр-Бах. – Первую украли в Академии, еще три украл король.
– Две, – поправил Кархи, с интересом читавший заметку о предстоящем приеме по случаю сто пятидесятой годовщины установления дипломатических отношений Эркалона с гномьим Союзом свободных шахт. – "Штурм любви" можешь всегда посмотреть, хоть завтра. Только без меня не ходи, я тоже живопись люблю. Урр-Бах фыркнул:
– Нашел чем гордиться, картиной в борделе. Лучше бы ее в "Эльфийском дубе" повесили, все больше народу увидело ее.
– Клянусь болотными духами, это будет интересно! – воскликнул Кархи. – Представляешь, на приеме у гномов кроме дочери короля будет полно аристократов, и среди них родная сестра принца Кирдаля. Это сколько же бабуле лет? За семьдесят, не меньше.
– Тебе то что с того, кто там будет? – поинтересовался Урр-Бах, отходя от клепсидры с вином.
– Да, так, – неопределенно ответил Кархи, которому в голову пришла потрясающая идея. – Схожу-ка я в книжную лавку, куплю почитать что-нибудь серьезное, поучительное. Тебе что-нибудь взять?
– Не надо, хотя, если что-нибудь по мирту найдется, купи. Только чтобы книжка была не тоньше моего пальца, а то опять какая-то бестолковщина окажется.
– Хорошо, кстати, Урр-Бах, деньги наши через месяц-другой закончатся. Надо искать жирного клиента. Тролль вздохнул.
– Знаю, что-нибудь придумаем. Ты, главное, больше никаких часов не бери, а то придется эти закладывать.
– Ну уж нет! – гоблин отпил из хрусталя клепсидры рубиновое время, и на удивление торопливо покинул кабинет. Урр-Бах задумчиво посмотрел ему вслед, неопределенно хмыкнул и взял со стола отброшенную другом газету. Пролистав весь номер, с недоумением смял номер и отнес его в нужник. Читать там было совершенно нечего, но удивительное дело, сидя в нужнике, часто прочитываешь самые скучные статьи. Обнаружив это после заселения в башню, тролль иногда брал на дело нуднейший труд Зимриэлинеля, что обычно лежал у него на столе в кабинете, обеспечивая авторитет в глазах клиентов. К чести философа, его книжка была нечитаема даже в нужнике, за что Урр-Бах его даже зауважал – для этого надо было потратить огромные усилия.
Хитрый Кархи в это время торговался за "Жизнеописание и закат династии Тирдаэлей", что так недальновидно уступили власть в Восточной Ветви нынешней династии Лорудалей полвека назад. Сбросив цену на половину, гоблин и книготорговец все равно расстались почти друзьями – эту книгу за десять лет даже ни разу не попытались украсть.
Кархи присел на скамейку у фонтана и начал знакомиться с перипетиями давних событий. Это оказалось нелегко, генеалогическое древо всех причастных и непричастных к эльфийскому престолу оказалось настолько развесистым и тяжелым, что чуть не похоронило под собой весь энтузиазм гоблина. Кархи, костеря автора и многодетность аристократов, их бастардов и непонятные морганатические браки с неудавшимися консумациями, через час сумел продраться к Тирдаэлям – последнему поколению предыдущих правителей. Помимо правящего в то время Ивираэля Второго, у него было четверо детей: старший сын Тивираэль, дочери Лоризель и Торизель, и младший сын Кирдаль. Пятый сын родился мертвым, забрав с собой и мать.
Наследник Тивираэль большим умом не блистал, но косяк мимо рта все же не проносил, и при наличии умных советников считался весьма достойным преемником отцу. Лоризель в пятнадцать лет была выдана замуж за наследника короля Южной Ветви. Торизель была на три года старше Кирдаля и всячески его холила и баловала. Кирдаль же рос шалопаем, завсегдатаем пещер любви и полян удачи. Разумеется, все эти заведения по роскоши не отличались от борделей и игорных домов других столиц, просто была у восточных эльфов раздражающая склонность к речевым архаизмам.
Автор не пожалел целой страницы на описание скучных привычек принца, вроде любимого ругательства "Клянусь священным дуплом" на староэльфийском (текст на живом эльфийском был заботливо приложен) или привычки чесать пузо после плотной трапезы. Кархи попытался пару раз ругнуться, надеясь получить отклик в душе, но в итоге прикусил язык и уже на гоблинском отозвался о вызывающем сочувствие устройстве глотки эльфов.
В восьмой год Огненной Стрелы престарелый король внезапно погибает на охоте вместе с наследником Тивираэлем. Лошади неожиданно понесли и их карета упала в глубокий яр у реки. Торизель в это время гостила у сестры на Птичьем архипелаге и узнала страшную новость только через месяц, голубиную почту в тот раз почему-то не использовали. А принц Кирдаль просто исчез.
В день окончания охоты он с утра завалился в гости к торговцу лучшими косяками, почтенному старому гоблину, и потребовал угостить его всеми новинками Зеленого Шаманата. Когда вооруженный до зубов отряд из Дома Поющей Стрелы прискакал сообщить о трагедии, принца и торговца в доме не было. "Вестники" перевернули все вверх дном, допросили с пристрастием всех случайных очевидцев и выяснили только, что за четверть часа до их прибытия какой-то гобл вломился в дом к торговцу, что-то крича на их наречии. С тех пор принца никто не видел. Но слухи ходили, самые разные, и единственное, в чем они сходились, так это в том, что если кто и знает, где Кирдаль, так это Великий шаман гоблинов.
Новая династия регулярно присылала в Шаманат послов, купцов и лазутчиков, тщетно пытаясь выведать судьбу опасного для нее принца. Итогом обычно становилась сильнейшая зависимость послов от травки, некоторые подвинулись рассудком после дегустации гоблинских настоек. Лазутчики же просто исчезали в бездонных гоблинских болотах. Единственное, что сумели вызнать эльфы, так это о каком-то обряде принятия в гоблины светловолосого незнакомца через три месяца после гибели династии. Слушок был особенно неприятен тем, что за последние пару-тройку веков подобный обряд сподобились принять всего двое эльфов, удивив затем всех своим долголетием и на редкость моложавым видом до конца дней. Этот слух распространился по всей Каэре и в первые годы не один мошенник из эльфов пытался нажиться на нем. Обычно они вскоре погибали не самым приятным образом, поэтому скоро этот способ отъема монет плуты признали слишком опасным.
Незамужняя Торизель по непонятным для автора книги причинам никогда не посещала родину, обосновавшись на Южных островах. Она так и осталась старой девой, посвятив жизнь племянникам от старшей сестры, иногда гостя у монархов соседних стран, где ее всегда привечали. Временами она по просьбе сестры и ее царствующего мужа выполняла дипломатические задания, связанные с женитьбой племянников. В общем, вела безбедную и безобидную жизнь знатной аристократки. Лишь в годовщину смерти отца и брата она уединялась в лесном храме, прося богов вернуть ей любимого младшего брата. Большую часть состояния она за эти годы потратила на оплату его поисков, обогатив не один десяток следопытов и проходимцев, видевших болота только после сильного дождя у себя в трущобах. Родственники терпели это, отдавая дань ее чувствам, лишь изредка вешая особо неумелых и тупых искателей Кирдаля.
Кархи попытался вычислить, когда приключился восьмой год Огненной Стрелы, но запутался, выяснив, что это было между пятью и шестью десятками лет назад. Такая точность его совершенно устроила. Гоблин поднялся со скамьи и пошел глянуть, где находится посольство Союза Свободных Шахт. Просто из праздного любопытства, сказал себе Кархи, сам же себе не веря. Шанс повстречаться со старой принцессой, представительницей свергнутой династии, выпадал только раз в жизни. Как знатному эльфу в прошлой жизни, Кархи до дрожи в коленях хотелось увидеть эльфийских аристократов, пусть даже и на приеме у гномов. Мог ли он оказаться Кирдалем в прошлой жизни, Кархи не знал, но шанс был, и немаленький. Все нумерологические книжки в один голос твердили, что в прошлой жизни он был эльфом, и совсем не водоносом, а наоборот, знатным, богатым и знаменитым. Кархи верил, что если престарелая принцесса была его сестрой, то его душа это почувствует и, наконец, успокоится, радуясь, что в этой жизни ему повезло родиться таким умным гоблином, да еще в Эркалоне.
То, что папаша принцессы и ее брат упали в овраг случайно, ушлый бывший газетчик не верил. То ли автор книжки был туп, то ли слишком перестраховался, но Кирдаля спас неизвестный гоблин, зачем-то не пожалевший своих ног. Кархи предполагал, что добрый торговец косяками был не совсем торговцем и гобл, предупредивший его об опасности, должен быть соглядатаем, постоянно ошивающимся возле королевского дворца.
Вывезти же принца из Восточной Ветви для гоблинов труда бы не составило, никто не принимал их всерьез, максимум, разъезды могли попросить угостить травкой. Впрочем, леса гоблины знали не хуже эльфов, и обойти посты могли и без мелких взяток. Если тот торговец работал на Великого Шамана, то пути отхода он должен был подготовить заранее. Великий Шаман на то и великий, что дураков возле себя не держит. Правда, и совсем близко тоже не подпускает, чтобы случайно не утонуть по пьяни в болоте. Случаи бывали, не только лошади несут, бывает, и трава в косяке не та оказывается. Случайно.
Так, размышляя о высокой политике, Кархи дошел до улицы Рудознатцев, где и располагалось посольство гномьего Союза Свободных Шахт. Сей Союз умудрился свергнуть монарха, пустить кровь армиям соседей, что решили поживиться за их счет и, победив, тут же распасться на отдельные, враждующие друг с другом шахты. Когда соседи начали захватывать их поодиночке, гномы еще раз объединились, вернули врагам сторицей за обиды и отбили все захваченное, и чуть-чуть сверх того в качестве контрибуции. После удвоения территории Союз Гномьих Шахт стал самым сильным и большим из государств гномов, ведя активную политику. Эркалон дружил с Союзом из-за хорошего железа и оружия, а также великолепных отрядов гномьей тяжелой пехоты, что проигрывала только дважды, да и то троллям.
Улица Рудознатцев, явно отданная Эркалоном гномам на откуп, была застроена домами с оружейными лавками на первых этажах. Посередине улицы возвышалось низенькое двухэтажное квадратное здание с узкими окнами, правда, многочисленными. Кархи отметил широкий подъезд у входа, красивую кованую ограду с небольшим садом за ней и неприветливые морды охранников. Собак гномы недолюбливали, как и те их, поэтому бородачи обходились без них.
Гоблин прошел всю улицу и вышел на перекресток. Возле него обнаружились казармы одного из трех гвардейских полков, расквартированных в Эркалоне. Кархи присвистнул, поражаясь чьей-то предусмотрительности: улица иноземных оружейников, да еще и гномов, при желании посольства могла легко стать проблемой, и кто-то заранее позаботился, чтобы беспокойные гномы были под присмотром гвардейцев. Впрочем, атмосфера Эркалона способствовала разложению любого разумного, озабоченного чужими интересами. Город давал море возможностей для развития и деградации всех талантов и наклонностей, и поэтому погубил не одну шпионскую карьеру.
Чтобы этого не произошло и с ним самим на вечернем приеме, требовалась серьезная подготовка, которую Кархи решил отложить до завтра. Сейчас же нужно было расшевелить Урр-Баха. Кархи направился к «Эльфийскму Дубу».
Увидев таких разных сестер, гоблин полюбовался ладненькой фигуркой Марсиэли, ощущая при взгляде на нее, как теплеет на сердце. Эльфийка, несмотря на то, что частенько трепала его за ухо, колечко его носила. Кархи вдруг подумалось, что Марсиэль стоит сотни знатных эльфиек и вообще, только благодаря ей он познакомил Урр-Баха с Ниррой.
– Привет, красавицы! – гоблин плюхнулся за стол с девушками. – У меня плохая новость об Урр-Бахе. Вчера у нас конфисковали картины Хейлора на аукционе, чтобы королю икалось от них. И наш друг так сильно загрустил, что не ест второй день. У него чувствительная душа, и утрата таких чудесных картин потрясла его.
– Кархи, прекращай болтать глупости, – строго произнесла Нирра. – Ни один нормальный тролль не будет жалеть об этой мазне. Забрали – и забрали.
– Больше двух тысяч золотых эркалонов потеряли, – выдохнул гоблин тихо, чтобы не привлекать внимания.
– Сколько? – изумилась троллиха. – И вы позволили отнять картины?
– Женщина, за ними пришла королевская стража, – возмутился гоблин. – Марсиэль, хоть ты нас пожалеешь? Урр-Баху плохо, мне тошно, а Нирра только золото видит.
– Болтун, – Нирра поднялась. – Идем, сестренка, проведаем Урр-Бахха, я бы от потери таких денег кого-нибудь удавила. А ты, бестолочь, прихвати бочонок пива из Холмогорья, его только вчера привезли. Кархи, увидав размеры бочонка, застонал.
– Терпи, Кархи, ведь друга выручаешь, – Марсиэль слегка потрепала его за ухо.
– Еще и уши оборвут, – довольно проворчал гоблин. – Марсиэль, золотко, неужели я тебе совсем не нравлюсь? Марсиэль промолчала, напоследок дернув за ухо посильнее. Кархи вскрикнул
– Бей гнома молотом – станет гном золотом, – одобрила Нирра сестру. – Пошли, бездельник.
* * *
Урр-Бах с радостным удивлением уставился на гостей, с шумом заявившихся в кабинет.
– Урр-Бах, – низко пророкотала троллиха, опуская на стол большую корзину со снедью, – ты в порядке? А то этот плут начал переживать. Тролль, не сводя глаз с Нирры, смущенно заулыбался.
– Я полностью здоров и готов расследовать новые преступления.
– Вот и славно, – громоподобно проворковала троллиха. – Я принесла тебе пиво из Холмогорья, оно лучше любого лекарства.
– Кто принес? – взвыл Кархи, – я всю спину сорвал из-за этой бочки.
– Должен же ты хотя бы раз в жизни поработать, – пожала плечами троллиха. – Марсиэль, накрывай стол, будем ужинать.
– Кархи, что это у вас за чудо? – спросила Марсиэль, указывая на деревянного тролля.
– Это лучшие в Каэре винные часы, – похвастался гоблин, беря эльфийку за руку и увлекая к клепсидре. – Попробуй этого вина, его похвалил даже Урр-Бах.
– Кархи, хочешь опоить сестренку, – поинтересовалась троллиха, наливая пиво в кружку Урр-Баха.
– Я пьянею возле нее без всякого вина, – отозвался гоблин. – Давайте есть, весь день на ногах.
Не успел он произнести это, как клепсидра взревела обезумевшим от ярости троллем, заставив всех сильно вздрогнуть. Марсиэль от испуга прижалась к Кархи.
– Лапуша, я спасу тебя от любого тролля, – проворковал гоблин, покрепче обнимая девушку. – Это просто будильник не вовремя сработал.
Взъерошенная троллиха, чуть не уронившая тарелку, попыталась неудачно сцапать гоблина. – Если тратить столько на всякие безделицы, никаких денег не хватит, – рассердилась Нирра.
– Это подарок клиента, – соврал Кархи, – правда, Урр-Бах.
– Таких дураков нет даже в Эркалоне, – уверенно заявила Нирра. – Идите ужинать. Кархи, если еще раз услышу этот крик, то выкину тебя в окно вместе с твоими часами.
– Да я же сказал, забыл вытащить кристалл, – гоблин вытащил злополучный кристал и положил в углубление у основания фигуры.
После ужина компания проболтала почти до полуночи, с энергией молодости позабыв о времени и сне. Проводив девушек в комнату для гостей, напарники разошлись по своим спальням. Кархи немного переборщил с жидким временем и поэтому сразу же заснул. В его сон, в котором смеющаяся Марсиэль пыталась его облить вином, неожиданно ворвался злой медведь. Он громко ревел и хотел почему-то отнять бутылку вина у эльфийки. Кархи попытался отогнать животное, сев ему на шею, но не удержался и упал, от чего тут же проснулся. Однако рев не прекращался, словно в башню действительно забрался горный медведь. Дверь распахнулась и в спальню влетела перепуганная Марсиэль.
– Кархи, ты слышал это?!
К реву медведя присоединился рык медведицы. "Откуда в Эркалоне семья медведей?" – изумился гоблин, пытаясь припомнить, были ли недавно сообщения о пропаже животных из бродячих цирков. Потом его осенило. Он с лаской посмотрел на девушку.
– Успокойся, лапуша, это всего навсего парочка троллей орут как медведи весной. У Марсиэль округлились глаза.
– Они, они…
– Ага, – с ухмылкой кивнул Кархи, – обмен шерстью это у них называется. – Только орут больно громко, неужели и впрямь шерсть на спине дерут? Вот это я понимаю настоящая подруга, утешила Урр-Баха. Теперь он забудет и о картинах, и золоте за них, даже обо мне не сразу вспомнит. Девушка вспыхнула и быстро пошла к двери.
Кархи пробурчал о наглых медведях, будящих честных гоблинов и, накрывшись подушкой, вновь заснул. Уже без сновидений до самого утра.
На утро Кархи с усмешкой поприветствовал слегка смущенных троллей и закачал головой.
– Ай-яй-яй, Урр-Бах, разве не ты рассказывал, что тролли перед свадьбой год живут вдалеке, чувства свои проверяют и закаляют, кхм, терпение? Не успел тролль открыть рот, как вмешалась Нирра.
– Кархи, оглянись, ты не в лесу живешь и не в деревне, а в Эркалоне. Куда, по-твоему, идти отсюда троллю, обратно в лес? Да и зачем? Стоит вас оставить одних, так вы тут же натащите в постель чужой шерсти. С сегодняшнего дня мы помолвлены, поэтому можете дарить подарки.
Кархи вопросительно глянул на Марсиэль. Та растерянно пожала плечами.
– Тогда я сегодня угощаю в "Эльфийском дубе", – нашелся гоблин. – Вот Бурх обрадуется: лучший тролль в Эркалоне, знаток мирта и живописи. Да еще такого друга имеет. Глядишь, на радостях сам проставится. Пойдем, обрадуем его.
* * *
Бурх, глядя на веселье упившихся завсегдатаев «Эльфийского дуба», со вздохом передал кабатчику очередную горсть серебрушек. Помолвку его дочери захотели отпраздновать все присутствующие и, разумеется, за счет счастливого папаши. Что и говорить, этого события немолодой Бурх ждал уже давно, да и выбор Нирры его вполне устраивал – Урр-Бах хоть и немного разгильдяй, но дочку обижать не будет, вон, как смотрит на нее влюбленно.
Больше Бурха беспокоила младшая дочь, Марсиэль. Ни с кем толком она сойтись не могла, решительно отшивая всех претендентов. Разве что Кархи был ей симпатичен, на памяти тролля только его колечко и серьги она носила помимо своих украшений. Впрочем, этот гоблин любил всех эльфиек в возрасте от шестнадцати до тридцати, поэтому крепость своих чувств ему придется доказать. Давать разбивать сердце Марсиэль тролль не собирался позволять никому, хоть самому королю Эркалона. Хмельные мысли растроганного отца прервал удар чьего-то тела о пол. Потом послышались проклятия и Бурх, громко ворча, что в Эркалоне свадьбы и похороны всегда заканчиваются одинаково, принялся наводить порядок.
Домик, в котором проживал Бурх с дочерьми, располагался недалеко от «Эльфийского дуба», в квартале бедноватом, но относительно спокойном. За несколько лет Бурх с приятелями навели порядок на прилегающих улицах и вбили кулаками и кастетами в головы чужого жулья мысль не промышлять в ближних и дальних окрестностях питейного заведения. Изредка залетная босота нарушала покой обитателей ночным грабежом, но, как правило, далеко с добычей не уходила – местные были наблюдательны и хорошо вооружены. На улицах до глубокой ночи сновал народ, половина тратила заработанное днем, а вторая половина спешила за пределы квартала, чтобы сшибить монету-другую более-менее законным способом – как боги распорядятся. Чтобы боги были благосклоннее, большая часть жителей прихватывала с собой отмычку или ломик.
Марсиэль, часто здороваясь с встречными, подошла к дому и открыла дверь причудливым бронзовым ключиком, сработанным дружком Бурха. Так как кража им не грозила, упор был сделан на красоту и малые размеры. За безопасность жилища же отвечали авторитет Бурха и глаза соседей. Не успела Марсиэль надеть домашнее платье, как в дверь кто-то замолотил. Марсиэль, не ожидая так рано возвращения отца с сестрой, распахнула дверь. У порога, заметно пошатываясь, стоял Кархи. Он чуть не повалился на девушку, но устоял, заставив ее отступить в коридор.
– Марсиэ-эль, – пьяно протянул Кархи, и неожиданно протянул ей букет цветов. – К-купил в первый раз в жизни д-для тебя, – признался гоблин. – Кажется, я люблю тебя. Эльфийка осторожно забрала цветы и нахмурила изящные брови:
– Кархи, ты опять наклюкался.
– Для храбрости, – признался гоблин, осторожно прислоняясь к стене. – Ради тебя я готов стать настоящим эльфом. Правда, часа на два-три, и не часто, а то разоришься на заправке амулета. Да и детей наших надо на что-то кормить. Впрочем, когда я был эльфом в прошлой жизни, не сказал бы, что это лучше, чем быть гоблином. Кругом одни знатные дармоеды, в жизни не заработавшие даже медяка. Одни балы, охоты и девки, – Кархи неожиданно причмокнул и испуганно замолк.
Марсиэль, слушавшая Кархи со все возрастающим изумлением, долго молчала, глядя на гоблина. Потом недоверчиво сжала губы.
– Кархи, ты пьян как гном, иди сначала проспись, а потом еще раз расскажешь про себя и какого-то эльфа, только без того бреда, что ты наплел. Марсиэль решительно развернула гоблина к двери и подтолкнула к выходу.
– Это не бред! – попытался возразить незадачливый воздыхатель. – Эльф и я – одно целое, в прошлой жизни – эльф, сейчас – гоблин. А если взять амулет, то могу и сейчас быть эльфом. Моя сестра подтвердит, что я эльф.
– Сестра? – насмешливо фыркнула девушка.
– Ага, она эльфийская принцесса, правда, старовата, ногами еле двигает, придется самим к ней идти.
– Давай-ка сегодня ты один к ней пойдешь, – Марсиэль захлопнула за Кархи дверь и хихикнула. Потом снова открыла дверь и, убедившись, что гоблин поплелся по улочке в сторону "Эльфийского дуба", а не валяется на земле, закрыла дверь на замок и пошла спать.
* * *
Гримбольд в этот вечер засиделся допоздна, сводя месячный баланс агентства в двух толстых книгах, на одной из которых красовалась печать королевской налоговой службы. Цифры в ней в столбцах доходов были меньше, а расходы больше. Манипуляции с двумя гроссбухами доставляли гному огромное удовольствие, особенно когда расходы превышали доходы. Но этого он себе позволял от силы два-три раза в год, чтобы не привлекать подозрительного внимания мытарей. В этот раз пришлось показывать прибыль, поэтому Гримбольд был не в духе.
Вейгир – командир десятки гномов, подчиненной лично Гримбольду, постучал в дверь. Дождавшись разрешающего ругательства хозяина, он вошел в кабинет. К этому времени оба гроссбуха лежали в ящике стола. Гном в этом деле не доверял даже ближайшим родственникам.
– Добрый вечер, господин Гримбольд. Разрешите доложить о вашем поручении, – Вейгир выглянул в пустой коридор и захлопнул дверь.
– Наконец-то! – оживился гном. – Тебе удалось что-нибудь разузнать, как эти мерзавцы платят налоги?
– Доходов за полгода у них не было, до этого заплатили в казну полсотни золотом с дела о тарзитском вампире. На днях у них конфисковали картины Хейлора. Прямо на аукционе.
– Так это были их картины? – Гримбольд ощерился в улыбке, взял початую бутылку "Дыхания горна" и налил себе в кубок. Достал из-под стола еще один кубок и налил Вейгиру.
– Сколько же эти животные потеряли?
– Я поспрашивал кое-кого, говорят от полутора до двух тысяч золотом.
– Клянусь Первым Оружейником, это лучшая новость за год! – Гримбольд не удержался и хлопнул подчиненного по плечу. – Что-нибудь еще?
– В столичном магистрате появились слухи, что пора поставить еще одну статую королю, но там пока не знают, где именно, – многозначительно произнес Вейгир. – Городские лозоходцы сейчас готовятся обследовать несколько мест в центре, чтобы рабочие случайно не нарвались на водяную жилу. Фундамент будут рыть очень глубокий… Гримбольд хищно улыбнулся.
– И очень дорогой, понятно. Твоя работа как всегда безупречна. Это тебе премия, заработал, – гном протянул умному головорезу кожаный мешочек. – Пока этого достаточно, держись от этих ублюдков подальше.
– Будет сделано, – Вейгир забрал награду, наклонил голову и ушел. Гримбольд же аккуратно вписал выданное золото в графу "Расходы", и довольно хахохотал, напугав случайного ночного прохожего утробными звуками.
* * *
Гримбольд потратил десяток золотых, чтобы помощник городского главы по строительству Лурвельд узнал, что гном хочет с ним победать в очень дорогом ресторане. До этого гному не приходилось иметь с ним дела, и он очень удивился, что благоустройством в столице заведует его соплеменник – дородный и очень важный гном в богатой одежде и золотой цепью на груди весом с месячного поросенка.
Как и чем угощать подобных гостей, Гримбольд знал весьма хорошо, поэтому через два часа перед ним сидел сытый и захмелевший чиновник, благосклонно слушавший очередное славословие в свой адрес. Гримбольду пришлось нелегко, столько времени говорить только приятное, да еще за свой счет, но гном знал, ради чего идет на такую несправедливость.
– Господин Лурвельд, я узнал, что вы планируете установить статую нашему великому королю Ирсаверу, да хранят его боги, – перешел к делу Гримбольд, когда понял, что следующая бутылка ударит в голову сильнее взятки. – Я, как скромный верноподданный его величества, хотел бы помочь вам в этом благом деле и готов пожертвовать сто золотых, чтобы оплатить услуги лучших лозоходцев в городе. Лурвельд громко рыгнул и посмотрел на Гримбольда с неожиданно трезвым взглядом.
– Прекрасный поступок, достойный всяческого подражания, – также витиевато ответил Лурвельд, ни разу не запнувшись. – Мы, верные слуги короля, в свою очередь, всегда готовы помочь достойным сынам Эркалона.
– Что вы, господин Лурвельд, – Гримбольду стоило немалого труда потупить взор, – я делаю это от чистого сердца. Даже специально потратил время, чтобы найти самый лучший участок для памятника. Лучше башни Шутника места нет, поверьте гному. Отличное место, где можно разбить великолепный парк, построить красивый большой фонтан, да много чего можно построить. Чиновник благосклонно кивнул.
– Удивительно, как мои помощники упустили из виду башню Шутника. Там действительно полно пустырей.
– Жаль, что они резко подорожают, когда начнутся работы.
– Гм, – Лурвельд неожиданно вспотел. – Я обязательно распоряжусь, чтобы лозоходцы обследовали и Башню Шутника.
– Тогда буду очень вам признателен, если вы сами вознаградите своих служащих за их нелегкий труд, – Гримбольд протянул звякнувший мешочек.
– Я лично прослежу за этим, – кивнул гном, пряча золото. – Мне пора, служба на благо Эркалона не знает отдыха.
– Благодарю за время, уделенное мне, – Гримбольд встал вслед за чиновником. – На открытии памятника я обязательно сделаю еще одно пожертвование. Труд простых разумных должен быть вознагражден достойно.
– Золотые слова, – Лурвельд кивнул на прощание и пошел к выходу, оставив хитрого гнома расплачиваться за обед. Хорошо знавшие Гримбольда сильно бы удивились, с какой радостью он расстается с деньгами. Таких щедрых чаевых в ресторане еще не видели.
* * *
Кархи, весело насвистывая, поприветствовал на кухне проснувшегося тролля, указал на еще скворчащую на огромной сковороде яичницу с окороком, и вернулся к подготовке к вечернему приему в гномьем посольстве. Разложенный на столе малый набор сыщика, что напарники собрали с начала самостоятельной деятельности, состоял из нескольких отмычек, собственноручно сделанного Кархи потайного фонаря с кристаллом света от магички Щуки, щепотки «Болтуна» для сбора улик в дорогих кабака и мешочка жевательных шариков из железного корня для длительных опросов симпатичных свидетельниц без посторонних. Шарики покупал Кархи тайком от друга.
За магическое прикрытие отвечали три дешевых кристалла с заклинанием "Туманного утра" – они обеспечивали плотный туман в двадцать шагов вокруг себя на десять ударов сердца, и пара защитных амулетов охранников от артефактника Академии, что им разрешил дать Сертоний. Новенькая книжка "Как без инструментов отремонтировать дверной замок после ночной попойки. Десять способов и три секрета от старого раскаявшегося медвежатника" венчала незамысловатый набор инструментов и была наверно самой полезной в работе. Эту книгу тайком печатали все кому не лень, поэтому, собрав все варианты книг, можно было заполучить около сотни способов вскрытия замков без ключей, от примитивного ломика до фантастической отмычки, вываренной на семи мхах из подвалов столичной тюрьмы. Данный экземпляр Кархи давал пролистать двум опытным приятелям из квартала Тряпичников, и они, после того, как выдрали половину страниц, сочли его весьма толковым. За дополнительный кувшин пива гоблин заимел ненужные ему адреса парочки надежных скупщиков краденого и полдюжину советов, как быстрее отпереть чужую дверь.
Кархи критически рассмотрел каждый предмет и решил, что в посольстве ломик может понадобиться, только если гости затеят пьяную поножовщину. С учетом статуса особ, такое исключалось, поэтому гоблин положил в карман один кристалл "Туманного утра" и шарик из железного корня, для чего, он и сам не знал, но нужно же что-то иметь при себе кроме артефакта "Эльф на час". Подготовившись таким образом к разным неожиданностям, Кархи пошел забирать одежду для приема.
Самой большой трудностью оказалось раздобыть одеяния эльфийского дворянина. Весь предыдущий день был потрачен на поиски приличных знатному аристократу тряпок. В большинстве лавок продавцы только разводили руками или пытались всучить залежалое по тройной "эльфийской" цене. В итоге Кархи наведался в королевский театр, дал на лапу старенькому костюмеру десяток серебрушек, и получил приличный выходной наряд знатного эльфа, давно пылившийся в дальнем углу вместе с остальным старьем.
Ткань была эльфийская, прочная, иначе за полвека нити давно бы расползлись. Кархи же добрый старичок сказал, что это самая модная одежда трех последних лет и вообще, надо бы накинуть сверху за такое чудо. Гоблин, чихнув в пятый раз из-за древней пыли, долго и недоверчиво рассматривал ткань, но к чести театральных швей, крой и швы были безупречны. Обрадованный Кархи дал старикану еще серебрушку, чтобы выпил за здоровье короля и отбыл домой, гадая, как будет сидеть одежда на нем в обличье эльфа. По пути гоблин потратился на прачку, строго наказав подготовить чистую и выглаженную одежду к полудню. Свой адрес он благоразумно ей не сказал.
