Текст книги "И короли бессильны... (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Через час орк проводил гнома до дома, убедился, что красный кирпичный особняк по-прежнему охраняют четверо вооруженных до зубов гномов, которые сменялись каждый вечер. Цепь узнал одного из гномов, тот давно работал в известной охранной компании, она обслуживала только гномов. Дубовая обитая железом дверь и прочные решетки на окнах не оставляли шанса даже самым хитрым домушникам. Затевать схватку с гномами не хотелось, у каждого охранника была добротная двойная кольчуга, шлем, кинжал и короткий меч. По опыту кровавых свалок орк не сомневался, что они потеряют как минимум одного, и еще один-два будут серьезно ранены. Нужно было придумать что-то другое.
Бурх, собравшись вместе с остальными за столом в доме Карася, выслушал все соображения орка и посмотрел на Герфа и Карася.
– Цепь как всегда ничего не упустил. Драться с этими гномиками себе дороже, мы не мечники, здесь нужны хотя бы пара арбалетчиков, да и брать на себя чужие жизни не хочется. Есть тут у меня одна мыслишка, – Бурх хитро посмотрел на собеседников. – Сидеть в доме целый день и ничего не делать – смертная скука. Тем более, если нельзя даже опрокинуть ничего крепче воды. Поэтому попробуем немножко развлечь их. Герф, понадобится твоя помощь…
Через три дня на улице с домом Орхельда появилась симпатичная гномша – кряжистая дебелая фигура, толстые ляжки, широкий зад и необъятная грудь. Губная помада и румяна были нанесены на несколько туповатое лицо неумело, но щедро. Юбка выше колена сообщала всем издали, что квартал стал престижнее на целую шлюху. Она целый день ходила по улице, предлагая свои услуги мужчинам таким низким голосом, что те первым делом пытались разглядеть на ее лице щетину или царапины от бритвы. Толстый слой пудры надежно скрывал нежную кожу от нескромных взглядов и повергал потенциальных клиентов в бегство. Мало кому охота обнаружить в самый ответственный момент, что твой член не самый длинный даже в такой скромной компании. Гномша на удивление особо и не ругалась в спину трусам, лишь ласково обзывая их импотентами и мужеложцами. Мощный низкий голос раскатисто звучал по всей улице, заставляя остальных мужиков ускорить шаг, чтобы не привлечь внимания проститутки.
А вот охранникам гномша понравилась. Если раньше они торчали дома за запертой дверью, то теперь весь день пялились на пышные телеса гномьей красотки, да обменивались с ней скабрезными шутками. Спустя неделю Гурша знала по имени всех из двенадцати гномов, посменно дежуривших в доме четверками, некоторых совсем близко. Она часто просила у гномов принести попить воды и пару раз даже угостилась косячком.
Как-то оживленным вечером, когда Орхельд как всегда отправился в "Кирку и бутылку" поужинать, а Гурша охмуряла очередного бедолагу недалеко от двух зубоскаливших охранников, на улице объявилась еще одна гномша легкого поведения – еще более толстая, широкозадая и грудастая. Юбка была у нее на две ладони короче, чем у Гурши, поэтому на нее пялились даже худосочные эльфы. Гурша тут же заметила конкурентку. Оборвав на полуслове коммерческое предложение престарелому писарю, она перегородила дорогу соплеменнице и грозно пророкотала:
– Ах, ты, эльфийская подстилка, вздумала мыть золото на чужом участке? Проваливай отсюда, пока я тебе не пересчитала все зубы!
Прохожие начали замедлять шаг и оборачиваться. Охранники, чуя потеху, позвали остальных товарищей. Незнакомая гномша тоже подбоченилась:
– С чего это ты, потаскушка пещерная, решила, что город принадлежит тебе? Здесь все равны или ты боишся, что рядом со мной тебя снимет только слепой матрос? Тогда топай в порт, там всегда рады новым полумедяшкам.
Гурша бешено заорала и, ругаясь по-гномьи, ударила соперницу в ухо. Та ловко увернулась, вцепилась Гурше в платье и сильным рывком разорвала его пополам, явив столпившимся ротозеям голую гномшу. Гурша не осталась в долгу и поступила также с платьем нахалки. Потом обе принялись с грязной руганью мутузить друг друга, попутно сваливая с ног нерасторопных зрителей.
На какое-то время вход в дом Орхельда остался без присмотра, охранники целиком были поглощены дракой голых гномш, как и все остальные. Бурх, Цепь, Карась и Герф молнией юркнули в раскрытую дверь и исчезли в доме Орхельда. Гномши еще минут пять ставили друг другу синяки на радость толпе. Наконец, полностью обессилев, они расцепились друг от друга. Кое-как прихватив заколками одежду, проститутки пошли в разные стороны, иногда оборачиваясь, чтобы выкрикнуть в спину соперницы новое оскорбление. Толпа еще четверть часа постояла, со смехом обсуждая невиданное зрелище, и начала редеть – каждый спешил поделиться со своими дружками ярким описанием невиданной драки.
Охранники постояли еще вчетвером у входа, гадая, появится завтра их знакомая Гурша или нет, а потом, как обычно, разделились: двое пошли в дом, а остальные остались ждать возвращения хозяина. Через минуту из дома их позвали. Недоумевая, оба гнома направились к комнате на первом этаже у входа, которую Орхельд выделил для нанятых охранников. Едва первый из них вошел в комнату, как получил от Цепи по затылку мешочком, наполненым песком. В это же время Бурх отоварил сзади второго гнома дубинкой, обтянутой толстой кожей.
– Порядок, – прошептал Карась, как и все остальные, закрывший лицо до переносицы темным платком. – Вяжем их быстро.
Герф поспешно стащил с одного из охранников плащ и висящий на поясном ремне шлем, надел все это на себя и встал у входа на случай неожиданного возвращения Орхельда, хотя обычно он возвращался ближе к полуночи.
Связав гномов, остальные сразу поднялись в спальню Орхельда. Цепь и Карась вытащили короткие ломики и шустро простучали полы и стены, отодвигая мебель и ничего не пропуская. Подозрительных мест оказалось несколько: в стене за тяжелым дубовым комодом, в полу под неподъемной кроватью (едва сдвинули втроем), а за зеркалом обнаружилась целая потайная дверца. Карась, как самый опытный взломщик, принялся возиться с замком этого тайника, орк подошел к стене, у которой стоял комод, а Бурх просто вытащил небольшую фомку и начал поднимать половицы. Первому повезло Бурху. Тролль, используя свою недюжинную силу, сдвинул поднятые половицы в сторону и увидел грунт. Земля была сухой и перемешана с известью. Бурх начал осторожно разрыхлять землю, ладонями отбрасывая землю в сторону и выкопав углубление на локоть вниз, нащупал рукой кожаный мешок. Поднатужившись, он вытащил его на пол.
– Весит как моя Марсиэль, – довольно объявил тролль приятелям. Заглянув внутрь, Бурх радостно объявил:
– Золото! Одно золото!
Цепь и Карась, отвлекшиеся на находку товарища, с удвоенным рвением вернулись к работе. Орк вскоре вбил внутрь тайника пару оштукатуренных кирпичей и, просунув руку в отверстие, с разочарованием вытащил записную книжку, исписанную гномьими рунами.
– Оставь ее на месте, – посоветовал Бурх, – нам тайны гномика без надобности.
Цепь с легкой досадой зашвырнул находку в тайник и обернулся к пыхтящему Карасю:
– Хитрый замочек? – поинтересовался Цепь.
Некогда лучший медвежатник в Эркалоне выпрямился и махнул рукой.
– Даю зуб, это обманка. Там или пусто, или всего полкирпича места, лишь бы дверца звенела. Бурх, сколько там у нас получается?
Тролль приподнял мешок, наугад взял несколько горстей монет, чтобы удостовериться, что они все эркалонской чеканки и на минуту замер, только шевеля губами.
– Где-то тысяч десять-пятнадцать, – наконец объявил Бурх. – Нам и этого хватит, уходим.
Обрадованные Карась с Цепью по старой привычке отлили в тайник на удачу и пошли вперед. Сзади Бурх нежно обнимал мешок, почти не чуя его веса. Герф, как только их заметил, выглянул за дверь.
– На улице тихо, – гном снял платок с лица, отбросил шлем и плащ, и вышел на улицу. Остальные тоже избавились от платков, дождались легкого свиста бывшего сводника и покинули жилище Орхельда. На улице уже стемнело. Впереди пошел Цепь. Бурх шел за полсотни шагов позади от него, а Герф и Карась страховали тролля сзади. Через две улицы они свернули в темный переулок и вывернули в гоблинский квартал. Час спустя вся компания сидела в домишке Цепи и смотрела на четыре большие кучи золота.
– Почти по три тысячи на брата, – Карась сделал глоток вина. – Неплохо для вечерней халтурки.
Бурх, получивший свою треть от добычи, довольно кивнул. Он получил больше четырех тысяч золотых и теперь раздумывал, где хранить такие деньги, когда вся округа состоит из одних Цепей, Карасей и прочих мастеров отмычки и дубинки.
– Предлагаю золото не светить два-три месяца, – сказал Бурх. – Каждый сейчас берет пять золотых, меняем их на серебро и жалуемся на трудные времена. Можно еще занять пару серебрушек, пожалуй, я так и сделаю.
– Через год открою самый шикарный бордель в Эркалоне, – объявил Герф, – для вас все будет бесплатно.
– Я, пожалуй, открою мастерскую и буду продавать особо надежные замки, – Карась приосанился, – есть у меня пара замочков, ни один медвежатник не справится. А ты, Цепь, чем займешься?
– Открою оружейную лавку, – отозвался орк. – Лучшее оружие без всяких висюлек и самоцветов, только честная сталь и добротная кожа. Сейчас простому воину даже кинжал купить трудно, словно им не сердце протыкать собираются, а девок привлекать.
Бурх пожевал нижнюю губу и сказал:
– А я пока не знаю, чем займусь, надо подумать. Может, пивоварню открыть? Только возни с ней много, да и таскать ячмень, воду уже неохота.
– Времени у нас много, спешить некуда, – произнес Цепь. – Может, я сам бордель открою напротив Герфа.
– Прогоришь как гоблин с винной лавкой, – ухмыльнулся Герф. – Лучше давай сбросимся вместе поровну.
– Нет, – орк ухмыльнулся, – пусть лучше у меня на могиле будет высечено "Хозяин скромной оружейной лавки, чем "Хозяин лучшего борделя".
– Зато у меня будет дописано "Лучший друг орков", – тут же парировал Герф. – От меня и после смерти не избавишься. Кстати, – спохватился Герф, – с каждого по золотой монете, мои девочки нагишом драли друг другу волосы не за медяк. Я им пообещал по паре золотых за эту халтурку.
– За пару золотых я сам готов показать свое хозяйство любому гному, – проворчал Карась, протягивая гному две монеты.
– Сначала найди того гнома, кто согласится за это платить, – бывший сутенер подмигнул. – Любой голый мужик на улице и медяка не стоит, поверь моему опыту. Поэтому только ум помогает нам не умереть с голоду.
Бурх лишь фыркнул – за свою жизнь он повидал столько недоумков, что оставалось только удивляться, как они не померли сразу как вышли из-под родительской опеки. Впрочем, обычно бывший сутенер словом "мужеложец" объяснял любые отклонения, недостатки и пороки окружающих, которые не объяснялись словами "придурок" или "импотент", и поэтому тролль даже не сомневался, как гном ответит на его возражение, реши он его озвучить.
– Предлагаю выпить за Бурха, – предложил Карась. – Если бы не он, гномы бы остались безнаказанными, а мы бедными.
Тролль важно кивнул, признавая свою заслугу.
– С вас новая пивная кружка с охлаждающим кристаллом, – сказал Бурх. – Вы так много болтаете, что пиво опять теплое.
Как Бурх и предполагал, утром ни одна газета не сообщила о дерзком ограблении Орхельда, подтвердив его подозрения о нечистом происхождении золота. Свою долю он спрятал в подполе дома, поставив сверху совершенно неподъемный для обычного смертного камень. С учетом того, что тролли в Эркалоне воровством не занимались, а орки предпочитали дубину или кастет, хилым людишкам и гоблинам заначка Бурха была недоступна. К тому же, благодаря своей репутации и известной скромности в быту тролль за золото был абсолютно спокоен.
Глава 5
Урр-Бах болтал с Ниррой и ее сестрой в «Эльфийском дубе», когда в заведение ворвался взбудораженный и радостный Кархи. Он быстро чмокнул троллиху и Марсиэль в щеки, и протараторил:
– Кучер Зариэль только что привез записку от нее, завтра "Эльфийские пупки" выступают по маговизору. Ее карета отвезет меня к ней домой, я покажу пупкам, как держать в руках косяки и чуть-чуть порепетируем их речь. Вернусь к вечеру. Завтра о нас узнает весь Эркалон! Кархи еще раз чмокнул в щеку Марсиэль и умчался на улицу.
– О чем это он? – поинтересовался подошедший Бурх, мало что расслышав.
– Завтра будем смотреть маговизор, прямо здесь, – объяснил Урр-Бах. – Будут богачам с маговизорами хвалить наше агентство и косяки, которые вы крутили у нас в башне.
– В Эркалоне сам себя не похвалишь – будешь выглядеть дураком, – одобрил Бурх. – Вам, ребята, нужна известность, чтобы шли к вам клиенты с маговизорами, в каретах, тем более, когда женитесь. У Кархи котелок иногда варит лучше всех.
– Отец! – возмутилась Марсиэль.
– Ладно, почти всегда варит, – добродушно посмеиваясь, сказал Бурх. – Не забудьте завтра прихватить с собой горсть косяков, а то народ здесь вас не поймет.
На следующий день в «Эльфийском дубе» впервые за всю его историю завсегдатаи собрались не вокруг драки, а обступили маговизор, установленный на личной кружке Бурха на отдельном столе у стены. Бурх с приятелями стояли рядом с дорогущим кристаллом и следили, чтобы остальные не пересекали полукруг из табуретов. Кристалл издал короткую мелодичную трель и зажегся, повергнув завсегдатаев в культурный шок. На его поверхности появилось лицо знакомой Урр-Баху и Кархи русоволосой эльфийки.
– Мы приветствуем всех уважаемых владельцев маговизоров и их гостей, и рады сообщить вам, что сегодня выступят самые популярные артисты Эркалона. Встречайте группу "Эльфийские пупки"!
На маговизоре появились пять эльфиек в умопомрачительных вызывающих нарядах: на каждой из них была короткая зеленая или желтая майка, оголяющая пупок и белоснежные шорты до середины бедра. Народ вокруг издал такие сладострастные вздохи восхищения, что Бурх велел Герфу проследить, чтобы не случилось какого-нибудь непотребства. Пупки тем временем исполняли задорную песенку о том, как приятно жить в Эркалоне, не забывая вертеть попками и бросать многообещающие взгляды зрителям.
Урр-Бах с Ниррой и Марсиэль стояли в первом ряду и с интересом ждали, чем закончится представление. Кархи пообещал, что они увидят его по маговизору. Эльфийки, закончив выступление, пропали из маговизора и в нем появился Кархи в своем зеленом камзольчике и зеленых штанах.
– Да пошлют вам боги счастья и удачи, славные жители Эркалона и его гости. Сегодня я рад представить вам наше детективное агентство "Урр-Бах и Кархи". Мы решим любую вашу проблему за короткие сроки и честную цену, только зайдите к нам в башню Шутника. Также счастлив сообщить, что только для наших потенциальных клиентов мы начинаем продавать лучший косяк в Эркалоне, который называется "Башня Шутника". Он поможет вам верно оценить размер проблемы и напомнит, кто именно ее может решить. Только сто портсигаров в год!
В маговизоре вдруг опять появилась Зариэль с подружками. Пупки сидели на стульях, раздвинув ноги чуть шире, чем это разрешалось правилами приличия. Каждая держала в руке листья веселой травки. Эльфийки невинно улыбнулись зрителям, положили листья на внутренние стороны бедер и начали медленно и очень томно скатывать косяки. Невидимый голос Кархи начал восторженно вещать:
– Только для нашего агентства "Урр-Бах и Кархи" скручивать косяки любезно согласились первые красавицы Эркалона и лучшие певицы – сами "Эльфийские пупки"!
Девушки в маговизоре раздвинули красивые ноги еще чуть шире и так призывно завершили скрутку косяков, что Бурх не на шутку забеспокоился не только за Марсиэль, но и за Нирру. По маговизору тем временем показали Зариэль, которая, ловко обрезая концы косяков, начала укладывать их в портсигар с силуэтом башни Шутника. Всего в нем поместилось пять самокруток.
– Только сто портсигаров в год и только для будущих клиентов, всего за десять золотых! – восторженно крикнул напоследок Кархи и маговизор погас. Толпа вокруг него недовольно забубнила, жалея, что больше не увидит красавиц. Бурх положил маговизор к себе в карман, забрал кружку и громко объявил:
– Народ, сегодня наши друзья, Урр-Бах и Кархи, угощают всех бесплатной выпивкой и своими косяками! Все это уже лежит на столах.
Люди, орки, гоблины и эльфы бросились к столам, на которых благодаря Герфу и старьевщику Суршу лежали косяки – самые дешевые из приличных, которые удалось купить в квартале гоблинов. Разумеется, "Башни Шутника" среди них не было. Впрочем, полусотне завсегдатаев с лихвой хватило и этого. Урр-Бах и девушки сели за стол к Бурху и стали ждать Кархи, комментируя его выходку. Через час гоблин объявился, счастливый, словно нашел Вечный Косяк – легендарный артефакт гоблинов.
– Ну, как впечатление? – Кархи чмокнул Марсиэль в щеку, попытался поцеловать в губы и получил от нее легкий шлепок по уху.
– Не знаю, как будут брать ваши косяки, – произнес Бурх, – но Герф сказал, что после этого показа он завтра же купит себе маговизор.
– На какие деньги? – поинтересовалась Нирра. – Он же постоянно торчит здесь, особенно после того, как никто больше не хочет знакомиться с самой красивой девушкой Эркалона.
– Гномы всегда знают, где найти деньги, – ответил Бурх. – Кстати, Кархи, мы разве накрутили косяков не на полторы сотни портсигаров? В каждом по пять косяков, я их даже считал потихоньку.
– "Сто" звучит лучше, а остальные уйдут на подарки, – Кархи прижал руку Марсиэль к своей груди. – Я уже подарил по портсигару пупкам, Зариэль даже три, еще один Ионасу, угостил косячками мастеров возле его передающего кристалла и отослал портсигар Сертонию. Пусть маг расслабится хоть иногда от своих ученых дум. Как думаете, нашего призрака можно тоже угостить косячком?
– Лучше не надо, – решил Урр-Бах. – Вдруг ему это понравится и тогда за ночь исчезнут все твои портсигары.
Кархи разинул рот от неожиданности. Нирра с гордостью посмотрела на своего избранника и показала язык сестре. Та показала ей портсигар из розового дерева, намекая на идею Кархи, и тоже высунула язык. Бурх заметил это и громко крикнул:
– Эй, пива еще сюда, а то даже у моих девчонок глотки пересохли.
* * *
Гримбольд, случайно увидевший выступление бесстыжих эльфиек в маговизоре своей жены, пришел утром злой, как горный демон, буквально рявкнув приветствие партнерам. Казотруэль читал газету, а Арзак развалился в кресле, поставив ноги на стол, и вдохновенно курил косяк.
– Гримбольд, ты опять с утра не в духе? – участливо поинтересовался орк, скрывая насмешку. – Хочешь пыхнуть косячок для поднятия настроения?
– Курил бы ты эту гадость в другом месте, – неприветливый гном рывком открыл ящик стола и вытащил початую бутылку.
– Зря отказываешься, лучший косяк в Эркалоне, с утра купил последние. Десять золотых за такое чудо – пустяк, – орк выпустил внушительные клубы дыма. – Вчера эти эльфиечки так лихо крутили их, что у меня даже без них дым пошел из ушей. Прямо каждой захотелось объяснить, что крутят они косяки не в ту сторону. Эх, молодость, с такими красотками и листья степной полыни показались бы медом. Орк небрежно щелкнул портсигаром и вытащил очередной косяк.
– Казотруэль, а ты чего молчишь? Хочешь разок затянуться?
Эльф отложил газету, подошел к столу орка и с интересом осмотрел портсигар.
– Неплохая работа, – произнес он сухо. – Такой стоит половину золотого, резьба тонкая, много деталей. Смотри, тут даже призрак в окно выглядывает, – эльф показал на тончайшие контуры, передающие зыбкость человеческой фигуры.
– Слыхал, Гримбольд? – орк цинично ухмыльнулся. – Тончайшая эльфийская работа, лучшие косяки, красивейшие девки. Неплохо эти парни раскрутились, неплохо.
– Наглые животные! – Гримбольд с ненавистью плюнул на пол, потом косо посмотрел на лыбящихся партнеров.
– Казотруэль, я знал, что эльфы те еще развратники, но до такой степени? На весь город показывать кожу ног, от такого позора любая гномша померла бы на месте.
– Какая кожа? – орк воздел руки вверх. – Гримбольд, ваши гномши волосаты как медведицы, им можно без одежды ходить с высоко поднятой головой.
– Можно подумать, у ваших орчанок шерсти меньше! – окрысился Гримбольд.
– Шерсти меньше, ума и железа больше, – орк глубоко затянулся косяком. – Если бы любая из них тебя услышала, сразу бы пырнула чем-нибудь острым. Дикая орчанка лучше трех эльфиек. Своенравная как дикая кобылица, страстная и не такая волосатая как гномши. Орк посмотрел на гнома слегка затуманенным взглядом и сильно вздрогнул.
– Все, хватит курить на сегодня, а то твоя выпяченная челюсть показалась мне эльфийским бедром, а борода… Хотя у них же волосы посветлее.
– Заткнись! – рявкнул побагровевший гном.
Арзак встал из-за стола и потянулся:
– Схожу-ка на улицу, подышу свежим воздухом.
Когда наступил полдень, Гримбольд, с соблюдением всех мер предосторожности дошел до здания городской магистратуры и там, не обращая внимания на возмущенные крики секретарей, вошел в кабинет Лурвельда – ответственного в столице за строительство. С трудом изображая вежливость и почтение, Гримбольд произнес:
– Господин Лурвельд, до меня дошли слухи, что в окрестностях башни какие-то гоблы начали сеять веселую траву. Уверен, что к этому имеют отношение и обитатели башни Шутника. Покой горожан оказался под угрозой, ведь там, где собирается куча гоблинов, никакой парк не разобьешь, все сломают и украдут.
Лурвельд поглядел на бешеные глаза Гримбольда, погладил ухоженную бороду и позвонил в колокольчик. В кабинет вбежал молодой гном с кипой исписанных бумаг.
– Кромхельд, как там дела с лозоходцами? Можно разбивать парк у башни Шутника?
Гном зашелестел листами, вытащил нужный отчет и зачитал:
– Уровень подземных вод высокий, возле башни отмечено резкое понижение уровня водоносного слоя. Возможно, из-за магического вмешательства при постройке башни.
– Тогда какого Рхыза ты спокойно сидишь на заднице? – сурово спросил Лурвельд. – Сегодня же составь уведомление о выселении и сносе башни под нужды города. Завтра чтобы отчитался об извещении ее обитателей. И готовьте смету на памятник нашему королю, бездельники!
Писарь низко поклонился и покинул кабинет. Лурвельд посмотрел на успокоившегося Гримбольда.
– Как видите, мы никогда не забываем о нуждах простых горожан, ни днем, ни ночью.
– Я обязательно об этом всем расскажу, – Гримбольд поклонился и, попрощавшись, вышел. Завтра и в его штреке найдется золото.
* * *
Кархи высыпал на стол золотые монеты из плотного льняного мешочка и начал пересчитывать выручку за проданные косяки. Выступление «Эльфийских пупков» наделало немало шума в столице. Все газеты упомянули об этой остроумной находке, больше уделив внимания процессу рекламирования, чем самому детективному агентству и его косякам. Впрочем, из читателей газет мало кто имел маговизор, поэтому потеря была небольшой, с десятком золотых они бы не расстались, даже пострадай кто из них от банды извращенцев.
Из почти тысячи владельцев маговизоров в Эркалоне к вечеру следующего дня нашлось полсотни ценителей элитных косяков, свернутых на бедрах скандальных артисток. Сладкоголосые эльфийки, кроме Зариэль, с утра прислали надушенные письма с просьбами продать еще по паре портсигаров каждой. Кархи великодушно отослал всем по три, включая Зариэль. Потом выпрыгнул на террасу, оборвал последние листья с кустов и за час компенсировал убыль подарочных косяков.
Урр-Бах вполуха слушал болтовню друга, читая сильно пострадавший труд неведомого миртиста. Древний болтун не жалел цветастых фраз и восторженных сравнений на восхваление обожаемой игры, лишь иногда оставляя на страницах ценные замечания. Где-то тролль видел упоминание о старых правилах игры, но пока никак не мог отыскать нужную страницу.
Громкий стук в дверь отвлек друзей от дел.
– Кто там может быть? – Кархи выглянул в окно. – Какой-то человек в темной одежде, на крючкотвора смахивает.
– Первый клиент? – тролль закрыл ветхую книгу и положил в стол. – Идем, посмотрим.
Друзья спустились вниз и открыли дверь. Клиент плотно сжал бледные губы, развернул лист и быстро зачитал:
– Согласно городскому уложению о приоритете прав города и горожан перед правом отдельных домовладельцев при защите города от неприятеля, бунта, пожара или мора, а также при его благоустройстве, решением городского совета договор аренды башни Клурта, именуемого Шутником, с мужскими лицами, именуемыми троллем Урр-Бахом и гоблином Кархи, объявляется разорванным с текущего третьего дня восьмого месяца пятнадцатого года правления славного монарха Эркалона Ирсавера, да хранят боги и духи его самого и его семейство. Башня подлежит сносу, а земля под ней присоединяется к земле нового парка, именуемого парком короля Ирсавера.
Урр-Бах с растерянным видом переглянулся с Кархи. Из всего этого потока слов он понял лишь, что их хотят выселить. Кархи, перевидавший немало крючкотворов и бюрократов, ласково посмотрел на чиновника и сказал:
– Топай отсюда, чернильная душа! Пока мы платим налоги и за аренду башни, без решения суда можешь подтереться этой бумажкой.
– Угроза лицу при исполнении! – заверещал человек, – я это дело так не оставлю!
– Главное, не оставляй его возле нашей башни, – хмуро предупредил Урр-Бах, сообразив, что без городской стражи это пока пустая угроза. – Дорогу обратно найдешь или показать?
Чиновник, угрожая и ругаясь, счел за благо уйти, не желая вывести из себя рассерженного тролля.
– Сертоний, получается, нас предупреждал, – произнес Урр-Бах, глядя в спину удаляющегося вестника.
– Как всегда, очень туманно, – Кархи захлопнул дверь и запер ее на засов. – Будем держать дверь закрытой, пока эти засранцы не отстанут от нас.
– А они отстанут? – Урр-Бах достал из кармана кастет и начал вертеть его в руках, словно прикидывая, скольких нужно им отоварить, чтобы о них забыли.
– Еще как, разумеется, меч правосудия нужно смазать золотом, – Кархи налил себе и другу вина. – Для этого нужен мастер этого дела, такой, как брат Моргалика. Идем к нему, нам лучше не медлить…
Друзья, тщательно заперев башню, пошли в редакцию «Один эльф сказал». Моргалика не было на месте, пришлось ждать больше часа у входа на улице. То и дело в редакцию влетали газетчики со свежей сенсацией или сплетней. Эркалон любил скандалы и газета Моргалика старалась его не разочаровать. Когда он объявился, напарники повели приятеля к его брату, по дороге рассказав о неожиданной проблеме.
– Думаю, я знаю, откуда косяк дымит, – заявил Моргалик. – Один знакомый писарь сказал мне, что к помощнику городского головы Лурвельду приходил какой-то гном, представился то ли Гримхельдом, то ли Гримбольдом. Кто-то сказал ему, что он сыщик.
– Что?! – воскликнул Кархи. – Опять здесь торчит борода этого гнома?
– Он же обещал больше не пакостить – тоже возмутился Урр-Бах. – Если нас лишат лицензии, я ему переломаю все ребра!
– Спокойнее, друзья, спокойнее, – Моргалик ободряюще улыбнулся. – Пока в Эркалоне звенит золото, есть надежда на справедливость. Идемте к моему братцу Асвигу. Вы не забыли, где его угощали?
– Забудешь тут, – Кархи вздохнул, оплакивая золотую монету.
– Тогда вы занимаете комнату на втором этаже "Триумфа справедливости", а я приведу Асвига. Советую не жадничать, когда он объестся, то дерет не так сильно.
– Это мы тоже помним, – отозвался Урр-Бах. – Может, ему и блудницу заказать, чтобы совсем раздобрел?
– Не надо, – посмеиваясь, ответил Моргалик, – Асвиг говорит, что любой бордель после посещения эркалонского суда выглядит как приют благородных сирот. Поэтому готовьте денежки, в этот раз все серьезно.
«Триумф справедливости» за прошедший год нисколько не подешевел, все также повергая в изумление случайных посетителей стоимостью блюд. Друзья заняли знакомую им с прошлого раза комнату на втором этаже, с резными панелями из ореха на стенах и толстыми коврами на полу, и заказали роскошное угощение. Даже пришедший полчаса спустя Асвиг остановился у порога и изумленно присвистнул, увидев стол, заставленный лучшими блюдами заведения.
– Не знаю, как насчет меча правосудия, но ножны закона вы сегодня точно смазали, – заявил крючкотвор. – Вино двадцатилетней выдержки из Южной Ветви? Отличный выбор, друзья, – Асвиг сел за стол и начал разливать драгоценный напиток.
– Братец, мы правильно поняли, что если ножны откинуть к заду, то и меч правосудия окажется там же? – Моргалик с наслаждением выпил терпкое вино.
– Совершенно верно, – отозвался еще больше располневший за последний год Асвиг. – Вот только меч стоит куда дороже ножен. Я думаю, монет так на триста больше.
– Золотом?! – пораженно воскликнул Урр-Бах.
Асвиг снисходительно посмотрел на тролля и кивнул, не желая отвлекаться от пережевывания гусятины.
– Неужели это дело будет рассматривать сам Оргельт? – поинтересовался Кархи, припомнив самого скандального судью Эркалона. Он часто становился объектом жалоб на предвзятое судейство, но благодаря круговой поруке и родству с кузеном королевы судья продолжал стоять на страже закона и равновесия золота в мешках эркалонцев.
– Непременно, – ответил Асвиг, – до меня дошел слушок, что Лурвельд тайком купил изрядный кусок земли возле вашей башни. Его начальник, наш честнейший градоправитель Турхель, поступил также.
Урр-Бах заметно приуныл.
– У этих мерзавцев золота куда больше, чем у нас.
– Но не у судьи Оргельта, – весело отозвался Асвиг, разливая вино по серебряным кубкам.
– Триста золотых никто из них судье не даст, они за землю втрое меньше заплатили. Да еще…, – Асвиг осекся, – да еще как-то повздорили с Оргельтом, провели один иск через другого судью, чтобы вышло им подешевле.
– Это ты про Эльфийский парк что ли рассказываешь? – поинтересовался Моргалик. – Тогда за деньги эльфов на парк перегрызлись все в магистрате. И не только там, гномы чуть бороды друг другу не повырывали в драке за подряды.
– За парк Ирсавера вырвут точно, – цинично сказал Асвиг. – Из казны выделили умопомрачительную сумму, впрочем, тебе ли не знать, что в итоге все будет сделано руками гоблинов за пару золотых.
Кархи посветлел лицом – появился неплохой шанс построить, наконец, хорошую красивую ограду вокруг их башни, причем очень дешево, если не поскупиться на выпивку и дешевые косячки.
– Рхыз с тем парком, на что мы можем рассчитывать вообще? – перебил братьев тролль.
– Триста золотых – это почти все, что у нас осталось после продажи косячков Кархи. Нас навсегда оставят в покое или нет?
Асвиг вздохнул, поражаясь наивности Урр-Баха.
– В Эркалоне навсегда в покое оставляют только на кладбище, и то не всех. Как я уже сказал, парк Ирсавера строится с ведома короля, и деньги будут выделены из казны. Поэтому рано или поздно ваша башня окажется не на отшибе, как сейчас, а рядом с лучшим парком столицы. Весь вопрос в том, чтобы не допустить расширения парка в сторону башни. Это будет нелегко, раз Турхель с Лурвельдом уже подсуетились с покупкой земли, но с золотом ничего невозможного нет. Если заплатить судье Оргельту, он сможет, как минимум, затянуть дело. Мой знакомый законник подаст жалобу от лица Клурта, вашего призрака. Суд, на время разбирательства, можно ли считать его человеком с соответствующими правами на собственность или нет, наложит обременение на башню и землю вокруг нее, скажем, на сто шагов от нее. А разбирательство можно затянуть хоть до смерти градоначальника или его отставки. Главное – регулярно смазывать карающий меч правосудия. За это время парк уже построят и найдут другое место для памятника королю. Впрочем, для последней статуи Ирсаверу тогда перебрали с дюжину вариантов от пяти лучших скульпторов и в итоге выбрали просто самый большой. Всего-то понадобилось четыре года. Я вечером загляну к судье, вернее к его помощнику и договорюсь обо всем. Золото отдадите мне, я зайду к вам в башню, заодно и осмотрюсь, чтобы получше написать исковое заявление. Кстати, мага нельзя увидеть?
