Текст книги "И короли бессильны... (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Моргалик, если ты сейчас не расскажешь нам о каком-нибудь вампире, восставшем прямо в королевском дворце, или нечто подобном, в следующий раз будешь платить за угощение, – потребовал Кархи. – Я уже устал доливать вино в клепсидру. Еще несколько таких гостей и бочки опустеют.
Газетчик с удивлением посмотрел на друзей.
– Так вы ничего не знаете?! Впрочем, вы же не люди. И не эльфы с гномами. Повезло, – Моргалик посмотрел на последний бутерброд с бужениной, и взял его.
– Сегодня ночью сам король Ирсавер явился к эркалонцам во сне и дал им по морде. Не только по морде, и не всем, женщин и ваши расы не трогал, но остальным досталось.
Друзья испуганно переглянулись.
– Что ты городишь?! – Урр-Бах коленом тихо задвинул ящик с артефактом. – Гномы тоже его видели?
– Все, кому старше двадцати лет, половине из них он выдрал клок из бороды, – подтвердил Моргалик, наслаждаясь произведенным эффектом.
Урр-Бах с облегчением выдохнул.
– Некоторых из них ногами бить надо, а Гримбольда и вовсе повесить за бороду.
– Многим из них король и глаз подбил, – сообщил Моргалик. – Эльфы, люди, гномы, – все сегодня плохо спали.
– Ты тоже? – поинтересовался Кархи, тщетно выискивая синяк на лице газетчика.
– Нашей братии особо досталось, – Моргалик вздохнул. – Я полночи ел последний выпуск газеты, треть умял. Нашему хозяину пришлось съесть весь номер, и все равно потом он получил в ухо.
– Дела, – отозвался Урр-Бах, гадая, точно ли это все из-за артефакта. Как-то все несерьезно получилось, ни тебе разрушенного дворца, ни внезапного урагана или хотя бы избитого до беспамятства Гримбольда. За его последнюю подлянку это самое малое, что он заслужил. Где справедливость?!
– На улицах глашатаи уже объявили, что наши одержали первую победу, какой-то мост захватили. Завтра всех пойлом будут угощать. Наш король знает, как извиняться. Вот вам, почитаете потом, – Моргалик вытащил из потрепанной кожаной сумки ворох газет.
– Странно все это, – сказал тролль. – Гномы, война, теперь вот сны нехорошие.
Моргалик встрепенулся, словно борзая при виде кабана.
– Урр-Бах, а случайно у твоих родичей с Холмогорья нет какого-нибудь шаманского амулета, чтобы вызывать такие сны?
Тролль возмущенно затряс головой.
– Мы бьем гномов дубинами, а не какими-то глупыми снами. И так будет всегда, шаман Парящее Бревно прославился не сказочками на ночь, а добротным ударом столетнего дуба по гномьей пехоте.
– Понял-понял, – Моргалик поднял руки, не скрывая разочарования – пропала настоящая сенсация.
– Если хочешь спать, можешь у нас немного покемарить, – предложил Кархи.
– Да уже не охота, – Моргалик встал. – Пойду, поболтаю с городскими стражниками, говорят, они очень злые, король им ночью ребра сапогом пересчитал. Причем, со знанием дела. Кстати, мне один знакомый маг сказал, что все эти синяки и оборванные бороды пострадавшие сами себе во сне устроили, просто не помнят. Какая-то разновидность опасного лунатизма.
– Гномам бороды пообрывали, стражникам бока намяли, – все-таки есть на свете справедливость! – Кархи опрокинул кубок.
Урр-Бах предостерегающе глянул на друга. Кархи опомнился и закашлял.
– Вас никто не заставлял есть газету, – возразил Моргалик. – Если ради этой справедливости я буду каждую ночь глотать бумагу, пусть лучше в Эркалоне и дальше воруют и берут взятки.
– Согласен, – торопливо согласился Кархи, – давай, я тебя провожу. Будут новости, забегай, вино и закуски тебя здесь всегда ждут. Сейчас еще за сыром и окороком сбегаю. Тебе какой сыр больше нравится?
– Любой, – Моргалик повеселел. – Если что, завтра загляну, расскажу, как готовятся к празднику.
– Обязательно, – Кархи на прощание хлопнул приятеля по плечу, закрыл за ним дверь башни и облегченно выдохнул.
– А артефакт-то слабенький оказался, – недовольно прогудел сверху Урр-Бах. – Дать в глаз и без магии можно, тем более древней.
– Может, в те времена этого было достаточно, чтобы умереть от стыда? – предположил гоблин. – Тебе дают пощечину, и ты уже не просыпаешься.
– Чтобы гном помер от стыда? – усомнился Урр-Бах. – Просто артефакт наверно выдохся. Ладно, Рхыз с ним, давай лучше к девчонкам сходим. Хорошо, что им старый маг не напакостил. Нет, и эту игрушку назвать артефактом Малой Справедливости?! Не удивлюсь, если остальные артефакты еще слабее.
В «Эльфийском дубе» как всегда было не протолкнуться от предствителей всех рас, большинство которых могли похвастаться отсутствием близкого знакомства с королем этой ночью. Главной темой разговоров был предстоящий праздник и выбор места сбора компаний для дегустации королевских угощений.
Урр-Бах и Кархи подошли к Бурху и поздоровались с ним. Герф сидел рядом с ним и начесывал волосы на жиденькой бороде, попутно знакомя окружающих с опасной и очень предосудительной интимной жизнью короля. Бывший сутенер болезненно воспринял потерю части бороды и поучения монарха о повышении качества предоставляемых услуг – Ирсаверу очень не понравилось, что Нирра безвозмездно берет деньги.
Девушки ушли в гости к подруге, поэтому друзьям пришлось отужинать под ругань гнома и рассуждения Бурха о причинах плохих снов, связанных в основном с плохим аппетитом, слабым пищеварением или желчным характером. Немного поспорив с ним, Кархи все же согласился, что характер у орков или гоблинов куда легче, чем у гномов или эльфов. Люди как всегда пострадали от своего подражания эльфам и склонности к жадности гномов. Герф попытался доказать, что люди его обманывали куда чаще, чем сородичи, но лишь доказал, что люди те еще свиньи.
Оставив будущего тестя с чувством скромного превосходства над высокомерными обладателями подарков от короля, тролль и гоблин пошли домой, благо дешевые песочные часы в заведении давно показывали двенадцатый час. Большинство эркалонцев легли спать пораньше, чтобы наверстать испорченные накануне часы отдыха.
* * *
Король пожаловал к Гримбольду снова нежданно и в очень неподходящий момент – после внеплановой ночной ковки – немолодой гном назло всем, и королю в первую очередь, исполнил супружеский долг, немало этим удивив свою супругу.
Ирсавер захлопал в ладоши и вытащил крошечные песочные часы, которые легко поместились бы и в ладони ребенка.
– Молодец! Сегодня продержался на полминуты дольше. Впрочем, и в эту ночь ты все равно самый быстрый в Эркалоне. Ирсавер достал песочные часы раз в десять больше предыдущих, постучал по их стеклу и, с жалостью глядя на гнома, сказал:
– Придется в следующий раз лично показать, как надо ублажать твою женушку. Кстати, как насчет моей маленькой просьбы? Где мои ножницы?
Гримбольд вдруг понял, что это сон и яростно заорал от унижения. Король нахмурился.
– Дружок, чего орешь? Ты не в пещере, а у меня в городе. Забудь поскорее свои дикие привычки. Ножницы, ты, ленивая задница, конечно не сделал. Как только вы приходите в город, так из всего кузнечного мастерства у вас остается лишь любовь к ценным металлам. Что же, придется обойтись по старинке.
Ирсавер неуловимым движением выдрал из бороды Гримбольда клок бороды и ловко врезал под другой глаз. Пока Гримбольд приходил в себя, король исчез. Гримбольд вновь взвыл от злости и проснулся под совсем неласковыми толчками жены.
– Хватит орать как полоумный! Минуту уже не могу тебя разбудить!
Гримбольд, не прекращая ругаться, подбежал голым к зеркалу – так и есть, ублюдок поставил ему синяк! Взглянув на бороду, гном начал проклинать короля так громко, что гномша перепугалась до полусмерти – с левой стороны в бороде Гримбольда заметно отсутствовали волосы.
Гном, всегда придерживавшийся традиционных ценностей, которые зиждились на сильной королевской власти, в ту ночь стал самым опасным заговорщиком в Эркалоне. Во всяком случае, на словах. До утра Гримбольд обрезал и подравнивал бороду, с каждым взмахом ножниц становясь все злее и вспыльчивее.
Казотруэль лег спать как обычно, за час до полуночи, почитав перед этим эпос о Лесной Деве – один из неподражаемых образцов древнеэльфийской поэзии. Сон к нему пришел быстро, почти тут же заявился и Ирсавер. Король взял книгу, которую перед сном читал Казотруэль, с одобрением провел рукой по роскошному переплету из телячьей кожи и золотым уголкам.
– Ты не так плох, как мне показалось, – изрек монарх. – Если только не притворяешься. Сейчас каждый второй эльф собирает у себя библиотеку, чтобы похвастаться своей эрудицией и любовью к нашим культурным сокровищам. А сами читают дешевые романы про похождения разных авантюристов и нахальных девок. Кстати, как там насчет стиха, я с удовольствием послушаю даже самый короткий стих, даже из трехсот строф, – король снисходительно посмотрел на Казотруэля.
Эльф вспотел и понял, что это сон, только легче от этого не стало.
– Я лишен дара стихосложения, ваше величество, – сквозь зубы ответил Казотруэль.
– Чепуха, – возразил монарх. – Мой сын точно также говорил, когда к десяти годам читал по-эльфийски по слогам как лесоруб. «Папа, я не умею быстрее», – по-детски прошепелявил Ирсавер. – Пришлось выпороть пару раз, его и его учителя – сразу и скорость появилась, и акцент пропал.
Король достал из камзола обрезанные вожжи, которыми для наказаний пользовались только крестьяне.
– Задирай свою рубаху, ленивая скотина, – приказал Ирсавер. – Буду учить тебя стихосложению.
Казотруэль заорал и попытался убежать. Король кхекнул и умело вытянул его вожжами по спине. – Запоминай! Рифмы чередуются построчно, через строку, или через две строки… Каждая фраза сопровождалась хлестким ударом – не очень сильным, но все равно болезненным.
Когда эльф проснулся, то вполне мог прочитать небольшую лекцию по искусству стихосложения и убийству королей. Активировав кристалл со светлячком, эльф увидел рядом с собой на кровати ремень, который обычно висел в шкафу и надевался крайне редко. Спина горела огнем. Задрав ночную рубаху, Казотруэль вывернул шею и краем глаза увидел багровые полосы на спине. Эльф в ярости ударил кулаком по зеркалу. Стекло треснуло и покрылось паутиной трещин.
– Что за дерьмо здесь творится?! – заорал эльф, глядя в потолок. – Ирсавер, ублюдок, чтобы ты утонул в трясине!
Казотруэль долго еще разорялся, оглашая комнату проклятиями в адрес короля.
Сертоний, как истинный маг – исследователь, был уверен, что, как и любое другое ментальное воздействие, загадочное явление, скорее всего, повторится, в виде угасающего магического возмущения, и лег спать пораньше, чтобы прочувствовать природу необычного заклинания как можно полнее. Как часто бывает в жизни, его надежды исполнились наполовину – прочувствовал он только тяжелую руку короля, получив от него полдюжины затрещин во время разучивания той похабной песенки.
Проснувшийся маг по инерции произнес часть припева и замолчал. Потом очень долго тер затылок, костеря про себя тупую венценосную семейку и всех гномов. Когда в голове окончательно прояснилось, Сертоний принял микстуру от головной боли и начал заполнять лабораторный журнал, фиксируя красочность и полную достоверность сна. Скрупулезный маг записал даже текст разученной песенки, чтобы была видна глубина проработки неведомого заклинания. Древний маг воистину достиг невероятных успехов в ментальной магии, раз смог создать столь искусное, подстраивающееся под каждого индивида, магическую структуру. Сертоний откровенно позавидовал знаниям древних и мрачно посмотрел на алеющее небо на востоке. День обещал стать самым неприятным в его жизни.
Повторный приход в гости монарха прочие эркалонцы восприняли куда болезненнее и агрессивнее. Всю ночь столицу сотрясали ругательства, доносящиеся из окон каждого второго дома. Газетчики, которых в этот раз монарх накормил бумагой особенно щедро, верстали срочные номера, не особо церемонясь в выражениях и гипотезах. Моргалик, выхлебавший после сна кувшин воды, чтобы во рту пропал мерзкий вкус бумаги, свалил несчастье, обрушившееся на Эркалон, на криворуких магов – гномов из Миттхельда, припомнив все их поражения от троллей и бессилие подгорных боевых магов. Хозяин и редактор газеты, которому Ирсавер пообещал принести в следующий раз на ужин использованную газету, сгоряча рявкнул:
– Какого Рхыза, Моргалик?! Нюх потерял или бумагу жрать понравилось? Дело в короле, неважно, гномы это сотворили или нет. Пока этого любителя гномов не уберут, можешь забыть о спокойном сне.
Моргалик цинично посмотрел на эльфа.
– Только почему-то на первой полосе печатаем о больном короле, свалившемся от неизвестной болезни.
Редактор скрипнул зубами.
– Мне очень настоятельно посоветовали не ругать короля. Очень, понимаешь? Пообещали, что больше такого не произойдет. Лучшие маги, алхимики и самогонщики сегодня сделают все возможное и невозможное, чтобы этого не было. А болезнь короля придумали, чтобы народ не взбунтовался. Похоже, все к этому и идет. Ты просто подумай о королевских гвардейцах, там одни эльфы. Представляешь, как себя чувствует король, имея за спиной вооруженных воинов, которым он по ночам раздает оплеухи за пьянство и лень?
Моргалик раскрыл рот – о подобном ему как-то в голову не пришло.
– Интересно, сколько выдержат гвардейцы?
Эльф усмехнулся:
– По слухам, этой ночью гвардейцев начали заменять на наемников – орков, уже решено иметь оркскую гвардию, эти ребята никому не продадутся.
– Значит, мою статью ты оставляешь без изменений? Вчера были виноваты гоблины-самогонщики, сегодня неумехи гномы, а вот завтра очередь все-таки дойдет и до эльфов, – Моргалик мечтательно закатил глаза.
– Не знаю, как ты, а лично я спать следующей ночью не буду, – эльф отпил ядреного оркского «Волкодава». – Ты тоже не спи, иначе рискуешь нажраться не только бумаги. Этот ублюдок вообще не знает границ и стыда.
Сияющий как новенький эркалон, Арзак вплыл в кабинет, держа в руке большой сверток, и так сердечно поздоровался с партнерами, что гному и эльфу, уже приготовившимся сорваться на орке, пришлось ответить без ругани.
Арзак с участием посмотрел на партнеров и надел кастет. Подойдя к стене, он развернул бумагу и извлек картину. Прислонив ее к стене обратной стороной наружу, орк одним ударом вбил в деревянную панель короткий гвоздь, использовав вместо молотка стальной кастет и, убедившись, что гном с эльфом заинтересованно следят за его действиями, быстро развернул картину и повесил ее на гвоздь. За спиной раздались ругательства партнеров.
– Полегче, друзья, картина и впрямь недорогая, зато король на ней выглядит как живой.
На картине в парадном одеянии был запечатлен Ирсавер, грозно сжимающий в правой руке эфес украшенной драгоценными камнями меча. Едва орк отошел в сторону от картины, как мимо него просвистел топорик Гримбольда, точно поразив монарха в лоб.
– Выкини сейчас же этого ублюдка! – заорал Гримбольд. – Ты специально притащил его, чтобы позлить нас?
Орк поднял руки.
– Гримбольд, успокойся, дружище, мне ее подарили на день рождения, только дома некуда ставить. Вот я и подумал, что в кабинете ей самое место.
Эльф, сверкая глазами, молча подошел к картине, вытащил из панели топор и сорвал картину со стены. Развернувшись на месте, Казотруэль метким броском отправил ее в широкое неоткрывающееся окно. Звон битого стекла сменился негодующими криками на улице.
Подойдя к разбитому окну, Арзак увидел городских стражников. Один из них плюнул на портрет и, посмотрев на орка, поднял большой палец. Остальные молча прошлись сапогами по лицу монарха и протопали вверх по улице.
– Бедный король! – театрально воскликнул Арзак. – Никто его не любит. Буду молить всех степных духов, чтобы бочки кислого вина сегодня вечером вернули ему расположение эркалонцев. Партнеры тяжело посмотрели на кривляющегося орка, но промолчали. Арзак бросил взгляд на обломки стекла и примирительным голосом сообщил:
– Спишем ремонт окна на представительские расходы. Гримбольд, не забудь и про картину, она мне нравилась.
Экстренно созванный Малый Совет больше походил на лазарет. Верховный судья Риор с синяком под глазом и оборванным ухом больше смахивал на опасного уголовника, чем на хранителя законности в королевстве. Градоначальник Турхель и глава городской стражи Ирбил, судя по перекошенным лицам и выбитым передним зубам, несомненно, состояли в одной банде с судьей. Даже главный казначей Ласкар, получивший ночью от короля удар кулаком в челюсть за транжирство, сидел злой, как ограбленный гном. Больше всего его оскорбило обвинение в транжирстве, в то время как его домочадцы оплачивали даже билеты в королевский театр.
Ирсавер, не скрывая паники, сначала набросился на Сертония, обвинив его в преступном бездействии. Ректор Магической Академии, еле сдерживаясь, еще раз объяснил ситуацию с точки зрения магии и посоветовал отправить восвояси миттхельдцев вместе с их королем, устроив им перед этим тщательный обыск. Как Сертоний и ожидал, его предложение король отверг, а принц предложил пригласить для консультаций других магов. Вспылив, Сертоний сообщил, что после тех оскорблений, которым подверглись за две ночи маги в Эркалоне, принц может рассчитывать только на гоблинских шаманов, и то не самых трезвых.
Мертувер встал, попросил мага сесть и, тяжело вздохнув, сказал:
– Надо признать, что мы оказались в тяжелейшем положении – рушатся устои государства, жители теряют всякое уважение к королю, и если это продолжится, то боюсь, нам не избежать бунта. Ваше величество, советую срочно стянуть войска в столицу, чтобы предотвратить бессмысленный бунт или попытку вашего свержения. Мне донесли, что произошло множество стычек между горожанами и миттхельдскими гномами, городская стража бездействует или даже помогает избивать наших союзников. Король Миттхельда и его сын сегодня отказались принимать любую пищу из дворцовой посуды и потребовали себе обычные солдатские котелки с перловой кашей. У короля заметили также небольшой синяк на скуле. Военный союз оказался под угрозой. Газетчиков все труднее заставить объективно освещать эти события…
– Разместить в городе билорский пехотный полк и ирдельских лучников. Открыть все кабаки в столице и оплатить их расходы за счет казны, – хриплым голосом прервал король брата. – Объявить, что столица подверглась магической атаке троллей, и мы обязательно им за это скоро отомстим. Жестоко отомстим. Пожертвовать всем столичным храмам по сотне золотых, выкупить у алхимиков и травников все снотворные средства и бесплатно раздать их всем желающим. Я уезжаю в Тарзит на лечение, объявите об этом. И выясните, наконец, Рхыз вас забери, что это за напасть!
Ирсавер встал, буркнул невпопад девиз Малого Совета и покинул кабинет, даже не дослушав ответ советников.
* * *
Накрывать столы на улицах Эркалона и выкатывать бочки с выпивкой стали уже с полудня. Кабаки, таверны и харчевни получили столько серебра, что даже не стали разбавлять спиртное. Впрочем, это за них сделали пивоварни и винокурни, но качество напитков все равно оказалось выше обычного. Эркалонцы от души ели и пили, веселились и устраивали драки, но почти никто так и не поднял кружку за здоровье короля. Различного вида снотворные капли были сметены сразу после штурма столов с бутылками. Под шумок гильдия алхимиков продала все запасы остальных настоек, включая и слабительное, рассудив, что после бесплатного угощения недомогание все равно свалят на мошенников пивоваров.
Самые умные эркалонцы лично посетили алхимиков или травников и купили средства, избавляющие от сонливости. Члены Малого Совета, как самые умные эркалонцы, запаслись им на неделю вперед, отослав всех домочадцев в загородные имения.
Эркалон шумел почти до самого утра, никто не хотел идти спать. Горожане посматривали друг на друга, бросали взгляды на откровенных забулдыг, которые пили как в последний раз, и этот раз все длился и длился, пока на востоке не начало светлеть. Только после этого выпивохи стали засыпать, где придется, заняв все скамейки и широкие ступени. Остальные с безразличным видом следили за их сном, ожидая диких криков или ругани. Но сон храбрых пьянчуг был спокоен и крепок. Город вздохнул с облегчением и решил подремать до полудня, чтобы освободить желудок для нового угощения, да и выпить можно будет куда больше и намного приятнее.
Король пришел к своим подданным сразу, как на дворцовой площади пробило десять часов. В этот раз монарх был не в духе и сходу лупил эркалонцев, требуя, чтобы ему возместили затраты на праздник. С учетом смекалки алхимиков и бесстрашия кабатчиков многие горожане просыпались очень злыми и сконфуженными.
Гримбольд, уснувший на рассвете только после того, как убедился, что оба его слуги, тоже гномы, спят мертвецким сном, со злостью и постыдным страхом встретил появление монарха. Ирсавер, на вид тоже злой и невыспавшийся, косо посмотрел на гнома.
– Видел я сейчас твою жену, голубчик, – кисло сообщил король настороженному Гримбольду. – А ты не такой трус, чемпион наш. Я отказываюсь от своих притязаний на нее, она страшна как столетняя жаба, ублажай ее сам, тем более это не занимает у тебя много времени. Хотя… Если из тебя не получается хорошего любовника, сделаем тебя хорошим евнухом.
Появившиеся из ниоткуда гвардейцы схватили гнома за руки, и король, задумчиво поскрипывая ржавыми ножницами для подрезки роз, приблизился к тщетно рвущемуся из захвата Гримбольду. Потом посмотрел в окно и покачал головой.
– Не сегодня. Завтра у нас будет целая ночь. Ты станешь самым популярным гномом на Южных островах. Потом я научу тебя делать массаж наложницам и умащивать их ароматными маслами.
Гримбольд кричал долго, перебудив не только всех в доме, но и в ближайших домах. Едва умолкло эхо от его рева, как с улицы раздались еще несколько криков из жилищ таких же уважаемых гномов. Гримбольд быстро оделся. Не обращая внимания на неаккуратно висящий на животе ремень и нерасчесанные волосы на голове и бороде, он снял со стены спальни короткий боевой топорик и выскочил на улицу под испуганные возгласы жены. Гримбольд быстрым шагом направился к Дворцовой площади. По дороге его обгоняли другие, также решительно настроенные горожане. Мужчины по дороге выворачивали булыжники из мостовой, многие прихватили с собой дубинки, кухонные ножи или подручные инструменты.
Когда Гримбольд с толпой оказался на Дворцовой площади, то увидел ряды тяжеловооруженных пехотинцев перед дворцом с плотно сомкнутыми ростовыми щитами. Солдаты окружили дворец плотным кольцом, выставив вперед короткие пики. Перед толпой стоял командир королевских конных гвардейцев во главе с полусотней всадников.
Когда изрыгающая проклятия в адрес короля толпа заполнила площадь, от группы всадников вперед выступил глашатай в ярком светло-зеленом камзоле. Он развернул свиток и начал громко читать:
– Заботясь о благе и здоровье своих подданных, мы, король Эркалона Ирсавер, с тяжелым сердцем приняли решение покинуть престол, дабы избавить наш народ от последствий зловредной магии, насланной на наш город тайными врагами. Объявляю своим преемником своего сына, наследного принца Тисара, и да помогут ему боги.
Глашатай умолк, толпа молчала, переваривая неслыханную новость – престол Эркалона до этого никто из монархов еще добровольно не покидал.
– Да здравствует король Тисар, – закричали солдаты.
Горожане сначала отозвались не так громко, но через минуту большинство уже скандировали имя нового короля. Гримбольд, поймавший несколько косых взглядов в свою сторону, понял, что из-за топора его считают миттхельдцем, и решил не испытывать судьбу. Гном, опустив топор вниз и, потихоньку проталкиваясь через народ, через полчаса покинул площадь и пошел домой, то и дело обходя ликующие толпы горожан. Новость об отречении Ирсавера облетела весь город за считанные минуты и многие на радостях продолжили праздновать, вернувшись к столам с угощениями. То и дело подвозили все новые бочки с крепким напитками, городская стража, стиснув зубы, таскала жареные целиком туши баранов и свиней. Город ожил, вернувшись к своей прежней беззаботности и добродушной легкомысленности.
В это же время в Малом Совете выступал глава Тайной службы и брат уже бывшего короля Мертувер. С красными невыспавшимися глазами, осунувшийся и еще более подозрительный, Мертувер сухо докладывал срочно собранным королевским советникам ситуацию в столице:
– Как я и подозревал, отбытие короля никак не повлияло на дурные сновидения. Мы находимся на пороге бунта и свержения династии. В этих условиях королем Ирсавером по моему совету принято единственное верное решение отречься от престола и передать власть Тисару. Указ об отречении был подписан заранее, еще вчера, чтобы защитить страну от ужасов кровопролития, если отсутствие короля не спасет горожан от неведомого заклятия.
Советники с пораженными лицами промолчали, большинство из них пришло к такому же выводу, как только узнали о волнениях в столице. Принц Тисар, развалившись в кресле отца, встал:
– Хочу поблагодарить всех вас, господа, за службу моему отцу и стране, – несколько высокомерно произнес новый король. – Я обязательно награжу вас за это. Разумеется, немного изменится состав Малого Совета, страна нуждается в молодой крови, чтобы решительнее отстаивать интересы Эркалона.
Мертувер, загадочно посмотрев на племянника, продолжил говорить:
– К большому сожалению, наш союз с Миттхельдом официально разорван, король Миттхельда утром проснулся в ярости и изрубил топором всю мебель в своей опочивальне. Его сын активно в этом ему помогал. После этого король покинул со свитой Эркалон, передав, что после таких оскорблений любой союз с нами будет проклят до конца времен. Несомненно, на его решение повлиял очередной дурной сон, о подробностях которого мы никогда не узнаем.
Война с троллями в одиночку бессмысленна. Денег от гномов мы так и не получили, придется казначею изыскать способ восполнить потери казны. Верховный главнокомандующий Рурвель сейчас организовывает безопасный отход миттхельдцев, чтобы они сгоряча не штурмовали Тарзит, где находится Ирсавер, и не разоряли города и селения вдоль Миттхельдского тракта. Коронацию предлагаю назначить через неделю, чтобы не прерывать праздничные дни. Казне придется оплатить их, – Мертувер посмотрел на казначея, ожидая от него согласия, но его опять перебил принц:
– Дядя, территории Западного Холмогорья в любом случае отойдут Эркалону, с гномами или нет. Поэтому война должна быть продолжена, как только гномы уберутся с наших земель. Достаточно вместо глупых трат на благоустройство столицы нанять пять тысяч наемников из Луфарды или орков. После коронации я объявлю вам о своем решении. Маги Эркалона тоже должны внести свой вклад в это дело, хотя бы деньгами. Пора отменить уже старые законы, освобождающие их от налогов.
Сертоний, как единственный маг в Совете, встал. Ему давно не нравилась глупость наследника престола, и теперь настал момент попытаться образумить его.
– Ваше высочество, напомню вам, что данные привилегии были даны магам основателем Эркалона и замечу, не за красивые глаза. Маги много сделали для укрепления сил страны, часто только магией отражали нападения соседей и до сих пор обязаны защитить страну при нападении на нее. Вот только никто не рискует нападать на нас и это целиком заслуга наших магов. Благодаря поддержке государства сильнейшие из них селятся в нашей столице, одним своим присутствием отбивая всякую надежду на победу в войне с нами. Позволю себе отметить, что армия Эркалона не самая большая в Каэре и не самая профессиональная. Только маги создают заметный боевой перевес, когда наши соседи прикидывают шансы на победу. А они прикидывают, уверяю вас.
Принц покраснел от злости и запальчиво ответил:
– Господин Сертоний, армия Эркалона не нуждается в вашей поддержке. В стране достаточно других магов, согласных помочь государю своим даром и добрым советом. Даже здесь, в Малом Совете, – добавил Тисар.
Сертоний, не теряя самообладания, учтиво поклонился и, глядя принцу в глаза, произнес:
– Надеюсь, они смогут вас убедить не начинать войну с троллями и оставить магов в покое, иначе ваша династия рискует оказаться без их поддержки в окружении одних оркских наемников.
Тисар, не обращая внимания на успокаивающие жесты Мертувера, вскочил с кресла отца:
– Если вы так видите будущее нашей семьи, то делать вам здесь больше нечего! Малый Совет не нуждается в вашей критике! Да и Академия должна рассмотреть полезность вашей деятельности на посту ректора, – с угрозой добавил принц.
– В этом вы правы, ваше высочество. В последние годы Малый Совет превратился в первых слушателей воли короля без обсуждения принятых заранее его самоличных решений. И напомню вам, что как ректор Академии я занимаю свой пост пожизненно, выбранный самыми уважаемыми магами. Я покидаю Совет, чтобы наша перепалка не повредила благу страны.
Сертоний, также кипя от ярости, отодвинул стул и добавил:
– Очень надеюсь, что я смогу сегодня, наконец, хорошо выспаться, хотя по имеющимся у меня данным, древние маги если что и делали, то делали это основательно.
Ректор всем поклонился, произнес загадочным голосом девиз "Интересы Эркалона превыше всего" и покинул зал, оставив принца исходить ненавистью, а Мертувера – в глубоком раздумье.
С уходом Сертония обсуждать было больше нечего, и члены Малого Совета потянулись на выход, потихоньку обсуждая свою очевидную отставку в недалеком будущем.
Глава Тайной службы долго смотрел на племянника, который прямо на карте начал рисовать новые границы королевства и, сославшись на занятость, тоже ушел.
Войдя в свой кабинет, тоже немаленьких размеров, Мертувер увидел владельцев газет и издательств, доставленных по его приказу прямо из их жилищ. Разумеется, довольных такой нежданной поездкой во дворец среди них было мало, вернее, только один, орк Базган, владелец скромных издательств «Три веселых руны», «Вечная любовь» и «Спиногрыз», обеспечивающих простых эркалонцев приключениями, популярной историей, женскими романами и учебными пособиями. Орк заранее занял место, ближайшее к столу главы Тайной службы, приблизительно предполагая, о чем будет идти речь.
Мертувер поприветствовал присутствующих и сразу перешел к делу.
– Господа, прошу понять и извинить тот необычный способ приглашения, который я выбрал, чтобы увидеть вас, но из-за известных событий терять времени мы не имеем права. Король Ирсавер отрекся от престола, вы уже слышали об этом, но перед нами стоит не менее важная задача рассказать простому народу о будущем короле Тисаре: кто он, какими обладает достоинствами и что ждать простому эркалонцу от его, без всякого сомнения, блестящего правления…
Далее Мертувер начал сам рассказывать о своем племяннике, весьма способном юноше, блестяще образованном и полном желания улучшить жизнь своих подданных. Газетчики, зная о реальном характере принца Тисара и его выходках, со скепсисом слушали его речь. Базгану и вовсе захотелось спать, но орк старательно подавлял зевки, рассчитывая за это на солидную компенсацию. Мертувер закончил исполненную патетики речь, несмотря на то, что понимал, что его слушатели совсем другого мнения о его племяннике, и подошел к самому главному.
