Текст книги "Черепаха Киргала (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Я об этом ни разу не слышал! – изумленно произнес Айто. – А ведь прожил на свете немало! И всегда старался держать уши открытыми. Выходит, что я не знаю и десятой доли того, о чем стоило бы знать.
– А то, что знаешь, верно лишь на ту же десятую часть, – «обрадовал» его звездочет. – Надо всегда помнить о том, что историю пишут, а не записывают. Поэтому ей верить нельзя. Да, постарайтесь не делиться с посторонними этим рассказом. Официально война началась из-за оскорбления, нанесенного жрецом нашему королю. А о том, что по вине урманского монарха какая-то обезьяна использовала Удачу Урмана вместо булыжника, в хрониках нет ни слова. Неохота связываться с местным правосудием за оскорбление короны.
– Ты слышал, Пимм? – окликнул дед внука. – Все, о чем мы говорим дома, никому не рассказывай. Иначе у нас могут быть большие неприятности.
– Я уже не маленький! – попытался обидеться ребенок.
– Болтуны встречаются и с сединой, – продолжил внушение дед. – Ты уже должен понимать, что держать язык за зубами всегда выгоднее, чем болтать, не закрывая рта.
– Я понял, понял! – нетерпеливо отозвался ребенок.
– А зачем приехали в Урман эти лагратцы? – обернулся старик к Хемилону.
– Хотели договориться построить торговый флот, чтобы возить пряности мимо урдаланского порта, в Гемфар, а оттуда по суше к нам, – зевая, ответил знаток тайн истории. – Деньги Урмана, пряности Лаграта и порты Гемфара. В ходе этой войны урдаланские корабли под флагами Лаграта потопили все торговые морские суда Гемфара. Их и так было немного!
– Война, торговля и разбой – три вида сущности одной, – неожиданно для всех процитировал Тейрам известное изречение безымянного поэта.
– Что-то в этом есть, – согласился с пращником Айто. – Добавь только, крупная торговля. Нам, мелкоте, от нее столько же прибыли, как и всем прочим.
– Деда, я уже знаю половину знаков, – обратился к старику Пимм. – Когда я получу солдатиков?
– Так уж и половину? – усомнился Айто.
– Даже немного больше, – поддержал Хемилон своего ученика.
– Мы договаривались, что ты их получишь только после того, как выучишь все знаки, – разочаровал Пимма дед. Ребенок обиженно надулся.
– Айто, чтобы выучить половину знаков, мне пришлось мучиться полгода, – вступился Мерги за проказника. – Твой внук честно заработал игрушку.
– Ладно, – смягчился строгий дед, – через луну ты получишь своих солдатиков. Но предупреждаю, будет хоть одно баловство, и ты их увидишь только после того, как напишешь мне письмо под мою диктовку без единой ошибки. Мальчуган обрадовано запрыгал.
– Деда, можно я завтра пойду с Гиртом и его братом Рону в казарму гвардейцев? – тут же попросил Пимм.
– Что ты там забыл? – ворчливо отозвался Айто.
– Я хочу посмотреть, как маршируют настоящие гвардейцы и как они строятся перед битвой. Я буду также расставлять своих солдатиков.
– Смотри, чтобы до закрытия рынка ты был уже дома, – разрешил Айто. – И никуда не отходить от Рону. Если меня не послушаешь, забудь о солдатиках.
Довольный Пимм послушно закивал головой. Он не особо рассчитывал, что дедушка разрешит ему навестить старшего брата Гирта, который уже два года служил гвардейцем в отряде лантарских волков.
– Мерги, дай-ка мне эти монеты, которые всучил нам Силар, – вызвал у всех оторопь Тейрам. Удивленный сапожник протянул пращнику два бератула. Наемник стал их внимательно рассматривать. Оглядев их аверсы и реверсы, он принялся исследовать гурты монет.
– Что ты там выискиваешь? – тут же поспешил осведомиться Вилт.
– Просто пришла сейчас в голову одна мысль, – разочарованным голосом ответил Тейрам, возвращая монеты. – Вспомнил, мне в Ларморе наш десятник рассказывал, что фаланские головорезы всегда кладут рядом с телом своей жертвы какую-нибудь монету с нацарапанной на ней змейкой – знаком ихнего бога смерти. Так они просят его защитить их от мести духа своей жертвы.
– Глупость какая! – фыркнул Вилт. – Покойники предпочитают лежать тихо. – Ты пойди, объясни это фаланцам, – съехидничал Хемилон. – Они не пожалеют для тебя монетки.
– В любом случае на монетах ничего подобного нет, – объявил Мерги, прекращая спор. – Я осмотрел их раз десять и ничего не нашел. Тейрам тоже в этом удостоверился.
– Пимм, пора спать! – сказал Айто, увидев сонные глаза внука. Старый торговец, пожелав доброй ночи своим взбалмошным друзьям, пошел с мальчиком спать.
Друзья на минуту умолкли, наблюдая за танцующим пламенем свечей. – Пора и нам закругляться, – нарушил молчание Мерги. – Но прежде закончим с этим, – он выложил на стол кинжал и два бератула. – Предлагаю сообщить Силару, что кинжал и урты отняли у меня при ограблении, – сапожник дотронулся пальцем до свежей раны на голове. – А дельфина отняли у Тейрама во время драки в таверне.
– И зачем тебе кинжал понадобился? – полюбопытствовал Вилт.
– На память об этом дурацком деле, – странно улыбнулся Мерги, вспомнив о Силаре. – А монеты предлагаю отдать какому-нибудь нищему у храма Киргала. Они нам не принесли удачи. Вилт с этим делом справится.
– Отдать два бератула какому-то бездельнику?! – возмутился недомерок. – Ха-ха, я найду им лучшее применение! Может, бросим их на удачу той статуе? Тейрам, завтра сходим к той лошадке. А чтобы всякие гнедые гвардейцы не прикарманили наш подарочек, мы его немного подпортим. Скряга не обидится!
С этими словами недомерок схватил кинжал Силара и, поставив его острие на шею монарха, изображенного на аверсе, ударил ладонью по рукоятке. Сталь легко прошла сквозь тонкий металл и вонзилась в дерево столешницы.
– Ну вот, испортил стол! – с укоризной прокомментировал звездочет.
– Одной царапиной больше, – не согласился лекарь и выдернул кинжал. От огненно-красной поверхности сквозного отверстия монеты отразился тусклый свет свечи.
– Клянусь бубенцами Киргала! – только и сумел выдавить Вилт. Остальные бросились к нему и принялись жадно рассматривать фальшивку.
– Смотрите, они даже прошли проверку! – Тейрам обратил внимание друзей на следы зубов на монетах.
– Не удивлюсь, если их ставили сами изготовители фальшивок, – заявил рыжий пройдоха. Взяв вторую монету, он повторил операцию. – И эта тоже! – восторженно воскликнул Вилт. – Вот оно что, жрец-то неспроста таскал эти монеты с собой! Значит убили его не из-за черепахи, а из-за фальшивок! А может он тоже участвовал в их изготовлении?
– Не думаю! – возразил Мерги. – Иначе он не таскал бы их с собой. Как сказал Силар, люди его ранга годами могут не видеть денег. Да и кто-кто, а храм Киргала никогда не нуждался в деньгах. Скорее всего, он носил их с собой в качестве улики.
– Теперь нам нужно найти фальшивомонетчиков, сказал Тейрам.
– Точно, – насмешливо поддержал его Хемилон, – всего-то найти фальшивомонетчиков в двухсоттысячном городе! А если они живут не в Лантаре?
– Кто-нибудь знает точно, как делаются подобные фальшивки? – возбужденно спросил Мерги. Он сразу же забыл о недавно принятом решении бросить затею с поисками. Тейрам отрицательно мотнул головой. Хемилон развел руками: он встречал в хрониках только описания казней фальшивомонетчиков. В детали процесса изготовления хронисты не вдавались.
– Кха-кха, – кашлянул недомерок. – Я кое-что слышал об этом преступном ремесле, – потупил он скромные глаза.
– Столько же, сколько о подделке печатей? – уколол его ларморец.
– Увы, намного меньше! – виновато признался лекарь.
– Рассказывай! – в нетерпении попросил сапожник.
– И постарайся как можно подробнее, чтобы после твоего описания мы могли делать их сами, – добавил пожелание астролог.
– Я не мастер монетного двора, – скривился коротышка. – Расскажу, что знаю. Значит, раскатываем лист меди на толщину монеты, пусть будет бератул. Потом специальным стальным цилиндром с острым по краям торцом, чей размер совпадает с диаметром бератула получаем нужное количество кружков. Придаем им немного выпуклую форму. Затем берем серебряную фольгу и аккуратно обвертываем в нее медные заготовки. Дальше все это дело суем в печь и следим за температурой. Серебро плавится немного раньше, чем медь. Как только серебришко начнет плавиться, тут же вытаскиваем монеты. Все, серебро намертво сцепилось с медью. Ну а дальше остается только молотком и гравированным внутрь штампом нанести нужный рельеф на обе стороны монеты. Это самая сложная часть. Для изготовления штампа требуется опытный резчик, обычно подкупают его на монетном дворе. Бератул готов! Остается пару раз куснуть монеты, и зарыть их во влажную землю на две-три луны, чтобы слегка состарить их вид. Потом их чистим влажной тряпкой. Дальше кучу монет ссыпаем в мешок и трясем его, чтобы на них появились царапины. Все, товар готов! Всучиваем его какому-нибудь остолопу, желательно из глубинки, и смываемся. Из серебра настоящего урта можно получить 10 фальшивок высокого качества. Про инструменты и опыт я говорить не буду.
После такого обстоятельного описания, данного коротышкой, слушатели продолжали пялиться на говоруна.
– Что уставились? – недовольно спросил Вилт.
– Твои знания выходят за границы знаний бродячего шар…, лекаря, – озвучил Хемилон общее мнение. – Судя по всему, подделка печатей и денег для тебя не в новинку. Может, расскажешь о своей деятельности на этом поприще? Сначала оказалось, что сапожник может искать черепах, – начал перечислять ларморец. – Теперь выяснилось, что бродячий лекарь не понаслышке знает о подделке монет и печатей. А ты, Тейрам, – обернулся к пращнику звездочет, – случайно не являешься незаконнорожденным принцем? Я уже ничему не удивлюсь!
– Нет! – односложно буркнул наемник.
– Не выдумывай, словно городская торговка! – осадил ларморца Вилт. – Так и быть, расскажу. Иначе наш ученый друг от меня не отстанет. Но при одном условии. Если Мерги поведает нам о той несчастной жертве его прежнего ремесла. Чует мое сердце, что без ржавого шила там не обошлось!
– Мерги, если мы решили держаться вместе, то должны доверять друг другу, – с призывом обратился к нему Хемилон. – Рисковать жизнью, не доверяя друг другу, глупо. Обычно смертельно. Мы тут все скрываем свое прошлое, как будто только что вышли с большой дороги. От ошибок молодости никто не скроется. В противном случае я отказываюсь продолжать поиски этой черепахи!
– Если мы ее отыщем, – неубедительно возразил сапожник.
– Если не отыщем, то я стану считать, что ты был в армии фуражиром, а не искал предателей, – безаппеляционно заявил астролог.
– А я им и не был! – огорошил друзей Мерги. – Не стану же я говорить Силару, что полгода был в отряде боевых хитрецов.
От такого заявления все оторопели. О боевых хитрецах среди урманцев ходили самые противоречивые и вздорные слухи. Кто утверждал, что под этим названием во время последней крупномасштабной войны с Мерпалом орудовала банда дезертиров-мародеров. Другие приписывали им организацию мятежей в тылу захваченной урманской территории. Народная молва возлагала на них смерть мерпальских захватчиков при помощи подстрекательства к поножовщине в урманских кабаках. Больше всего о боевых урманских хитрецах любили рассказывать военным дознавателям проворовавшиеся мерпальские интенданты на пожарищах вверенных им складов. Если бы их слова оказались правдой, то в хитрецах должна была ходить добрая половина урманской армии. Ничем другим объяснить пропажу огромного количества военного имущества не представлялось возможным. Зарево от очередного горящего мерпальского склада оповещало об очередной диверсии то ли урманского хитреца, то ли хитрозадого мерпальца.
Единственной удачной операцией, которую все за ними признавали – поджог склада с зимним снаряжением для мерпальской армии. Уничтожение склада за неделю ло поражения союзников под Арлатом и наступление осенних заморозков приостановило дальнейшее продвижение мерпальцев вглубь страны и позволило урманским войскам перегруппироваться, и организовать подобие оборонительной линии. Весной урманцы, набрав наемников с пол-Линмары, перешли в контрнаступление и отбросили захватчиков к прежней границе. Мерпальцы в свою очередь перешли к ожесточенной обороне.
На этом активная фаза войны закончилась и перешла в позиционную войну, то есть к приграничным стычкам. Еще через год казна обоих монархов истощилась и они заключили мирный договор, подтверждающий прежние границы. О боевых хитрецах больше ничего не было слышно. Ходили слухи, что большинство из них полегло под Арлатом, а остатки растворились по всей Линмаре. Королевским полководцам не хотелось иметь при себе кого-то, кто лучше их знал, как воевать.
Поэтому легко понять изумление друзей, которым удалось своими глазами увидеть одного из этих таинственных бойцов урманской армии, освещавших ночными пожарами небо Урмана.
– Боевой хитрец! – с восторгом повторил Тейрам.
– Я им был всего полгода, – поморщился сапожник.
– Где твое боевое шило? – жадно поинтересовался недомерок. – Или ты предпочитал отравленные сапоги? Нет ничего лучше отравленного гвоздика в подошве вражеского сапога, – авторитетно заявил Вилт голосом ветерана множества битв.
– Перестань кривляться! – недовольно одернул его Хемилон. – Вот настанет твоя очередь, тогда и расскажешь, зачем ты варганил подделки. Коротышка лишь отмахнулся от замечания друга.
– Рассказывать о своих похождениях будет Вилт, – начал говорить Мерги, – а мне нечего особо вам рассказывать. Родился в Гимисе. Отец был мастером по постройке требушетов. Я тоже должен был им стать. Мы с ним строили требушеты для приграничных городов. Началась война и Ролагс, городок на крайнем западе Урмана, осадили. Во время штурма отец погиб. Мне пришлось хорониться по подвалам и погребам, нас с отцом в городе хорошо запомнили. Еду воровал в основном в огородах. Один раз натолкнулся впотьмах на мерпальца. С большим трудом отправил его к Турулу. Живучий оказался! Потом пришлось убегать от ночного патруля – оказалось, что это был сотник. Через пол-луны оставшийся небольшой гарнизон мерпальцев был выбит нашими войсками.
Судя по краткости изложения, сапожнику было неприятно вспоминать те времена.
– Тут я и попал к Герму – жрецу Анфир, – усмехнулся Мерги. – Он был одержим идеей партизанской войны и разного рода диверсиями в тылу врага. Меня, как человека, который не попался к врагу в захваченном городе, и еще сумел уничтожить сотника, одним из первых зачислили в его отряд. Как я понял позже, нас подбирали по правилу: дать любого, лишь бы этот проклятый жрец отвязался со своим королевским приказом. Сторонником идей Герма был только сам король. И то, только в первое время. Наверное, жрец подсунул ему свою грамоту после очередного поражения, и король, подписывая указ о создании отряда, оценил не его план, а действия своих бездарных полководцев.
Всего в отряде оказалось около полусотни таких же хитрецов, как и я, – пошутил сапожник. – Скажу, что явных дураков среди нас не было – жрец немало отсеял народу из числа тех, кого ему пытались подсунуть командиры других отрядов. Затем Герму начал нас отправлять в тыл к мерпальцам с приказом поджигать склады с провиантом и фуражом. Лично мне удалось подпалить только отобранный у окрестных селян запас сена. Думаю, мерпальцы не особо огорчились этой потере, – иронично заметил Мерги. – Ну и по мелочи. Кому-то из нас удалось поджечь тот самый склад с зимним барахлом. Не удивлюсь, если для этого использовали что-нибудь из магического арсенала – подобраться просто так к нему было невозможно. Вообще, по-моему, большую часть нашей работы выполнили проворовавшиеся мерпальские интенданты. Перед проверкой они частенько поджигали свое хозяйство, пытаясь покрыть свои делишки на черном рынке.
Перед арлатской резней от нашего отряда осталось только восемь человек. Остальные попались мерпальским разъездам и патрулям. Мерпальцы просто озверели. При любом подозрении хватали любого. Если человеку не удавалось правдоподобно объяснить причину своего нахождения в данной местности, то его вешали не раздумывая. Поэтому только полные недоумки могут принимать за правду тот бред, который про нас напридумывали. Ну, а дальше то, о чем я говорил Силару, в основном, правда. Тот поганец Рилган продал всех нас мерпальцам. Я уцелел только потому, что Герму послал меня за день до сражения в ставку короля с письмом о предательстве этого выродка. Но король Олдан ему не поверил – Герму уже утратил на него свое влияние. А после той резни о хитрецах предпочитали не вспоминать. Иначе пришлось бы задавать неудобные вопросы всем этим разжиревшим придуркам, считавшими себя великими стратегами.
Я подался в денщики к одной из штабных крыс. По молодости лет решил, что надо отомстить предателю за смерть своих товарищей. Я их особо и не знал. Мы все время были на задании. Фантазия у Герму была большая. Единственный по-настоящему умный мужик из всех этих заносчивых ублюдков. Так что особо друг к другу мы привязаны не были. Ладно, – махнул рукой Мерги, – просто я решил отправить этого сукиного сына к Турулу. Восемь лун мне понадобилось, чтобы суметь найти подходящий способ сделать это.
– Ты убил члена королевской семьи?! – ошарашено спросил Хемилон.
– Да, и ничуть об этом не жалею! – вызывающе ответил сапожник.
– Да я не об этом, – волнуясь, произнес ларморец. – Туда ему и дорога. Просто никогда бы не поверил, что еще остались люди, которые способны на такие поступки. Это достойно того, чтобы твой рассказ внести в Ларморские хроники!
– Только после моей смерти! – поспешно ответил лысый мститель. – Я не тщеславен.
– Мерги, ты стал моим героем! – нарушил торжественную атмосферу недомерок. – Если тебе не понравится еще кто-нибудь из коронованных особ, мое лекарское искусство к твоим услугам! Я знаю пару рецептов, которые …
– Хватит придуряться! – оборвал его пращник, сурово глядя на болтливого недомерка. – Отомстить за своих товарищей могут немногие. И они достойны уважения. Пращник молча пожал сапожнику руку, без слов давая оценку поступку Мерги. Вилт поспешил хлопнуть лысого друга по плечу и еще раз пообещал свою помощь в подобном деле.
– Кстати, а как ты его отправил к Турулу? – живо поинтересовался коротышка. – Может, и нам пригодится. Лишние знания голову не обременяют!
– Неужели ты считаешь, будто существует универсальный способ убийства больших шишек? – насмешливо поинтересовался Мерги у любознательного травника.
– Яд и кинжал, – выкатил грудь коротышка.
– Ага, не соизволите ли, ваше высочество, отведать этого чудесного отвара? – передразнил его сапожник. – Очень полезен для здоровья! Эти способы хороши только для знати, которая постоянно трется возле своих покровителей.
– Понял я, понял! – нетерпеливо произнес лекарь. – Варить отвары ты не умеешь. А ты случайно не чинил обувку принца? – Вилт озорно подмигнул друзьям. – Аристократишки вряд ли умеют работать с шилом. А тут наш Мерги и подвернулся.
– Мысль весьма неплоха! – одобрил Мерги фантазию друга. – Это действительно может оказаться универсальным способом. Обувь носят все. Яд тоже не редкость. А ты не дурак!
Вилт аж покраснел от таких слов.
– Так и быть, обучу тебя как работать с шилом, – обрадовал его сапожник. – Твоя обувка будет пользоваться большим спросом у будущих наследников!
– Можешь засунуть свое шило себе в задницу! – обиделся коротышка. – Если не расскажешь, как ты прихлопнул того поганца, то ищи свою черепаху сам!
– Ладно, остынь! – миролюбиво попросил Мерги. – Просто я не люблю вспоминать то время. Да и рассказывать особо нечего. Как я уже сказал, этого выродка Рилгана я пас восемь лун. Изучал его привычки, предпочтения. Присматривался к его слугам. Изучал их привычки. В общем, собирал сведения о будущем покойничке. Выяснил, что принц всегда селился на втором этаже. Хозяевам приглянувшегося ему жилища приходилась ночевать у соседей – так он боялся покушений. Наконец мне повезло: наш отряд двинулся на север и моя штабная крыса приказала мне ехать с людьми принца, чтобы я подыскал и ему конуру поудобнее.
Приехали мы в то село, через которое бежали полгода назад. А теперь, стало быть, возвращались обратно. После двух отступлений через деревню, нашего осеннего и недавнего мерпальского, крестьяне обрадовались нашему появлению как висельник веревке. Люди принца приглядели себе домик старосты. Старик, понятное дело, был не особо рад. Для его кармана одинаково накладно поить и кормить как мерпальцев, так и своих дармоедов. А тем более принца. Я занял жилище через два дома от них. Вечер люди Рилгана посвятили проверке месных запасов вина. Староста со своей женой и дочерьми от греха подальше отправился ночевать к тестю. Ну, а я осмотрел будущее пристанище Рилгана. Ничего особого: две смежные комнатки с одним выходом в узкий коридор. Я уже знал, что предатель не терпит в спальне окна и запирает на ночь дверь. Его охрана всегда стояла снаружи. Поэтому внутренняя комната без окон стала его спальней. В нее затащили кровать старосты – реквизировали в интересах короны, – усмехнулся сапожник.
– У Рилгана была дурная привычка задирать ноги на стол во время совещаний с командирами. Я предположил, что нечто подобное он проделывает и когда лежит в кровати. Поэтому в ее нижнюю спинку я забил несколько сапожницких гвоздиков, у которых отрубил шляпки. Оставил торчать лишь крохотную часть. Ну а потом, как говорит наш лекарь, – Мерги кивнул в сторону Вилта, – смазал их соком вирды.
– Ничего себе! – не сдержался коротышка.
– Что это за вирда? – не понял Тейрам.
– Те, кто ее отведали, все до единого отправились к Турулу, – пояснил лекарь.
– Дальше мне оставалось только ждать и надеяться, – продолжил Мерги рассказ. – На следующее утро мы поехали обратно. Кроме восьми солдат, оставленных сторожить будущее пристанище Рилгана. А к вечеру в деревню пожаловал и сам принц. Наш двухтысячный отряд разбил лагерь вокруг деревни. Я устраивал на постой своего командира. За целую неделю так ничего и не произошло. Проклятый выродок был здоровее быка. На восьмой день мы получили приказ выступать на север. На следующий день, рано утром я собирал вещички своей крысы. Настроение было отвратительным. А тут еще зарядил дождь. Внезапно раздались крики со стороны дома Рилгана. Суматошно забегали его лизоблюды. Мой начальник поспешил узнать в чем дело и так и не вернулся. Я пошел к дому старосты и увидел, что его оцепили гвардейцы. Лишь когда со двора старосты вышли бледные целители нашего отряда, только тогда я понял, что эта мразь наконец получила сполна за свое предательство. И души моих товарищей, да и всех, кто погиб под Арлатом, теперь успокоятся.
– И никто ни о чем не догадался? – недоверчиво спросил Хемилон. Мерги опять кивнул в сторону лекаря.
– А я-то думал, что наш всезнающий друг читал о свойствах полезных трав, – довольно ухмыльнулся недомерок.
– Яды не входят в круг моих интересов, – раздраженно отозвался ларморец, которому было неприятно признавать свою неосведомленность.
– Неужели королей ни разу не травили?
– Хорошо, я ни разу не слышал ни о какой вирде! – покраснел звездочет. – Теперь ты мне скажешь, чем знаменита эта проклятая трава?!
– Тейрам, запомни этот момент торжества лекарского искусства над косным разумом ларморских астрологов! – важно произнес коротышка. – В Глате даже сопливые пацаны знают о вирде, а здесь, в сердце Линмары, лучшие умы Лармора никогда об этом и не слышали! По-моему мнению, это свидетельствует о…
– Твоей тупости! – рассердился Хемилон. – Я лучше отправлюсь в Глат, чтобы спросить у сопливых пацанов, чем выслушивать твой напыщенный бред о своем жалком уме!
Мерги и Тейрам рассмеялись, глядя как прохиндей ловко копирует манеру ларморца просвещать темных друзей, которая иногда проскальзывала у начитанного астролога.
– Так и быть, запиши для остальных хронистов, что вирда растет только на болотах Глата. Самое сложное – это раздобыть ее вдали от Глата. Но, благодаря постоянному спросу на нее, вопрос с ее приобретением обычно упирается в деньги, причем немалые. Сок вирды вызывает остановку сердца и внешне никак не проявляется. А сердце может остановиться по многим причинам, мой мудрый друг.
– Спасибо! – ядовито поблагодарил ларморец.
– Мы, лекари, всегда готовы поделиться своими знаниями во имя здоровья человека! – торжественно произнес Вилт.
– Я выбью эти слова на твоем надгробном камне, – прослезился Хемилон.
– Я желаю, чтобы меня похоронили в одной могиле рядом с тобой, дружище! А надпись пусть выбьет Пимм. Учи его получше, чтобы писал без ошибок! Мой дух не найдет покоя, если мое изречение он напишет с ошибками.
– Ты не зарывайся! – возмутился Хемилон. – Мой мальчик пишет уже получше тебя! Или ты пытаешься увильнуть, чтобы не говорить о своем мошенничестве с монетами?
– Не было никакого мошенничества, – зевая, потянулся коротышка. – Мой отец вроде урманский матрос. Или урдаланский. Моя мать и сама толком не знала. Моим воспитанием занимался ее отец, дедушка Горл, – с теплой улыбкой, навеянной детскими воспоминаниями, произнес Вилт. – Отец Горла одно время как раз и промышлял деланием монет, за что и лишился левой руки. После этого он предпочитал делать только детей и болтаться в ниратском порту вместе со своими дружками. Мой дед предпочел стать бродячим лекарем. Я перенял у него его ремесло. Ну, и о фальшивомонетничестве он мне тоже кое-что рассказал. О том, как его повесили за лечение жены дворянчика с помощью кровати я рассказывать не буду, – помрачнел Вилт. – Я продолжил его дело. Так что перед законом я чист.
Хемилон тактично удержался от высказывания сомнения по поводу чистоты проделок коротышки, решив, что после бань Алонсы он сам не отмоется до конца жизни.
– Ладно, теперь, когда между нами нет недомолвок, надо решить, будем мы искать подружку Киргала или нет, – вернулся Мерги к текущим делам.
– Если ты уверен, что сможешь выжать из этих фальшивок информацию об их создателе, то, конечно, продолжаем, – удивил друзей Хемилон. – Мне до смерти надоела вся эта возня с этим делом. Мы никак не можем его бросить! Значит, нужно побыстрее разобраться с ним или окончательно убедиться в том, что оно нам не по зубам.
– Наш лысый хитрец поседеет от позора, если не найдет негодяев, – поддакнул Вилт. Тейрам предпочел выразить свое согласие молчанием.
– Ну что же, – Мерги поднялся, – нам пора уже спать. Завтра утром поговорим о наших действиях. Сейчас голова плохо соображает после вина Айто.
Друзья, сразу почувствовав сонливость, отправились в спальню. Мерги погасил свечи и пошел за ними.
