Текст книги "Эшафот для любви (СИ)"
Автор книги: Николай Сухомозский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Будто не знаешь? За три месяца.
– Сегодня или максимум завтра – погашу. И внесу за три месяца вперед. И все!
Больше жить в вашей вонючей дыре не стану.
– Какой, однако, богач выискался! Смотри, чтобы от важности не лопнул. И жду
завтра с деньгами.
«Ну и приставучая, зараза! Знает же, что я слов на ветер не бросаю, а шпыняет. Ей
бы в жильцы Ндоу. Вот бы поплясала», – улыбнулся сам себе Кваква, вставляя ключ в
замочную скважину.
Вошел в «апартаменты», бросил на колченогое подобие стола принесенный пакет, снял туфли. И, невесть отчего расстроенный, улегся на видавший не только виды матрац.
Испоганила-таки, ехидина, настроение!
Кваква поудобнее умостился на матраце, и… память неожиданно унесла его в
недалекое прошлое.
Положа руку на сердце, он носил устрашающее прозвище «сержант Смерть» не
совсем по заслугам. Ибо был в отряде боец куда как более достойный. Это – Ндоу. Боже, каких только пыток он не изобретал, каких экспериментов над пленными не проводил.
Чего стоит знаменитое по всему периметру Танганьики «обрезание»!
Заключалось оно в том, что наиболее стойким из попавших в плен бойцов
регулярной армии Ндоу с помощью клея «заваривал» крайнюю плоть. Да еще наносил при
этом крохотные ранки. Вернуть половому органу естественный вид можно было лишь
одним путем – срезать кожу, прикрывавшую головку. Не исключено, дабы не испытывать
нечеловеческих мучений, многие и отважились бы на отчаянный шаг. Но пленникам
предусмотрительно связывали руки сзади. Первые сутки все, как один, терпели. На
вторые наименее стойкие, как правило, уже не выдерживали – мочились. Заклеенная
крайняя плоть, приобретшая в результате изобретения Ндоу форму спущенного шара, постепенно наполнялась. Ее «надувала» жидкость. Растягиваясь с каждым актом
мочеиспускания все больше.
Дня через три страдальцы носили на концах членов различного размера «груши».
Объем зависел от количества выделенной мочи, а также от эластичности кожи. Боль
испытывали жуткую. Причем не только в результате предельного, на грани разрыва, натяжения поверхности «шара», но и от сильнейшего воспаления. Невидимые внутренние
ранки гноились, их, к тому же, разъедала соль. Случалось, «емкости Ндоу»,
истончившись, лопались.
Тем, кто не выдерживал мук и соглашался на сотрудничество с повстанцами,
делалось пресловутое обрезание.
Еще одно гремевшее на все джунгли ноу-хау – «покраска фасада». Заключалась она
в том, что Ндоу заливал краской, как правило, темной, глазные яблоки несчастного.
80
Пыточной процедуре обычно подвергались европейцы – отсюда и предпочтительный
«новый цвет гляделок – черное на белом». Вопли страдальцев разносились обычно на
километры. Некоторые сходили с ума, как говорится, не отползая от банки с краской.
Остальным, в случае дарования жизни, была обеспечена слепота до скончания веков.
А еще – уже скуки ради! – Ндоу запускал горемыкам в уши красных муравьев,
специально тех разъярив. Раковины залеплял смолой, протыкая в них обычной иголкой
отверстие. Такого диаметра, чтобы выбраться наружу насекомые не могли, но кислород –
получали. Сами бойцы сопротивления с воистину детским любопытством таращились на
душераздирающие «спектакли» с безумными выкриками и эпилептическими катаниями
по земле.
Нет, у Кваква на подобные изощренные проделки фантазии не хватало. Он брал не
столько показной жестокостью, сколько хорошо закамуфлированной хитростью. А что? В
этом мире, чтобы выжить, лучше иметь чуточку ума, чем навалом – дури.
Глава 51
Из дома Клод выбрался в начале девятого. А еще через четверть часа, поставив
«хардбург» на стоянку, подошел – таковой была договоренность – к видавшему виды
«пежо». Открыл дверцу, небрежно брякнулся на заднее сиденье. За рулем высился, вобрав
голову в широченные плечи, прямо-таки гигантского роста детина, чья кожаная куртка
при малейшем движении неприятно скрипела.
Вскоре подкатили к неприметному зданию в тихом переулке недалеко от центра.
Здесь, как объяснил крепыш, располагался один из многочисленных отделов
«КупиДОНа». Тип, слегка картавя и непроизвольно подмигивая (неужели яйцеголовым
трудно избавить своего сотрудника от физического недостатка?), минут пять втолковывал
Клоду, словно тот карапуз-несмышленыш, предстоящую задачу. А она точь-в-точь
повторяла тренировки, наскучившие своей явной простотой. С расстояния примерно
метров в четыреста предстояло заставить человека …выйти на улицу.
– Можно узнать, кто тот человек, волю которого я должен подавить?
– Наш бывший сотрудник. Мы между собой величаем его Перебежчиком. Или
просто – «П».
– Тем не менее, он согласился принять участие в эксперименте?
– Не совсем… Видите ли, этот подлец в течение нескольких лет ел в «КупиДОНе»
хлеб, обильно сдобренный пальмовым маслом. Естественно, ему известны многие
служебные тайны. А теперь переметнулся к другим, и, по имеющимся сведениям, начал
потихоньку приторговывать не принадлежащими ему секретами. Думаю, вы со мной
согласитесь: джентльменским такое поведение при всем желании назвать затруднительно.
Вот мы и хотим информировать бывшего коллегу об этом. Тет-а-тет.
– И ради единственного разговора затевать столь многоходовую комбинацию?!
– Ничего другого не остается!
– Куда проще поднять телефонную трубку и договориться о встрече. А там –
высказывайте друг другу какие угодно претензии.
– Если бы все обстояло так просто!
– Не понимаю! Ежели бы экс-коллега улетел на Юпитер, другое дело! Но ведь все
мы живем в одном городе.
– Действительно, на Юпитер эта макака не улетела! Однако спряталась более чем
надежно!
– Интересно, где же?
– В тюрьме!
– Я бы не назвал подобную шутку слишком удачной!
– А я и не собирался строить из себя клоуна!
– Что-о?
– Вы не ослышались! Я, действительно, не шучу!
81
Клод несколько десятков секунд переваривал услышанное. Наконец, как ему
показалось, постиг потаенный смысл:
– Вы меня обманули и хотите, дабы простачок Вилкау внушил мысль о побеге
заключенному?
– Ни…
– Неплохой, скажу вам, ход! Так и передадите хозяевам! А я в подобного рода
«научных исследованиях» участвовать отказываюсь!
– Поостыньте! Неужели вы могли хоть на миг представить, что солидная фирма
способна за здорово живешь отважиться на столь грубое нарушение уголовного
законодательства?
– Тогда как прикажете понимать сказанное вами? Или у меня со слухом непорядок?
– Что вы, он у вас в норме. И уши, убежден, моете регулярно. А вот выводы
делаете поспешные.
– Извольте объяснить понятнее!
– С удовольствием! Кстати, я был уверен, что в общих чертах вас в детали
посвятили.
– Увы…
– Что ж, в таком случае не остается ничего другого, как восполнить пробел. Так
вот, наш бывший коллега, покинув «КупиДОН», нашел другую крышу. Сие никому не
возбраняется. Правда, место выбрал весьма далекое от науки – тюрьму. Однако и это не
преступление: каждый сходит с ума по-своему. Но в зоне он занял должность, доселе
невиданную: нечто вроде ведущего специалиста по психопроблемам. Заметьте, ее
создавали под конкретную персону: случай – из ряда вон. Впрочем, как вы прекрасно
понимаете, и в этом ничего криминального нет. Существуют лишь некоторые морально-
этические проблемы, не больше.
Но вот дальше Перебежчик – такую кличку хлыщ получил неизвестно с чьей
легкой руки – повел себя, мягко говоря, не совсем корректно. Разработку, над которой в
«КупиДОНе» полгода корпело несколько ученых не последней шеренги, стал без
малейшего зазрения совести внедрять, как собственную, на новом месте. Вам бы подобное
пришлось по вкусу?
– Вряд ли!
– Мы предупредили наглеца. Как с гуся вода! Или, как говорят в Сьерра-Леоне, ложкой хлебал, а черешком глаз вынимал. Более того, чтобы мы ему больше не докучали, Перебежчик не придумал ничего остроумнее, как перебраться на постоянное место
жительства в … тюрьму. Оригинал, не правда ли?
И тут Клода осенило – «Фордыбашен сантимо»! Она писала об ублюдке из
«Рецидивистом, мамочка, не стану», предложившем и отрабатывающем метод
кодирования преступников, позволяющий администрации отказаться от охраны. Да этого
полуумка не то что нужно призвать к порядку – четвертовать мало!
– …пойти на такой шаг, – сквозь пелену захлестнувшего возмущения пробилось к
сознанию Клода. – Да и разве, скажите на милость, есть что-нибудь противоестественное
в желании высказать свою точку зрения и выслушать противную сторону?
– Но ведь …Перебежчик, даже если я заставлю его покинуть убежище, может
отказаться от любых объяснений. Наплевав на вас, так сказать, с высокой горки.
– Не будьте наивны! Мы не позволим этого! Хватит, поводил за нос!
– Вы настолько …уверены в успехе задуманного?
– Абсолютно! Естественно, при условии выполнения вами своей части задачи.
– Что я могу сделать? Внушить мысль о необходимости переговоров?
– Нет! Вы заставите подонка покинуть территорию тюрьмы и проследовать до
ближайшего угла – на этом ваша миссия будет закончена. А мысль о необходимости вести
себя корректно с бывшими коллегами ему будут внушать уже другие… С помощью куда
более веских аргументов.
82
– Понятно!
– Вот и прекрасно! Только не говорите, что вам жаль мерзавца…
– И не подумаю! У меня к Перебежчику – личные претензии. Несмотря на то, что
мы с ним никогда не встречались!
– Забавно.
– А вы знаете, где я живу?
– Не буду играть в прятки – знаю. Рядом с тюрьмой!
– Вот именно! И как вы думаете, мне очень по душе идиотские проекты? Мне, чье
жилище будет постоянно подвергаться угрозе нападения никем не охраняемых сволочей?!
Они подумали о моей жене?! Ребенке, который вскоре появится на свет?!
– Понимаю…
«Пежо», как ни в чем ни бывало, покатил по улицам еще окончательно не
проснувшегося богатого квартала. В направлении «Рецидивиста».
И их с Иреной уютного пристанища.
Глава 52
В здание проникли, словно воры-домушники, – с черного хода, дверь которого
оказалась предусмотрительно отпертой. Ожидавший до этого под грибком детской
песочницы напарник, аналитик «КупиДОНа» по имени Грегори, на немой вопрос
пояснил:
– Лучше будет, если в районе опер… эксперимента, нас не увидят чьи-то
любопытные глаза.
Еле слышно щелкнул замок квартиры. Обычное жилище прилично обеспеченного
холостяка. Кажется, он от кого-то слышал, что гнездышко сняли на имя подставного лица.
Впрочем, какое это теперь имеет значение?
– Через полчаса, – сопровождавший посмотрел на часы, – педантичный
Перебежчик сядет завтракать. Столовая находится почти у выхода из тюрьмы. Будьте к
этому моменту в готовности!
Клод, не спеша, подошел к окну, выглянул наружу. Стройные тополя,
разрисованный геометрическими фигурами невероятной конфигурации забор, одинокая
хилая рябина (откуда только она взялась в Экваториальной Африке?). Ухоженный газон, редкие автомобили. Рядом – рукой подать – его с Иреной усадьба. Интересно, чем занята
супруга, не подозревающая, как близко он от нее находится?
У стереотрубы колдовал невозмутимый купидоновец.
– Прибор хоть мощный? – поинтересовался Клод.
– Средний! – ответил Грегори. – Но для того, чтобы визуально вести Перебежчика, когда он появится, достаточно.
– Не боитесь, что сбежит?
– Есть немного. Но все же, думаю, голубчику в этот раз не отвертеться!
– Убедили! А теперь подвиньтесь, пожалуйста. Взгляну на свой дом через
оптический прибор.
– Только быстро! В нашем распоряжении на все про все – не так много времени!
Секунды-другой хватило, чтобы, переведя окуляр немного вправо, установить
необходимую резкость. Вот окно его собственного дома. Солнечные блики, отражаясь в
стеклах, ухудшали видимость, однако внутренности, по крайней мере, двух комнат, просматривались сносно. В кадре появилась Ирена.
«Нехорошо – подумал Клод. – Будто подглядываю». Однако от окуляра не
оторвался.
Ничего не подозревающая супруга, между тем, подошла к трюмо, наклонилась.
Сверкнули крупные камни сапфирового колье. Примерив подарок мужа ко дню
бракосочетания, повернулась. Взяла что-то из шкатулки. По едва заметному движению он
понял: Ирена надевает редкостный, представляющий собой то ли лунный камень, то ли
83
осколок метеорита, перстень, презентованный незадолго до свадьбы отцом. «Пусть
тешится, – расслабился Клод. – Это лучше, чем доводить себя до стрессового состояния
из-за дурацкого сна».
И хлопнул себя рукой по лбу: Ирена начинает собираться в Президентский парк.
Он же сам посоветовал ей немного развлечься. Ну, да, вон и фотоаппарат достала.
Проверяет, сколько осталось пленки.
Напарник молча положил руку ему на плечо:
– Пора! Хватит собственный дом разглядывать – тоже мне, нашел памятник
архитектуры!
Клод с трудом оторвался от стереотрубы – настолько прекрасной и желанной
казалась ему супруга!
Глава 53
Сеанс не заладился. Контакт, едва наметившись, тут же обрывался. За спиной, то и
дело шумно вздыхал, переживая неудачу, аналитик-соглядатай. И это еще сильнее
нервировало Клода.
Чужое сознание отчаянно, точнее обреченно, сопротивлялось. Оно пребывало как
бы в аморфном состоянии и амортизировало, глушило посылаемые сигналы. В точности
как звуконепроницаемая поверхность гасит любую вибрацию. Неужели он позволит себе
проиграть в принципиальном поединке?
Словно дятел, методично долбящий кору дерева, Клод мысленно кумулировал
энергию в узком канале, дабы пробить защитную броню невидимого соперника. Еще одно
невероятное усилие! И он, наконец, словно в прорубь, ныряет в чужое подсознание.
Там – хаос! Первобытный ужас. Обрывки импульсов. Болезненная алогичность. И
единственно понятное, вырывающееся на поверхность из самых недр, –
душераздирающее: «Нет!», «Нет!!», «Нет!!!»
– Попался, голубчик! – злорадно, разгоряченный борьбой, пробормотал Клод. –
Теперь ты на крючке. Теперь не сорвешься, не уйдешь!
И посылал, посылал, пьянея от собственного превосходства, на другой конец
невидимой ниточки, связывающих обоих надежнее нейлонового каната, сигналы-
распоряжения, сигналы-требования, сигналы-приговоры – отрывистые, короткие,
парализующие волю.
– Тебе плохо! Очень плохо. Так плохо, что хуже не бывает! – внушал Клод. –
Становится невмоготу. Ты заточен в темницу. Обречен томиться в крошечной, влажной от
испарений, без единого лучика света камере. Кромешная тьма, удушливый, смрадный
воздух, склизкие от липкой зелени стены – твой удел. А враг не дремлет. Всесильный и
всемогущий, он стережет каждое твое движение!
Где-то вдали раздался вой сирены. Кажется, карета скорой помощи? Или
полицейская машина? С какой стати? Она – реальность или только отражаемый в
сознании ложный импульс, посылаемый Перебежчиком, чтобы сбить его с толку? Дьявол
все побери! Кажется, у него самого слегка едет «крыша», – уже не отличает мнимого от
действительного. И все же – не следует отвлекаться. Потерять контакт легко, а
восстановить – ох, как непросто.
–Уходи! Уходи немедленно!! Не будь глупым, как задвижка пожарного крана.
Опасность рядом, она угрожает ежесекундно. Еще немного, еще чуть-чуть, и смерть
коснется тебя острыми когтистыми лапами…
Даже отсюда, с расстояния в полкилометра или чуть меньше (улица в этом месте
напоминала аорту среди вен), Клод явственно ощущал, как медленно, но неумолимо, сознание противника охватывает паника. Всеобъемлющая, окончательно парализующая
волю. Судя по обратным сигналам, мозг невидимого визави уже представлял собою не
сложнейший механизм, а пьяного телеграфиста, неуверенной рукой выстукивающего
морзянку. Всплеск активности – провал. Всплеск – провал. Так реагирует на внешние
84
раздражители обезумевший от боли и страха раненый зверь, загнанный в ловушку.
Никогда не знаешь, чего он него ждать, какой сюрприз он способен преподнести.
– Путь к спасению пока остается, – неистовствовал Клод, «стреляя» мыслями-
сгустками. – Ты должен набраться мужества, встать и уйти. Без промедления!! Как можно
скорее – не сомневаясь, не оглядываясь, не раздумывая. И не сожалея ни о чем! С
прошлым покончено! Навсегда! Любая задержка – вечный покой. Еще мгновенье – и
западня захлопнется.
Краем уха, на уровне подсознания, несмотря на предельную собранность, Клод
уловил, как где-то громко хлопнула дверь. Затем – еще одна. Или та же – повторно?
Раздались тревожные голоса.
Купидоновец, обеспокоенный внезапным шумом на улице, выглянул в окно. От
стоящей внизу напротив кареты скорой помощи бежали две фигуры в белых халатах.
«Более неудачного момента для появления медиков, – скорчил недовольную
гримасу Грегори, – трудно придумать. С минуты на минуту должен появиться
Перебежчик – вон Клод как старается. Уже и глаза так выпучил от напряжения, что как бы
они не выскочили из орбит. Где мобильник? Надо посоветоваться с ребятами у метро.
Может, финал задуманного безопаснее отсрочить до того момента, пока уберутся
эскулапы?»
Грегори, наконец, выудил из кармана телефон. Открыл было рот, но …так и не
успел произнести ни слова. Ибо его подопечный в этот момент рявкнул, слово в забытьи:
– Он подчинился моей воле и двинулся! Он идет! О-о, убыстряет шаги! Еще…
Еще… Побежал!!!
Голова Клода бессильно упала на грудь, ходящую ходуном, как после вымученного
финиша на марафонской дистанции.
Купидоновец засуетился. Нет, его волновало вовсе не самочувствие телепата.
Нужно было продолжать операцию. А тут эти медики – потенциальные свидетели.
Глубоко выдохнув воздух, словно ловец жемчуга после глубоководного
погружения, Клод, между тем, открыл глаза и внимательно взглянул на напарника:
– Ни разу так не выматывался! Крепкий орешек, этот Перебежчик! Сопротивление
оказал фантастическое. Однако не выдержал, сдался…
– Сдался?! – купидоновец растерянно смотрел в окно. – Отчего же его нигде не
видно?
– Не может быть! – Клод поднялся. – Я ведь явственно ощутил: он в панике
двинулся к выходу, все убыстряя шаги. А потом, да-да, потом побежал. Сломя голову, не
разбирая дороги!
Вдруг неестественная бледность залила его лицо.
– Что с тобой? – спросил встревоженный Грегори.
– Там, там…
– Где? – не понял напарник, всматриваясь в ворота тюрьмы, из которых вот-вот
должен был появиться Перебежчик.
– Внизу. У дома!
– У какого дома?
– У … моего дома!!!
– Не знаю. И разве нам сейчас до этого?
– Мне – да!
– Постой!
– Пошел знаешь куда, гнида! – Клод уже стремглав мчался по ступенькам
казавшегося бесконечным лестничного пролета. Какая там, к черту и всем его бабушкам, конспирация, если внизу, у его особняка, стоят две машины с тревожными красными
крестами на борту!
Грегори выругался. Согласно плану, они с Клодом должны были отметить
успешное завершение операции: выпить по рюмочке под лимон. В «КупиДОНе» знали, 85
что их добровольный помощник алкоголь обязательно запивает. Так вот, в небольшой
бутылочке с водой предусмотрительно был растворен рицин.
Яд выбрали с учетом того, что при вскрытии отсутствует какая-либо патология.
Дозу определили с таким расчетом, чтобы острая сердечнососудистая недостаточность, переходящая в коллапс, наступала не сразу, а спустя пять-восемь часов. Таким образом, для окружающих Клод бы умер естественной смертью. И никто не смог бы связать
летальный исход с «КупиДОНом».
Не помня себя, Клод подлетел к крыльцу. Здоровяк в форме медбрата лениво
копошился у задней, едва приоткрытой, дверцы одной из машин.
– Что с Иреной?
– А?
– С Иреной что, спрашиваю! Или ты глухой?!
– Вы имеете в виду, – наконец врубился тот, – госпожу из этого дома?
– Можно подумать из какого-то другого!
– А вам, собственно, что за дело? – внезапно озлился медбрат, с подозрением
разглядывая взлохмаченного незнакомца.
– Хозяйка дома – моя супруга! Тебе понятно? Так что лучше не стой истуканом!
– Бригада приняла вызов, – медбрат посмотрел на часы, – примерно полчаса назад.
Мы как раз возвращались из соседнего микрорайона, поэтому добрались сюда очень
быстро. Все симптомы свидетельствовали о том, что больная нуждается в срочной
высококвалифицированной помощи гинеколога. Еще примерно десять минут ушло на то, чтобы другая машина доставила сюда специалиста узкого профиля.
– Оставь ненужные подробности! Что произошло?! При чем здесь гинеколог?
– Обратитесь к доктору! – здоровяк, похоже, вновь вспомнил нанесенную ему
обиду.
– Слушай, парень, я не отвечаю за себя! – побелевшие глаза Клода убедительнее
всяких крепких выражений подействовали на медбрата.
– Насколько я владею информацией, госпожа почувствовала себя неважно. Ей
становилось все хуже. Пока стрелка не замерла на отметке «совсем плохо». Прислуга
вызвала нас.
– Извини, ради бога! И не держи зла. Просто я тоже …тоже с утра не совсем в
своей тарелке.
Видимо, внутренняя борьба, происходящая в душе Клода, каким-то образом
отразилась на его лице, ибо медбрат вдруг участливо поинтересовался:
– Вам плохо? Сердце?
– Увы, именно сердца у меня нет!
– ?!
– Да-да, не смотри на меня, как на сумасшедшего! Я в своем уме. Но сердце у меня, действительно, – лишь бездушный насос для перекачки крови!
Пришла очередь ошалеть медбрату.
Споткнувшись, будто слепой, о ступеньку, Клод шагнул в дверь. Двигался, словно
в трансе. Ужасная догадка парализовала волю, до предела натянула нервы, бешеными
толчками гнала кровь по артериям, венам и капиллярам. В голове, казалось, взорвался
огромный стеклянный шар. Под черепной коробкой во все стороны со звоном разлетались
его сверкающие осколки. Жалами диких ос они впивались в каждую клеточку мозга. Надо
же такому случиться! Именно с ним!
Как сквозь вату, он расслышал голос врача:
– Подготовьте пневмоподушку!
Перед глазами мельтешили какие-то фигуры. Резкости не было.
– …Вы меня слышите?
До оглушенного сознания, наконец, дошло: обращаются к нему. Да и за рукав
дергают весьма настойчиво.
86
– Очнитесь! Сейчас не время проявлять слабость!
Рядом, вытирая рукавом заплаканные щеки, стояла горничная.
– Что? – спросил он, по сути, зная заранее ответ.
– Сохранить беременность не удалось…
Что же он, глупец, наделал?! Есть ли ему прощение? И как посмотреть в глаза
ничего не подозревающей жене?
Клод последовал в спальню. Или на Голгофу, сооруженную собственными руками?
Всего час с небольшим назад здесь правило бал казавшееся нескончаемым Счастье.
А теперь?! Страшно даже подумать.
Он инстинктивно вздрогнул, услышав исполненный боли и отчаяния голос
супруги:
– Прости, любимый, но сына у нас пока не будет!
Достанет ли у него смелости поднять взгляд на Ирену, жертву его, Клода,
амбиций? Как вынести нечеловеческую пытку?!
– Клод, на тебе лица нет! Не убивайся, пожалуйста, так! Конечно, случилось
непоправимое. Но ведь я не виновата. Ни перед тобой, ни перед крошкой, ни перед
господом Богом! – Глаза Ирены лихорадочно блестели, видимо, сказывалось воздействие
обезболивающих средств. – У нас еще будут дети. Слышишь, милый? Обязательно будут!
– Я в этом… не сомневаюсь…
Что сказать еще?!
– Не волнуйтесь! – прервал его терзания своим обращением к Ирене неслышно
вошедший доктор. – В складывающейся ситуации это крайне вредно. А вы, – обратился
эскулап уже к Клоду, – покиньте, будьте настолько любезны, комнату!
«Несчастная и не подозревает, что на самом деле произошло. И пусть никогда не
узнает правды! Но как ему в одиночку через всю жизнь пронести столь неподъемную
ношу?»
Клод, наконец, набрался решимости и поднял взор на жену. Зрачки его глаз
внезапно расширились до такой степени, что белков, казалось, не осталось вовсе. Лицо
сделалось бледнее стенки. А из груди непроизвольно вырвался сдавленный не то стон, не
то крик.
– Прошу тебя, не надо! – подала голос перепуганная произошедшей с мужем
метаморфозой Ирена.
– Может, примете успокоительное? – удивленный слабостью крепкого мужчины,
доктор не скрывал (или опять показалось?) сарказма.
– Спасибо! Примите его лучше сами!
– Клод, что происходит? – не выдержала Ирена такого тона супруга.
Тот никак не отреагировал.
– Отойдите в сторону! – чувство такта не покинуло врача. – Вы мешаете пройти
санитарам!
Ирена вяло улыбнулась и, приподняв свисавшую с носилок руку, слабо помахала.
Клод, будто потеряв дар речи, во все глаза смотрел на ставшую вдруг совершенно чужой, неузнаваемую физиономию той, которую называл женой.
Что происходит? Кто тут сошел с ума?!
Эта дочь прародительницы Евы никогда ему не принадлежала!
Тогда – кому?
И кто она?!!
Глава 54
Через минуту Клод уже подлетел к гаражу. Увы, тот был пуст. Куда же девался
автомобиль?! И только тут вспомнил: он же оставил его в центре города, где
пересаживался в «пежо». Как некстати!
87
Как ужаленный, выскочил на улицу. Ему повезло – слева приближалась, судя по
огоньку, свободная машина. Требовательным взмахом руки тормознул авто.
– В центр! – приказал водителю, даже не захлопнув дверцу. – И как можно
быстрее! Я чрезвычайно спешу.
Шофер, обернувшись, хотел что-то сказать – то ли возразить, то ли привычно
возроптать: мол, все торопятся. Но, увидев перекошенное гримасой ненависти лицо
клиента, благоразумно промолчал.
...Застоявшийся «хардбург», подгоняемый 200-сильным двигателем, рванул с места
– аж колеса завизжали недорезанными поросятами.
Значит, вот чем занимаются в хваленом «КупиДОНе»! Все, что наплел ему
однокашник, – бред сивой кобылы. На самом деле, каждый сеанс уходил вовсе не на то, чтобы создать образ идеальной девушки, а потом ее отыскать. Немилосердно насиловали
его, Клода, серое вещество. Грубо вторгались в святая святых. И в ручном режиме все-
таки сдвинули фазу в его (его ли отныне?!) мозгах.
«Я должен увидеть его немедленно! – сквозь зубы с невиданной злостью процедил
Клод. – Этого ублюдка Бинго».
Нырнул свободной рукой в один карман – мобилки не было. Ах, да, он же оставил
ее на подоконнике явочной квартиры!
Затормозил возле первого же телефонного автомата. Полистав записную книжку,
набрал нужную комбинацию цифр.
Зильва, к счастью, оказался на месте:
– Алло!
– Ты, что ли … Клод?
– Кто же ещё!
– Опять проблемы?
– В двух словах не объяснить. Но ты мне нужен позарез!
– К твоим услугам!
– Тогда собирайся! Где встретимся?
– Прямо сейчас?!
– Немедленно! А ты думал, после дождичка в четверг?
– К чему такая спешка? Горит, что ли? Меня ждут…, – Бинго то ли валял дурака, то
ли прятал растерянность за напускным равнодушием.
– Денежки, вижу, лишние завелись – в картишки поигрываешь! А? Смотри, как бы
не выяснилось впоследствии, что они из кошелька Иуды! Или ты уже давно сребрениками
не брезгуешь?
– Клод, ты никак нализался? Признавайся! И не морочь мне голову. Я
действительно спешу.
– Плевать мне на твои визиты. Ты мне нужен!! Немедленно!!! Понял?! – Клод
начинал окончательно выходить из себя.
Только бы добраться до этого христопродавца!
– Понял! – Бинго явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Тогда жду в «Большом и розовом».
Глава 55
Пипо не скрывал охватившей его радости при виде Клода. Попытался было по
привычке пошутить, но тут же, хитрая лиса, учуял, что постоянному клиенту не до смеха.
Молча проводил гостя в кабинку, отдал приказания официантке. И занялся текущими
делами, которых в заведениях такого типа всегда невпроворот.
Бинго, демонстрируя небывалую для себя пунктуальность, явился вовремя:
– Что произошло? На тебе лица нет!
– Вот приехал послушать тебя.
– Объясни хоть что-нибудь!
88
– Объясню чуть позже! А сейчас слушаю тебя.
– Что я должен сказать?
– Все! – жестко произнес Клод, холодно блеснув глазами.
Бинго похолодел: немигающие зрачки однокашника уставились на него, будто
винтовочные дула.
– Ты сведешь меня с ума! Что «все» я должен рассказать?
– Всю …правду. О твоей работе! Без малейшей утайки, слышишь? Обман, заранее
предупреждаю, обойдется дорого.
– Клод, ты спятил! Я в прошлый раз выложил все, как на духу!
– Не юли! И не пытайся отвертеться. Мне …терять нечего! – угрюмо добавил Клод.
– О чем ты?!
– Все о том же – о твоем роде деятельности. И ни о чем больше! Я жажду еще раз
услышать рождественскую сказочку о том, как добрый «КупиДОН» делает людей
счастливыми.
– Хорошо! Слушай. Утверждают, что всякое сравнение хромает. И все же я не
удержусь, уподобив любовь радуге. Вот она вспыхнула неповторимой красотой на
небосводе. Сколько цветов, сколько оттенков! Однако наблюдательный человек
непременно отметит: у этого «коромысла» сочнее одни краски, слабее – другие, вовсе
отсутствуют – третьи. У того вообще колорит – необычный. И так – до бесконечности.
То же – любовь. Так стоит ли ломать копья в спорах об идеальной женщине? Ибо, если таковая и существует, то лишь в воображении поклонника. То есть, не требующим
доказательств остается факт, что, выбирая суженую, каждый лепит ее, как Бог на душу
положит. И поклоняется не конкретной женщине, а собственному представлению о ней.
От Туниса до Кейптауна процветают службы, именуемые электронными свахами.
Дельцы от любви за вполне умеренную плату подбирают желающим спутника или
спутницу жизни. Исходя из смехотворных возможностей имеющейся в наличии картотеки
и руководствуясь пещерными для цивилизованной эры критериями: «высокая – низкая»,
«полная – худая», «блондинка – брюнетка», «кареглазая – голубоглазая» и так далее в том
же духе. Цвета «радуги чувств» в данном случае жестко запрограммированы изначально –
никаких полутонов, неожиданных мазков.
Иное дело «КупиДОН». Принципиально иное!
Его специалисты на основе компьютерной системы исследований психофизических
характеристик, предшествующих влюбленности, составляют научно обоснованную
«радугу чувств» индивида. Персональную – для каждого клиента. Кстати, визитная
карточка души так же неповторима, как и дактилоскопический отпечаток пальца.
Да, услуги оказываемые «КупиДОНом», сродни тем, что их предлагают «Службы
знакомств». Но на этом сходство и заканчивается. Во-первых, тут наука, а не слегка
закамуфлированное надувательство. Во-вторых, «художники» фирмы – исключительно по
желанию клиента! – могут внести в «визитную карточку» его души дополнительные
штрихи. Короче говоря, «КупиДОН» – пусть не прозвучит сие высокопарно! – открывает
перед любым перспективу стать кузнецом собственного счастья в подлинном смысле
слова.
– Если я правильно понял, то ваши инженеры человеческих душ в каждом
конкретном случае подбирают не объект поклонения, соответствующий запросам
заказчика, а подгоняют его вкус под заданный объект?
– В твоих рассуждениях кроется существенная ошибка. Не подгоняют, как тебе
мнится, что было бы откровенным обманом, а всего-навсего добавляют
микроскопическую долю краски в тот или иной цвет. Совсем ничтожную! И не забывай –
исключительно по желанию клиента.
89
– Это сути не меняет!
– С какой колокольни посмотреть! Пойми, специалисты составляют клиенту
точнейшую «радугу» его душевных порывов. С помощью компьютерного «Банка Чувств»
определяют кандидата или кандидатку с наиболее близкими «параметрами». Дальше
следует осознанный и абсолютно добровольный выбор. В итоге – уникальная гармония, полнейшее слияние двух душ. В чем тут обман?
