Текст книги "Эшафот для любви (СИ)"

Автор книги: Николай Сухомозский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

странным запахом, воздуха, на газон шлепнулся некий предмет. Истерически завизжали

женщины.

– Ложись, террористы! – надорванным на службе, но все еще вызывающим

уважение, тенором проблеял старичок с явно военной выправкой. И тут же с непонятным

упоением грохнулся на асфальт, словно это была перина, на которой возлежала раздетая

генеральша.

– Мангу! Мангу! – запричитала на суахили девушка в национальной

хлопчатобумажной накидке, торговавшая на углу маисовыми лепешками. Неловкого

движения хватило, чтобы на землю опрокинулся видавший виды сосуд для варки кофе.

Несколько горячих брызг попало на руку Клода.

– Паникеры чертовы! – пробормотал он. – И так на улицах неспокойно, а тут еще

подобные типы.

И если отставного вояку понять еще можно – в Киншасе нередко вспыхивают

перестрелки, то о колдовстве вопить может разве что такая вот локеле1, лишь вчера

приобщившаяся к цивилизации.

Впрочем, произошедшее запросто может оказаться неудачной попыткой

запугивания. И даже покушением... В том числе… и на него. Почему бы и нет? Особенно

после того, как он незаконно обналичил деньги «Фетиша» и передал в чужие руки.

Следовательно, не нужно исключать самых непредвиденных последствий.

На всякий случай поднял голову кверху, пытаясь рассмотреть кого-нибудь на

крыше. Никого и ничего мало-мальски подозрительного не заметил.

«Когда вернусь в кабинет, нужно будет позвонить в полицию» – решил Клод и

направил стопы привычным маршрутом. Возвращаясь назад с газетой под мышкой, едва

смог протолкнуться сквозь собравшуюся толпу. Зеваки сгрудились у злополучного газона, в центре которого колдовал чернокожий молодой человек, одетый в европейский костюм.

С редким остервенением он ковырял землю острием приличных размеров ножа.

– Редчайший случай! – возбужденно вскрикивал землекоп. – Надо выставить

охрану из добровольцев!

Клод ничего не понимал.

– Объясните, что происходит? Я направляюсь к себе в офис и могу вызвать

полицию.

– При чем тут она? – не на шутку рассердился молодой человек. – Сие интересно

только ученым.

1 Локеле – представительница племени, населяющего восток Заира.

21

В толпе прошелестело:

– Метеорит!

– Рассыпался на мелкие осколки, – уточняли наиболее осведомленные.

Газон на глазах – вот так творится история! – становился знаменитым. Уже

двинувшись через улицу на зеленый огонек светофора, Клод услышал позади:

– Слава Всевышнему, что ниспослал на наш погрязший в грехе город свое

божественное провидение!

Замедлив шаг, оглянулся и увидел пастора в сутане, истово осеняющего себя

крестным знамением. А ведь, если разобраться, то ближе остальных к сомнительной

«божьей благодати» был Клод, ни в чем не повинный человек. Так что «провидение», по

сути, даровано персонально ему, а не «погрязшему в грехе городу».

Не поднимая глаз, на ходу переваривая неожиданную мысль, продолжил

прерванный тирадой священнослужителя путь.

Вернувшись в офис, первым делом поинтересовался у секретарши, что в его

недолгое отсутствие произошло. Та ответила: были представители энергетической

компании, проверяли проводку, в том числе и в его кабинете. Уходя, сказали, что никаких

претензий к «Фетишу» нет.

Собрав нужные для вечерней работы дома бумаги, Клод спустился вниз, сел в

«хардбург» и выехал на улицу. Огибая злополучный сквер, иронично улыбнулся: надо же

на ровном месте такую бучу подняли.

Чтобы он сказал тому, кто бы хоть на миг допустил: пройдет не так уж много

времени, и метеорит с воистину роковой неизбежностью в самом деле убьет?

Причем не только самого Клода, но и его еще не родившегося ребенка.

Глава 17

Интересно, что там новенького испекла «Фордыбашен сантимо»? Без особой

увлеченности, скорее по многолетней привычке, развернул свежий номер столичного

ежедневника. Так, депутат парламента, руководствуясь, конечно, исключительно

вопросами национальной безопасности, требует радиофицировать общественные туалеты

городских окраин. Владелец абсолютного чемпиона последних петушиных боев,

состоявшихся в соседней Уганде, обвинен в скармливании любимцу анаболиков –

запрещенных медицинских препаратов, на языке специалистов именуемых допингом.

Пресыщенная жена известного актера (не только без фамилии, но и без инициалов) подозревается в любовных утехах с собственным сенбернаром: что особенно пикантно, папарраци готовы предоставить в качестве улик снимки.

Ага, ученые столпы местной астрономической обсерватории подтверждают

космическое происхождение камня, грохнувшегося на центральной площади столицы.

Значит, версия покушения – не более чем плод воспаленного воображения

перегруженного нескончаемыми стрессами мозга? Уже легче...

А это чем не сенсация? Администрация одной из городских тюрем проводит

невиданный для остального мира эксперимент. Информация показалось настолько из ряда

вон, что Клод перечитал коротенькую заметку от начала до конца. «Гуманизм

цивилизованного общества не знает границ. Еще один шаг в этом направлении – решение

руководства тюрьмы «Рецидивистом, мамочка, не стану» упразднить охранные посты.

Однако у добропорядочных граждан причин для беспокойства нет. Отбывающие

наказание закодированы на «отсидку». Имя «биопсихолога» не разглашается. Однако

нашему корреспонденту все же удалось выяснить, что раньше он работал на одну

подозрительную фирму, откуда ушел, не поладив с руководством. И следующая

эксклюзивная, к тому же, более чем пикантная подробность, ярко свидетельствующая о

нравах, царящих в частном бизнесе: опасаясь мести со стороны недавних коллег, биопсихолог предпочел обитать …на территории исправительного учреждения».

22

Клоду стало не по себе. Два с половиною года назад, прельстившись весьма

умеренной ценой, запрошенной уезжавшим из страны владельцем, он купил симпатичный

и удобный особняк в аккурат по соседству с «расконвоированным» отныне

«Рецидивистом».

Клод навзничь упал на кровать. Обхватил ладонями голову. Ну, что за неудачная

полоса в жизни?! Все видится исключительно в черном цвете. Ровным счетом ничего не

радует. Ощущение такое, будто жизнь прожита: ни он ее, ни она – его уже ничем не

удивят.

Поднялся, медленно подошел к зеркалу, закрывавшему одну из боковых стен

ванной. Энергично потер чисто выбритый подбородок и, саркастически ухмыльнувшись, вполголоса произнес: «Привет, отчаявшийся джентльмен, решивший купить надежду!»

Глава 18

– Ирена, доченька! Как себя чувствуешь, сокровище? – мужчина с бледностью на

лице, сопряженной обычно или с невозможностью больше бывать на свежем воздухе, или

с проблемами кроветворения, но сохранивший подспудную энергию,

свидетельствующую, в первую очередь, о необузданности характера, стремительно

шагнул к койке. В ней с книгой в руках лежала девушка, лицо которой закрывала глухая

марлевая повязка. Лишь четыре отверстия, в которых, если внимательно присмотреться, угадывались нос, глаза и рот, убеждали, что внутри кокона прячется отнюдь не тутовый

шелкопряд.

Одетого, как всегда, с иголочки Стефа Берца привела в больничную палату лучшей

на континенте частной клиники проблема, казавшаяся неразрешимой.

– Надеюсь, врачи тобою довольны?

– Об этом лучше спросить у них самих! – вяло, будто ее в одночасье покинули

последние жизненные силы, передернула плечами Ирена.

– А я к тебе с необычным подарком! – постарался придать бодрости интонациям

отец. – Таких перстеньков на земном шаре даже в перспективе не может быть больше

трех.

– Покажи! – девушка лениво потянулась к коробочке.

– Красота, может, и не сногсшибательная, однако редкость – величайшая.

Помнишь недавнюю шумиху вокруг падения в центре города метеорита?

– Того самого, что рассыпался в прах?

– В прах – да не совсем! – заговорщицки улыбнулся Берц. – Кое-что осталось.

Незначительного размера дольки. Только об их истинном количестве мало кто знает.

Даже среди астрогеологов. Одна из крупинок досталась мне. На Земле подобный минерал

отсутствует. Так что перстенек, инкрустированный эладором, – единственный на планете.

– Спасибо, папуля! Я ценю твои заботы! – голос Ирены выражал эмоций не

больше, чем звук сбрасываемого с крыши дефицитного на экваторе Африки льда или

лежащий в тазике у ног хирурга удаленный им аппендикс.

Стеф Берц, не подавая вида, что уязвлен холодным безразличием дочери, молча

надел перстень на изящный палец ее руки.

В коридоре клиники две недурной внешности медсестры, между тем,

темпераментно судачили о посетителе и больной. Миниатюрная шатенка в очках-колесах, кстати, очень ей шедших, никак не могла утолить не в меру разгоревшееся любопытство.

– Он – импозантный мужчина! Просто мармелад в шоколаде! Сладкий-сладкий! От

проституток, этих бесстыжих вешалок, наверняка на улице отбоя нет. Ты как считаешь?

– Никак! – отрезала напарница, старше не только по возрасту, но и стажу работы в

элитном учреждении. – Что мне за дело до личной жизни посетителей?

– И давно записалась в святоши?

23

– Нет! Однако с ним в постель не лягу даже за раковину каури,1 доверху

наполненную отборным жемчугом.

– Не твой тип?

– Вовсе нет! Просто этими упражнениями я с ним уже занималась. И не скажу, что

вознеслась на небеса от испытанного блаженства.

– Может, ты просто слишком требовательна?

– Два раза за ночь – разве это результат? Смех, да и только! А как хорохорился, одним видом давая понять, что непременно заставит меня искать пятый угол.

– И все равно, на мой взгляд, он – сим-по-пон-чик!

– Симпопончик – тренируй свой кончик!

– Да ты прямо поэт! – благоговейно произнесла младшая из товарок.

– Одно время, причем довольно долго, сожительствовала с ударником

рифмованного труда. От него нахваталась.

– А что его дочь? Серьезно болеет?

– Не то слово! Ты у нас без году неделя, поэтому не знаешь, что Ирена больна

неизлечимо.

– А она разве не реабилитационный период после пластической операции

проходит? Во всяком случае, так записано в истории болезни.

– Так-то оно так, однако…

– Не набивай себе цену! Колись...

– Видишь ли, под скальпель хирурга-косметолога она попадает не впервые. Кстати, я ее – без тени злорадства – называю не Ирена, а Сирена. Сирена де Бержерак…

– Значит, у нее…

– Да, если тебе хотя бы в общих чертах известна трагедия этого француза…

– Я, конечно, с писателями, тем более регулярно, корректурой волос между ног не

занималась, – колкостью на колкость ответила медсестра, – но в колледже историю

мировой литературы изучала. Итак, у бедняжки – большой нос?

– Не то слово! Больше двух с половиною дюймов. Представляешь этот банан?!

Судовой румпель – вот что такое ее нюхало! Да еще с отвратительной фиолетовой

гроздью на переносице. В самый раз без грима в фильме ужасов сниматься.

– Но ведь для современной медицины особого труда устранить подобную

патологию не составляет.

– Увы, составляет! Иначе бы Ирена столько не страдала. Трудно поверить, но два

года назад она была абсолютно нормальной, пышущей здоровьем красавицей. А потом на

носу вскочила едва заметная горошина. Заразу, еще не подозревая о ее подлой

каверзности, удалили. Не в нашей, правда, клинике. Худшее, казалось, осталось позади.

Как вдруг девушка начала примечать, что ее орган обоняния ведет себя, мягко говоря, странно. Иными словами, он как бы начал жить собственной жизнью. С каждым днем

становился длиннее, а на месте каждой удаляемой шишечки сразу появились две.

– Силы небесные! – напарница так сопереживала, что ее очки-колеса запотели, и

она принялась совершенно бездумно протирать их полой медицинского халата.

– Последовала новая операция, включая химиотерапию. И вновь результат –

обратный ожидаемому. Нос, будто взбесившись, все удлинялся и удлинялся, а на

переносице выросло уже четыре шишки. И пошло-поехало. Сейчас их у нее шестнадцать.

Целая виноградная гроздь, до содрогания отвратительная в своей лиловости. И что самое

страшное, ни одно медицинское светило в мире не знает, как этот симбиоз поведет себя

дальше.

– Пресвятая дева Мария! Неужели бедная Ирена обречена вечно сражаться с

собственным, будь он проклят, носом?

1 Каури – морской моллюск, раковина которого издавна использовалась в качестве денег у народов Азии, Африки и островов Тихого океана.

24

– Задай вопрос полегче. Лучше – кому-нибудь из узких специалистов. Я же знаю

следующее: последний раз Ирене под кожу лица вживили два донорских сухожилия – от

носа до затылка, обхватив скулы, словно обручем. И что в итоге? Бедняжку начали

донимать дикие боли. Сухожилия пришлось в срочном порядке иссечь, чем и занялись в

нашей клинике. Именно после этой весьма болезненной процедуры она и лежит.

Глава 19

– А что если высший смысл жизни состоит в том, что она не имеет никакого

смысла? – озвучив сей экспромт, а может, как впоследствии утверждали злые языки, домашнюю заготовку, его автор, габонец лет тридцати, в черном смокинге и белых

перчатках, сорвал приличные аплодисменты.

Впрочем, Клода, если быть откровенным, данная тусовка интересовала не больше, чем пигмея пуховик. В ресторане на традиционный (интересно, кто автор столь пустой

для нормального человека традиции?) ужин собрались участники региональной научной

конференции по проблемам охраны окружающей среды. Ему страшно не хотелось

гробить драгоценное время, однако правила приличия (а их кто устанавливал?) требовали

персонального присутствия и, они, как это чаще всего случается, возобладали над

личными устремлениями. Да и приглашение, на которое ответил положительно, получил

заблаговременно и дал согласие.

Не следует сбрасывать со счетов и тот факт, что в результате подобных

корпоративных вечеринок, как правило, активнее начинали пополняться счета «Фетиша».

Компания вновь бурно зааплодировала.

– Здорово!

– Великолепно!

– Повторите пассаж, уважаемый!

– Внимание, выход на бис!

– Право, не преувеличивайте! – откровенно деланно скромничал габонец.

Под разразившийся шумок Клод оставил вечеринку.

Пара легких коктейлей, проглоченных за ужином, не давила на желудок. Наоборот, придавала бодрости. Настроение располагало к раздумьям, а, следовательно, к пешей

прогулке. Попросил швейцара, не скупясь на чаевые, поручить кому-нибудь из незанятых

в данный момент служащих отогнать его авто по указанному адресу. Тот с радостью (не

всегда клиенты столь щедры!) согласился. Клод бросил на заднее сидение папку с

деловыми бумагами, барсетку и презент от организаторов конференции (каждому

участнику экологического сборища вручили ультрасовременный телефонный аппарат, изготовленный, как особо подчеркивалось, по экологически чистым технологиям).

Захлопнул дверцу, протянул ключи швейцару. Взглянул на небо. Будет ли дождь? Не

исключено. Открыл машину, вытащил зонт. И пешком отправился домой.

Понимающе улыбнулся бредущей в обнимку парочке. У девушки на майке

красовалась шокирующая добропорядочных граждан надпись: «От целомудрия бывает

рак». Юноша и его подружка дружелюбно помахали в ответ: видимо, не часто встречали

если не одобрение, то хотя бы холодное безразличие прохожих.

Если бы он был внимательнее, наверняка бы заметил, что за ним, сменяя друг

друга, следуют два типа. А если бы заметил, то в одном без труда узнал бы скромного

клерка из персонала, обслуживающего только что закончившийся симпозиум. Именно он

вручал гостям сувениры от имени организаторов.

Глава 20

– Мой уймищу денег ухлопал, – хвалилась подруге из соседнего дома, такой же, как сама, прислуге, горничная Стефа Берца. – Отвалил сто пятьдесят тысяч какому-то

Купидону – то ли имя, то ли фамилия такая странная. Сама слышала, как диктовал

финансовое поручение личному секретарю. Долго ума не могла приложить, что за

25

херувим такой выискался и чем он хозяина смог заинтересовать? А это слышу, болтает с

приятелем по телефону. Тот недавно вернулся из многомесячного заграничного вояжа, так

поспешили обменяться новостями. Мой и говорит: приобрел, мол, потрясающее колечко с

невообразимо редким камнем, которому и английская королева позавидует. Ага, думаю, так вот на что ты, голубчик, потратился! Что ж, дело святое – порадовать дочь-

страдалицу.

Горничную прямо распирало от собственной значимости: хоть и весьма

малопочтенным образом, а была в курсе дел хозяина.

– Отец из него – на зависть многим! – поддержала подруга, небрежно

потягивающая коктейль через соломинку. – Правильно, что не поскупился, купил Ирене

безделушку. Пусть порадуется, бедняжка. Это немногое, что ей осталось.

– Да ты пораскинь своими куриными мозгами – на эту сумму дюжину украшений

приобретешь. Да еще с бриллиантами. Я специально в ювелирной лавке интересовалась.

Что он, умом тронулся, такие деньги выбрасывать?!

– Ну, по-моему, Берц не из тех, кого обведешь вокруг пальца. Так и моя госпожа

это утверждает, когда пребывает в хорошем расположении духа и не бранится почем зря.

– Обвели, голубушка, как пить дать обвели! Чует мое сердце, уж поверь на слово!

Да и имел дела он всегда лишь с двумя известными торговцами драгоценностями. А тут

вдруг нарушил собственное неписаное правило, которому свято следовал. Не иначе, Купидон этот – прожженный жулик, ловкач-спекулянт, жох и пройдоха.

Глава 21

По завершении необходимых формальностей Клод получил приглашение посетить

отдел «ФР» пресловутого «КупиДОНа». Если бы знал, что аббревиатура

расшифровывается как «Фоторобот», решил бы – произошла досадная ошибка. Ведь еще с

университетских лет твердо усвоил: оный составляется при непременном участии

очевидцев преступления на предмет оперативного опознания и скорейшей поимки лица, его совершившего. Ни свидетелем нераскрытого убийства или изнасилования в особо

извращенной форме, ни, тем более, правонарушителем он не был.

…Отдел занимал две средних размеров комнаты на седьмом этаже малоприметного

здания, расположившегося рядом с центральным универмагом – местом постоянных

сборов гомосексуалистов всех мастей. Сей факт нисколько не смутил Клода, ибо в

свободном обществе каждый имеет право на вольное изъявление собственных чувств и

наклонностей. В конце концов, черно-«голубые» ничем не хуже бело-«голубых»

собратьев – цвет кожи здесь ни при чем.

Не без некоторой робости толкнул дверь приемной. Ее интерьер оригинальным

назвать было трудно. Стол, несколько бамбуковых кресел, телефон, компьютер. Ядовито-

зеленое подобие циновки. Модернистская картина на стене – в аляповатой пластиковой

раме. Наполовину заваленный шкаф для бумаг. Шторы-жалюзи из модного

искусственного сталмита на единственном окне. И, не преминул отметить, – паутина у

основания плафона.

Рекогносцировка заняла не более четырех-пяти секунд – таким способностям мог

искренне позавидовать профессиональный детектив среднего класса.

Перевел взгляд на серенькое, в платье цвета мокрого асфальта, существо, с особым, как ему показалось, остервенением терзающее клавиатуру компьютера. Прошло

несколько томительных мгновений. Наконец «мадам» – такой кличкой Клод наградил, сам

не зная почему, сразу не понравившуюся ему секретаршу, соизволила оторваться от

работы.

– Здравствуйте еще раз! – вторично поприветствовал ее Клод.

– Добрый день!

– Я – по приглашению.

– Знаю. И должна заметить, что вы недостаточно пунктуальны!

26

– Как?

– А вот так! Если не ошибаюсь – а ошибаюсь я крайне редко! – встречу вам

назначили на четырнадцать двадцать пять. Не правда ли?

– Вы абсолютно правы, …мадам!

– А сейчас?

– Что сейчас?! – ему отчего-то страстно захотелось позлить кикимору. Может,

потому, что в душе проклинал себя за проявленную слабость, а заодно ненавидел

«КупиДОН». Вкупе со служащей, ничего не подозревающей о раздирающих его

внутренности противоречиях.

– Что, что? – совсем не деланно возмутилась она. – Натикало сколько?

– Чего сколько?

– Не придирайтесь к словам! Который час?

– Четырнадцать часов десять минут тридцать семь секунд, если быть таким же

точным, как вы.

– Ну, и как вы сей казус прокомментируете?

– То есть? – недоуменно уставился на «мадам» Клод.

– Я, кажется, выразилась вполне ясно: вы непунктуальны.

– В каком, извините, смысле? Кажется, не опоздал. Наоборот, явился несколько

раньше назначенного.

– Вот именно! И вы считаете подобное в порядке вещей? Или, может быть,

рассчитываете на медаль?!

– Если угодно, могу оставить ваш кабинет и вновь появиться здесь спустя… – он

внимательно вгляделся в циферблат «нолекса» – …одиннадцать минут двадцать восемь, нет, уже двадцать семь секунд!

– Будьте настолько любезны, поберегите ваши плоские остроты для других!

– Извините! – Клода всерьез начала выводить из себя офисная мымра. – Но

интуиция – а я тоже ошибаюсь редко! – мне подсказывает: с той минуты, как вы

появились в этой клетушке, «КупиДОН» недосчитался значительной части клиентуры. И, судя по вашим манерам, продолжает ее терять.

– Вы неправильно истолковали мое замечание. Более того, не дали себе труда до

конца выслушать «мадам», – Клод готов был отдать голову на отсечение, что в этом месте

бесцветный дотоле голос зазвучал вполне саркастически. – Я же иной задачи, кроме как

доведение до вашего сведения требований фирмы, не ставила.

– И каковы они?

– Основное из них – строжайшее соблюдение назначенного времени. И это не

пустая прихоть, за этим требованием стоит максимальная забота об интересах клиентов.

Ведь подавляющее большинство – предполагаю, вы тоже! – одним из главных условий

ставят непременное сохранение собственного инкогнито. Именно поэтому мы

неукоснительно соблюдаем неписаное правило: те, кто входит-выходит, никогда ни при

каких обстоятельствах не должны видеть друг друга. Вы же, явившись раньше времени, четко оговоренного в приглашении, поставили в неловкое положение не только наш

персонал, но, прежде всего, предыдущего посетителя, который еще не успел покинуть

отдел.

– Прошу вас, не горячитесь!

– Ваше легкомысленное поведение вынуждает! Так что послушайте еще, хотя

критику вы, по-моему, любите не очень. Все эти условия четко выписаны в контракте.

Однако вы бумаги, судя по всему, внимательно не изучили. Труднообъяснимая

оплошность! Обычно наши клиенты внимательны к каждой запятой. И дело серьезное, и

деньги немалые.

– Не стану спорить – в данном случае вы кругом правы! Я действительно лучше

выйду.

27

– Если это вас устроит, можете переждать в комнате, как мы ее за глаза называем, приемов. А вообще, предусмотренную как раз для аналогичных случаев. К великому

прискорбию, непунктуальны или забывчивы не только вы, – Клод удивился перемене, происшедшей на его глазах с кикиморой.

«На человека стала похожа, – подумал он, беспрекословно последовав в указанном

направлении. – А то – просто ходячая инструкция».

Сзади осторожно приотворилась одна из внутренних дверей. Послышались едва

различимые голоса.

– …Раньше никак не выйдет?

– При всем старании – нет!

– Жаль, у меня в кармане билеты на дополнительный экскурсионный рейс в

Антарктиду – давно собирался посмотреть прелести шестого континента. Придется

отложить полет до следующей оказии. Хотя, вы знаете, число рейсов туда строго

ограничено.

– Иного выхода не вижу.

– До свидания!

– Всех благ!

Скрипнул местами рассохшийся паркет. Осознавая постыдность собственного

поступка, Клод, тем не менее, не смог побороть дьявольского искушения и оглянулся.

Отметил характерную особенность походки увиденного в спину мужчины. Она

показалась знакомой. Или он ошибался?

В ту же секунду кабина подъемника, спрятавшая в своей утробе посетителя, тихо

скользнула вниз. Мозг Клода сверлила одна-единственная мысль: «Где он мог видеть

только что ушедшего из «КупиДОНа» джентльмена?»

И неожиданно вздрогнул при звуке голоса «мадам»:

– Вас ждут! Заходите.

Глава 22

Тоном, не терпящим возражений, Христо Олумб, перед тем, как захлопнуть дверь, отрывисто бросил в пространство приемной:

– В ближайшие тридцать-сорок минут меня не беспокоить – я растворился в бочке

с соляной кислотой!

– Понятно! – муаровой мантией прошелестело отлично поставленное контральто.

– Итак, начинаем! – хозяин кабинета, да, судя по тону, и положения, скупым

жестом пригласил собравшихся занять места за напоминающим размерами

провинциальный аэродром столом.

Пятерка мужчин – двое белых, включая Олумба, двое темнокожих и мулат – явно

не обитателей муниципальных свалок, степенно уселась в кресла. Даже дикарь чертовых

куличек, хоть раз в жизни смотревший телевизор, безошибочно определил бы: эти люди

привыкли повелевать другими.

– Кто информирует? – надтреснутым басом уточнил коротышка-мулат.

Дышал он с видимым усилием – отверстия в носу, напоминающем уменьшенную

копию сардельки с узелком-бородавкой на конце, оказались не того диаметра. Нервно

подергивающееся правое веко свидетельствовало то ли о боевой контузии, то ли о вконец

расшатанной нервной системе.

– Алакид! Прошу выслушать его с особым вниманием. Мне кажется, нам придется, невзирая на некоторые изъяны, согласиться с предлагаемым вариантом.

Тощий молодой негр, напоминающий пальму, лишенную кроны, и из-за худобы

кажущийся намного выше своих шести футов и восьми дюймов, с ушами – точными

копиями радаров самолетов раннего предупреждения «Авакс», многозначительно, дабы

еще раз подчеркнуть важность происходящего, откашлялся.

28

– Первая партия заказанного нами специального оборудования для пенитенциарной

системы страны уже поступила. Но …наш полуподпольный картель еще не имеет

письменного договора с Министерством внутренних дел.

– Но ведь инициатор, – прорезался голос Валяра, – гарантировал режим

наибольшего благоприятствования.

– Никто этого не отрицает, – парировал Алакид. – В том числе и сам господин

Олумб. Занимая столь солидный пост в системе министерства внутренних дел, он имел

право не сомневаться в осуществлении задуманного. Дата заключения контракта с МВД

затягивалась умышленно. С единственной целью – получить большую цену за

поставляемый товар. Кто-нибудь из вас тогда возразил? То-то же… Но, как вам известно, случилось непредвиденное.

После этих слов в кабинете кто-то натужно крякнул. Не обращая внимания, Алакид

невозмутимо продолжил:

– На прием к министру непостижимым образом пробился до того никому не

известный ученый. И сумел убедить его в возможности содержания заключенных под так

называемым «психоарестом». Тот дал «добро» на проведение эксперимента в одной из зон

столицы, заодно наложив мораторий на заключение любых сделок, связанных с

поставками в подведомственные ему учреждения. Результат – каждый из нас очутился на

грани разорения.

На предыдущей встрече мы пришли к выводу: спасти положение может только

смерть «изобретателя», раньше работавшей в весьма своеобразной частной структуре под

названием «КупиДОН». По нашим данным, на прежнем месте предателя ненавидят не

меньше, чем мы. И так же горячо желают ему подохнуть.

Воспользовавшись ситуацией, а также своим служебным положением, господин

Олумб убедил руководство «КупиДОНа», рыльце которого не в пушку, а в перьях, как

можно быстрее поквитаться с этим выскочкой. Проблема на данный момент заключается

лишь в том, что министерство поселило Перебежчика на территории тюрьмы, в которой

осуществляется эксперимент. Стен «Рецидивиста» он не покидает.

Задача №1 – мерзавца оттуда выманить. «КупиДОНовцы» убеждены: сделать это

возможно при помощи гипноза или телепатии. И в этом направлении они усиленно

работают.

– В чем это выражается? – продолжал солировать Валяр.

– Ищут человека, обладающего требуемыми способностями. Поиски осложнились

тем, что Перебежчик – телепат с сильнейшим биополем. Мы уже отчаялись, когда

специалисты «КупиДОНа» вышли на нужного типа.

– Дуракам везет! – опять не удержался Валяр.

– Потрясающий, доложу я вам, парень, – в очередной раз не обратил внимания на

гаденький выпад Алакид. – Сила его биополя, как минимум, в полтора раза превосходит

ту, которая до сих пор считалась максимальной. Так что сомневаться в исходе

задуманного теперь не приходится.

– А согласие на сотрудничество этот супермен уже дал? – уставился в Алакида

тяжелым немигающим взглядом его соплеменник, типичный представитель колыбели

человечества, атлетического телосложения молодой человек в джинсах и спортивной

куртке. Чувствовалось, что по жизни он идет, как ледокол по льду, – напролом. В его

глазах, словно искры в костре, плясали опасные огоньки. В руке мужчина небрежно

вертел инкрустированную рубинами золотую зажигалку.

– Дорогой Думак! – вклинился в разговор Олумб. – Не перебивайте, пожалуйста, без особой нужды докладчика. Алакид – легкоранимый человек. Что же касается вашего

вопроса, то, признаюсь, здесь у нас еще просматриваются некоторые шероховатости.

Однако перспективы в целом – обнадеживающие.

– Нельзя ли конкретнее?

29

– Конечно, конечно! – утвердительно закивал смоляной головой Алакид. – Как раз

дальше я и намеревался обрисовать ситуацию в деталях. – Орешек крепкий! Однако вряд

ли устоит.

– Откуда такая уверенность?

– Как и у мифологического Ахиллеса, у него есть уязвимое место, за которое его

крепко подвесили. Это всего-навсего, как ни странно, врожденное любопытство.

– Скажете «гоп», когда перепрыгнем. Но в случае провала, пеняйте на себя! –

включился в перепалку Думак. Было видно, что он не шутит.

Алакид, видимо, это отлично понимающий, непроизвольно поежился. В беседу,

грозившую трансформироваться в банальную перепалку, включился Олумб:

– Господа! Понимаю, как напряжены нервы каждого. Однако обострять отношения

не стоит. Наоборот, в столь трудную минуту все должны сплотиться!

– Разве я похож на того, кто готов ссориться из-за любого пустяка? Но если цена

ему – пара полновесных миллионов, причем с хвостиком?! Кровных, – Думак оставался

непреклонным.

– Еще вопросы будут? – Олумб тоже продолжал гнуть свою линию.

– Позвольте! – поднялся «божий одуванчик» в тройке цвета слоновой кости, явно

диссонирующей с красно-оранжевым галстуком размером чуть ли не с полотенце. –

Хотелось бы услышать, хотя бы в общих чертах, как наши уважаемые друзья из

«КупиДОНа» намерены задуманное воплотить в реальность? Какие существуют

гарантии? Предприняты ли необходимые меры предосторожности? Как будем

действовать в случае, тьфу-тьфу, каких-либо осложнений? Наконец, кто и где будет

«мочить» Перебежчика?

Алакид, переглянувшись с председательствующим и уловив его одобрительный

кивок, заговорил снова:

– Не знаю, известно ли вам, уважаемый Хлоуп, что сила телепатического

воздействия убывает с возрастанием расстояния. Поэтому место, откуда будет вестись

сеанс, решено максимально приблизить к среде обитания Перебежчика, то бишь, тюрьме.

В этих целях напротив «Рецидивиста» при помощи подставных лиц уже арендована

квартира. Чтобы исключить любые подозрения, сроком на целый год.

Перебежчика, ввиду его особой опасности, предлагается ликвидировать при первой