Текст книги "Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода"

Автор книги: Николай Храмцовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

А. Экземплярский. СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

И ныне господа, отцы и братья, если я где ошибся, или переписал, или не дописал, читайте, исправляя, ради Бога, а не осуждайте, поскольку книги ветхие, а ум молод, не достиг зрелости.

Лаврентьевская летопись

СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

режде, чем приступим к хронологическо-биографическому обзору суздальско-нижегородских владетельных князей за татарский период русской истории, скажем несколько слов о судьбах главных центров Суздальско-Нижегородского княжества до появления татар, чтобы иметь, так сказать, цельное, до некоторой степени, представление об этих центрах.

Суздаль, теперь уездный город Владимирской губернии, стоит на левом берегу реки Каменки, впадающей в реку Нерль (а Нерль – в Клязьму); он расположен на ровном месте и со всех сторон окружен полями; земляной вал, окружающий кремль, как и по сию пору называется главная часть города, имеет протяжения 700 сажен; этот вал отделен от материка рвом, наполнявшимся, конечно, водою. Кроме того, город огибается с трех сторон рекой Каменкой[565]565
  «Географический словарь» Щекатова, V, 1236 и «Географический статистический словарь» Семенова под словом Суздаль.


[Закрыть].

Относительно времени основания города в летописях не находим никаких указаний. Есть местные позднейшие сказания об основании города: так, и до сих пор не редкость встретить во Владимире и Суздале рукопись «О богоспасаемом граде Суждале», составленную ключарем Рождество-Богородицкого монастыря во Владимире Ананией Федоровым[566]566
  Списки со сказания Федорова и до сих пор ходят по рукам во Владимирской губернии. Нам пришлось видеть один такой список в самом Владимире. Сказание Анании напечатано в «Вивлиофике» Новикова.


[Закрыть], около 1770 года митрополит Евгений указывает на списки ее в библиотеках канцлера графа Румянцева и графа Толстого. Три сына Афетовы, по этой рукописи, – Сан, Авесхасан и премудрый Асан – удалились из южных стран в северные; Сан и Авесхасан дошли даже до моря Варяжского и построили там Новгород, а младший, премудрый Асан, остановился на берегу реки Каменки и поставил тут город, который, по его мудрому суждению, как он судил (?), назвал Суждалем. Анания тут же предлагает и свое мнение о происхождении названия города: именно от слов сухой дол, сух-дол, по местоположению. По местному преданию, город поставлен был первоначально на реке Нерль, в трех верстах от того места на Каменке, куда потом он перенесен был. Причиной перенесения города была болотистая местность на реке Нерль. Однако на этом месте все-таки осталось селение, которое и теперь называется Кидекшей потому, что здесь прежде хотели основать город, но кинули (кидать – Кидекша) его по сырости местности и перенесли за три версты на реку Каменку в сухой дол, почему и город назван Суждаль, Суздаль. Некоторые, наконец, производят название Суждаля от того, что здесь князья судили народ[567]567
  «Географический словарь» Щекатова, V – 1237, статья Н. Шаганова «Кидекша», «Нижегородские губернские ведомости», 1847, № 68, «Словарь исторический духовных писателей» митрополита Евгения, 1– 34.


[Закрыть].

Если отечественные любители старины искажали так дело, что сказать об иностранцах? Мы разумеем известного венгерского летописца, так называемого Нотария, короля Белы: он говорит, что угры под начальством воеводы Альма, родственника Аттилы, в 884 году тронулись из Скифии, вошли в Суздаль и, переправившись в окрестностях Киева через Днепр, вздумали овладеть Россией и т. д. и т. д.[568]568
  Карамзин, «История государства Российского», I, прим. 302.


[Закрыть] У Татищева есть известие, что в 982 году «иде Владимир (святой) в поле и, покорив землю Польскую, град Суздаль утвердил». Татищев ссылается на Стриковского, между тем как последний признается, что Суздаль ему неизвестен[569]569
  Там же, прим. 432. Под Польской землей тут разумеется, вероятно, Суздальская, в которой есть названия городов с прибавлением прилагательного «польский», как Юрьев; так же назывались иногда «залесские» города, Переяславль и Владимир; а господин Шаганов в вышеупомянутой его статье неизвестно откуда ВЗЯЛ «Польскую землю или Опольскую в нынешней Владимирской губернии».


[Закрыть].

Оставляя все эти басни в стороне надобно, однако, сказать, что в X веке Суздаль уже существовал: в первой половине XI века он уже упоминается в летописи; нельзя же допустить, чтобы город, упоминаемый в летописях в первой четверти XI века, не был уже хотя бы в конце X века! Так у Нестора[570]570
  Полное собрание русских летописей, I, 63–64, также V– 135.


[Закрыть] читаем под 1024 годом: «В се же лето всташа влсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино»; великий князь Ярослав нашел необходимым лично усмирить этот мятеж, а потому «приде Суждалю». В древней Успенской суздальской церкви была надпись о времени основания города; за ветхостью эта церковь была снесена и на место ее поставлена новая, в которой воспроизведена к помянутая надпись старой церкви. Эта надпись гласит: «В лето 6505 (997 год) Великий Князь Владимир, пришед во град Суздаль и крестя Суздальскую землю, заложил в Кремле города сего первую церковь Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения»[571]571
  «Географический словарь» Щекатова, V– 1237.


[Закрыть].

Надобно, впрочем, заметить, что Владимир приходил в Суздальскую землю в 987 году (по другим известиям – в 999 году), а в 997 году он приходил в Новгород, а не в Суздальскую землю; притом надписи, подобные вышеприведенной, измышлялись, кажется, в новейшее время.

Но кому принадлежал Суздаль до личного замещения его собственными князьями?

Карамзин говорит, что дети Ярославовы, исполняя его завещание, разделили между собой государство. Область Изяславова, сверх Новгорода, простиралась от Киева на юг и запад до гор Карпатских, Польши и Литвы. Князь черниговский взял еще отдаленный Тмутаракань, Рязань, Муром и страну вятичей; Всеволод, кроме Переяславля – Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье, или берега Волги. Карамзин основывается в данном случае на одной летописи XV века и на Новгородской летописи попа Иоанна[572]572
  Карамзин, «История государства Российского», II, 39–41, прим. 50 и 115.


[Закрыть]. Хотя более важные списки летописей, изданные Археографической комиссией, и говорят только о Переяславле (южном), доставшемся Всеволоду[573]573
  Полное собрание русских летописей, I– 70, II– 268, V– 139, VII—333.


[Закрыть], тем не менее приводимое Карамзиным известие из летописи XV века (синодальная библиотека, № 349) о том, что Всеволод получил Ростов, Суздаль и т. д., нужно признать достоверным, так как история Ростовско-Суздальской земли показывает, что эта последняя была постоянно во власти потомков Мономаха[574]574
  Это видно будет как из краткой истории Суздаля, так и из биографии суздальско-нижегородских князей.


[Закрыть].

Сын Мономаха Изяслав, выгнанный из Смоленска Давидом Святославичем, после злоключений в Черниговской области прибежал в 1096 году в Муром и здесь должен был отстаивать принявший его город от своего крестного отца, Олега Святославича, который справедливо считал Муром своей отчиной. Изяслав, готовясь к бою с Олегом, призывал к себе войска из Ростова, Суздаля и Белаозера[575]575
  Полное собрание русских летописей, I– 98, 107; II– 281; VII– 8, 10, 242.


[Закрыть]; в происшедшей 6 сентября битве Изяслав пал; Олег после того взял Муром, Суздаль и Ростов. Брат Изяслава, сидевший тогда в Новгороде, отправил к Олегу послов сказать ему, чтоб он не занимал чужой волости и шел опять в Муром; Мстислав обещал при этом примирить его с отцом своим. Олег не только не оставил занятых им городов, но думал взять еще и Новгород: он послал к Новгороду со сторожевым отрядом брата своего Ярослава, а сам расположился в поле, близ Ростова. Мстислав, в свою очередь, также выступил против Олега, послав наперед себя со сторожевым отрядом Добрыню Рагуиловича. Ярослав поспешил известить об этом Олега, который ушел к Ростову, а Мстислав тем временем пришел на Волгу, продолжая наступление на Олега, который направился к Суздалю. Узнав, что Мстислав продолжает преследовать его, Олег приказал зажечь Суздаль, который и был истреблен пожаром почти дотла. Олег после того бежал к Мурому.

Мстислав искренне желал мира и с этой целью пересылался с своим крестным отцом, но последний хитрил: он соглашался на мир и в то же время готовился нечаянно напасть на Мстислава, распустившего свои полки. Однако к последнему вовремя успели собраться новгородцы, ростовцы и белозерцы; кроме того, он получил известие, что отец послал к нему на помощь брата его Вячеслава с половцами… Бой произошел в пяток второй недели Великого поста, на реке Колокше. Мстислав, «преиде Пожарь», одержал верх, а Олег бежал к Мурому; здесь он оставил брата своего Ярослава, а сам бежал далее, к Рязани, до которой преследовал его Мстислав. Последний, заручившись здесь от Олега словом, что он «обратится ко братии своей с молбою», возвратился в Суздаль, а отсюда ушел в свой Новгород[576]576
  Полное собрание русских летописей, I, 108–109; II– 282; V– 150; VII-11. «Преиде Пожарь» – так корректировал издатель Воскресенской летописи, а В Лаврентьевской летописи «перешедъ пожарь». В Ипатьевском и Хлебниковском списках читаем «пежарь», а в «Рукописях Московского архива министерства иностранных дел» № 5 – «пъжаръ». Нельзя ли разуметь здесь Погара, от которого произошло прозвище князей Пожарских? Географические соображения не оставляют, кажется, в этом сомнения.


[Закрыть].

Ростовско-Суздальскую землю часто посещал Владимир Всеволодович Мономах, отцу которого по завещанию Ярослава кроме Переяславля южного достались Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье. Здесь Мономах поставил город и назвал его своим именем – Владимир (на Клязьме), а в Суздале основал церковь Пресвятой Богородицы[577]577
  Полное собрание русских летописей, 1– 189; VII– 129; Карамзин, «История государства Российского», II—98.


[Закрыть]. Не вдаваясь в подробности, заметим только, что мы видим затем в Ростовско-Суздальской земле Юрия Владимировича (Долгорукого), сына его Василька в 1149 году, затем другого сына его, Андрея, который жил в основанном им городе Боголюбове (а столицей его был город Владимир). Но по смерти отца в 1157 году его признали великим князем и Ростов с Суздалем, в которых до указанного года сидели наместники Юрия. Не будем распространяться и о событиях в Ростовско-Суздальской земле по убиении Андрея – об избрании вечем племянников его, Ярополка и Мстислава Ростиславичей, о двукратном призыве владимирцами из Чернигова Михаила (Михалка) Юрьевича, который брал с собой и младшего брата своего Всеволода (Большое Гнездо), о битве Михаила с Мстиславом Суздальским и Ростовским, о занятии им Владимира, откуда Ярополк бежал в Рязань, а Мстислав – в Новгород; наконец, не будем говорить об обстоятельствах вокняжения Всеволода Юрьевича во Владимире и о признании его князем – после боя на Юрьевском поле – Ростовом и Суздалем, а также о ссоре по его смерти сыновей его, Константина и Юрия: рассказ об этих событиях слишком много занял бы места, а для нашей цели достаточно краткого указания на судьбы города до покорения Руси татарами. Заметим только, что Константин Всеволодович, занявши великокняжеский стол, дал брату своему Юрию, до того времени великому князю, сначала Городец, а потом и Суздаль. По смерти Константина Юрий во второй раз занял великокняжеский стол, и Суздаль соединился с великим княжеством.

По уходе татар из северо-восточной Руси, в 1238 году во Владимире сел старший из оставшихся братьев великого князя Юрия, павшего в битве с татарами на реке Сити, Ярослав Всеволодович; тогда же этот последний отдал младшим братьям своим: Святославу – Суздаль, а Ивану – Стародуб[578]578
  Полное собрание русских летописей, 1– 199, 225; II– 338; VII– 144 Никоновская летопись, III—2 5.


[Закрыть]. Надобно полагать, как сейчас увидим, что Святослав владел Суздалем до того времени, когда ему пришлось занять великокняжеский стол, т. е. до 1246 года включительно, когда умер старший брат его Ярослав.

Как видно из летописных известий[579]579
  Полное собрание русских летописей, VII– 156; Никоновская летопись, III, 26–27. А Тверская летопись (стр. 386) называет Ивана князем стародубским еще тогда, когда Ярослав был в Орде.


[Закрыть], Ярослав перед последней поездкой в Орду (в 1245 году), а может быть, и раньше, распорядился насчет уделов, которые должны быть даны его сыновьям: «А братаничи свои», т. е. детей Ярослава, Святослав «посажа по городом, яко же уряди брат его, князь великий Ярослав Всеволодич, он же не премени (не изменил) слова его», как говорят летописи. Суздаль с пригородками – Городцом и Нижним Новгородом, – как видно из последующих событий, Святослав отдал племяннику своему, Андрею Ярославичу. О Святославе мы уже говорили в своем месте[580]580
  Экземплярский А. В. «Биографические очерки», С.-Петербург, 1889, 1-20.


[Закрыть], а потому здесь заметим только, что в 1248 году, в бытность Андрея и Александра Ярославичей в Орде, он согнан был с великокняжеского стола самым младшим племянником его, московским князем Михаилом Хоробритом (Храбрым), павшим в том же году в битве с литовцами. На праздный великокняжеский стол вступил младший из сыновей Ярослава Всеволодовича Андрей[581]581
  С. М. Соловьев (III– 191) удивляется, что Андрей занял великокняжеский стол, а старший брат его Александр – Киев, Новгород и Переяславль-Залесский; а П. Н. Петров («История родов русского дворянства»), напротив, видит доказательство старшинства Андрея именно в том, что Андрею, а не Александру ханом дан Владимир… Но дело в том, что годов рождения мы не знаем ни того, ни другого брата, а что хан назначил великокняжеский стол Андрею, так это очень немудрено: во первых, ханская власть хоть и признавала в своих русских улусах такие обычаи, как право старшинства, но она же часто и нарушала эти обычаи… Может быть, соображение наших историков о том, что хан видел в Александре, как человеке с умной головой, опасность какую бы то ни было, правдоподобно, – а тогда и не мудрено, что он хотел лишить его тех материальных средств, какими мог располагать великий князь, хотя в чувствах этих братьев и ошибся: мы припоминаем возглас Андрея насчет татар, когда от этих последних ему приходилось бежать из Руси.


[Закрыть]. Кто сидел в Суздале с 1248 года с достоверностью сказать нельзя: можно предполагать, что там был или старший сын Андрея, если он был в летах[582]582
  Известий о годах рождения детей Андрея Ярославича в летописях нет.


[Закрыть], или наместник его, а Святослав довольствовался Юрьевом-Польским. Дальнейший переход Суздаля из рук в руки мы увидим при биографическом обзоре суздальских князей.

Теперь мы могли бы перейти прямо к биографическому перечню суздальско-нижегородских князей, но по принятому нами плану – передать читателю краткую повесть того или другого княжества до татарского нашествия и вместе с тем передать, хотя кратко, историю главных центров княжеств, иначе – главных городов их, мы должны сказать несколько слов о Нижнем Новгороде и Городце на Волге, входивших в состав Андреева удела и потом обособившихся, а также несколько слов и о других городах княжества.

Вся Ростовско-Суздальская земля носила название Низовской земли, или Низа, данное ей новгородцами, сообразно с географическим положением этой земли и Новгорода Великого. Так называют эту землю новгородцы в своих договорах с великими князьями владимирскими и потом московскими; так же иногда называют ее, со слов новгородцев, и великие князья. Таким образом, Новгород на Волге и Оке назван Нижним только по отношению к Новгороду Великому, как лежащий ниже последнего, на Низу, в Низовской земле[583]583
  Покойный П. И. Мельников усиливался (помнится, в «Нижегородских губернских ведомостях» за 1842 год) доказать, что Новгород на Оке назван Нижним потому, что первоначально этот город стоял выше теперешнего его положения, а потом перенесен был ниже, по течению Волги. Что касается перемещения города с одного места на другое – это верно; но производить отсюда название Нижняго – дело личного взгляда на вещи. Основывая Новгород на Оке, Юрий, естественно, должен был дать ему еще придаточное название, чтобы отличать свой Новгород от Великого. Тот же П. И. Мельников (см. его статью «Историческое известие о Нижнем Новгороде» в «Отечественных записках», 1840, № 7) высказывает мнение, что Юрий дал название построенному им на берегах Оки и Волги городу Новгород потому, что владения свои и великокняжеский титул свой «считал не полными, не имея во власти своей города, носившаго название столицы Рюрика»; обладание таким городом было и в понятиях князей и в понятиях народа синонимом княжеского старейшинства.


[Закрыть].

Основание Нижнего Новгорода великим князем Юрием относят к 1212, 1220, 1221, 1222 годам и даже к более раннему году – 1199, который показан в надписи нижегородского Архангельского собора, сделанной, впрочем, в 1816 году[584]584
  См. «Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода» Н. Храмцовского, Нижний Новгород, 1857, часть 1. В следующих примечаниях мы будем для краткости выставлять только фамилию автора «Краткого очерка истории и описания Нижнего Новгорода». Храмцовский много пользовался Нижегородским летописцем, издание которого до последнего времени было два: в «Вивлиофике» Новикова и в «Ученых записках Казанского университета» (1836, кн. II). Но в последнее время вышло издание местного деятеля по русской истории, господина Гациского, и издание замечательное тем, что издатель отступил от той рутины, которая общепринята при подобных изданиях.
  Он издал текст Нижегородского летописца по всем известным спискам и при том синхронистически поставил эти списки в столбцах примерно так, как напечатан Указатель к Полному собранию русских летописей. Есть и перевод на современный язык. При всех этих достоинствах издания нельзя не упрекнуть издателя за некоторые, по нашему мнению, промахи: во-первых, как давнишний деятель по истории не только в крае, но и вообще и, кажется, секретарь статистического комитета, он должен был бы объяснить все географические названия, встречающиеся в летописце (известно всякому, не обладающему большой библиотекой, какие трудности представляют справки о подобных вещах); во-вторых, в летописце чрезвычайно много ошибок, говоря кратко, и этого издатель почти нигде не исправляет в примечаниях. По летописцу выходит, что Димитрий Донской жил в ХIII веке, а издатель молчит! Наконец, в-третьих, года от Рождества Христова в одних столбцах верно проставляются с годами от сотворения мира; в других – совершенно различно. Даже такие даты встречаются: в одном столбце годы от сотворения мира и Рождества Христова верно поставлены, но в следующем столбце год от сотворения мира тот же, что и в первом, а рядом с ним в скобках год от Рождества Христова уж совсем не подходящий! Что же это значит?


[Закрыть]. Однако к этой надписи, как и к другим подобным ей, надобно относиться весьма осторожно: в подобных случаях часто дается слишком много места личным соображениям и естественному желанию более определенно восстановить родную старину при отсутствии положительных данных на то.

Местный историк родного города[585]585
  Храмцовский, часть 1.


[Закрыть] говорит, что в 1199 году Юрий еще не был великим князем, а в 1212 году хотя и занял великокняжеский стол, но немедленно увлечен был в междоусобную войну с братом Константином: год 1220 также нельзя считать годом основания Нижнего Новгорода, потому что Юрий, вторично вступив на великокняжеский стол по смерти старшего брата Константина (1219 год), сначала посылал войска свои по просьбе Ингваря Рязанского на половцев, а потом на болгар. Этот последний поход продолжался все лето 1220 года, а зима прошла в переговорах с болгарскими послами. Таким образом – заключает местный историк – надобно полагать, что первоначальные укрепления Нижнего Новгорода начаты в 1221 году, а окончены в 1222 году.

Может быть, это так и было; но мы не имеем никакого основания оставлять без внимания прямое свидетельство летописей, что в 1221 году Юрий заложил на устье Оки город, который назвал Нижним Новгородом[586]586
  Полное собрание русских летописей, I– 189; VII– 128. Почти каждый старинный город имеет свою легенду о первоначальном своем существовании. Нижний Новгород также имеет свою легенду. Передаем эту последнюю так, как передает ее автор статьи «История Н. Новгорода до 1350 года» (в «Нижегородских губернских ведомостях», 1847, № 2) Мельников, нашедший эту легенду в одном сборнике XVIII века.
  Во времена стародавние, на том месте, где теперь стоит Н. Новгород, жил месегетинин, или мордвин, по имени Скворец, друг и помощник Соловья-разбойника, связанного Ильей Муромцем. Скворец имел 18 жен и 70 сыновей; все они жили вместе, занимались скотоводством, пасли стада по горе и по вечерам гоняли их на водопой на Оку-реку. Здесь же, в ущелье горы, жил старый чародей Дятел, бывший также другом Соловья. Его спрашивал Скворец о будущей участи своего потомства.
  «Если потомки твои, отвечал Дятел, будут жить мирно между собою, то долго будут владеть этими местами; но если станут враждовать друг с другом, то придут от запада русские, разгонят их и построят на устье Оки град камень крепок зело-зело и не одолеют его силы вражеский». Потом Дятел просил Скворца «о честном ему погребении», и когда умер, то Скворец похоронил его на месте нынешнего Благовещенского монастыря. И прозвалось то место Дятловы горы. Потомки Скворца, размножась, забыли пророчество Дятла, стали ссориться, и великий князь Андрей Юрьевич разорил их город, а Юрий Всеволодович построил русский город, о котором прорек чародей.


[Закрыть]. Само собой разумеется, что город рос постепенно и что укрепления его могли быть оконченными и до и после 1222 года.

На востоке и юго-востоке новые приобретения великого князя владимирского граничили с землями мордовских племен, из которых самым многочисленным было племя эрзня (эрзя), имевшее, так сказать, свою столицу, Эрземас, ныне Арзамас, и жившее в нынешней Нижегородской губернии по рекам Волге, Оке, Кудьме, Пьяне, Теше, Суре и Алатырю. Вся же мордва занимала пространство от устья Оки до верховьев рек Суры, Вороны или Воронежа и Цны[587]587
  Кудьма – река в Нижегородском уезде, впадает в Волгу при селе Кадницах на 40 верст ниже Нижнего; Пьяна течет в Симбирской и Нижегородской губерниях по Сергачскому, Княгининскому и Ардатовскому уездам; Теша впадает в Оку ниже Мурома, а Алатырь – в Суру. См. Храмцовского, главу I.


[Закрыть]. Далее мордвы на восток жил более развитой и торговый народ – болгары.

С этими народами часто приходили в неприязненные столкновения сначала великие князья владимирские, а потом и суздальско-нижегородские. Так Андрей Боголюбский зимой 1172 года посылал на болгар сына своего Мстислава с детьми князей рязанского и муромского. Но «бысть не люб путь всем людем сим, зане непогодье есть зиме воевати Болгар, и поидуче не идяху». Однако державший весь наряд в этом походе воевода Андрея Боголюбского Борис Жидиславич взял шесть сел и седьмой – город[588]588
  Полное собрание русских летописей, 1—155; VII—88.


[Закрыть]. По Татищеву и «Запискам» Екатерины II, разоренный Борисом Жидиславичем город стоял на месте нынешнего Нижнего Новгорода. Город расположен был на Дятловых горах[589]589
  Полное собрание русских летописей, 1—189; VII—128; Никоновская летопись, II—348; «История» Щербатова, II —507. «А ниже Балахны 20 верст под Нижним Новым-градом пала в Волгу река Ока у Дятловых гор» («Книга Большому Чертежу», стр. 139).
  По одной легенде, найденной покойным Мельниковым в одном сборнике XVII века, мордвин Абрам, или Ибрагим, вышедши из-за реки Кудьмы, поселился при впадении Оки в Волгу на Дятловых горах, покрытых тогда дремучим лесом. У него было 14 сыновей и 3 дочери, для которых он построил 17 домов на том месте, где ныне архиерейский дом. Эта колония названа была Абрамовым или Ибрагимовым городком, а сам Ибрагим выбран был всеми мордовскими племенами в правители (старшина или князь). На этот-то городок и ходили, но не совсем удачно, суздальские войска. Абрам, по словам легенды, заслышав о том, что суздальские, муромские и рязанские рати идут к его городку, стал укреплять последний: он обнес его тыном, валами и рвами. В городке было уже до 500 человек. Абрам устроил в двух пунктах укрепления по воротам: одни, широкие – с южной стороны вала, с дубовыми створами, которые засыпал землей, другие – потайные, на север от въезда с Волги на гору (Коровий взвоз). Подошедши к городку с 14 000 воинов, князь Мстислав, не желая напрасно проливать крови, вступил с Абрамом в переговоры: он предлагал ему оставить Дятловы горы и признать над мордовскими племенами власть князя суздальского. Абрам отвечал, что он не прирожденный владыка мордовских племен, а только выборный правитель их, почему и не может самолично принимать никаких условий. Он просил дать ему четыре года для сношений со всеми мордовскими племенами, но Мстислав согласился дать только четыре дня. Абрам немедленно разослал через тайные ворота гонцов в ближайшие мордовские селения, требуя немедленной помощи. В две ночи чрез тайные ворота вошло в городок более пяти тысяч человек мордвы, и Абрам, не дожидаясь истечения данного ему срока, вышел чрез южные ворота и ударил на суздальскую рать. Это, впрочем, не принесло мордве пользы: Абрам пал в битве со всей своей ратью, жители городка были перебиты, а самый городок русскими сожжен. Мстислав оставил там 1000 конных и строго приказал им жить почему-то не в городке, а около него. Узнавши о судьбе Абрама и его соратников, мордва задумала отомстить своим врагам. Но суздальцы, имевшие в мордве шпионов, которые известили их о замыслах своих соплеменников, предупредили вшестеро сильнейшего врага: они выехали навстречу мордве, верстах в 10 от городка встретились с ней, с криком пробились через нестройную массу ее и Березопольем поскакали к Боголюбову. Опомнившись от неожиданной встречи, пешая мордва хотела преследовать врага своего, но конные суздальцы успели ускакать от преследования.
  Березопольем, которое упоминается в этой легенде, называлась в то время местность в нынешнем Нижегородском и частью в Горбатовском уездах, покрытая едва проходимыми в старину березовыми лесами. См. «Нижегородские губернские ведомости», 1845, № 3 и 1847, № 7, где напечатана эта легенда.


[Закрыть].

Во вновь основанном городе Юрий поставил и первую церковь во имя архистратига Михаила, сначала деревянную, а в 1227 году – каменную. По другим известиям, каменная церковь, поставленная Юрием, была соборная церковь во имя Преображения Господня, заложенная в 1225 году[590]590
  Полное собрание русских летописей, 1—190; IV—28; VII—133; Нижегородский летописец, под данным годом.


[Закрыть].

Основанный Юрием город имел весьма важное значение как в торговом, так и политическом отношении. С одной стороны – две громадных реки, при которых поставлен Нижний Новгород, Ока и Волга, связывают с северо-востоком Руси русский же юг и инородческий юго-восток, откуда шли на Русь купцы бухарские, хивинские, закавказские; с другой стороны – это был важный стратегический пункт для наблюдения за мордвой и вообще за восточными соседями[591]591
  Перетяткович, «Поволжье в XV и XVI веках. (Очерки из истории края и его колонизации)»; Хвольсон, «Ибн-Даста», 188.


[Закрыть].

Конечно, мордва понимала, какая опасность грозила ей со стороны вновь основанного города, и ежечасно должна была ждать грозы с этого пункта. Эта гроза не замедлила разразиться над ней. Спустя четыре года по основании города (в 1226 году) великий князь Юрий послал на мордву братьев своих Святослава и Ивана, которые разорили много селений, взяли бесчисленный полон и возвратились домой «с победою великою»[592]592
  Полное собрание русских летописей, 1—190; VII—133.


[Закрыть]. Это обстоятельство образумило мордву: разрозненные дотоле мордовские племена сплотились и выбрали общего главу, Пургаса, как это видно из последующих столкновений русских с мордвою.

Пургас хотел уничтожить недавно поставленный город и вообще оттеснить русских на запад; но Юрий зорко следил за движениями мордвы. В 1228 году он опять послал на мордву, на этот раз племянника своего Василька Константиновича Ростовского; но поход был неудачен, «зане погодья им не бысть» от дождей, почему великий князь и воротил рати назад. Судя по непогодью, поход этот был осенью, а 14 января того же года великий князь сам выступил в поход на мордву с братом Ярославом Всеволодовичем, с племянниками Васильком и Всеволодом Константиновичами и с муромским князем Юрием Давидовичем[593]593
  Полное собрание русских летописей, I—191; Нижегородский летописец, изданный Гациским.


[Закрыть].

В отмщение за этот поход в апреле следующего 1229 года, Пургас осадил Нижний Новгород, но нижегородцы дали ему сильный отпор, и он ограничился только тем, что сжег укрепления (вероятно, какие-нибудь посады), причем сгорели Богородицкий монастырь и церковь за городом. В том же году Пургас разбит был своим соплеменником, Юриевым ротником (присяжником), сыном Пуреша, истребившим при содействии половцев остатки Пургасовой мордвы и всю, еще до сих пор загадочную, «Пургасову русь». Сам Пургас «едва в мале утече»[594]594
  Нижегородский летописец. Мельников думает, что Русь Пургасова – это рязанцы. См. его статью «Нижегородское великое княжество» в «Нижегородских губернских ведомостях», 1847, № 2.
  Сколько ни приходится тут думать, но, кажется, сказать можно только одно: о скрещении славянского племени с инородческим (финским, говоря вообще) до сих пор, кажется, еще ничего не было, хотя в антропологических обществах накопился некоторый материал.


[Закрыть].

В продолжение следующих трех лет мордва жила в покое. Но в 1232 году покой ее был нарушен: зимой помянутого года великий князь Юрий почему-то посылал на мордву сына своего Всеволода с другими князьями, которые жестоко опустошили Мордовскую землю[595]595
  Полное собрание русских летописей, I—196; VII—138.


[Закрыть]. Не успела Мордовская земля хорошенько оправиться от этого удара, как над ней в 1237 году, а потом, в 1238 году, и над Русью, разразилась грозная туча: нашли татары и поработили как мордву, так и Русь. Из летописей не видно, чтобы Нижний Новгород потерпел что-нибудь от татар; полагают, что он каким-то образом избег разорения[596]596
  «Нижегородские губернские ведомости», 1847, № 3 (статья Мельникова).


[Закрыть].

По уходе татар великий князь Ярослав Всеволодович наделил братьев своих уделами: Святослав получил Суздаль, а следовательно, и Городец с Нижним Новгородом, как пригородки Суздаля. В 1247 году Святослав, как старший в роде, занял великокняжеский стол, а волости свои отдал сыну Ярослава Андрею Ярославичу, от которого и пошли князья суздальско-нижегородские и городецкие[597]597
  С. М. Соловьев (а за ним и некоторые другие историки) в своей «Истории России» (том III, стр. 278, а также в «Архиве» Калачева и еще раньше «Архива» Калачева в «Симбирском сборнике», М., 1845), усиливается доказать, что князья суздальско-нижегородские происходят не от Андрея Ярославина, брата Александра Невского, а от сына последнего, Андрея Александровича. При этом наш историк ссылается на Никоновскую летопись, где Михаил Андреевич Суздальский является сыном Андрея Александровича. В этой летописи под 1365 годом говорится: «Преставися кроткий, и тихой, и смиренной и многодобродетельной князь Андрей Константинович Суздальский, Новагорода Нижнего и Городецкий, внук Васильев, правнук Михайлов, праправнук Андреев, препраправнук Александров, пращур Ярославов… и положен бысть в церкви святого Спаса в Новеграде в Нижнем, иде же бе отец его, князь великой Константин Васильевич». В своем месте мы обратим внимание на то, что Василий является здесь сыном не Андрея (Ярославина или Александровича, об этом пока не говорим), а Михаила; но обращаем здесь внимание на то, что в той же Никоновской летописи находим подтверждение того, что Михаил был сыном Андрея Ярославича. Так, под 1264 годом (т. III—43) в летописи говорится: «Того ж лета преставися князь великии суздалскии Андрей Ярославич, внук Всеволожъ… Сего сынове: Юрьи, Михайлов». Под 1279 годом в той же летописи (III—67) сказано: «Того ж лета преставись князь великий Юри Андреевич суздальский, внук Ярославль, правнук Всеволожъ… И по нем сяде брат его (следовательно, тоже внук Ярославль!) на великом княжении в Суздале князь Михаило Андреевич». Одно и то же событие казни нижегородских мятежников в 1305 году разными летописями рассказывается разноречиво: Новгородская четвертая (Полное собрание русских летописей, IV—47) говорит, что тогда «кн. Михаил Андреевич из орды приеха в Нижний Новгород и изби вечники», а в одном варианте (рукописи Царского) Софийской первой (т. V—204) вместо Андреевич по подскобленному слову написано Ярославин, то же и в Воскресенской летописи, в тексте (VII—184). В Никоновской летописи под тем же годом сказано, что в Нижнем Новгороде черные люди избили бояр князя Андрея Александровича, что в том же году Михаил Андреевич пришел из Орды в Нижний Новгород и «изби всех вечников». Это, однако, еще не значит, что Михаил вступился за отца: он мог наказать вечников уже за одно только своеволие. Но С. М. Соловьев, по-видимому, очень важным доказательством происхождения князей суздальских от Андрея Александровича считает то обстоятельство, что царь Василий Шуйский, потомок князей суздальских, публично заявлял о своем происхождении от Невского… а ему ли, дескать, не знать своего родословия? Но этот аргумент, по нашему мнению, более чем слаб. Надобно помнить, при каких обстоятельствах Василий Шуйский протолкался до царского трона, и тогда похвальба его перед боярами и толпой о происхождении от Невского будет понятна: ему нужен был знаменитый предок для того, чтобы его власть была, так сказать, санкционирована в глазах народа.
  Но есть еще весьма веское доказательство в пользу происхождения князей суздальских от Ярославина, а не от Александровича, на которое указывал уже в своих лекциях по русскому праву (издание 1887 года) профессор Сергеевич. Андрей Александрович женился в 1294 году на Василисе, дочери ростовского князя Димитрия Борисовича (Полное собрание русских летописей, 1—228; VII—181). В Никоновской летописи, III– 93, по ошибке сказано, что он «ноя дщерь Василкову ростовского», и мы не имеем никаких данных хотя бы предполагать, что это был второй брак. Правда, Карамзин (т. IV, прим. 183), говоря о женитьбе Андрея на Василисе, в скобках замечает, что это был второй брак Андрея; но не говорит ни о первом браке, ни об источниках, на основании которых считает Василису второй женой Андрея. Вероятно, это было простое соображение историографа. Итак, если Михаил Андреевич был сын Андрея Александровича, женившегося в 1294 году, то мог ли он сам жениться в 1304 году, когда ему было лет десять, а в 1305 году, когда ему было лет одиннадцать, избить вечников? Мог ли сын Михаила, внук Александровича, Василий, умирая в 1309 году (по Никоновской летописи, III—105), оставить (по родословным) сыновей Александра и Константина? Очевидно, Михаил был сын не Александровича, а Ярославина. Бархатная книга (1—67) считает Андрея Александровича бездетным, а Андрею Ярославичу дает только двух сыновей (бездетного Юрия и Василия), между которыми Михаила нет; тоже и в родословной «Временника». Другие известия, как увидим в тексте, дают Андрею Александровичу сыновей Юрия (1295–1297), Бориса (1297–1303) и Михаила, а Андрею Ярославичу – Юрия (умер в 1279), Михаила и Василия. Вообще, надобно заметить, что наши родословные князей страдают путаницей не только относительно князей суздальско-нижегородских, но и многих других. Известия о детях Андрея Александровича, Юрии, Борисе и Михаиле, взяты из «Зерцала» Мальгина. Но можно ли, положа руку на сердце, ссылаться на него? Мы, со своей стороны, даже и Бориса, приписываемого Александровичу, готовы были бы приписать кому-нибудь другому, тому же Ярославичу, и считать его не шестилетним ребенком, когда он вводил в Великом Новгороде владыку в «сени» и умирал в Костроме. В приложении скажем о них только несколько слов. См. прим. 608.


[Закрыть]. Надобно, впрочем, заметить, что Городец был во владении Андрея Александровича до самой смерти его и потом уже перешел в семью Андрея Ярославича.

Говоря о главных центрах Суздальско-Нижегородского княжества, мы сказали бы не все, если бы не посвятили, как и обещали выше, хотя несколько строк Городцу-Волжскому, который имел своих самостоятельных князей.

Волжский Городец, или Радилов Городец, ныне село Городец Балахнинского уезда, в 15 верстах от уездного города, стоит на Волге, почему и назывался Волжским. В летописях мы встречаем его уже в 1172 году; в нем тогда останавливался сын Андрея Боголюбского Мстислав, которого отец посылал в то время на болгар[598]598
  Полное собрание русских летописей, VII—88; Нижегородский летописец, изданный Гациским, стр. 8.


[Закрыть]. В 1176 году в Городце скончался Михаил Всеволодович; в 1216 году, после Липецкой битвы, побежденный Юрий Всеволодович, по заключенному миру с его братом-победителем, Константином, получает от последнего Городец Радилов, а потом и Суздаль[599]599
  Полное собрание русских летописей, I—186, 214–215; III—35; IV, 25–26; V—172, 123–125. Здесь же отметим, что в 1220 году Юрий Всеволодович, собираясь войною на болгар, послал в Ростов к Васильку Константиновичу сказать, чтобы он шел в Городец. Встретившись в этом последнем с Васильком, Юрий тут же принимает болгарских послов (третье посольство), от которых берет дары и заключает мир, приведя их к присяге по их закону (Полное собрание русских летописей, VII—128). При нашествии Батыя в числе других городов татарами разорен был и Городец.


[Закрыть]; наконец, там скончался в 1263 году Александр Невский[600]600
  Наши энциклопедические словари смешивают Городец волжский с Городцом на Оке, который впоследствии получил имя Касимова. Александр Невский скончался в волжском Городце, между тем словарь Щекатова (II—67) и словарь Плюшара (XV—19) указывают на Городец на Оке.


[Закрыть].

А. С. Гациский в изданном им Нижегородском летописце говорит, что Городец-Волжский основан в 1164 году великим князем псковским Юрием, сыном Всеволода Ярославича[601]601
  Нижегородский летописец, изданный Гациским, стр. 8, прим.


[Закрыть]. Не знаем, откуда господин Гациский почерпнул известие о времени основания Волжского Городца. Конечно, если Городец этот упоминается в летописях уже в 1172 году, то можно допустить что он существовал и в 1164. Но великого князя псковского Георгия, сына Всеволода Ярославича, мы не знаем. Может быть, господин Гациский разумел здесь сына Всеволода не Ярославича, а Всеволода Юрьевича, т. е. великого князя владимирского, брата Константинова? Но мы не находим известий и о том, был ли когда-нибудь в Пскове Юрий Всеволодович[602]602
  В виде дополнения к этому очерку состава Суздальско-Нижегородского княжества см. о составе его еще в биографии Константина Васильевича.


[Закрыть], не говоря уже о том, что в 1164 году его и на свете еще не было.

Как о городках, не игравших выдающихся ролей, не будем говорить ни о Юрьевце-Поволжском (он же Повольский), ни о Бережце и прочих. О Шуе, которая только и дала князьям суздальско-нижегородским фамилии с прибавками по личным прозвищам князей, говорить можно было бы много, но, в конце концов, нельзя было бы определить ее значения, так как краткие баснословные сказания о ней не таковы, как о других старых городах (чтобы хоть не очень ясное понятие дать о значении города): она была каким-то собирательным именем для всех собственно суздальских князей, начиная с Кирдяпы и Семена Димитриевича.

Итак, Суздальско-Нижегородским княжеством владело потомство Андрея Ярославича, имевшего троих сыновей: Юрия, Василия и Михаила. Из них старший, по смерти отца (в 1264 году) сел в Суздале, средний – в Нижнем Новгороде, где потомство его правило наследственно, а младший – в Городце. Это, впрочем, только предположение, что так, а не иначе были разделены уделы, или, лучше сказать, что все они владели уделами: так как потомство Василия утвердилось в Нижнем Новгороде, который с 1350 года сделался даже главным городом Суздальско-Нижегородского княжества, то естественно предполагать, что Василий сел в Нижнем; старший брат – в Суздале, а Михаил – в Городце. Но, как увидим, биографии помянутых князей указывают на то, что Нижний Новгород был во владении московских князей… Мы, со своей стороны, отвергаем это последнее мнение, но тем не менее странным кажется, почему о городецких и нижегородских князьях нет известий за то время, в которое сидели на помянутых уделах московские князья? Где были эти городецкие и нижегородские князья? Правда, мы увидим, что Андрей Александрович в 1304 году скончался в Городце, что он раньше помянутого года приезжал и пребывал здесь… Где же был Михаил, который скончался позднее своего двоюродного брата?

Остается еще заметить для предисловия, что некоторое время Городцом и Юрьевцем владел Владимир Андреевич Серпуховско-Боровский (Храбрый), но неизвестно, с какого и до какого времени. Есть договор (№ 38 в Собрании государственных грамот и договоров) великого князя Василия Димитриевича с Владимиром Храбрым, и по этому договору великий князь дает Владимиру взамен Волока и Ржевы Городец и Углич. Нельзя ли здесь разуметь Городец Волжский? Грамоту относят к более раннему году, чем 1405 год. Но в духовной грамоте самого Владимира Храброго (он умер в 1410 году) говорится, что он дает детям своим, Семену и Ярославу, Городец на Волге, что Городец и Углич освобождаются от дани, а в договоре Василия Ярославича Серпуховско-Боровского (внука Владимира Храброго) с великим князем Василием Темным говорится, что последний недодал первому Углича с волостьми, Городца с волостьми и прочего[603]603
  В биографиях последних князей будут указаны противоречия, встречающиеся даже в официальных документах.


[Закрыть]. Нам желательно было бы сделать, так сказать, синхронистическо-параллельную таблицу князей Суздальско-Нижегородского княжества, но, как видит читатель, это невозможно сделать при запутанности известий как о самих князьях, так и о их генеалогии.

Теперь переходим к биографическим очеркам князей суздальско-нижегородских.