Текст книги "За дверью в лето"

Автор книги: Николай Грязнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7

Не успели после сытного затяжного ужина бойцы разойтись по циновкам и лежакам, как в дверь протиснулся один из боевых монахов, встреченных юношей у входа.

– Багир, Привратник велел привести новичка Роджера в зал испытаний.

– Есть привести Роджера в зал испытаний. – Не успевший прилечь командир с удивлением посмотрел на недоумевающего новобранца. – И что им не терпится? Трудно утра дождаться?

– Наверно, решили попытать пацана, – высказал предположение Кузьма, вызвав неприятные ощущения в переполненном желудке нового прихожанина.

– Какое попытать? Ни магистра, ни настоятеля нет. Не понимаю я, чего монахам не терпится. Но делать нечего, раз приказано, надо выполнять. Поднимайся, сынок, прогуляемся.

За Багиром и Роджером помимо Кузьмы увязался еще один пожилой одноглазый боец по имени Рамзес, не проронивший ни единого слова за весь вечер. Самое поразительное, что на его лице, в отличие от косоглазого балагура, не проскользнуло даже тени любопытства. Со стороны это выглядело так, словно его долго упрашивали пойти с остальными и, в конце концов, уломали. Подчиненный Привратника давно растворился в коридорах подземного города, но, судя по уверенной поступи троицы сопровождения, воины прекрасно знали расположение зала.

После четырех поворотов и трех минут ходьбы, они вошли в огромное помещение с высоким потолком, где вдоль стен стояло оборудование неизвестного назначения. Больше всего оно напоминало пульт управления неким большим и сложным производством с огромным числом технологических процессов. Однако сам зал Роджера не заинтересовал, потому что прямо посередине помещения между двух боевых монахов стоял старина Гризли.

Внешний вид фарлаха говорил о серьезной переделке, в которую тому довелось угодить. Заплывший глаз и рассеченное ухо логично завершали формирование его облика, и без того достаточно бандитского. Перед потрепанным наемником стоял начальник охраны собственной пероной, за спиной которого маячили еще два боевых монаха с отсутствующим выражением лиц.

Заглянув в астрал, Тобио понял, что двое бойцов удерживают раненого пленника в обездвиженном состоянии, а вторая пара страхует товарищей. Привратник беседовал с Гризли, не повышая тона и не выходя из себя. Скованный бугай, несмотря на незавидное положение, отвечал с усмешкой и даже с издевкой.

– И по какому же делу ты проходил мимо, когда на тебя неожиданно напали мои бойцы? – явно не в первый уже раз поинтересовался старый лиат.

– Я же говорил, по частному. Вы и так уже нарушили мои конституционные права на физическую неприкосновенность. Так еще и на неприкосновенность личной жизни покушаетесь.

– Что ты делал в одной компании с шоргом?

– Не было никакой компании. Он шел сам по себе, а я – сам по себе.

– Тогда почему же вы дрались в паре? – Привратник сразу заметил вошедших, но по каким-то причинам не пожелал прерывать допроса.

– Так на нас же на обоих напали. Вот и защищались от разбойников сообща.

– И вы никого не преследовали?

– Мы? Да что вы! Мы – мирные прохожие, мухи не обидим. Шли себе, шли. Вдруг, бац, – Гризли слегка мотнул головой, несмотря на мощные путы, заставив сдерживающих его воинов напрячься.

– Все-таки мы, а говорил, что не знаком с шоргом.

– Конечно, не знаком, просто видел, что он такой же мирный, как и я сам.

– А вот один молодой леомур утверждает, что вы охотились за ним с целью убийства.

– Ну, мало ли кто чего скажет. Кабы оно было так, то ваш утверждатель уже давно был бы мертв.

– Так мы его самого сейчас и послушаем. Сынок, подойди к нам. – Привратник махнул Роджеру рукой. – Только не слишком близко, не надо его провоцировать, метра полтора-два будет достаточно. Расскажи нам на предметном языке о своих предыдущих встречах с невинно пострадавшим.

Новый прихожанин Храма подошел на указанное расстояние и остановился. Гризли попытался развернуться, но конвоиры позволили ему лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть говорящего. Новый прихожанин во всех подробностях рассказал о своих встречах со странной парочкой, включая и разговор с фарлахом о Борове. Свой рассказ для лиатов он сопровождал объемным видеорядом.

Время от времени Привратник задавал уточняющие вопросы, а пленник издевательски фыркал. Кое-какие детали, в том числе и схватка с боссом горцев, остались за рамками рассказа. От этого у слушателей сложилось впечатление, будто попрошайкам просто не понравилось соседство ненавистников лиатов.

Когда он передал свой последний диалог с Гризли, включая и данное Роджеру слово не преследовать его больше, Привратник потребовал у клятвопреступника посмотреть ему в глаза:

– Ты давал слово молодому леомуру?

– Мало ли чего он нафантазирует…

– Я спрашиваю тебя еще раз.

– Не помню.

– Подними глаза.

– Не могу. Твои молодчики изрядно поработали над тем, чтобы я не мог их поднять, – фарлах, даже не будучи лиатом, прекрасно знал, как относятся обладающие Даром к нарушению обещаний. Также он понимал, что соврать, глядя в глаза Привратнику, едва ли получится даже у самого последнего из негодяев.

– Тогда тебе придется подождать суда справедливости до тех пор, пока ты не прозреешь.

– О какой справедливости для этого подонка может идти речь? – неожиданно раздался голос за спиной Роджера.

– Рамзес? – удивленно воскликнул Кузьма.

– Ты, оказывается, и разговаривать умеешь, – негромко выдохнул Багир.

Но ветеран не ограничился разговорами, отодвинув новичка чуть-чуть в сторону, он подошел почти вплотную к пленнику, изумленному не менее остальных:

– А на меня взглянуть не желаешь?

– Смотри-ка, выжил. Я думал, что Барни тебе хребет сломал.

– Сломал.

– Чудеса, да и только. Странно, что еще глаз не вырос, – съязвил фарлах.

Старые знакомые умудрялись буквально прожигать друг друга взглядами, имея на двоих всего два относительно рабочих органа зрения. Наконец Привратник не выдержал и вмешался в их почти безмолвную дружескую перепалку:

– Рамзес, ты знаком с фарлахом по имени Гризли?

– Нет, мне неизвестно его имя.

– Хорошо, спрошу по другому, тебе доводилось встречаться с пленником?

– Да, – ветеран неожиданно потерял всю свою агрессивность, опустил голову и начал медленно формировать образ какой-то схватки. Фарлах криво ухмыльнулся.

– Нет, говори на предметном языке, иначе он тебя не услышит, – вмешался Привратник, чем еще сильнее сбил Рамзеса, который замолчал, то ли подбирая слова, то ли не желая говорить.

Тут не выдержал Роджер, который как новичок не имел никакого понятия о субординации:

– Он убил кого-то из твоих близких?

– Хозяина.

– У леомуров не бывает хозяев, – возмутился Кузьма.

– Ну, это… я охранником был.

– И ты не умер? – звенящим железом прозвучал вопрос Багира.

– Сердобольные старушки выходили, – еле слышно ответил Рамзес.

Всем уже стало понятно, чем были вызваны смущение ветерана, его обычная угрюмость и молчаливость. Для гардов позор потери защищаемого равносилен смерти, поэтому охрана, как правило, гибла первой.

– Зачем? – по-солдатски прямолинейно спросил бригадир.

– Я пришел в Храм. Видимо, для того чтобы дождаться сегодняшнего дня. – Бывший охранник опять поднял голову и уставился на пленника своим единственным глазом.

– Постой, Багир, – опять вмешался Привратник. – Надо разобраться, прежде чем судить. Скажи, Рамзес, сколько бойцов было в охране и сколько было нападающих?

– Нас было трое, все – опытные строевики. Они были вдвоем с шоргом.

– Что? И как же такое могло случиться?

– Мы не успели слиться. Они напали исподтишка. Никто не ожидал. Не думали, что они сообщники. Привыкли, что нападающих всегда много.

– На вас так часто нападали?

– Да, это было седьмое покушение.

– Кого же ты охранял?

– Хесуса, – еле слышно выдохнул опять опустивший голову ветеран, и в зале повисла звенящая тишина.

Даже Роджеру доводилось слышать о легендарном идеологе брандов, выпившем немало крови у правящей верхушки соронгов, что уж говорить об остальных присутствующих. Только железная дисциплина и присутствие командира удерживали боевых монахов от исполнения желания разорвать преступника на месте. Привратник, несмотря на всю свою выдержку, напоминал статую командора после известия об измене жены. Самому киллеру уже давно стало понятно, что на этот раз выкрутиться не удастся, настолько чудовищны были его преступления в глазах окружающих его охранников. Он медленно поворачивал голову, разглядывая собравшихся через узкую щелку своего единственного не до конца еще заплывшего глаза. Наконец Привратник нарушил молчание:

– Ты признаешь, что убил Хесуса по заказу соронгов, фарлах?

– Я – наемник, мне все равно кого убивать и, тем более, по чьему заказу. Деньги не пахнут, – с циничной усмешкой отмахнулся от пафоса обвинительной речи Гризли.

– Врешь, – не удержался Роджер. – Ты убивал лиатов не ради денег, а потому что ненавидишь их.

– А за что мне их любить? За то, что они смотрели на меня, как на калеку? За то, что я всю жизнь был изгоем? У меня был только один друг, так они и его убили, – взгляд пленника, на какое-то мгновение вспыхнувший лютой ненавистью, потускнел и налился скорбью при воспоминании о погибшем товарище.

– Шорг мертв? – Рамзес не смог сдержать радости.

– Нам не удалось захватить его живым. – Начальник охраны помрачнел при воспоминании о неудаче своих бойцов.

– И кто же его приложил?

– Такер был вынужден ударить боевым, – Привратник мотнул головой в сторону одного из охранников пленника, чем несколько смутил воина, по-видимому, слегка не рассчитавшего силу удара.

– Так ему и на… – Рамзес не успел закончить фразу, потому что Гризли, воспользовавшись тем, что внимание присутствующих было отвлечено, а один их конвоиров слегка ослабил поводок, прыгнул.

Одним мимолетным движением он стряхнул оковы, словно легкую паутину. На запредельной скорости, которой трудно было ожидать от покалеченного тела, фарлах исполнил фантастический кульбит. Едва приземлившись на лапы за спиной охранника, он распластался в стремительном броске с когтями наголо в сторону Роджера.

Почему его целью оказался именно молодой леомур, а не Привратник или Рамзес, гадать было некогда. Спасти от неминуемой смерти новичка могла только молниеносная реакция и неимоверная удача. Инстинкт самосохранения сработал еще до того, как все осознали, куда разворачивается взбунтовавшийся пленник, и тело нового прихожанина взвилось в воздух.

Даже через щелку своего единственного рабочего глаза Гризли заметил, что его цель прилагает все усилия для выхода из зоны поражения, и попытался вывернуться в полете наизнанку. Если б ему удался маневр, то огромные острые когти пришлись бы аккурат в перепуганную физиономию юноши. Новобранец от отчаяния со всех сил навалился на знакомый мотос фарлаха. В тот же момент наперерез пленнику прыгнул Рамзес. К сожалению, в результате разворота, начатого ментальным калекой, когти бойца лишь слегка полоснули по задним лапам врага, никак не изменив траектории движения.

Поймать стремительно перемещающийся огонек в астрале очень сложно технически, а обездвижить летящий объект даже теоретически невозможно. Однако страх юного леомура был так силен, что Роджеру все-таки удалось слегка притормозить маневр наемного убийцы. В результате они каким-то чудом разминулись. Если б Гризли не начал разворачиваться, его остро отточенные когти полоснули бы по лапам молодого прихожанина и гарантированно оставили бы весьма ощутимые повреждения. Ментальному калеке показалось этого мало, необъяснимое стремление к совершенству спасло жизнь и здоровье преследуемому отроку.

В тот момент, когда мощное тело освободившегося пленника пролетало под взвившимся в воздух малышом, со всех сторон в наемника ударили ментальные молнии. В астрале полыхнуло так, что все присутствующие на какое-то мгновение ослепли духовно, и зажмурились от вполне материальной боли. Одна из молний чуть-чуть задела Роджера, и он приземлился с внезапно онемевшей ногой. Другая зацепила Рамзеса, и тот кувырнулся через голову, яростно матюгаясь.

Тем не менее, почти все остальные заряды попали в цель. При столь длинном прыжке мишени времени было вполне достаточно, чтобы хорошенько прицелиться. Оказалось, что в незапертый зал, пока шел допрос фарлаха, заглянули и другие прихожане, помимо присутствовавших изначально. Они тоже слышали обвинение и не питали симпатий к пленнику. Боевым искусствам Дара в Храме, судя по всему, обучали неплохо, а потому в Гризли полетели одновременно более десятка молний, что и вызвало такой ослепительный фейерверк.

Завершал свой бросок наемник уже бесформенным кулем, откатившимся почти к самой входной двери, у которой стояло трое недавно вошедших лиатов. Бросившиеся было к бесчувственному телу, Такер с напарником остановились, развернулись к Привратнику и виновато опустили головы. Присутствующим лиатам можно было ничего не объяснять, медленно возвращающимся духовным зрением они видели, как стремительно тает астральная искорка убийцы Хесуса.

– Какой идиот ударил боевым? – возмутился Привратник и строго посмотрел на Рамзеса.

– Ну, правильно, давайте теперь все свалим на меня, – растирая онемевший бок и кривясь от боли, отозвался одноглазый ветеран. – Не знаю, как твои криволапые бойцы, а лично я пытался спеленать его сетью еще на старте прыжка и промахнулся лишь на десяток сантиметров. Если б хоть кто-нибудь сделал то же самое, он бы вообще не взлетел.

– Теперь уже все равно не узнаем, – вмешался Багир, не желая доводить дело до ссоры с начальником охраны. – Так полыхнуло, что до сих пор блики гуляют. Били все одновременно, кто ж теперь признается, что с перепугу боевым шарахнул.

– Я не бил, – подобно Рамзесу растирая онемевшую лапу, вставил свои три копейки Роджер.

– Да? А ты, вообще-то, умеешь? – удивленно спросил бригадир.

– Вообще-то, нет.

– Тогда неудивительно, что не бил, – усмехнулся Кузьма, и обстановка слегка разрядилась.

– Я другого не понимаю, – добавил Багир. – Чего он на тебя-то бросился? Или рассчитывал выполнить заказ и улизнуть?

– Может, он хотел взять заложника? – подал голос Такер.

– Ну да, и потому свои ножи ему в голову нацелил, – опять поиздевался косоглазый насмешник.

– Мне кажется, Роджер задел его честь наемника, вот он и решил забрать его с собой, – высказал свою точку зрения Привратник. – Ты – удивительно везучий. До сих пор не понимаю, как фарлах умудрился промахнуться.

– Да уж, ловкий парнишка, – поддакнул Рамзес.

– Добрый боец из него получится, если к опытному наставнику приставить, – заключил бригадир.

– Подумаешь, – раздался нежный девичий голосок из толпы тех лиатов, что появились в зале после воинов Багира. – Просто повезло мальчику.

– Не скажи, удача к кому попало не приходит, – задумчиво возразил Приставник, потом заметно насторожился и внимательно посмотрел на самоуверенную леомару. – А ты кто такая?

– Я? – слегка растерялась крошка, но тут же вздернула голову вверх. – Гостья.

Ответ прозвучал дерзко и, можно сказать, с вызовом, невысокая длинноволосая девушка с приятными, но колюче холодными глазами вскинула подбородок и усмехнулась. Обступавшие ее с двух сторон воины отодвинулись, не мешая начальнику охраны разбираться с незнакомой им прихожанкой. Боевые монахи заметно напряглись и по едва заметному движению глаз шефа развернулись строевым полукругом, на что леомара никак не отреагировала.

Ее спокойствие произвело положительное впечатление на Привратника. Тот слегка расслабился и внимательно посмотрел в ее бездонные серо-зеленые глаза с искорками насмешки.

– И к кому же в гости ты пришла, дочь моя?

– К Храму.

– Это достойно уважения. Но кто указал тебе дорогу?

– Болтун.

– Кто?

– Светлорусый лиат с голубыми глазами и рваной ноздрей по имени Болтун.

– В бригаде Хвана был такой боец, – прокомментировал Багир.

– Я помню, – холодно отозвался Привратник. – Только он пропал более года назад во время вылазки на вокзал. Считалось, что Болтун погиб в схватке, хотя трупа его никто не видел.

– Его подобрала охрана соронгов. Только он был совсем плох, и никто не верил, что пленный доживет до рассвета. Вот толком и не следили, а он из последних сил спрыгнул с поезда на ходу. Я его нашла утром, случайно. У него лапа задняя совсем в хреновом состоянии была, так толком и не залечили. Вот Болтун и хотел, чтобы я сходила, передала привет его друзьям. Только я все отнекивалась, говорила, что он поправится и сам сходит.

– Почему же ты передумала?

– Три дня назад соронги накрыли наш картель. Почти никто не спасся, так плотно обложили. Болтун велел мне бежать, поскольку ему с хромой лапой все равно было не оторваться, а сам остался прикрывать мой отход. Потому я и пришла сюда, это мой долг перед другом.

– Светлая память герою, – торжественно произнес Привратник, и все склонили голову, отдавая дань почести боевому товарищу. Когда прошла минута, начальник охраны показал, что он не забывает о своих прямых обязанностях:

– Но как же ты миновала наши посты?

Леомара усмехнулась и выстроила в астрале образ трехмерной схемы своих перемещений по подземным коридорам храма. Все с любопытством уставились на секретный участок охранной зоны, но старый лиат, заметив нездоровое любопытство храмовников, быстро велел свернуть эскиз. Повернувшись к Такеру, он ледяным тоном поинтересовался, кто сегодня дежурил на седьмом посту.

– Торсун и Марчелло, – не очень охотно ответил подчиненный, отвечающий за развод и понимающий, что его приятелей ожидает хорошая взбучка.

Привратник удивленно хмыкнул. Видимо, названные бойцы находились у него на хорошем счету, по крайней мере, после некоторой заминки он продолжил:

– Ладно, разберемся. Как тебя зовут?

– Таира.

– Кем же ты была в картеле, что Болтун стал твоим другом? Насколько я его помню, апломба бойцу было не занимать, терпимо он относился только к равным.

– Ну, прежде всего, это я его подобрала, а, кроме того, мало в чем уступала ему.

– Ты это серьезно?

– Да, и хотела бы попросить не наказывать постовых. Они не спали, просто у них не было шансов засечь меня, у нас в картеле я была рейнджером и следопытом.

В зале опять воцарилось молчание, на этот раз от удивления онемел даже балагур Кузьма, привыкший язвить по любому поводу. Рейнджерами, или свободными охотниками, в кланах брандов становилиь лишь самые сильные и уважаемые воины с безраздельным кредитом доверия. Как правило, они отправлялись на поиск или разведку в одиночку. И в больших-то семьях герои исчислялись единицами, а маленькие картели, как правило, не могли даже мечтать о таком счастье. Претендовали на такую важную и ответственную роль преимущественно могучие седовласые ветераны, нажившие опыта, но не растерявшие еще юношеской прыти.

Заявление маленькой молоденькой леомары о том, что она – рейнджер, вызвало оторопь и недоверие. При этом все хорошо понимали, что врать Привратнику осмелится только сумасшедший. Тем и хорош Дар, что можно спрятать свои способности, но их нельзя особо приукрасить. Даже слабый лиат легко увидит превосходство более опытного соперника, если тот пожелает раскрыться. Как правило, это происходит в случае выяснения отношений, когда сильнейшему некогда или неохота связываться с бойцом существенно более низкого ранга.

Следопыты среди брандов встречались не чаще, чем рейнджеры. Правда, лиатки среди них порой попадались, поскольку главное искусство следопыта заключалось в умении незаметно подкрадываться. Не дожидаясь словесного выражения недоверия со стороны начальника охраны, Таира слегка сдвинула дымку завесы со своей искорки. Все присутствующие, как завороженные, уставились на прекрасно сбалансированные интос и мотос, описывающие стремительные сверкающие круги. Впрочем, не дав толком разглядеть ничего путного, девушка набросила пелену обратно, слегка усилив защиту и словно растворившись в воздухе.

– Ни хрена себе, – выразил всеобщее восхищение Кузьма. – Если б не видел тебя живой и здоровой воочию, сказал бы, что ты умерла.

– Искусно, – согласился Привратник. – Даже я почти потерял тебя из виду. Убедила, ограничимся предупреждением, пусть потренируются чувствовать щит блокировки. Прими мои соболезнования в связи с гибелью твоего картеля.

– Благодарю.

– Ты выяснила, почему это случилось?

– Да. Предательство.

– Лазутчик?

– Молодой леомур, подобранный на свалке и выхоженный в нашем лазарете, оказался сволочью.

– Понятно. Как ты это выяснила?

– Я его выследила в тот же вечер. На этот раз он попал на свалку безвозвратно.

– Хорошо. Теперь о том, что касается твоей судьбы. Тебе придется подождать до утра, пока не появится настоятель.

– Что значит, моей судьбы?

– Ты пробралась на территорию Храма, здесь – не картель, и даже не клан. Вопросы безопасности находятся в моей компетенции, и я не могу предоставить тебе полную свободу действий. Надеюсь, что ты поймешь меня после того, что случилось с твоим картелем.

– Хм. Возможно.

– Багир, оба новичка побудут до утра в твоей бригаде. Мои бойцы будут охранять помещение. Утром появится настоятель, он и примет окончательное решение.

– Привратник, – не удержался от вопроса Роджер:– А Боров не узнает, где искать своих исполнителей?

– Не бойся, малыш. Перед схваткой я накрыл их колпаком молчания. Ну, а в Храме об этом можно даже и не думать, здесь блокируется любая внешняя связь, ни один Боров не проникнет. Вот как раз и служба утилизации подоспела.

Трое подошедших послушников, видимо, вызванные по телепатической связи, подхватили труп Гризли и вытащили его из зала. Повелительным жестом начальник охраны призвал и остальных воинов расходиться по своим помещениям. За дверями зала бойцов бригады Багира поджидали еще две пары боевых монахов, на что Таира усмехнулась, а Рамзес удивленно поднял брови, но никто не произнес ни слова. Почетный караул из девяти охранников во главе с самим Привратником доставил их до казарменного помещения с массивной дверью, закрывшейся за спиной Тобио Экселанц Сильвера, вошедшего последним.

Появление второго новичка за последние сутки, причем женского пола, и запирание помещения не прошло незамеченным, хотя большая часть бригады уже дремала. Посыпались вопросы и сальные шуточки, которые девушка проигнорировала, а командир пресек неуставным «Цыть». Таире Багир выделил место между собой и глухим углом комнаты. После этого он соизволил-таки дать кое-какие объяснения старым товарищам в стиле минимализма: «Карантин», «Подробности утром» и «А теперь отбой». Надо отдать должное дисциплине в подразделении: ни возражений, ни простого недовольного бурчания не последовало, и даже Кузьма завалился отдыхать, не проронив ни слова.