Текст книги "Хладомир, маг (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

   – А говорят, в Западном море обитает Глубинный Змей, – со страхом произнес один из гребцов.

   – Все это сказки, – решительно отозвался Дахарт. – Гребите смело. В таком тумане и камангарцы не осмелятся гнаться за нами.

   То ли день, то ли вечер стоял в небесах – сказать было невозможно: одинаковый сумрак висел над морем. И вдруг я почуял, почти телесно ощутил преграду, встающую впереди. И тут же заметил, как забрезжил прямо по ходу корабля просвет.

   – Туман кончается, – объявил я. – Но будьте осторожны.

   Гребцы замедлили и без того неторопливый ритм гребли, и «Лахор» осторожно выскользнул из тумана, тут же замерев на слабых волнах. Кто-то присвистнул. Позади нас висело белое плотное облако, медленно ползущее в сторону моря. А впереди, у горизонта, мелькали черные тени судов и порой пронзала темнеющий воздух яркая вспышка костра.

   Море между Наваррией и Ольгартом было полно камангарских кораблей.

   Некоторое время Дахарт размышлял, поглядывая то на подступающий сзади туман – стена его словно подталкивала нас в руки врага, – то на флот Камангара, что виднелся вдалеке. Наконец, отдал негромкий приказ, и весла снова зашевелились.

   Медленно «Лахор» двинулся вдоль неровного края мглистой тучи, простершейся над морем.

   – Придется забраться на север, – размышлял Дахарт вслух. – Это крюк в несколько дней; но, если туман продержится, мы сумеем обвести весь камангарский флот вокруг пальца.

   – Тебе приходилось и раньше ходить в тумане?– спросил я.

   – Бывало, по весне, – отозвался Дахарт, всматриваясь вперед, дабы не прозевать в тумане внезапную скалу. – Далее, к северу, в бухтах и заливах море зимой вообще, бывает, замерзает, и тогда к берегу не подойдешь; тут такого не встретишь, зато, как морозы отступят, туман порой наваливается.

   – А прямого пути на Ольгарт нет?

   – Прямой путь камангарцы стерегут, – хмыкнул кормчий, указав рукой вперед.

   – Не все же море они перегородили! – возразил я. – Предлагаю ночью попытаться проскользнуть напрямик.

   – Не терпится угодить на корм рыбам? – недовольно ответил Дахарт. – Кораблем-то моим рисковать будем!

   – Ты полагаешь, с севера путь будет более свободным? Я так мыслю, что если камангарцы взяли Ольгарт в кольцо, то это кольцо со всех сторон одинаковое. И тащиться на север лишние несколько дней, чтобы в этом убедиться, мне жаль. Да может и не понадобиться наша помощь никому через несколько дней.

   Дахарт хмуро оглядел корабельные огни, отсвечивающие далеко в море.

   – Обложили Ольгарт крепко, тут ты прав. Будем тянуть – можем и не успеть... А, была– не была! Смотри, маг, тебе доверяю!

   – Тебе более следовало бы доверять собственному опыту и умению, – отозвался я. – Но я сделаю все, что смогу.

   Еще некоторое время мы продолжали двигаться на север, держась края тумана. Когда же, как нам показалось, основная масса судов осталась позади, Дахарт принялся поворачивать к западу.

   Мне предстояло снова ловить ветер. На сей раз это было куда труднее, ибо во всей природе установилось удивительное спокойствие и безветрие. Словно ватная пелена тумана поглотила остатки движения. Только на западе, как раз там, куда мы плыли, ходили редкие порывы ветра.

   – Придется пока идти на веслах, – произнес я. – Ветра нет совершенно, не то что попутного – никакого.

   Дахарт ничего не сказал, но посмотрел на меня достаточно красноречиво.

   Смеркалось. Свет, источаемый невидимым в облаках солнцем, быстро гаснул, словно факел окунули в морскую воду, и лишь на миг над горизонтом протянулась розовая полоска заката. Оттуда, с запада, потянула ровная струя свежего ветра, отгоняющая туман прочь. И я зачерпнул эту струю – и швырнул в наши паруса.

   Корабль вдруг рвануло вперед, потащило, так, что гребцы едва не выронили весла.

   – Осторожнее! – прикрикнул Дахарт на меня. Я не слушал его, весь уйдя в неосязаемые потоки, пронзающие наш мир. И едва не пропустил, как прямо на нас из темноты воздвигся камангарский корабль.

   Его темная тень, приземистая и неуловимая, шла нам наперерез.

   – О, Боги! – выкрикнул Дахарт, наваливаясь на кормовое весло. Но потуги его были напрасны: наш корабль тащило со страшной силой, и тащило прямо навстречу камангарцам.

   – Великий Сохранивший! – взмолился Дахарт. – Никогда я о тебе не забывал, пощади же меня, пощади мой корабль!

   Странно и дико было наблюдать, как два корабля с наполненными парусами, оба повинуясь сильным порывам ветра, идут почти навстречу друг другу. Я завороженно смотрел на ощетиненные веслами борта военного корабля, не думая ни о чем, продолжая ловить потоки ветра, увлекающего нас навстречу гибели. Можно было уже различить людей, суетящихся на палубе вражеского корабля, и выкрики, грозные и повелительные, обращенные к нам.

   – И чего ради мы сюда поперлись? – продолжал причитать Дахарт, разом утратив остатки воинственности.

   Однако судно Камангара, вдруг потеряв нас из виду, прошло мимо.

   Головы гребцов, как по команде, повернулись за ним следом. Никто не мог понять, что произошло. Я, кажется, догадывался, но боялся признать.

   – Чего встали? – вдруг прикрикнул на гребцов Дахарт. – Навались, навались! Быстрее отсюда!

   Вновь заработали весла, подбавляя нам прыти, и, скача по волнам, «Лахор» побежал в открытое море.

   Дахарт вновь повернулся ко мне.

   – Что произошло? Почему они отвернули? Что ты сделал?

   – Точно я не знаю сам, – ответил я. – Это как сгусток тумана, что шел за нами по пятам. Мы стали туманом – и растаяли. Для них.

   – Хочешь сказать, они гнались не за нами – а за туманом?

   – Во всяком случае, нас они потеряли.

   По ночам камангарцы не рисковали подплывать близко к Ольгарту. Было несколько случаев, как рассказали нам позже, что защитники острова на лодках подплывали к неосторожным мореходам и убивали их, сонных. Так камангарцы потеряли уже два корабля, но с тех пор стали осторожнее. Зато нам не угрожала опасность встретить вражеские суда на подходе к городу.

   Ночью не спали, торопясь подойти как можно ближе к острову. Вообще говоря, Ольгарт представляет из себя целую систему островов, из которых самые крупные Ат-Ольгарт (Большой Ольгарт) и Мин-Ольгарт (Малый Ольгарт). Еще один достаточно большой остров прикрывает дальние подходы к единственной бухте на побережье, где корабли могут укрыться в непогоду; на этом острове и стояла древняя крепость хротаров. Бухта охраняется башнями города, расположившегося в небольшой долине; здесь Ат-Ольгарт, северный остров, и Мин-Ольграт, расположенный южнее, подходят так близко друг к другу, что обитатели островов не боятся плавать через пролив на лодках. Длинная коса Ат-Ольгарта прикрывает бухту от волн Западного моря, и хребет, плавно уходящий под воду (должно быть, когда-то он тянулся над водой), защищает ее от ветра с Востока. Если смотреть с высоты, гавань похожа на пасть удивительного чудовища, на челюстях которого и расположился город. Таким образом, со всех сторон бухту ограждает земля (как уже говорилось, с юга здесь подступает Мин-Ольгарт), и чтобы проникнуть в нее, нужно пройти довольно извилистым проходом. На подходе к нему нас встретили сторожевые суда ольгартийцев.

   Корабль Дахарта, хоть и напоминал отдаленно камангарские суда, при этом сильно от них отличался. Несмотря на мои подозрения, что Дахарт не чужд делам не вполне благовидным – вроде морского разбоя, – корабль его был скорее купеческим, чем военным, а потому более вместительным и осанистым, «пузатым» (что любопытно, до сих пор солидный человек обязательно представляется с «брюшком»). Так что, осмотрев нас снаружи и изнутри и кратко переговорив с хозяином корабля, морская стража Ольгарта пропустила нас в бухту.

   И только после того, как нас отпустили, Дахарт заметил, что лодка воина, лежавшая на корме, пропала, вместе со своим хозяином.

   – Забери Оспоривший этого Тарлава! – выругался Дахарт напоследок. – Давно зарекался с ними связываться.

   – С ними – это с кем? – спросил я. – С камангарцами?

   – Да нет, есть тут кое-кто похуже, – уклончиво отвечал Дахарт.

   Вдоль длинного берега бухты тянулись ряды причалов, у которых пришвартованы были корабли самого разного вида и размера. Но мне показалось, что вид у кораблей был – как бы это сказать? – довольно грустный, точно давно невостребованный. В последнее время ольгартийцы, некогда – самые знаменитые мореходы, выходили в море лишь на небольших лодках для рыбной ловли.

   За Восточным кряжем поднималась заря. Над стеной перекликались дозорные. Дахарт уверенно вел корабль между причалами и судами, и, наконец, остановился у длинного мола, выдающегося из глубины бухты. С отмели поднялось несколько заспанных грузчиков, спешащих предложить свои услуги, но Дахарт молча покачал головой: у него весь товар таскала команда.

   В город убежал посланник, и довольно скоро – Солнце еще не успело вылезти из-за кряжя – к нам спустился детина огромного роста, белобрысый, с круглым добродушным лицом. Наряд его выдавал состоятельного человека.

   – Приветствую тебя, Ольвин! – крикнул Дахарт, едва заметив его на насыпи, и сам поспешил сойти по настилу ему навстречу.

   – Чем порадуешь? – улыбнулся Ольвин; при улыбке лицо его стало совсем детским.

   – Все, что просили. Запас стрел – на десять Камангаров. Подкольчужники, щиты – этого на восемь сотен человек. Ткани везу, пряности, – ну, это сам все увидишь.

   Пока Дахарт говорил, люди его сгружали товар с корабля. Вдруг Ольвин распрямился и прислушался.

   – Это на руднике! Дахарт! Запирай трюм и вооружайся!

   Издалека, так, что я мог лишь дивиться, как сумел Одьвин различить этот звук, послышался частый звон медного колокола. По команде мирные мореходы превратились в грозных воинов. Команда Дахарта вмиг облачилась в кольчуги и шлемы; Ольвин потащил Дахарта на стену, и я, пользуясь тем, что меня никто не гонит, решил последовать за ними.

   – Мы не так давно начали разрабатывать заброшенный рудник, – объяснял Ольвин. – Самые ценные копи расположены там, в горах, – махнул он рукой на поднимающиеся вдалеке пики. – По острову бродят небольшие шайки камангарцев, и далеко от города отходить опасно, почти все население сейчас собралось здесь. Но недавно мы из города протянули ход прямо до соседнего рудника.

   – Это с него – то серебро, которым ты собрался расплатиться? – уточнил Дахарт. Ольвин снова улыбнулся: даже накатившаяся тревога не могла поколебать его спокойствия.

   – Ты прав. А вот сейчас, боюсь, мы можем его лишиться. Вчера флот Камангара подошел к северной части Ольгарта, где у нас нет никаких укреплений. До сих пор мы считали, что там нельзя высадиться; большие их корабли и не смогли подойти к берегу, но на малых лодках несколько сот северных варваров достигли прибрежных скал и укрепились там. Мы ждали утра, чтобы выбить их оттуда, но они, кажется, напали раньше.

   Со стены происходящее перед городом видно было как на ладони. Меж холмов, рассеченных дорогой, что уводила по зеленеющей равнине к дальним горам, виднелась шахта рудника: подъемник наподобии колодезного, только гораздо больших размеров. Вокруг него прыгали люди в кожаных доспехах, и с каждой минутой их становилось все больше: они подходили со стороны гор. Вскоре подъемник запылал.

   – Это не самое страшное, что они могли сделать, – произнес Ольвин. – Дахарт! Если придется, присоединяйся к страже в гавани; а мы сейчас покажем этим варварам, как воюют в горах!

   К воротам уже стекались вооруженные люди. Возглавлял их высокий человек в блестящих доспехах; под ним играл белый конь. Ольвин стоял во главе небольшого отряда копейщиков; под их прикрытием строились лучники и мечники. Наконец, ворота открылись, и навстречу радостно устремившимся издалека к городу варварам вышли стройные ряды его защитников.

   На них хотелось полюбоваться: столь четким был их шаг и ровными ряды. С каждым мгновением они удалялись в сторону гор, и, казалось, враги не смогут противостоять им. Но увидев нежданную угрозу, варвары показали, что совершенно зря Ольвин поспешил их назвать варварами. Действия их оказались весьма слаженными и разумными.

   Отступив к руднику, атакующие выстроились на пологих склонах холмов. Лучников у них оказалось гораздо больше, чем у защитников, и луки их, благодаря возвышенностям, били дальше. Вскоре отряд копейщиков Ольвина смешался совершенно; а со стороны гор к варварам все подходили подкрепления.

   Ольгартийцы остановились возле догорающего подъемника. Командир отдал приказания, не слышимые издалека, – и, набирая ход, отряд устремился в атаку вверх по холмам. Лучники варваров успели выстрелить в последний раз – и отступили, а навстречу ольгартийцам выскочили мечники, опытные бойцы, не знавшие равных в поединке один на один.

   Строй копейщиков, прореженный стрелками, теперь совершенно распался из-за частых неровностей земли, и, вяло отбиваясь, покатился вниз. Только Ольвин, чья высокая фигура виднелась в первых рядах, долго отбивался огромной секирой, но, потеряв всех спутников, остававшихся при нем, тоже отступил к своим. А варвары, не давая защитникам опомниться, перешли в атаку, и погнали их назад к воротам. Предводитель ольгартийцев пытался остановить бегущих, но вражеская стрела свалила его с коня.

   – Ого! – раздалось сзади меня восклицание Дахарта. Увлеченный боем, я забыл о том, что творится вокруг. А оглянувшись на возглас Дахарта, я лишь с трудом удержался от крика: вдалеке, в море, появились камангарские корабли. Пройдя проходом меж островов, где их никто не остановил, они вставали на рейде вдали от крепостных стен, там, где не могли им причинить вреда метательные орудия осажденных

   Уцелевшие защитники рудника бежали в город, и ворота закрылись за ними.

   – Ну, что я вам говорил? – обратился Оспоривший к двум своим сотоварищам. – Разве не говорил я, что без помощи мага Ольгарт не продержится против воинства Камангара и нескольких месяцев?

   – Однако он держится, – спокойно возразил Воплотивший, и по его лицу нельзя было прочитать, рад он этому обстоятельству или огорчен им. – А маг уже здесь.

   Сохранивший же ничего не сказал – он был слишком увлечен происходящим на Востоке, чтобы следить за одиноким магом, высадившимся на Западных островах.

   Глава 5. Маг в городе

   Солнце перевалило зенит и медленно склонялось к западу. Несмотря на разгром на руднике, ольгартийцы совершенно не пали духом. Немногие семьи оплакивали погибших; большинство же настроено было решительно.

   – Это потому, – говорил Ольвин, которого в бою миновали вражеские стрелы; он снимал доспехи в своем доме, а мы терпеливо ждали, когда он пригласит нас к обеду, – что дана Вогурома не было в городе. Хардан – мир его праху! – конечно, был старый вояка, но начальник из него никакой.

   – А где сам дан Вогуром? – удивился Дахарт.

   – Он сейчас на Мин-Ольгарте. Мы решили оттуда вытурить банду камангарцев, а они тем временем высадились на севере. Не знаю теперь, как дан Вогуром вернется.

   По уверению Дахарта, Ольвин был вхож к самому дану Хартагу, и с ним следовало поддерживать товарищеские отношения. Потому ближе к вечеру, уладив дела, они отправились в кабачок, где, несмотря на осаду, собралось довольно много посетителей. Меня пригласили с ними; я не стал отказываться, хотя и не испытывал любви к выпивке.

   Разговоры в заведении крутились вокруг утреннего сражения. Я заметил тут нескольких воинов – видимо, его участников, – вокруг которых собрались многочисленные слушатели. Большинство лиц было печальными: гибель Хардана, главы городского ополчения, сильно подействовала на всех, – но вскоре вино и пиво отогнали тоску.

   На Ольвина – завсегдатая кабака – внимания почти не обратили, только обменялись с ним обычными приветствиями, – а вот маги, как видно, не часто сюда заглядывали, ибо я стал то и дело получать приглашения от соседей выпить с ними.

   – Я тебе говорю – там не просто варвары, а с ними дикие воины, знаешь, из этих... – говорил один из участников битвы. – Такие недавно стали с камангарцами приплывать, а живут они, говорят, далеко на востоке...

   – Да уж, сами перепугались, а теперь мерещатся дикие воины! – усмехнулся второй.

   – Поглядел бы я на тебя, вояка, как бы ты против них вышел!

   – Вот, коли бы с нами там маг был, – мечтательно произнес пожилой воин. – Мы бы с ними по-другому поговорили.

   – Коли меч в руках держать не умеешь, так никакой маг не поможет, – возразил другой.

   – А я слыхал, что маг в одиночку может расправиться с целым войском! – подхватил третий.

   – Вранье, – решительно осадил первый воин.

   – Чего гадать! Вот у нас маг, его и спросим.

   Компания подсела за наш столик. Ольвин не возражал – видимо, спорщики были ему хорошо известны.

   – Ты скажи – ты настоящий маг, или только прикидываешься? – начал старший из них, коренастый воин.

   – Достаточно настоящий, – усмехнулся я.

   – То есть, ты можешь что-нибудь этакое? – он неопределенно изобразил в воздухе рукой. Я кивнул:

   – И этакое, и такое.

   После моих слов должно было последовать требование «показать». Но в разговор неожиданно вмешался Ольвин:

   – Эх, жаль, я утром не сообразил! – с досадой хлопнул он себя по лбу. – Тогда бы, верно, бой по-иному сложился!

   – Не знаю, – ответил я. – Он вот, – указал я на воина, – верно говорил: коли меч держать не умеешь, никакой маг не спасет. Мы только можем слегка помочь; да и то, на серьезное дело требуется много времени и сил. Надо продумывать каждый шаг, учитывая влияние огромного количества причин.

   Слушатели заскучали.

   – Ну, а без подготовки ты ведь тоже что-то можешь? – спросил Ольвин.

   – Голыми руками, так сказать? Да; но это, большей частью – для самозащиты и каких-то простых, бытовых вещей.

   – А посох зачем? – продолжал любопытствовать Ольвин.

   Я никогда не считал нужным скрывать суть своего ремесла. Людям почему-то кажется, что вот есть особая тайна у любого мастера своего дела: заветные слова, какое-нибудь снадобье, особый прием, – который стоит узнать – и сразу станешь таким же мастером. А между тем, любой прием, самые обычные слова и простая вода могут быть этим секретом, если уметь смотреть, думать и видеть, когда и чем надо пользоваться. Так вот и многие думают, что посох у мага – это и есть суть его колдовства, средоточие силы; и сами маги старательно поддерживают это мнение, вручая ученикам, завершающим обучение, особо искусно изготовленные посохи. Я несколько раз пытался его опровергнуть, уверяя, что ничего особенного в моем посохе нет, но слушатели только понимающе подмигивали: мол, знаем мы, не хочешь говорить правды – не говори. Ну, и я сам в конце концов втянулся в эту игру.

   – Как же магу без посоха? – деланно удивился я. – Чем мы тогда от простых людей отличаться будем?

   – Значит, отними у тебя посох – и ты уже ничего не сможешь?

   – Смогу, отчего же? – лениво ответил я. – Только если посохом я мог бы тебе заехать в лоб с двух саженей, то без него придется подойти почти вплотную, чтобы рукой до твоего лба достать.

   Слушатели захохотали. Между тем, я сказал почти истинную правду. Я упоминал уже про Круг Силы, раскручиваемый магом внутри себя, как сливаются в этот Круг все токи, пронизывающие наше тело. С его помощью маг управляет своим телом. Но чтобы совершить что-то в окружающем его мире, надо замкнуть Внешний круг, чтобы тот начал крутиться, выходя за пределы тела. Вот для этого посох и служит: Круг проходит по рукам, по посоху, по земле и через ноги возвращается в тело. Если посох поднять – разомкнутый круг способен посылать свою силу в кого угодно. Ясно, что без посоха сделать это будет труднее, придется замыкать круг непосредственно через тело противника.

   Ольвин сперва нахурился, слыша общий смех, а затем тоже снисходительно улыбнулся:

   – Так и подошел бы. Ты же все равно останешься магом, хоть и без посоха.

   – Ну, маг – магом, а жить хочется, – ответил я, чем вызвал еще более бурный хохот окружающих. Если поставить нас рядом, то из Ольвина могло получиться два-три таких человека, как я.

   – Значит, говоришь, что ничего вы против настоящих воинов не можете? – вдруг спросил кто-то заплетающимся языком. Я обернулся, разыскивая взглядом спрашивавшего. Им оказался невысокий коренастый хротар, уже слегка подвыпивший.

   – Ну, почти ничего, – ответил я.

   – Почти – или ничего? – хмыкнул тот настойчивее.

   – Может, и ничего, – спокойно отозвался я, привыкший к подобным подначкам, особенно от пьяных.

   – А вот слыхал я, – продолжил хротар, – что живет где-то на Севере, в землях Бросс Клагана, такой маг, что...

   И внезапно на него зашумел его сосед, с которым он, видно бражничал до сих пор:

   – Вот, нашел о чем болтать! Чего домогаешься до гостя? Язык свой распустил!

   Хротар пристыженно замолчал. А меня его недоговоренность зацепила, как оказалось позже, очень глубоко.

   – Что там говорил этот хротар, про какого-то мага на Севере? – попытался я расспросить Дахарта позже, когда шли из кабака.

   Дахарт недоумевающе поднял на меня взгляд.

   – Вроде бы, я знаю всех сколь-нибудь известных магов, – продолжал я, – и ни один из них не удостаивал своим посещением земли Бросс Клагана.

   – Все меняется, – ответил Дахарт с неохотою.

   – Ты не знаешь, случаем, того хротара, который завел о нем речь?

   Дахарт усмехнулся:

   – На острове живет несколько десятков тысяч хротаров; ты думаешь, я могу знать их всех?

   Я пожалел, что не остался и сам не расспросил этого хротара; однако, был он уже основательно подвыпившим, и вряд ли беседа с ним могла продолжиться долго. Правда, не исключено, что в трезвом состоянии он вообще откажется разговаривать. Потому оставалось подстеречь его в кабаке на следующий день.

   – Думается мне, мы совершенно напрасно предоставили такие возможности воинам, – заметил Оспоривший. – Смотрите, что творится на Востоке!

   – Опять волнуешься за свой любимый Бросс Клаган? – усмехнулся Воплотивший. – Да кто, как не он сам, выкормил это гнездо?

   – Бросс Клаган на этот раз ни при чем, меня волнует сам принцип. Мир наш в чем-то не совершенен, я хочу его изменить.

   – А вот менять ничего не надо! – встрял Сохранивший. – Мы же договорились – не вмешиваться, как бы нам ни хотелось, по собственному желанию. Только по взаимной договоренности.

   – Тогда кто-то может получить слишком большую силу, – задумчиво произнес Воплотивший. – Ты наблюдаешь за этим магом?

   – На Востоке? Да, очень пристально. Оспорившему я бы ответил, что большая сила Воинам дана как противовес силе магов. Но этот... Он действительно позволяет себе многое. И что интересно – ему удается. Если он все-таки разберется с митрондом, то совладает и с тем гнездом, о котором ты говорил.

   – Вряд ли, – поспешил заметить Оспоривший. – Зачем ему губить то, у истоков чего он сам стоял?

   – Меня больше волнует интерес Хладомира к нему, – произнес Сохранивший. – У Хладомира тоже страсть к поиску нового; боюсь, они могут сойтись.

   – Они довольно далеко друг от друга, – успокоил его Оспоривший.

   – Любое расстояние можно пройти, – покачал головой Сохранивший.

   С утра Ольвин пропал в совете, Дахарт вернулся на корабль, и я оказался предоставлен самому себе, а потому решил осмотреть город.

   Выстроен он был давно, это чувствовалось по вросшим в землю стенам, – но добротно, на века. Внутри огражденного стеною пространства помещались дома горожан с небольшими садами и огородами вокруг каждого. Дома были самого разного вида, но по большей части двухэтажные, на четыре семьи, с двумя входами с разных сторон.

   Горожане побогаче – татаги – жили в хоромах ближе к городскому замку. Если посмореть сверху, город вытянулся вдоль берега бухты и полукругом отгораживал ее от гор. Два рукава стен протянулись в сторону моря: вдоль косы, ограждавшей бухту с запада, и вдоль хребта, закрывавшего ее с востока. И вот у основания восточной стены, там, где башни вросли в скалы, находился малый замок, отгороженный еще одной линией стен, выше остальных. Перед воротами этого замка находилась Главная площадь и здание Городского совета.

   Основная угроза городу всегда исходила из моря, и горожане позаботились о возможности отступления вглубь острова. Из здания Городского совета к горам тянулся подземный ход, сейчас, правда, заваленный обвалом на руднике.

   Я бродил по зеленому городу, где ничто не напоминало об осаде, с тайной надеждой найти вчерашнего хротара, но безрезультатно. Оставалось надеяться на встречу в кабаке. Однако к вечеру мне пришлось забыть о своем намерении разыскать его: явился Ольвин и попросил меня отправиться с ним.

   – Вас ведь учили не только колдовать, но и думать? – уточнил он.

   – Думать нас учили в первую очередь, – улыбнулся я.

   – Ну, вот, надо нам придумать, как вернуть дана Хартага обратно в город. Он ведь ушел на Мин-Ольгарт еще когда пролив был свободен, ушел вместе с дружиной, и вот теперь надо его как-то переправить обратно.

   – А что ему мешает? – удивился я, успевший за день забыть о войне.

   – Всего только камангарский флот, – съехидничал Ольвин. – Он занял пролив и разделил Мин-Ольгарт и Ат-Ольгарт.

   – Значит, надо выгнать флот из пролива, – сказал я.

   – Это мы и сами понимаем, – согласился Ольвин. – Хотелось бы еще понять, как это сделать. Пойдем, наши собрались на Восточной башне, оттуда мы должны связаться с даном Вогуромом.

   Мы миновали замок, поднялись на стену и по крутым ступеням устремились по восточной стене вниз, в сторону моря. Слева и справа, под обрывами, умело вытесанных хротарами, плескалась вода; справа вдоль кромки воды шла небольшая дорога, прорезанная в скале. Сами башни и стены казались выточеными из первозданного камня: почти сливались они с неровностями хребта. На башнях стояли метательные орудия, возле которых скучали часовые: камангарские корабли находились слишком далеко.

   Из сгустившейся темноты нам навстречу на крайней башне (не знаю, почему ее называли Восточной: она была самая южная в крепостной стене) двинулась небольшая кучка людей. В ней четко разделялись два типа: высокие – сьорлинги , и низкие – хротары. И те, и другие настроены были решительно, и я мог догадаться, почему. Хротары были слишком миролюбивы, и за право оставаться такими готовились драться до конца; военная же политика Оттара вряд ли позволила бы им остаться в стороне от войн на материке. А сьорлинги знали, что, пади их город – и на их место придут другие, более послушные, и не придется им более заседать в Городском совете.

   Вперед вышел пожилой хротар с небольшой седеющей бородкой, в добротном темном кафтане и с золотой цепью на груди.

   – Приветствую, – кивнул он мне как-то очень по-домашнему; от него сразу повеяло знакомым. – Ты, стало быть, маг?

   – Так мне сказал мой учитель, – мне уже становилось трудным придумывать новые ответы на один и тот же вопрос. Хротар пропустил мой сарказм мимо ушей.

   – Сейчас стемнеет, и мы попытаемся связаться с даном Вогуромом. Если нам не удастся его перевезти, городу придется очень трудно.

   – Я понимаю, – кивнул я.

   – Дахарт говорил, ты очень умело увел ветер от преследовавших вас кораблей и направил его в ваши паруса. Было бы неплохо, если бы и тут ты сотворил нечто подобное.

   – Как я вижу, камангарские суда сейчас и не нуждаются в ветре, – возразил я. – Проблема в другом: Вогуром – на той стороне пролива, город – на этой, и камангарцы – между вами. И я, правду сказать, не знаю, как их выгнать из пролива.

   – Дахарт говорил еще, что ты создал нечто наподобие смерча. Хорошо бы создать смерч побольше, чтобы просто разметал камангарские корабли; а мы бы тем временем перевезли дружину дана Хартага.

   – Смерч ведь разметает как их, так и ваши суда, – покачал я головой. – Надо вывести их из строя очень основательно, чтобы они не смогли гнаться за вами... Позвольте мне подумать до завтра?

   – Хорошо. Надеюсь, за этот день ничего страшного не произойдет, – вздохнул хротар. Я понял, кого он мне напоминал: Веронда.

   В темноте скал за проливом вспыхнул огонь. Один из стоявших на башне торопливо зажег факел в ответ. На кораблях тоже заметили огонь; снизу раздался дружный крик, и стрелы полетели в сторону скал Мин-Ольгарта, где скрывался дан Вогуром. Огонь на той стороне исчез, но вскоре появился снова, выше.

   Заметив, что стрелы не долетают до огней, один из камангарских кораблей попытался подойти поближе к берегу. Из темноты донеслись вопли, переходящие в хрипы: стрелять умели не только камангарцы, – и корабль спешно отплыл.

   Державший факел несколько раз закрыл огонь и открыл его снова, и вдалеке повторили его движение.

   – Дан Вогуром будет ждать до завтра.

   – Мне понадобится помощь города, – удержал я собиравшегося уйти главу совета.

   – Мы готовы помочь тебе всем, чем скажешь, – согласился тот.

   – Тогда, с вашего позволения, я еще посижу здесь.

   На башне остался только часовой подле метательного ковша, и Дахарт – оказывается, он тоже был тут, но оставался в тени. Я кивнул ему и, подойдя к зубцам башни, оперся на них и принялся смотреть в темноту.

   Перестрелка затихла. На кораблях затянули песни, готовясь ко сну. Я почти не сомневался, что довольно несложными приемами (достаточно направить сильный поток воздуха вверх с того места, где я стою, чтобы с разных сторон куда более страшные потоки устремились сюда, и, столкнувшись, образовали бы здесь чудовищный смерч) мне удастся вызвать шторм. И тогда многие из тех, кто сейчас поет там, на корабле, гордится своей силой и отвагой, или просто ждет богатой добычи, чтобы с честью вернуться в родное село, упокоятся вечным сном на дне моря. Но если не отбросить их, не остановить в их ненасытной мощи – тогда прекрасный город падет в руины, и сотни людей погибнут от их мечей. И даже если город продержится – жизнь мореходов обернется смертью дружины Дахарта. Такая вот странная задача: спасти одного можно, лишь погубив другого. Вопрос оставался лишь: кого я должен был погубить, действием ли своим или бездействием.

   И еще – я испугался Оттара. Я понял, что в этот миг иду против его воли, а значит – становлюсь раз и навсегда его врагом.

   Но я уже сделал этот выбор, еще когда согласился на уговоры Веронда. Теперь поздно было колебаться; теперь сомнения лишь причинили бы большие страдания мне – и тем, кто ждал моей помощи.

   – Ну, что? Оказывается, работа мага не такая заманчивая, как казалась издалека? – спросил Дахарт с некоторым сочувствием. Я поглядел на него с тоскою.