Текст книги "Хладомир, маг (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

   Корабли остановились – и с них в крепость и в строй ополчения полетели стрелы и камни. Из крепости отвечали; но дан Атран не озаботился метательными орудиями, а луки не могли причинить особого вреда боевым кораблям. Вдруг обстрел прекратился: пешее войско вышло на боевую позицию и тронулось в наступление. Сперва медленно, затем все быстрее покатилась лавина. Защитники стреляли, и нельзя было различить, приносит ли это хоть какой-то урон: если кто-то и падал, его тут же заменял другой.

   Строй воинов ударил – и тут же распался. Точно развернулись стянутые тугие вихри: бросив копья или оставив их в телах поверженных врагов, воины схватились за мечи и двинулись сквозь ряды ополчения, расшвыривая сопротивляющихся.

   Островками в море битвы стояли канхартские дружины – но их было слишком мало, и ненадолго сдерживали они стремительный натиск бронированного кулака. Черные доспехи покрывались красным, и молодая весенняя трава утрачивала свою первозданную зелень.

   Воины Общины стояли плотно, так что не могли защитники бросить против них сразу все свои силы, нападали по одному – и гибли; сами же воины, казалось, не знали усталости. Ополчение откатилось к крепости – и стало вливаться под защиту ее стен. Последними зашли городские дружины, и ворота захлопнулись перед самым носом у первого ряда врагов. Полевое сражение было проиграно.

   Но и крепость не могла долго продержаться. Подойдя ближе, корабли обрушили на нее град огненных снарядов. Разбиваясь о стены, о головы защитников, снаряды вспыхивали синим пламенем – и бревна стали заниматься огнем, а по крепости носились охваченные пламенем люди.

   Дан Теян отрядил людей тушить пламя, а всех остальных выставил на стены с луками в руках.

   – Чего же ты ждешь? – грозно спросил он у меня. Я не знал, что ответить. Попытаться достать врагов с такого растояния было все равно что пытаться задуть свечу за два сыла; использовать же один из приемов, что удавались мне раньше, вроде передачи силы от врагов своим, тут было почти невозможно: я мог сосредоточиться на одном, на двух, на трех – но не на таком множестве. Я стал уже сожалеть, что остался; но мне еще предоставлялась возможность погибнуть в битве, когда враги полезут на стены.

   Они, однако, на стены лезть не стали. Из леса появилась осадная машина, в которой я узнал таран. Защищенный досками и щитами со всех сторон, он медленно приближался к крепости.

   – Подлый трус! – вскричал дан Теян, оглянувшись на море.

   Я посмотрел в ту же сторону. В синей дали быстро исчезал одинокий корабль, уносивший дана Атрана. Правитель понял, что выиграть не сможет – и бежал (или мудро отступал, дабы наладить следующую линию обороны). Орбаг оказался прав.

   Вспомнив Орбага, я перевел взгляд на небо – и ощутил его присутствие. Дракон тоже был здесь. И тогда я понял, зачем остался.

   Обратив в пепел оставшиеся беззащитными селения на побережье – с одной стороны Валазем разоряла Община, с другой – дракон, – он решил не лететь через море к Северным островам, а подождать, пока кончится сражение, и разделаться с победителями. Здесь его ждала большая пожива; в ожидании конца сражения он парил над горами на пределе видимости.

   Помянув Дахарта, я стал готовиться к заклинанию.

   Никто никогда не может сказать, чем кончится заклятие «Приручение дракона». Может быть, разъяренный дракон уничтожит дерзкого мага. Или, не вынеся тяжести наложенных пут, погибнет сам, окончательно освободив заключенную в нем грешную душу мага. Или просто не заметит тщетных потуг околдовать его. И даже если удастся приручить дракона, маг, сделавший это, становится совершенно беспомощным, ибо все силы его уходят на управление прирученным созданием.

   Но выбора сейчас у нас не было. Я оценил, что смогу до него дотянуться, и стал раскручивать круг.

   Щедро изливающиеся вокруг весенней землей потоки сил соткались в две невидимые вожжи. Арканом полетели они навстречу парящему дракону. Орбаг был сильным магом, он успел понять, что это означает, и даже попытался дернуться в сторону, но уклониться не успел – и вожжи натянулись в моих руках, давая понять, что зверь пойман.

   Теперь главное было не убить и не вспугнуть добычу. Натягивая и ослабляя вожжи, я направлял мечущегося зверя то к самой воде, то в горы, заставляя его использовать собственную силу против себя. А потом – он словно уснул. Я ощутил, как вдруг ослаб его нажим, и он покорился моей воле.

   В этот миг таран подошел к городу, и ворота потряс первый удар.

   Я пошатнулся, едва не упустив контроль за драконом. Он тоже словно что-то почувствовал, дернулся было – но вновь покорился воле мага. Тогда я стал подтягивать вожжи, направляя прирученного дракона на врага.

   Вопль ужаса пронесся и над станом защитников, и над рядами воинов Общины, когда огромное крылатое чудовище, разрезая воздух, устремилось с высоты к полю сражения. Прежде всего дракон обрушился на беззащитные корабли Общины и поджигал их по одному. Корабли горели факелами на темной воде; команды их прыгали в поисках спасения в воду.

   Выведя из строя, таким образом, их метательные машины, дракон обрушился на таран, разносящий ворота. Жаркая струя пламени опалила лица тех, кто стоял на стенах; таран запылал костром.

   Но воины Общины не зря считались лучшими воинами в мире. Вмиг рассыпавшись по полю, они укрылись щитами, достали луки и принялись забрасывать снижающегося дракона стрелами и копьями. То один, то другой с воплем падал, охваченный пламенем; но новые и новые стрелы вонзались дракону в грудь, в шею, в крылья, и я чувствовал эти удары, и чувствовал, как он слабеет.

   Наконец, обессиленный и отяжелевший от груды вонзившегося в него железа, дракон рухнул на поле. Удары его хвоста и зубов продолжали пробивать бреши в рядах сгрудившихся вокруг него воинов, но те, уворачиваясь, наносили ему удары мечами.

   В тот миг я понял, что надо сделать. Бросив вожжи, я вернул дракону свободу. И он точно проснулся. Улететь он уже не мог; но, израненый, продолжил сопротивляться с удвоенной силой. Он поднялся на лапы и тяжело пополз к крепости, давя и отбрасывая тех, кто попадался на пути.

   Но до крепости было слишком далеко. Окруженный со всех сторон, громадный зверь остановился – и точно решил достойно умереть. В отчаянном порыве он сам устремился на Воинов, тех, кого так долго растил у себя под боком, и кто волею судьбы стал его погибелью. А те не ведали страха; теряя соратников, они лишь еще больше распалялись азартом, и лезли и лезли под драконьи клыки и когти.

   – На вылазку! – закричал у меня под ухом дан Теян. До сего момента он, как завороженный, следил за битвой Общины с драконом; а сейчас вдруг понял, что может вернуть упущенную победу.

   Ворота открылись, и защитники крепости бросились на рассеянных по полю воинов. Дракон посмотрел в сторону крепости – и встретился глазами со мной, и я увидел в тех глазах человеческую боль и тоску, немыслимую тоску прожитых столетий. Я отвернулся.

   Теперь воины Бросс Клагана могли использовать все свое преимущество. Не говоря о том, что их противники выдохлись в битве с драконом, были рассеяны и разобщены, защитники еще вдруг ощутили огромную уверенность в себе, раз сами драконы встали за них. И, размахивая мечами и копьями, они бросились на врага.

   Бой продолжался до вечера, а к вечеру сгустившаяся темнота развела противников, когда стало почти невозможно отличить своего от врага. Погибший дракон огромной тушей возвышался посреди поля, и вокруг него грудами громоздились убитые. Община отошла под прикрытие леса, бросс клаганцы остались в поле возле крепости.

   Утром дан Теян отправился к лагерю врагов на переговоры. Меня он позвал с собой; может быть, зауважал после дракона, а, может быть, как и Веронд, надеялся на мое умение видеть обман.

   Навстречу нам выступила группа воинов в митрондовых кольчугах. Кроме кольчуг, никаких иных знаков отличия у них не было. Судя по всему, перед нами предстали главные Учителя. В их числе я разглядел старого своего знакомого, Тарлава. Видимо, он был здесь не простым воином. Иному Орбаг не доверил бы своих тайн. Кем же он был для Оттара?

   – Я предлагаю вам мир и покровительство Бросс Клагана, – произнес дан Теян, едва отзвучали призывные трубы.

   Учителя расхохотались.

   – Ты сам должен просить нашего покровительства, – заметил Тарлав. – Убирайся, и благодари Сохранившего, что тебе позволили уйти живым.

   Похоже, на сей раз я видел истинного Тарлава – одного из Вождей, скитавшегося – и вернувшегося домой.

   – Меня вы можете и убить, – бесстрашно пожал плечами дан Теян. – Но я – всего лишь один из Правителей; война продолжится, ибо ресурсы Бросс Клагана неисчерпаемы. Вам же взять новых воинов негде; пройдут долгие годы, пока подрастет достойная замена павшим.

   – Это наши проблемы. Повторяю тебе: убирайся и радуйся, что ушел живым!

   – Будь по вашему, – тряхнул головой дан Теян. – Знайте же: пока вы разоряли наши земли, я договорился с Кано Вером, и его войска уже жгут ваши дома!

   Ни тени страха не отразилось на лицах Воинов.

   – Дом воина – там, где его меч, – отвечал Тарлав. – Мы пришли, чтобы отомстить за дана Румата, изгнанного вами, и чтобы взять то, что нам причитается. Мы уйдем, когда исполним это.

   Дан Теян недолго размышлял.

   – Тот, кто виноват в изгнании Румата, сейчас далеко за морем. Вам не достать его: ваш флот погиб. Я предлагаю вам воспользоваться моими кораблями. Я отвезу вас к нему.

   – Или заманишь в засаду? – нахмурился другой Воин .

   – Нет, – вдруг вмешался Тарлав, пристально вглядевшись в морщинистое лицо дана Теяна. – Он сам мечтает занять место дана Атрана, изгнавшего нашего Повелителя, и потому хочет использовать нас.

   – Что же, дан Теян, – кивнул предводитель. – Мы выберем самых достойных воинов, и они отправятся за тобой. Но помни, наша помощь дорого стоит.

   – Я полагал, что мы помогаем друг другу, – нахмурился дан Теян.

   – Только в одном деле – в деле мести. Но есть и другое: Бросс Клаган задолжал нам за охрану границ от Кано Вера. И ушедшие с тобой должны привезти награду. Остальные же будут ждать здесь и строить корабли. Если через два месяца вы не вернетесь – мы пойдем и возьмем все сами.

   Недавние победители со страхом смотрели, как подходят небольшие отряды Общины к берегу и как грузятся они на их корабли. В одном из отрядов я увидел, как мне показалось, знакомое лицо.

   – Арот Миран! – воскликнул я. Миран вышел из строя, с удивлением обернулся.

   – Арот Миран! Встать в строй! – велел десятный, и Миран, точно в забытьи, пошел вслед за всеми.

   – Ты его знаешь? – спросил дан Теян. У меня не укладывалось в голове, как относиться к этому седоусому воину. Только что он доблестно защищал вверенный ему рубеж – и вот уже готовит военный переворот. Я только кивнул, не сумев произнести ни слова.

   Дан Теян отдавал распоряжения. Несколько сотен человек из войска Бросс Клагана отправлялось вместе с ним в сопровождение Воинов Общины (те выставляли примерно такое же количество человек под началом моего старого знакомого Тарлава), большая часть Общины оставалась на берегу дожидаться возвращения ушедших – и в крепости дан Теян оставил равное им по численности войско. Остальные были отпущены по домам – восстанавливать разрушенное. Те немногие воины, что были жителями Нанн-Линна, оставались в крепости, и дан Теян ни слова не сказал им о том, куда и зачем он отправляется.

   Я плыл с мрачным чувством. Община шла «вернуть обещанное», а что такое несколько сот воинов в мирном городе – можно было себе представить. Конечно, я не любил Бросс Клаган, и, наверное, если посмотреть с высоты Воплотившего, они сами себя довели до такой участи – но этот цветущий город было искренне жаль, как жаль было и его пусть глупых и недалеких, жадных до развлечений и хорошей жизни, но в чем-то по-детски наивных жителей. И сейчас у меня уже не было дракона, чтобы остановить движение нашей армады.

   Кулг На Гасш тоже был мрачным (мы плыли на одном корабле).

   – Ты не рад одержанной победе? – спросил я его. – Или переживаешь, что дракона убил не ты?

   – Я не рад нынешним союзникам дана Теяна, – отвечал он. – Они должны мне слишком многое. Тарлав – один из их вождей – едва не сделал Камангар данником Общины. Оттар, чтобы купить их силу, готов был на все – а ведь я родом из Камангара, – с тоской произнес Кулг На Гасш.

   – Скажи, – я перевел разговор на другое, тоже немало меня волнующее, – ты назвал себя сыном мага. А как же запрет магам на семью?

   – Это осталось тайной моего отца – как сумел он сохранить жизнь и жене, и сыну. Он был одним из величайших ильвийских магов; среди нашего народа по сей день попадаются такие умельцы, у которых Орбаг недостоин быть даже учеником. Только они не стремятся к власти и к известности и не пытаются влиять на судьбы мира, чтя существующий порядок. И отец мой был одним из них. Извини – я об этом ничего не знаю. Сам я оказался начисто лишенным магических способностей и только и смог, что отомстить.

   Он умолк, и я понял, что и об этом не стоило заговаривать.

   Впереди вставали парки и сады столицы Бросс Клагана.

   Глава 7. Маги на престоле.

   Город оказался готов к обороне. Те несколько дней, что выиграл у дана Теяна бежавший раньше дан Атран, не были потрачены даром. Население со всего острова укрылось в крепостных стенах; я с тревогой думал, как и где буду искать Далию.

   Дан Теян тоже был мрачным. Как видно, он не был готов отдать приказ о штурме родного города, несмотря на все ссоры с даном Атраном, и тянул время. Войска высадились в гавани и разошлись по предместьям города, занимаясь обычным грабежом. Причем подданные Бросс Клагана ничуть не уступали Воинам Общины в стремлении ограбить собственную столицу.

   Наконец, дан Теян решился. Протрубил рог, и вокруг старого дана стали собираться воины. Предводители всех отрядов выступили вместе с ним к стенам крепости. Я не пошел в общей толпе, но с Кулг На Гасшем мы пробирались боковыми улочками, желая знать, чем все кончится.

   Возведенная на холме крепость из белого камня предстала нам мирной и спокойной. Опять затрубили рога, призывая к переговорам. Трижды трубили они, и наконец на башне над воротами появился дан Атран Хартаг.

   Дан Теян хотел обратиться к нему, но Тарлав его опередил. Отодвинув старого дана решительным движением руки, он выступил вперед и с насмешкой обратился к дану Атрану:

   – Мы пришли за тобой. Ты должен ответить за свержение законного повелителя, дана Румата, и его смерть. Если ты не выйдешь, вся твоя страна обратится в пепел.

   – Я не виноват в его смерти! – вскричал дан Атран поспешно. – Это сделали люди Аронда из Йострема, на них вам и следует обратить свой гнев!

   – Ими мы займемся в свой черед, – отвечал Тарлав. – Но ты виновен в том, что дан Румат пришел в Йострем. И ты за это ответишь.

   Дан Атран сделал незаметный знак – и из-за его спины в говоривших полетели огромные камни. Воины не успели даже пошевелиться, как стоявшие впереди предводители были буквально сметены и придавлены глыбами, и даже стонов не слышалось из-под них. Все – и дан Теян, и Тарлав, и прочие предводители – оказались погребены под ними. Так завершилась попытка дана Теяна свергнуть своего соперника.

   Но если войско старого дана совершенно растерялось после гибели своего предводителя (они и раньше не вполне понимали, зачем пришли сюда), то с Воинами Общины справиться было сложнее. Каждый из них умел вести бой в одиночестве, и вопрос о смысле боя их волновал мало: они готовы были драться ради самого удовольствия битвы.

   Несколько уцелевших предводителей, не ходивших с даном Теяном на переговоры, деловито собрали своих воинов и повели планомерную осаду. Крепость была обложена со всех сторон и рано или поздно должна была пасть. Воины со стен смотрели на строящиеся осадные машины, на разграбляемые дома – и лишь бессильно грозили кулаками пришедшим врагам.

   Осаждающим не повезло только в одном: Кулг На Гасш сумел собрать разбредшихся было воинов дана Теяна и организовал отпор. И те пошли за ним, ибо теперь все стало на свои места. Ильвы и хротары, шедшие с даном Теяном неизвестно ради чего, вдруг снова оказались против своих врагов, разоривших их дома.

   На узких переулках преимущество было у тех, кто лучше в них ориентировался; сообразив это, дан Атран, наблюдавший за разворачивающимся сражением с высоты крепостных стен, немедленно велел своим людям придти на помощь Кулг На Гасшу. Теперь на стороне осажденных было и численное преимущество, и знание местности. Мы носились по всему городу, подстерегая рыщущих в поисках добычи или материала для осадных орудий Воинов – и внезапно обрушивались на них всем скопом, выпуская тучи стрел.

   Воины сопротивлялись отчаянно. Крупные их отряды пытались перехватить нас – но всегда находился незащищенный дворик, через который можно было проскользнуть на соседнюю улицу. Иногда приходилось обрушить за собой дом, дабы закрыть проход, и тогда в воздух поднимались столбы пыли.

   Прекрасный город горел. Падали деревья под ударами топоров, рушлись дома. На крепость несло струи черного дыма, и белые стены покрывались копотью.

   Наконец, на площади недалеко от ворот собрались все уцелевшие Воины, их было чуть более двух сотен. В десять раз большая толпа окружила их со всех сторон, и на крепостных стенах стояли готовые к бою войска. Запас стрел у Воинов Общины давно иссяк, и они могли лишь наблюдать, как Кулг На Гасш отдал приказ ильвийским лучникам натянуть луки. Одного залпа было бы достаточно, чтобы полностью уничтожить всех, вторгшихся на исконную землю Бросс Клагана. И тут дан Атран вновь дрогнул.

   Покинув крепость, с которой он наблюдал за сражением, он вышел к Воинам.

   – Вы – доблестные воины, и мне было бы жаль, если бы вы так бессмысленно погибли, – произнес он. – Сдавайтесь, и, клянусь честью, я пощажу вас и оставлю вам ваше оружие.

   – Гибель в бою – лучшая гибель, – отвечали те. – А честью своей не клянись, ибо ее у тебя нет.

   Дан Атран проглотил это оскорбление.

   – Вы станете моей личной гвардией, если только дадите клятву не поднимать на меня оружия.

   – Мы дали клятву своим сотоварищам привезти тебя живым или мертвым.

   – Маг! – дан Атран разглядел рядом с Кулг На Гасшем меня. – Освободи их от клятвы.

   Я не знал, было ли у меня такое право. Но я ужасно устал от побоища, и готов был на что угодно, чтобы его прекратить. Наверное, мне было не понять наслаждения битвой, что горело в глазах этих воинов. Потому я спросил на всякий случай:

   – Чем вы клялись?

   – Мы клялись именами Сохранившего и Оспорившего, – отвечал один из воинов.

   – Освобождаю вас от нее, ибо маг связан с силами, высшими, чем эти имена.

   – По-моему, он много на себя берет, – заметил Оспоривший.

   – А по-моему, он делает то, что должен, – возразил Сохранивший. – Это они много на себя взяли, призвав нас в свидетели. Я им такого права не давал.

   – А я не давал права магу отрешать человека от моей клятвы!

   – Покарай его, – пожал плечами Сохранивший. – Только помнишь условие: лично вмешиваться ты не должен.

   Теперь нам предстояло удивительное зрелище: воины принялись спорить между собой.

   – Маг не может освободить нас от долга, который мы имеем не перед ним, – говорили одни.

   – Но, погибнув, мы тоже не сможем его выполнить, – возражали другие.

   – Оставшиеся вернутся и сделают то, что не удалось нам. И отомстят за нас!

   – Если будет кому предупредить их. Если же мы все погибнем, они придут – и так же угодят в засаду. Главное умение воина: выбирать время!

   Я узнал в воине, столь яростно доказывающем необходимость сдаться, Арота Мирана.

   – Ваш долг – перед моим отцом, – вдруг раздался голос с другой стороны. – И я призываю вас выполнить его. Убейте дана Атрана!

   – Вогуром! – прошептал пораженный Атран.

   Вновь ощетинились копья, Кулг На Гасш уже скомандовал поднять луки.

   – Погодите! – снова возвысил голос Вогуром. – Вы хотите драться из-за этого негодяя, силой захватившего трон моих предков? Клянусь вам: вы не потеряете ничего из достигнутого вами за минувшие годы, я сохраню ваши права, ваши законы, ваши имения – только откажитесь от своего недостойного правителя!

   Это было обращение к воинам дана Атрана.

   – Вы нарушите свою присягу? – обернулся потрясенный дан Атран.

   – А маг и нас легко от нее освободит! – выкрикнул один из гвардейцев. – Верно, маг?

   На меня посмотрели все. Люди вокруг меня разошлись, и я остался в пустом пространстве.

   Действительно, если я так легко объявил недействительной клятву Воинов, дабы предотвратить кровопролитие, почему не сделать это во второй раз? Я пренебрег памятью Воинов о дане Румате – что мешает мне так же пренебречь жизнью одного дана Атрана ради установления мира; мало того – ради восстановления справедливости! Ведь присяга, принесенная воинами ему, должна была предназначаться дану Вогурому.

   Я посмотрел в глаза дану Атрану – и медленно покачал головой. Вымолвить я не смог ни слова. Воины угрожающе зашумели, говоря о несправедливости и пристрастности мага – но дан Атран истолковал мое молчание по-своему. Или же решил не рисковать, не дожидаясь моего приговора, а быстро и неумело, боком, стал пробираться к улице, где было меньше войск и где его еще могли пропустить как законного правителя.

   – Стой!!! – закричал Вогуром, вытаскивая меч. И Атран остановился, не дойдя нескольких шагов до спасительной улицы.

   – Стой, – повторил Вогуром. – Теперь-то ты мне за все ответишь.

   Миг поразмыслив, дан Атран вернулся.

   – Верно. Маг не хочет сказать своего слова – пусть его скажут мечи. Ты в чем-то меня обвинял? Десять лет назад у тебя не хватило смелости бросить мне вызов. Посмотрим, что ты скажешь сейчас.

   Они встали друг против друга. Воины Общины одобрительно зашумели, точно готовы были победителю в поединке предоставить место среди своих собратьев.

   Лихо замелькали мечи, зазвенела сталь. Противники были равны по силе; и я со стыдом и ужасом услышал, как позади меня жители Бросс Клагана делают ставки, кто из дерущихся станет их правителем.

   Вскоре пролилась первая кровь: дан Атран неумело отпрыгнул, и клинок Вогурома рассек ему бедро. В тот же миг сам Атран зацепил спину Вогурома ниже лопатки. На миг они остановились – и тут же вновь бросились в битву с решимостью отчаявшихся.

   Что случилось, не уловил никто, но меч Атрана вдруг вылетел у него из рук и зазвенел на земле. Правитель бросился к нему; Вогуром бежал следом. Упав, Атран схватил меч – и вскинул его над собой, и Вогуром напоролся на него грудью, сверху вниз, и бессильно сползал по клинку, насаживаясь все глубже и глубже. Грудь его тяжело вздымалась; меч его по-прежнему был занесен над головой для последнего удара, и с последним вздохом Вогуром опустил свой меч на голову дана Атрана, еще не успевшего обрадоваться победе.

   Оба правителя лежали рядом, в луже крови, и у собравшихся вокруг воинов лица наполнялись недоумением.

   Меж тем от Воинов выступил один из десятных.

   – Мы пришли не только за жизнью дана Атрана. Мы пришли за жалованием, что задолжал он нам за последние два года.

   – Вам же платили Йострем и Дивиана! – напомнил появившийся на площади Ворохан, член совета татагов.

   – Это не снимает ответственности с вас, – усмехнулся десятный.

   Посовещавшись, татаги решили заплатить. Они еще довольно долго торговались, высчитывая, сколько придется потратить на восстановление города, а пока, в ожидании платы, воины разбили лагерь на берегу моря.

   Обоих последних представителей рода Хартагов похоронили с почестями в родовой усыпальнице, обобим были возданы одинаковые почести, как членам Совета татагов.

   Далия, Алин и я вернулись в наш дом, к счастью, уцелевший во время пожаров. Кулг На Гасша мы пригласили с собой.

   – Я видел твоего отца, – сообщил я Далии. – Он – там, среди воинов Общины!

   – Что его туда занесло? – скривилась Далия.

   – Думаю, то же, что и дана Вогурома. Он помнил, кто он есть, и попытался возглавить Общину. Только Вогурома те не приняли в свой круг, а его – приняли; видимо, он лучше дрался.

   – Кто? Отец? Да он всю жизнь мухи не обидел!

   – Видимо, ты плохо его знала, – возразил я.

   Далия задумалась.

   – Надо его оттуда вытащить. Ты знаешь, как?

   На улице раздался стук копыт и колес.

   – К нам гости, – сообщил Кулг На Гасш, выглянув в окно.

   Три колесницы остановились перед домом, и из них вышли по два человека в митрондовых кольчугах.

   – Шестеро, не считая возниц, – считал Кулг На Гасш. Он равнодушно вытащил меч и принялся разминаться в ожидании схватки.

   – Кто это?

   – Это как раз они, – сообщил я. – Думаю, пришли разбираться за то, что я посмел освободить их от клятвы.

   – Ты же спас им жизнь! – удивилась Далия.

   – У них свои понятия о чести.

   Кое-что меня смущало. Откуда у них колесницы и митрондовые кольчуги? Вряд ли меня удостоили посещением сразу шесть сотенных; а даже у десятных были обычные стальные кольчуги.

   – Они пришли за мной, так что не вмешивайтесь! – потребовал я, направляясь к выходу.

   Кулг На Гасш спокойно встал между мною и дверью.

   – У меня к ним свои счеты, – заметил он. – Так что сначала я.

   – Далия, Алин! – скомандовал я. – Наверх, на чердак!

   Наш нетронутый до сей поры дом готовился стать последней жертвой войны.

   Окна вылетели разом во всех комнатах, и внутрь полетели стрелы.

   Вспыхнув пламенем, две из них упали бессильной горсткой пепла; Кулг На Гасш быстро подскочил к окну и навскидку выстрелил в ответ. Стрела отскочила от кольчуги.

   – Выходи, маг, или мы спалим твой дом! – раздалось снаружи.

   Меня опередил Кулг На Гасш. Вылетев с мечом в руке, он вонзил его в шею ближайшего воина, незащищенную кольчугой. Прикрывшись телом убитого, ильв повернулся к остальным.

   Магия тут помочь не могла; и, подхватив меч убитого, я кинулся в бой как обычный ратник.

   – Четверо! – Кулг На Гасш подрубил ногу у второго противника; против него остались трое, и один – против меня, но я понимал, что долго не продержусь.

   Кулг На Гасш был прижат к стене и отбивался, пытаясь просто не подпустить к себе противников. Сообразив, что, чтобы сдержать его, довольно будет и двоих, третий воин покинул его и устремился мне наперерез. Я не успел испугаться, только отметил приближающуюся свою смерть, как вдруг звонкий голос раздался с крыши дома.

   – Остановитесь!

   И точно завороженные, воины опустили мечи.

   – Слушайте меня! Я – ваш вождь, и вы будете выполнять то, что я прикажу.

   Я смотрел с ужасом и сомнением, как улыбка блаженства расползается по лицам моих противников, точно они готовы были вечно внимать этому голосу.

   – Идите, и передайте всем – у вас теперь новый вождь! Я поведу вас к славе, достойной таких великих воинов; плывите домой, возвращайтесь, не пройдет и двух месяцев, как я присоединюсь к вам!

   Воины осмотрелись.

   – Мы должны убить этого мага, – сообщил один из них, точно извиняясь.

   – Кто вам это сказал?

   – Мы взяли деньги, мы не можем отступить.

   – Вы взяли деньги у татага Кормина и у татага Вихора? Так ступайте, и верните им их деньги! Сегодня я приду к вам и скажу, что вы должны делать.

   Кулг На Гасш медленно сполз по стене. Я утащил его в дом; вскоре и Далия спустилась к нам с крыши. Воины подобрали убитого и раненого, погрузились в колесницы, и удаляющийся стук копыт возвестил нам, что нежданные противники убрались.

   – Я всегда говорил, что в тебе пропадает великий маг, – сказал я Далии, осмотрев Кулг На Гасша: тот был ранен в нескольких местах, но раны были неопасные.

   – А как ты полагаешь, если я сейчас потребую, чтобы меня выбрали Главою Совета, татаги согласятся?

   – Думаю, да.

   – Вот тогда Линн Кормин попляшет! – рассмеялась она.

   Вот как, оказывается, действует Заклятие Смешанной Крови... Я никак не мог придти в себя от изумления. Перевязав Кулг На Гасша и оставив его спать, мы отправились к лагерю Общины.

   – Дочка! – кинулся к ней стоявший на часах Арот Миран.

   Они обнялись после долгой разлуки.

   – Что же ты так надолго ушел? – упрекнула Далия.

   Миран виновато улыбнулся.

   – Что происходит? – из лагеря вышел десятный.

   – Пред тобою – твой новый вождь! – объявила Далия уверенно. Десятный странно на нее посмотрел.

   – Да, – подтвердил он неожиданно спокойно. – Я повинуюсь.

   – Идемте во дворец Совета, – заторопил Арот Миран. – Пока у меня еще остались силы, я хочу вернуть то, что принадлежит тебе по праву.

   В сопровождении десятка Воинов мы прошли в крепость. Минуя дом Линна Кормина, я успел с удовлетворением различить его изумленные глаза.

   И вновь я стоял в зале Совета, но уже не как подсудимый.

   – Это – моя дочь, – объявил Арот Миран. – Сам же я – сын дана Румата. Дочери моей надлежит возглавлять ваш Совет.

   Татаги переглянулись.

   – Женщину – в совет?

   – Я полагаю, вы поможете ей принимать мудрые решения, – продолжал Арот Миран.

   – Чем ты можешь доказать свои притязания? – спросил Харун.

   – Я призываю в свидетели Аронда, первого Хранителя престола Йострема...

   – Аронд, как нам донесли, внезапно скончался, – покачал головой Харун.

   – Даронда, его Третьего Хранителя, – продолжал Миран, – мага Хладомира – свидетеля правдивости моих слов...

   – В его правдивости мы имели возможность усомниться, – заметил Ворохан.

   – ... А еще всю Общину Воинов, признавшую меня своим вождем! – звонко произнесла Далия. Татаги недовольно покосились на Воинов, вытянувшихся за нашими спинами. Тут возразить было нечего.

   – Почму ты просишь за нее, а не за себя? – удивился Ворохан.

   – Мое время на исходе, – тяжело выговорил Арот Миран. – Я бы не хотел уходить из этого мира, зная, что дочь моя не нашла своего будущего.

   Татаги переглянулись. Мысли их читались как на ладони: в конце концов, как это ни унизительно – подчиняться женщине, а обвести ее вокруг пальца будет куда проще, чем покойного дана Атрана. Я усмехнулся: они не знали еще, с кем имеют дело.

   На следующий день прошла торжественная церемония введения Далии в должность Главы Совета. Десяток Воинов Обшины остался при ней, остальные отплыли оповестить своих, чем завершилось дело. Только Арот Миран, совсем слегший, смущал радость Далии: сбылась наконец ее мечта.

   – Увы, мне ты не поможешь, – говорил Миран мне, когда я пытался его лечить. – Общину эту надо разогнать как можно быстрее. Она губит как людей вокруг, так и своих членов. Тот, кто с детства воспитывается в ней, не может думать ни о чем, кроме как о войне; тот же, кого принимают в зрелом возрасте, проходит такую обработку, что забывает себя и долго не выдерживает. Меня нельзя вылечить – можно только создать заново. Меня как бы не осталось. Я потратил десять лет, чтобы отомстить за мать Далии – а в результате погиб сам.