Текст книги "Хрупкое сердце (ЛП)"

Автор книги: Николь Жаклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Я был рядом с ней лично всего один день, но, когда той ночью я разговаривал по телефону, то понял, что скучаю по ней.

О, и мой голос, в конце концов, заставил Ариэль уснуть.

Глава 10

Морган

– Почему ты так чертовски нервничаешь? – спросил меня отец в субботу утром, подражая мне, махая руками, когда кружился по кругу. – Это они должны нервничать. У тебя здесь вся власть, детка.

Я знала это. Хотя точно не чувствовала, что у меня есть какая-то сила.

Накануне вечером, когда Тревор написал, что они благополучно прибыли, я чуть не позвонила и не попросила его приехать. Вместо этого я струсила и позвонила своей младшей сестре, чтобы слушать ее болтовню больше часа. И когда ложилась спать с ее положительными утверждениями в голове, чувствовала себя спокойно.

Но как только проснулась утром, все это спокойствие исчезло. Я нервничала. Слава богу, мой отец понятия не имел, что большая часть моих нервов исходит от того факта, что я снова увижу Тревора. Тревора, который был сложен как танк и у него была самая широкая улыбка, которую я когда-либо видела. Тревора, который признался мне, что мама была его самым любимым человеком на планете, хотя он был почти уверен, что это делало его маменькин сыном. Тревора, который, как я знала, был под запретом, но не могла перестать думать о нем.

– Твево, – сказала Этта в сотый раз за утро. – Твево идет.

– Ага, – подтвердила я, оглядывая дом, чтобы убедиться, что все в порядке.

Дом моего отца был маленьким и старым, и это было заметно. Но этот человек всегда гордился этим местом, и это тоже сказывалось. Он купил его, как только накопил на первоначальный взнос, примерно через шесть месяцев после того, как мы переехали к нему, и приложил все усилия, чтобы выплатить ипотеку. Во дворе были ухоженные цветы, а сзади слегка засохшая, но аккуратно подстриженная трава, и, хотя он был холостяком и не содержал дом в такой чистоте, как я, внутренняя часть была функциональной и явно ухоженной.

– Твево, мама! – закричала Этта, глядя в переднее окно со своего места на диване. – Твево, сюда!

– Время показа, – поддразнил мой отец, смеясь, когда я впилась в него взглядом.

Я медленно двинулась к входной двери и подождала две секунды после стука, чтобы открыть дверь, хотя Этта рядом со мной нетерпеливо шумела. В конце концов, не нужно было показывать свою нервозность. Я держала власть.

Я цеплялась за это чувство, когда встретилась глазами с Элли Харрис.

– Привет, – поздоровалась я, едва взглянув на ее мужа и Тревора, когда наклонилась и посадила Этту себе на бедро.

– Заходите.

Власть у меня. Власть у меня.

– Привет, – выдохнула она в ответ, делая шаг вперед, когда я отступила назад, чтобы впустить их. На мгновение женщина казалась загипнотизированной, когда ее взгляд остановился на Этте, затем покачала головой с легким смехом и посмотрела на меня. – Большое спасибо за то, что приняла нас.

– Конечно.

– Рада снова видеть тебя, – сказала она, перевешивая сумочку на другое плечо. – Я сразу вспомнила, кто ты, как только Тревор упомянул, что ты жила с нами.

– Я тоже рада вас видеть, – сказала я. – А Тревор упомянул, что он не вспомнил меня?

Я усмехнулась, когда она бросила взгляд через плечо на своего сына.

– Да ладно тебе, – простонал он, ухмыляясь.

– В то лето я был слишком стар, чтобы обращать внимание на детей.

– Ваш дом был лучшим из тех, в которые меня помещали, – серьезно сказала я Элли.

– Спасибо.

– Поддерживаю, – сказал отец, присоединяясь к диалогу. – Спасибо, что позаботились моей девочке, когда я не мог.

– Не за что, – сказала Элли, явно оценивая мое высказывание, хотя и пыталась это замаскировать. – Нам нравилось иметь дом, полный детей, правда, Майк?

Отец Тревора выступил вперед, и я на мгновение испугалась. Потому что почти не помнила его с тех пор, как жила с ними. Несмотря на то, что он всегда приходил домой к обеду, обычно тот отсутствовал на работе весь день, и у меня не было особых причин общаться с ним.

Если бы я запомнила его, сходство между ним и его приемными сыновьями не было бы таким чертовски поразительным.

И дело было не в их внешности. Ведь Генри был белокурым и худощавым, а Тревор – смуглым и хорошо сложенным, а Майк – обычным темноволосым белым мужчиной, немного крепче среднестатистического. А вот то, как они держались, было таким жутким. Их прямые спины, то, как их головы были наклонены, как они двигались и стояли, твердые губы и скупые ухмылки, образующие морщинки вокруг глаз.

Я не заметила сходства между Генри и Тревором, но теперь, когда я увидела их отца, это было невозможно пропустить. Эта мысль вызвала у меня легкую тошноту.

Майк протянул руку, чтобы пожать моему отцу руку.

– Я тоже помню вашу дочь, – сказал он, улыбнувшись мне. – Она была любима.

– И по-прежнему любима, – сказал отец почти хвастливо. – Заходите, нет причин стоять здесь, в дверях.

Этта изогнулась, чтобы ее отпустили, поэтому я поставила ее на ноги. Она тут же подбежала к моему отцу и схватила его за руку, чтобы оказаться в центре суматохи, когда старики, как их называл Тревор, вошли в гостиную. Я шагнула вперед, чтобы последовать за ними, когда легкая рука на моем бедре заставила меня замереть.

– Привет, незнакомка, – тихо сказал Тревор мне на ухо.

– Привет. – Я взглянула на него через плечо и почувствовала, как мои щеки вспыхнули от того, как он смотрел на меня. Мы были на грани флирта в наших сообщениях и телефонных разговорах, хотя я предполагала, что мы оба знали, что из этого ничего не выйдет. Но то, что он был здесь, в доме моего отца, разграничивало все, что было между нами, до уровня, который было почти невозможно игнорировать. У меня неприятности.

– Рад тебя видеть, – просто пробормотал он, сжимая мое бедро.

Потом мы пошли за родителями в комнату и рассаживались по местам. Все произошло менее чем за пять секунд, но я могла поклясться, что его мама странно смотрела на нас с того момента, как мы сели.

– Могу я угостить кого-нибудь? – спросила я, пытаясь сыграть роль хозяйки, хотя все еще чувствовала, как рука Тревора касается моего бедра.

– Я, Генвиэтта, – прервала меня Этта, слезая с колен моего отца. Он пытался удержать ее, но безуспешно. Я очень старалась не засмеяться. – Мне два.

– Тебе два? – спросила Элли, наклоняясь вперед на своем сиденье, чтобы быть ближе к росту Этты. – Вот это да.

– Я ношу трусики из бвуэ. – Этта начала оттягивать комбинезон, чтобы показать им синие трусики, о которых она говорила.

– Этта, – отругала я, пытаясь скрыть смущение, но безуспешно. – Помнишь, о чем мы говорили?

Она недоуменно посмотрела на меня.

– Мы не показываем людям свои трусики, – прошептала я.

– Что, мама?

– Мы не показываем людям свои трусики, – снова прошептала я, желая, чтобы пол раскрылся и поглотил нас обеих.

– Что, мама? – снова спросила Этта, заставив Тревора усмехнуться.

– Мы не показываем людям свои трусики, – наконец, сказала я нормальным голосом.

– О, – совершенно невозмутимо ответила Этта.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

– Хороший совет, – наконец, сказал Майк, кивая.

Мой отец начал хохотать, и я в ужасе хлопнула себя рукой по лицу.

– Мои белые, – сказала Элли, взглянув на меня с понимающей улыбкой, прежде чем снова взглянуть на Этту.

– Скучно, – это было почти то же самое, что сказал Тревор в день нашей встречи.

– Я бы так далеко не заходил, – пробормотал Майк о нижнем белье Элли, заставив моего отца рассмеяться еще сильнее.

– Да ладно, – проворчал Тревор.

Потом мы все рассмеялись, и лед тронулся.

* * *

– Тревор сказал, что ты ищешь работу? – спросила Элли позже в тот же день, когда помогала мне готовить обед. Они уже были у нас в доме несколько часов и не собирались уходить. Как ни странно, меня это устраивало. Элли полюбила Этту, что меня не удивило. Все утро я с любопытством наблюдала за Майком. Он казался очарованным моей маленькой королевой драмы, хотя был менее очевиден в этом, чем его жена.

– Да, – ответила я. – Мне пока не везет.

– А ты делаешь татуировки?

Я быстро взглянула на нее, но она не смотрела на меня.

– Вообще-то, – сказала я, оглядываясь на фрукты, которые нарезала, – я делаю пирсинг.

– В самом деле, – произнесла она, растягивая слова, как будто была заинтригована. – Ты что-то протыкаешь?

Ее инсинуация была ясна, и я захихикала.

– Ваш сын спросил меня о том же.

– Какой сын?

– Ну… – Я помолчала. – Вообще-то они оба.

– Я не удивлена, – сухо сказала она, заставив меня улыбнуться. – Им обоим нравится думать, что они не предубеждены, но я могу представить их содрогание.

Прежде чем я смогла подтвердить ее впечатление, она снова заговорила.

– Если я ошибаюсь, – сказала она, подняв руку, как стоп-сигнал, – не говори мне.

– Нет, – усмехнулась я. – Вы правы. Оба съежились.

– У обеих моих племянниц есть пирсинг, – сказала она, качая головой из стороны в сторону. – Я знаю, что некоторым они не нравятся, но мне всегда казалось, что они симпатичны. Хотя я бы могла обойтись без кольца, свисающего с носа Ани. Небольшой пирсинг в ноздре, я думаю, лучший вариант.

– Это кольцо перегородки, – заметила я, все еще улыбаясь. – И, если вы когда-нибудь захотите пробить свою ноздрю, я могу это сделать.

– О, я не знаю, – размышляла она, заканчивая готовить бутерброды. – У Майка наверняка был бы шок.

– Он не любит их?

– На самом деле он никогда этого не говорил, но у меня такое чувство, что у него было бы мнение, если бы я где-нибудь проделала лишнюю дырку.

– У меня тоже нет пирсинга, – ответила я. Я знала совсем разные супружеские реакции в зависимости от места пирсинга, но не собиралась касаться этого разговора. – Ну, кроме моих ушей. Я проколола их, когда была маленькой.

– Их слишком много? – спросила она.

– Я думаю, что они красивые, просто никогда не чувствовала этого побуждения. – Я пожала плечами. – Но у меня есть татуировка.

Прежде чем она успела спросить меня, где это, с заднего двора вошли мужчины с промокшей насквозь Эттой.

– Она хотела, чтобы я обрызгал ее из шланга, – объяснил мой отец, когда Тревор внес мою девочку перед собой, пытаясь остаться сухим.

– О, – сказала я, ополаскивая руки. – Иди сюда, принцесса.

– Я мокрая, – сказала она мне, когда я забрала ее у Тревора. – Я плашу.

– Я вижу. – Я встретилась глазами с Тревором, когда он рассмеялся.

– Она любит брызгаться, – сказала я бессмысленно.

– Да, я помню. Только не тогда, когда это делает кто-то другой, верно? – Его голос был безразличным, но глаза говорили гораздо больше. Они сказали, что он помнил все о том дне, и в настоящее время очень четко помнит, как я выглядела в своем купальнике.

– Обед готов, – сказала Элли, прерывая безмолвный разговор между мной и ее сыном.

– Я сейчас вернусь, – неловко выпалила я.

– Вернулся назад, – повторила Этта.

– Ты промокла, – пробормотала я, ведя Этту в нашу комнату. – Тебе было весело?

– Да, – кивнула она, когда я сняла с нее комбинезон и подгузник.

– Приятно, что они навестили нас, а? – Я схватила сарафан и чистую пеленку и осторожно расстелила ее на кровати, заставив ее хихикать. – Они тебе понравились?

– Я как Твево, – ответила она.

– А как насчет Элли и Майка?

– Забавно, – сказала она с серьезным личиком.

– Они довольно забавные. – Я одела ее, пока она извивалась, чтобы уйти. – Ты им нравишься.

– Мне смешно.

– Ага, ты тоже смешная.

Она ответила длинной цепочкой слов, которые я не поняла, но кивнула, зная, что она думает, что это имеет смысл.

Когда мы вернулись на кухню, все уже сидели за маленьким кухонным столом, а мой отец вытащил свой компьютерный стул из гостиной, чтобы мне было где сесть.

– Немного многолюдно, – без надобности сказал отец.

– Именно так, как нам нравится, – ответила я, улыбаясь.

Я не шутила. Если бы это зависело от моего отца, у нас всегда были бы люди. Я была немного менее социальной, но чувствовала то же самое, когда дело касалось людей, с которыми мы были близки. Я не помнила, сколько раз мы приглашали Дэнни и его семью на ужин и карты или всю огромную группу друзей моего отца на барбекю на заднем дворе. Мне нравилось, когда рядом со мной были люди, о которых я заботилась. Они шутили, смеялись и хорошо проводили время. Это заставляло меня почувствовать себя частью чего-то большего и напоминало мне, что я прошла долгий путь от девушки, у которой не было никого, кроме ее младшей сестры, когда государство пришло, чтобы забрать нас.

– Чем ты занимаешься, Стэн? – спросил Майк.

– Ремонт кузовов, – ответил мой отец, подняв руку, чтобы скрыть свою речь с едой во рту. – В основном автомобили, немного мотоциклов. Хотя в последнее время все замедляется.

– Он хорош, – вмешалась я, кивая. – Я видела часть работы, которую он проделал.

– В основном это просто ремонт, – пояснил отец, улыбаясь мне.

– Но время от времени у меня появляется что-то классное, над чем можно поработать. Пенсионеры приходят украсить свои хот-роды (прим. пер. Автомобили, изначально американские, с серьезными модификациями, рассчитанными на достижение максимально возможной скорости).

– Ах, да? – сказал Майк, явно заинтересованный.

Я откинулась назад, пока они продолжали разговор, и, как мотылек на пламя, мой взгляд переместился на Тревора.

Он тоже смотрел на меня. Его движения не прекращались, пока он ел свой сэндвич и нарезанный мной арбуз, но его глаза не отрывались от моих. Их выражение оставалось неизменным: полное обещаний и тепла. Я никогда раньше не встречала никого, кто мог бы так много сказать одним взглядом.

Внутри что-то дрогнуло, когда я отвернулась, но все равно не могла не смотреть на него снова и снова, пока мы сидели за столом. Что-то должно было случиться. Скоро. Он не мог уехать из Калифорнии, не реализовав все то, что он себе представлял. Я была в равной степени взволнована и напугана.

– Мама, – позвала Этта, снимая напряжение, которое, как я была уверена, никто за столом не чувствовал, кроме меня. – Я поела.

– Ты уверена? – спросила я, наклоняясь, чтобы убрать волосы с ее лица. – Ты мало ела.

Я хотела подняться со своего места, но Элли остановила меня.

– Я могу привести ее в порядок, – предложила она.

Как только я кивнула в знак согласия, она встала со стула и помогла Этте, не оставив мне ничего, кроме как снова взглянуть на Тревора. Отцы были полностью поглощены разговорами о старых машинах, не обращая на нас никакого внимания, когда уголки губ Тревора приподнялись.

– Ты великолепна, – сказал он.

– Остановись, – сказала я в ответ, расширив глаза.

Я не знала, что происходит между нами, но все, что происходило, абсолютно не могло произойти на глазах у наших родителей. Особенно его родителей.

– Не могу, – сказал он в ответ.

Я закатила глаза, но не могла перестать улыбаться.

– Тревор, – сказала Элли, что меня настолько удивило, что я подпрыгнула. – Ты помнишь, когда Генри был в таком возрасте? Клянусь, если подстричь Этту, они могут сойти за близнецов.

Имя Генри было похоже на ведро с ледяной водой, которое вылили мне на голову. Сначала я испугалась, а потом даже вздохнула с трудом.

С того момента, как Харрисы вошли в нашу парадную дверь, никто не сказал ни слова об отце Этты. Он был причиной их посещения. Без него у меня не было бы Этты. Все мы это знали – это было похоже на слона в комнате. Но я ошибочно предположила, что они не говорили о нем по какой-то причине, поэтому я тоже не поднимала тему, и мой отец последовал моему примеру.

То, что Элли так небрежно его вспоминала после нескольких часов посещения, казалось, имело какой-то смысл. К сожалению, я понятия не имела, что она пыталась донести.

– Сходство определенно есть, – ответил Тревор, не теряя ни секунды. – Хотя у нее улыбка Морган.

– Да, – гордо сказал мой отец. – У моей младшей дочери Миранды такая же улыбка.

– Ой, – удивленно сказал Майк. – Я не знал, что у тебя есть еще одна дочь.

– Она на два года моложе меня, – ответила я, чувствуя себя неловко, но не понимая почему. – Она живет в Бенде.

– Оканчивает там колледж, – хвастался мой отец. – Она будет психологом.

– Она хочет быть социальным работником, – пояснила я. – Поэтому специализируется на психологии.

– Хорошо, – кивнул Майк. – Нам определенно нужно больше таких.

– Хорошо, – пробормотал я.

– Я никогда не встречала плохих, – ответила Элли.

Я не могла точно определить, откуда это исходит, и не знала, когда началось, но внезапно почувствовала себя очень некомфортно. Я не знала, что это было. В голосе Элли не было ничего, что указывало бы на то, что она расстроена, и выражение ее лица было полностью расслабленным, но я чувствовала перемену в ее настроении. Было что-то в том, как ее голова была наклонена, в глазах появилась резкость, которой раньше не было. Она судила меня. Судила и находила, что мне чего-то не хватает.

Мои ладони вспотели.

– Обед был великолепен, – сказал Майк, радостно вздохнув, и встал. – Спасибо.

– Пожалуйста, – сказала я, тоже вставая.

Я вела себя странно и знала это, но всему этому есть причина. Энергия в комнате изменилась, и я не знала почему и как это исправить.

Этта начала о чем-то ныть, и мой отец, благослови его Бог, встал.

– Думаю, сейчас время вздремнуть, – ласково сказал он, потянувшись к Этте. – Тебе хочется спать, принцесса?

– Нет, – сказала Этта, все равно прижимаясь к нему.

– Наверное, нам стоит ненадолго вернуться в отель, – пробормотал Майк. – Думаю, мне тоже нужно вздремнуть.

Тревор последним сдвинулся со своего места за столом. Он смотрел, как все разворачивается, с выражением лица, которого я не понимала, но, к счастью, ничего не сказала. Парень удерживал взгляд на мне достаточно долго, чтобы попрощаться.

Семье Харрис потребовалось всего несколько минут, чтобы уйти, но это были одни из самых длинных минут, которые я могла вспомнить. В тот момент, когда за ними закрылась дверь, мой отец повернулся ко мне, нахмурившись.

– Не знаю, что это было, черт возьми, – пробормотал он, передавая мне Этту, затем обхватил руками грудь и насмешливо задрожал.

– Я пойду уложу ее, – ответила я, игнорируя его комментарий.

Мне нужно было время, чтобы осознать, что, черт возьми, только что произошло. Визит прошел хорошо. На самом деле, все прошло отлично. По крайней мере, большую часть времени. Я просто не могу понять, когда все изменилось так быстро, и теперь у меня в груди оставался огромный ком беспокойства при мысли о том, что снова увижу бабушку и дедушку Этты.

* * *

Час спустя я сидела на заднем крыльце с пивом, все еще пытаясь точно определить, что именно заставило мои чувства так пошатнуться, когда я получила сообщение от Тревора.

Тревор: Ты занята?

Прежде чем ответить, я взглянула на свои шорты, верх от купальника и пиво в руке. Этта все еще спала, а мой отец ушел в дом друга. Сказать ему правду? Я не была уверена, готова ли я поболтать.

Морган: Не совсем.

Я ответила после нескольких минут внутреннего обсуждения. Его ответ был мгновенным.

Тревор: Хорошо. Я снаружи.

– Черт, – пробормотала я, вскакивая на ноги.

Поспешив через дом, я распахнула входную дверь прежде, чем он успел позвонить и разбудить Этту.

Наверное, мне следовало найти время, чтобы надеть рубашку.

– О Господи, – сказал он, сделав небольшой шаг назад, как только смог хорошенько меня рассмотреть. – Ты пытаешься меня убить.

– Я не знала, что ты приедешь, – ответила я.

– Я только что тебе сказал.

– Ага, что ты уже здесь.

– Помидор, томато.

– Прошу прощения, – ответила я так, словно собиралась оставить его стоять на крыльце. – Нам не нужно чистить ковры.

Тревор рассмеялся.

– Эти продавцы все еще ходят от двери к двери? – Он подошел ближе.

– Не знаю. Я не открываю дверь, когда стучат незнакомые люди.

– Конечно, – ухмыльнулся он. – Ты впустила меня.

– Кратковременное помрачение, – поддразнила я. Я сделала шаг назад, а он сделал еще один шаг вперед. О Боже. Мы действительно этим занимались?

– Ты собираешься повторить эту ошибку снова? – мягко спросил он.

Я склонила голову набок, как будто пыталась определиться со своим ответом, и тут он сделал свой ход. Движение.

Длинным пальцем Тревор скользнул между моей грудью и зацепился за шнурок, который держал верх моего купальника, в тот момент, когда наклонил голову к моей, пока наши губы не оказались в миллиметре друг от друга.

– Впустишь меня? – спросил он, его дыхание было мятным и прохладным на моих губах.

– Не знаю, – прошептала я, продолжая играть. – Я не должна впускать людей, когда моего отца нет дома.

Тревор застонал, когда его губы коснулись моих.

Поцелуй был взрывным. Я не могла подобрать другого слова, чтобы описать это. Меня целовали сотни раз раньше, но я никогда не чувствовала этого до кончиков пальцев ног, как сейчас. Губы, которые я наблюдала, растянутые в широкой улыбке и тайно прижимающиеся к моим, пока между нами не исчезло пространство.

Когда его язык скользнул по моему, вопросительно, но с полной уверенностью, мои колени задрожали, угрожая подкоситься. Я чувствовала запах мяты и чего-то уникального для Тревора.

Не говоря ни слова, он обнял меня за талию и поднял, чтобы полностью внести в дом. Как только дверь за ним закрылась, всякая вежливость исчезла. Я не смогла бы описать мысли, которые приходили в голову, даже если бы попыталась. Мы были жадными и почти отчаявшимися, пока срывали одежду друг с друга. Его рубашка упала на пол первой. Мои шорты последовали следом. Потом туфли и его шорты.

Каким-то образом мы добрались до кухонного стола, и я взвизгнула, когда моя задница ударилась о край, но никто из нас не остановился. Я скользнула руками в его трусы-боксеры, когда тот пальцами развязал лямочки от верха купальника на моей шее. Его рот оторвался от моего, но прежде чем я успела возразить, его губы сомкнулись вокруг моего соска, и он стянул трусики вниз по моим ногам.

– Черт, – пробормотал он, приближаясь губами к моей груди. – Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я удивленно дернулась и наклонила голову, чтобы посмотреть на него, гадая, не дразнит ли он меня. Но то, что я обнаружила в его выражении лица, было полностью противоположным тому, что я ожидала. Он был серьезен. Дыхание было прерывистым, и его тело практически излучало напряжение, но он был абсолютно неподвижен.

Это был момент истины, доля секунды здравомыслия, когда я могла все остановить.

– Нет, – тихо сказала я, схватив его руки и снова положив их себе на бедра, когда он меня неправильно понял. – Я не хочу, чтобы ты останавливался.

– Я не пытаюсь торопить тебя, – сказал он с облегчением, прижимая лицо к моей груди, прежде чем повернуть голову и втянуть кожу соска достаточно сильно, чтобы оставить след. – Мы не говорили об этом или...

Его слова оборвались, когда я провела рукой по его лицу, наслаждаясь жесткостью бороды в моей ладони. Со стоном, его рот опустился ниже, покусывая и всасывая кожу моего живота. Потом он уговаривал меня повернуться с помощью рук, я неуверенно развернулась лицом к столу, мои руки громко стучали по его поверхности, когда я почувствовала, как его рот переместился к изгибу моей задницы.

– Я... – пробормотал он мне в кожу.

– Ты…

Он не закончил свою мысль, а вместо этого подул на мою кожу, его руки двигались по внутренней стороне моих бедер. Мои ноги начали дрожать, когда тот пальцами двигался по моей коже, и к тому времени, когда достиг центра, я уперлась руками в стол, пытаясь удержаться на ногах.

– Тревор, – пробормотала я, когда он одной рукой начал массировать мою задницу, а другой – слегка скользнул взад и вперед по моему клитору. – Вот дерьмо.

– Хорошо себя чувствуешь? – тихо спросил он.

Я кивнула, тяжело сглатывая, пытаясь удержаться от шума. Бедрами инстинктивно качнулась к нему, головой уперлась в руки, когда его ладони пропали, а эрекция прижалась ко мне через боксеры.

– Да? – спросил он, мягко подталкивая меня сзади.

– Да, – пробормотала я, потянувшись к его боксерам.

Его тело отодвинулось от меня, и я выдохнула с поражением, думая, что тот передумал. Затем, всего через несколько секунд, прежде чем я смогла даже выпрямиться, он вернулся.

– Презерватив, – сказал Тревор, нежно проводя рукой по моей спине.

Он скользнул внутрь меня без каких-либо колебаний. Никакого сопротивления или сомнений, все улетучилось. Все, что мы могли делать, это чувствовать. Его пальцы переплетались с моими на столе, а его мускулистое тело давило и отступало снова и снова, пока я следила за его и своими собственными движениями.

Не имело значения, как мы были расположены, или что мы были посреди дома моего отца, или что мой ребенок мирно спал в своей кроватке. Ничего, кроме того, как его кожа скользила по моей, и его темные пальцы сжимали мои ладони, и его дыхание трепетало у моего горла, ничего не имело значения. Безусловно, это был лучший секс, который у меня когда-либо был.

Но как только оргазм утих, и наша кожа остыла, и я снова встала, упреки и сомнения начали кружиться в моей голове с силой торнадо. Что, черт возьми, я сделала?

– Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, – мягко сказал Тревор, касаясь руками моих щек, когда я стояла там, обнаженная и опечаленная.

– Мне нужно одеться, – ошеломленно сказала я, почти вздрагивая от перемены в выражении его лица.

Я выскользнула из его рук и неловко согнулась в коленях, чтобы достать плавки от моего купальника. К сожалению, я оказалась на одном уровне с его членом, который все еще был полутвердым и был покрыт презервативом. Очень полный презерватив. О, Боже.

Я резко вскочила и чуть не ударилась головой о его подбородок. Он не сдвинулся ни на миллиметр, пока смотрел, как я шарила по полу и смотрела.

– Морган? – позвал он, когда я отошла, прикрывая грудь рукой.

– Этта скоро встанет, – сказала я, избегая зрительного контакта и схватив верх бикини со стола.

– Ты сейчас серьезно? – спросил он.

Он не потянулся ко мне, но все его тело напряглось, пока он пытался заставить меня взглянуть на него.

– Извини, – пробормотала я, идя к двери, где валялись мои шорты.

– У меня все еще свисает презерватив с члена, – недоверчиво сказал он.

– На островке бумажные полотенца, – ответила я, сознательно проигнорировав его тон.

Я не смотрела, но слышала, как он продвигался дальше на кухню. Едва я натянула верх, как он снова оказался в поле зрения.

– Я что-то упустил? – спросил он, рывком натягивая боксеры на крепкие бедра. – Потому что я был почти уверен, что ты со всем этим согласна.

Я не ответила. Потому что понятия не имела, что сказать.

– Морган, – снова резко сказал он, заставив меня от удивления вскинуть голову. – Пожалуйста, скажи мне, что я все правильно истолковал.

Выражение его лица и то, как он держал свое тело, заставили мой живот сжаться от раскаяния.

– Ты ничего плохого не сделал, – произнесла я скрипучим голосом, качая головой. – Я сказала тебе «да», – прочистила я горло. – Больше, чем единожды.

– Тогда какого хрена, детка? – мягко спросил он, делая шаг вперед.

– Мы не должны были этого делать, – ответила я, отступая на несколько шагов. – Это была такая плохая идея.

Его голова откинулась назад, как будто я ударила его.

– Я не согласен.

– Мне очень жаль, – ответила я, обнимая себя за талию. Мне очень хотелось, чтобы на мне было больше одежды. Я сделала бы все ради долбаного халата.

– Ага. – Он издал горловой звук и посмотрел в пол, потер лицо рукой. – Мне тоже.

Мы молчали, пока он продолжил одеваться. Я старалась отвести взгляд, чтобы дать ему немного уединения, но не могла не взглянуть несколько раз, удивляясь тому, как перекатываются его мускулы при движении. Хотя знала, что это плохая идея, и меня тошнило от чувства вины, но я все еще так сильно хотела его, что мое сердце бешено колотилось.

– До свидания, – сказал он неловко, слегка кивнув мне, прежде чем спокойно пойти к входной двери и тихо закрыть ее за собой.

– Вот дерьмо, – сказала я, когда он ушел. – О Боже. Вот дерьмо. Черт. Черт. Черт.

Я стояла там, возле двери, проигрывая каждый момент с тех пор, как он подошел к двери, прижав руки к глазам, пока не услышала, как Этта зовет меня.