Текст книги "Хрупкое сердце (ЛП)"

Автор книги: Николь Жаклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

Морган

– Ты хорошо спала? – спокойно спросила я, стараясь скрыть нервозность в голосе, пока усаживала Этту в ее кресло за столом.

Я не обратила внимания на то, что она ответила мне, и принялась расспрашивать ее о сне, используя язык, который понимала только она. Обычно в ее длинных предложениях было несколько слов, которые я понимала, вперемешку на двух языках – как на английском, так и на испанском, благодаря наставничеству Кармен, – но по существу я просто позволила ей описывать, кто бы знал что.

Я улыбнулась и кивнула, когда она продолжила свою бессвязную болтовню, но мое сердце сильно колотилось, пока двигалась по кухне, ожидая, когда Тревор вернется внутрь. Я не солгала, когда сказала, что ожидала увидеть кого-то из семьи Генри. И полис страхования жизни, который он оставил нам, был не шуткой – это была огромная сумма денег, и я знала, что это вызовет некоторые вопросы. Однако не ожидала, что они захотят иметь с нами дело.

Хотя семья Харрисов была просто невероятной. Я вспомнила то лето, когда жила с ними. Они были добрыми, веселыми и располагающими к себе, они были лучшей приемной семьей, в которую меня когда-либо помещали. Но наряду с этими качествами они также яростно защищали своих. Это было не так уж плохо – отнюдь. Во всяком случае, это было еще одно очко в их пользу. Но то, что у одного из их детей был ребенок, которого они никогда не видели, вероятно, не рисовало меня в очень благоприятном свете.

– Извини, – сказал Тревор, медленно входя на кухню позади меня. Его низкий голос прозвучал неуверенно, как будто тот боялся, что я в любой момент вышвырну его из своего дома.

– Не бери в голову, – ответила я, с трудом сглотнув и оглянувшись через плечо. Он понятия не имел, как сильно мне нужны были эти несколько минут уединения, чтобы собраться с мыслями. – Если ты голоден, то на ланч есть бутерброды и бананы.

– Не откажусь, – согласился он, его добрый взгляд сосредоточился на Этте после того, как она откинула от лица растрепавшиеся волосы. Светлые пряди были такими тонкими, что у меня с трудом получалось справиться с ними. Но каждый раз, когда она откидывала их от лица, они медленно, но верно возвращались на прежнее место.

– Она маленькая копия Генри, – заметил Тревор, быстро взглянув на меня с гримасой боли на лице.

– Все в порядке, – заверила я его, слегка качнув головой и улыбнувшись. – Она знает, кто ее отец… был. И да, она очень похожа на него.

– Генвиэтта, – произнесла Этта, указав на себя. – Меня зовут Генвиэтта.

– У тебя очень красивое имя, – серьезно произнес Тревор, и у меня возникло ощущение, что он нарочно избегает моего взгляда, пока садился на один из кухонных стульев.

– Это странно, правда? – спросила я, поворачиваясь к стойке, чтобы закончить бутерброды. Это было странно, и моя семья пыталась отговорить меня. Я пожала плечами, хотя и не была уверена, что он смотрит. – У нее моя фамилия, но я подумала, что у нее должно быть что-нибудь и от него тоже.

– Нет, нет, вовсе нет, – возразил Тревор. – Это очень круто с твоей стороны.

– Ну, теперь это на всю жизнь, – неловко пошутила я. – Так что…

– Еще ничего неизвестно наверняка, – ответил он, его голос повеселел. – Может быть, она сменит его на что-нибудь другое, когда подрастет. «Художник, ранее известный как» или что-то в этом роде.

– Тебе нравится Prince? – спросила я, с облегчением найдя способ сменить тему разговора. Это была самая неприятная ситуация, в которой я когда-либо оказывалась, и это считая тот день, когда рассказала Генри, что беременна.

– Все любят Prince, – ответил Тревор.

Потом наступила полная тишина. Даже Этта молчала в ожидании еды, что было довольно необычно для нее. У меня создалось ощущение, что она слишком занята разглядыванием незнакомца, сидящего за нашим кухонным столом, чтобы утруждать себя обычными комментариями.

Наконец, Тревор снова заговорил:

– На самом деле я больше люблю кантри, – произнес он, заполняя тишину.

– Правда? – Сморщив нос, я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– Что? Это удивляет тебя? – поддразнивал он меня, оглядывая себя.

– Я удивляюсь, когда кто-то говорит, что предпочитает музыку кантри, – сухо сказала я, некоторое время рассматривая его. – Твоя девушка сбежала с твоей собакой и оставила тебя с закладной на трейлер?

Тревор усмехнулся, когда я положила бутерброды и бананы на тарелки.

– Не все песни о сбегающих девушках и собаках, – заметил Тревор. – Некоторые об изменах.

– Признаю свою ошибку. – Я расставила тарелки и достала сок Этты из холодильника, прежде чем сесть за стол напротив Тревора. – Маленькими кусочками, – предупредила я дочку, когда она взяла четверть бутерброда.

– Я заезжал к тебе по старому адресу, – сказал Тревор, беря свой банан. – Возможно, ты захочешь сказать этому парню, чтобы он не выдавал информацию о тебе посторонним людям. Не то чтобы я думал, что тебя кто-то ищет или что-то еще, я имею в виду…

Я рассмеялась, когда он попытался пойти на попятную, его лицо напряглось от унижения.

– Нет, я понимаю, – прервала его я, поднимая руку, чтобы остановить его. – Это Крейг – парень моей бывшей соседки. На самом деле он вовсе не такой идиот, каким кажется, и никому не даст мой адрес.

– Он довольно охотно поделился информацией, – осторожно заметил Тревор. – И мне показалось, что его зовут Линк.

– Крейг Линкольн, – ответила я, откусывая от бутерброда. – И ты сказал пароль – Генри.

– Ты действительно ожидала, что кто-то из нас появится, да? – тихо спросил он.

– Я была почти уверена, что кто-то приедет, да, – ответила я, умолчав о том, что боялась этого больше месяца. – Мы уже переехали, когда я получила известие. – Я глубоко вздохнула, вспомнив, что письмо о получении полиса страхования жизни совершенно ошеломило меня. – Думаю, что потребовалось некоторое время, чтобы все было направлено мне. Как бы то ни было, я позвонила им и предупредила, что кто-то может прийти и начать спрашивать.

– Спасибо тебе.

– Фпасибо, – вставила Этта, словно слова Тревора напомнили ей, что она должна следить за своими манерами, когда я ей давала ланч.

– Не за что! – сказала я, улыбаясь тому, что арахисовое масло и желе было размазано по ее личику. – Вкусно?

– Ммм, – невнятно промычала она, кивая. – Bueno.

Мы закончили кушать, и Тревор стал наблюдать за тем, как я вытирала Этту ото лба до груди, а потом ее руки от кончиков пальцев до локтей, пока та капризничала. Всегда было одно и тоже – она не могла есть аккуратно, и так же не любила, как я приводила ее в порядок после этого, и Этта убедилась, чтобы я знала об этом.

– Ну вот, – произнесла я, поднимая руки над головой, как перед теленком на родео. – Ты чистенькая.

– Опусти! – попросила Этта, не желая пока меня прощать. – Опусти меня!

– Боже мой, – пробормотала я, закатывая глаза и поддразнивая нараспев. – Ты такой еще ребенок.

– Я не ребенок!

– Эй, – сказала я, смущенно поглядывая на Тревора. – Мама всего лишь дразнит. Прекрати.

– Я не ребенок, – снова повторила она, бунтарски скривив свои губки.

– Тогда ты дама?

– Нет!

– Ты женщина?

– Нет!

– Ну ладно, тогда кто ты? – спросила я, вынимая ее из детского кресла.

– Я большая девочка, – ответила она, засунув большой палец в рот, когда я взяла ее на руки.

– Ты мамина большая девочка, – сказала я, покачивая ее из стороны в сторону. Я знала, что не должна была ее дразнить, но иногда ничего не могла с собой поделать. Может быть, это делало меня дерьмовой матерью, но, боже, временами было так смешно поддразнивать ее. В последнее время, однако, она была немного более чувствительна ко всему этому «ребенку – большой девочке». Я была почти уверена, что это потому, что у нее стало больше зубов, и, когда она плохо себя чувствовала, то становилась более чувствительной.

Я поставила ее на пол и позволила уйти, а сама схватила тряпку и начала протирать ее место за столом. И не знала, что сказать моему нежданному гостю теперь, когда он не был занят моей неудачной попыткой поесть.

– Э-э, мне, наверное, пора, – сказал Тревор, вставая. – Я не хотел задерживаться так надолго.

– О. – Я удивленно подняла глаза и кивнула. Он был немного тихим, и мы закончили неловкий разговор, но его заявление казалось несколько резким.

Я последовала за ним к передней части дома и увидела, как он присел на корточки перед Эттой, которая, не обращая на него внимания, сидела на полу и играла. Тревор казался таким массивным в нашей маленькой гостиной, когда прощался с моей дочерью, но все в нем кричало о нежности. Это было то, что я больше всего запомнила о нем с тех пор, как мы были молоды: его доброта. Он никогда не казался слабаком, но из всех детей Харрисов и Эвансов он был самым уравновешенным и спокойным.

– Я остановился в отеле с довольно милым Б-А-С-С-Е-Й-Н-О-М, – сказал он. Я была благодарна, что тот произнес последнее слово по буквам. Все прошло гладко, и я подумала, есть ли у него собственные дети, но мне было неудобно спрашивать. – Если вы, дамы, будете готовы сходить туда позже или завтра, или когда угодно, то добро пожаловать.

– Ладно, может быть, – слегка кивнула я. – Как долго ты пробудешь в городе?

– В данный момент у меня нет особых планов. – Он поднял руки в жесте «Я не знаю».

Мы стояли, глядя друг на друга, и я тихо рассмеялась, когда он больше ничего не сказал.

– Э-э, нам, наверное, стоит обменяться номерами или что-то в этом роде?

– Ой, точно! – Он издал горловой звук, пока искал свой телефон, потом, наконец, вытащил его из кармана и потряс из стороны в сторону.

В тот же момент, как я продиктовала ему свой номер телефона, он вышел за дверь, оставив меня стоять там, не зная, что делать с собой.

Кто-то наконец-то появился, как я и предполагала, но это было не так больно, как себе представляла. Неловко, да. Неудобно, да. Но не больно. Он был очень мил. Даже вежлив. Я очень надеялась, что все это не было притворством, чтобы просто завоевать мое доверие.

В голове все перемешалось, я взглянула на Этту, затем побежала по коридору в свою комнату, вытащила телефон из зарядного устройства и добавила Тревора в список контактов. Потом набрала номер сестры.

– Ранна, – произнесла я, как только та ответила. – Брат Генри только что ушел из моего дома.

– Ох, дерьмо, – не сдержалась она в ответ. – Подожди секунду.

Я подождала, пока она закончит свои дела, а сама вернулась в гостиную и опустилась на диван.

– Ладно, я вернулась. – Шум вокруг нее стих. – Итак, что произошло?

– Он только что появился у моей двери, – начала рассказывать я, стараясь говорить тихо, хотя Тревор уже давно ушел. – Думаю, тот просто хотел посмотреть на Этту.

– Они злятся из-за денег?

– Странно, но нет.

– О, да ладно тебе, – недоверчиво фыркнула она.

– Нет, правда, – ответила я, мое собственное недоверие снова вышло на первый план. – Он даже не захотел говорить об этом. На самом деле он извинился.

– За что?

– За Генри.

Моя младшая сестра замолчала на мгновение.

– Это очень странно.

– Мне тоже так показалось. Но он, казалось, был очень зол, что Генри не было рядом с нами.

– Ну, парень вообще-то мертв.

– Миранда, – рявкнула я.

– Ну ты понимаешь, что я имею в виду.

– Да. – Моя младшая сестра на самом деле ничего толком не знала о Генри, кроме того, что он отец Этты и что он бросил нас. Его смерть никак не повлияла на нее, и иногда она становилась действительно бесчувственной, когда речь заходила о нем. Я не могла ее винить. Я бы наверное чувствовала то же самое, если бы была на ее месте.

– Ну и что? Он просто зашел, чтобы поздороваться? – спросила она.

– Мне кажется, что ему просто хотелось познакомиться со мной и Эттой.

– Морган, – предупреждающе произнесла она.

– Все не так, как ты думаешь.

– Ты не можешь быть до конца уверенной в этом.

Мы обсуждали, как семья Генри отнесется к тому, что у него есть дочь, уже много раз с тех пор, как я узнала о его смерти. И хотя логически понимала, что у них нет никаких оснований пытаться забрать ее, эта мысль все равно заставляла меня нервничать. И Миранду тоже. Мы видели, как работает система, и это не всегда было в интересах ребенка или родителя, независимо от того, насколько благонамеренными были защитники детей. Просто было так много детей, которые попадали под их опеку, что невозможно было сделать все правильно для каждого, как бы они ни старались. Мы пережили это на собственном опыте, и хотя, в конце концов, все у нас получилось хорошо, прошло много времени, прежде чем мы снова почувствовали себя в безопасности.

– Он сказал, что они хотели бы познакомиться с нами поближе, – сказала я, наблюдая, как Этта выстраивает своих кукол на полу. – Думаю, им просто любопытно.

– Ты не знаешь этих людей, – заметила она, ее голос был напряженным. – Ты видимо запомнила их добрыми, но прошло уже десять лет.

– Я буду осторожной, – пообещала я, улыбаясь Этте, когда малышка протянула мне свою самую нелюбимую куклу.

– Отлично. Итак, каков этот брат? – спросила она.

– Милый. Тихий. Какой-то нервный. Старше нас.

– Это ни о чем мне не говорит, – она рассмеялась. – Он похож на Генри? Аргх.

Я фыркнула и заставила куклу Этты танцевать, когда она посмотрела на меня через плечо.

– Нет, они же усыновленные, помнишь?

– Ах, да.

– Хотя все такой же секси, – признала я.

– Да!

– Ты неисправима, – усмехнулась я.

– Ага, ага. Как он выглядит?

– Черный, – сказала я, представляя мысленно Тревора. – Великолепный. Большие карие глаза, безумно густые ресницы, широкая улыбка, широкие плечи…

– А его задница?

– Я не…

– Не лги мне, сестренка!!!

– Ты можешь быть капельку серьезней?

Миранда рассмеялась.

– Я знаю, что ты заценила.

– Конечно, я же не слепая. Но это не тема для обсуждения. Не будь такой приставучей.

– Эй, это всего лишь научный интерес, – защищалась она. – Я же не говорю, что ты должна трахнуть этого парня.

– О боже, – пробормотала я, мои щеки вспыхнули от одной только мысли об этом. Прошло много времени с тех пор, как я была с кем-то, и никто, включая отца моего ребенка, не был так привлекателен для меня, как Тревор Харрис. Он был действительно хорош собой, это было бесспорно, но было что-то еще, что, казалось, делало его для меня привлекательным. Я не была уверена, что это было – то, как он держал себя, или то, как вежливо пытался сделать мне удобно, или что-то, что я даже не могла точно определить, – но, черт возьми, это делало его для меня очень сексуальным.

– Черт, – сказала Миранда, хихикая. – Ты определенно хочешь этого брата!

– Не хочу, – возразила я.

– Хочешь, не спорь со мной! Я тебе точно говорю!

– Ты никогда с ним не встречалась, – пробормотала я, представляя, куда вел этот разговор.

– Я могла бы, – заметила она, ее смех стих. – Ты просто не узнала бы об этом.

– Он сказал, что его семья хотела бы познакомиться с нами поближе, – ответила я, в тревоге кусая губы.

– Эй, – успокаивающе произнесла Миранда, услышав, как изменился мой голос. – Раз они готовы познакомиться, это хорошо, верно? Мы уже говорили об этом.

– У тебя недостаточный семейный опыт, – ответила сестре, не удивляясь тому, что пока я нервничала, она пыталась успокоить меня.

– Вот именно. Если что-то случится с тобой или со мной…

– Не говори о таком.

– Если по какой-то причине они будут нужны ей, хорошо, что те хотят быть рядом.

– Ты права, – согласилась я, откидываясь на спинку дивана. – Я знаю, что ты права.

– Хотя трудно доверится людям, – понимающе сказала она.

– И не говори.

– Пожалуйста, мы можем теперь вернуться к горячему брату? – прошептала она, как будто это был секрет.

Я хихикнула и села вполоборота, чтобы посмотреть, как играет Этта.

– Хм… я тебе сказала, что у него борода?

– О бооожееее, – пискнула моя сестра, растягивая последнее слово, что получился стон.

– Он пригласил нас поплавать в отеле, в котором остановился, пока он тут, – прошептала я, чтобы Этта не услышала меня.

– Ты собираешься воспользоваться приглашением?

– Не знаю. Я подумаю. Кажется, это было бы менее странно, чем если бы он снова пришел к нам.

– И ты могла бы полюбоваться на него в плавках.

– Конечно же, потому что это наиболее важно.

– Ну, это не так уж и неважно, – ответила она. Я могла только представить, как она пожимает плечами, как будто соблазнение дяди моей дочери было абсолютно разумным поступком.

Только я собралась ответить, как заметила, что лицо Этты сморщилось, и быстро встала с дивана.

– Мне пора, – сказала я Миранде, беря Этту на руки. – Нужно отвести Этту в туалет.

– Не в тувалет! – возразила Этта, пытаясь вырваться из моих рук.

– Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – смеясь, сказала она.

Я повесила трубку и понесла Этту в ванную как раз тогда, когда она торжествующе посмотрела на меня.

О, да. Красивая внешность Тревора была очень важна, подумала я, когда понесла Этту в свою спальню, чтобы сменить ей подгузник. Почти так же важно, как каким-то образом убедить мою дочь, что какать в унитаз – это весело.

Глава 5

Тревор

Как только я вошел в свой номер в отеле и понял, что мне абсолютно нечего делать, кроме как сидеть там и гадать, как, во имя бога, мой младший брат без оглядки оставил этих двух женщин, я пожалел, что не вышел из дома Морган. Даже неловкое молчание и ощущение того, что я странный наблюдатель в их жизни, были лучше, чем мысли, которые сейчас проносились в моей голове.

Мое горло сжалось от волнения, когда я вспомнил взволнованность моей мамы и звук ее слезливого смеха, когда я позвонил ей. Она хотела знать все сразу, и ее вопросы были настолько быстрыми, что у меня не было возможности ответить хоть на один из них. Знание, что маленький кусочек Генри все еще существует в этом мире, было небольшим утешением, когда мы миновали обстоятельства ее существования. Однако незнание того, счастлив ли его ребенок и в безопасности ли, было похоже на темное облако беспокойства, нависшее над всеми нами. Было огромным облегчением узнать, что не только она в порядке, но и что ее мама была кем-то, кого знали мои родители. Тот факт, что Морган была с нашей семьей совсем недолго, более десяти лет назад, не уменьшал этого облегчения.

Я надеялся, что Морган будет хорошей мамой. На самом деле я молился об этом, а я не был человеком, который молился очень часто. Но то, что увидел, сидя в ее маленьком доме, было намного лучше, чем тот минимум, что мне хотелось принять. Она была великолепна.

Я знал много мам. Я провел свою жизнь среди всех типов родителей: плохих, хороших, отвлеченных и так далее. И знал, как отличить гнилое яблоко. Морган не была такой. Во всяком случае, она напомнила мне мою двоюродную сестру Кейт, ту, каким родителем она была, и это был огромный комплимент.

Я со вздохом сел на край кровати.

Я игнорировал это столько, сколько мог, но теперь, когда остался один, то позволил себе подумать о том, насколько великолепна была Морган. Я был так озабочен тем, как она обращается с Эттой, что был удивлен искре влечения, которая поразила меня из ниоткуда. Блин, Морган была хороша. Она, похоже, этого не осознавала. Я имею в виду, девушка вела себя как женщина, которая знала, что у нее все в порядке, но не извлекала выгоду из того, что у нее было, с помощью скудной одежды или макияжа. Казалось, она просто воспринимала свою внешность как должное, что было еще привлекательнее. Жаль, что Морган была полностью под запретом.

Мне нужно было сосредоточиться на самом важном ― на Генвиэтте. Я не думал, что смогу однажды встретиться со своей племянницей, а затем просто вернуться домой, это какая-то шутка. У меня почти не было времени побыть с ней наедине. Честно говоря, я был уверен, что никакого времени не будет достаточно.

Боже, она действительно была нечто. Этта вела себя довольно тихо, может быть, немного стеснялась, но, похоже, ее не особо заботило то, что я был там. Она просто восприняла это спокойно, без интереса и интереса конкретно ко мне, просто как бы признала, что я собираюсь потусить с ними какое-то время.

Двухлетних детей было трудно понять ― в один из неподходящих моментов они казались сумасшедшими, но если их поймать в «благоприятное» время, тогда они были похожи на ангелов. Казалось, что сразу после сна Этта была прекрасна и определенно вписывалась в категорию ангелов. Она была уверенной в своем окружении. Но также легко злилась, что, вероятно, было чертой, которую унаследовала от Морган. Генри был совершенно спокойным с того момента, как переехал к нам, хотя это было довольно необычно для малыша, которому приходилось менять дома снова и снова в течение своей короткой жизни.

Генриэтта. Я недоверчиво покачал головой. Морган на самом деле назвала свою девочку в честь Генри, человека, который их бросил. Хотя я не мог этого понять, мне все равно нравилось, что она это сделала. Моей маме это тоже понравится. Она очень серьезно относилась к именам и их значению, вероятно потому, что у ее детей они уже были к тому времени, когда они пришли к ней. Однажды я спросил ее, почему она не сменила имя Гена, когда он был маленьким. Она могла выбрать все, что хотела, и он не заметил бы разницы. Мама только покачала головой и улыбнулась. И сказала, что не хочет менять нашу историю, а наши имена были частью этого.

Черт возьми, я был зол на своего брата. Даже зная, каким эгоистичным мог быть Генри, который был больше заинтересован в том, чтобы выпендриваться и очаровывать людей, чем в установлении реальных связей, я все еще не мог поверить в то, что он сделал. Не понимал, как он мог оставить этого милого ребенка. Вначале, после того, как я прочитал все, что военные хотели отправить мне о несчастном случае на учениях, в результате которого он погиб, и просмотрел все документы Гена, я был так зол, что это напугало меня. Я не был таким человеком. Я не злился. Но зная то, что знал, и понимая, насколько эгоистичным был мой младший брат, чувствовал, что превращаюсь в кого-то, кого не узнаю. После особенно ядовитого разговора с Ани, который оставил ее в слезах, я понял, что мне нужно заблокировать это, что я и сделал. Я подавил весь гнев и ярость, пока не смог увидеть это сквозь горе. К сожалению, теперь, после того, как я увидел его ребенка, то снова почувствовал, как этот гнев выходит на поверхность.

Глубоко вздохнув, сжал руками мягкую гостиничную подушку, пока у меня не заболели суставы. Закрыв глаза, представлял себе лицо Этты, пока гнев не исчез, как дым от сигареты. Давнишний, но незаметный.

У меня зазвонил телефон, когда я снял шлепанцы и лег на кровать.

– Алло, ― ответил я.

– И? ― спросила моя кузина Кейт высоким и возбужденным голосом. ― Как прошло?

– По крайней мере, поздоровайся, Кейт, ― пробормотала Ани, удивив меня.

– Вы серьезно, ребята, позвонили мне? ― недоверчиво спросил я.

– Ну да, ― ответила Кейт.

– Мы хотели знать, как прошло. Два зайца одним выстрелом, чувак.

– Это была ее идея, ― пояснила Ани.

– Я просто согласилась с этим трехсторонним звонком, словно из средней школы.

– Ох, вау. Мы не спорили, ― огрызнулась Кейт.

Затем ее тон изменился.

– Как все прошло, Трев?

Я глубоко вздохнул и улыбнулся.

– Наилучший сценарий, ― ответил я.

– Да! ― Кейт практически кричала.

– О, слава богу, ― сказала Ани.

– Морган крутая. Кажется, ее дерьмо собрано вместе, и, судя по тому, что я увидел за тот час, что пробыл там, она хорошая мама, ― сказал я им, с облегчением в голосе. ― Кроме того, она полностью открыта, чтобы позволить всем встретиться с Эттой.

– Этта ― имя ребенка? ― спросила Ани, когда я услышал фырканье Кейт.

– Да, Генриэтта.

– Ни хрена себе, ― пробормотала Ани со счастливым недоверием.

– Ага.

– Это так круто, ― дрожащим голосом сказала Кейт.

– Это была поездка… ― начал я, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить только что пережитый опыт. ― Она была очень крута во всем, пригласила меня пообедать с ними, рассказала о Гене, как будто у нее не было никаких обид, сказала, что будет открыта для Этты, зная эту сторону семьи.

– Звучит подозрительно, ― сказала Ани.

– Как она выглядит? ― спросила Кейт одновременно.

Я немного смущенно нахмурился на ее вопрос, но все равно ответил.

– Блондинка. Карие глаза. Она выше Ани, но, наверное, ниже тебя...

Я прекратил свое описание, когда Ани начала хохотать.

– Не мама, ― усмехнулась она.

– Она спрашивала о ребенке.

– Ой.

– Думаю, мама хорошенькая, ― пошутила Кейт. Она тоже смеялась.

– Вы обе ненормальные, ― пробормотал я.

– Этта похожа на Генри. Вытащите один из старых маминых фотоальбомов с тех пор, как Генри впервые переехал к нам, и это почти именно то, как выглядит Этта.

– Потрясающе, ― радостно сказала Кейт.

Ани все еще хихикала.

– Надеюсь, не маллет, ― размышляла она.

– Нет, ее волосы все еще довольно тонкие, но это не маллет. Хотя она постоянно смахивает их со своего лица, ― сказал я, улыбаясь. ― Как будто ее раздражает весь тот беспорядок.

– Какая она? ― спросила Кейт. ― Она была застенчива, или ты ей сразу понравился?

– Не то чтобы застенчива, ― заметил я, представив себе Этту, которая говорила мне «привет». ― Но девочка была впечатлена мной, ― рассмеялся я.

– Ничего страшного, мы тоже, ― пошутила Ани.

– Она много говорит? ― спросила Кейт, не прекращая расспрашивать.

– Немного, ― ответил я. ― Она не говорит полными предложениями, как Сейдж в том возрасте, но выражает свои желания. В основном это тарабарщина с добавлением узнаваемых слов.

– Это нормально, ― заверила меня Кейт. ― Сейдж была аномалией. Она ботаник.

– Этта казалась хорошей. Здоровой и счастливой.

– Боже, это такое облегчение, ― сказала Ани.

– Мне, блядь, снились кошмары обо всех потенциальных ужасах, с которыми она могла жить, с тех пор, как мы узнали о ней.

– Рассказывай мне об этом, ― проговорил я с сочувствием.

– Она сказала, когда мы сможем встретиться с Эттой? ― спросила Кейт. ― На этой неделе мы не заняты. Я имею в виду, Шейн должен работать, но в остальном мы свободны.

– Помедленнее, турбо, ― ответил я. ― У нас не было никаких планов или чего-то подобного.

– Нет? ― спросила Ани.

– Я не хотел давить на Морган, ― защищаясь, ответил я. ― Я был просто рад, что она согласилась пойти на контакт.

– Это честно, ― быстро вмешалась Кейт.

– Хочешь узнать самую странную вещь, которую я сегодня узнал? ― Я сделал паузу для эффекта. ― Морган в свое время была одним из наших приемных детей.

– Да ладно? ― удивилась Ани.

– Да, лет десять назад, всего пару месяцев летом.

– Я не помню ни одной Морган Райли, ― с сомнением сказала Кейт.

– Думаю, она на год младше Генри, ― ответил я.

– Белокурые волосы? Она оставалась у нас всего около двух месяцев, и ее фамилия была Харлан.

– Ага, ― сказала Кейт.

– Я думаю, что помню ее, но к тому времени у меня была летняя работа, поэтому я нечасто появлялась дома. Ты знаешь что-нибудь еще?

– Не совсем, ― сказал я, пытаясь придумать какое-то описание, которое мог бы использовать, чтобы пробудить память Кейт, не указывая, насколько великолепна была Морган. Мне не нужно было разжигать этот огонь после того, как я уже получил под дых.

– А вот Ген в нее сильно влюбился. Я это хорошо помню. Он ходил за ней, как щенок. Подожди, ― сказала Кейт, растягивая слово. ― У нее плохая стрижка?

– Какого хрена я должен знать? ― недоуменно спросил я.

– Ты парень, ― усмехнулась она. ― Я думаю, что помню ее! Она была хороша. Немного тихая, но со всеми ладила.

– Я просто злюсь, что Ген был таким непостоянным, ― пошутила Ани. ― Я думала, что он сохранил свою безответную любовь для твоего покорного слуги.

– Не волнуйся, сестренка, он любил тебя больше всего, ― успокаивающе сказала Кейт, задыхаясь от смеха.

Мне чертовски понравилось, что мы, наконец, можем снова шутить над ним, не чувствуя потребности убрать или скрыть свое веселье. Было время, сразу после смерти Гена, когда нам всем было немного неудобно шутить. Какое-то время это казалось странным ― смеяться, когда наши сердца были словно разорваны. Постепенно моя семья выздоравливала. Хвала господу.

Мой телефон начал пищать, поэтому я отодвинул его от уха, чтобы проверить ожидание вызова.

– Дерьмо. ― Я завозился, пытаясь снова прижать его к уху. ― Мне нужно идти.

– Что? Почему? ― в замешательстве спросила Кейт.

– Она мне звонит.

– Морган тебе звонит? ― спросила Ани.

– Это то, что я сказал, ― ответил я. ― Мне пора идти.

Затем я повесил трубку, не задумываясь. Перезвоню им позже, желательно по отдельности, чтобы мне не пришлось снова слышать, как они разговаривают друг с другом.

– Привет? ― ответил я, скрестив пальцы, в надежде, что Морган еще не повесила трубку.

– Привет, ― сказала она немного нервно. ― Итак, мне нужно работать следующие несколько дней.

– О, ну ладно, ― тупо ответил я.

– Я подумала, если ты серьезно насчет плавания, мы могли бы сделать это сегодня? Или нет. Как будет удобно. У нас просто не будет времени завтра. На самом деле, это не проблема, если ты занят...

– Морган, ― сказал я, перебивая ее болтовню. ― Я не занят. Я приехал сюда, чтобы увидеть Этту.

– Ой. Хорошо.

– Так что да. Приходи, когда хочешь. Я буду здесь весь день.

– Круто, ― сказала она уже более спокойным голосом. ― Тогда я просто соберу ее, и мы выйдем. Где ты остановился?

* * *

Не буду врать, я начал нервничать, как только повесил трубку. Было неловко, даже если никого не было, чтобы это увидеть. Мои ладони были немного липкими, и я стоял посреди комнаты, оглядываясь, как сумасшедший. И даже не знал, что искал.

И даже меньше нервничал, когда ранее постучал в их дверь. По крайней мере, тогда я чувствовал, что у меня есть цель. Я был там по определенной причине, и у меня был план.

А сейчас у меня не было плана.

Нет, теперь я просто собирался провести время с племянницей, которую только что встретил, и женщиной, которую не знал. Обычно я спокойно относился к незнакомым людям, но эта ситуация была вне моей зоны комфорта. Меня всерьез привлекла эта женщина, и я почувствовал себя виноватым и напуганным, и это было еще не самое худшее. Для Морган было действительно важно узнать меня и доверять мне. Я должен был убедиться, что она это сделала. Ставки были чертовски высоки.

Подойдя к сумке, попытался вспомнить, упаковал ли я плавки. Я точно не планировал действовать так, как будто был в отпуске, находясь в Калифорнии. Я вытащил все из сумки и выругался, пока искал. Я не взял их. Почему я пригласил их поплавать? Ради всего святого, мы были в Анахайме. Я мог бы взять их в Диснейленд полностью одетыми.

Единственная пара шорт, которые у меня были, напоминали то, что я ношу для плавания, ― это черные шорты. Придется надеть их. У меня не было времени пойти за покупками в поисках чего-нибудь получше, а удобства отеля не включали ничего, кроме закусок.

Я посмотрел на себя после того, как переоделся в шорты, и снова выругался.