Текст книги "Хрупкое сердце (ЛП)"

Автор книги: Николь Жаклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Тревор

Я был таким идиотом. И в ту же секунду, как Морган повесила трубку, швырнул телефон через всю комнату, как ядовитую змею, и смотрел, как он подпрыгивает по ковру и скользит под мое кресло. Хорошо. Он мог оставаться там, пока я не понял, что, черт возьми, собираюсь делать сейчас.

Я знал, что не должен был ничего говорить. Знал, что любое упоминание о том, как сильно мне хочется снова ее увидеть, приведет к обратным результатам. Знал это, но все же открыл свой большой рот и позволил этому выскользнуть.

Через две секунды я услышал голос парня на заднем плане, и Морган в спешке завершила наш разговор.

Боже, если я испорчу шанс своей семьи на отношения с Эттой, то буду носить рубашку из крапивы под одеждой. Я никогда не понимал этого метода покаяния – он казался довольно странным, – но начинал понимать его сейчас. Постоянное напоминание о моей глупости поможет мне стать умнее в будущем.

Черт, может, на всякий случай мне стоит заказать ее онлайн.

Флирт был наполовину приемлемым. Некоторые мужчины флиртовали со всем, что ходило на двух ногах – это ничего не значило. Но сказать что-то подобное? Сказать ей, что у меня проблемы? Это перешло черту, молодец.

Не имея сил оставаться в доме, где казалось, что стены смыкаются, я накинул куртку и вышел на улицу. Поездка прояснила бы мою голову, и я только что поменял масло в своем автомобиле, так что она была готова к поездке. Завел двигатель, а затем посмотрел на дом, на долю секунды задаваясь вопросом, не вернуться ли мне за телефоном, но отказался от этого. Мне нужно было отключиться от сети на час или шесть. Может быть, если бы у меня не было этой штуки с собой, я бы смог создать образную дистанцию ​​между мной и Морган.

Я ехал по лесу и по широким полям с травой высотой по пояс, вверх по массивным холмам и спускался в каньоны. Земля моих родителей упиралась в землю дяди и тети, границы были настолько размыты, что мы всегда считали ее одним большим участком собственности, и я знал каждый ее метр как свои пять пальцев. Иногда мог пройтись пешком, а иногда практически летал, но не останавливался. Я ехал при свете луны и одних фар, пока у меня не закончился бензин, потом заправился канистрой бензина, которую возил с собой, и, наконец, направился домой.

К тому времени, когда добрался до своего дома, я был весь в грязи, насквозь промокший, у меня были царапины на руках от кустов ежевики и довольно неприятная царапина на икре, где палка проткнула мои джинсы. С другой стороны, моя голова прояснилась, и я перестал ругать себя за комментарий, который Морган, возможно, даже не услышала или не обратила на него внимания.

Иногда я обнаруживал, что зацикливаюсь на том, что должен был или не должен был делать. Теперь это случалось нечасто. Было хуже, когда я был ребенком и постоянно беспокоился, поступаю ли правильно, что сделало бы меня самым большим другом или убедило бы какую-то семью полюбить меня. Паническое ощущение того, что я говорил что-то не то, в основном исчезало после первого года общения с приемными родителями, но иногда я зацикливался на определенном предложении или фразе, которые мне хотелось бы не произносить. Я ненавидел это чувство, поэтому всегда обязательно обдумывал свои слова, прежде чем говорить.

Проблема была в том, что я думал об этих словах до того, как сказал их Морган. Дважды прокрутил их в своей голове, прежде чем даже открыл рот. Это не изменило того факта, что мне действительно не следовало их говорить, и полученный ответ заставил меня немедленно пожалеть о них.

Была середина ночи, когда я поочередно попинал ботинки о край крыльца, чтобы сбить грязь, и пожал плечами, словно избавляясь от последней капли паники. Слова были сказаны, и ущерб был нанесен. Они были не так уж и плохи, и, если честно, я знал, что могу крутить их так, как захочу. Если бы Морган начала вести себя странно или неудобно, я снова поставил бы нас на твердую почву. Другого выхода не было.

Проверка телефона, как только вошел внутрь, казалось подыгрывала моей панике, поэтому я проигнорировал это. Приняв душ и выпив целую бутылку воды, я наконец позволил себе достать его из-под кресла. Меня ждали два сообщения, и оба были от Морган.

Первой была фотография Этты в ее кроватке. Она спала, свесив одну руку между поручнями, а другую вытянув над головой. На ней была только футболка с логотипом мотоциклетного ралли и ярко-розовый подгузник. Следующим было текстовое сообщение.

Морган: Прости за это. У моего отца гости. Я напишу тебе утром.

Когда я прочитал сообщение, фотография показалась мне чем-то вроде мирного предложения. Я не понимал, почему она чувствовала, что ей оно нужно, но не собирался жаловаться. Проверяя отметку времени, я фыркнул, когда понял, что она, должно быть, прислала ее менее чем через полчаса после того, как я вышел из дома. Она, наверное, уже спала, поэтому не стал отвечать. В любом случае, мне, вероятно, следует держать свой рот – или, в данном случае, печатающие пальцы – при себе.

Я залез в кровать и уставился в потолок.

Никогда в жизни я так сильно не беспокоился о том, что думает женщина, кроме моей матери, тети или сестер. Никогда особо не заботился. Конечно, я был осторожен с чувствами женщин и относился к ним хорошо, но никогда не беспокоился, что то, что я сказал, заставит их уйти.

Если быть честным с самим собой, мои опасения по поводу того, что Морган разорвет контакт, были гораздо глубже, чем то, что она позволила Этте познакомиться с нами. Это всегда беспокоило меня, но за то время, что я их знал, Морган стала не менее важной. И жаждал ее, как никогда ничего в своей жизни не жаждал, даже зная, насколько это неправильно. Я хотел их обеих, и это напугало меня до смерти.

* * *

– В понедельник утром, – крикнул по телефону мой двоюродный брат Алекс, как только я ответил на следующий день. – Я просто обожаю утро понедельника!

– Ты пьян? – устало спросил я, размышляя о том, как повесить трубку, пока шел к своему офису.

– Некоторые из нас работают.

– Я работаю уже несколько часов, – ответил он.

– Я так рад, что сегодня понедельник.

– Чего ты хочешь?

– Просто звоню, чтобы поздороваться. Хоть пристрели меня. Проверь, как дела у Этты и ее горячей мамочки.

– Кто тебе сказал, что она горячая? – спросил я, резко остановившись.

– Никто. – Он начал хихикать. – Но Кейт сказала, что у тебя с ней что-то есть, и, судя по твоему голосу, наша дорогая Кэтрин была права.

– Да пошел ты на хуй, – пробормотал я, продолжая идти к своему столу, чтобы сесть и поднять ноги. После того, как проездил половину ночи, а вторую проворочался, пока ждал приемлемого времени, чтобы ответить Морган, все мое тело болело, и я так устал, что у меня горели глаза.

– Я должен сказать, – продолжил он, как будто я ничего не сказал. – Это событие меня удивляет. У вас с Геном никогда не было этого.

– Она не мой тип, – огрызнулся я, не обладая своей обычным спокойствием.

– Бля, я не это имел в виду. Забудь, что я это сказал.

– Это мило, да?

– Есть ли смысл в этом разговоре?

– Не совсем, – ответил Алекс. – Просто проверяю тебя. Мы не разговаривали больше месяца.

– Извини, чувак, – пробормотал я, чувствуя себя виноватым. Я не очень умел отвечать на звонки, хотя часть меня стремилась разговаривать со всеми каждый день на случай, если что-то случится. И редко разговаривал с братом, пока его не было, и вдруг у меня больше не было шансов. Мне не хотелось, чтобы это повторилось снова.

– Не беспокойся, – сказал Алекс. – Просто подумал, что пора.

– Да, ты прав, – сказал я, благодарный за то, что обсуждение отклонилось от Морган.

– Как поживаете?

– Хорошо. Просто много работаю.

Что-то в его голосе было не так.

– А также? – спросил я.

– Встретил кое-кого, – ответил он немного серьезнее.

– Ах, даже так?

Я не знал, что сказать. Алекс всегда был больше плейбой. Не помню, чтобы он когда-нибудь поднимал разговор о женщине.

– Она великолепна, Трев. Шутки в сторону. Хотя не уверен, что я ей так сильно нравлюсь. – Он немного неловко усмехнулся.

– Ни хрена подобного, – рассмеялся я.

Даже Морган напомнила мне, насколько привлекателен мой кузен для представительниц слабого пола. Я ни разу не слышал, чтобы он жаловался.

– Она… серьезная. Во всем, чувак. Я едва могу заставить ее смеяться. – Он вздохнул. – Но когда она это делает, это похоже на Рождество.

– О, Господи, – пробормотал я, заставляя его смеяться.

– Я знаю, знаю. Я говорю как тупица.

– Немного. – Он действительно казался болваном, но меня больше всего беспокоило то, как тот легко говорил о женщине. Я так завидовал ему, что едва мог видеть.

– Она классная, чувак. Действительно. Я думаю, она тебе понравится.

– Я собираюсь встретиться с ней?

– В конце концов, если все пойдет хорошо, да.

Мой рот чуть не открылся от удивления. Он был действительно серьезен.

– Ого.

– Ага. Ого.

Мы оба долго молчали.

– Итак, я встречусь с Морган? – наконец, спросил он.

– Это ее имя, верно?

– Вы уже встречались с ней, – ответил я. – Удивлен, что никто не поделился с тобой этой маленькой информацией.

– Как?

Следующие двадцать минут я потратил, объясняя ему, что Морган жила с нами в детстве, и пытался описать, как она выглядела, не сравнивая ее с Рождеством, как он делал со своей новой девушкой. Однако даже без цветочных описаний я был почти уверен, что тот видел меня насквозь. К счастью, он наплевал на это, и, в конце концов, мы закончили разговор по телефону, согласившись, что нам стоит говорить чаще.

Я действительно почувствовал себя лучше после нашего разговора. Мое увлечение Морган казалось все менее и менее непристойным, чем больше она появлялась в разговоре, хотя мне действительно не хотелось ни с кем ее обсуждать. Зная, что ни Алекс, ни Кейт, похоже, не рассердились на мое маленькое увлечение, я думаю, вся ситуация стала более приятной. Они заставили меня почувствовать себя не так уж и неприятно из-за того, что я пускал слюни на бывшую моего младшего брата. Однако чувство вины все еще оставалось у меня под кожей.

Я положил телефон на стол, затем выругался и снова поднял трубку, решив написать Морган ответ на присланную ею фотографию вместо ответа на свои извинения.

Тревор: Она вообще пошевелилась во сне? Этта выглядит совершенно измученной.

Через несколько минут она ответила.

Морган: Вот что происходит, когда тебе весь день уделяют внимание. Она не привыкла, чтобы такое количество людей любило ее. ))

Тревор: Что ж, ей лучше привыкнуть. Я говорил, что у нее еще около двадцати человек ждут своего часа, чтобы сделать это.

Морган: Ага, кстати об этом…

Я ждал, наблюдая за маленькими точками на экране, что показалось мне очень долгим.

Морган: Вы, ребята, можете приезжать в любое время. Я думаю, что мы достаточно устроились, как и собирались, и уверена, что твоя мама сходит с ума от ожидания.

Я удивленно фыркнул. Как бы мне ни хотелось поверить Морган на слово, она была настолько изворотливой, что я даже не ожидал, что она пригласит нас, особенно после моей ошибки прошлой ночью.

Я вздохнул с облегчением и решил позвонить ей вместо того, чтобы писать смс.

– Привет, – ответила она.

– Привет. – Мой голос прозвучал странно и отрывочно, и я в раздражении тихонько ударил ладонью по лбу. Да, похоже, мое беспокойство не исчезло полностью.

– Тревор, ты сам позвонил мне, – напомнила она, немного посмеиваясь над моим неловким молчанием.

– Верно. – Я потер лицо рукой, пытаясь собраться с силами.

– Я просто подумал, что будет легче говорить, а не писать. Ты серьезно не против, что мы приедем в любое время? Потому что в ту минуту, когда я скажу маме, она захочет сразу же поехать на юг. – Возможно, я преувеличивал, но это точно ненамного. И не удивился бы, если бы моя мама была уже наполовину собрана в ожидании.

Морган нервно рассмеялась.

– Да, я уверена. Приезжайте когда угодно. Завтра мне нужно начать искать работу, но в остальном мы довольно свободны.

– А…

– И…

Мы оба заговорили одновременно, но остановились.

– И мне тоже не терпится увидеть тебя, – наконец, сказала она немного робким голосом.

– Господи, женщина, – пробормотал я, взглянув на открытую дверь своего офиса и пожалев, что не закрыл ее. – Ты заставила меня ждать этого.

Что, черт возьми, я делал? Я просто падал в кроличью нору. И не мог остановиться.

– Я знаю, – ответила она. – Извини.

– Я... – Кто-то остановился в дверном проеме, и я, заикаясь, замолчал. Черт, знал же, что не стоит пытаться разговаривать с ней в офисе.

– Принес пончики, – сварливо произнес Брам. Похоже, он все еще мало спал.

– Бери, если хочешь. – Затем он ушел, не дожидаясь ответа.

– Черт, ты на работе? – спросила Морган.

– Я тот, кто тебе позвонил, – напомнил я с улыбкой. – Помнишь?

– О верно. Блин, ты бездельничаешь.

– Я совладелец, поэтому делаю то, что хочу, – похвастался я.

– Нет, не делаешь! – крикнул Брам из другой комнаты, заставив меня снова пожалеть, что я не закрыл дверь своего кабинета.

– Заткнись, Брам, – крикнул я в ответ, пытаясь прикрыть микрофон своего телефона.

– Давай просто поговорим с тобой позже, – смеясь, сказала Морган. – Дай мне знать, что скажет твоя мама.

– Хорошо, – ответил я, почти назвав ее «красоткой», но в последнюю секунду остановился. Мне нужно было остановить этот поезд до того, как он полностью покинет станцию. – Я позвоню тебе сегодня вечером.

Я положил телефон на стол, как только мы попрощались, и тут же вскочил на ноги, еле удерживаясь от победного танца, как какой-нибудь герой комедийного сериала девяностых. Я был смесью беспорядочных эмоций: вины и беспокойства, немного страха и адского волнения. Собирался ее увидеть, и не только это, собирался познакомить своих родителей с Эттой. У меня было то, что моя мама любила называть «муравьями в штанах», и я никак не мог усидеть за своим столом. Так что вместо этого пошел в офис Брама, чтобы понадоедать ему.

– До сих пор не спишь? – бодро спросил я, улыбаясь, когда он взглянул на меня.

– Я не думаю, что ей это нужно, – серьезно ответил он, подняв руки в жесте капитуляции. – Честное слово, я не думаю, что моему ребенку нужен сон.

– Конечно.

– Нет, я совершенно серьезно. Она не спит около двадцати часов в сутки. Это безумие.

– Как Ани? – спросил я, прислонившись к дверному косяку.

– Она в плохом настроении и почти всех ненавидит, кроме Ариэль.

– Значит, ты хочешь сказать, что она плохо с тобой обращается, – сказал я с явно притворным сочувствием.

– Мужик, я просто хочу переспать со своей женщиной, – проворчал он. – И когда я говорю «переспать», я имею в виду сон. Сомневаюсь, что смогу на данный момент сделать больше.

Брам не очень много говорил, а тем более, когда его что-то беспокоило, поэтому я сразу же стал серьезным при его словах. Было немного забавно, что Ариэль держала их в таком напряжении, но я мог видеть, какой урон это наносило ему, и это был не маленький урон.

– Почему бы вам, ребята, не оставить ее сегодня со мной? – предложил я, все еще говоря после разговора с Морган с такой энергией, словно не спать всю ночь с младенцем казалось хорошей идеей.

– Ты серьезно? – спросил он с облегчением на лице. – Пожалуйста, будь серьезен прямо сейчас.

– Ага. – Я кивнул. – Позвони Ани и дай мне знать.

– О, прямо сейчас я говорю тебе да, – твердо сказал он. – Ани может говорить все, что хочет.

– Круто. – Я оттолкнулся от дверного косяка и потянулся. – Дай мне знать позже, когда захочешь ее подвезти. Я уезжаю на день.

– Куда? – спросил он, удивленно дернув головой. – Куда ты идешь?

– Я босс, – с улыбкой сказал я. – Поэтому поеду, куда захочу.

Я ушел, звуки его проклятий звенели у меня в ушах. Я сочувствовал ему – понедельник всегда был для нас очень загружен, и пытаться сделать все, пока меня не было, было отстойно, но у меня не было возможности работать. Потому что мой разум был слишком занят Морган и Эттой и поездкой, которую мне нужно было спланировать, чтобы я мог увидеть их.

Поэтому вышел из офиса и поехал прямо к родителям. Я избегал маму с тех пор, как Морган отложила наш приезд, и мне не терпелось сказать ей, что она наконец-то могла составить какие-то планы. Я просто надеялся, что смогу подавить свое волнение настолько, чтобы она не увидела меня насквозь.

– Эй, мама? – позвал я, когда открыл входную дверь. – Где ты?

– Она там сзади, – ответил папа, идя по коридору. – Что ты здесь делаешь в восемь утра?

– Взял выходной, – сказал я, немного посмеиваясь над удивленным выражением его лица.

Я не из тех, кто брал выходные наугад. Потому что всегда планировал и сообщал им заранее, если меня не будет в офисе, и делал это не очень часто. Если чему меня и научил отец, так это ценности хорошей трудовой этики. Моя карьера в семейном бизнесе не повлияла на это; наоборот, это заставляло меня работать усерднее. Как один из сыновей хозяина, я подавал пример и не хотел, чтобы он был дерьмовым. Мы строили что-то, что должно было служить долго, надеюсь, на протяжении многих поколений. Я бы не рискнул этим, лишь наполовину выполняя свою работу.

– Хорошо, – сказал отец, пожав плечами. – Ты хочешь провести свой редкий выходной с мамой, будь моим гостем, – поддразнил он.

– Не могу придумать лучшей компании, – ответил я.

Мы прошли туда, где моя мама сажала цветы в горшочки, и я сел на ступеньки крыльца, чтобы посмотреть, как она работает.

– Тревор, – воскликнула она радостно. – Что ты здесь делаешь?

Я, видимо, удивил их обоих.

– Мне сегодня звонила Морган, – легко произнес я, прислонившись спиной к крыльцу. – Она сказала, что они всегда рады видеть вас.

– Действительно? – спросила мама, сдерживаясь, по-прежнему держа руки запястьями глубоко в земле. – Боже, какое облегчение.

– Я же говорил, что она просто хотела сначала уладить свои дела, – напомнил я ей.

– Ну да, – ответила она, ее руки снова зашевелились. – Но я подумала, что это могло бы ее оттолкнуть, понимаешь? За десять лет многое может измениться – мы действительно не знаем эту женщину. В голове у нее могло быть сколько угодно мыслей. Я просто рада, что она позволит нам увидеть маленькую Генриэтту.

– Она тебе понравится, мама, – сказал я, внимательно наблюдая за ней, когда мой папа сел в садовый стул рядом с нами. – И ты ей уже нравишься.

– Я никогда не говорила, что она мне не нравится, – возразила она. – Во всяком случае, то, что я помню. Она была милой девушкой. Хорошие манеры, хотя я понятия не имею, где она их взяла, учитывая ее родителей.

– У нее все еще хорошие манеры, – ответил я, немного обеспокоенный комментарием мамы. Судя по словам Морган, ее отец был стойким парнем. Конечно, в прошлом у него были проблемы, но, насколько я мог судить, он был хорошим отцом. Кроме того, если она действительно судила по происхождению человека, ее мнение обо мне и моих братьях не могло быть очень высоким.

– Когда она сказала, мы можем приехать в гости? – спросил мой папа.

– Она сказала, что когда угодно, – ответил я, изо всех сил стараясь не открыть рот и не спросить маму, что именно она имела в виду о родителях Морган.

– Итак, как только мы решим, можем сразу ехать.

– Хорошо, я пойду и надену ботинки, – пошутила мама. Я заставил себя улыбнуться.

– Я сказал ей, что это возможно, – признался я.

– Ах, да? Что еще ты ей сказал? – спросила мама.

– Что ты молодец, – ответил я, и моя улыбка стала легче от ее поддразнивающего тона. Было трудно долго злиться на нее. – Что вам не терпится встретиться с ними. Что мы все считаем их частью нашей семьи.

– О, хорошо, – сказала мама. – Я явно вырастила умного человека.

– Об этом когда-либо говорилось?

– Что ж, – сказал папа, растягивая слово, чем рассмешил мою маму.

– Мы можем поехать, когда ты будешь готова, мама, – сказал я немного тише, наблюдая, как она переходит от волнения к нервозности. Это была знакомая мне мама, которая беспокоилась. Не та женщина, которая разглагольствовала о сексуальной жизни своих сыновей и намекала, что кто-то с плохими родителями.

– Я была готова несколько месяцев назад, – сказала она, грустно улыбаясь. – Я была готова, как только узнала о ней.

– Не знаю, – сказал отец. – Я почти уверен, что к этому моменту ты была скорее готова к обмороку.

– Я никогда не падала в обморок, – возразила мама, закатывая глаза.

– Впервые за все время, – пробормотал мой отец.

– Что насчет пятницы? – спросила мама, взглянув на меня. – Это слишком рано?

– Нет, пятница – это хорошо. Я дам знать Морган.

– Похоже, вы теперь с ней довольно хорошие друзья, – заметила мама с любопытством, почти вкрадчивым тоном. Спокойствие, которое ко мне вернулось, мгновенно исчезло.

– Мы хорошо ладим, – осторожно ответил я, не зная, к чему ведет разговор. – Она классная девушка.

– Женщина, – поправил мой отец.

– Женщина, – исправился я.

Мой телефон начал звонить, и я быстро ответил на него, прежде чем моя мама смогла продолжить свой допрос.

– Благослови тебя, – сказала Ани прежде, чем я успел даже поздороваться. – Благослови тебя, благослови тебя, благослови тебя.

– Я не чихал, – пошутил я.

– Я в большом долгу перед тобой, – ответила она. – Большое спасибо.

– Не терпится наконец-то поспать? – спросил я, а затем прошептал имя Ани маме, которая вопросительно смотрела на меня.

– Чувак, ты понятия не имеешь. Никто. На самом деле мне было интересно, не мог бы ты забрать Ари сегодня вечером, потому что я слишком нервничаю, чтобы водить такой ​​усталой.

– Конечно, – сразу согласился я. Мне не хотелось, чтобы она уставшая вела машину, и было достаточно легко пристегнуть автокресло Ари к моему грузовику. – Во сколько?

– В семь. Нет, в пять. Нет, в шесть. В шесть часов?

– Да, в шесть – нормально, – ответил я.

– Я приготовлю обед.

Я засмеялся и повесил трубку, когда она начала скучно петь «Ветер под моими крыльями».

– Я заберу Ариэль на ночь, – пояснил я родителям, засовывая телефон обратно в карман. – Им нужно немного поспать.

– Это мило с твоей стороны, – заметила мама.

– Ты пожалеешь об этом, – сказал в то же время, смеясь, мой отец.

– Возможно, – сказал я с сожалением. – Но это одна ночь, и я почти уверен, что Брам не сможет прожить еще один день без сна.

– Ани, тоже, – сказала мама. – Я зашла к ней вчера, чтобы она могла сделать небольшой перерыв, а у бедной девушки организм был настолько накачан энергетиками, что она дрожала, как наркоман, и не могла даже вздремнуть.

– Итак, почему мама может называть Ани девушкой, а ты ничего не говоришь? – спросил я своего отца, просто чтобы позлить его.

– Твоя мать может называть ее девушкой, – ответил он, откинувшись на спинку стула, – потому что она вдвое старше Аниты и видела, как она росла. – Он приподнял бровь.

– Когда будешь в нашем возрасте, ты можешь делать то же самое. Но когда говоришь о женщине того же возраста, что и ты сам, ты должен выказывать ей заслуженное уважение, называя ее правильным титулом.

– Ты феминист, – ответил я, все еще подстрекая его.

– Если ты называешь уважение к женщине феминизмом, то я полагаю, что это так, – сказал он, отказываясь клюнуть на приманку. Обычно отец продолжал долгую обличительную речь о том, что он не любит ярлыки, и всегда любил заканчивать признанием, что тот действительно считает себя феминистом, – что бы это ни значило.

– Почему ты дразнишь его? – весело спросила мама, качая головой. – Ты же отлично знаешь, что он видит вас насквозь.

– Да, но обычно он все равно злится, – ответил я.

– Я все еще сижу здесь, – заметил отец, наклоняясь, чтобы поднять с земли сосновую шишку и бросить ее мне в голову с неожиданной точностью.

Я едва успел увернуться.

– Я ухожу отсюда, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Я скажу Морган, чтобы они встретились с нами в субботу?

– Да, – ответила мама, глядя на отца в поисках подтверждения.

– Мы едем или летим? – спросил я, гадая, как выглядит мой банковский счет. Обычно я не беспокоился об этом, зная, что у меня достаточно денег. Хотя, наверное, стоит проверить это после поездки в Калифорнию в начале месяца.

– За рулем, – сказал отец. Он ненавидел летать. – Мы возьмем нашу машину.

Я колебался минуту, гадая, понадобится ли мне мой грузовик, пока мы будем там. Я на это надеялся.

– Звучит хорошо, – ответил я, не в силах придумать причину, чтобы взять две машины. – Я могу помочь вести машину.

– Хорошо, – сказала мама. – Так я смогу почитать во время дороги.

– Мы прожили более сорока лет в браке, но я до сих пор не знаю, как это делать, – сказал папа, когда я поцеловал маму на прощание.

– Это легко, – ответила ему мама, быстро обняв меня за талию. – Ты смотришь на буквы. Они образуют слова.

– Умная задница, – сказал мой отец, слегка помахав мне на прощание.

* * *

– Ариэль, – пробормотал я поздно вечером, поглаживая ее спину круговыми движениями. – Дядя Трев устал. Ты не устала?

Мы сидели на диване и смотрели документальный фильм о Второй мировой войне, а она не показывала никаких признаков, что хочет спать. К счастью, она больше не ползала по дому и не пыталась открыть все шкафы на кухне, но малышка все еще не спала, сидя у меня на коленях. А делал все, что мог, чтобы утомить ее, думая, как идиот, что именно я смогу уложить ее спать.

Как же сильно я ошибался. Я свозил ее в парк, отвел в ресторан быстрого питания с большой игровой площадкой и, наконец, на прогулку на природе к ручью и обратно. Похоже, это ее не утомило. Было похоже на то, что ребенок был роботом. Если заглянуть под ее кожу, то можно найти металлический корпус с полностью заряженными батареями.

У меня зазвонил телефон, и я сразу понял, что совершенно забыл позвонить Морган, как я ей обещал.

– Мне очень жаль, – ответил я, не утруждая себя приветствием. – Я присматриваю за своей племянницей сегодня вечером и совершенно забыл позвонить.

– Нет проблем, – ответила она. – Какая племянница?

– Ариэль, – ответил я, улыбаясь красивой маленькой девочке, когда она взглянула на меня, услышав свое имя. – Она Брама и Ани. Все остальные живут в Сан-Диего.

– О, точно. Думаю, ты уже говорил мне это раньше.

– Да, наверное. Однако за всем этим трудно уследить. Нас очень много.

– Так ты подрабатываешь няней? – с любопытством спросила она.

– Не совсем, – признался я. – Не то чтобы я не стал, просто они меня не спрашивают. И они скрывают это от моей мамы и тети.

– Удачливый, – сказала она со смехом.

– Ах, да. Они все знают о присмотре за детьми. Но я предложил остаться с Ари на ночь, чтобы ее родители могли немного поспать.

– Бабушки не хотят брать внучку на ночь, а? – пошутила Морган.

– На самом деле это не так, – ответил я, не желая произвести на нее ложное впечатление. Я устроился поудобнее на кушетке и усадил Ариэль себе на грудь, прежде чем продолжить. – Я думаю, что Ани и Брам отказываются от их помощи, потому что не хотят, чтобы старики не спали всю ночь.

– Всю ночь?

– Это то, что я слышал, – сказал я, взглянув на Ариэль, которая все еще смотрела документальный фильм, хотя она никак не могла понять то, что они говорили. – У нее сон около двух часов плюс-минус несколько минут.

– О, это отстой, – сказала Морган. – Сколько ей?

– Восемь месяцев. – Я не был в этом уверен, но сказал так, как сказал. Знал, что моя догадка была довольно близкой.

– Мне пришлось иметь дело с этим дерьмом с Эттой всего около недели, когда у нее прорезывались зубы, и я искренне думала, что могу умереть от недосыпания.

– Дерьмо, да? – спросил я, удивленный ее словами.

– Ух, – вздохнула она. – Мой отец плохо влияет на меня.

– Как дела? – с любопытством спросил я. Казалось, она действительно не хотела возвращаться к отцу, но, похоже, была счастлива быть там. Интересно, на кого он похож. Казалось, она возвела мужчину на пьедестал.

– Действительно здорово, – сказала она с чувством. – По утрам меня всегда ждет чашка кофе, и было действительно приятно провести время со стариком.

– Черт, – сказал я, глубоко вздохнув. – Кофе звучит неплохо.

– Я точно знаю, – сказала она, радостно вздохнув. – Его кофе намного лучше моего.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. В доме моих родителей кофе всегда вкуснее. Иногда я бываю у них по выходным просто для этого.

– Ты проводишь много времени в доме родителей? – спросила она. Я немного посмеялся над вопросом. Что в ее уме значило – много? Я проводил с родителями гораздо больше времени, чем братья, потому что всегда жил рядом. Я не был уверен, что будет считаться нормальным.

– Я живу очень близко к ним, – наконец, ответил я. – Я построил дом на территории нашей семейной собственности.

– Ой.

– Но это не по соседству или что-то в этом роде, – поспешил пояснить я. Мне действительно не хотелось, чтобы она думала, что я живу с родителями. Я не был тем парнем. – У нас огромная собственность, поэтому, когда пришло время построить или купить дом, я решил сделать это здесь. В конце концов, они дойдут до того, что им понадобится моя помощь, а я не хотел быть слишком далеко.

– Это мило с твоей стороны.

– К тому же это сократило мою ипотеку, – признался я.

– Да, я понимаю эту логику, – шутливо ответила она.

– Мой отец не позволил мне ничего платить, пока я не найду работу, поэтому я оставляю деньги дома в надежде, что он найдет их и решит, что это его.

Я громко рассмеялся и напугал Ариэль, заставив все ее тело напрячься.

– Извини, милая, – пробормотал я, целуя ее в макушку. – Работает? – спросил я Морган.

– Я не уверена, – ответила она. – Но вчера я нашла двадцатку в джинсах и знаю, что не клала ее туда.

– Он кладет их?

– Возможно, – проворчала она.

– Похоже, твой отец хороший парень.

– Да, – сказала она. – Самый лучший.

– Я с нетерпением жду встречи с ним.

– Когда это произойдет? – спросила она. – Я сказала ему сегодня, что вы, ребята, скоро приедете.

– Моя мама хочет приехать в пятницу.

Прежде чем она ответила, последовала долгая пауза.

– Она не теряет времени зря.

– Я говорил тебе, – напомнил я ей, стараясь не защищаться от ее тона.

– Мы устроимся, а потом я надеялся, что увидимся в субботу?

– Конечно, у нас ничего не запланировано на эти выходные. Ты знаешь, как долго вы пробудете здесь? – вопрос прозвучал немного натянуто.

– Я не спрашивал, но предполагаю, что всего несколько дней. Мне нужно вернуться к работе, мы не можем задерживаться надолго.

– Работа? Что это такое? – поддразнила она.

Несмотря на то, что я слышал тревогу в ее голосе, когда мы обсуждали визит, мы с Морган продолжали разговаривать почти два часа, пока Ари не уснула у меня на коленях. А разговор все длился и длился, и я знал, что должен дать Морган немного поспать, но не мог заставить себя перестать разговаривать по телефону. Я узнал о ней то, чего не узнал бы, если бы мы узнавали друг друга как-то иначе. Разговор с ней на расстоянии изменил способ нашего взаимодействия. Не было никаких преград на пути к тому, чем мы делились, никаких затруднений. Как будто расстояние между нами давало нам возможность действительно быть самими собой, а не отполированными версиями, которые мы показывали миру. Единственное, что мы не обсуждали – что никогда не обсуждали, – это Генри.