Текст книги "Капитан Виноградов"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

2

И кажется порой, что нужно только переплести мотивы, отношенья, среду, проблемы – и произойдет событие; допустим, преступленье. Ан нет…

И. Бродский

Понять, что творится за окном, было сложно: дождь, мерзость какая-то с ветром. Собственно, от выстрела захлопнутой сквозняком форточки Виноградов и проснулся – перевел взгляд с некрасиво придавленной занавески на часы. Плевать, все равно пора подниматься!

Он протянул руку, нажал на матовый пластик выключателя, опережая противную трель, и опять откинулся навзничь. Хотелось еще немного побаловать себя тишиной.

Хорошо быть холостым. И безработным… Не насовсем, конечно, так, пару-тройку недель в году, но как все-таки здорово – почувствовать себя ничего и никому не должным! Иметь возможность жевать холодные беляши, отключать телефон, бриться не по утрам, а по мере возникновения подобного странного желания… Кстати, о телефоне!

Виноградов воткнул в розетку штекер и пробежался пальцами по привычной комбинации кнопок:

– Алло? Леночка?

– «Бастион-секьюрити». Здравствуйте!

– Привет, Леночка, это я – Виноградов.

– О-о, наконец-то! Шеф тебя сейчас в клочки порвет.

– А что такое? – изобразил недоумение Владимир Александрович.

– Весь день тебя ищет! Соединяю…

– Слушаю!

– Это я, Виноградов… Разыскивали?

– Ты где? – Или у Владимира Александровича что-то было со слухом, или в голосе начальника вместо ожидаемого гнева явственно чувствовалась тревога. – Откуда говоришь?

– Из дома…

– У тебя все в порядке?

– Да вроде… – теперь уже Виноградов в этом уверен не был. – А что такое?

– Чеши сюда, быстро! Понял?

– Не понял, но еду уже… В двух словах хотя бы можно узнать, что такое?..

– Быстро, я сказал! Чтоб… вашу мать!

– Есть!

Кладя на рычаг трубку, он успел еще зацепить самый кончик фразы о том, что «дежурного адвоката… по ордеру… только фамилия…».

Это звучало страшновато и не совсем понятно, однако, а может быть и поэтому, перезванивать Владимир Александрович не стал. Надеясь, что все объяснится при встрече.

…Если сказано – быстро, значит – быстро! Застилать постель не было ни желания, ни времени. Туалет, ванна, что-то накинуть на себя – благо, одежда относительно свежая… Проверить – документы, деньги, ключи. Что-нибудь почитать в дорогу, ручка, блокнот… Так! Свет, вода выключены, форточки закрыты – все? Можно идти, привычно сдав квартиру на сигнализацию.

Виноградов, набирая с каждым лестничным пролетом скорость, спустился со своего этажа. Пролетел покалеченные почтовые ящики, дверь с неработающим давным-давно переговорным устройством…

Засады не было – во всяком случае, перед парадной. Владимир Александрович свернул за угол, преодолел сотню метров, отделяющих дом от проспекта, замер в раздумье – направиться к стоянке, за собственной «тачкой», или ловить машину… Он механически сдвинул манжету на левой руке и охнул: черт! часы забыл… Возвращаться, конечно, плохая примета, но… Кто как, но без «Ориента» на запястье Виноградов чувствовал себя даже больше чем голым, он себя вообще не ощущал. Как подводная лодка без компаса и приборов.

Тем более что часы эти, привезенные некогда отцом из посольского магазина в Кабуле, считались в семье «счастливыми» и беду обычно отгоняли. Шикарные, в позолоченном корпусе, с россыпью фионитов – они тем не менее были подчеркнуто мужскими, массивными. И безупречно точными.

Когда Виноградов, тогда еще старший оперуполномоченный ОБХСС, отходил в этих часах первую неделю, его вежливо пригласили в инспекцию по личному составу и предложили написать объяснение. Особо остановившись на вопросах нетрудовых доходов, сращивания с преступными элементами из магазина «Альбатрос» и фактах взяточничества в милицейской среде – на собственном, естественно, примере. А для большей доверительности Владимиру Александровичу продемонстрировали аж два доноса: судя по всему, один от «подконтрольного» контингента, а второй – от кого-то из товарищей по оружию.

Было это на исходе восьмидесятых…

Виноградов решил вернуться.

– Владимир Александрович!

Голубой «жигуленок» с государственными номерами притормозил у двери почти одновременно.

– Владимир Александрович? Виноградов?

В машине сидели двое – серьезный «бычок» за рулем и отчаянно смахивавший на типичного районного опера парень в кепке. При таком раскладе имелся шанс – если не отмахаться, то по крайней мере убежать.

– Ну?

– Так это вы – Виноградов?

– Чего надо? – Владимир Александрович пока не видел причин проявлять вежливость.

– Ага… – Не до конца полагаясь на искренность собеседника, носитель кепки скосил глаза на что-то, лежащее перед ним:

– Это очень хорошо! Просто здорово…

– Я тороплюсь.

– Буквально минуточку! – Парень вылезал из машины и, что еще хуже, в сопровождении «бычка». Виноградов увидел, как он сует руку куда-то под пиджак – и как-то сразу же понял, что, если сейчас начнется пальба, убежать возможности уже не останется. Видимо, неприятности, о которых так долго говорили большевики, свершились…

– Уголовный розыск! Лейтенант Родионов.

Судя по красной книжице, этот Родионов, похожий на оперативника, именно им и был. «Бычок» молчал, что также представлялось вполне правдоподобным.

– Слушаю?

– Нам необходимо побеседовать.

– Серьезно?

– Прошу вас проехать в отделение.

– Вообще-то это не входит в мои планы, – сделал вид, что колеблется, Виноградов.

– Ненадолго!

– А зачем? – Владимир Александрович тянул время в ожидании, что появится кто-либо из знакомых соседей. Как назло, двор был пуст и скучен.

– Там вам все объяснят… – Лейтенант уже по причине юных лет выходил из себя. И не удивительно!

– Нет, пожалуй… Оставьте мне ваш телефон, я перезвоню. Хорошо?

– Вам придется проследовать со мной! Ясно? А то придется доставлять вас силой. – Родионов принялся запихивать обратно удостоверение, а его напарник молча, но решительно продемонстрировал Виноградову надетые на левый кулак наручники.

– Да вы чего, ребята? – Владимир Александрович попятился, насколько это оказалось возможным. – Я же так просто, проверить! Может, вы бандиты какие…

– Пойдешь?

– Куда ж я денусь…

Хватка у «бычка» была железная – под самый локоть. Профессиональная такая, борцовская. Верная предвестница болевого приема.

– Пошли! – вынужденно скомандовал Виноградов себе и сопровождающим.

Подался вперед. Хватка ослабла.

Сейчас можно было еще попробовать рвануть по направлению к проспекту, но…

– Слышь! Только без глупостей, хорошо?

Вместо красной книжицы в руке лейтенанта торчал «Макаров» – именно торчал, бесполезный из-за неснятого предохранителя. Это показалось Владимиру Александровичу очень по-милицейски, куда убедительнее, чем десяток мандатов с лиловыми печатями.

Кроме того, оперативник мог пальнуть сдуру в случае чего, вспомнив, как учили обращаться с табельным оружием на курсах первоначальной подготовки.

– Поехали уж…

Чехлы на сиденьях были фирменные, но не новые – кое-где прожженные сигаретами, штопаные, с непонятным овальным пятном на одной из спинок. «Бычок» уселся за руль, Родионов сзади, рядом с задержанным.

– Извините! – Владимир Александрович даже не успел среагировать, почувствовав теплый металл на запястье.

– Ну ты… – С наручниками лейтенант управился действительно ловко, и теперь они были скованы на классический голливудский манер. Виноградов качнул головой – в такт тронувшейся машине:

– Это что же вам про меня наговорили, чтоб вот так вот понадобилось?

– Узнаешь!

– Надеюсь…

Некоторое время ехали молча.

– Ты вроде в ментовке раньше работал?

Тактический опыт предписывал «нагреть» задержанного неопределенным и загадочным молчанием, но юношеский темперамент оперативника заставлял его проявить активность.

– Работал.

– А где?

– Много где… В транспортной сыщиком, потом начальником отделения. В Отряде два года.

– А что ушел? – Родионов спрашивал почти с симпатией, изо всех сил стараясь установить доверительные отношения.

– Выгнали.

– Быва-ает… Не жалеешь?

Владимир Александрович пожал плечами и этот вопрос решил проигнорировать.

– Надоело все… Может, тоже уволиться? Выслуги пока мало, образование… а?

Виноградов опять не ответил – и это оказалось совсем не так сложно, как он предполагал.

– Да-а… Слушай, я с тобой темнить не буду. Дело очень серьезное. Сам не с улицы, понимаешь, что просто так нас бы за тобой через весь город не погнали… Давай, пока еще можно без протокола, попробуем такой вариант найти общий, чтобы…

«Оп-ля! – подумал Владимир Александрович, – „через весь город“… Это что же – значит, не из того отделения гонцы, где майор с бутербродами и в КПЗ воняет?» А он-то сначала решил, что в связи с тамошней ночевкой какое-то дерьмо полезло! Ведь туда от виноградовского дома одна остановка на метро или троллейбусом пять минут… И до Большого Дома не «через весь город» явно… Интере-есно!

– А вы сами-то откуда, ребята?

– Угрозыск. «Разбойная» группа! – охотно отрекомендовался Родионов и назвал Управление внутренних дел такого района, что у задержанного глаза на лоб вылезли.

– Ни фига себе! – В тех краях Виноградов последний раз был чуть ли не год назад и провиниться чем-либо перед местной милицией мог только теоретически. – Тогда ничего не понимаю…

– А что тут понимать? Жопа тебе!

– Хорошо бы подробнее…

– Слушай, ты! Хрен ли ты под дурочка косишь? – лейтенант стремительно сменил ласковую, доверительную ипостась на что-то, отдаленно напоминающее Жеглова:

– В глаза смотреть!

«Жигуленок» как раз тормознул на светофоре.

– Отвечай, бля!

– Что отвечать? – Все эти довольно дешевые прихваты Виноградов знал, но страх расползался по телу помимо воли. К тому же блатные называли подобные ситуации «попасть в непонятку».

– Что отвечать? Щас объясню! – Оперативник зафиксировал правой рукой цепочку наручника со своей стороны и резко дернул. «Браслет» на запястье задержанного противно щелкнул, сомкнувшись на пару зубчиков… Это было больно, но пока пострадала только кожа:

– Понял? Нет?

Владимир Александрович опустил веки, чтоб не застонать. Сволочь сопливая! Сам он, даже когда Тамарина брали, таких подлянок не выкидывал.

– Ну? Будешь говорить? А то вышвырну тебя сейчас, суку, на полном ходу, а потом еще шлепну при попытке к бегству…

Это был уже явный перебор, даже «бычок» понял:

– Ладно, Серый, не наезжай на него… Он же сам бывший опер, понимает, что можно договориться…

Странно, голос у водителя оказался приятный, мелодичный. Или, может быть, Виноградову это просто почудилось? Душа всегда тянется к доброму – даже если опыт подсказывает, что это всего лишь хорошо подготовленный экспромт.

Не открывая глаз, Владимир Александрович дождался реакции Родионова: сначала возня с ключом, потом ощущение отпустившей боли.

– Спасибо. – Это вырвалось само собой, и оперативник понимающе улыбнулся:

– Другое дело! Ну? Так зачем вы девку-то грабанули?

Справа и слева мелькали «хрущевские» пятиэтажки, равнодушные горожане спешили с работы в привычную мешанину домашних проблем и красочной видеоскуки, кто-то мчался куда-то по встречной на черной казенной машине с мигалками…

Виноградову захотелось водки.

Обычно по пятницам здесь играли в преферанс. Иногда, нечасто, разумеется, приводили девочек или просто лечились пивком с утра, после визитов в город московского начальства… Вообще же по милицейским финансовым документам эта квартира значилась конспиративной.

– Не совсем понимаю, для чего все это нужно…

За последнее время человек, пользовавшийся квартирой на правах хозяина, заметно располнел, а модная в этом сезоне среди руководящих работников лысина придавала ему поразительное сходство с премьер-министром. По-крестьянски обстоятельный и не брезгливый, он считался к тому же талантливым агенттуристом, много читал и активно работал с прессой.

Собеседник не ответил – то ли не знал, что сказать, то ли не посчитал необходимым.

– Ладно, вам наверху виднее… – Хозяин начинал еще в шестидесятых, простым милицейским водителем. Тогда же, после отстранения Хрущева, понял: реальная политика, а значит мало-мальски заметные карьеры, делаются в Москве, в четко обозначенных границах Бульварного кольца. Всяческое провинциальное копошение было всего лишь фоном, мир состоял в основном из потерпевших, свидетелей и преступников, которые, в свой черед, становились потерпевшими.

Выигрывала всегда – партия власти. И неважно, как она сама себя обзывала: КПСС, народный фронт, Газпром… Чтобы не потонуть, надо было, как на болоте, вовремя перепрыгивать с кочки на кочку и ни в коем случае не останавливаться. Неверный шаг вполне мог стоить персонального светлого будущего.

– Я такой же исполнитель, как вы.

Собеседник попался не из разговорчивых, это раздражало и в то же время нравилось. Оказавшись в комнате, он сразу же расположился в кресле, лицом к окну, и вот уже четверть часа не менял обманчиво-расслабленной позы. Если девчонке-мороженщице он показался похожим на чуть постаревшего Ван Дамма, то полковнику больше напомнил следователя Знаменского из того самого телесериала. Разве что волосы покороче да глаза понаглее.

– Что-о вы! – Хозяин приблизительно представлял себе реальный расклад, но на всякий случай решил польстить: – Небось, генералами командуете… министрами?

– Кем прикажут. Кем прикажут, теми и командую!

Ничего себе ответил… Интересно, подумал хозяин, парень явно носил погоны – но не наши и не армейские. Может, «Альфа» какая-нибудь? Или «Бета»? Черт его знает! Мало ли буквочек греки придумали… А есть ведь еще всякие «Вымпелы», «Грады», «Кобальты», охрана президента… Сидят, сволочи, на шее трудового народа! А у меня по офицерам некомплект, постовые без выходных пашут…

Он приветливо улыбнулся гостю, загоняя обратно в запасники памяти невесть откуда выплывшее старорежимное: «столичная штучка»…

– Курите?

– Нет.

– Я, с вашего разрешения, закурю…

– Вы же хозяин! – поднял брови собеседник. – Пожалуйста.

– Спасибо. – Милицейский чин принялся доставать сигареты и спички, старательно изображая почтительную суету.

– Не надо! – поморщился гость. – Не надо строить из себя вологодского лапотника… А то я подумаю, что мы могли ошибиться в выборе.

– Ладно, – хмыкнул хозяин. Такой вариант его не устраивал. – Вас еще что-нибудь интересует? Кроме того, что написано в докладе?

– Нет, в целом картина ясна. Хороший анализ, выводы… Это, разумеется, не только мое мнение. Но и мое – тоже!

– Благодарю. – Теперь это прозвучало с достоинством.

– Значит, я так понял, что оперативных материалов достаточно?

– Вполне! Тем более, что судебной власти в городе фактически нет. Людям это не нравится…

– Поздравляю.

– В общем, не за что. У меня бы фантазии не хватило – такое придумать. Забастовка судей! Маразм… Оставалось только не мешать развитию событий.

– Да, тут мы, пожалуй, опять «впереди планеты всей»!

– Помните, после августа девяносто первого друзья-демократы сулили все здания райкомов партии передать народным судам? Потом как-то рассосалось.

– Да много чего обещали…

– И на рельсы головой…

– Насколько вероятно, что требования судей будут удовлетворены? – Гость не дал втянуть себя в политическую дискуссию и вернул разговор в практическое русло:

– И насчет информационного обеспечения…

– Пресса старается. Наша, разумеется… Мы блокируем попытки компромисса, но без вашей помощи в министерстве юстиции было бы тяжело.

– Сколько сейчас получают судьи?

– Мало… Меньше секретуток из банка.

– Хорошо! Если начнутся действительно массовые беспорядки… Как поведет себя милиция?

– Вы имеете в виду ОМОН?

– В первую очередь.

– Видите ли… Перед поездкой в Чечню первой партии выдали по три миллиона рублей. Под отчет… А потом с тех, кто вернулся, потребовали по полтора миллиона назад. Якобы суточные и пайковые законно списали, зато оплата гостиницы не производилась и надо вернуть деньги в кассу. Так вот, теперь чуть ли не у половины бойцов вычитают ежемесячно из зарплаты!

– Да уж…

– Значит, настрой соответственный. Да и в других подразделениях…

Ситуацию с городской законодательной властью гость представлял, пожалуй, даже лучше собеседника, поэтому вопросов на эту тему не задавал.

– Частные охранные структуры?

– Не знаю! – после некоторой паузы качнул головой хозяин.

– Это, пожалуй, одно из важнейших…

– Генерал считает, что ситуация под контролем. Я сомневаюсь.

– Плохо!

– Эту линию работы курирует другой человек…

– Он подчиняется начальнику Главка?

Хозяин решил, что момент подходящий:

– Да! Я думаю, что пока от него зависит…

– Это ненадолго. Вопрос решен, и ваша кандидатура сомнений не вызывает. Будете полицмейстером!

– Благодарю! Передайте руководству, что я… Чайку попьете? – Предложить чего-нибудь покрепче он не решился.

– С удовольствием.

Хозяин метнулся на кухню, но на полдороге обернулся:

– Скажите… Наверное, кое-кого придется интернировать? У меня еще нет списков, не хотелось бы в последний момент. Вы понимаете? Я догадываюсь, конечно, что этим вопросом займется госбезопасность, но…

– Вам все скажут!

– Извините…

Только услышав позвякивание посуды за стенкой гость позволил себе ухмыльнуться: что же он себе вообразил-то? Переворот, что ли, в масштабе области? И себя – питерским Пиночетом? Вот идиот, а!

Кому оно сейчас нужно, президентское правление? Всяческие эти «зоны действия чрезвычайного положения», временная администрация, комендантский час… Менять тупое шило на тухлое мыло? Гость представил: президиум, хмурые физиономии командующего военным округом, главного чекиста, парочки генералов помельче. Нынешний «наместник» – тихий молодой человек с усами и беспомощной фамилией из области птицеводства… Пыльный зал Городского собрания. Танки на Дворцовой, магазины с пустыми полками, аннулированные валютные кредиты и ведра помоев по радиоголосам – а в итоге та же повальная бестолочь и коррупция.

Да уж, тот, кто привлек когда-то милиционера к сотрудничеству, был, видимо, большой фантазер! Романтик… В действительности все намного прозаичнее и проще. Может, подумал гость, не стоит использовать таких людей втемную? Впрочем, был бы толк. А там решим, как с ним поступить…

– Прошу! – Хозяин ловко пронес над столиком жостовское расписное блюдо с чашками и заварочным чайником. – Сахар? сливки? Кладите сами…

Без пиджака, в белой французской рубашке он напоминал теперь добродушного «интуристовского» официанта:

– Может, пообедаете?

– Нет, спасибо. Времени в обрез.

– Могу дать человека с машиной. Надежный парень…

– Нет, тоже не надо. И билеты у меня уже есть – если вы захотите предложить свои услуги по части отъезда.

Хозяин изобразил смущение:

– Простите старика за назойливость…

В действительности он имел основания быть собой довольным: все три бригады наружного наблюдения находились в исходных точках, готовые «принять» объект, как только он покинет квартиру. Злого умысла в этом никакого не усматривалось – так, мера предосторожности. Такая же, как отпечатки пальцев, которые после ухода гостя снимет с посуды особо доверенный эксперт.

– Заварки достаточно? Могу покрепче!

Плевать, что там эти умники московские задумали… Лишь бы Главк под себя принять, а уж после посмотрим. Как там в кино? Вовремя предать – не предать, а предвидеть…

Пусть пока паренек поиграет в начальство, жалко, что ли?

Точно! Виноградов здесь бывал – желтоватый брусок стандартного здания среди начавших уже стареть новостроек, табличка с гербом и двузначным номером: раньше отделение милиции, теперь отдел… Кабинет как кабинет. Стол – как стол, стена – как стена.

Собственно, с этого и началось знакомство Владимира Александровича с местными нравами.

– Попался, козел? – Здоровенная туша небритого мяса плотоядно оскалилась и выпустила в атмосферу очередную порцию перегара.

– Садись! – Родионов уже расстегнул «браслеты», и теперь задержанный получил некоторую свободу передвижения.

– Сюда? – Единственный свободный стул находился посреди кабинета и доверия не внушал.

– Ну не на голову же мне.

Виноградов взялся за спинку, чуть шевельнул – и конструкции тут же осыпалась горкой не связанных между собой деталей. Будь у задержанного поменьше опыта, он уже барахтался бы на полу среди всего этого хлама, беспомощный и смешной – такой, знаете ли, относительно легкий способ добиться первичного морального преимущества…

– Хм! – отстраненно прокомментировал ситуацию Родионов: его-то миссия была уже выполнена. – Один-ноль, Квазимодыч.

– Мебель поломал, сволочь! Нет, вы видели? – Не растерялся тот, кого братья по оружию окрестили таким характерным прозвищем. Он закашлялся, и процент алкоголя в воздухе вырос.

С мебелью в кабинете было действительно туговато – два письменных стола времен коллективизации, шкаф, заткнутый газетами, модное офисное кресло без кожи и нечто, отдаленно напоминающее крестьянскую скамью. Все остальное пространство, а также часть указанных выше горизонтальных поверхностей занимали вещественные доказательства: покрышки, консервы, какой-то металлический агрегат и пестрые разнокалиберные коробки с иностранными надписями. Плюс – грязь, минус – окна.

Из всего этого Виноградов заключил, что Квазимодыч не в больших чинах и используется умным Родионовым для банального «подогрева» задержанного. Это сразу же подтвердилось.

– Я пойду, доложусь… Поработаешь пока с клиентом? Только не сильно, а то опять кровь отмывать… – Лейтенант с деланным сочувствием посмотрел на Виноградова и скрылся за дверью.

Несмотря на искушенность, Владимир Александрович почувствовал под сердцем противное похолодание: бес их знает, накат на психику классический, но мало ли чего от пьяного опера можно ожидать? Дураков хватает.

– Ну? Чего уставился? – Квазимодыч несколько раз собрал в кулак и снова распрямил поросшие шерстью огромные пальцы.

Виноградов приготовился ответить что-то нейтральное, но не успел.

– Та-ак… Молчишь? Не хочешь, сволочь, правду говорить?

Квазимодыч с размаху врезал с правой по ближней к себе коробке. Что-то хрустнуло, и из-под шкафа выкатилась пустая бутылка.

– Щас тебя так же, понял?

Зрелище было не для слабонервных. И опять Виноградову не удалось ничего вставить.

– А если я тебя мордой по столу повожу? Или башкой вон – об стенку? С волочу га!

Владимир Александрович осторожненько огляделся: стол был – как стол, стенка – как стенка…

– Нельзя. Следы останутся. Потом прокуратура затаскает, инспекция по личному составу… Да еще со стаканом во лбу!

– Чего?

– Наверное, и залеты были по этому делу? Выговорешник какой-нибудь за пьянку – не снятый?

– Что-о? Слышь, ТЫ…

– Подставят они тебя! При первой же серьезной разборке. – Виноградов говорил, не давая оперу опомниться: – Поверь, я знаю – сам десять лет погоны носил.

– А где?

– В транспортной… Потом еще кое-где. Начальником отделения три года, понял? Так вот, если у меня боец или сыщик без дела задержанного приложит, – я его на следующий день просто в спортзал отправлял. К своему заму, такой кроха, вроде тебя, призер России в полутяжелом… Три минуты в перчатках – и парень больше никого без причины пальцем не тронет!

– Не жаловались? – Ясно, что тема для Квазимодыча была больная.

– На что? Все по плану боевой и служебной подготовки. Потом народ знал, что мы всегда в своем кругу разбираемся, без того, чтоб закладывать… А тебя – подставят, будь спокоен.

– Не-ет! – Но уверенности в голосе Квазимодыча поубавилось.

– Ты кто сейчас?

– В смысле? A-а! Младший инспектор розыска.

– Старшина?

– Прапорщик. Да присядь ты сюда, на угол – чего стоишь?

– Знаешь… Иногда, конечно, надо. Я не говорю про сопротивление вооруженное, или когда убегают – это само собой. Но у себя в кабинете!

– А если не колется, сука!

– Работай лучше! Перехитри его, обмани… уболтай, наконец. Другое дело, когда один вор взял и обоссал у меня в девяносто первом милиционера через решетку – тогда да! Получил за дело, от души. Или в Осетии – задержали козла с автоматом, а он начал местному дежурному в красках расписывать, что с женой его сделает и с дочкой, когда выйдет… Теперь вряд ли сможет.

– Во! И у меня был случай, я еще на посты ходил… Ну чего там?

Дверь открылась, и в кабинет заглянул Родионов:

– Не помешал?

Виноградов подобрался, готовя себя к очередной гадости.

– Шеф велел – на коридорчик. Пока следак не освободится. Пойдем-ка!

– Ладно… Ты потом зайди на минуточку, понял? – Ясно, что обращался он не к задержанному, все-таки не с ним, а с лейтенантом они сейчас играли в одной команде. И все, что осело в замутненных спиртовыми парами мозгах Квазимодыча после беседы с задержанным, будет незамедлительно слито по назначению.

– Зайду! – Родионов кивнул и пропустил задержанного впереди себя. – Вон там посади.

Немногим дальше оставленного кабинета коридор образовывал тупичок – окно с решетками, лавка, вонючая дверца с мужским силуэтом.

– Один?

– А что? – сделал вид, что не понимает, оперативник.

– Дело ваше…

Родионов постоял, переминаясь с ноги на ногу в ожидании следующих вопросов, не дождался и решительно направился в сторону лестницы. Очевидно, никакой ценной информации он от Квазимодыча получить не надеялся и решил связаться с ним по телефону, не расходуя ценное время на личный визит.

«Во пацанье, – подумал Виноградов. – Целое шоу разыграли, а даже поверхностный досмотр провести не удосужились!»

Он быстренько проверил содержимое своих карманов: ключи, проездной билет, документы. В бумажнике – разная мелочь, ничего предосудительного. Интересно, хватит ли доехать на такси до дома, когда выпустят? Если выпустят… Та-ак. Вот эту бумажку стоит выкинуть. Да и вот ту, пожалуй.

– Виноградов?

– Да. – Открылся вовсе не тот кабинет, на который он почему-то ориентировался.

– Заходите.

Судя по часам, в коридоре его продержали всего минут десять-двенадцать.

Все очень культурно, вежливо.

– Извините, что заставили ждать. Сами понимаете…

– Пока не очень. Вы кто?

– Начальник уголовного розыска Филимонов Александр Олегович. А это – следователь, его зовут Василий Анатольевич.

Помещение было попросторнее, в соответствии со статусом хозяина: штора на окне, телефон, даже телевизор, обложенный со всех сторон наползающими друг на друга бумажными штабелями. Пахло хорошим кофе и почему-то немного бензином.

– Слушаю вас.

– Нет, это мы вас слушаем! – Реплика банальная, стереотип. Ничего другого Виноградов и не ожидал.

– Хотелось бы определиться. Насчет того, что вообще происходит…

– Так уж и не понимаете? – Точно такие же интонации были полтораста лет назад у Порфирия Петровича. Ничего со времен Достоевского не изменилось, только вот студенты теперь старушек топорами не глушат.

– Я задержан?

– Видите ли, Владимир Александрович… Мне нужно допросить вас в качестве свидетеля. – Опустив глаза, следователь вытянул из пачки нужный бланк протокола.

– Свидетеля?

– Да! Но вы же не мальчик и сами понимаете… – Последовала многозначительная пауза.

– Постойте-ка минуточку! – привычно вмешался начальник розыска. – Может, пока просто так побеседуем? Без бумажек?

– О чем?

– О че-ем? О делах наших скорбных!

«Интересно, – подумал Виноградов, – а когда кино и телевидения не было, – кому подражали? Актерам театральным? Так ведь это только узкая прослойка, а народ? Как он вообще между собой общался без афоризмов из „Белого солнца пустыни“ и „Места встречи…“?»

На всякий случай он нейтрально пожал плечами:

– Ну-у-у!

Следователь истолковал его жест в свою пользу:

– Прекрасно! Вы готовы отвечать на вопросы?

– Смотря на какие. Что, дело возбуждено?

– А вы как думали? – чему-то обрадовался начальник уголовного розыска.

– Что за дело? По факту или в отношении кого-то? Если в отношении меня, то…

– Нет, Владимир Александрович! Я же сказал – вы пока только свидетель. Но возможны варианты.

Следователь был не дурак и понял, что разговор нужно выводить из тупика.

– Гражданин Виноградов?..

– Уже гражданин?

– Да хоть господин, хоть товарищ! Нашел тоже, к чему цепляться… Сейчас и соседа-то по кабинету не знаешь, как назвать, не то что постороннего. Так вот, сеньор Виноградов, возбуждено уголовное дело. По факту разбойного нападения на квартиру граж… госпожи Бережко Кристины Николаевны. Учитывая вашу недоверчивость и опережая дальнейшие вопросы, – прошу! – он протянул Владимиру Александровичу стандартное постановление.

Все было честь по чести: номер, подписи, печать, фабула и статья Уголовного кодекса. Адрес ни о чем не говорил, но имя вызывало определенные ассоциации.

Однако Виноградов решил их пока оставить при себе.

– Все в порядке. Пока только не понимаю, при чем тут я.

– Неужели? Жаль! Я удовлетворяю ваше любопытство, рассчитываю на взаимность, а вы…

Владимиру Александровичу вдруг неудержимо захотелось еще раз глянуть на строчку, где следователь напечатал про дату и время, но Василий Анатольевич, если он правильно запомнил имя и отчество, уже сунул листок обратно в папку.

– …а вы дурака, простите, валяете. Как пацан какой-то!

– Когда это было? – облизнул потеплевшие вдруг губы Виноградов.

– Бляха-муха! Хва-тит! – грохнул ладонью по столешнице начальник розыска и выругался. Это тоже было из какого-то боевика, за исключением мата, поэтому Владимир Александрович хоть и непроизвольно вздрогнул, но испугаться не успел. – Мы с тобой по-людски, а ты? В глаза смотреть! Не отворачиваться, козел!

«Они что – других слов не знают?» – мелькнуло в голове у Виноградова. Хотя – конечно! Родионов, его подчиненный, копировал в машине любимые приемчики руководства.

– Отвечай! Кто на девку навел? Сука…

– Со слов потерпевшей, это было сегодня, приблизительно в четыре пятнадцать утра. – Следователь рассматривал Владимира Александровича внимательно и не без интереса. – Я ответил на ваш вопрос?

И Виноградов понял, что это может быть последний вопрос, который ему позволят здесь задать.