Текст книги "Капитан Виноградов"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

– Саша, объясни…

– Смотри! Осторожнее…

Света явно не хватало, поэтому Владимиру Александровичу пришлось присесть на корточки: парой ступеней ниже того места, где стояли он и офицер безопасности, ворсистое покрытие чернело влажным бесформенным подтеком. Там, где пятно заползало на медный продольный уголок, оно превращалось в смазанную, не успевшую загустеть кляксу.

– Кровь?

– Так точно. – Матрос аккуратно отступил в глубь коридора, и Виноградов получил возможность спуститься до конца.

– Да-а…

Сначала капитан увидел ноги в кроссовках и джинсах, потом тело с неестественно вывернутой шеей – на фоне бледного, плохо выбритого затылка особо зловещей казалась страшная развороченная рана, опутанная клочьями слипшихся волос. Мертвец лежал в тени, чуть в стороне от трапа, так что из верхнего коридора заметить его было невозможно.

– Однако! – Взяв из рук Фила карманный фонарик, капитан направил его луч на лицо покойника. Чтобы сделать это, Виноградову пришлось почти нависнуть над телом.

– Что? Что там?

– Саша, списки ты приготовил?

– Да, в каюте, но…

– Позже объясню.

Владимир Александрович без труда узнал в мертвеце того самого знакомого незнакомца с приемником.

– Ну-ка, ну-ка! – Он осторожно, двумя пальчиками повернул к себе безжизненную руку: на запястье и в основании большого пальца явственно проступал характерный след.

– Что там, Володя?

– Мало хорошего. – Действительно, то пальба со взрывами на площади, то теперь покойник в коридорчике… Ничего себе последний денечек отпуска!

– Несчастный случай? Да?

– Вряд ли, – лишил его иллюзий Виноградов.

– Эх… Что делать?

– Ну, сначала поднимемся…

Они втроем вышли на свет в коридор.

– Тут такое дело, мужики…

Закончить фразу капитан не успел – из-за поворота вылетела растрепанная деваха в фартучке:

– Александр Вениаминович!

– Что такое, Соболева?

– Там… – Она испуганно махнула рукой куда-то назад.

– Что – там? Что еще может быть – там?

В следующее мгновение причина беспокойства официантки стала ясна: в их поле зрения появился мордатый бугай с армейской короткой стрижкой, початой бутылкой в одной руке и бокалом в другой.

– Вот! – почувствовав себя в относительной безопасности, поправила прическу деваха.

– Ага! Скучковались! Без меня небось нажраться решили? А еще говорят – офицеры…

– Вася! Товарищ майор! Уймись… Не до тебя! – простонал Коротких.

– Обещал же, Саня! Ну – будь мужиком… – Пограничник – а это, как догадался капитан Виноградов, был именно он – укоризненно ткнул контрразведчика бутылкой в живот. – Выпьешь со мной?

– Вася, мы тут с коллегой немножко заняты…

– А это – ты кто такой? – повернулся майор к Владимиру Александровичу.

– А ты? – Виноградов решил вести себя с ним понаглее.

– Я – майор Лукенич. Разведка погранвойск!

– А я – из милиции. Капитан. Зовут Владимир Александрович.

– Здорово! Нам мента в компанию не хватало как раз! Пить будешь?

– Попозже… Дело тут у нас одно, закончить надо.

– А ну, посмотрим, что за дело! – Отодвинув матроса, пограничник решительно шагнул вниз, в темноту трапа.

– Стой! Куда?

– Не лезь, Вася!

Но майор уже оказался внизу:

– Ох, е-мое… Ни туда себе-е!

Пользуясь случаем, официантка испарилась.

Почти сразу же вернулся несколько унявшийся Лукенич:

– Кто его так?

Более идиотский вопрос придумать в подобной ситуации было сложно, поэтому Виноградов предпочел промолчать.

– Хотелось бы выяснить, – потер переносицу офицер безопасности. – Что скажет доблестная милиция?

– А что в инструкциях? Есть же у тебя на такой случай что-нибудь?

– Не знаю… Надо посмотреть. И в Уставе что-то…

– Ладно! Ты охрану места происшествия обеспечил? Обеспечил. Капитану доложил?

– Нет еще.

– Пошли! В каюту к тебе. Помозгуем.

– А я? Александр Вениаминович! – Перспектива остаться один на один с покойником бравого пожарного матроса совсем не прельщала.

– Фил! Не ной. Охраняй место происшествия – больше доверить некому. Ни одной живой души не пропускать, на провокационные вопросы не реагировать! Понял?

– Понял, – без энтузиазма ответил матрос. – Скоро вы?

– Как получится.

– При первой возможности постараемся прислать тебе смену, – подбодрил остающегося Виноградов. – Хотя бы из тех соображений, – пояснил он уже по пути Коротких, что парень ведь как-никак свидетель. Его допросить надо!

– Точно! Слушайте, мужики, – загорелся внезапно пограничник. – Давайте еще по чуть-чуть? Для ясности ума!

– Неплохо бы, – неожиданно для себя искренне согласился Владимир Александрович.

– Сбегать?

– Есть у меня! И закуси закажу – принесут… Если только товарищ майор официанток за задницы хватать не будет.

– Да пошли бы вы… Она сама – дай Боже! Сиськами трясла перед носом. – Лукенич почти протрезвел и испытывал перед коллегами некоторое неудобство. – Утром зайду, извинюсь.

– Заходите! – Пассажирский помощник, он же чекист, он же офицер безопасности открыл дверь каюты. – Располагайтесь. Я пока капитану позвоню. Доложусь…

– Дай-ка мне списки глянуть.

– На!

Та-ак… Чуть больше сотни фамилий, иностранцев откинем сразу… Остается всего ничего – две странички. Та-ак… Не то… Не то! Может, этот? Не-ет… Вот! Точно!

– Кажется, нашел.

– Кого?

– Покойника.

Без сомнения – он: номер сорок три в списке – Петров Виктор Сергеевич. Данные паспорта, каюты…

– Вот! – Виноградов ткнул пальцем. – Сто процентов.

– Откуда знаешь?

– Он из окружения Тамарина, не то чтобы авторитетный бандит, но в доверии… По фотографиям помню, потом как-то баню в Лисьем Носу проверяли – он там с «сибирскими» отрывался.

Коротких закончил разговор по телефону и положил трубку на рычаг:

– На мостик просит… Володя, пойдешь со мной?

– Ох, Саня… Мне это надо?

– Пожалуйста! – Видно было, что без живого дела опер размяк, расслабился и очень не хотел теперь оставаться один на один с обрушившейся проблемой.

– Ладно. Строго по дружбе!

– Мужики, может, просто ему в бубен закатать? Или по пузу? – Майор успел налить и выпить. Виноградов окончательно идентифицировал его, как тип «дурак активный»…

– Кому, Вася?

– Что сделать?

– Ну, в смысле – постучать немножко для острастки по башке. Или по печени… Матросу этому, Филу? – Соответственно реакции коллег уверенности и запала в голосе пограничника с каждым словом становилось все меньше.

– Зачем? Он-то причем?

– А кому другому? Начинать-то с чего-то надо, – скорее, для порядка ответил Лукенич.

– Товарищ майор, вы давайте вот что… – Владимир Александрович знал, что когда активность невозможно погасить, ее следует направлять в безопасное русло. – Вот что сделайте… Найдите горничную с той секции, где Петров жил, осторожненько ее проводите вниз, покажите покойника, чтоб окончательно идентифицировать.

– Добро!

– Встретимся здесь же, минут через десять.

…Из музыкального салона доносилась тягучая мелодия конца сороковых – традиционный ретроконцерт для бродячих пенсионерок. Перед очередным баром щедро гремел мелочью игровой автомат.

– Да-а, Вася-Василек… А мне говорили, что он у «огурцов» восходящая звезда, на таджикской границе чуть ли не диверсантами командовал… Непьющий вроде даже почти, – вздохнул Коротких, не сбавляя шага. – Какие же у них тогда пьющие?

– Ну, может, он просто на воле оторвался, вдали от начальства. Расслабился… Ладно, лишь бы не мешал.

– Дай Бог! – Они уже стояли перед дверью в рулевую рубку.

– Я, между прочим, тоже бы «оторвался»… Я ведь в отпуске, вообще-то! – для очистки совести заметил Владимир Александрович и нажал на медную ручку.

3

– Здравствуйте, Владимир Александрович! Удачно как-то вы здесь оказались… Проблема – по вашему департаменту.

Капитан парома знавал Виноградова еще по Морскому отделу, изредка они встречались по делу, года три назад – в рейсе.

– Давненько не видно вас…

– Служба! – нейтрально ответил Владимир Александрович: старик, очевидно, пребывал в убеждении, что Виноградов еще трудится на прежнем месте. Смысла вдаваться в подробности не было.

– Неужели в Финляндии? – Появление его на полицейской машине и с билетом, оплаченным министерством внутренних дел, судя по всему, не осталось незамеченным.

– Где Родина прикажет…

– Мне тут офицер безопасности доложил…

– Да. Есть возможность связаться с морской милицией? В Питере?

– Почему же нет?

Через минуту Виноградов уже держал в руке пульт радиотелефона:

– Алле?

– Морской отдел, дежурный Милко!

Слышимость была великолепная.

– Коля, это я, Виноградов, если не забыл!

– О, Володя! Привет. Ты откуда?

– С «Михаила Шолохова». Из рубки.

– Шутишь!

– Честное слово.

– Круто! Как ты оказался-то там?

– Долго рассказывать… Слушай, я по делу.

– Давай.

– У нас тут труп на борту.

– Что? Труп? Криминальный?

Виноградов замялся:

– Скорее всего… А может, и нет.

– Ладно, подожди секунду. Тут как раз начальник следствия, от руководства.

Некоторое время было тихо – и здесь, в рубке, и там, на берегу. Потом эфир ожил:

– Слушаю, Владимир Александрович. Что стряслось?

– Покойника нашли, Юрий Рубенович. Вроде как черепно-мозговая, затылок разбит, кровь на трапе…

– Наш? Иностранец? Пьяный?

– Наш, личность установлена – некто Петров Виктор Сергеевич. – Виноградов был в этом уверен. Вспомнив запах джина, добавил: – Алкоголь, во всяком случае, употреблял.

– Хорошо… Хотя, конечно, ничего хорошего! – поправил себя начальник следственного отделения. – Насчет естественной смерти, несчастного случая… никак?

Лишнее убийство, да еще на шикарном пассажирском пароме, никому нужно не было: ни перегруженной милиции, ни Пароходству… Ни тем более Виноградову.

– Посмотрим…

– Володя, ты уж посмотри, а? Объясненьица какие-нибудь, вещи опишите, место происшествия…

– Покойника убирать надо.

– Да, пусть в трюм, как обычно. – В море, случалось, умирали: члены экипажа, престарелые туристы… Ничего поражающего воображение в самой процедуре хранения останков не было, рефрижераторов на борту было достаточно, чтоб довезти до последнего пристанища добрую половину пассажиров и команды.

– Ладно. Ждите. До связи!

– Счастливо, спасибо, Саныч…

Что-то в этой истории Виноградову не нравилось. Точнее – ничего не нравилось. Время было позднее, и пора было спать.

– Итак? – Владимир Александрович плеснул себе на донышко, выпил: грех было не использовать представившуюся возможность, стол в каюте офицера безопасности ломился от всяких вкусностей. Бутербродная пирамида, блюдо с мидиями, ароматный парок бифштексов…

– Тело убрано. Мыть там пока не стали, до утра, – доложил Коротких.

– Хорошо, – кивнул Виноградов: это он сам знал, протокол осмотра места происшествия пришлось составлять ему – уж как сумел! Схема получилась на троечку, да и вообще… В конце концов и за это спасибо скажут, не нанятый! – Что с вещами?

– Порядок. Мы сразу же после опознания с горничной в петровскую каюту прошли, собрали все… Вот опись.

Пограничник уже почти не раздражал. И опись была составлена довольно грамотно: по позициям, с понятыми. Указано время, место…

– Отлично сделано, товарищ майор!

– Ну так! – довольно ухмыльнулся Лукенич.

– Та-ак… Радиоприемника не было?

– Нет, – сразу и твердо ответил майор.

– Такого небольшого, в футлярчике?

– Не было! – еще категоричнее мотнул головой Лукенич.

– Странно… А где сейчас его шмотки?

– Здесь еще заперто было… У меня в номере. Пардон – в каюте!

– Ладно.

– Послушай, ка-апитан! Ты что, думаешь, что я… Да нужен мне этот твой приемник! У меня своих до хрена, трофейных, понял!

– Вася, успокойся… Никому и в голову…

– Нет, постой! Это я что – вор по-твоему? – затуманенное сознание майора вступило, видимо, в фазу агрессии… Минут пять утихомиривали коллегу, потом наконец выпили по стопке:

– Тоже мне…

– Послал Господь наказание.

– А чего он?

– Все, хватит! Люди опрошены? Хотя бы первично?

– А кто? Фил, который обнаружил, – да. Потом твое объяснение, мой рапорт…

– Пассажиры?

– А в том секторе вообще никого на этот раз не поселяли, пустые каюты. Таможенник с дежурным по паркингу через другой ход выбирались – там короче… В бельевые кладовые никто с утра не лазал.

– Что же его туда понесло-то? Заблудился?

– Или к машине своей ходил – навестить? Пассажиры часто…

– Нет! Я проверил. – Пограничник счел необходимым подчеркнуть, что булку с икрой жует по праву. – У Петрова В. С. машины не было. Он круизник: Петербург Хельсинки – Петербург.

– Молодец.

– Но что еще важнее… Обычно такие ребята катаются с телками, чтоб время не терять на танцы всякие с разговорами. А этот – в одиночку!

– Значит, по делу.

– По делу на поезде едут. Или на машине. А паромом – дороговато, да и дольше получается…

– Слушайте! Что мы голову ломаем? Нам это надо? – Лавры Эркюля Пуаро капитана Виноградова прельщали мало. Особенно за «спасибо». – Завтра…

– Уже сегодня! – показал на часы Коротких.

– Сегодня придем в Питер, пусть тот, кому положено, копается…

– А тебе что – не положено? – недоверчиво глянул пограничник. Виноградов понял: как и все, майор считает его находящимся на службе.

– В отпуске я, Василий! В от-пус-ке! Случайно впутался.

– Ага. Рассказывай…

– Саня, подтверди!

– Точно, – кивнул контрразведчик, которому Виноградов вкратце обрисовал ситуацию, пока они возились с протоколом.

– Врете небось…

– Истинный крест! Век воли не видать.

– Так почему? Почему же ты..? – зарычал Лукенич так, что собеседники вздрогнули: – Так почему же ты не пьешь?! – Я-то думал…

* * *

Проснулся Владимир Александрович почти безболезненно: пили один коньяк, не мешали. Хорошо закусывали, и никто не курил, что, безусловно, повлияло на степень похмельного синдрома.

Стук в дверь повторился.

– Вовка! Мент поганый! Вставать пора…

Капитан вытащил себя из-под одеяла и отпер дверь: на пороге стоял Лукенич.

– Пойдем, подлечимся.

– Времени сколько?

– Да уже скоро Питер.

Виноградов повернулся к окну – точно, за бортом неторопливо ползли мрачноватые набережные Канонерского острова.

– Пойдем, заодно и сумку с вещами отдам…

Капитан поискал глазами штаны – делать нечего, эту чашу придется испить до дна…

Первое, что бросалось в глаза в одноместном полулюксе, который занимал отважный пограничник, – это стройная шеренга пузатых бутылок «Реми Мартин» под столом. Штук пять – уже пустые, они нахально сверкали в глаза золотом этикеток. Еще одна, ополовиненная, ждала своей участи в сиротливом окружении стакана и блюдечка с засохшими телами шпрот.

– Это ты неплохо погулял вчера, Вася!

В каюте, несмотря на натужную работу вентилятора, стоял отчетливый коньячный дух.

– Бывает… Ты только нашим на эту тему не особо, а?

– Обижаешь! Все мы люди, все человеки… – не дожидаясь, пока хозяин проявит гостеприимство, Виноградов шагнул в ванную.

– Ты что? Куда?

– За стаканом.

– Да я сам!

Но Владимир Александрович уже вынимал из специального зажима в стене требуемую посуду.

Странно, коньячный запах здесь казался еще сильнее…

– Наливай!

– Будь здоров!

– Взаимно!

Немного помолчали, дожидаясь искомого эффекта.

– Володя, если что нужно…

– Вася, о чем речь! Я тебе координаты свои написал?

– Да – домашний, служебный…

– Звони! Мало ли… Где?

– Вон, в углу.

У самого выхода, на рундучке, лежала дорожная кожаная сумка.

– Эта? Негусто вещей у него было.

– А сейчас и эти не нужны, – философски отметил Лукенич.

– Значит, решили шум не поднимать?

– Вроде… Сам же говорил вчера – бандит! Туда ему и дорога.

– И все-таки…

– Брось. Не бери в голову. Как ты сказал – нам это нужно? За такую зарплату, да еще в отпуске?

– Верно. Пусть хоть все друг дружке бошки поотрывают, дышать легче станет! Пошел я…

– Счастливо! Извини за вчерашнее, если что не так.

– Ерунда какая… Пока!

Виноградов подхватил сумку и потянул на себя дверную ручку.

– Вова, ты хоть опись проверь, содержимое…

– Зачем это? Пусть следак сверяет… Или наследники. Ого!

Паром уже разворачивался, готовый причалить к Морскому вокзалу.

– Да, не хватает только опоздать!

Нужно было еще побриться, принять душ…

* * *

– Еще чаю хочешь?

– Я домой хочу.

Виноградов успел переговорить по телефону с женой, убедился, что все в порядке, и только после этого согласился заехать в Морской отдел. Тем более что бывший шеф обещал доставку прямо к парадной, на черной «Волге»… Даже с учетом времени, потерянного в милицейских кабинетах, получалось ненамного дольше, чем автобусом и метро, с тремя пересадками.

– Сам-то что думаешь?

– Насчет чего?

– Ну, насчет журналиста?

– Да плевать мне на него, товарищ полковник! Сам не рад, что в кафе потащился… Все кувырком, блин, отпуск насмарку!

– Финны здорово наседали?

– От души! Вежливо работают, но плотно. Зато – машина с «мигалкой», билет на паром… Все честь по чести.

– Опознать кого-нибудь давали? Фотографии?

– Нет. Да я и сразу сказал, что убийцу и не разглядел толком – сначала вполоборота, потом вовсе со спины…

Храмов кивнул, и Владимир Александрович улыбнулся – третья звезда на погоне начальника Морского отдела была заметно светлее.

– Забыл, кстати, поздравить. С очередным званием. Кончились, значит, неприятности?

– Очевидно… – Полковник поморщился: уже давно подчиненные избегали напоминать ему о той истории с пароходским начальством, когда и сам шеф морской милиции чуть было не оказался в камере. Политика, мать ее. Экономика… Большие деньги! – У тебя ведь тоже служба наладилась?

– Потихоньку. Пока!

– Майора скоро?

– У меня потолок – старший лейтенант.

– Надо же! – удивился Храмов. Как будто сам в свое время не выпихивал Владимира Александровича из отдела, пытаясь отвести удар. Кстати, подумал Виноградов, он же должен Гутмана помнить – после той статейки…

Когда-то Храмов был для Виноградова не просто учителем и непосредственным начальником – еще с сопливых стажерских дней он считал этого лысоватого здоровяка своим Наставником, неизменно мудрым, строгим и справедливым… Блестящий профессионал, аналитик и работяга, нынешний шеф морской милиции карьеру делал жестко и быстро: вот и сейчас, ему еще и сорока нет, а в Управлении считается вероятным преемником генерала! По трупам Храмов старался не шагать, но когда посчитал, что в интересах собственной безопасности нужно пожертвовать любимым учеником…

Обиды у Владимира Александровича больше не было – так, легкая горечь и остатки уважения: кого другого с его идиотскими расспросами капитан давно бы послал подальше.

– Ладно. Утрясется все, забудется…

– У вас ко мне больше ничего, товарищ полковник?

– Да, самое-то главное! Насчет «Шолохова»… Как считаешь – убийство?

– А это уж вы сами разбирайтесь. Бумаги у Юрия Рубеновича…

– Ты-то что думаешь? Не для протокола? Ты же там был, все своими глазами…

– Кому это надо! A-а… – махнул Виноградов рукой: если сейчас сказать, что на уме, еще на час разговоров. Вообще домой не попадешь. А жена нервничает, дети ждут…

– И все-таки? Как сыщику…

– Бывшему! – Если у капитана и мелькнуло поначалу ностальгическое желание пооткровенничать с бывшим шефом, то теперь оно окончательно улетучилось: пусть каждый жует свой банан.

– Жа-аль… Не узнаю вас, Владимир Александрович. Совсем сломались, что ли? – Сочувствия в голосе Храмова не было, скорее – академический интерес.

– Помогли добрые люди. Кстати… – Виноградову вдруг захотелось пробить броню неколебимой полковничьей самоуверенности: – Кстати, если начнут по убийству этого журналиста копать, то ведь и пароходскую историю на свет вытащат? Негодяй был покойничек, прости Господи… Помните, что он тогда писал, а?

– Не припоминаю… – равнодушно покачал головой Храмов. – Тогда много всякой гадости печатали!

Владимир Александрович слишком хорошо и долго знал полковника, чтобы в это поверить: начальник морской милиции никогда и никому ничего не прощал. И уж тем более не забывал лично ему нанесенных оскорблений.

– Как же? В «Невских берегах» – коррупция, контрабанда через порт, махинации с отелями в Испании? Вас лягнул, меня…

– Да, было что-то, кажется… Давно! – Капитан добился чего хотел: желание продолжать беседу у Храмова пропало. – До свидания, Владимир Александрович. Водителя я предупредил!

– Всего доброго, товарищ полковник. Спасибо…

Торопясь вниз по лестнице, Виноградов подумал, сколько же человек завтра злорадно хмыкнут, прочитав в газетах об убийстве журналиста… Будет среди них и тот, кто заказал и оплатил «услугу». Впрочем, он-то уже, наверное, в курсе.

…По кабельному шла какая-то ерунда про китайцев, а до вечерних новостей еще оставалось некоторое время.

Виноградов наклонился, чтобы убрать в шкаф свежевыглаженные рубашки, и задел раскаленный утюг:

– Ох, ч-черт!

– Да успокойся ты… Не нервничай.

Татьяна выдернула вилку из розетки, аккуратно смотала шнур: заграничные приключения оставались в прошлом, хочешь не хочешь – надо впрягаться в привычную рутину домашних забот.

– Посмотри, спят дети?

– Спят… Больно!

– Смочи водой.

– Мерси за совет! Сам знаю.

– Перестань! Думаешь, ты один такой проницательный? – не в силах больше слушать задумчивых вздохов вернувшегося из ванной мужа спросила Татьяна. – Разберутся, кому надо… Если надо.

– Мне не надо! – пытаясь в очередной раз убедить и себя и жену, кивнул Виноградов.

– Ну вот… Дай программку! И нитки.

– Пожалуйста.

Владимир Александрович попытался сосредоточиться на нечитанных по случаю поездки «Аргументах и фактах», но газетные строчки почти не проникали в озабоченный мозг.

– Знаешь… Но на кой черт он тогда пьяного изображал?

– Ты опять об этом? – Пятнадцатилетний опыт супружества подсказывал Татьяне, что пока Виноградов не выскажется… Пришлось смириться: – Пограничника имеешь в виду?

– Кого же еще! До меня только потом доперло: коньячком-то из раковины воняло… Значит – что? Продукт он туда сливал.

– Ай-ай-ай, вот вредитель…

– Да? А зачем? Насильно никто его не поил, рюмки не считал. Наоборот…

– Знаю я ваше наоборот. Сам же говорил…

– Так это потом уже, вечером! А он на кой-то ляд старался показать, что сутки не просыхает. В принципе, я и не заметил бы ничего, если бы не система.

– Система?

– Ну – канализация судовая… Она же не как в городском водопроводе, даже от поездов отличается: система накопителей, принудительная дезинфекция… Трубы фановые. Немцы монтировали, по экологическим стандартам.

– Очень интересно. Я и не знала… – Татьяне трудно было скрыть, что эта проблема волнует ее значительно меньше, чем мог бы предположить муж.

– И майор не знал! То-то и оно… Коньячок за борт взял да и не ушел, «застрял» в резервуарчике.

– Ну, всякие могли быть причины…

– Назови хоть одну.

– Не знаю… Так, с ходу…

– Во! Я вот ничего не придумал… И дальше. Мы когда первый раз увиделись, у трупа, он сначала сказал что-то вроде: «А еще офицеры!» А потом сделал вид, что только после Саниного представления узнал, что я из милиции…

– Ну, у тебя же как штамп на лбу, на всю жизнь!

– Допустим… Все равно неестественно! И потом – как он догадался, что нужно спуститься?

– Что сделать?

Картинка, только что посетившая Виноградова, требовала немедленного осмысления.

– Когда Саня сказал, что у нас проблема, майор сразу к трапу метнулся. Не куда-нибудь – вниз! Матроса двинул…

– Ох… Не знаю, меня там не было. – Все сегодняшние дела можно было считать выполненными, пора было стелить постель. Татьяна незаметно зевнула.

– Именно! Уж больно он со своей простотой переигрывал… Как-никак разведотдел, не ГРУ Генштаба, но дураков не держат.

– Тем более. Куда ты лезешь?

– Да никуда я не лезу! Просто интересно…

– Мало по мозгам получал? Без неприятностей соскучился?

– Да нет…

Конечно, жена была права. Проще всего было бы выкинуть эту историю из головы. Включить Брюса Ли. Выпить рюмочку. И идти спать. Так и следовало поступить…

– Послушай, Володя… Если это плод твоей развитой фантазии – согласись, окажешься в глупом положении. На посмешище… – Они прожили вместе уже почти пятнадцать лет, и Татьяна знала болезненное самолюбие мужа, – А если все по-настоящему… Не лезь ты опять в мясорубку! Одного убили – и тебя не пожалеют. Все равно ничего не докажешь, сам сказал: оформят этого Петрова как несчастный случай – по твоим же бумагам!

– Не кричи.

– Хорошо… Извини. Поступай как знаешь.

Злясь на себя, Владимир Александрович проводил взглядом уходящую на кухню жену:

– Ты права. Конечно, все верно. Но тошно…

Жалости к угробленному кем-то бандиту Виноградов не испытывал: плевать ему было, кто, за что и как! Заслужил, наверное… Но сознавать, что некто, далекий и хитрый, мерзко хихикает сейчас, наблюдая за тем, как капитан милиции Виноградов и еще куча народа безропотно воплощает в жизнь разработанный где-то и кем-то план… Как безукоризненно совершаются предписанные извне телодвижения, произносятся реплики…

Государственная служба, а милицейская в частности, вырабатывает определенную привычку к унижению. Испытывать высшее наслаждение от сознания себя как микроскопического винтика гигантской, самодостаточной машины – не в этом ли залог успешного служебного роста? Благоволения начальства? Достатка?

В ванной Владимир Александрович чуть помедлил, прежде чем выдавить на щетку зубную пасту:

– И вообще… Как-то он не так вопрос о приемнике отреагировал! С чего бы?

По радио передавали сигналы точного времени…