Текст книги "Капитан Виноградов"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Синицын заметил реакцию собеседника, но продолжил:

– Во-вторых, последнее время в Питере его охраняли бойцы из Отряда. Кто-то перестарался, ну и… А в Хельсинки все-таки посвободнее – и наши люди с ним могли встречаться, и те, у кого было что сказать.

– Логично.

– Тем более что концы обрывались как раз между Выборгом и Лаппенрантой.

Концы в воду, подумал Владимир Александрович и представил себе тех утопленников в бухте…

– Где-то за неделю до смерти Гутман сообщил, что на него вышел интереснейший человечек… Слушаешь?

– Меня это не интересует.

– Ты в любой момент можешь уехать! Никаких проблем.

– И живым до дому доберусь?

– Может, тебе еще роту автоматчиков дать? И балдахин с носилками?

– Не ори! Допустим, я тебе верю… Иначе не приехал бы. Ну?

– Расскажи про Лукенича.

– Про кого?

– С самого начала – о чем просил, чем интересовался… что предлагал? Ведь нашел же тебя – негласно? Без свидетелей?

– Синицын… – Владимир Александрович протяжно вздохнул и с оттенком сожаления посмотрел на собеседника – Синицын, ты всерьез думаешь, что я тебе отвечу?

– Надеюсь.

– Хм-м… Убеди!

За окном постепенно, но неотвратимо густели сумерки. В Питер въехать засветло уже не удавалось…

– Петров не работал на госбезопасность. Он состоял на связи у Лукенича!

– Ну и что?

– Тамарин знал об этом. Считалось, что покойник «сливал» погранцам всякую шушеру: мелких контрабандистов, побирушек из таможни, поддельные паспорта… Взамен те ребята должны были смотреть сквозь пальцы на настоящую, серьезную деятельность.

– И что же?..

– У Лукенича было отличное оперативное прикрытие – агентура среди местных жителей, в туристических фирмах, поездных бригадах…

– Почему я должен тебе верить?

– А ты и не должен. Просто я расскажу тебе, как все, видимо, было, а ты попробуешь опровергнуть…

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем лично мне это нужно?

– Элементарно! В целях собственной безопасности… Если то, что я тебе сейчас расскажу, – верно, то ребята, с которыми ты сегодня встретился на трассе, не остановятся: в этих веселых компаниях осечек не прощают… И надеяться тебе остается только на нас, потому что именно мы вычислили инициатора и предъявим ему свои претензии раньше, чем он тебе – свои.

– Та-ак… – Все то выглядело вполне в рамках правил, тех извращенно логичных правил игры, по которым существует наше больное общество. – Допустим!

– Тогда слушай! – Синицын поднял, наклонил и с сожалением поставил на место опустевший кувшинчик. – Ч-черт! Ладно… Первое время этот погранец, видимо, принюхивался: долю получал от Петрова, прямо скажем, копеечную, хамство его терпел. А потом в какой-то момент Витьку под себя и подмял!

– Как?

– Знать бы! Ты же Лукенича видел – волкодав! Хитрый, умный, злой… И сильный – не чета братве нынешней.

– Боевой офицер! Спецназ…

– …которому государство, кроме дюжины жестянок на грудь да пенсии в сотню долларов, ни шиша больше предложить не может.

– Да, – вынужден был согласиться Виноградов. – Если такому не дать – он сам возьмет…

– Скорее всего было так… Клиентов вывозили в безлюдное место, в погранзону. Там грабили. Убивали. Трупы уничтожали.

– Смысл?

Все виденное и слышанное за последнее время работало на эту версию. Непонятен Виноградову был только мотив.

– Выгода есть. Во-первых, та половина оплаты, которую должны были получить по прибытии. Затем, у каждого с собой хоть какие-нибудь, но сбережения есть, не обязательно в валюте, это может быть золотишко фамильное, камни… Люди же дома продают, скотину, всякое прочее… Совсем уж пустым мало кто срывается!

– Пожалуй.

– В-третьих, экономия на накладных расходах: нет необходимости платить тем, кто задействован на переправку и прием «партии» на том берегу залива, в Финляндии.

– Да-а… Изрядные суммы!

– Гутман из Хельсинки связался с шефом, сообщил, что на него вышел человек, который якобы знает, когда и где русские пограничники захватили и утопили катер, полный людей.

– Пограничники?

– Ну, я подробностей не знаю, но что-то в этом роде… Тамарин сразу же решил Петрова послать – его епархия, пусть расхлебывает. Тот, видимо, запаниковал, доложил Лукеничу.

– Дальнейшее я видел.

– Скорее всего ликвидация Петрова не планировалась. Но после твоего непонятного появления на пароме, да еще суеты Коротких при этом… Майор, очевидно, решил, что писака успел подстраховаться, стуканул финнам или нашим чекистам насчет предстоящей встречи, что раб Божий Витька засветился и возьмут его теперь в оборот…

– Логично, вполне. А фактически?

– Я не думаю, что в Хельсинки Петрова ждали – отработать его можно было и дома, даже проще намного. Другое дело, что на встречу в порту Гутман с собой никаких бумаг не принес. Хотел, видно, поторговаться.

– А были какие-то бумаги?

Синицын непонимающе посмотрел на Владимира Александровича, потом, сообразив, кивнул:

– Ах да! Ты же не в курсе… Это финские сведения.

Оставалось только позавидовать – тамаринская разведка имела возможность контролировать обмен самой доверительной информацией между коллегами по обе стороны границы. Свой агент в качестве переводчика! Мечта любой спецслужбы.

– А что известно о том человеке, который на журналиста клюнул? Что есть о нем?

– Никаких данных… Мы считали сначала, что это ты, но…

– Польщен! Не вы одни… Кстати, ташкентское землетрясение и смерть Улофа Пальме – это тоже не моих рук дело. И попугаев в ЦПКиО я не насиловал…

– Ой, только не заводись!

– Да ладно… Надоело просто. Домой хочу.

– Сейчас… Насчет бумаг… Полицейские сегодня утром привезли с собой какие-то схемы, карты.

– Ни с того ни с сего?

– Да нет! Мой парень считается чем-то вроде прикомандированного от МИДа к контрразведке… Так вот, его вчера еще предупредили, что под предлогом обеспечения визига генерала Клочкова в Финляндию будет проводиться совместная акция спецслужб. В районе Выборгских шхер.

– Ладно – ФСК… А погранцы об этом как узнали? И наши – милиция морская?

– Ну, совсем без них было бы неприлично, но… Храмова твоего и полковника Волосова чуть ли не в последний момент проинформировали.

Виноградов понимал, что таким образом госбезопасность пыталась примирить принципы конспирации с межведомственной этикой.

– Значит, с кем контактировал Гутман, мы не знаем? И как те сведения, о которых он сообщил, попали к финнам, тоже?

– Да. Но судя по вашей сегодняшней морской прогулке, все это оказалось не «липой».

– Что предлагаешь?

– Сначала скажи – веришь мне?

– Что касается версии о роли Лукенича… похоже на правду.

– Отдай мне его!

– Как?

– Он сейчас бесится, нервничает, пытается понять, откуда утечка, что еще знают, кто в конце концов им занимается. Чекиста с «Шолохова» грохнул… Оказалось – зря!

– А кого – не зря? Гутмана? – хмыкнул Владимир Александрович. Собственный цинизм уже начал ему надоедать.

– Не цепляйся к словам! О себе подумай.

– Я последнее время только этим и пытаюсь заниматься! Только вы не даете…

– Хорошо, будем размышлять конкретно. Ты жив пока только потому, что Лукенич понимает – новый труп в деле сейчас опасен.

– Да какой смысл ему меня убивать-то?

– Ну, хотя бы просто из доброй диверсантской привычки – рабочее место за собой оставлять аккуратно прибранным…

– Что тебе надо?

– Лукенич выйдет на тебя в ближайшее время… Посылать, наверное, больше никого не будет, выйдет сам, лично!

– Да уж вряд ли он кого-нибудь пошлет!

После того как майор узнает, что четверо его людей после встречи с Виноградовым прямиком отправились в морг, ему будет очень непросто поверить, что милицейский не имеет к происходящему никакого отношения.

– Что-то не вяжется…

– Что?

– Если меня убивать не собирались, зачем Лукенич засаду на трассе организовал? Кошелек отнять и канистру запасную?

– Может, пугнуть?

– Вряд ли… – Владимир Александрович подумал, что, наверное, имело бы смысл порасспросить об этом самих парней из «фронтьеры», но сейчас для этого было уже несколько поздновато.

– Вопросов много, Саныч… Например, как они узнали, что ты поедешь именно утром и на машине… И куда поедешь…

– Пошли бы вы все! Давай короче.

– Короче – так! Лукенич назначит встречу… Сразу не соглашайся и свяжись со мной.

Бывший оперативник сунул Виноградову глянцевый прямоугольник визитной карточки: какой-то Шмулев Иван Яковлевич, генеральный директор…

– Никакого Шмулева нет! Это мой телефон – только четыре последние цифры в обратном порядке.

– Грамотно!

– Как умеем… Встречу назначишь, где я скажу, время тоже! Сам можешь не появляться.

– Справитесь?

– Не волнуйся. У нас тоже волкодавы есть, не хилее!

* * *

В глубоких сумерках застенчиво шелестел прибой, и уже невозможно было различить, где кончается шершавая поверхность залива и начинается наспех прикрытое облаками осеннее небо.

– Сам выбраться сможешь?

– Найду дорогу.

Виноградову хотелось поскорее покончить со всем этим, приехать в Питер, выспаться… А там видно будет!

– Значит, договорились.

– Ладно… – Владимир Александрович уже звенел ключами, пытаясь открыть свою «пятерку». Это оказалось не так просто, учитывая темноту и раздерганные нервы.

– Сейчас! – Хозяину наскучила виноградовская возня, и он повернулся куда-то в направлении сарая. – Эй, кто там… Свет во дворе включите!

Несколько мгновений оба стояли не шевелясь, ожидая реакции.

– Эй! Блинчик, Эдуард?

Вдали что-то звякнуло – или, может быть, показалось…

– Вы там что, сдохли все? Э-эй!

В следующую секунду что-то лишило ноги Владимира Александровича опоры.

– Еб..!

Огромная, пахнущая землей и железом ладонь не больно, но бесцеремонно сплющила лицо, перекрывая на вдохе готовый вырваться крик. Скрутив позвоночник, туловище Виноградова припечатали к автомобильному капоту:

– Тих-хо…

Пространство вокруг ожило, заполнившись множеством одинаковых фигур в черном. Одна из них уже восседала верхом на Синицыне, защелкивая наручники на вывернутых запястьях…

10

Симпатичный сыщик не всегда раскрывает тайну. А иногда и тайны нет. Бывает, нет даже сыщика. Что же тогда остается?

Буало-Нарсежак. Из сборника «Как сделать детектив»

Многолетний опыт общения с силовыми структурами подсказывал Владимиру Александровичу – трепыхаться не стоит. Это не просто бессмысленно. Это еще и очень больно.

Тем не менее совсем без воздуха тоже было невозможно, поэтому капитан заелозил, высвобождая нос и одновременно проверяя степень свободы для остальных частей тела: судя по размерам ладони и хриплому голосу, в навалившемся сзади мужике было пудов десять живого веса… Не считая бронежилета.

– Ти-хо… – снова повторили над ухом, и Виноградов напрягся в ожидании карательных санкций.

Однако хватка внезапно ослабла:

– Ноги в стороны, руки на капот! И не дергайся…

Тиски, сжимавшие тело, ослабли, и капитан получил возможность выполнить команду. Торопливо втянув в себя сырой и сладкий воздух, он ждал продолжения – таковым обычно являлся удар по печени или сзади в пах… но вопреки устоявшейся практике Виноградова только обстоятельно ощупали:

– Оружие?

– Нету!

Мимо проволокли Синицына, с каждым шагом задирая ему скованные сзади руки выше и выше, так что тому приходилось, чтобы не рухнуть лицом в гравий, суетливо перебирать ногами.

На крыльце беззвучно выросла очередная фигура в черном, и короткий энергичный жест показал участникам операции, что дом осмотрен.

– Закончили.

Команда прозвучала прямо над ухом, почти без искажений, так что Владимир Александрович даже не сразу сообразил, что всего-навсего слышит рацию стоящего сзади «захватчика». Голос в динамике, казалось, не приказывал, а просто констатировал факт, но пространство перед домом моментально опустело. Старший выждал мгновение, затем спустился с крыльца и растаял в сгущающейся темноте кустарника.

– Пошел!

Виноградова опять приподняли за шиворот, позволив сдвинуть затекшие в неудобной позе ноги.

– Быстро. И тих-хо! Башкой не крути…

Капитан отказался от робкой попытки рассмотреть конвоира и направился по еле заметной тропинке к лесу.

– Руки за голову!

Наручники на Владимира Александровича почему-то не надели – чувствовалось, что такое явное несоблюдение правил игры в равной мере смущало и капитана, и того, кто шел сзади.

Нельзя сказать, что Виноградов скучал без металла на запястьях, ушибов и синяков… Просто это бережное, без следов физического воздействия задержание чревато было, к примеру, случайной пулей в спину якобы при попытке к бегству.

– А куда мы?.. – замедлил он шаг.

На всякий случай Виноградов решил испытать судьбу.

Это была непозволительная вольность, чреватая увечьями средней степени тяжести. Однако ничего, кроме тычка автоматным стволом под лопатку, не последовало:

– Вперед, блин!

Очевидно, насчет Владимира Александровича имелись какие-то особые указания.

Они уже двигались среди сосен:

– Стой!

Прямо поперек тропинки лицом вниз лежали двое. Виноградов сразу же узнал длиннополое пальто переводчика и разорванный свитер на борцовском плече синицынского охранника.

Чья-то рука хозяйски вцепилась в коротко стриженные волосы здоровяка, вывернула к свету то, что когда-то было лицом: сплошной запекшийся уже кровоподтек с ярко-алым провалом рта.

– Пытался сопротивление оказать… дурачок!

Капитан поискал глазами говорившего, голос показался ему знакомым. Но в этот момент рука в черной перчатке разжалась, и голова охранника с безжизненным стуком ударилась о землю.

– А этому – так, для порядка.

Переводчик действительно выглядел несколько лучше, хотя ему тоже нельзя было позавидовать – очевидно, парень нужен был еще для того, чтобы говорить и писать.

– Да что мы все о грустном, Владимир Александрович! Пойдемте-ка на бережок, прибой послушаем…

– Что-то не хочется… Дует там, боюсь простудиться!

Это было нахальство отчаянья, последняя на сегодня попытка сохранить видимость честного партнерства.

– И все-таки придется.

По барственно-командным интонациям, звучащим в голосе говорящего, Виноградов узнал утреннего генерала, организатора круиза по выборгским шхерам.

– А вы разве не в бане?

Вопрос был, конечно, идиотский, но собеседник и его не оставил без внимания:

– Нет. Я не в бане.

– Тогда пойдемте… – кивнул капитан: госбезопасность – это все-таки лучше, чем бандиты. Во всяком случае, так принято считать.

Постаравшись не наступить на распластанные поперек тропинки тела, Виноградов двинулся в сторону залива. Было чертовски приятно ощущать отсутствие сзади сопровождающего с автоматом.

– Хороший вечер!

Совсем рядом оказалась неказистая пляжная скамейка. Генерал символически смахнул с нее песок и уселся, приглашая Владимира Александровича занять место рядом.

– Для кого как, – дипломатично отреагировал тот, думая о Синицыне и тех двух на тропинке. Однако присел.

– Я погоду имею в виду, – отчеканил собеседник.

Действительно, ветер стих, пахло водорослями и прибоем, а сквозь размашистые проталины облаков уже теплились первые звезды.

– Согласен.

– Вот и хорошо… Начало положено.

Генерал замолчал, меланхолично поигрывая подобранной где-то по пути веточкой, потом с хрустом переломил ее и отбросил подальше.

– У меня к вам просьба…

– Знаете, я в последнее время чувствую себя чем-то вроде бюро добрых услуг. Все просят о чем-то, пугают…

– Не дерзите, капитан! Не стоит.

Это было сказано так, что Владимир Александрович поверил – да, действительно, не стоит:

– Я слушаю вас.

Генерал вынул из кармана мятого плаща черный с золотыми буквами диктофон, размером и формой напоминавший мыльницу. Нажал кнопку воспроизведения.

– Себя послушайте!

Качество записи оказалось не идеальным, но вполне можно было разобрать.

«– Саныч, совсем ты меня… Короче! Берем несчастных беженцев, сволоту всякую… Пардон! Так вот, привозим их сюда, потом переправляем дальше – к скандинавам, в Германию или куда еще хотят. Пусть плодятся и размножаются.

– Выгодное дело?

– Весьма!

– Они же бедные? Что с нищего возьмешь?..»

– Еще? – спросил генерал.

– Да, если можно… Ближе к концу!

Пристрастие чекистов к средствам технической разведки секрета для Виноградова не составляло. Он просто хотел выиграть чуть-чуть времени и понять, стояла ли «радиозакладка» только в гостиной, либо под контролем находился весь домик.

Генерал понимающе кивнул и быстренько перемотал ленту:

– Пожалуйста!

«– Это что, румынские беженцы были?

– Да! В этом случае – оттуда. В июле, правда, четверо суданцев не доехали, но как-то без шума обошлось: может, их друзей на родине успели шлепнуть, может, еще чего… Так что это списали на естественную убыль.

– Как на овощебазе… А из-за наших бывших социалистических братьев скандал поднялся? Сколько их пропало?

– Двадцать семь в общей сложности…»

– Достаточно?

– Вполне. Тому, кто запись делал, можно премию дать.

Генерал снова кивнул и сунул руку в тот же карман:

– На!

Виноградов удивленно смотрел на смятые купюры:

– В смысле?

– Тому, кто запись делал.

– Простите?

Собеседник явно наслаждался ситуацией:

– Позволите?

Он, не торопясь, отогнул толстый лацкан виноградовской кожанки и почти без усилия вынул что-то похожее на булавку, чуть, правда, подлиннее.

Радиомикрофон? Владимир Александрович видел такие на выставках в Гавани, да и в каталогах…

– Конечно.

– Давно? Если не секрет.

– С лоцманского катера. – У генерала был вид человека, только что оказавшего знакомому необременительную услугу и готового вежливо выслушать слова благодарности. – Там жарковато было… Вы курточку-то без присмотра и оставили.

– Да-а… И что же вы с этим, товарищ генерал?..

– Можно просто – Федор Федорович.

– И что же вы с этим, Федор Федорович, делать собираетесь?

Генерал убрал в карман сначала деньги, потом диктофон:

– Но запись, согласитесь, интересная?

– Безусловно! Интересная, но… оперативная. И не санкционированная, так? Трудно будет легализовать.

– Трудно! – согласился собеседник – Но вот вы нам и поможете.

– Я?

– Так точно. Вы напишите заявление с просьбой выдать вам средства негласной аудиозаписи предстоящей беседы с неким гражданином Синицыным С. П. Задним числом, конечно… В соответствии с Законом об оперативно-розыскной деятельности. Добровольно выразите желание задокументировать содержание предстоящего разговора, так как… ну, например, подвергаетесь вымогательству или вас склоняют к сотрудничеству с иностранной спецслужбой. Это – на выбор!

– Спасибо… А потом?

– Да как и в милиции! Составим акт, зарегистрируем, согласуем… Потом допросим вас по содержанию записи… Формальности!

– И все?

– Пока – все.

– Спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. – Виноградов постарался, чтобы его голос звучал как можно вежливее. И тверже. – Извините, конечно…

– А почему? – сделал вид, что удивлен, Федор Федорович.

– Видите ли, есть обстоятельства…

– Вы случайно не утренний инцидент на трассе имеете в виду?

– Допустим.

Капитан чувствовал себя очень неуютно. Особых каких-то препон морального характера к тому, чтобы помочь чекистам в разоблачении сложившейся преступной группы торговцев живым товаром, он не видел. И дело даже не в страхе перед грядущим бандитским возмездием – нет, он был «по жизни ментом» и по всем бытующим в криминальной среде понятиям просто делал свою работу, но… сдать с потрохами человека, который несколько часов назад спас тебе жизнь? Извините!

– Тогда я вас разочарую.

Он снова сунул руку в плащ – на этот раз за пазуху:

– Глянь-ка!

Это вновь были фотографии, но в отличие от тех, лукеничевских, запечатлевшие абсолютно живых людей: Синицына и еще двоих, лица которых показались капитану знакомыми.

Точно! Это были утренние парни из иномарки – старший и еще один: все трое серьезные, что-то деловито обсуждающие… А вот и сама «фронтьера» – старший собирается садиться, пожимает бывшему оперативнику руку… Слева внизу – распечатка времени, по которой было видно, что все это происходило по меньшей мере на несколько часов позже встречи Виноградова на трассе с «фронтьерой».

– Может быть липой! – без уверенности пожал плечами капитан. – При ваших-то возможностях…

– Это не липа. И вот это…

На следующем снимке было зафиксировано задержание – какой-то дворик, стандартные позы бандитов, автоматчики в черном.

Цифры: семнадцать часов, десять минут, сорок пять секунд.

– Личная «бригада» Синицына. Его, так сказать, тесный коллектив.

– Задержаны?

– Двое сразу арестованы – те, что с оружием… А один в больнице.

– Неудивительно! – Виноградов представил себе ребят из гэбешной группы захвата. Народ серьезный…

– Не-ет! – отмахнулся Федор Федорович и пояснил: – Нет, в больнице тот еще до нас оказался. Ты ему ногу колесом переехал.

– Я нечаянно, – пожал плечами капитан, – так получилось.

– Бог простит! Кстати, уже дают показания.

– Надо же…

– Рассказывают, что получили команду дождаться тебя на шоссе, тормознуть, напугать от имени тех, кто якобы остался после покойного Петрова… Будто бы проговорившись, назвать фамилию некоего Лукенича, который якобы…

– Якобы… Как будто… Надоело-то как! – Виноградову и его собеседнику в какой-то момент показалось, что капитан сейчас встанет и уйдет.

Но Владимир Александрович остался сидеть.

– Подождите… Дайте сообразить.

Генерал кивнул и принялся почти ласково рассматривать хмурящего лоб Виноградова.

– А откуда они узнали, что я поеду… и когда?

– Телефон! Ты же с Шишкиным договаривался?

– Допустим…

– Прямо внизу, в парадной – вот такой «жучок»! – Федор Федорович показал крохотное пространство между большим и указательным пальцами. – Особо и не маскировали… Мы, когда эту штуку обнаружили, подключили к ней помеху. Тамаринский технарь, естественно, от этих наведенных шумов захотел избавиться – сунулся со своими отвертками… Наружное наблюдение к нему на хвост село, так и вышли на инициатора. Довольно просто…

– Здо-орово! – Владимир Александрович оценил элегантную, хотя и несколько нахальную комбинацию, но поинтересовался: – Хорошо, а вам-то что на моем телефоне понадобилось? Неужто и санкция была? Прокурора?

– Отку-уда санкция! – печально вздохнул генерал. – Была бы… Так, профилактика! В целях защиты потенциального свидетеля от возможных противозаконных воздействий криминальных структур.

– Красиво излагаете.

– И работаем неплохо!

– Видите ли, товарищ генерал… Даже с ваших слов – Синицын-то зла мне лично не желал! Припугнуть хотел, вытянуть под себя, обмануть… Да!

– Тебе мало?

– Это все в рамках правил… Хотя, конечно, тема для беседы у меня с ним теперь найдется!

– Тебя бы убили потом.

– Это вряд ли!

– Лик-ви-ди-ро-ва-ли! – слово это Федор Федорович произнес отчетливо, со вкусом, компенсируя отсутствие убежденности эмоциональным накалом.

– Все там будем.

– Только торопиться не надо.

– Послушайте… Мне все это нужно? Жил себе тихо, мирно… Черт дернул кофейку перед поездом попить! Все пугают, сулят чего-то.

– А что сулят? – оживился генерал.

– Разное… Вот вы? Вы – что предлагаете? Взамен на то, что я ввяжусь в эту вашу драку с тамариндами? И еще неизвестно с кем?

– А что тут предложишь… – понурился Федор Федорович. – Денег у нас не так чтоб много… Если только, как говорится, на идейной основе?

– Плевать на деньги! И на идеи ваши!

– Тоже верно… Вот, разве что, пожалуй… – Контрразведчик сделал эффектную паузу и выдал: – В принципе, мы можем закрыть глаза даже на твою работу в интересах спецслужбы одного сопредельного государства.

– Чего?

– Ну, проще говоря, на то, что ты шпион.

– Кто?

– Шпион. Предатель Родины.

– Чей шпион? – Самое страшное, что генерал не шугал.

– Финский. – Федор Федорович помолчал и решил усилить впечатление: – Агент финской разведки Виноградов.

– А не пошли бы вы… Наследники Дзержинского!

– Капитан, я похож на дурака? Или на дешевого провокатора?

– На дешевого? Нет, пожалуй…

Но генерал решил пропустить дерзость Владимира Александровича мимо ушей.

– Я даже не спрашиваю, откуда ты узнал о затопленном катере…

– Да? – Виноградову казалось, что способность удивляться у него абсолютно атрофировалась. Если бы сейчас на погруженную в дрему поверхность залива со свистом и пуканьем опустилась летающая тарелка, он отреагировал бы на это значительно более вяло, чем оно того стоит…

– Я вообще ни о чем не спрашиваю – в конце концов от враждебных стереотипов надо уходить, разведкам стоит сотрудничать – это как раз тот случай… Я просто прошу о незначительной услуге!

– Федор Федорович… По-вашему, как все было?

– С твоей вербовкой? А я думал, что это ты мне расскажешь. Если захочешь, конечно.

Виноградов отчетливо застонал:

– 0-ох!

– Ладно, ладно… Договорились же! – генерал действительно был убежден, что они о чем-то уже договорились. – Это ведь ты передал финнам карту? И сведения про Лукенича?

– Нет.

– Врешь!

– Не вру! Лукенич сказал, что он работает на какую-то такую крутую спецслужбу, что… Круче даже армейского разведупра! И что «огурцовые» погоны – только прикрышка, временная.

– Кто – Лукенич? На него похоже… Слушай, капитан! Этот парень – просто талантливый бандит. Везучий, хитрый, но – жадный! Его наши коллеги из Средней Азии разрабатывали плотно: мародерство, поборы, гашиш… Но не смогли ничего сделать – как же, любимец публики, герой границы! Полна грудь орденов.

– С потолка?

– Нет, почему… Заслужил, наверное.

Оба помолчали, потом генерал все-таки продолжил:

– Одно другому не мешает.

– Война!

– Так он и здесь ведь не остановился, сам знаешь.

– Бывает…

– Он тогда чудом вывернулся. Нашлись благодетели, перевели в спокойный округ…

– Свинья везде грязь найдет?

– Что-то в этом роде…

– Я за последнее время слышал столько версий происходившего…

– Хочешь еще одну услышать? Ладно, давай так попробуем, если тебе легче будет решиться… Время, время!

Генерал демонстративно отогнул рукав плаща.

– Мы, Владимир Александрович, честно говоря, еще раньше финнов этот самый «выборгский работорговый путь» нащупали… Карельский, так сказать, транзит! Только спешить не хотели, чтоб не получилось, как сейчас. И напрасно приятель твой, Шишкин, вперед батьки полез!

– Шишкин?

– Брось! Будто не знаешь… Началось все с того, что этот Шишкин на основании данных агентуры в порту спецсообщение накатал по инстанции, полковнику Храмову, об использовании маломерного флота и яхт для нелегальных пересечений госграницы. И не надо было делать слона из мухи – ничего там сверхценного или конкретного не было… Шеф твой бывший, начальник Морского отдела, абсолютно правильно поступил – отправил бумагу погранцам.

– Отпихнул? – зная Храмова, капитан не сомневался, что так и было: полковник за версту чуял скользкие ситуации и мгновенно перекладывал ответственность на чужие плечи.

– Мальчишки! Что ты, что приятель… Это называется – отправил по инстанции. Конечно, время прошло, пока полковник Волосов из отпуска вернулся, пока меня нашел… Потом мы решали, как все умно организовать…

– Вы будто оправдываетесь?

– Что-о? Ну ты хам… На одной из ваших с Шишкиным попоек он тебе все рассказал, – голос Федора Федоровича звучал отточенными строками обвинительного заключения, – а ты уж передал информацию резиденту. Финны, согласен, сработали оперативнее – перехватили у себя группы…

– Суданцев?

– Во! А ты мне тут целку изображаешь: не знаю ничего, оставьте в покое…

– Об этом Синицын сказал.

– Допустим… Тут надо признать, что финны молодцы – сразу же связались. Мы их предложение по перехвату очередной крупной партии «живого товара» приняли, организовали все… Но кто же про Лукенича мог подумать?

– Его задействовали?

– Волосов, начальник разведки погранцев, как раз в госпитале лежал. И майор остался исполняющим обязанности. И ему, естественно, поручили.

– Ясно. Остановить отправку Лукенич почему-то не успел, пришлось в пути, наспех… концы в воду.

– Видимо, так и было. А потом ты откуда-то про все опять узнал: что пограничники, дескать, людей расстреляли, что утопили их там-то и там-то… Не от Шишкина, нет?

– А он откуда мог знать?

– Ну, вам виднее! Может, у него источник без регистрации есть в той компании… Или кто из туристов, рыбаков случайно увидел и в ближайшую милицию, портовскую милицию Выборга, сообщил?

– Вадим бы доложил Храмову.

– Только не надо опять в наивность поигрывать! С чего это он потащится к начальству, если уверен, что после его сообщения не только никто не шевелится, но и наоборот. Вы же, молодежь, считаете, что, начиная с подполковника, каждый – или дурак, или вредитель…

– Не ка-аждый!

– Вот! Вот именно… Докатились со своим вечным критиканством до шпионажа! Сопляки.

Генерал сплюнул в песок и продолжал:

– Приказали тебе на Гутмана выйти твои хозяева. Видимо, чтоб Петрова в Чухляндию выманить. Они ведь, если не ошибаюсь, к тому времени на показаниях суданцев кое-кого и из своих забрали. А те вломили русского партнера. Так?

– Не знаю! – Виноградов понял уже, что у собеседника, кроме этой бредовой версии, ничего за пазухой нет.

– Вполне может быть. Они ж перед агентом не обязаны отчитываться, так? А когда выяснилось, что мы все в дураках, а именно: журналиста прикончили, клиент на берег так и не сошел, хотя в визовых списках значился, подсадили тебя прямо на «Шолохов»… для внутрикамерной, так сказать, разработки. А дальше Лукенич запаниковал зазря, думая, что вы с опером моим, покойником, в паре… Ну – что? Будем акт составлять на инициативную аудиозапись? Морда твоя шпионская…

Голос у Федора Федоровича опять был ласковый, почти домашний. Где-то за спиной, в темноте прибрежного леса, негромко копошились у своих машин серьезные парни в черных комбинезонах, некому было помочь советом.

Решение приходилось принимать самому…