Текст книги "Капитан Виноградов"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

– Как! – довольно расхохотался бывший опер. – Как… Я им сказал, что Галкин муж! И иду бить ей морду за то, что вчера она с любовником…

– Поверили?

– Ну как видишь!

Виноградову почему-то вспомнилось высказывание древних о том, что смех – оружие побежденных…

* * *

Если пройти вдоль начальственных, обитых кожей дверей, миновать инспекторские кабинеты, кассу и вечно запертый на ключ служебный туалет, то сразу же за пахнущей вениками и хлоркой подсобной кладовкой окажешься в тупичке. Но это только на первый взгляд конец коридора – человек знающий привычной рукой повернет неприметную ручку и приоткроет путь дальше, на «черную» лестницу…

Когда-то ею пользовалась прислуга – кухарки, молочницы, дворники и прочая барская челядь. Теперь же, ведомые, очевидно, генетической памятью, лестницу облюбовали «слуги народа»… Самому народу о существовании этого хода знать было не положено.

– И куда это мы? – поинтересовался Владимир Александрович, шагая вслед за Синицыным в прохладную полутьму. Неприятностей пока не предвиделось, но…

– Не догадываешься? – Сопровождающий шумно втянул носом воздух.

– У меня насморк. Хронический. Я тебе, по-моему, еще тогда, на Анарском перевале, говорил.

– Сочувствую… Саныч, эта лестница ведет прямо на кухню ресторана «Северное море»!

– Ого!

– Кто знает – обычно всегда пользуется. Только знают не все, естественно: девочки из горкоммунхоза, милиция местная… еще кое-кто.

Виноградов подумал, что лестницей можно пользоваться и снизу вверх, когда, допустим, надо незаметно покинуть ресторан…

– Осторожнее, здесь лампочка перегорела.

Теперь даже грубое обоняние капитана подтверждало: кухня! Белый кафель стен, метлахская плитка на полу… Еще одна дверь – и уютный зальчик окнами на площадь.

– Присаживайся.

Они устроились в уголке, рядом с массивной, купеческого вида стойкой.

– Машенька, птичка! Два по пятьдесят армянского, бутербродики и кофейку. Хорошо?

– Минуточку, Сергей Петрович!

Коньяк оказался великолепный.

– Будь здоров!

– Тебе того же… За нашу встречу!

– Согласен. Хотя я, собственно, в случайные встречи не очень верю…

– Правильно делаешь. – Синицын с удовольствием откусил половину сэндвича. – Случайные встречи требуют организации.

– Ну? Слушаю тебя.

– Ерунда! Очень нужно было повидаться, заехал к тебе в Отряд… Там говорят – не будет до вечера. Что – ждать, что ли? Пришлось подсуетиться!

Врет, подумал Виноградов. Скорее всего – «пасли» машину: куда, а главное, когда они с Королевым отправятся, до последнего момента никто не знал…

– Сережа, я ж тебя не спрашиваю – как! Хотелось бы знать – зачем…

– Резонно… И все-таки, согласись, здорово, что Галка оказалась моей знакомой!

– Она что, тоже из вашей… организации? Или просто работает на тебя? – спросил Владимир Александрович.

– На нас много кто работает… Кто за деньги, кто «втемную». Некоторые со страху! – уклончиво пожал плечами бывший опер. – Какая разница? Пареньку-то твоему помогли?

– Да. Спасибо! Поэтому я тут с тобой и сижу, разговоры разговариваю… А надо бы в Отряд возвращаться, у меня ведь не сдельщина – повременка! Оклад, если не забыл еще…

– Не забыл. Вспоминаю! Как страшный сон.

Опять врет, подумал Виноградов. Только теперь самому себе. Он же толковым офицером был, азартным сыщиком… Не просто службу тянул – жил в милицейской шкуре! После той кавказской истории, когда они прохлопали партию наркоты и начальник местного управления вынужден был лизать задницу военным «особистам», Владимир Александрович отделался строгим выговором. Старшего же лейтенанта Синицына сделали крайним и заставили написать рапорт…

– Я все хотел найти тебя тогда…

– Хотел – нашел бы.

Тоже верно. Можно, конечно, начать оправдываться, сказать, что самому пришлось не слишком сладко после возвращения, но…

– Прости.

– За что, Саныч? Это жизнь. Все к лучшему…

– Еще по полтинничку? Я закажу!

– Не смеши… Машенька!

Выпили. Это чисто по-русски – лечить комплекс вселенской вины алкоголем…

– Ну, судя по всему, ты хотя бы не бедствуешь?

– Нормально! – Синицын вытащил из кармана красную книжечку с гербом, почти такую же, как милицейское удостоверение: – Юридический отдел мэрии… Консультант!

– Кру-уто..! – Коньяк уже растекся по телу, и Владимир Александрович громко рассмеялся, вспомнив, как отрекомендовался ему бывший приятель, свою реакцию, последовавшую за тем цепочку мыслей и умозаключений. – Насчет организованной преступности – это, старик, ты здорово меня…

– Саныч, ты ведь Тамарина помнишь?

– Естественно. – Смех сам собой потух: наступала кульминация разгрома.

– Я теперь в его команде.

– Киллером? – наивно округлил глаза капитан.

– Нет. Что-то вроде ответственного за связи с общественностью, в первую очередь, естественно, с милицейской общественностью…

– Солидный пост… Хорошая карьера. А это – не мешает? – Виноградов кивнул на карман, куда только что упряталось «мэрское» удостоверение. – Или так – документ прикрытия?

– Почему? Все законно, одно другому не мешает. Даже наоборот! Хозяин предлагал на выбор – или в юридический отдел, или депутатом… Но там уже наших и так полно, поэтому…

– А в органах восстановить?

– Элементарно. Проще пареной репы! Тамарин только трубку снимет или на очередной пьянке генералу шепнет… Сам уже не хочу рожи эти видеть!

Виноградов вдруг понял, как за несколько лет изменилось все – в мире, в стране, в нем самом… Дело было даже не в страшных рассказах про безграничную власть мафии – нет! Владимир Александрович знал всему этому цену. Поразило то, что он, капитан милиции, не воспринимает сидящего напротив Синицына как врага, предателя… Просто сменил человек место работы, из одной силовой структуры перешел в другую! Где платят побольше, где режим посвободнее…

– Я-то зачем понадобился?

– Понадобился… Труп Петрова ты осматривал?

– Допустим.

– Убийство?

– Сережа… Давай-ка по порядку. А то я даже что-то и не знаю, что и ответить!

Синицын размял в пальцах сигарету. Не прикуривая, сломал ее о край пластмассовой пепельницы.

– Хорошо! В двух словах… Покойник был в большом бизнесе, не важно в каком. Не первая фигура, но все же. Много знал!

– У Тамарина?

– Вопрос риторический?

– В какой-то степени.

– Допустим… Это общеизвестный факт. По милицейским картотекам, скажем так, он значится входящим в «тамаринскую преступную группировку». Такой ответ устроит?

– Пока – да.

– Слава Богу! И вот… Некоторое время назад у сведущих людей появились серьезные подозрения, что господин Петров не на один только свой «коллектив» работает. Что дружит он с ребятами в погонах! А это, сам понимаешь, несовместимо с высоким званием…

– Синицын, ты чего – мыла объелся? Хочешь, чтобы я помогал ловить наших шпионов в ваших тесных рядах?

– Саныч! Ты уж совсем-то дураком не прикидывайся…

– Да теперь, брат, время такое – и не знаешь, чего ожидать!

– Если уж на то пошло, о ментах тут речи нет. Скорее уж он чекистам подстукивал…

– Тем более не по адресу!

– Саныч… То, что устранили этого писаку Гутмана, – ладно! Может, даже к лучшему. Но способ исполнения…

– Вы и подробности знаете?

– Мир не без добрых людей. И среди тех, кто в погонах, их тоже хватает! Но в данном случае достаточно было финские газеты почитать. Да и наши перепечатки.

– А я полагал, что это ваши его… Он ведь много про организованную преступность писал, про Тамарина самого! Я тут случайно подшивку полистал: вроде и ругал Ося Гутман твоего шефа, расследования журналистские проводил, кто у кого что вымогал, как сел и когда освободился, кого чем пытали, как свидетелей живьем в бетон…

– Ерунда! Навороты дешевые!

– Брось… Сам знаешь – все правда! И про рэкет, и про оружие, и про беженцев нелегальных!

– Да?

– Сережа! Ты что-нибудь про так называемую скрытую рекламу слышал? Нет? – Виноградов сам уже понимал, что говорит лишнее, но алкоголь и комплекс несостоявшегося сыщика делали свое дело. – Да у него там каждая строчка долларами воняла!

– Значит, ты полагаешь, что Гутман… Что он работал на Тамарина? – медленно, как бы пробуя на вкус каждое слово, протянул бывший опер.

– Это не мое дело, Серый. Я тут в стороне… Сам не обожгись!

– Так зачем тогда нашим его убивать? Нелогично ведь!

– Ты меня спрашиваешь?

– Нет, это так… Мысли вслух.

Синицын вздохнул:

– Хрен с ним, с писакой… Расходный материал! Мне поручено выяснить другое: кто и как, а главное, зачем отправил на тот свет грешного раба Божия Витьку Петрова. Поможешь?

– Зачем?

– Что – зачем?

– Мне это нужно? Ты в своем департаменте трудишься, я – в своем… Ты хоть знаешь, за что тебе башку прострелят, а я?

– Есть возможность отблагодарить…

– Практика показывает, что обычно этой суммы хватает в аккурат на похороны. И поминки, естественно!

– Боишься?

– Мне это не нужно.

– Жаль… Помнишь, мы с тобой все комитетчиков хаяли? Что они обленились, зажирели? Что работать не умеют?

– Ну?

– Зря, видимо, хаяли. Последний комитетчик, с которым Петров мог общаться, как я выяснил, – это некто Коротких с «Шолохова». Офицер безопасности… Знакомы?

– Хочешь через меня на него выйти?

– Нет. Раньше – хотел, а теперь нет.

– Почему так?

– Просто этот Коротких… Он погиб вчера. У себя на даче, при невыясненных обстоятельствах. И хочешь верь, хочешь не верь – наши люди и тут ни при чем!

6

Стараясь не шуметь, Виноградов открыл ключом дверь отделения и шмыгнул в коридор.

– Кто там?

– Это я! Шеф здесь?

– Нету… Выехал в пресс-службу. А потом на «Информ-ТВ». – Старший лейтенант, единственная и любимая женщина в подразделении Валентина мерзла даже летом. Вот и сейчас на ней была накинута поверх форменного платья подстежка от виноградовского бушлата. – Так что, наверное, с концами.

Рядом с Валентининым стулом полыхал электрическим пламенем рефлектор.

– Все в порядке?

– А у нас всегда все в порядке… Что может случиться в славном краснознаменном конно-водолазном отделении профилактики?

– Слава Богу, хоть здесь! – За этот год Владимир Александрович начал привыкать к размеренному течению жизни за письменным столом. И ему начинало нравиться.

– Звонили мне?

– Да… Полковник Храмов, представился твоим бывшим начальником по Морскому отделу, сказал, что телефон у тебя есть… И какой-то – Лукович? Лукевич? Я не расслышала толком. Обещал перезвонить.

– Лукенич?

– Наверное…

Чего-то в этом роде после разговора с бывшим опером, а ныне тружеником организованной преступности Синицыным Владимир Александрович ожидал. Впрочем, ожидание неприятностей стало в последнее время неотъемлемым свойством Виноградова.

– Пошли они все!

Храмов, Лукенич… Лукенич, Храмов… Плюс покойный чекист, плюс привет от тамаринского «юрисконсульта»… Большие люди, серьезная игра: но он-то, он-то при чем? Ставок не делал, карту не сдавал. Даже правил не знает!

– Чаю хочешь, Володя?

По службе от Валентины толку было не много, но в трудную для мужиков минуту она иногда оказывалась незаменимой.

– Или, может, домой пойдешь? Я прикрою, если что…

– Спасибо, Валюта… Накапай чашечку!

Кажется, первый раз невесть с каких пор ему предложили не кофе и не коньяк. Виноградов вдруг почувствовал, предвосхитил то очаровательное ощущение терпких «липтоновских» гранул, растворяемых в кипятке стакана, тропический чайный аромат…

– Телефон!

Капитан перегнулся через стол к аппарату:

– Слушаю? Виноградов.

– Там, на проходной, мужик какой-то тебя спрашивает. – Голос у дежурного был как всегда недовольный. – Уже второй раз!

– А я здесь давным-давно. – В Отряд они въехали на служебной машине Королева через автомобильные ворота, поэтому для дежурной службы возвращение капитана могло остаться незамеченным. – Странно…

– Мое дело проинформировать… Вы хоть совсем на работу не ходите! – На другом конце провода отключились.

Виноградов тоже положил трубку.

– Что там?

– Бес его знает! Кто-то приперся. Ты чай не наливай, прикрой полотенцем – пусть пока дойдет…

Вынырнув из-под стянутой тяжелыми чугунными воротами арки, Виноградов оглянулся по сторонам: никого! Обычно посетители топтались на пятачке перед будкой постового в ожидании того, к кому пришли, но сейчас здесь было пусто.

– Ну? Кто меня спрашивал?

– Во-он в той машине… Мужик какой-то. – Озябший в стеклянном «стакане» проходной милиционер ткнул пальцем влево по каналу. – Давно уже, может, и уехал!

Но постовой ошибся: по ушам ударили два коротких автомобильных гудка, и из припаркованной среди прочих машин «восьмерки» высунулось знакомое лицо.

– Саныч! Иди сюда!

– Приветствую… – Владимир Александрович подошел и без особого энтузиазма пожал руку майору погранвойск Лукеничу.

* * *

– Ладно, никаких претензий… Я понял – у всех свои дела!

– Все-таки неудобно.

Лукенич приехал, не предупредив, поэтому упрекать себя Виноградову было не в чем. Но тем не менее по доброй русской традиции он чувствовал себя в определенной степени виноватым: как же, человек ждал, мерз, нервничал…

– Еще раз – извини!

– Брось! – Майор выглядел трезвым и усталым, его плотно посаженная на короткую шею голова утопала в поднятом воротнике куртки. – Я же не просто так приехал, повидать приятеля…

– Слушаю тебя.

– Коротких убили.

Пограничник сказал это тихо, отчетливо, всем телом развернувшись так, чтобы наблюдать за реакцией капитана.

– Что-о? Когда?

Получилось вполне естественно, во всяком случае с точки зрения Владимира Александровича.

– Вчера обнаружили… Но случилось все раньше, вскоре после твоей с ним встречи.

Виноградов сделал вид, что пропустил этот намек мимо ушей.

– Бандиты? Ограбление? Задержали кого-нибудь?

– Нет, капитан. Все серьезнее…

– Вот с-сволочи! Только ведь в среду с ним говорили… Похороны когда?

– Не знаю. – Чувствовалось, что Лукенич ожидал несколько иной реакции. – Там у них кто-то занимается.

– Да-а. – Владимир Александрович запнулся, будто только что сообразил: – А чего ты этим..? Вроде ведомства разные и вообще..?

Подразумевалось, что Виноградов удивлен, почему это к нему, не такому уж и близкому покойнику человеку, приезжает с известием о беде совсем уж шапочный знакомый…

– Удивлен?

– Нет, Вася, конечно, спасибо..!

– Послушай, коллега… – Лукенич выдержал паузу, изображая тяжесть принятого решения. – Давай попробуем начистоту!

– Не понял.

– Глянь!

На колени Виноградову легли, раскрывшись веером, матовые фотоснимки.

– Это он. Точнее, то, что осталось.

Труп выглядел кошмарно – черный, распухший.

– Это точно он? – Владимира Александровича передернуло.

– К сожалению.

Снимал эксперт-профессионал – очевидно, это были дополнительные, неучтенные отпечатки прямо из криминалистической лаборатории: тело на полу, обитые фанерой стены, кустарная печь с лежащей рядом охапкой дров… Общий вид заурядного дачного домика, отпечатки в грязи под окном, пепельница, окурки.

– Кто его? – Вопрос был нелепый, но вполне искренний.

– Имитация несчастного случая.

– Имитация?

– Да. Работа профессиональная, но очень торопились…

– Отравление? – полуутверждая, спросил капитан, взяв в руки один из снимков.

– Подразумевалось, что угорел… Выпил лишнего и заснул с закрытой заслонкой в печке.

– А на самом деле..?

– Чем-то усыпили, потом, уже мертвому, влили для вида в рот водки. Потом с дымоходом помудрили… В общем – так!

– Дело возбудили? Кто расследовать будет?

– Найдется кому!

Виноградов постоянно задавал вопросы, уводя инициативу из рук майора. Тот все никак не мог овладеть ситуацией и оттого нервничал:

– Не в том дело…

– Что ты, Вася! Это очень важно. У меня есть друзья в области, подстрахуем… Хотя, наверное, и так дело на контроле? Все-таки…

– Пока оформлено как несчастный случай. Без криминала.

– Ого! – Это было уже слишком.

– Так надо… наверное. Начальство решило – пока!

– Ничего себе! – Владимир Александрович коротко, но от души выругался матом. – А чье начальство? Твое? Или его?

– Наше… Володя, нужна твоя помощь.

– Тебе тоже?

– А кому еще? – встрепенулся Лукенич.

– Да так… – Виноградов сообразил, что ляпнул не то. – Я сегодня вроде палочки-выручалочки! За спасибо.

– Кому?! – Не стоило, пожалуй, Лукеничу так напирать.

– Полдня потратил, решал квартирный вопрос… Не свой! Какого-то милиционера! Это вместо замполита пришлось, хотя у самого дел выше головы.

Пограничник был явно разочарован:

– Я не об этом… Слушай меня! Коротких убили профессионалы. Вряд ли спецслужбы – по роду работы он опасности не представлял: ничем «этаким» на территории зарубежных государств не занимался, никаких особых сведений не имел…

– А Афган?

– Нет, маловероятно. Во-первых, сколько времени прошло! А во-вторых, таких, как он… тысячи! Нет, исключено.

– Вам виднее.

– Скорее всего, тут действовали парни из оргпреступности.

Виноградов скептически поморщился:

– Им-то зачем?

– В том-то и дело…

Все свидетельствовало о том, что прелюдия закончилась. Настало время серьезного разговора.

– В том-то и дело! Эти сведения строго секретные, Виноградов! Настолько, что между нами…

– Стоп! – Владимир Александрович протестующе выставил вперед ладонь. – Стоп… У меня своих секретов – во! Выше крыши. Мне еще твои нужны?

– Подожди, но ведь…

– Вася! Я, конечно, к Коротких неплохо относился, пил вместе, даже пару дел когда-то неплохих соорудили, но… Знаешь, каждый жует свой банан! Я, кстати, так и покойнику ответил.

– Когда? – Видно было, что пограничник жадно хапнул наживку.

Спокойнее, остановил себя Виноградов, майор вовсе не дурак, с ним надо бы потоньше…

– Когда он мне мозги насчет финнов полоскал.

– Володя… Саныч! Давай так. Я тебе расскажу суть, потом ты расскажешь. Посоветуемся, прикинем…

– Да? Мне нужно это? Знаешь что…

– Саныч!

– Что? Что – Саныч? – Виноградов настолько увлекся, что чуть было и вправду не выскочил из машины. – Хорошо! Спрашивай, что хочешь узнать, я отвечу. И – все! Отвалите от меня, дайте дослужить спокойно… Шесть лет осталось.

– Это со льготами?

– Да, – нехотя, но уже успокаиваясь, ответил капитан.

Все-таки Лукенич был классным профессионалом – сейчас следовало снять напряжение в беседе именно таким нейтральным вопросом, поговорить о том, что интересует собеседника… А что интересует милицейского офицера больше предстоящих перестановок в руководстве, собственной выслуги и оставшихся до пенсии годочков?

– А у меня уже двадцать три…

– Завидую.

– Ладно, дело наживное… Ты после беседы в «конторе» с Коротких не встречался?

– А почему это тебя, собственно, интересует?

– Объяснить? Могу, но ты ведь сам только что отказался что-либо слушать.

– Тоже верно! – Они почти по-дружески рассмеялись.

– Встречался?

– Нет.

– Может быть, он звонил? Или ты ему?

– Нет, а зачем?

– Расскажи про ту последнюю встречу. Подробнее…

– Ну… Саня позвонил начальнику штаба, сказал, что я нужен по делу об убийстве на пароме. Тот дал добро. Предупредил меня, потом подъехал мы как раз на набережной охраняли…

– Кто подъехал?

– Коротких.

– Один?

– Да… Ну, мы приехали к нему, потрепались.

– О чем?

– Да ерунда, майор! Я как понял, ему поручили провести со мной разведбеседу: не завербован ли финнами, не сболтнул ли им чего лишнего?

– Серьезно?

– Ну так! Дурдом… Саня даже особо и не изображал ничего, так – только формально. Сам смеялся… Сволочи! Невозможно представить, что уже покойник.

– А по пути? В машине?

– Да ничего особенного… Я понимаю, ты хочешь узнать, угрожал ли ему кто-нибудь? Или что-то в этом роде?

Лукенич кивнул:

– Н-ну?

– Нет! Вполне нормально трепались, без всяких.

– А про само убийство на «Шолохове»?

– Естественно!

– Что он говорил?

– Кто – Коротких? – удивился Владимир Александрович. – А что он мог сказать?

– Насчет того, кто все-таки этого Петрова грохнул, почему…

– Господи, Сашке-то какое дело? Я как понял, он рад был, что обошлось без скандала, что замяли…

На собеседников вдруг обрушилась напряженная тишина.

– Да, замя-яли… Так же, как и в отношении его самого. Улавливаешь, Саныч?

– Нет! И – не хочу ничего улавливать! Плевать мне на этого Петрова, понял? Чекиста, конечно, жалко, но…

– Слушай меня, капитан! Кто-нибудь, кроме Коротких, на тебя выходил в связи с паромом, с хельсинкской заварухой? Насчет Гутмана? – Лукенич заговорил жестко и отрывисто. – Вспомни!

– А Гутман-то здесь при чем?

– Гутман? Не при чем… Это я так, на всякий случай.

– Насчет парома Храмов интересовался… – Виноградов вспомнил слышанную недавно магнитофонную запись и решил сдать эту информацию пограничнику. – Больше вроде никто…

– Кто такой Храмов?

Вот тут Лукенич, кажется, переиграл – не знать начальника взаимодействующей службы не мог даже такой, как он, новичок в разведотделе, оперативно обслуживающем порт.

– А ты не знаешь? Полковник Храмов!

– A-а, командир морской милиции? Понял…

– Но он вроде по должности спрашивал, – посчитал возможным отметить Владимир Александрович. – Опасался, не вылезет ли где-нибудь в прокуратуре насчет Петрова…

Если уж изображать дурака, то на совесть.

– Да Бог с ним!

– Вася, закончили? А то уж, честно говоря, достал! Пойми, я знать ничего не знаю. И не хочу! Честно говорю, если еще кто заявится, от тебя или еще… Пошлю подальше. Ясно-о?

– Подожди секундочку, капитан… – Чувствовалось, что Лукенич принял решение. – Выслушай. А потом поступай как знаешь! Как совесть велит.

Виноградов вздохнул:

– Ну?

– Коротких работал на Тамарина.

– Неужели?

– Это, к сожалению, точно… Так же, как и Петров.

– О покойниках, Вася, обычно говорят только хорошее. Хотя, конечно, ответить они уже не могут, но…

Лукенич сделал вид, что не слышит.

– Коротких контролировал операцию по устранению Гутмана. Непосредственно ее осуществлял Петров… После того, как дело сделали, он Петрова ликвидировал.

– Лихо…

– А теперь и его убрали… Жаль, конечно, мы эту группу почти год разрабатывали.

– Кто это – мы?

– В этом ли дело? В названии?

– Пограничники?

– Капитан! В принципе, я могу носить форму хоть железнодорожника. Или милицейскую… Или вообще – не нашу, а, допустим, Островов Зеленого Мыса…

Виноградов счел за лучшее промолчать.

– Главное не это. Главное, что ниточка оборвана, теперь будут бахрому подрезать…

– Меня, что ли?

– Дошло?

– Ни хрена себе! Да я знать ничего не знаю, понял? Не помню, не видел!

– Не будь бабой, капитан! Без истерики… Тебя они, наверное, не тронут – если убедятся, что не опасен.

– Ага, конечно! Мне что – объявление в газету дать?

– Не валяй дурака, Саныч. Чтобы проверить, они на тебя выйдут… Пощупают через кого-нибудь, поговорят доверительно! Может, ситуацию создадут…

– Храмов?

– Не исключаю. Хотя вряд ли… Ты с ним, если не ошибаюсь, сразу по возвращении контактировал?

– Да. Прямо в отделе.

– Вот! А у них тоже не все сразу делается, пока прикинут, согласуют… Инициатива не поощряется.

– У кого – у них?

– У «тамаринцев».

– Это что – предмет заботы вашей… службы?

– Они очень опасны, Володя… Они всерьез угрожают интересам государства. Интересам безопасности. Организованная преступность – опасный враг! Поопаснее китайцев и Америки.

– А Гутман тут при чем? – Виноградов повторил вопрос, но понимал, что ответ на него должен был быть другим.

И действительно.

– Гутман писал заказные статьи. Что уж тут теперь… Он был в чека на связи! Вербанули еще в застой, на всякий случай, потом законсервировали. Потом снова…

Виноградов понимающе кивнул:

– Компромат?

– Так, свойства натуры… И нюансы сексуальной ориентации.

Владимир Александрович мысленно перекрестился. Слава Богу! А то он чуть было не поверил «пограничнику»… Но теперь, после того как майор вывалил на него информацию, которой оперативник не делится ни с кем даже под страхом смерти, даже через годы после увольнения в запас… Даже в надежде на такую степень дальнейшей доверительности с партнером..!

– Думаешь – зачем я тебе это все сливаю? – Под тяжелым взглядом Лукенича Виноградов почувствовал себя голым – от задницы до мозговых, лишенных черепа, извилин.

– Хм-м…

– Потому, что копию личного дела Гутмана из комитетских архивов еще год назад заполучил Тамарин. Чем я и пользовался, пока мог, пока считал целесообразным.

– Ребята из Большого дома думали, что он работает на них… Тамарин считал, что он работает на него…

– А в действительности он работал на всех сразу. Но в первую очередь на себя, разумеется.

– За что конкретно его убили?

– Не важно. Дал, наверное, повод… Или просто надоел!

В принципе, судьба двойных агентов редко бывает благополучной. Если судить по шпионским романам.

– А Петрова?

– Судя по всему, журналиста застрелили, потом сработала мина в машине…

– Часовая? – понимающе кивнул Виноградов. Все-таки нет же еще приборов для чтения мыслей! Или есть?

– Может быть… Или с вибродетонатором. Много всяких способов. Не в этом суть! – На миг глаза майора покрылись поволокой: очевидно, нахлынули сладкие воспоминания о где-то когда-то учиненных взрывах. – Главное, что задачу они выполнили… к сожалению.

– Ну и зачем тогда исполнителя на тот свет отправлять? Я понимаю – киллеров, они долго не живут, но Петров – не рядовой боец…

– Да не такой уж он и штучный экземпляр!

– И все-таки.

– Значит, предпочли перестраховаться. Может, я где-то прокололся…

– Такое тоже бывает?

– Напрасно иронизируешь! Я списки пассажиров брал, по судну болтался… Вот товарищ чекист и предпочел на всякий случай – хлоп! И тебя в свидетели вытащил, и меня… Более того, твоими же руками дело замял: профессионально, по-милицейски. Нет?

– Ты тоже участвовал.

– То-то и оно! Но господин Тамарин решил, судя по всему, что береженого Бог бережет… И Коротких тоже – хлоп! Кто следующий?

– Хотелось бы без меня.

– Смотри… Как получится.

– Есть предложения?

– Самые элементарные. Про нашу встречу и вообще про меня – язык за зубами. Если что – приезжал долг отдать, в валюте, которую на «Шолохове» по пьянке занял…

– Принимается. Сколько?

– Марок… сорок? Не очень много вроде, но и ощутимо.

– Дальше?

– Вот телефон. Запомни, потом уничтожь.

– Уже запомнил. – Виноградов вернул бумажный клочок.

– Хорошо. Забыл, что беседую с профессионалом! По этому номеру трубку могу взять только я – или никто. Сам не представляйся, узнаю по голосу. Меня тоже не называй. Лишней информации не надо, только время и место встречи. Причем время говори – на три часа позже фактического.

– Зачем?

– Чтоб не успели, если что, организовать какую-нибудь пакость.

– Это ясно! Звонить зачем?

– Только в случае, если на тебя кто-нибудь выйдет. Не важно кто – лучший друг, начальник, приятели твои с «Динамо»… Жена, любовница… Любой, кто заинтересуется всей этой историей! Под любым соусом! Линию поведения выбирай сам – главное, сообщи мне: кто? когда?

– Зачем?

– Что – зачем?

– Господи! Зачем мне это нужно? Мамочка, роди меня обратно…