Текст книги "Сборник "Похитители душ""

Автор книги: Ник Перумов

Соавторы: Полина Каминская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 70 страниц)

Интерлюдия XII

Цукоша возился около костра, помешивая ложкой кашу и немузыкально напевая себе под нос. Дима уже закурил свою утреннюю и теперь беззлобно переругивался с Леней. Настроение было отличное у всех, кроме Двоечника.

– Еще с ночи, понимаешь, башка разболелась, – буркнул он.

С ночи… С ночи… Вомбат уже второй раз сосредоточенно перешнуровывал ботинки, не решаясь глянуть в сторону Сани. Почему-то не покидало ощущение, что именно ночью произошло что-то мерзкое и стыдное, в чем именно он, Вомбат, принимал непосредственное участие.

Двоечник уныло бродил вокруг, почесываясь. Вдруг он стал как вкопанный и заорал:

– Какой кретин вчера выбирал место для ночевки?!

– Я, – спокойно ответил Цукоша, не оборачиваясь, – а что?

Вомбат с интересом вытянул шею: что это так взбесило тихоню Двоечника? А-а-а, ясно. Вот теперь уже и Командир был готов если не заорать, то хотя бы сурово прикрикнуть на Азмуна. Окрыленный великой победой над Длинным Мохаммедом, тот не удосужился посмотреть, куда ложится спать Команда. И вот результат: Вомбат с Двоечником всю ночь, оказывается, проспали башками в зарослях «дурак»-травы.

– Ч-черт, – прошипел Саня, топча короткие бледно-зеленые стебли, – не мог посмотреть как следует?

– Так темно уже было, – оправдывался Цукоша, виновато улыбаясь.

– Чего ухмыляешься? – Двоечника было не остановить. – Сейчас суну тебе пучок травы в кашу вместо приправы – повеселишься у меня!

Да ерунда, в общем, ничего страшного. Вомбат сам видел, как в Таборе некоторые любители курили «дурак»-траву. Правда, особой популярностью она у потребителей дури никогда не пользовалась – слишком непредсказуемым было ее действие. Кого-то тошнило, кто-то просто засыпал на сутки. Очень редкие счастливчики ловили на ней свой странный кайф. Кстати, Цукоша, еще до прихода в Команду, говорят, был жутким закидоном и знал в округе все цветочки-лютики, способные увести желающих как угодно далеко. Умный Квадрат и здесь не сплоховал: в первый же раз начисто отбил у Азмуна порочные наклонности.

– Ф-фу-у, – облегченно выдохнул Вомбат. Вот все и объяснилось. – Есть скоро будем? А то уж брюхо подвело…

– Ну так садитесь, все уже готово! Что вам, завтрак в постель подавать? – Цукоша строил из себя незаслуженно обиженного.

Вомбат быстро проглотил три ложки вкуснющей каши и опять ушел в свои мысли. То есть даже не ушел, а пытался разобраться в их бестолковой кутерьме. Ну что? Все идет прекрасно. Вчерашний день оставил приятную усталость в руках и сознание того, что еще одной подлой гнидой на земле стало меньше. Где-то далеко скреблось сожаление о погибших Зеленом и Штрипке, и Вомбат удивился, насколько далеко. Самым неуютным оставался вопрос: куда пойдем? Эх, видно, и тебе по голове треснуло дурак-травой. Чего тут думать? Вариантов – до фига. Можно тупо двинуть на север – давно уже в Таборе не были, там и работенка всегда подыщется. Шибко интересного не обещаю, так зато и риску меньше… Можно – через холмы и Просеку, в Летающую деревню – поразвлекаться. Если кому очень охота жареного – почему бы на Железку не сходить? Запал, запал в душу тот симпатичный вагон с боекомплектами, который мы со Штрипком грохнули. А Стармех, например, давненько в сторону Города посматривает. Жаль, Зеленого не уберегли, связи теперь совсем нет. А самим туда соваться… Не-е, Дим, отказать. Чужая территория. Заманчивая, но слишком чужая. Если с нами в Городе что-нибудь случится, где я тебе там Квадрат возьму? Стой-стой, еще секунда… Еще секунда, и Вомбат ухватил бы нужную мысль, но в этот момент Стармех сильно толкнул его под локоть и, давясь смехом и кашей, прохрипел:

– Глянь, глянь, Двоечник-то умора!

Вначале Командир даже не сообразил, что так развеселило мужиков. Мрачный Саня сидел на земле и остервенело тер лицо. Не веря своим глазам, Вомбат разглядел на его розовых щеках отличную новехонькую жесткую щетину.

– Ну, ты кабан! – Стармех таки подавился кашей и, кашляя, упал на траву.

Чудо? Еще бы! Командир с доброй укоризной смотрел на Двоечника. Про Луну заливал, а сам вот что у Квадрата выпросил? Теперь уже казалось, что и в плечах наш хрупкий пацан стал пошире… Но краснеть… нет, краснеть не разучился. А засмущался-то, засмущался – чуть слезы на глазах не выступили…

– Все нормально, Сань, это мы не со зла. Не обращай внимания, ешь.

– Колется, – пожаловался Двоечник, вызвав новый взрыв восторга.

Примерно через час Вомбат серьезно оглядел ребят:

– Все, народ, хватит брюхо тянуть. Пора головой поработать. Куда двинем? Прошу выступать по очереди и соблюдать регламент. – Мудреное слово легко выскочило из него, хотя – провалиться на этом самом месте – Командир не смог бы сказать, из каких затопленных подвалов памяти оно взялось.

– Ну-у, – потирая руки, начал Стармех (кстати, никаких заместителей, слава Богу, Вомбат не держал, но – традиция: второе слово всегда было за Димой), – я думаю, неплохо было бы сгонять в Летающую деревню. Отдохнем, расслабимся. Повод есть, – я правильно говорю, мужики? – не каждый день Длинного Мохаммеда мочим… Ну а потом, – хитрый взгляд в сторону Командира, – можно и в Город наведаться…

– Эй, эй, прыткий какой! «Сгонять» в Летающую! Ты видел, где сейчас Новое Русло?..

– На хрена нам этот Город!..

– Я в Летающую деревню не пойду! В прошлый раз «чернильницей» так траванулся…

– Так ты ее не пей!

– А что мне ею – горло полоскать?..

– Мужики, давайте лучше в Табор. Хоть под крышей выспимся…

Все. Диспут разрешите считать открытым. Вомбат слушал, не вмешиваясь, как четверо здоровых мужиков (ладно, четверо, – польстим немного Сане) орут друг на друга, как малые дети в песочнице. Ну, всем похоже, кроме, пожалуй, используемых выражений.

И опять кто-то глубоко внутри тихо удивился: кто же детей в «песочницу» пустит? И сам же себе ответил: да не в нашу, а в обыкновенную, досочками огороженную, с формочками и совочками… Тьфу, дьявол, где ж ты ее такую видел?

– А ты почему молчишь? – Леня подозрительно смотрел на Командира.

– Слушаю.

– Ну? Небось сам уже все давно обдумал и решил?

– Да нет, просто… – Тут Вомбат понял, что действительно все уже для себя решил. Он даже удивился, почему такая простая мысль не приходила никому в голову раньше.

– Сань, – от предчувствия правильности догадки голос Командира чуть дрогнул, – достань-ка карту…

Мужики немедленно перестали спорить и сгрудились вокруг разложенной на земле карты. Трепаная-перетрепаная, она собрала на себе почти все их похождения за последние… м-м-м… полтора года. Самая первая, чистенькая и наивная, сгорела во время высадки на Остров Цзи-Цоя (Цукоша тогда еще не пришел в Команду. У нас был другой врач, он же и пилот вертолета. Да-а, вертолет…).

– Давай, дружок, у тебя память молодая. Отмечай, где мы находили Квадрат. А еще лучше – если вспомнишь, когда это было.

В работу включились все. Саня, как всегда, побелел от напряжения. Леня морщил лоб, но ничего путного припомнить не мог. Стармех азартно повалился на пузо и тут же начал тыкать грязным пальцем в карту, стараясь перекричать всех. Общими усилиями через три часа, обильно перегруженных воспоминаниями, руганью, обидами и примирениями, перед глазами Вомбата предстала оч-чень поучительная картинка.

– Ну и что? – отдуваясь, спросил Азмун. – Какого хрена мы тут напачкали?

Дима стоял, прищурившись, и, похоже, уже догадался, что к чему.

– Кажется… кажется, я понял.

– Что? – Ох, ну и бесит меня иногда Цукоша своей тупостью!

– Нет… – Теперь уже Стармех сомневался. – Вомбат, по-твоему, в этом есть какая-то система? Он что, идет за нами?

– Кто? Квадрат? Ты в своем уме?

– Тогда как ты объяснишь… Черт, почему мне это раньше не приходило в голову? Посмотри. Как только нам… как только у нас что-то случалось, он всегда оказывается рядом!

Двоечник не отрываясь смотрел на карту, кивая головой. Он, похоже, не слышал ничего вокруг. Медленно, словно во сне, он вдруг протянул руку и ткнул пальцем куда-то в середину.

– Отсюда… – Жуткий мертвый голос, казалось, раздавался у него из живота. – Отсюда они выходят…

В голове у Вомбата словно включили яркую лампу. Есть. Вот оно.

– Мужики, – вкрадчиво, как ему показалось, начал он, – а не сходить ли нам в это гнездо?

– Черт возьми, о чем вы? – Кажется, Азмун разозлился.

(Он что – вслух прошелся о его тупости?)

– Ну не гнездо! Я не знаю, как это назвать! Откуда берутся Квадраты?! Ты слышал? Двоечник сказал, что они выходят из одного места! Разве тебе не интересно узнать – откуда? И почему Квадрат всегда двигается в нужном направлении – а именно к нам?

Вомбат совершенно не ожидал такого отпора. Мужики, как один, стали против него. Аргументы были самые разные – начиная с простейшего Цукошиного: «А что я там забыл?», кончая стармеховским кондово-крестьянским: «На хрена резать курицу, которая несет золотые яйца?» Только Саня. Саня… молчал? Что-то странное творилось с Двоечником. Его будто трясло и корежило. С мучительной гримасой он смотрел по сторонам, не в силах выговорить ни слова. Вомбат отчетливо понимал, что все происходящее – не пустая буза, которую можно прекратить одним суровым окриком. Они все посходили с ума! Моя Команда взбунтовалась! Моя Команда?

Стряхивая с себя последние сомнения и неуверенность, Вомбат спокойно сказал:

– Собирайте свои манатки и можете валить на все четыре стороны. Со мной пойдет Двоечник. Все. Свободны.

После минутного ошалелого молчания заговорили разом. Но это был уж ненужный, бесполезный шум. Словно режиссер кукольного театрика, Вомбат стоял, глядя на суетливых, мелких, НЕНАСТОЯЩИХ людишек, которые открывали рты, выпучивали глаза и махали слабыми ручонками.

Проклятье. Ведь мне даже жаль этот мир, так вкусно и здорово я его придумал.

– Пошли, – почти не разжимая губ, произнес Вомбат, обращаясь к Двоечнику. Остальные его уже не интересовали. Живые декорации. Спасибо. Можно убирать. Занавес.

Нет, вы поглядите! Этот звереныш, этот недоделанный невротик стоял, расставив ноги, совсем как взрослый, и белыми от ненависти глазами смотрел на Командира.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Пойдешь. – Этот прощальный спектакль позабавил бы Вомбата.

Но в другое время. Сейчас он вдруг понял, КАК он устал от этих игр в «казаки-разбойники». Еще он понял одну очень важную вещь. Во всем этом фантомном мире НАСТОЯЩИМИ были: он сам и та точка на карте, в которую ткнул тонкий пальчик нашего мальчика-компаса. Но я же НЕ чувствую, ГДЕ она! Он не пойдет. Понимаешь, он не пойдет с тобой! Неужели поторопился? Неужели не доиграл и раньше времени выкрикнул финальную реплику? Но режиссер-то здесь Я!!! Господи, откуда я знаю это жесткое, волевое лицо? И глаза, в которых смерть. Моя смерть.

– Двоечник, – слабо произнес Вомбат, – ты должен идти…

– Ты блефуешь, Антонов, – повторил (?) знакомый голос. И Виталий (Вомбат?!) с ужасом подумал, что сейчас наверняка проснется дома, лицом в подушке, потому что воздуха… мало… сердце…

Эпилог

– Инфаркт. Обширный инфаркт, – говорил врач «Скорой» заплаканной женщине, бегущей рядом с носилками, – боюсь, не довезем. Ну и жизнь пошла – молодые мужики мрут как мухи.

Растерявшиеся телохранители о чем-то спорили с медсестрой реанимационной машины.

Виталий угасающим взглядом поглядел на вечернее небо и, последний раз улыбнувшись, подумал: «Молодец Двоечник, выпросил-таки себе Луну…»

Миша Шестаков очень скоро ушел из милиции. Он стал командиром знаменитых «Выборгских крысоловов». Ученым удалось разобраться в причинах, вызывающих образование у крыс столь необычной железы. К сожалению, довольно высокая скорость размножения грызунов привела к широкому распространению мутантов в тоннелях. И, несмотря на хорошо подготовленную операцию по уничтожению крыс, единичные случаи внезапного помешательства людей в метро наблюдались еще несколько лет.

Доктор Поплавский вступил во владение квартирой Оксаны Сергеевны, выиграв несколько судебных процессов у ее родственников. Через полгода после описанных событий продал машину, квартиру Людецкой, собственную комнату в «коммуналке» и, подписав контракт с Институтом Жакоба, уехал работать в Париж.

Лейтенант Дрягин лично вел дело о разбойном нападении на оздоровительный центр «Фуксия и Селедочка». Никаких следов преступников найти не удалось, и дело благополучно сдали в архив. Преемник Виталия Николаевича Антонова Центр восстанавливать не стал, утверждая, что всегда относился к этому бизнесу шефа как к глупой прихоти.

После смерти Виталия его дело принял в свои крепкие руки коммерческий директор Юра. Как ни странно, «Петер-экстра» не утратила своих позиций и, даже за вычетом довольно солидной суммы денег, причитавшейся Светлане Вениаминовне Жуковой, продолжала процветать, хоть и утратив былой размах и шик.

Юра (Юрий Петрович Кашин) женился на Илоне. Беременность, которая до последнего дня вызывала столько вопросов и недоумений у врачей, протекала нормально. Ребенок родился крепким и здоровым. Молодая мать чувствует себя хорошо.

Все попытки Юрия Петровича вспомнить что-либо о сеансах доктора Поплавского оканчиваются мучительными приступами головной боли. Илона же, увлеченная своим новым положением, почти забыла небольшое оригинальное приключение. И только улыбается, увидев во сне татуированную картинку со змейкой, выползающей из уха.

Саша Самойлов ушел в рейс на Кубу.

О судьбе Светланы Вениаминовны Жуковой нам ничего не известно.

Один на один

– КАК ОНИ СУЩЕСТВУЮТ В СВОЕМ БЕСТОЛКОВОМ МИРЕ? И ЧТО ЗА СТРАННЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ?

– ОНИ НАЗЫВАЮТ ЭТО «ВРЕМЕНЕМ». И УМУДРЯЮТСЯ ДЕЛИТЬ СКОРОТЕЧНЫЙ ХАОС СВОЕЙ ЖИЗНИ НА ПРОМЕЖУТКИ. КРОМЕ ТОГО, ОНИ ОБЩАЮТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ С ПОМОЩЬЮ ЗВУКОВЫХ КОЛЕБАНИЙ.

– ГРИМАСА ПРИРОДЫ, НИЧЕГО БОЛЬШЕ… ЗАЧЕМ ЭТО НАМ?

– ОДИН ИЗ ВИДОВ ЭТИХ ПРИМИТИВНЫХ ТВАРЕЙ – ОНИ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ «ЛЮДИ» – ОБЛАДАЕТ УНИКАЛЬНОЙ СУБСТАНЦИЕЙ. НИКАКИХ АНАЛОГОВ ЭТОМУ НЕТ ВО ВСЕЙ ОБОЗРИМОЙ ВСЕЛЕННОЙ.

– И ЧЕМ ЖЕ ИНТЕРЕСНА ЭТА СУБСТАНЦИЯ?

– МЫ НЕ МОЖЕМ ДАТЬ ТОЧНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЭТОМУ ФЕНОМЕНУ. ПОХОЖЕ НА ТО, ЧТО КАЖДЫЙ ТАКОЙ ОБЪЕКТ ЯВЛЯЕТСЯ, ПО СУТИ, НАДПРОСТРАНСТВЕННОЙ ДЫРОЙ, ЧЕРЕЗ КОТОРУЮ МОЖНО ВЫВЕРНУТЬ НАШУ ВСЕЛЕННУЮ НАИЗНАНКУ…

– ЧТО ЗНАЧИТ – «КАЖДЫЙ ТАКОЙ ОБЪЕКТ»? ИХ ЧТО – НЕСКОЛЬКО?

– ЭТО ЗВУЧИТ НЕПРАВДОПОДОБНО, НО ЛЮБОЕ СУЩЕСТВО, ОТНОСЯЩЕЕСЯ К ВИДУ «ЧЕЛОВЕК», ЯВЛЯЕТСЯ НОСИТЕЛЕМ ЭТОЙ СУБСТАНЦИИ. И БОЛЕЕ ТОГО, ЭТИ ЖАЛКИЕ КОМКИ ОРГАНИЧЕСКОЙ СЛИЗИ ЗНАЮТ ОБ ЭТОМ!

– О ЧЕМ?

– О ТОМ, ЧТО ИХ МАТЕРИАЛЬНОЙ ОБОЛОЧКЕ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНА НЕМАТЕРИАЛЬНАЯ.

– НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО ИМЕТЬ РАЗВИТОЕ СОЗНАНИЕ! ОТКУДА В ЭТОЙ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ДЫРЕ РАЗУМ?

– УВЫ. НЕОБЪЯСНИМО, НО ФАКТ. ТРУДНО ПРИДУМАТЬ БОЛЕЕ НЕСОВЕРШЕННЫХ СУЩЕСТВ, ЧЕМ ЭТИ ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ «ЛЮДИ». ДАЛЕКО НЕ ВСЕ ОНИ ВЕРЯТ В СУЩЕСТВОВАНИЕ ДУШИ. ИСТОРИЧЕСКИ СЛОЖИЛОСЬ, ЧТО НА ОСНОВЕ ПРАВИЛЬНОГО ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ О ЕЕ НАЛИЧИИ ЛЮДИ СДЕЛАЛИ СОВЕРШЕННО НЕВЕРНЫЕ ВЫВОДЫ. ЭТО ПОЛОЖИЛО НАЧАЛО УДИВИТЕЛЬНОЙ ПО СВОЕЙ НЕЛЕПОСТИ И НЕЛОГИЧНОСТИ ВЕРСИИ. ОНИ ПОЛАГАЮТ, ЧТО НАД НИМИ СУЩЕСТВУЕТ ВЫСШЕЕ И МУДРЕЙШЕЕ СУЩЕСТВО, РУКОВОДЯЩЕЕ ИХ ПОСТУПКАМИ.

– ОНИ ЗНАЮТ О НАС?

– НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ. СЛУЧАЙНОЕ СОВПАДЕНИЕ. О НАС ОНИ НИЧЕГО НЕ МОГУТ ЗНАТЬ. ИХ ПРИМИТИВНЫЙ МЫСЛИТЕЛЬНЫЙ АППАРАТ НЕ В СИЛАХ ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ СТОЛЬ СОВЕРШЕННЫЙ РАЗУМ, КАК МЫ. ПРИ ЭТОМ ЛЮДИ ПЫТАЮТСЯ НАСЕЛИТЬ СВОЙ МИР АБСОЛЮТНО НЕРЕАЛЬНЫМИ ОБЪЕКТАМИ, ВЫЗВАННЫМИ ИГРОЙ ИХ ВООБРАЖЕНИЯ…

– ИГРОЙ ЧЕГО?

– ПРОСТИТЕ, КОЛЛЕГА, Я ОБЛАДАЮ БОЛЬШЕЙ ИНФОРМАЦИЕЙ ОБ ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ, ПОЭТОМУ ИНОГДА ИСПОЛЬЗУЮ НЕПРИВЫЧНЫЕ ТЕРМИНЫ. ДЕЛО В ТОМ, ЧТО ЛЮДИ УМЕЮТ «ВЫДУМЫВАТЬ».

– ПОЯСНИТЕ, КОЛЛЕГА, МНЕ НЕПОНЯТЕН И ЭТОТ ТЕРМИН.

– КОНЕЧНО, НЕПОНЯТЕН. ВЕДЬ ИМЕННО ТАК НАЗЫВАЕТСЯ СОВЕРШЕННО НЕПРОДУКТИВНЫЙ ПРОЦЕСС СОВМЕСТНОЙ РАБОТЫ ИХ РАЗУМА И «ДУШИ». ДЛЯ НАС, ТЕХ, КТО МГНОВЕННО ПОСТИГАЕТ СУЩНОСТЬ ЛЮБОГО ЯВЛЕНИЯ, ЭТО НЕПОСТИЖИМО: ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ПОЗНАВАТЬ МИР ТАКИМ, КАК ОН ЕСТЬ, ЭТИ БЕСТОЛКОВЫЕ СОЗДАНИЯ НАГРОМОЖДАЮТ МНОЖЕСТВО ВАРИАНТОВ, СТОЛЬ ЖЕ ДАЛЕКИХ ОТ ИСТИНЫ, КАК И ИХ КАРЛИКОВАЯ ЗВЕЗДА ОТ ЦЕНТРА ГАЛАКТИКИ.

– Я ПОПРОСИЛ БЫ ВАС НЕ УВЛЕКАТЬСЯ НЕСУЩЕСТВЕННЫМИ ПОДРОБНОСТЯМИ. КОНКРЕТНО: ЧЕМ НАМ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНА ЭТА СУБСТАНЦИЯ, НАЗЫВАЕМАЯ «ДУШОЙ», И КАК МЫ МОЖЕМ ЕЕ ПОЛУЧИТЬ?

– ОБОСНОВАНИЕ УЖЕ ПОДГОТОВЛЕНО И ПРЕДСТАВЛЕНО ГЛОБАЛЬНОМУ КООРДИНАТОРУ. ТАМ ЖЕ ВЫ СМОЖЕТЕ ОЗНАКОМИТЬСЯ С ОПИСАНИЕМ ПЕРВОЙ, К СОЖАЛЕНИЮ, НЕУДАЧНОЙ ПОПЫТКИ КОНТАКТА.

– ВЫ ИМЕЛИ КОНТАКТ С ЭТИМИ СУЩЕСТВАМИ?

– ДА. СРЕДИ ЛЮДЕЙ, НЕСМОТРЯ НА ДОВОЛЬНО НИЗКИЙ ОБЩИЙ УРОВЕНЬ РАЗВИТИЯ, ИНОГДА ВСТРЕЧАЮТСЯ ИНДИВИДУУМЫ, СПОСОБНЫЕ НА УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРОЗРЕНИЯ. ПРЕДСТАВЬТЕ МОЕ УДИВЛЕНИЕ…

– КОЛЛЕГА, Я ВИЖУ, НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ЭТОЙ ПЛАНЕТОЙ ПОШЛО ВАМ ВО ВРЕД: ВЫ ВЫРАЖАЕТЕСЬ КРАЙНЕ БЕССВЯЗНО И ОТВЛЕЧЕННО. ВАША ПОСЛЕДНЯЯ ФРАЗА АБСОЛЮТНО НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА. СЛЕДИТЕ ЗА СОБОЙ.

– ВЫ ПРАВЫ. Я ПОСТАРАЮСЬ НЕ ОТВЛЕКАТЬСЯ. НАМИ БЫЛ ОБНАРУЖЕН ВНЕПРОСТРАНСТВЕННЫЙ КАНАЛ ПЕРЕДАЧИ ДУШ.

– ЕСТЕСТВЕННЫЙ?

– НЕТ. ИСКУССТВЕННЫЙ. СОЗДАТЕЛЬ ЭТОГО КАНАЛА И САМ НЕ ПОДОЗРЕВАЛ ОБ ИСТИННОМ НАЗНАЧЕНИИ ПРИБОРА И ИСПОЛЬЗОВАЛ ЕГО ДЛЯ КОРРЕКЦИИ ОРГАНИЧЕСКИХ ПОРАЖЕНИЙ ДРУГИХ ИНДИВИДУУМОВ. Я ПОВТОРЯЮСЬ, НО ЭТОТ ХАОТИЧНЫЙ МИР ПОЛОН СЛУЧАЙНОСТЕЙ. В РЕЗУЛЬТАТЕ ОДНОЙ ИЗ НИХ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ВНЕПРОСТРАНСТВЕННОГО КАНАЛА СОВПАЛО С ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ КОНЦЕНТРАЦИЕЙ ПОДГОТОВЛЕННЫХ ДЛЯ ПЕРЕХОДА ДУШ. САМОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ… ПРОСТИТЕ, Я ОПЯТЬ ИСПОЛЬЗУЮ НЕРАЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕРМИН… ЧТО ЭТИМ КАНАЛОМ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ.

– КТО?

– ЛЮДИ.

– ВЫ ТОЛЬКО ЧТО ГОВОРИЛИ ОБ ЭТИХ СУЩЕСТВАХ, КАК О КОМКАХ ОРГАНИЧЕСКОЙ СЛИЗИ. КАК МОГЛИ ОНИ СОВЕРШАТЬ НАДПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ? ЭТО НЕ ПОКАЗАЛОСЬ ВАМ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫМ?

– НЕТ. В СИЛУ СОБСТВЕННОЙ ОГРАНИЧЕННОСТИ ЛЮДИ НЕ МОГУТ ОБЪЕКТИВНО ОЦЕНИВАТЬ СВОИ ДЕЙСТВИЯ. ДЛЯ НИХ ЭТО БЫЛО СВОЕОБРАЗНЫМ СПОСОБОМ ПОЛУЧЕНИЯ УДОВОЛЬСТВИЯ, НЕ БОЛЕЕ.

– ТОГДА ПОЧЕМУ ВАШ КОНТАКТ ОКАЗАЛСЯ НЕУДАЧНЫМ? ПОЧЕМУ МЫ ЕЩЕ НЕ ИМЕЕМ ЭТОГО ВНЕПРОСТРАНСТВЕННОГО КАНАЛА?

– В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ МЫ НЕОЖИДАННО ПОЛУЧИЛИ МОЩНЫЙ ОТПОР СО СТОРОНЫ ЧЕЛОВЕКА И ПОТЕРЯЛИ КАНАЛ.

– ПОЧЕМУ ВЫ НЕ УНИЧТОЖИЛИ ЭТУ ПОМЕХУ?

– ЭТО ОЗНАЧАЛО БЫ НАРУШЕНИЕ КОДЕКСА НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА.

– СУДЯ ПО ВАШИМ ДЕЙСТВИЯМ, ВЫ НЕОДНОКРАТНО НАРУШАЛИ ЭТОТ КОДЕКС И РАНЬШЕ. К ТОМУ ЖЕ ВЫ ПРЕКРАСНО ОСВЕДОМЛЕНЫ, ЧТО СУЩЕСТВА, НАСЕЛЯЮЩИЕ ЭТУ ПЛАНЕТУ, НЕ МОГУТ ПОДПАДАТЬ ПОД ДЕЙСТВИЕ КОДЕКСА!

– ВЫНУЖДЕН ПРИЗНАТЬ СВОЮ ВИНУ. СКОРЕЕ ВСЕГО МЫ ПРОСТО НЕДООЦЕНИЛИ ЭТИХ СУЩЕСТВ. К ТОМУ ЖЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ БЫЛО ТАКИМ НЕОЖИДАННО СИЛЬНЫМ…

– ОПРАВДАНИЯ МОЖЕТЕ ОСТАВИТЬ СЕБЕ. Я ИМЕЮ ИНФОРМАЦИЮ О ТОМ, ЧТО ГЛОБАЛЬНЫЙ КООРДИНАТОР УЖЕ ОЗНАКОМЛЕН С ВАШИМ ОБОСНОВАНИЕМ И НАСТАИВАЕТ, ЧТОБЫ КАНАЛ БЫЛ ВОССТАНОВЛЕН. ЕСЛИ ВАМ ЭТО НЕ УДАСТСЯ, В ХОД БУДУТ ПУЩЕНЫ ДРУГИЕ СИЛЫ. ВЫ РЕАЛЬНО ОЦЕНИВАЕТЕ СВОИ ВОЗМОЖНОСТИ?

– ДА.

– ПРИСТУПАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО.

Пролог

Ну, а что еще можно делать в рейсе? Вышивать «крестом»? Учиться играть на балалайке? Совершенствовать свой «нулевой» английский? Ну-ну, флаг вам в руки.

Саша сидел на койке и пытался во всех подробностях представить себе тарелку горячего украинского борща с пампушками. Не самое, кстати, удачное занятие для человека, только что отстоявшего вахту в машинном отделении.

Первый месяц в рейсе здорово напоминал Саше театр абсурда. Знаете, что это такое? Берется, например, описание Цусимского сражения и водевиль «Лев Гурыч Синичкин». Тщательно перемешивается, разрезается на куски и раздается команде. Реплики подаются когда угодно и кем попало. Место действия – заброшенный склад металлолома, который по-рассеянности все называют теплоходом. Прибавим к этому звучное имя типа «Академик Забайкал-Кобылин», средней силы шторм на Атлантике и полное отсутствие благодарных зрителей. А вот что такое четвертый механик на подобной посудине, поймет далеко не каждый. Для любопытных поясним: только благодаря Саше Самойлову пожилой «Академик» мог двигаться как единое целое. В тот же первый месяц на все Сашины претензии к двигателям «дед» (то есть старший механик), меланхолично пожимая плечами, тянул:

– А куда ж ты раньше смотрел?

И Саша уходил в машинное отделение, чувствуя сбя деревенским лохом, которому ловкий папаша всучил в жены девицу легкого поведения.

В общем, не до раздумий было Саше Самойлову в рейсе, не до воспоминаний. Где-то в глубине души свербила привычная, обязательная для любого моряка тоска по дому. Хотя, чего себе-то врать, по какому дому? По надоевшей до зубовного скрежета койке в провонявшей всеми пороками человечества общаге? Или, может быть, по крикливой своей мамаше скучал он, болтаясь между Европой и Америкой? Кто разберет…

Потом была нереально солнечная Куба, нищета, смуглые, удивительно гладкие тела, пляжи, и пальмы, и пиво, и женщины, женщины, женщины, готовые прямо здесь, сейчас, за деньги, или за хороший обед, или просто за банку сгущенки…

И тут уж тем более было не до воспоминаний. Удобная штука – человеческий мозг. Казалось: после всего, что пережил Саша этой осенью в Питере, не просто «крыша», а «все верхние этажи» должны были съехать напрочь. Ан нет: серые мудрые клеточки закопошились, подсуетились, запрятали в дальние углы грозящие сумасшествием образы. И команду дали: работай, мол, ни о чем не думай. И работал. Пахал как проклятый. А что еще делать, когда остаешься один на один с раздолбанным двигателем, у которого все отваливается и везде течет… А над тобой – сорок человек команды. И все хотят идти в жаркие страны – денежку заработать, а заодно и текилы попить, кубинок-шоколадок потискать… А вот пойдем мы куда-нибудь на нашей хилой посудине или прямо здесь затонем – от тебя, браток, и зависит. Ну и что? А то, что не боги горшки обжигают. И пошли. И не потонули.

Все было вполне прилично. С едой, конечно, могло быть и получше. Именно поэтому навязчивый образ тарелки горячего борща преследовал Сашу почти постоянно. И к началу третьего месяца плавания этот образ настолько оформился, что, возвращаясь после вахты, Саша почти чувствовал в каюте аппетитный чесночный дух.

На этот раз предаться любимому занятию не пришлось. Без стука ворвался третий механик Славка и радостно сообщил:

– Семеныч подвинулся!

– Чего? – не понял Саша.

– Ну, в смысле – тронулся! – Славка употребил еще несколько слов, которые в сочетании с энергичным покручиванием пальцем у виска означали, что Семеныч сошел с ума.

Правда, сошел. Несколько человек, смущенно хихикая, толкались перед дверью в каюту старпома, откуда слышались возбужденные голоса. Матрос Бражников (он же – Семеныч, он же – Брага, он же – Дуремар) сидел, поджав под себя ноги, на старпомовской койке и громко доказывал:

– …Не давал я ему разводного ключа! Хрен, говорю, тебе, а не разводной ключ! Самому нужен! А он, блин, рукой вот так повел, – Семеныч попытался продемонстрировать широкий жест и чуть не свалился на пол, – я гляжу: вентиля-то и нет!

– Подожди, подожди, Бражников. – Старпом чувствовал себя неловко. С одной стороны, у него явно чесались руки дать матросу по шее и согнать с койки. А с другой стороны, Семеныч – вроде и не пьяный – нес такую околесицу, что было как-то не по себе. – Что за мужик к тебе приходил?

– Да я же и говорю: голый! Как есть голый, в желтом костюме! И брат его с ним! Инструмент пропал… Я все в докладной написал! – Бражников цапнул со стола измятый листок. Хорошо было видно, что бумага совершенно чистая.

В этот момент, растолкав любопытных, в каюте появился врач.

– Ну-с, – заправски начал он, – что случилось? – После чего дверь закрыли и бесплатный спектакль закончился.

Вот и все, пожалуй. Матроса Бражникова, ласково поддерживая под белы рученьки, отправили на берег. Особо назойливых интересующихся доктор отшивал одной суровой фразой: «Пить надо меньше» и в подробности не вдавался. Конфуз с Дуремаром еще долго обсуждали на судне, а фраза про голого мужика в желтом костюме быстро стала крылатой.

Никто не знал, какое сильное впечатление произвело это событие на четвертого механика Сашу Самойлова. Да нет, никаких теплых чувств к обалдую Бражникову он не испытывал. И ничего жуткого в этой истории не было: ну, сдвинулся человек, бывает. И пить действительно надо поменьше… Вот только… Эх, не надо об этом думать!

Но окончательно Сашу пробил совершенно незначительный эпизод.

Забрел он как-то случайно в кают-компанию. Мужики увлеченно смотрели по «видику» космическую эпопею. «Держись, Сэм, – без выражения переводил голос за кадром. – Они атакуют. Плазменная пушка вышла из строя».

– Жжарги, – громко сказал кто-то над ухом.

– Что?! – Саша заорал так, что все обернулись.

– Жарко, говорю, – мимо прошел боцман, вытирая платком лицо и шею. – Скоро вся команда взбесится.

Саша немедленно отправился к доктору и потребовал самого сильного успокаивающего, какое только есть.

Сергей Сергеевич внимательно посмотрел в глаза четвертому механику и молча накапал ему сорок капель корвалола. Саша обиженно выпил корвалол и побрел к «деду». Неплохой он мужик, наш доктор, но его тоже донимала жара и многочисленные случаи расстройства желудка у членов экипажа. Прояви он к Саше чуть более профессиональный интерес, неизвестно, как бы закончился для Самойлова этот рейс. Потому что он шел к Сергеичу с намерением поговорить по душам. И по сравнению с тем, что мог бы рассказать Саша, голые мужики, являвшиеся к матросу Бражникову, показались бы детскими игрушками.

У стармеха оказалась в заначке бутылка хорошей водки. Сашин порыв выложить все начистоту о своих приключениях уже угас. Поэтому просто посидели, поворчали, деликатно обложили капитана, почмокали о кубинских девушках, покряхтели о бывших женах (оба, как оказалось, разведены) и разошлись, довольные друг другом.

Но вот с тех самых пор не стало у Сани ни одной спокойной минуты. Особенно за работой: когда руки сами знают, что делают, а уши чутко улавливают малейший неправильный шум, в голову и лезут воспоминания.

Если начинать сначала… А где оно, это начало? Почему так шибануло послышавшееся нелепое слово «жжарги»? Или откуда у Саши шрамы на руке? Или как и отчего умерла его бабушка? Не такие уж странные и случайные вопросы, как могло бы показаться. А может, напрямик спросить: не знакомы ли вы с неким доктором Поплавским из петербургского Нейроцентра? А?

Легче всего, конечно, было бы махнуть рукой и покорно согласиться на версию о талантливом гипнотизере. Так, помнится, заканчивалась «Мастер и Маргарита»? Валерка, кстати, сразу сказал Мишке, когда тот рассказывал о катастрофе в метро: «гипноз». Ну и что, что свидетелей много? Подумаешь – милиция, протоколы… Мент – он тоже человек, его тоже загипнотизировать можно.

Ладно, валяй по порядку…