Текст книги "Старая Земля"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 23
НАРЕЧЕНИЕ МЕЧА
ПАМЯТЬ О ПАВШИХ

На борту «Торжествующего Хоруса» выполнялись приказы, поступавшие с «Железного сердца».

За то короткое время, что потребовалось для захвата корабля, Лумак и Нурос взяли под контроль его орудия, двигатели и щиты. У варп–двигателя тоже установили охрану, и любые враждебные элементы, сохранившие верность Сынам Хоруса, систематически выявлялись и отправлялись в заключение либо истреблялись. Процесс этот чем–то напоминал истребление полчищ крыс, поскольку Железная Десятка формально контролировала корабль только оттого, что владела жизненно важными секциями, а вот численное преимущество по–прежнему оставалось на стороне мятежников.

Нурос не имел склонности к войне в пустоте, поэтому пульт управления и общее командование взял на себя Лумак. За отсутствием экипажа на рабочие места усадили сервиторов, а стоящие рядом воины следили за каждым их движением.

– Проворства нам, может, и не хватает, но мы готовы к бою, – сказал Лумак, когда опустилась конструкция, отключающая его силовой генератор, а змеящиеся кабели подключились к разъемам брони, соединяя его со множеством корабельных систем.

Hypoc, скрестив руки на груди, стоял перед смотровым экраном.

– Ну, что, отправляемся, железный брат? – спросил он.

Лумак оглянулся на рулевого:

– Полный вперёд. Выводи на дальность действия лэнсов, а затем начинай непрерывный обстрел.

Двигатели сорвали «Торжествующего Хоруса» с места, уводя под углом от «Стойкой Десятки» и «Морлока».

Лэнс–излучатель начал заряжаться до оптимального уровня.

На смотровом экране развернулась картина боя с оставшимися кораблями Сынов Хоруса. Залпы носовых и бортовых орудий беззвучно вспыхивали в темноте. Носовая часть «Торжествующего Хоруса» на мгновение подернулась рябью, что говорило об активации пустотных щитов.

– Боевой режим. – протяжно скомандовал Лумак, и в рубке потускнели огни. Затем они мигнули, и Нурос, посмотрев вверх, увидел целую серию вспышек, но вскоре освещение нормализовалось.

– Приготовиться к стрельбе! – спокойно приказал Лумак, пока захваченный корабль еще шел вперед полным ходом. – Уменьшить скорость до одной трети.

Гул двигателей немного затих, вибрация пола стала слабее, хотя корпус еще гудел, освобождаясь от сильного давления на физические конструкции.

Корабли Сынов Хоруса бесстрашно шли навстречу Железной Десятке, ведя непрерывный огонь, и вспышки щитов участились.

– Они стараются спровоцировать нас, Змий, – сказал Лумак, всем своим существом ощущая ярость готового к бою корабля.

Нурос не ответил. Свет снова замигал в такт вспышкам щитов.

«Торжествующий Хорус» вместе со «Стойкой Десяткой» и «Морлоком» образовали острие клина, отдельную флотилию в составе сил Железных Рук.

Тьму пустоты осветили сотни инверсионных следов массированного торпедного залпа.

Шум двигателей снова изменился, словно на них подали дополнительный поток энергии.

Лумак посмотрел на рулевого:

– Почему мы не замедляем ход?

Воин Железных Рук покачал головой, а затем отшвырнул сидевшего за пультом сервитора, практически уничтожив его, и сам попытался осуществить контроль над двигателями.

Лумак открыл вокс–канал в машинариум, вызывая оставленных там для безопасности воинов, но странные помехи помешали ему связаться с ними.

Затем он заметил, что лэнс–излучатель все еще не стреляет.

Он наклонился назад от командного пульта, натягивая удерживающие его кабели.

– Нурос…

Саламандр уже схватился за топор, не сводя взгляда с той части рубки, где в ритуальном обряде погибли все члены экипажа.

Тела были убраны, но на их месте остались пятна. Над кровью поднимались испарения. Внутри них Лумак видел лица. Испарения с каждой секундой становились плотнее, превращаясь в мутно–красную пелену.

– Горгон милосердный… – выдохнул он.

Вытащив гладий, он отсек кабели и невольно поморщился от эмпатической боли разъединения. На какой–то момент он ощутил сущность корабля, зловещую и абсолютно чуждую.

– Всем… – начал говорить он, как вдруг в испарениях что–то материализовалось.

Вспышка света заставила Нуроса отшатнуться. Он ударился в смотровой экран. Воздух наполнился вонью скисшего молока и тухлого мяса. От неожиданного перемещения материи стало жарко и душно.

В кровавом тумане появились три массивные фигуры в черной броне «Катафракт». Из смотровых прорезей их шлемов сочился красноватый свет, сулящий боль, излучающий злобу. Все трое смело демонстрировали свою лояльность оком Хоруса, начертанным на массивных наплечниках.

Открытый ими огонь стал уничтожать и сервиторов, и легионеров.

– Юстаэринец! – крикнул Лумак, и в этот момент восстановилась работа вокса.

В канал связи хлынули отчаянные донесения, смешанные с криками дерущихся и воплями умирающих. В жуткой какофонии смешались страх и ярость. Железные Руки и их союзники по всему кораблю были атакованы после неожиданного перемещения материи. А появившиеся воины в свою очередь освобождали заключенных под стражу, и очень скоро захватчики оказались в меньшинстве.

Воины Шестнадцатого неизменно появлялись на каждой ритуальной площадке, в каждом храме и в каждой часовне, разрушенных Десятым.

Лумак, покачиваясь от пульсирующей боли в голове, спустился с капитанского трона. Мелта–луч пронзил грудь Карнокса, прервав его отчаянную атаку. Он упал, уже лишившись левой ноги и большей части туловища. Его смерть была быстрой.

Нурос сражался с одним из юстаэринцев, в одиночку сдерживая натиск представителя элиты Эзекиля Абаддона.

Лумак, обнажая свой двуручник, почувствовал, как болт–снаряд задел его голову. Он спрыгнул с командного возвышения, тяжело приземлился, но быстро вскочил, а в то место, где он только что пригнулся после прыжка, ударил силовой кулак.

Он размахнулся, резко опустив меч от плеча до бедра, и одним сокрушительным ударом рассек пластину из усиленного адамантия. Юстаэринец покачнулся, еще не осознав, что произошло. Затем две его части разъединились, и он рухнул прямо в груду своих дымящихся внутренностей.

Осталось двое, и один из них все еще держал мультимелту.

Нурос расчленил второго, но оступился, когда залп бортовых орудий вызвал сильную вибрацию «Торжествующего Хоруса». Силовой кулак юстаэринца ударил его точно в грудь, швырнув по воздуху через всю рубку

Юстаэринец, ослабленный ранением, медленно развернулся, и в этот момент Лумак пронзил его насквозь двуручным мечом. Пока он освобождал клинок, его заметил третий враг. Мелта–луч попал в плечо воину Железных Рук, сорвав наплечник и все, что было под ним, до самой кости.

Он блокировал боль и оставил без внимания бессильно повисшую левую руку Взяв меч одной правой, он метнул его, словно копье. Клинок пробил шлем юстаэринца и вышел сзади. Гигант покачнулся и рухнул.

Ещё один бортовой залп встряхнул корабль, на этот раз сопровождаемый мрачной фиолетовой вспышкой отказавших щитов. Мятежники овладели орудиями корабля. Лумак не собирался сдавать им рубку.

Он поставил ногу на грудь мертвого врага и выдернул меч, заскрежетавший металлом по кости. Из уродливой раны хлынула кровь.

В воксе не прекращался оглушительный визг. Лумак едва держась на ногах, отключил связь. Ему уже не вернуться на «Железное сердце», так пусть там знают, что «Торжествующий Хорус» снова в руках врага.

Лумак заковылял туда, где неподвижно лежал Нурос. По пути он увидел дрейфующий прямо перед смотровым экраном мертвый корпус «Морлока». В его пробоинах еще догорало пламя. Часть его надстройки оторвалась и одиноко висела в пустоте. Бортовой залп с «Торжествующего Хоруса», произведенный почти в упор, мгновенно разбил судно. Лумак постарался не думать об изумлении и ужасе несчастных душ, считавших корабль с вражеской эмблемой союзником, когда он повернул орудия против них.

Щиты опять вспыхнули, и он прикрыл глаза от резкого света. До полного коллапса осталось немного. Лумак тяжело опустился рядом с Нуросом. Все остальные были мертвы. И корабль мертв. Он предал их, как предали их братья. Ничего удивительного, решил он. Нурос лежал лицом вниз. Собрав остатки сил, Лумак перевернул его.

Веки Саламандра дрогнули, затем глаза открылись. У него была пробита грудь, нагрудник треснул и прогнулся внутрь, из–под него сочилась кровь. Лумаку не требовалось свидетельство апотекария, чтобы понять, что у Нуроса безнадежно повреждены внутренние органы.

– Ты уже должен был умереть, – прошептал он, встав на колени, и горячие слезы обожгли его бледное лицо.

Нурос улыбнулся, приоткрыв красные от крови зубы. Он кашлянул и сплюнул сгусток покрасневшей слизи.

– Скажи… – с трудом прохрипел он, – ты дал имя… своему мечу?

– Я нарекаю его Огненным Змием, – сказал Лумак, никогда не чувствуя такой уверенности. – В честь павших, в честь братства, которое сильнее, чем кровь или легион.

Нурос улыбнулся и умер.

Его друг склонил голову, коснувшись лбом рукояти двуручника.

Щиты взорвались ослепительным светом.

Лумак поднял глаза, твердо решив бросить вызов смерти.

– Горгон! Вулкан! – взревел он за мгновение до взрыва летящих торпед и погрузился в пламя.

Отступничество и последующая гибель «Торжествующего Хоруса» повлекли за собой полное разрушение «Морлока» и «Стойкой Десятки». А их взрывы, в свою очередь, повредили «Ураган» и «Силу железа».

Преимущество Медузона, как и его самообладание, рассеялись словно дым.

Флот Марра, почувствовав его слабость, усилил натиск, но исход сражения все еще балансировал на острие ножа.

– Это безрассудно.

Слова Ауга затрещали в воксе шлема Медузона, когда он уже спешил к пусковым отсекам.

– Это месть! – отрезал он. – За Лумака и Нуроса, за каждого из наших братьев, погибших на том корабле. Марр умрет. Я больше никогда не стану от него убегать.

В сопровождении вереницы Железных Рук он прошел по центральному проходу.

– Продолжая сражение, мы окажемся в невыгодной позиции.

– Это говорит тебе логика, Ayг?

– Я должен на это ответить?

Створки дверей с тихим шипением разошлись. Свет и звук ненадолго вырвались в проход, пока дверь за Медузоном и его воинами снова не закрылась.

– Твой вопрос и есть ответ. Я не признаю твоей логики – она не принесла нам ничего, кроме боли.

– Это Железное Кредо, – сказал Ayг. – Только следуя ему, мы выжили до сих пор и будем жить дальше. Я заклинаю тебя, Шадрак, вернись. Вернись и залечи наши раны. Почти Лумака и остальных.

Мехоза ушел вперед, поторапливая технопровидцев, чтобы все абордажные аппараты были готовы к немедленному запуску.

– Отступление не сделает нам чести, Джебез. Подведи «Железное сердцем на минимальное расстояние для высадки. А как только наши группы пробьются на борт «Последователя Луперкаля», отвлекай остальные силы флота Марра. Боргус и Яккус готовы пустить в ход все свои средства. Позаботься о том, чтобы их запуски произошли одновременно с нашим. После прорыва мне потребуется помощь их воинов. А после того как я отсеку голову этой змеи, решимость мятежников сражаться значительно ослабеет.

– Значит, тебя не удастся отговорить?

– Не удастся.

– В таком случае что мне остается, кроме как выполнять приказ?

– Ничего.

Медузон прервал связь.

После посадки на абордажную торпеду он даже не оглянулся на «Железное сердце», а сразу втиснулся в противоперегрузочные фиксаторы. Все его мысли были сосредоточены на проникновении на вражеский корабль и сведении счетов с Тибальтом Марром.

Мощный рев двигателей ударил в уши.

Ayг еще несколько мгновений прислушивался к тишине в воксе, а затем вернулся к своим обязанностям.

Он подвел «Железное сердце» как можно ближе, несмотря на жестокий обстрел.

Сигнал запуска на дисплее рулевого пульта сменился с красного на зеленый в тот момент, когда корабль вышел на минимальную дистанцию.

– Вылет всем машинам, – протяжно произнес он, и «Железное сердце» выбросило свой заряд в темноту.

К «Последователю Луперкаля» устремилось множество летательных аппаратов, причем некоторые из них были просто «обманками» с тепловыми излучателями, призванными сбить с толку вражеские ракеты.

Ayг внимательно наблюдал за ними на тактическом гололите.

Три катера не достигли цели – были уничтожены или сбились с курса. Остальные долетели до корабля. Еще два транспорта, не успев пробить корпус, были подорваны прицельным огнем автоматических орудий. Остальные проникли внутрь и осуществили высадку. Среди них был и тот, где находился Медузон.

– Слава Горгону, – пробормотал Ayг.

Его слов в грохоте боя никто не услышал. Как не услышали и его вызова, адресованного Кулегу Равту и другим железным отцам.

В центральном проходе к арсеналу завязалась жаркая перестрелка.

Медузон и Мехоза упорно продвигались к капитанской рубке. Их абордажная торпеда внедрилась в корпус намного выше середины корабля, всего несколькими палубами ниже командного уровня. В яростном бою они отбили полупустые казармы, но по пути к складу оружия натолкнулись на автоматическую защиту и заграждения.

Смертоносный заградительный огонь заставил их укрыться за прорывными щитами, образуя постепенно сокращающееся железное кольцо.

– Ayг! – закричал в вокс Медузон. – Посылай подкрепление. Все имеющиеся в наличии резервы. Сконцентрируй огонь на этом направлении. И где, черт побери, Яккус и Боргyc?!

Джебез не ответил.

Медузон попробовал связаться с ним еще раз, но с тем же результатом. Помехи. Мертвый эфир. Он мрачно переглянулся с Мехозой, едва различая его глаза за ретинальными линзами.

– Мы остались одни, – сказал Медузон.

– А что с Яккусом и Боргусом?

– Ты слышал от них хоть слово с тех пор, как мы пробили корпус?

Ларс покачал головой.

– Мертвы они или нет, – сказал Медузон, – но на помощь к нам не придут.

– Значит, будем пробиваться сами. – Мехоза воздел силовую булаву меридийского образца и послал по всей ее длине цепочку искр. – Я поведу отряд. А ты следуй за мной, военачальник.

– Нет, впереди пойду я.

– Не обижайся, но я не могу этого допустить, – возразил Ларс. – Ты должен добраться до Марра и убить его.

Медузон, понимая, что возражать бесполезно, молча кивнул.

Мехоза возглавил атаку. Он получил несколько ударов, броня треснула и сломалась. Последние несколько метров он преодолел, сильно хромая, но автоматические орудия замолчали, подорванные бронебойными гранатами.

В рециклированной атмосфере повис густой дым с едким запахом фуцелина. Он медленно рассеивался, открыв тела двух погибших Железных Рук.

Медузон тихо произнес их имена, фиксируя подвиги в своей памяти.

– Мехоза, – окликнул он капитана клана Сааргор, – ты можешь идти?

Раны воина сильно кровоточили, но тело уже начало сращивать плоть.

– Когда все это закончится, мне потребуется бионика, – сказал он, указывая на пострадавшую ногу. – Я могу идти. И сражаться, будь я проклят.

Медузон хлопнул его по плечу:

– Клянусь Горгоном, ты будешь сражаться.

Он помолчал, просматривая схематику, извлеченную из корабельного когитатора. Даэнлок погиб, добывая эту информацию. Он был одним из первых, павших после проникновения на борт корабля. Медузон поклялся, что самопожертвование брата не останется бесполезным.

Перед ними простирался лабиринт переходов, а дальше открывался огромный атриум, который Медузону совсем не нравился. Под ним почти параллельно тянулся более узкий зал для боев с мечами. Если его пересечь, а затем пробиться на палубу выше, они окажутся прямо перед рубкой. Медузон отметил маршрут на ретинальном дисплее и послал его остальным членам десанта.

В последних нескольких секциях корабля им противостояла только автоматическая защита.

– Марру не хватает людей. Вероятно, он потратил немало жизней, стараясь нас убить, но я все же не рискну пройти через атриум. Слишком уж он широкий. Слишком большой.

– А в зале для боев с мечами есть ниши и выступающие опоры. Надежная защита, – добавил Мехоза.

Вопрос был решен.

До зала мечей они добрались довольно быстро, несмотря на ранение Мехозы.

Перед ними простиралось узкое длинное помещение, освещенное горящими люмин–жезлами, торчащими из стен. В нишах висели старинные знамена, свидетельствующие о бесчисленных кампаниях и завоеваниях.

При виде штандарта, посвященного резне на Истваане V, у Медузона поднялась к горлу желчь. Мечом альбийской стали он рассек полотнище крест–накрест, и обрывки плавно опустились на пол. Он плюнул на них, прожигая ткань кислотой своей слюны.

В противоположном конце зала их ожидала подсвеченная мягким сиянием арка.

– Как–то немного подозрительно, – заметил Мехоза.

– Весь этот корабль подозрительный, – ответил Медузон. – Он какой–то… порочный.

Несколько воинов из их отряда кивнули.

– Другой маршрут? – спросил Мехоза.

Они уже пытались пройти иными путями, но каждый раз натыкались на внутренние переборки.

В воксе раздался треск избыточной статики.

– Медузон, – донесся голос с заметной металлической резкостью Десятого.

– Брат! Твое появление как нельзя кстати.

– Поспеши… Медузон…

В голосе чувствовалось нетерпение, словно говорящий был ранен.

– Где ты находишься, брат?

– Поспеши… Мы… умираем…

Мехоза уже шагнул вперед, но Медузон его остановил:

– Нельзя медлить, военачальник.

– Здесь что–то не так.

– Торопись… Мы долго не продержимся…

– Я слышу, что Железные Руки в беде, – настаивал Мехоза. – Возможно, это группа, посланная Яккусом или Боргусом.

– Скажи–ка, Мехоза, – спросил Медузон, вглядываясь в сгустившуюся темноту и сравнивая ее с неярким светом впереди, – ты узнал голос?

Мольба о помощи повторялась, и каждый раз их настойчиво просили поторопиться.

– Я не узнал.

– Скорее… Пожалуйста… или нас можно считать мертвецами…

Медузон обернулся к остальным воинам:

– Мы возвращаемся, чтобы найти другой путь.

Он попытался обратиться к схематическому плану, но изображение оказалось недоступным. Не помогло даже обращение к эйдетической памяти: создавалось впечатление, что ей что–то мешает.

– Торопитесь… С Горгоном остались только мы… Скорее… он пал…

Голос Мехозы стал таким холодным, что, казалось, заморозил воздух:

– Это Истваан… Но как?

– Скорее, Медузон… Не дай нам погибнуть…

– Это не Истваан, – сказал военачальник. – Я не знаю, что это, но только не Истваан, и это не наши братья. Мы возвращаемся. Сейчас же.

Опустившаяся взрывозащитная дверь отрезала путь к отступлению.

Мехоза повернулся к Медузону:

– Мы могли бы пробить ее.

Шадрак обдумал его предложение, а затем покачал головой:

– Это займет слишком много времени, мы ведь даже не знаем ее толщины.

– У меня почему–то возникло ощущение, что нас загоняют.

Медузон пристально всматривался в сияющий впереди свет.

– Потому что это так и есть.

Он дал сигнал двигаться вперед:

– Живо! К свету, к свету. Торопитесь, братья.

Железные Руки, воинственные и решительные, поспешили к арке…

…но вторая преграда ударилась в пол, перегородив свет. Еще одна стена опустилась в другом конце зала, ограничивая пространство.

– Два барьера сзади, один впереди, – произнес Мехоза.

Медузон кивнул.

– Поднять щиты!

Железные Руки собрались в тесную группу, выставив наружу щиты. Из ниш наверху, скрытых в темноте, высунулись автоматические орудия.

Огнеметы окатили стену щитов пламенем настолько интенсивным, что оно пробило бреши в ряду, и тогда этим преимуществом воспользовались тяжелые болтеры. Единый отряд Железных Рук распался на несколько мелких групп, стрелявших вверх по автоматическим орудиям, но те оказались закрытыми щитами со стрелковыми прорезями.

– Бейте по тяжелым орудиям. Выпустить дым, затруднить им прицеливание! – отрывисто крикнул Медузон. – Держаться вместе. Мы выдержим и сможем отсюда выбраться.

Но в этот момент ложные стены в нишах отошли, превратив их в проходы, откуда выскочили воины Марра, тотчас вступившие в бой. Медузон понял, что выбраться им уже не удастся. Его заманили к неминуемой смерти. Предали те, кого он считал своими союзниками. Опять.

Один из воинов выкрикнул:

– Железная Десятка!

Но мгновенно умолк.

Остальные подхватили призыв, и завязалась жаркая схватка, однако людей Медузона быстро уничтожили или обезоружили.

Отголоски боя затихли вдали, и Медузон обнаружил, что стоит на коленях лицом к Мехозе и еще оставшимся в живых воинам. Все его соратники были скованы тяжелыми наручниками. Сзади к шее каждого был приставлен силовой меч или цепной клинок. На полу лежало несколько неподвижных тел. С самого Медузона сорвали боевой шлем, и в ноздри ворвался сильный запах крови. Темная лужа, растекшаяся по полу зала, касалась его наколенников. На него смотрело израненное лицо, пылающее бессильной яростью. И оно казалось старше, чем он помнил.

– Вы ублю… – попытался выкрикнуть Мехоза, но тяжелый удар заставил его замолчать, и он повис на своих цепях.

Остальные воины Десятого, отчаянные, несмиривишеся, гневно сверкали глазами.

– Где ваш главарь? – прошипел Медузон, сильно наклоняясь назад, чтобы подняться с коленей.

– Всему свое время, – ответил ему резкий, скрипучий голос.

Военачальник сумел немного повернуть голову и увидел край клинка погребального меча, чашка эфеса которого была сделана из посмертной маски какого–то несчастного воина. Меч легко мог рассечь его шею одним ударом, но Шадрак подозревал, что честь убийства будет принадлежать не нынешнему хозяину клинка.

– Узнаешь его? – спросил огромный чемпион, державший в своих руках жизнь Медузона. – Один из ваших… в прошлом.

Шадрак стал смотреть прямо перед собой, чтобы больше не давать повода для издевательств.

Впереди стояла фаланга Сынов Хоруса. Взрывозащитные двери уже были подняты, и свет из арки обрисовывал верхние части их брони.

Послышались неторопливые размеренные шаги.

Грохот боев между кораблями постепенно утихал.

Фаланга разошлась, и на свет вышел воин – капитан, судя по знакам отличия. Обритый наголо, пышущий агрессией, он походил на борца.

– О, – заговорил Тибальт Марр, – как я ждал этой встречи!

Боевая броня капитана была покрыта вмятинами и царапинами, выдавая закаленного вояку. Шрамы являли собой карту болезненных испытаний и конфликтов. Холодный взгляд словно искал возможности заполучить новые почетные отметины. Он улыбнулся, а потом сильно ударил Медузона в левый висок.

Зал померк, окутанный внезапно воцарившейся темнотой.

Горгонсон изо всех сил спешил к пусковым отсекам «Железного сердца». Боргус и Яккус не отвечали на его вызовы, канал связи с ними был блокирован. Он надел полную броню, а на боку, на кожаном ремне, покачивался болтер. За спиной в ножнах покоился цепной меч. На правом плече висела связка гранат, а в левой руке он держал боевой шлем.

Он договорился встретиться у стоянок десантных катеров с Даккусом, Белгредом, Мимидосом и Келлором. Они в свою очередь приведут еще четверых. На борту «Железного сердца» осталось не так много воинов, но Горгонсон был намерен собрать всех, кого сможет. Другие боевые капитаны – те, до кого он сумел докричаться, – тоже пообещали прислать воинов.

Он не искал помощи ни у железных отцов, ни у ветеранов, служивших под началом Гэлна Кренна. Железная Десятка претерпела раскол. Апотекарий заметил его признаки еще на Льяксе, но не смог заставить себя признать прискорбную истину.

Горгонсон так торопился, что только в последний момент заметил двоих Бессмертных, преградивших ему путь.

– Посторонитесь! – бросил он, резко остановившись.

Болтеры обоих Бессмертных спокойно висели на груди. Ни у одного из них не было с собой прорывного щита. Зато один держал в руке гололитический проектор, и Горгонсон нахмурился, догадываясь, что произойдет дальше.

Перед ним возник образ Ауга.

– Что ты делаешь, Горан? – спросил он. – Ты корабельный апотекарий и нужен здесь.

– Я организую спасательную операцию, Избранная Длань. Военачальник Медузон попал в плен, – Это он узнал из последнего разговора с Железными Руками, находящимися на борту «Последователя Луперкаля». – Боргус и Яккус вне досягаемости для вокса. Я уверен, что их воины не попали на вражеский флагман.

– Я не могу санкционировать твои действия, Флот отступает в полном составе.

– Что?

– Мы уходим, Горан.

– Ты обрекаешь его на смерть.

– Значит, он храбро ее примет.

– Ты не можешь так поступить, Ayг.

– Так будет лучше. Шадрак мог привести нас полному уничтожению.

– Он сплотил легион и дал нам надежду.

– Извини, Горан.

– Не называй меня так. Я отрекаюсь от нашей дружбы и братства. – Он сплюнул на палубу, и сгусток зашипел, разъедая металл. – Мне надо было пресечь все это еще на Льяксе. Ты изменился.

– Верно. Я стал сильнее. Плоть слаба.

– И ты тоже, – бросил Горан, стараясь вложить в слова как можно больше желчи.

– Мне действительно очень жаль. Но легион должен выжить.

Горгонсон даже не успел дотронуться до своего болтера, как Бессмертный рассек его надвое.

В капитанской рубке Ауга окружала толпа бесплотных фигур.

Боргус и Яккус возражали против неожиданного отступления. Оба сердились на железных отцов. Странные неполадки в их пусковых отсеках помешали им присоединиться к Медузону на борту «Последователя Луперкаля», и теперь они требовали объяснений. Ayг не потрудился ничего объяснить. Промолчали и бестелесные облики железных отцов, вызванных на неожиданный совет.

Ayг просто смотрел, как гололитические изображения любого из несогласных капитанов тускнеют, подавляемые их железными отцами.

Боргус не собирался уступать без борьбы и повернулся, чтобы взглянуть в лицо неизвестному оппоненту, прежде чем его изображение рассыпалось и исчезло.

А вот Яккус, как предполагал Ayг, мог стать более податливым, поняв, насколько ненадежной стала его позиция. Остальные офицеры быстро подчинились, и лишь некоторых пришлось взять под стражу. Ayг собирался впоследствии объяснить им необходимость чрезвычайных мер. И убедить, что он действовал в силу веских причин. Логических причин. Легион должен выжить.

Если бы только Медузон мог это понять, а не продолжать свою самоубийственную вендетту, гоняясь за Тибальтом Марром…

– Дело сделано? – спросил Равт, обращаясь к только что созданному Железному совету.

Ayг кивнул:

– Мы должны перенести это испытание, железные отцы. Такова воля Горгона.

Медузон пришел в себя в сырой камере где–то в недрах «Торжествующего Хоруса». Из противоположного угла на него смотрел Мехоза. К его шее наклонно, острием в направлении сердца, был приставлен клинок, а по бокам стояли на страже два мятежника.

Больше ни одного из своих воинов, переживших схватку в зале мечей, он не увидел.

– Отпустите его! – потребовал Медузон, превозмогая тупую боль в голове после удара Марра.

Его самого тоже охраняли, и Медузон чувствовал на плечах давление аугментированных конечностей. Опять чемпион.

– Нет, – раздался голос из темноты, и Тибальт Марр шагнул вперед. Он указал на Мехозу и велел своим воинам: – Убейте его.

У Медузона вырвался яростный рев, но стражники без колебаний закололи Мехозу. Лезвие гладия, покрытое кровью сверхчеловека, прошло насквозь и показалось спереди. Медузон напряг все свои силы, так что на шее вздулись вены, но страж держал его крепко.

– Может, здесь ты немного смягчишься? – сказал Марр.

– Мерзавец! Что ты сделал с остальными моими людьми? Отвечай!

Марр подошел ближе и небрежно махнул рукой в сторону Мехозы:

– Их постигла та же участь.

– За это я тебя убью. Я обязательно тебя убью.

Он снова напряг мышцы и почувствовал, как кончик меча проколол кожу.

Марр не отрываясь смотрел своей жертве в глаза.

– Мои воины уже близко. Они отомстят за меня! – сквозь зубы прорычал Медузон.

– Так кто меня убьет? Ты или твои воины?

– В любом случае ты умрешь.

Марр кивнул и подал знак подчиненным:

– Поставьте его на ноги.

Медузона подняли, и он еще сильнее разъярился, ощутив боль своих ран.

Марр сделал еще шаг. Их носы почти соприкасались.

– Выше, чем я ожидал, – сказал он. – Это ведь действительно ты, не так ли? Я хотел бы быть уверенным. Но на этот раз это и впрямь ты.

– Я убью тебя! – прошипел Медузон.

– Это ты уже говорил. Если честно, я ожидал большего. Чего–то… – Он нахмурился, пытаясь подобрать нужное слово, но не смог, и повторил: – Большего.

– Ты дерьмо! Давай сразимся. Выясним, кто из нас сильнее. Ты ведь и сам этого хочешь.

Марр отступил на шаг.

– А, это уже лучше. Пытаешься найти выход. Но твоя стратегия никуда не годится. Потому что ты неправ… Шадрак. Ты свел все к личным счетам. К клятве, данной твоим людям или, вернее, самому себе. Вендетта. Я, Тибальт Марр, – твоя судьба. Ты никогда не интересовал меня, Медузон. Но я хотел быть уверен – я повторяю, чтобы ты понял, почему я так долго сохраняю тебе жизнь. Не потому, что ты достойный противник и я желал бы сразиться с тобой на поле боя или арене. Я хотел знать наверняка, что ты не вернешься, не станешь гоняться за мной, как делал раньше. Я не хочу дуэли. – Он недовольно нахмурился, словно не одобряя саму эту идею. – Не хочу доказывать свое превосходство. Победа над побитым псом не принесет славы. Это всего лишь акт милосердия. Мне просто нужно, чтобы ты умер.

Медузон вновь яростно зарычал, собираясь не сдаваться до самого конца:

– Я надеюсь, что ты захлебнешься моей кровью, мразь. Тебе никогда нас не сломить. Десятый вынесет все испытания. И мы…

Марр обнажил свой меч. Ему хватило одного удара, чтобы отсечь голову Медузона.

Тибальт Марр нагнулся и за волосы поднял отсеченную голову воина Железных Рук.

– Каков отец, таков и сын, – пробормотал он. – Хорошо сказано.

– Я бы сразился с ним вместо тебя, – сказал чемпион, неохотно убирая меч в ножны.

– Я бы не позволил ему марать твой меч, Цион.

Цион Азедин опустил взгляд на обезглавленное тело:

– Он был достойным врагом.

– Да, был. Самым достойным. Но будут и более достойные. Можешь не беспокоиться на этот счет.

Сцибал с недовольным видом выступил вперед.

– Ты хочешь что–нибудь добавить, Кизен? – спросил Марр.

Из рассеченной шеи Медузона все еще падали на пол капли крови.

– Железные Руки и их союзники покинули поле боя. Если мы упустим время, они могут…

– Не тревожься об этом, Кизен. С Десятым покончено. Без него они не представляют угрозы. Это был… уникальный лидер.

– Не опасно ли отпускать такие значительные силы противника?

– Они бросили своего полководца, Кизен. Им не хватает смелости продолжать сражение. Мы успеем разобраться с ними позже, после Терры. А сейчас возвращаемся в состав флота магистра войны. Хочу посмотреть на лицо Граэля Ноктюа, когда преподнесу ему в подарок голову Шадрака Медузона.