Текст книги "Старая Земля"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2
АМБИЦИИ
ЖЕЛЕЗНАЯ ЗАКАЛКА

Эзекарр взрыл очередную порцию грязи и протащил свое тело по выжженной земле аванпоста. Колючая проволока разорвала эластичный уплотнитель на левой руке и прочертила тонкие серые царапины на броне цвета морской волны. Она опутала его, колючки впивались все глубже, отыскивая слабые места, крепко цепляясь и потихоньку выдавливая из него жизнь, словно питон, обвившийся вокруг своей жертвы.

Он слышал грохот их подошв по оружейным ящикам, слышал жужжание и треск клинков, режущих импровизированные заграждения.

Эзекарр продолжал ползти, чувствуя, как сквозь прореху в бронированной перчатке набивается грязь. Он где–то потерял палец. Возможно, при взрыве болт–снаряда. Он не мог вспомнить, когда это произошло. И еще он лишился ног, по крайней мере той части, что ниже коленей. Окровавленные обрубки, покрытые машинным маслом и грязью, ничем не могли помочь при движении. Неровные края искореженного металла брони цеплялись за проволоку, вызывая гримасу боли, когда колючки впивались в плоть.

Он посмеялся бы над их наглостью, если бы смерть не была так близко. А может, еще и посмеется, встретив своих убийц. Этим хладнокровным ублюдкам очень не понравится его непостижимое веселье. Им не понять. Война и потери лишили их такой возможности.

Где–то прогремел взрыв. Эзекарру не удавалось определить, что приглушило звук: плотная пелена дыма, большое расстояние или его слабеющие чувства. Он знал только, что враги уже внутри, за кордоном, который так яростно пытались удержать он и его братья. Стремительная атака произошла ночью. Недостаток света не мог стать препятствием для воинов обеих сторон, но он в некоторой степени замаскировал приближение этих фигур в черной силовой броне и превратил налетчиков в силуэты, неотличимые от силуэтов союзников. Атакующие получили секундное преимущество, а легионеры способны на многое даже в такой короткий отрезок времени.

Он и его братья промедлили. Не по обычным стандартам, конечно, а по тем, которые имели значение, – стандартам, позволившим их врагам прорваться.

Все началось с обстрела. Растягивающаяся линия огня издевательской усмешкой вспыхнула на северной стороне, где прежде располагался промышленный комплекс. Эзекарр со своими братьями еще днем сровнял его с землей залпами «Медуз», а потом рейдом танков «Поборник» с бульдозерными отвалами, сгребавшими мусор и оставшиеся тела. Это заняло несколько часов. Из местного населения были сформированы рабочие бригады. После заката, меньше чем за час после начала конфликта, когда численность и моральный дух сил обороны планеты упали до критического уровня, уцелевшие шестнадцать местных гарнизонов нарушили верность Терре и принесли присягу магистру войны, хотя сам он находился еще на противоположном краю сегментума.

Повсюду, словно ряды копий, выросли модульные наблюдательные вышки. Общественные здания и ангары были опустошены, укреплены и превращены в склады оружия. То, что не поместилось внутри, сложили и закрепили на муниципальной площади, где валялась обезглавленная статуя генерал–губернатора, которого постигла та же самая участь. Останки скульптуры превратились в щебень под гусеницами «Поборников».

Все это было сделано быстро, грубо и эффективно, но без излишнего кровопролития, а в результате получился центр снабжения размером в несколько городских кварталов. Эта операция была обозначена «Секундус». Эзекарр знал, что существует и «Прим», и «Терциус». Начальную стадию вторжения спланировали заранее. И успех превзошел ожидания.

Все это было тогда. А теперь он полз и еще был способен иронично отмечать, что оборона, построенная его братьями, обескровила его почти до смерти. Сквозь быстро рассеивающееся облако дыма он увидел перчатку брони цвета морской волны и решил, что пришло подкрепление. Он потянулся к ней, хотя усилие вызвало новую волну боли от натянувшейся проволоки.

Перчатка оказалась в его руке, но в то же мгновение он понял, что она уже не прикреплена к своему владельцу. Эзекарр с отвращением отбросил окровавленный обрубок. Судорожно втянув воздух, он продолжал извиваться, стараясь выпутаться из колючей проволоки, как вдруг в горле возникло жжение. Потом стало трудно дышать. Удушающий газ. Фильтр его шлема, вероятно, вышел из строя. Еще движение, и треснувшая линза рассыпалась. Мир стал настолько ярче, что свет причинял боль одному глазу.

Да, шлем определенно сломан.

Он уже поднес руку к застежке, чтобы снять его, когда заметил над собой тень. В нос ударил запах масла и сажи. Он посмотрел вверх и увидел ногу, закрытую броней. Расширяющаяся металлическая подошва и отчетливо слышный металлический скрип. Бионический протез. Ступня опустилась на его вытянутую руку, сломав два из оставшихся пальцев.

Эзекарр сдержал крик. Он даже сумел оглянуться, вывернув шею, и посмотреть на своего обидчика.

Сверху вниз с черного боевого шлема смотрел светящийся красный аугментический глаз. В сжатом кулаке воина потрескивал тяжелый молот. Он почти вздрагивал от сдерживаемой ярости. Кулак тоже был бионическим.

– Тебе надо бы следить за своей яростью, – сказал Эзекарр и второй рукой потянулся к пистолетной кобуре. – Она доведет тебя…

Френикс поднял молот. Длинная полоса свернувшейся крови протянулась от покрасневшей головы до обломков шлема. Его удар расколол керамит и почти разбил череп. Из быстро увеличивающейся лужи крови торчали костные осколки. Френикс из клана Сааргор и Железной Десятки увеличил мощность энергетического поля громового молота, чтобы сжечь прилипшие останки.

Вроде бы мертвый легионер моргнул. Хриплый выдох вырвался из его горла и вскипел кровавой пеной на нижней губе.

Френикс сердито нахмурился. Его бионическая нога непроизвольно повернулась, ломая уцелевшие кости в руке врага.

Он поднял молот, недовольный, что уже успел почистить его.

– Смерть всем предателям! – сиплым механическим голосом, но с человеческой злобой произнес он. – Во имя Шадрака Медузона.

Молот снова опустился.

Его имя было им известно. Это прекрасно. Он становится их целью, но печальная слава имеет свои преимущества. Как и неуязвимость, ведь враги уже не раз пытались его убить. В Ариссаке. В Двелле. И все же вот он, здесь. Живой. Сражающийся. Самая вредная из заноз. Это далось ему нелегко, пришлось уговаривать вождей кланов и собирать остальных капитанов, но победы могут послужить ценной валютой, когда придется убеждать несговорчивых союзников.

Шадрак Медузон стоял, обозревая поле битвы, в которое превратился Хамарт III, и сознавал, что ему необходимо нечто большее, чем то, что простирается впереди. Это лишь начало. У него есть собственный план.

Аванпост пылал. Оборона была прорвана. Сторожевые вышки объяты пламенем, баррикады разрушены. Воины Железной Десятки в угольно–черной броне стремглав бежали вперед. Вороны в еще более темных доспехах маячили на периферии. Он видел лишь немногих из них – такова их тактика: скрытность, молчание, диверсии. Еще меньше было Змиев, воинственных и агрессивных, защищенных зеленой чешуйчатой броней. Они стойко сражались, не зная страха. Как и всем остальным, им нечего было терять. Тем более что добыча стоила драки.

Захваченные припасы им пригодятся. После сражения предстоит все собрать, разделить и спрятать мелкими партиями в небольших складах. Танки, шагатели, тяжелая артиллерия, взрывчатка, даже медикаменты – Сыны Хоруса оставили обширные запасы.

Все пойдет в дело. В обычном состоянии Медузон мог бы даже испытывать благодарность к Сынам Хоруса. Но ему мешали ненависть и гнетущая боль неудовлетворенной жажды мести. Его пальцы непроизвольно сжались в кулак. В последнее время это случалось довольно часто. Аугментика. Отличного качества и грамотно установленная благодаря хирургическим талантам Горгонсона. Она все еще раздражала его, как, впрочем, и множество других вещей.

В этом рейде участвовало шестнадцать отдельных ячеек. После Оквета нелегко было их собрать, но сегодняшняя атака показала, чего они могут добиться, объединив свои силы и используя тактики всех трех легионов, а не одного. На подготовку имелось всего два дня, поэтому пришлось рисковать. Два дня, чтобы выработать общий план и скоординировать удар. Железные Руки всегда отличались высокой организованностью, но и немногочисленные воины Саламандр и Гвардии Ворона неплохо адаптировались к принципам большинства, да еще внесли элементы собственной тактики. Все получилось так, как было предсказано в Этерии. Сращивание тактик привело к успеху.

Один риск порождал другой. Недалеко то время, когда растущая опасность станет для некоторых неприемлемой. Медузон это сознавал. И отчасти по этой причине атаковал склад снабжения. Уверенность – тоже ценный ресурс. А после Хамарта ему потребуются все резервы.

Кое–кто из отцов кланов – те, кто де–факто занял посты, освободившиеся после убийства Виркула, Лоресона, Колвера и Маха, – проявлял недовольство, но Медузон не сомневался, что логика перевесит стремление к самосохранению. Иначе Железная Десятка не сможет дальше двигаться вперед. Им приходилось так поступать с тех пор, как они восстали из пепла Истваана.

В ухе затрещала вокс–бусина, и Медузон тотчас сосредоточился на связи. Он едва слышал голос за своими думами и шумом боевой бронемашины, ожидавшей его приказа неподалеку.

– Мы здесь закончили? – спросил он того, кто открыл канал связи.

– Остались лишь немногие, но они разбиты. Сломлены.

– Всех и каждого, Френикс. Никакой пощады. Никаких пленных. Соберите их где–нибудь и перебейте. И не вызывай меня, пока не закончите.

Медузон отключил связь и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Знакомая переменчивость, – произнес стоящий рядом с военачальником Ауг.

– Правда, брат? Я вижу ее в каждом верном боевом брате на этом поле битвы. – Он повернулся к одному из членов своего совета. – А ты что скажешь, Нурос?

Легионер Саламандр держал свой шлем на сгибе руки. Пряди его ярко–рыжих волос, хоть и слипшиеся от пота, трепетали на ветру подобно языкам пламени. Он до сих пор не расставался с волкитом, похищенным на корабле XVI легиона, хотя успел улучшить его вид в соответствии со своими вкусами. Дуло оружия украсила скалящаяся голова змия. Нурос повторил звериный оскал. Он усмехнулся, и огрубевшая черная кожа растянулась, обнажив белые как алебастр зубы.

– Да, я бы сказал, это согревает кровь. – Его взгляд устремился на север, где разгорался пожар. – Пусть эти шавки сгорят. Все до одной.

Медузон обратился к остальным:

– Лумак? Мехоза?

Капитан клана Аверний кивнул:

– О, я заодно со Змием. Огонь – это надежно.

Мехоза воинственно хохотнул, выражая свое согласие.

– А Далкота, я думаю, и спрашивать не нужно, – сказал капитан клана Сааргор, обращая взгляд в сторону безмолвной фигуры легионера Гвардии Ворона.

Сын Коракса, как всегда, стоял несколько в стороне от остальных, словно черная призрачная тень, смертельно опасная и невидимая. Он лишь крепче сжал бронированный кулак на рукояти зачехленного топора, выражая желание обнажить оружие.

– Хорошая победа, – сказал Ayт, положив руку на закрытое доспехом плечо Медузона.

Несмотря на ухищрения механикусов с Льякса, в результате которых в нем осталось совсем немного плоти, Джебез Ауг не утратил дух товарищества. Он теперь очень редко снимал шлем, а под броней было больше металла, чем человеческого тела. Это ничего не изменило. Плоть может быть слабой, а братство – нет.

Медузон качнул головой:

– Припасы нам пригодятся, хотя, признаюсь, я испытываю большее удовольствие от того, что лишаю врагов обеспечения, чем от того, что забираю его для нас.

– Но ты же не собираешься уничтожить все склады без разбора?! – воскликнул Ауг.

Мехоза и Лумак украдкой усмехнулись, однако Медузон это заметил. Про себя он тоже улыбнулся, но тут же напомнил себе, насколько далек Избранная Длань от своего ближайшего окружения. Шадрак не добивался этого намеренно, однако изнурительное лечение Ауга после Оквета так затянулось, что внутренний круг образовался в его отсутствие. Медузон очень не хотел нарушать хрупкий союз, особенно теперь, когда наметился некоторый прогресс.

«Возможно, со временем мы научимся пересаживать головы», – подумал он.

А вслух признал:

– Мне хотелось, но прагматизм все же победил. Кроме того, – добавил он, – припасы нам действительно нужны.

– Рад это слышать, – сказал Ауг.

Медузон почувствовал обращенный на него взгляд железного отца. Из шестерых присутствующих только Джебез до сих пор оставался в боевом шлеме.

– Мы что–то пропустили, брат? – спросил он.

– У тебя кровь на лице, – ответил Ауг.

– Не беспокойся, – заверил его Медузон, надевая шлем. – Это не моя кровь.

Лумак рассмеялся и вскинул на плечо отключенный медузийский двуручник.

– Надо бы дать имя твоему клинку, – сказал Нурос.

– У него есть имя, – ответил Лумак. – Меч.

– Нет. Лучшее имя. Боевое.

– А как ты вообще узнал, что я поднял его?

Нурос стоял в нескольких шагах впереди двух капитанов Железных Рук. Его улыбка стала шире, превращаясь в оскал змия.

– Я услышал, как он скрипнул по твоей броне. Металл прокован трижды три раза. Это сплав, ручная работа, изделие настоящего оружейника. Отлично закален. Все это вместе плюс надпись, высеченная на клинке, дает особый звук при касании.

– Ты пускаешь пыль в глаза, Нурос? – спросил Медузон.

Воин Саламандр показал большой и указательный пальцы, разведенные на сантиметр:

– Совсем чуть–чуть. Как насчет «Верного»?

Аверний помедлил, обдумывая его предложение.

– Чересчур прямолинейно, ты не находишь?

– Совсем напротив.

В ухе Медузона послышался треск вокса, и, воздев руку, он прекратил все разговоры.

– Понятно, – произнес он через несколько секунд и закрыл канал связи.

– Френикс? – насторожившись, спросил Мехоза.

Медузон кивнул:

– Дело сделано. – Он снова активировал вокс–связь, но на этот раз не с Френиксом. – Железнокованный Бирег, – сказал он, – предатели мертвы. Припасы сохранены. Сровняй с землей все остальное.

На юге, примерно в километре от их позиции, раздались скрежет гусениц и натужный рев работающих двигателей. Через несколько минут рев сменился пульсацией пневматики. Еще через три секунды напряженного затишья воздух взорвал вой яростного залпа орудий.

Шквал снарядов осадных минометов, кажущихся в ночи пятнами в облаках пара, пронесся над головами. Шестеро легионеров наблюдали, как мины летят по параболическим траекториям в самый центр склада снабжения, уже лишенного своего содержимого. Теперь это были всего лишь шаткие ангары и наспех возведенные рубежи обороны. Тяжелые снаряды сделали свое дело. После трех последовательных залпов от аванпоста не осталось ничего, кроме кратера. К небу поднимался дым, подсвеченный немногочисленными язычками пламени, беспорядочно вспыхивающими на выжженной земле. Все строения на участке превратились в развалины.

Шадрак Медузон похвалил Бирега за выполненную работу, а потом обратился к боевой группе.

– Ну вот, – с намеренной непринужденностью заговорил он, – братья отлично поработали. Остался последний шаг. Начинаем штурм.

Работающие на холостом ходу двигатели «Лэндрейдеров—Протеев» прибавили обороты.

Воины опустили забрала шлемов, машины откинули десантные аппарели.

– Однако наши кузены–предатели заждались, – мрачно сказал Медузон. – А мы и так потратили на них массу времени. Никого не оставлять в живых.

– Никого не оставлять в живых! – подхватили остальные и разошлись по транспортам.

Природа заставляет тело уклоняться от удара. Это инстинкт самосохранения, стремление избежать дальнейших повреждений. Сыны Хоруса, хоть и ставшие постлюдьми и на первый взгляд лишенные этого инстинкта, после разгрома воинами Медузона двух гарнизонов поступили согласно общему принципу.

Военачальник не знал пощады. Больше того, его имя выкрикивалось из всех вокс–говорителей и звучало во всех боевых кличах. Сыны Медузы без конца повторяли его нараспев. Им вторили Змии. Только гвардейцы Ворона не размыкали губ, но молчание было частью их тактики, превосходно сочетавшейся с более грубыми принципами других легионеров.

Защитники последнего рубежа отступили, сжимая расставленные пальцы в сжатый кулак. Вполне предсказуемая реакция. Кое–кто из присягнувших защитников Хамарта вновь нарушил клятву и решил позаботиться о себе, сбежав под покровом ночи. Медузон проигнорировал их. Со временем предателей выловят и казнят за переход на сторону изменника, а сейчас он всю свою ярость обрушит на Сынов Хоруса.

Первые ряды защитников легли, словно скошенное жнивье. Местная армия, состоящая из обычных людей, вооруженных хорошими лазерными карабинами и тяжелыми автоматическими орудиями. Неплохо обученных. Дезертиров. Они продержались против решительного наступления Медузона всего несколько минут. Он выстроил плотную фалангу и, будто дубиной, пробил себе путь к северной стороне лагеря противника.

В последнем лагере, превосходящем размерами все остальные, скопилось значительно больше живой силы и боеприпасов. Тяжелые ящики с упаковками патронов и снарядов поднимались высокими пирамидальными башнями. Ряды ракет и бомб стенами окружали целые секции лагеря. В стороне громоздились бочки с прометием, частично прикрытые огнеупорными чехлами. Повсюду виднелись погрузчики, замершие перед доставкой очередной партии боеприпасов. Танки с автоматическим управлением и истребители наготове стояли в открытых ангарах. Под тентами высились груды пакетов с сухпайками и медикаментами. Блиндажи, огневые точки и башни охраняли направления предполагаемого приближения противника. В центре, ощетинившись орудийными стволами, возвышалось огромное здание муниципалитета.

Джебез Ауг с когортой Медузийских Бессмертных, окружающих его прорывными щитами и непоколебимым отрицанием смерти, возглавил атаку.

– Огневая установка слева, – сказал он с таким безразличием, словно речь шла о погоде.

Штурмующий отряд атаковал установку. Приземистый купол из проклепанного металла и автоматическое орудие, стремительно выплевывающее снаряды, исчезли под залповым ударом мелта–лучей. От установки остался только дымящийся шлак, а Железные Руки продолжили штурм.

Защитникам хватило присутствия духа, чтобы воздвигнуть баррикады, но строились они в спешке. Тела в запятнанной форме армии Хамарта повисли на разорванной колючей проволоке и попадали среди рассыпавшихся мешков с песком и сломанных стальных балок. В пробитую брешь карабкались легионеры Железных Рук, и от их изрядно побитой черной брони иногда отскакивали пули отчаявшегося неприятеля. Они преодолевали сопротивление одного рубежа защиты за другим.

– Мехоза, – послал по воксу вызов Медузон, занимавший позицию в тылу Бессмертных Ауга.

Ядром войска Шадрака были воины Железной Десятки, исключительно ветераны, а в случае необходимости их поддержала бы грубой силой горстка Саламандр в доспехах «Катафракт».

Такой необходимости не было. Пока что.

– Правый фланг смят, – доложил мгновение спустя капитан клана Сааргор. – Потерь нет. Продолжаем наступление.

Тактический дисплей в шлеме Медузона давал ту же картину. Мехоза значительно продвинулся вперед.

Шадрак повернулся к стоявшему за его плечом воину с кадуцей апотекариона на броне:

– Похоже, что по окончании операции тебе нечем будет заняться, брат.

Горгонсон понимающе хмыкнул:

– Это еще не конец, Шадрак.

Отряды Медузона преодолели густую сеть лазерных лучей, и в самой их гуще прошли Бессмертные Ауга.

– Да это не страшнее, чем хороший ливень, а, Горан?

Защитники образовали тройной стрелковый рубеж. Из темноты вырвались яркие красные лучи.

– Я видел не так много бурь, как ты, Шадрак, – ответил апотекарий.

Громогласный смех Медузона заглушил даже вражескую стрельбу.

– Я приносил бурю, как и ты, брат. На Терре.

Взрывы прошили линию обороны и разорвали ее.

– Как я вижу, у тебя не все ладно с памятью, – сказал Горгонсон, наблюдая, как боец Саламандр в тяжелой броне, ответственный за прорыв строя стрелков, автоматически перезаряжает наплечную пусковую установку «Циклон» и движется дальше. – А от этого у меня нет лекарства.

Над полем боя прокатился еще один взрыв искреннего смеха.

– Это верно, – признал Медузон, – но пора бы покончить с этими беднягами и добраться до настоящего противника. Только трусы прячутся за спинами слабых.

Он вызвал Лумака, встретившего более упорное сопротивление на левом фланге, но неуклонно продвигавшегося вперед. Бесчисленные языки пламени, взметнувшиеся над разоренными сторожевыми башнями с южной стороны, свидетельствовали об успешном вторжении Нуроса. Там была сосредоточена основная масса пехоты. Там произошло первое, самое громкое столкновение. Оно привлекло толпы защитников. И теперь эти толпы горели.

– Нурос, – обратился к нему по вокс–связи Медузон, – ты уже насытил свою ярость?

– Еще только разогреваюсь, военачальник.

Медузон усмехнулся под щитком шлема.

– Для уроженца Ноктюрна ты довольно остроумен, – сказал он.

– Влияние Железных Рук, – ответил Нурос, перекрикивая ревущее неподалеку пламя. – Только вот не знаю, оскорбление это или похвала?

– Скажи, что ты продолжаешь двигаться вперед, и понимай, как захочешь.

– Мы здесь всё подчистили. Не осталось ничего, кроме обугленных трупов. Даже их кости превратились в пепел.

– Есть какие–то признаки Шестнадцатого?

– Не чую даже их изменнической вони, военачальник.

Медузон нахмурился. С севера оборона прорвана. Мехоза и Лумак расширяют вторжение на запад и восток, а Нурос зачистил южный край и почти сжег его.

– Они собирают все силы, что еще остались, – сказал он Саламандру. – Они окружены и выиграть бой не могут, но постараются как можно больше нам навредить.

– Согласен, военачальник. Требуется осторожное продвижение.

– Не оставляй камня на камне, Нурос. Выжигай землю. А потом отправляйся на сближение с капитаном Мехозой.

Воин Саламандр подтвердил получение приказа и приступил к его исполнению.

На севере сопротивление почти иссякло. Вражеских солдат сгоняли вместе и истребляли. Мстительные бойцы Железной Десятки не давали пощады даже тем, кто открыто сдавался.

Один за другим взорвались два больших блиндажа. Наскоро изготовленная, абляционная броня выгнулась и лопнула. Из смотровых щелей повалил дым, показались языки пламени. Бронебойные заряды, заложенные Бессмертными Ауга, вскрыли убежища. Осколочные гранаты, брошенные в пробитые бреши, опустошили их.

– Орешек расколот, военачальник, – по воксу доложил Джебез, стоя спиной к Медузону, занявшему позицию, только что отвоеванную Бессмертными.

Стрельба противника еще продолжалась, но она была слабой и беспорядочной. Поблизости прогремел ракетный залп, однако снаряды только взрыли землю и подняли тучи дыма и пыли.

– Понял, Ауг. Мы сейчас присоединимся к тебе в центре. – Он переключил канал связи на фланги. – Мехоза. Лумак.

Оба фланга противника капитулировали под интенсивным натиском. Капитаны Железных Рук стали подтягиваться к центру. А поскольку Нурос тоже усилил давление с юга, Сыны Хоруса оказались в окружении.

– Всем отрядам собраться у муниципального здания. Пора заканчивать с этим.

Изменники заминировали главные подходы к муниципалитету. Замаскированный взрыватель подорвал хранилище зажигательных боеприпасов, земля содрогнулась, и всё вокруг окутал огненный вихрь.

Несколько Бессмертных сдержали клятву и погибли при взрыве. Вместе с ними пал один из Змиев в доспехах «Катафракт».

Потери обожгли мучительной болью, но Медузон не утратил присутствия духа. Теперь он лично возглавил атаку, а Горгонсон и Ауг сопровождали его с обеих сторон. Если его слава что–то значит, то при встрече с мятежниками он должен быть в первых рядах.

Медузон обнажил и поднял гладий. Древний клинок, такой же древний, как сам легион, был выкован из лучшей альбийской стали. Шадрак считал его своим талисманом. Железная Десятка устремилась в атаку сквозь дым и угасающее пламя.

Узкая галерея вывела их в широкий и длинный холл. Соратники разошлись в стороны, двигаясь медленно и осторожно. Пробоины в крыше, оставшиеся от случайных попаданий снарядов, пропускали столбы сумрачного света, выхватывающие из темноты высокие статуи с недавно измененными лицами. Приближался рассвет, проливающий призрачный свет на пирамиды ящиков, стойки с оружием и на общую картину побоища.

Бронированные подошвы гулко стучали по треснувшим плитам пола. Пылинки медленно кружились в столбах света, словно неупокоенные души.

После грохота тяжелых снарядов установилась странная тишина. Обманчивое умиротворение нарушил треск в вокс–канале, усиленный громкоговорителем. Легионеры Железной Десятки остановились. Послышался голос, говорящий на хтонийском языке, гортанном наречии разбойников и воров.

– Добро пожаловать, кузены, – сказал он. – Окружены, без надежды на пощаду… Полагаю, большинство из вас знает, что это такое. Теперь это известно и нам.

На дисплее шлема Медузона зажглось сразу несколько запросов на разрешение атаковать. Он отверг их все. Даже просьбу Лумака. Заминированный вход послужил полезным уроком, который он не собирался игнорировать.

– Меня зовут Карброн Велкс, – продолжал изменник. – Я сражался на Истваане Пять, как, полагаю, и большинство присутствующих здесь воинов. В том сражении вы убили много моих братьев, хотя потеряли еще больше. Так знайте, что мы с радостью воссоединимся с ними! Знайте, что мы не настолько слепы, чтобы позволить врагу всадить клинок себе в спину. Приблизьтесь и погибните вместе с нами, если вы к этому готовы. Мы готовы. – Свист покидающего ножны меча прорвался в канал вокса. – Приблизьтесь и умрите с честью, если вы…

С потолка, под которым мелькали силуэты изменников, раздалось несколько мелких взрывов. Углы соединили две изломанные линии. Кое–кто, в том числе и Велкс, посмотрев наверх, увидел, как с крыши осыпаются мощные пласты кирпичной кладки. Затем потоки пыли и песка накрыли изменников и исказили показания ауспиков и сенсоров. Вслед за ними с яростной решимостью вниз устремились воины в темной броне, с клинками, чьи лезвия не отражали свет.

Среди мятежников раздался крик Велкса, призывающий к порядку. Но он прервался сразу, как только рядом оказались Далкот и его Гвардия Ворона.

– А теперь – вперед! – взревел Медузон и побежал.

За ним поспешили его братья. Воины в громоздких доспехах «Катафракт» и Бессмертные, нагруженные прорывными щитами, не могли за ними успеть. Но их вел утробный рев цепных мечей. Оставалось только неуклонно следовать за ним.

Стационарные лазерные орудия массового уничтожения разорвали сумрак злобными штрихами смертельных лучей. Но их эффективность уменьшилась сразу, как только воины Далкота пробили себе путь к огневой точке. Вторичные взрывы детонирующих бронебойных зарядов зажгли еще более яркие вспышки.

Первый залп унес жизни восьмерых легионеров Железных Рук. Если бы не Гвардия Ворона, их могло оказаться значительно больше.

Сотню метров от входа в зал до первого противника Медузон пробежал за считаные секунды. Последние метры он преодолел одним прыжком, приземлившись прямо на воина в доспехах цвета морской волны и вонзив клинок в ворот его доспехов так, что острие вышло с другой стороны. Последовавший резкий рывок, освобождающий гладий, почти полностью отделил голову врага от туловища.

Не прошло и секунды, как в бой вступил Ауг. А за ним и остальные воины атакующей группы Железных Рук.

Силовой топор Джебеза отсек руку мятежника. Мертвые пальцы сжались на рукоятке болтера и послали очередь, поразившую его собрата, a Ауг прикончил его ударом, рассекшим корпус почти до пояса. Выпад третьего врага пришелся по руке, и зубья цепного меча заскрежетали по металлу, но выстрел из пистолета в лицо противника закончил схватку.

Огромный зал быстро заполнялся воинами с обеих сторон, и подобные схватки завязывались повсюду. Короткие очереди стрельбы сопровождались лязгом и скрежетом оружия ближнего боя.

Лазерные орудия уже почти замолчали. Их расчеты, поняв невыполнимость полученных приказов, прибегли к пистолетам и боевым ножам, но были тотчас смяты Бессмертными и их прорывными щитами.

Вождя мятежников убил Далкот. Медузон только еще пробивался к нему, как вдруг сверху стремительно метнулась тень. Велкс воздел цепной клинок и попытался издать боевой клич, но крик замер на омертвевшем языке отрубленной головы.

Сыны Хоруса сражались до последнего воина. Неудивительно. Они были мятежниками, но все еще оставались Легионес Астартес. Наряду с ложной преданностью и изменой Хоруса привил им непревзойденную стойкость.

Но сражение довольно быстро затухало. Оставшийся одинокий мятежник, чья левая рука держалась только на одном сухожилии, а рассеченный нагрудник доспехов почернел от крови, продолжал биться против двух Воронов.

– Отойдите! – скомандовал Далкот резким гортанным голосом.

Оба воина повиновались, отвели свои мечи и остались в оборонительной позиции.

В руке легионера Сынов Хоруса была спата с острыми зубцами, с которых еще капала кровь.

– Хочешь войти в список моих жертв? – задыхаясь, выкрикнул мятежник.

Он крутанул клинок, хвастливо описав лезвием дугу.

Далкот метнул свой томагавк, прошипев:

– Нет.

Два темных пера на рукоятке слегка вздрогнули, когда клинок погрузился в череп предателя.

Медузон нагнулся и вытащил из трупа оружие Далкота.

– Отличный бросок, – сказал он, протягивая топорик его владельцу.

Далкот чуть–чуть склонил голову, принимая оружие, деактивировал его и убрал в ножны.

– И ваше вмешательство было весьма своевременным, – добавил Ауг, решительно опуская на землю свой топор с длинным топорищем.

– Да, как я говорил, сращивание тактик.

Ауг улыбнулся капитану Гвардии Ворона:

– И доказал это делом, брат.

Шадрак кивнул, довольный развитием событий. Он высоко поднял альбийский меч.

– Еще одна победа, еще одна заноза для Хоруса и его приспешников.

– Медузон! – раздался через мгновение одинокий крик.

– Медузон! – эхом откликнулось несколько голосов.

– Медузон!

Они скандировали его имя снова и снова, будто наполняя своей преданностью огромный зал.

Их вождь с мечом в руке купался в славе.

Несколько часов потребовалось, чтобы очистить последнюю базу от всего, что могло пригодиться и могло быть вывезено.

Железная Десятка и ее союзники спешили. Скоро им предстоит рассеяться, а потом, когда настанет благоприятный момент, – снова сгруппироваться. Истощенные запасы пополнены, излишки спрятаны в тайных складах, известных только некоторым капитанам и железным отцам.

Медузон почти сразу покинул Хамарт III и вернулся на борт своего флагмана «Железное сердце». Он погрузился в отчеты, подсчитывая, насколько успешным был этот рейд, как вдруг услышал у двери каюты чьи–то шаги.