355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Автор Неизвестен » Осетинские народные сказки » Текст книги (страница 19)
Осетинские народные сказки
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 05:27

Текст книги "Осетинские народные сказки"


Автор книги: Автор Неизвестен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

– А это зеркало. Если его перевернешь вот так, то и земля перевернется вверх дном, – сказал черт.

– Покажи-ка мне его, – сказал Матара.

Черт передал ему зеркало и сказал:

– Не считай эту страну своей родиной. Но если ты перевернешь зеркало, ты очутишься в своей стране, на родной земле, и все станешь узнавать.

Матара взял зеркало в руки и сказал черту:

– Вот тебе дупло дерева. Когда будет идти дождь, залезай туда, и ты останешься сухим.

Пока черт рассматривал дупло дерева, Матара перевернул зеркало в обратную сторону, и черт провалился в седьмой подземный мир, а сам он очутился на своей родине и начал все узнавать. Он направился по знакомой дороге и обратился к богу с мольбой:

– О бог богов, бог мой! Я молю тебя, чтобы стрела моего лука, проводя борозду подобно плугу, подошла к тем, которые, зная мою правоту, заставили меня перенести эти испытания, и застряла в земле около их жилища!

Он спустил стрелу. Стрела подобно плугу провела по земле борозду до того места, где находились его товарищи и Уацирохс-Зардирохс. Матара пошел по борозде и скоро предстал перед своими товарищами. Уацирохс-Зардирохс сидела около них. Из-за нее они не поладили между собой. Каждый из них хотел сделать ее своей женой; так они проводили дни и плакали.

Когда Матара неожиданно предстал перед ними, они были смущены и почувствовали себя неловко. Уацирохс-Зардирохс, увидев его, вскочила со своего места и обняла его со словами:

– Мне удалось еще свидеться с единственным братом!

Три его товарища, обманщики, так были напуганы, что не могли даже подняться с места, как этого требует обычай.

Матара достал стрелу от лука и обратился к ней:

– Если я перед своими товарищами ни в чем не провинился, то пойдешь ты, стрела моя, вверх одна, а назад вернись утроенной и порази каждого из них в голову! Если же они были правы в отношении меня, а я виноват, то вверх пойди в тройном виде, а назад вернись одна и порази меня в голову!

Он пустил стрелу свою, и она ушла вверх одна, а назад вернулась утроенной, и каждая из трех стрел поразила каждого из трех его товарищей в голову, пригвоздила к земле, разрубила каждого из них на куски.

Матара убрал свою стрелу, взял Уацирохс-Зардирохс за руку и сказал ей:

– А теперь, сестра моя, идем!

Шли они, шли и прибыли в дом семи братьев-великанов как раз в годовщину отъезда Матара. Шесть великанов разложили ханского сына на чурбане, чтобы зарезать его, а седьмой брат, не желая этого, просит своих братьев:

– Не делайте этого, оставьте его в живых, они еще явятся!

Матара застал их за таким делом и обращается к ним:

– Что вы собираетесь делать? Я из-за вас перенес столько испытаний, а вы теперь разложили моего племянника, чтобы зарезать его?

Он выхватил франкский меч свой и отрубил у шестерых великанов головы. Сложил их имущество и вывез его. Вместе с Уацирохс-Зардирохс и своим племянником, а также седьмым великаном они вернулись домой. В их отсутствие мать и отец от печали по сыну ослепли, выплакали свои глаза. Когда же они вернулись благополучно, то на радостях, от восторга они снова прозрели.

И сегодня они еще живут и поживают.

Как вы не видели ничего из того, о чем говорилось, так пусть минуют нас всякие болезни, всякие напасти!

56. Авзонг-Цауайнон, сын бедного охотника

В давние времена в некоем селе жили бездетные муж и жена. Многие годы они прожили и горевали, что у них не было детей. Муж каждый день охотился и никогда не возвращался в дом свой с пустыми руками; он приносил туши оленей, туши косуль, и так они жили. На жизнь они не жаловались, но их сокрушало то, что не было у них детей.

Но однажды жена почувствовала себя в положении, и они обрадовались этому.

– Если будет угодно богу, у нас родится теперь мальчик или девочка, – говорили они.

Когда же наступило время, у них родился мальчик, бедные муж и жена радовались ему. Так они и жили.

Ребенок рос. Время шло, и мальчик стал подростком. Вскорости умер отец, и мать осталась одна с сыном. Жить им стало труднее, но она все-таки растила своего сына. Он подрос уже так, что стал принимать участие в играх своих однолеток в поле и на улицах села.

Однажды он увидел в доме лук своего отца и спрашивает мать:

– Что это такое?

– Это драгоценность отца твоего, то, чем он охотился.

– А как же он им охотился? – спрашивает ее мальчик. Тогда мать вручила ему стрелу и показала ему, как нужно стрелять из лука.

У подростка не было достаточно силы. Он попробовал выстрелить из лука, но не смог натянуть тетиву и спрашивает свою мать:

– Хочешь, я сам по образцу этого лука сделаю себе лук с тетивой, которую я смогу натягивать, и буду стрелять в птиц и прочее?

– Как не хочу, да съем я твои болезни! Если бы ты дорос до этого, то что мне еще будет нужно?

И вот он сделал такой лук, приделал тетиву из прочной веревки, стрелы тоже сделал сам и стал стрелять из этого лука. Он стрелял в птицу и попадал в нее, он стал метким стрелком.

А затем, почувствовав в себе больше силы, он попробовал стрелять из отцовского лука и уже смог справиться с ним. Через какое-то время он сказал своей матери:

– Теперь я больше не занимаюсь птицами. Надо начать охотиться в лесу, как это делал мой отец.

Матери не хотелось этого. Лес был полон великанов, и она боялась за него.

– Ты пока не сможешь охотиться в лесу, – сказала она ему.

– Не бойся за меня, – ответил сын. – Великаны живут далеко, и я не доберусь до них, а жить так, как мы живем, уже невозможно. Может быть, жизнь наша как-нибудь улучшится.

Мать согласилась:

– Отпускаю тебя, но береги себя.

Юноша отправился в лес на охоту. Он встретил там оленя, убил его и вовремя вернулся домой с добычей. Мать очень обрадовалась:

– Теперь нам не грозит опасность, как-нибудь проживем!

Юноша уходил на охоту и никогда не возвращался домой с пустыми руками, приносил то тушу оленя, то тушу косули. И соседи, и близкие стали его привечать и назвали его Авзонг-Цауайнон.

Постепенно он входил в возраст, мужал; достал лук и стрелы, стал носить меч своего отца, чтобы при встрече с великанами суметь вступить с ними в бой. Однажды он отправился на охоту, вооружившись лучше обычного. Он углубился в лес и попал в незнакомое место. Охотился там долго, но не встретил дичи и целую неделю не возвращался домой.

На седьмой день вечером он сказал себе:

– Ну что ж, возвращусь домой с пустыми руками. Против воли божьей не пойдешь. Неспроста я не встречаю здесь дичи, хотя брожу в этом лесу уже семь дней, в то время как в своем лесу я каждый день находил что-нибудь.

Он направился домой, но уже не знал, в какую сторону ему идти, так далеко он углубился в этот незнакомый лес. Осмотрелся вокруг и видит: с холма смотрит на него олень. Юноша выстрелил в него. Олень, убитый, скатился с холма к его ногам. Он связал ноги оленя и понес его на себе. Шел он, шел в одном и том же направлении и в каком-то месте леса набрел на сад; он удивился: что это может быть? А это оказался сад великанов, куда они собирались на игры, на танцы, как теперь собираются на стадион.

– Не могу я уйти, не узнавши, что это за сад, – решил он. – Тут, наверное, кто-нибудь живет, и я увижу его.

Пока он раздумывал так, вышла из какого-то оврага женщина, подошла прямиком к нему и спросила:

– Кто ты такой и откуда ты сюда прибыл?

Авзонг-Цауайнон сказал ей:

– Я – охотник и теперь возвращаюсь к себе домой, а здесь я присел отдохнуть.

– По виду ты приятный молодой человек, – сказала она, – и, жалея тебя, я говорю тебе: скорее уходи отсюда!

– Почему ты меня гонишь? И кто ты такая, что не позволяешь мне даже отдохнуть здесь?

– Потому я тебе не разрешаю, – ответила она, – что мы великаны. У меня семь сыновей и муж мой живой; они находятся на охоте. Когда они вернутся, то прежде всего они разделают туши дичи и побросают мясо в котлы. Сварят мясо, поедят, а затем придут сюда на игры; во время игр они увидят тебя и набросятся на тебя; младший великан схватит тебя зубами, и это будет твой конец.

Авзонг-Цауайнон в ответ засмеялся и сказал:

– Разве твои сыновья так могучи, что один из них сможет бросить меня в рот и проглотить?

– Да, – отвечает женщина, – тебя даже не хватит на один зуб великану.

– В таком случае иди, займись своим делом, – говорит он, – я тоже уйду.

Он чувствовал усталость, и поэтому продолжал сидеть в саду, ожидая появления великанов; он надеялся на свои силы и готов был померяться силой с великанами.

Вернулись великаны домой; каждый из них принес по туше дичи и целому дереву. Они раскололи свои деревья на дрова, разделали туши дичи и мясо побросали в котлы-ушаты варить. Мясо сварилось, и великаны приступили к еде. В этот момент мать их вспомнила про охотника Авзонг-Цауайнона и говорит младшему сыну:

– Сходи в сад, там какой-то охотник сидит со своей тушей дичи. Он не захотел уходить. Расправься с ним, а тушу неси сюда!

Младший великан застал Авзонг-Цауайнона в саду и сразу напустился на него, чтобы съесть. Тот тоже вскочил с места, где он сидел, схватил великана за ногу и руку, подбежал к дереву, сунул великана в развилку между ветвями и придавил его ногами. Великан застрял там, болтая руками и ногами, и не мог сдвинуться с места. А Авзонг-Цауайнон сел на прежнее место и наблюдает за ним.

Увидев, что младший великан долго не возвращается, мать сказала тому, кто был старше его:

– Что-то его не видно. Неужели с этим охотником столько возни? Иди-ка, проведай его!

Тот дошел до сада и, увидев, что брат его в развилке дерева болтает ногами и руками, напустился на юношу. Авзонг-Цауайнон опять вскочил со своего места схватил его за ноги и руку, подбежал к дереву, положил на брата, головой к его ногам, и придавил ногами.

Так по очереди мать послала всех своих семерых сыновей; Авзонг-Цауайнон всех их сложил в развилке дерева друг на друга, а сам, невредимый, сел на свое место и ожидает, что будет дальше.

Отец и мать великанов удивляются: куда они девались, что их не видно?

Мать говорит мужу:

– Иди проведай их, что-то не видно наших сыновей!

Отец вышел на поиски сыновей и, увидев, что они мучаются в таком положении, а Авзонг-Цауайнон преспокойно сидит на месте, сказал сам себе:

– Да, тут что-то кроется! Это – такое дело, которое предвещает нам беду!

И он обращается к Авзонг-Цауайнону:

– Что мы тебе сделали дурного? Мы не причинили тебе никакого вреда. Почему ты предаешь моих сыновей такой позорной смерти?

А тот ему отвечает:

– Моей вины в этом нет. Я был на охоте, возвращался домой, и бог привел меня сюда. Я присел отдохнуть в этом саду, не зная, кому он принадлежит. Тем временем явилась ко мне какая-то женщина и стала прогонять меня отсюда. Она угрожала мне, что если только семеро ее сыновей застанут меня в своем саду, то меня не хватит даже на один зуб ее младшему сыну. Но я не знаю страха, и так как я не отдохнул, я не ушел из сада. Тогда один из ее сыновей явился и набросился на меня. Я не хотел его убивать и сунул его в развилку дерева. Все семь сыновей приходили ко мне по очереди. Вот они. Я не хотел убивать твоих сыновей. Если бы я хотел их убить, то я обезглавил бы их, – при этих словах юноша показал ему свой меч и взмахнул им. – Остаешься еще ты. Твоя жена говорила мне и о тебе. Я отрубил бы у тебя голову, но я не хочу убивать тебя, как и сыновей твоих. Мне хотелось узнать вашу силу, но если и тебе охота со мной схватиться, то вот я, попробуй!

– Не-ет, – сказал великан, – я не хочу биться с тобой. Я вышел не для того, чтобы вступать с тобой в схватку, а для того, чтобы узнать, кто ты такой и куда девались мои сыновья. И я узнал, кто ты такой, что ты из себя представляешь. А теперь прошу тебя: у меня есть единственная дочь, по красоте нет ей равной на свете. Лица ее еще не видел ни один земной человек. Я желаю выдать ее за тебя, чтобы ты стал братом моих семерых сыновей. Освободи их, чтобы мы уже могли договориться. Я тебя не обманываю, будет так, как я говорю, – заверил его он.

– Ну в таком случае, – сказал Авзонг-Цауайнон, – и я даю тебе слово. Я верю тебе, но если ты изменишь своему слову, то клянусь, что я уничтожу мечом весь род твой, всех до единого.

– Не бойся! – сказал отец великанов. – Мы убедились в том, что ты не из тех, кого можно обмануть.

Тогда Авзонг-Цауайнон подошел к дереву, снял с развилки дерева сначала верхнего великана, а затем и остальных и велел им стоять.

– Возьмите тушу дичи, – сказал отец своим сыновьям, – и идемте домой. Вот вам зять и брат, он будет жить с вами.

Они все покинули сад и вернулись домой. Дома сыновья великана сказали:

– Мы согласны с тобой, отец, он нам подходит и как зять, и как брат; он сильнее, чем мы. Но нам тяжело нарушение нашего обычая; адат 5454
  * Адат (от араб. «ада», мн. «адат» – обычай, привычка) – обычное право у мусульманских народов, в противоположность шариату, т. е. религиозному закону, основанному на богословско-юридическом толковании Корана и религиозного предания (сунна). Адат представляет собой совокупность обычаев и народной юридической практики в самых разнообразных сферах имущественных, семейных и т. п. отношений.


[Закрыть]
наш требует уплаты калыма, и он должен выполнить адат.

– Действительно, у нас существует калым, – сказал отец великанов Авзонг-Цауайнону. – Заплати его, дай нам что-нибудь в счет калыма.

– У меня нет никакого имущества, – ответил Авзонг-Цауайнон, – чем я могу заплатить вам калым? Вот есть у меня только лук и меч, если они вам нужны, то даю их вам.

Великан и его сыновья ответили ему:

– Они нам не нужны. Если у тебя нечем уплатить калым, то мы предлагаем тебе другое.

– Что же это? – спросил их Авзонг-Цауайнон.

– У нас есть ушат в сто ведер пива. Мы установим его в саду под деревом, наполним пивом, а ты подними его на вершину дерева и опусти обратно, не пролив ни одной капли. Вот тогда по адату ты станешь нашим зятем, а мы не будем чувствовать себя оскорбленными.

Авзонг-Цауайнон согласился с требованием великанов. Они вынесли ушат в сад, установили его под крепким деревом и наполнили пивом. Авзонг-Цауайнон схватил его одним пальцем, как маленькую птичку, поднял на вершину дерева, а затем опустил обратно, но при этом пролил одну каплю. Тогда он сорвал с себя пуговицу и бросил ее позади себя.

Великаны захлопали в ладоши, увидев, что он пролил каплю. А он поставил ушат на землю и сказал им:

– Эх вы, глупые! У меня упала пуговица, а вы ее приняли за пролитую каплю. Разве вы сами не видите ее?

Они поверили ему. Тогда отец великанов сказал своим сыновьям:

– А теперь зайдем в дом!

Они зашли в дом, и тут сыновья великана снова сказали, что вопрос о калыме еще не решен.

– В таком случае скажите, каково ваше желание? – спросил Авзонг-Цауайнон.

Те указали ему на озеро:

– Вот в том озере, – сказали они, – сидит вепрь. Если ты его убьешь, то между нами больше не будет спора и ты станешь нашим зятем.

А вепрь этот уничтожал людей и животных в окрестных селах. Даже великаны не смели проходить поблизости от него, обходили его за версту.

– Ладно, – сказал Авзонг-Цауайнон, – но я даже не знаю, где он обитает. Завтра отведите меня туда и покажите его мне.

На следующее утро они встали, позавтракали и вместе с Авзонг-Цауайноном выступили в путь. Они указали ему озеро, в котором обитал вепрь, и объяснили ему:

– На берегу озера стоит дерево. Иди туда и остановись под деревом. Вепрь явится к тебе. Мы же отправляемся на охоту, а вечером по пути проведаем тебя, узнаем, что с тобой случится.

Авзонг-Цауайнон пошел к озеру, дошел до берега и стал под ним дожидаться вепря. Он ожидал его долго, но вепрь не появлялся. Лишь к вечеру, рассекая воды озера на две части, он явился, выскочил из озера, напустился на Авзонг-Цауайнона, и они схватились. Авзонг-Цауайнон поймал его хвост. Вепрь поворачивался к нему, а он, держась за его хвост, отскакивал в сторону, и так они кружились вокруг дерева. Великаны застали их, когда они кружились в схватке вокруг дерева, и, боясь приблизиться, стали издали наблюдать за ними. Авзонг-Цауайнон улучил момент, выхватил свой меч, нанес вепрю удары по шее, и голова его отлетела от тела. Вепрь упал, Авзонг-Цауайнон помахал рукой великанам:

– Не бойтесь, идите сюда!

Тогда они подошли к нему и спрашивают:

– Почему ты заставлял его еще кружиться вокруг дерева?

А он им ответил:

– Какие вы несообразительные: вы никогда не видели пляски вепря, и я вам показывал ее.

Они на радостях окружили Авзонг-Цауайнона, в восторге стали подбрасывать его вверх, стали с ним играть и смеяться.

– Ты не только его убил, ты открыл дорогу всем. Теперь уже никто не будет бояться ездить по этой дороге. Ты оказал благодеяние всему народу, – сказали ему братья-великаны.

Авзонг-Цауайнон приказал им:

– Быстро снимите шкуру вепря, а мясо его разделите на семь частей.

Великаны разрубили тушу вепря на семь частей и спрашивают:

– Зачем ты заставил нас разрубить тушу вепря на семь частей, когда нас самих с отцом восьмеро да ты девятый?

– А вы хотите заставить меня нести поклажу?

– Не-ет, мы не заставляем тебя нести!

– В таком случае пусть семеро возьмут по одной части и несут, а я сяду на восьмого и поеду впереди вас, а вы будете следовать за мной.

Сел он верхом на отца-великана, и они выступили, растянувшись в ряд, вслед за Авзонг-Цауайноном. Через какое-то время великаны прибыли в свой дом и сложили с себя поклажу, Авзонг-Цауайнон тоже слез с отца-великана. И вот тогда он был признан их зятем, они показали ему невесту и поселили его с собой. Отец-великан отвел ему отдельную палату, и стал он жить там вместе со своей женой.

Они прожили так некоторое время. Но однажды утром, когда великаны собрались отправиться на охоту, отец-великан зашел к Авзонг-Цауайнону и дочери и сказал им:

– Мы уходим на охоту, а вы остаетесь одни и будете скучать, поэтому даю вам ключи. Все богатства, какие у нас имеются, сложены в отдельных палатах. Вы можете открыть шесть дверей, обходите их, осматривайте, а затем закрывайте их, но ни под каким видом не вздумайте открывать седьмую дверь.

И он указал им эту седьмую палату.

После отъезда великанов они долгое время жили весело, радовались драгоценностям, золоту и прочим богатствам. Обычно двери они потом запирали. Но по прошествии какого-то времени Авзонг-Цауайнон призадумался и сам себе говорит:

– Яраби 5555
  * Араби (яраби) – восклицание, выражающее просьбу, недоумение, удивление, возмущение (ср. русск. «О, боже мой!»).


[Закрыть]
, что может быть в этой седьмой палате? Откроем ее и осмотрим, а затем быстро ее закроем.

О своем желании он сказал жене, но она ему ответила:

– Не открывай ее, ничего хорошего для нас в этом не будет. Они и сами ее никогда не открывают.

Он не послушался жены и открыл палату. А там сидел семиголовый великан, привязанный цепями к семи столбам. Около него был пруд. Авзонг-Цауайнон спрашивает его:

– Яраби, кто ты такой и почему ты здесь так беспомощно страдаешь? Почему на тебя наложено такое наказание?

А тот говорит:

– Ты очень жалеешь меня?

– Да, – отвечает Авзонг-Цауайнон.

– В таком случае побрызгай вот этой водой на мои цепи, которые заржавели на мне, и тогда мне станет легче.

Авзонг-Цауайнон побрызгал на цепи водой, и они со звоном распались; семиголовый великан вскочил и набросился на Авзонг-Цауайнона, сказав ему:

– Ты сделал мне добро, и я тебя не убью!

Он забросил его на чердак, а сам схватил жену его, вскинул на плечо и пустился в бегство. Он помнил, где находится его дом, и направился прямиком в ту сторону.

Сколько пробыл Авзонг-Цауайнон на чердаке – кто это знает. Он проплакал долго, а затем слез с чердака и сел печально. Вечером вернулись домой великаны. Они побоялись что-либо сказать своему зятю, но отец ему сказал:

– Ты погубил и себя, и нас. Раз он вырвался на свободу, он съест нас. Девушка девушкой, но он погубит и нас самих, нам уже невозможно жить. Не мы его привязали, а все великаны, когда они еще были великанами, и для безопасности крепко привязали его в одной из моих палат. А теперь ты его выпустил, и всех нас ждет гибель.

– Не сокрушайтесь, – сказал Авзонг-Цауайнон, – я поддался обману, но теперь я его убью, я не пощажу его. Даю вам слово, что вы еще увидите свою девушку, я ее приведу обратно.

– Как ты сможешь его убить? – говорит ему отец. – Если бы его можно было лишить жизни, то это сделали бы все великаны вместе. Но ему нет смерти, потому-то мы его и привязали. Душа его находится не в теле его, а где-то в другом месте, но где – никто не знает, кроме него самого. Как же ты его убьешь? Но раз ты уходишь, вот тебе войлочная плеть, и если тебе встретится какой-либо беспомощный человек или покойник, ударь его слегка этой плетью со словами: «Боже, обрати его в прежнее состояние!» – и тогда он станет тем, кем был.

– Я отправляюсь, – сказал великанам Авзонг-Цауайнон. – Продолжайте работать, а я через какое-то время вернусь обратно.

Он выступил в дорогу, нашел в степи тропинку и сказал себе:

– Пойду по этой тропинке, она куда-нибудь да ведет, и, может быть, мой поход окажется успешным.

Пошел он по тропинке и видит такого же силача, как он сам. От поясницы и выше это человек, а от поясницы и ниже он ушел в землю, окаменел.

– Кто ты такой, что с тобой? – спрашивает его Авзонг-Цауайнон. – От поясницы и выше ты человек, а от поясницы и ниже окаменел?

– Что поделаешь! – ответил ему человек. – На свете есть сила больше моей, с такой силой я и столкнулся. А ты кто такой? Куда ты направляешься?

Авзонг-Цауайнон поведал ему все, как было, про свои дела. Человек сказал ему:

– Увы, в таком случае ты погубил и людей, и самого себя! До сегодняшнего дня этот великан нигде не показывался, где-то он был связан, а сегодня я проходил этим местом и неожиданно повстречался с ним. На бегу, не останавливаясь, он схватил меня и стукнул о землю. Теперь от поясницы и выше я еще человек, а от поясницы и ниже он превратил меня в камень, я мучаюсь на этом месте, переношу великие страдания.

– Я иду, чтобы убить его, – говорит Авзонг-Цауайнон, – но я даже не знаю, где он живет. Если бы я это знал, я обязательно расправился бы с ним.

– Я-то знаю, где он живет, – отвечает тот, – но как я могу тебе помочь?!

– Если я верну тебя в прежнее твое состояние, пойдешь ли ты со мной, чтобы убить его? – спрашивает Авзонг-Цауайнон.

– Пойду, – отвечает он. – Я не менее тебя озлоблен против него.

Тогда Авзонг-Цауайнон слегка ударил его войлочной плетью и сказал:

– Бог да вернет тебя в прежнее твое состояние!

И он стал снова тем, кем был.

По той же тропинке они пошли вместе дальше. Тот, кого Авзонг-Цауайнон превратил опять в человека, шел впереди. Так они шли, шли по этой тропинке и дошли до еще одного окаменевшего.

Авзонг-Цауайнон и его спрашивает:

– Кто ты такой, что с тобой случилось? От поясницы и выше ты остаешься человеком, а от поясницы и ниже ты окаменел?

– Я понимаю, в каком состоянии нахожусь, – отвечает ему тот. – Но на свете есть много людей сильнее сильных. Я повстречался с тем, кого боялся в своей жизни. На спине он нес девушку и на бегу, не останавливаясь, схватил меня, стукнул о землю и сделал вот таким.

– Я иду, чтобы убить его, – говорит ему Авзонг-Цауайнон. – Если я тебя верну в прежнее твое состояние, пойдешь ли ты со мной или нет?

– Пойду, – сказал и тот.

Тогда Авзонг-Цауайнон слегка ударил его войлочной плетью и сказал:

– Да вернет тебя бог в прежнее твое состояние!

И тот тоже стал таким, каким был раньше.

Пошли они дальше по тропинке втроем и дошли до пещеры в горах. Два товарища Авзонг-Цауайнона сказали ему:

– Вот тут и находится дом семиглавого великана. Дыра ведет прямо в землю. Он спускается к себе вниз по цепи и таким же образом поднимается наверх, когда уходит на охоту. Поохотившись, он возвращается и спускается в свой дом. А что у него там есть и как он живет, этого и мы не знаем.

– Ладно, – сказал Авзонг-Цауайнон, – я от вас больше ничего не требую. Спустите меня вниз по моему канату и следите. Прячьтесь от великана, не попадайтесь ему на глаза, оставайтесь тут, не нарушайте данной мне клятвы. Когда вы мне понадобитесь, я пошевелю канат, и вы меня вытащите.

Они спустили его вниз, как он велел им. А там, под горой, оказался необыкновенных размеров дом, в котором и жил великан. Авзонг-Цауайнон застал свою жену в сильной печали. Увидев его, она заволновалась и сказала:

– Ах, боже мой! Довольно было моей гибели, зачем ты еще погубил себя из-за меня?! Но по какой дороге ты пришел, как ты сюда попал?

– Не спрашивай меня об этом, – ответил Авзонг-Цауайнон. – Я нашел тебя с большим трудом. Но иначе я поступить не мог. Я дал клятвенное обещание семи твоим братьям и отцу твоему, что, если буду жив, непременно убью его и что они еще свидятся со своей сестрой и дочерью. Поэтому я выступил на поиски и теперь нашел тебя здесь. Но что нам теперь делать? Бежать? Но, может быть, мы не сможем скрыться от него; как я тогда смогу его убить?

Жена ему отвечает:

– Великан на охоте и вернется вечером. Он поест, разденется, положит свою голову на мои колени и заснет. Он будет храпеть, из пасти его станут вылетать раскаленные угли. Так он проспит целую неделю, и легко ли мне держать его на коленях своих? А затем он проснется, поест и снова отправится на охоту. И как ты сможешь справиться с ним? Прошу тебя, подумай о себе, уходи отсюда, пока цел!

– Не беспокойся, – сказал он. – Надо найти выход, и я тебе укажу его: перед тем, как великан вернется с охоты, я спрячусь от него. Когда он вернется, ты прикинься плачущей. Он спросит тебя: «Отчего ты плачешь? Вспомнила семью?». А ты скажи ему: «Семью свою я не вспоминаю, не скучаю по ней, но ты уходишь, а меня оставляешь одну. Когда же ты возвращаешься, то немножко позабавишься со мной, а затем ложишься спать и долго-долго ты не пробуждаешься. Проснувшись же, ты быстро снаряжаешься и снова уходишь на охоту, а меня оставляешь здесь одну, и я плачу, думая о том, какова будет моя жизнь дальше, если все будет так же продолжаться?». Тогда он спросит тебя: «Я могу взять тебя с собой, или что ты хочешь?». А ты ему скажешь: «Укажи мне, где находится твоя душа, я буду играть с ней в твое отсутствие или когда ты будешь спать, и мне будет легко».

Великан вернулся, а Авзонг-Цауайнон успел спрятаться от него. Женщина же прикинулась плачущей, и великан спросил ее:

– Почему ты плачешь? Вспоминаешь семью свою?

А она отвечает ему:

– Я по семье не скучаю, не вспоминаю ее, но ты уходишь, а меня оставляешь одну. Когда же возвращаешься, то немножко позабавишься со мной, ложишься спать и долго-долго ты не пробуждаешься; проснувшись же, ты быстро снаряжаешься и снова уходишь на охоту, а меня оставляешь здесь одну, и я плачу, думая о том, какова будет моя жизнь дальше, если все будет так же продолжаться?

– Я могу взять тебя с собой, или что ты хочешь? – спрашивает ее семиглавый великан.

А она ему говорит:

– Укажи мне, где находится твоя душа, я буду с ней играть, когда тебя не будет дома или когда ты будешь спать, и мне будет легко.

– Ах ты, сумасбродная! – говорит ей великан. – Моя душа находится очень близко от тебя: вот внутри того столба, – и он указал ей на один из столбов дома.

– Ну, в таком случае, – сказала она, – до твоего возвращения я буду забавляться с ним.

Дочь великана вычистила столб и все вокруг, разукрасила его и стала танцевать, кружиться вокруг него. Великан вернулся домой и спрашивает:

– Почему так разукрасила этот столб?

– А как же? – ответила она ему. – Как мне его не разукрасить, раз душа твоя находится в нем? Теперь мне легко, я чувствую себя хорошо. От игры с ним я даже получаю большое удовольствие.

А великан опять лег спать. Проснувшись, он опять ушел на охоту, как это обычно делал. Вернулся в урочное время домой и застал дочь великана в весьма веселом настроении. И тогда он решил: «Дай покажу ей, где находится моя душа. Она не причинит ей никакого зла, да и не в состоянии причинить».

– Ах ты, сумасбродная! – сказал он ей. – Моя душа находится не в таком легкодоступном месте. Я не хочу обманывать тебя. Моя душа находится вот где: в таком-то месте есть озеро, в озере этом сидит вепрь, в нем сидит олень, в олене сидит заяц, в зайце находится ларец, а в ларце – три ласточки. Из них одна – моя душа, вторая – мощь моя, а третья – моя отвага. Но ты их не сможешь увидеть; я только говорю тебе, где они находятся.

И семиглавый великан в урочное время опять ушел на охоту. А Авзонг-Цауайнон заявился к жене и спрашивает ее:

– Ну, как обстоит дело, сказал он что-нибудь определенное?

– Сказать-то он мне сказал, где находится его душа, – отвечает она ему, – но что ты сможешь сделать? В таком-то месте есть озеро, а в озере сидит вепрь, внутри него находится олень, в олене – заяц, в зайце есть ларец, а в нем сидит три ласточки. Одна из них – его душа, другая – его мощь, а третья – его отвага. Где ты их найдешь, какое средство выдумаешь, чтобы достать их?

– Хорошо, что дело обстоит так, – отвечает ей Авзонг-Цауайнон. – Не беспокойся, я найду его душу. Сейчас я ухожу, а ты, когда он вернется, радуйся ему, восторженно приветствуй его, чтобы он ничего не заподозрил. Ты знаешь, как он обычно спит, наблюдай за ним. Если он будет спать беспокойно, метаться, то знай, что это я действую.

Они обласкали друг друга, как обычно ласкают друг друга муж и жена, и он сказал ей:

– А теперь до свиданья, надейся крепко!

Он пошевелил канат, дал знать своим товарищам. Когда они подняли его, он им сказал:

– Я очень надеюсь, что мы найдем того, кого ищем. Наказываю вам, чтобы вы отсюда никуда не уходили.

И он во всеоружии пошел на то озеро. Нашел его и стал на берегу в ожидании вепря. Видит, вепрь направляется к нему, рассекая волны. Он приплыл к тому месту, где стоял Авзонг-Цауайнон с мечом в руках, и они стали биться. Вепрь нападал на него, а он наносил ему удары мечом по шее. Наконец, он осилил вепря и убил. Затем Авзонг-Цауайнон засучил рукава, вскрыл вепря так, чтобы можно было всунуть руку в отверстие. Внутри вепря он нашел оленя и схватил его за ноги, затем он отверстие расширил и вытащил оленя, подмял его под себя – это ему было нетрудно – и отрубил у оленя голову. Из утробы оленя таким же образом он вытащил зайца, а из зайца достал ларец и положил его перед собой. А великан в этот час уже заболел. Со стонами явился он домой и говорит дочери великана:

– Мне нездоровится, какое-то несчастье постигло меня!

Она кое-как стала его утешать:

– Не страшись, тебе никто ничего не сделает, поправишься! Ты охотился и устал, наверное, поэтому плохо себя чувствуешь.

А сама притворилась плачущей, чтобы отвести от себя всякие подозрения.

Тем временем Авзонг-Цауайнон приоткрыл крышку ларца, вынул оттуда трех ласточек и задумался:

– Наверное, он уже сильно болен. Убить их тут или же отнести их к нему? Дай-ка, двух я убью здесь, а одну отнесу к нему; он уже ничего не сделает, не сможет даже встать с места. – И он свернул шею одной ласточке. Она оказалась отвагой великана, и тот уже стал отходить. Затем он свернул шею второй ласточке, она оказалась его мощью.

– А теперь я пойду к нему, – сказал тогда Авзонг-Цауайнон. – Он мне уже не опасен. Увижу, как он будет умирать.

Авзонг-Цауайнон отправился в путь и в скором времени прибыл к месту, где ждали его два товарища. Они говорят ему:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю