Текст книги "Казахские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Хитрая старуха позвала шутника и попросила его заставить заговорить старика.

Пришел шутник, поздоровался:

– Здравствуй, Итке!

Старик молчит.

– Ты что молчишь? Болен разве?

Старик еще крепче сжал губы.

Шутник стал щекотать Ит-аяка, щипать, драть за уши.

Старик терпит и молчит.

Вынул шутник бритву и стал скоблить сухую голову.

Старику хоть и больно, но крепится, звука не проронит.

Сбрил шутник Ит-аяку бороду и даже брови, вымазал лицо сажей. Молчит старик, словно воды в рот набрал.

Побежал шутник за старухой и говорит:

– Ну, Шуйке, теперь можешь идти, все сделано. Старик ждет тебя.

Старуха бежит домой и радуется, что кормить корову ей не придется.

Открыла она дверь и увидела своего старика, бритого и выпачканного в саже.

– Милый Итке, голубчик! – ваво-пила старуха.– Кормилец мой, что с тобой сделалось?

– Тебе, Шуйке, давать сено корове! Иди корми ее!

ДУРАК

А

одном ауле жил дурак. Глупее его не было во всей степи. Сытым он бывал редко, но работать не хотел. Весь день валялся на траве да пел глупые песни.

Частенько жена его бранила:

– Бессовестный лентяй! Бедные люди трудятся целые дни, не жалея сил. Один ты лежишь без дела. Попросил бы у соседей пару быков да вспахал бы клок земли и посеял хоть немного проса. Стыдно мне побираться по чужим юртам.

Дурак вначале отмалчивался, а потом сказал:

– Не напрасно ли ты, жена, толчешь камни? Заладила: «Просо, просо!» Для чего оно тебе?

– Как для чего?! Было бы у нас просо, была бы и похлебка в казане.

Дурак рассердился:

– Вот глупая! Откуда же тебе в казан попадет похлебка?

– Да ведь она из проса делается!

– Так ты бы так сразу и сказала! —вскричал дурак и побежал к соседям просить быков.

Запряг дурак в плуг пару быков, выехал в степь и стал пахать. Сначала все шло хорошо, но неожиданно плуг зацепился за что-то, и быки остановились. Кричал на них дурак, руками мах'ал—не идут быки. Рассердился он, выдернул плуг. Видит—лежит в борозде слиток золота с конскую голову.

«Ой-ой! Как же теперь быть?– задумался дурак.– Как избавиться от этой блестящей диковины?»

Думал-думал и решил «Спрошу совета у опытных людей!»

Вскоре в степи показался одинокий всадник.

– Эй, дружок! – закричал ему дурак.– Скачи скорей сюда. Помоги моему горю.

Всадник завернул коня. А дурак думает:

«Напрасно я окликнул этого человек. Кто знает, что у него под шапкой. Лучше уж я посоветуюсь с кем-нибудь другим!»

И он накинул на золото халат, а сам уселся сверху.

– Зачем ты меня звал?– спросил всадник.

– Дружок мой, пусть будет у тебя на языке всегда халва! Вот стоит пара волов. Скажи, который из них проворней – черный или пестрый?

– Ну и дуралей! Кому же об этом знать, как не тебе?– рассердился всадник и с бранью умчался прочр.

«Счастливо я, кажется, отделался. По роже видать, это был вор»,– решил дурак.

Через некоторое время проезжал мимо другой всадник.

– Эй, человек! – закричал дурак.– Скачи ко мне, беда случилась.

^Всадник поверул коня*, а дурак снова забеспокоился:

«Если первый был вор, то этот может оказаться разбойником!»

– Ну, что тебе надо?– спросил всадник, осадив коня.

– Дорогой мой!—заговорил дурак.– Да не укусит тебя за ногу ни блоха, ни собака! Скажи мне, сколько я вспашу сегодня и сколько оставлю на завтра?

– Скажу я тебе только одно,– сердито ответил всадник.– Кто встретится с умным – сделает дело, а кто с дураком – потеряет время!

_в Хлестнул он коня и ускакал.

А дурак остался один и стал размышлять:

– «Видно, никто меня не выручит из беды, кроме хана.’ Мулла недаром говорит: «У хана ум сорока человек!» Отнесу я ему золото, и пусть он скажет, что мне делать с ним».

Завернул дурак слиток в халат и погнал быков в аул.

Дома украдкой от жены спрятал он золото в сундук и лег спать. Однако жена заметила, как он что-то прятал, и ночью потихоньку развернула сверток. Увидела она золото и обомлела от радости. Мигом спрятала женщина слиток подальше, а вместо него в халат положила круглый камень.

Утром поднялся дурак с постели, вытащил из сундука сверток и отправился к хану за советом.

Прошел он шесть степей, миновал шесть горных перевалов и добрался до ханского дворца.

– С каким делом ты осмелился явиться ко мне?– спросил хан дурака.

– Господин! Прикажи развернуть этот сверток! – торжественно сказал дурак и положил его на ковер.

Хан повел бровью, и визири мигом развернули дырявый халат.

– Я вижу круглый камень,– сказал хан.– Почему ты принес его своему владыке?

Дурак даже вспотел от неожиданности.

«Спасаясь от дождя, я, кажется, попал под снег!» – подумал он с ужасом.

А вслух сказал:

– Господин, пощади! Жена моя твердит, что этот камень весит десять чараков, а, по-моему, в нем не будет и восьми. Наш мулла говорит: «У хана ум сорока человек!» Рассуди нас с женой, кто прав?

– Этот человек или большой дурак, или опасный мошенник, – сказал хан. Бросьте его в темницу и сторожите.

Очнувшись в сырой темнице, дурак присел на корточки и стал размышлять:

«Как же так? Ведь я нашел в земле слиток золота, а не камень. Он был вот такого размера, или, пожалуй, даже вот такого...»

Визири подметили, что узник что-то обмеривает в воздухе руками, и доложили хану.

– Приведите его! – приказал хан.

Во второй раз предстал дурак перед ханом.

– Что это ты мерял в тюрьме?– спросил хан.

– Господин! – ответил дурак.– Я от скуки рассуждал, у кого длиннее борода: у тебя или у нашего козла. По моим расчетам, у тебя все-таки длиннее.

Хан от ярости замотал головой. Визири без чувств упали на ковер. Стража потащила дурака из дворца.

– Привязать его к дереву на солнцепеке!—закричал хан. Повесить ему на шею мешок с верблюжьим пометом

и пусть стоит до тех пор, пока сам не захочет рассказать мне всю правду о себе.

Приказ хана был выполнен немедленно и в точности.

Прошло немного времени, и к хану явился визирь.

– Великий хан! Привязанный к дереву человек умоляет тебя выслушать его.

Хан вышел во двор и увидел дурака, прикрученного арканом к дереву. На груди бедняги болтался зловонный мешок.

– Говори, что ты хотел сказать! – произнес хан, приблизившись к дереву.

– Господин! – отвечал дурак.– То, что я хочу тебе сказать, никто не должен слышать.

Хан, морщась и зажимая нос, подставил ухо.

– Господин! Меня всю жизнь называют дураком. Но я никому не сделал зла и без вины терплю наказание. Но тот дурак, который придумал вешать людям на шею такую дрянь, поистине заслуживает палки. Ты только понюхай, что за вонь!

Хан от подобной наглости окончательно рассвирепел и приказал избить дурака палками и прогнать из столицы.

'"Почесывая синяки и размазывая слезы, приплелся дурак в свой аул. Возле юрты его встретила жена.

– Негодница! – сказал дурак.– Меня обидели и побили, и все из-за твоего проса.

– Ладно, не плачь,– весело ответила жена.– Больше тебе не придется сеять проса.

– А как же быть с похлебкой?

– Будет у нас теперь, и похлебка, и мясо, и всего вдоволь.

Вошли они в юрту. Поставила жена перед мужем бес-бармак, жирную карта, казы, куырдак и баурсаки. .

– Ешь! – угощала она.

Сразу забыл дурак о своих злоключениях. Накинулся он на вкусные кушанья и ел, пока не покраснели глаза.

А потом свалился набок и заснул. Пусть спит!

19 Казахские сказки.

СВЯТОЙ

ОСЕЛ

ришел однажды в город престарелый казах с мешком костей за спиной. Встречных людей он спрашивал, где находится склад конторы «Утильсырье». Добрался наконец старик до склада и вывалил на весы груду, костей. Кладовщик посмотрел на них и говорит:

> – Забирай, аксакал, свой товар. Этим костям сто лет,

перегнили они и нам не подходят.

Пригорюнился старик, но делать нечего – стал собирать кости в мешок.

Собрал и говорит:

– Начальник! Дай мне рубль, и я расскажу тебе, чьи это кости.

Кладовщик пожалел старика, дал ему серебряный рубль. И услышал он такой рассказ.

Давным-давно у переправы через реку Чу была могила святого. Ее охотно посещали богомольцы. Старый 'дервиш лечил здесь больных и предсказывал судьбу, ^собирая щедрые подаяния. Дервишу и мне, его ученику, ^жилось хорошо. Так я прожил с ним несколько лет.

Однажды решил я совершить путешествие в святую Мекку и сказал своему учителю:

– Благослови меня, отец, хочу идти в город пророка.

Благословил меня дервиш и подарил мне своего единственного старого осла. На нем и отправился я в далекое путешествие.

На седьмой день пути споткнулся мой осел, упал и сдох. Сел я около него ,и стал горевать, опасаясь идти дальше пешком. Вдруг вижу – по дороге в мою сторону едут всадники. Не хотел я, чтобы меня укорили они обидными словами, подумав, что осел подох по моей вине. Быстро оттащил я его в сторону от дороги, набросал груду камней.

Всадники поравнялись с ослиной могилой, увидели мою дервишскую одежду и спросили, почему я плачу.

И я ответил им:

– Вдвоем с моим лучшим другом я направился в город пророка. На этом месте меня постигло несчастье. Друг мой умер, а я теперь плачу над его могилой.

– Видно, большой праведник был твой друг, если ты так сильно убиваешься! – сказали всадники и бросили мне несколько золотых монет.

Уехали они, а я остался на могиле, чтобы отдохнуть и собраться с силами для дальнейшего путешествия.

Вдруг вижу я: идет большая толпа. Это были жители соседнего города. Всадники, подарившие мне золотые монеты, рассказали им, что поблизости умер и похоронен святой. Вот жители и пришли просить меня остаться жить на могиле моего друга.

– Ты ни в чем не будешь нуждаться! – пообещали они мне.

Оказывается, в этом городе не было до сего времени ни одной святой могилы.

Я решил, что неразумно было бы отказываться от счастья, которое неожиданно упало мне с неба. И я согласился.

Слава о моем святом друге быстро росла. С каждым днем приходило все больше и больше паломников. Приношения были обильны и богаты.

Прошло несколько лет, и меня посетил мой учитель, дервиш.

– Слава о твоем святом дошла и до меня,– сказал он.– Я решил поклониться его праху, чтобы он замолил мои грехи перед аллахом. Но скажи мне, кто твой святой и. как ты очутился здесь?

Я рассказал учителю всю правду, хотя и боялся, что он рассердится на меня. Но он только лукаво улыбнулся. И тут я задал ему вопрос, который никогда не осмеливался задавать раньше. Я спросил его:

– Скажи, учитель, а кто был тот святой, на могиле которой живешь ты?

– Это была мать твоего святого,– отвечал мой учитель.

БАЙ И ПАСТУХ

рй

А или в степи два брата-бедняка. Пошел стар-^v ший наниматься к баю в пастухи. С баем .Л уговор такой: если работник откажется от НГ какой-либо работы, то ничего за свой труд не получит. А если хозяин хоть один раз рассердится на работника, то должен отдать ему половину своего скота.

Договорились, и целый год работник работал хорошо.

Подошло время расчета. Хозяин пустился на хитрость.

Говорит он работнику:

– С завтрашнего дня ты будешь по утрам доить коров, днем собирать кизяк, а вечером чинить мою одежду.

– Ты, хозяин, наверное, с ума сошел—заставляешь меня делать женскую работу^40.

А бай посмеивается. Он уже не одного работника так обманул.

Отказался бедняк от работы и ушел к себе в юрту, ничего за свой труд не получив.

Младший– брат выслушал рассказ старшего и пошел наниматься к баю. Он нанялся на тех же условиях.

Хозяин дал ему пасти отару овец.

В первый жаркий день пастух угнал далеко в степь овец и три дня не гонял их на водопой. Потом пригнал к высокому обрыву над рекой. Овцы увидели воду и стали прыгать с обрыва. Так все стадо и утонуло.

Когда хозяин узнал об этом, он стал ругать работника.

А пастух сказал:

– Ну, хозяин, рае ты сердишься – давай расчет!

Приходится баю отдавать работнику по уговору половину скота, а жалко.

Вот зарезал он двух баранов и спрятал их в мешок. Но пастух подсмотрел и вынул бараньи туши. А сам вабрался в мешок.

Ночью бай взвалил мешок на плечи отправился подальше в степь, чтобы спрятаться от работника. Идет и сам себе говорит:

– Как хорошо, что я избавился от такого работника!

– Нет, еще не избавился! – шепчет на ухо баю пастух.

– Проклятье! – крикнул бай и отрезал себе ухо.

А работник начал шептать в другое ухо.

Тогда бай отрезал и второе.

Подошел бай к реке и развязал мешок. Вылез оттуда работник. Бай не подал виду, что удивился.

Подошло время ложиться спать.

^ – Ты ложись сбоку,– предложил бай работнику.

– Хорошо! – согласился работник и растянулся на самом краю обрыва.

Ночью он перебрался на другое место.

Бай хотел спихнуть его в воду, но упал сам с обрыва и утонул.

ТУЛПАР

ил на свете рыжий мулла. Нанял он работника по имени Отежан и сказал ему:

– Работай, Отежан, усердно, не ленись. Придет время расчета, и я щедро награжу тебя. Пока же не спрашивай с меня платы, но помни, что слово муллы тверже камня!

Целый год работал Отежан на муллу, от зари до зари, не зная отдыха. Наступил день расчета. Позвал мулла работника в юрту и сказал ему:

– Я доволен тобой, Отежан. Думаю, и ты будешь мною доволен. Получай свое жалованье.

И мулла протянул на ладони дынное зернышко.

– Хозяин! – сказал Отежан.– Ты, видно, шутишь? Я проработал у тебя целый год.

– Глупая голова! – рассердился мулла.– Неужели тебе мало? Ты посадишь это зернышко, а осенью оно даст плод. От плода ты получишь сто зернышек и весной посадишь их. К осени у тебя будет сто плодов, и в каждом из них по сто зернышек... Через десять лет ты станешь первым богачом в степи!

Кто поборет дерево, тот переспорит муллу! Стиснул Отежан зубы, взял дынное зернышко и вышел из юрты.

В тот же день он посадил зернышко и стал заботливо ухаживать за ним. Через несколько месяцев выросла большая душистая дыня. Когда она созрела, Отежан срезал ее и понес продавать.

Повстречался ему бай.

– Куда идешь?

– На базар!—ответил Отежан.

– А что несешь?

«Видно, не слишком умен бай, если спрашивает! – подумал Отежан.– Попробую продать ему».

И сказал он баю:

– У моего отца крылатый конь – тулпар. Он снес вот это яйцо. Скоро из него должен вылупиться жеребенок. Я несу его на базар продавать.

Бай сразу оживился:

– Продай мне!

– Купи! – ответил Отежан.– Если хватит денег.

– А почем ты ценишь яйцо тулпара?

– В городе мне дали бы за него сто золотых, а с тебя я возьму пятьдесят.

Бай обрадовался и отсчитал деньги. Отежан отдал дыню и сказал на прощанье:

– Будь осторожен! Смотри не урони.

Бай бережно завернул дыню в полу халата и зашагал в свой аул. Пришлось ему подыматься в гору. Дошел он до перевала, а здесь споткнулся и выронил дыню. Покатилась она с горы, ударилась о куст таволги и разлетелась вдребезги.

В ту пору под кустом спал заяц. Перепугался ^он насмерть, выскочил и дал стрекача.

Бай решил, что из яйца вылупился жеребеночек, и закричал:

– Тулпар! Тулпар! Обожди!

Подобрал бай полы халата и понесся с горы за зайцем. Но чем громче он кричал, тем быстрее улепетывал заяц. Наконец длинноухий совсем исчез из виду.

Вернулся бай домой. Рассказал он обо всем жене. Стала его жена ругать.

– Эх ты, разиня! Не смог поймать тулпарчика! Глядишь, я покрасовалась бы на нем на зависть всему аулу.

Тут бай схватил палку и принялся колотить жену:

– Я тебе покрасуюсь! Ведь он еще жеребеночек...

Потом он вспомнил, что тулпар убежал, загрустил

и лег в постель. Всю ночь бай не сомкнул глаз, а утром взял уздечку и отправйлся на поиски убежавшего жеребеночка.

Тем временем Отежан вернулся в родной аул и тоже рассказал жене о сделке с баем. Жена поделилась с' соседкой. А когда две женщины что-либо знают, то знает весь аул. Скоро узнал об удаче Отежана и рыжий мулла.

Позвал он к себе Отежана и сказал:

– Я рад, что тебе посчастливилось выручить за дыню пятьдесят золотых. Но почему ты до сих пор не принес мне моей доли?

– Хозяин!—удивился Отежан.– Я не пойму, о чем ты говоришь. Ведь ты собственной рукой отдал мне дынное семечко.

Правда,– согласился мулла,– я отдал тебе дынное семечко, но я не давал тебе землю, на которой ты вырастил дыню. За землю ты обязан заплатить мне двадцать золотых.

*Кто поднимет гору, тот переспорит муллу! Бросил Отежан двадцать золотых и сказал:

– Подавись, мулла, этими деньгами и запомни мои слова: попадешь ты когда-нибудь на аркан к шайтану за свою жадность!

Вышел Отежан из юрты и увидел перед собой бая, которому продал дыню.

– Светик мой! – вскричал бай.– Да умножится твое счастье! Ты-то как раз и нужен мне. Случилась большая беда. Я уронил яйцо тулпара. Убежал мой тулпар! Не знаешь, где мне его искать?

– Как же, знаю,– ответил Отежан.– Твой тулпар сидит в этой юрте. Только ты его не узнаешь. Он отрастил себе длинную бороду и нарядился в белую чалму.

Бай кинулся в юрту и увидел муллу, собиравшего на четвереньках золотые монеты.

– Так вот ты где спрятался от меня, проклятый тулпар!– закричал бай. – А я-то тебя ищу... Теперь ты от меня не уйдешь!

– Бай накинул уздечку на голову муллы и потащил его из юрты. Мулла взвыл диким голосом и стал упираться. Бай рассердился и пустил в ход камчу. Завертелся мулла вокруг бая и решил, что за его душой явился шайтан, как предсказал Отежан.

– Тулпар! Тулпар! Стой! – вопил бай, нахлестывая муллу.

– Шайтан, шайтан! Отпусти! – молил мулла.

Весь аул сбежался на их крики. Все смеялись до упаду. А больше всех смеялся Отежан.

ВОР-НЕВИДИМКА

I* ак-то старый вор отчитывал своего сына:

– Вот уже три года бьюсь я с тобой, а I все не могу сделать из тебя настоящего вора.

Брал бы пример с меня: я украду яйцо из-! под сороки, и сорока ничего не услышит.

– Хорошо,– говорит сын вора,– покажи-ка мне, отец, свое уменье.

_ Они отправились в лес и отыскали там столетнее дерево: в ветвях его было скрыто сорочье гнездо, а в гнезде сидела на яйцах сорока. Старый вор взобрался на дерево и запустил руку в гнездо. Сорока даже не встрепенулась и продолжала сидеть как ни в чем не бывало. Тем временем сын вора отпорол потихоньку у отца подошву, вынул из сапога стельку и встал в сторонке, приняв простодушный вид. Старый вор, окончив свое дело, спустился с дерева: в руке у него было сорочье яйцо.

– Видишь,– говорит он сыну,– а сорока думает, что у нее в гнезде все в порядке.

Тогда молодой вор громко рассмеялся и спрашивает:

– А у тебя у самого, отец, все ли в порядке?

Оглядев себя с головы до ног, старый вор только тут

заметил, что у него из сапога пропала стелька. Он обнял сына и сказал:

– Теперь я вижу, что ты вор из воров и даже меня превзошел в воровской сноровке. Иди же, куда хочешь, добывай себе денег и счастья.

Сын отправился в путь. Шел он три дня и три ночи, прошел три. горы и три долины и наконец вышел на большую дорогу.

Той порой– некий бай в^г по дороге к городу козу и козленка Козу он тащил за юбой на веревке, а козленок бежал следом. Вор подкрался сзади, унес козленка в кусты и там перерезал ему горло. Бай не заметил пропажи и все шел да шел вперед, а когда оглянулся, то очень удивился, не увидев козленка.

«Э-э-э,– подумал бай,– видно, отстал козленок дорогой. Надо за ним вернуться». И, привязав козу к дереву, он направился в обратную сторону.

Тут вор, перерезав веревку, увел и козу.

Бай шел по своим следам, пока не выбился из сил, но, не найдя козленка, вернулся на старое место. Смотрит, а там, где была привязана коза, только болтается обрывок веревки. Ничего не понимая, бай схватился за голову и стал звать на помощь.

Между тем вор переправился вброд через реку и, спрятавшись на другом берегу, трижды подал голос, подражая блеянию козы:

– Ме-е, ме-е, ме-е...

Бай обрадовался, услышав блеяние, и сказал самому себе: «Должно быть, коза перешла реку и пасется с козленком где-нибудь на лужайке».

Недолго думая, он скинул с себя одежду и, войдя в воду, поплыл на другой берег. А вор в это время перебежал брод, схватил его одежду и снова скрылся в кустах. Бай переплыл реку, обшарил весь луг, но не отыскал ни козы, ни козленка. Когда же он в отчаянии приплыл назад, то не нашел и одежды. Тут он, голый, повалился на землю, стал плакать и причитать во весь голос, проклиная вора и жалуясь на свою участь.

Случилось так, что в ту пору проходил мимо караван с богатыми товарами, и караванщики решили стать здесь на ночлег. Услышав это, голый бай подошел к ним и, рыдая, стал их уговаривать:

– Уезжайте отсюда поскорей, это нехорошее место! Поселился тут вор-невидимка, обокрал он меня, ограбит и вас!

Караванщики рассмеялись:

– Нас-то вор не проведет, мы выставим на ночь стражу!

Они развьючили верблюдов, сложили товары в кучу и легли спать, оставив возле товаров двух караульщиков.

Караульщики развели костер и стали поджидать вора. Наступила ночь. Один караульщик говорит:

– Видно, не придет уже вор.

А другой в ответ:

– Нет, придет непременно.

Первый опять рое:

– Не придет вор!

Второй не уступает:

– Нет, придет!

Пока они спорили, вор подполз к ним незаметно и, нацелившись, сунул первому караульщику палкой в глаза. Тот заревел от боли.

– А-а-а,– закричал он,– так ты еще и драться!

И набросился на товарища. Они сцепились и с бра^ нью начали кататься по земле. От шума и криков проснулись караванщики. Они решили, что стража поймала вора. Прибегают к костру и видят: лежит на земле человек, а другой сидит на нем верхом и что есть силы колотит его кулаками. «Ну, так и есть,– думают караванщики,– вот караульщик оседлал вора, да, видно, один не может с ним справиться». Они навалились на лежавшего, сбились в кучу, машут кулаками и уже ничего в темноте не могут разобрать – где вор, где караульщик, кто здесь овой, кто чужой.

– Держи вора, бей вора!—кричат караванщики и знай тузят друг друга по чем попало. Между тем вор не зевал: он угнал всех верблюдов и спрятал их за горой.

Стало светать. Караванщики опомнились, осмотрелись и видят: все они в синяках и ссадинах, а вора между ними нет, и верблюдов след простыл. Тогда пустились они в погоню за вором и вскоре исчезли вдали.

Тут вор вышел из своей засады, навьючил тюки с товарами на верблюдов и отправился в город. В городе он продал все, что добыл в дороге и поселился в маленьком домике неподалеку от базара.

В том городе жил султан. И вот вскоре до вора дошёл слух, что у султана среди других сокровищ есть слиток золота величиной с конскую голову. Но где его султан прячет – никто не мог сказать.

Однажды ночью вор подкрался к кибитке султана и, заглядывая в нее сквозь щелочку, закричал:

– Султан, проснись, твое золото украли!

Султан вскочил с постели и стал будить жену:

– Жена, слышишь, кричат, что мое золото украли!

Султанша приподняла свое изголовье, и под ним засверкало золото.

– Да нет же,– говорит она,– золото на месте. Это, видно, кого-то другого обокрали!

И султан захрапел опять, а вор запомнил, где лежит волото. На другую ночь он залез через шанрак в кибитку султана, вытащил из-под изголовья султанши слиток и, незамеченный, выбрался вон.

Когда султан узнал об исчезновении золота, он пришел в страшное бешенство и дал себе слово во что бы то ни стало изловить вора. Он повелел рассыпать посредине улицы мешок денег, а по сторонам поставить стражу и хватать всякого, кто сделает попытку поднять хоть одну монету.

Услышав об этом, вор переоделся водоносом, а пятки намазал глиной, потом взял в каждую руку по ведру и принялся таскать воду взад и вперед мимо стражи.

Стражники говорят между собой:

– Этот человек – честный водонос, он не выпускает из рук ведер и даже не смотрит на рассыпанное золото.

А вор, идя в одну сторону, незаметно наступал пяткой на монету, идя в другую сторону, делал то же самое. Монеты прилипали к пяткам, и так он по одной денежке унес все золото.

Вечером стражники спохватились, но было уже поздно. Дрожа от страха, они отправились к султану с повинной.

Выслушав стражников, султан рассвирепел еще больше и повелел наказать их палками и бросить в темницу. И распорядился положить посредине улицы мешок, полный золота, а по сторонам опять поставить стражу. «Не так-то легко будет украсть мешок с золотом», – думает султан. Вор же и на этот раз не задумался.

Он купил белого скакуна, вымазал ему один бок сажей и, вскочив в седло, как ветер промчался мимо стражи, на скаку схватил мешок и скрылся с глаз.

Когда стражники прибежали к султану и стали наперебой рассказывать ему о случившемся, султан прикрикнул на них и спросил:

– Скажите же, разини, на какой лошади был вор?

Одни ответили:

– На белой.

•зоо

А другие сказали:

– На черной.

– Вы, должно быть, сговорились и дурачите меня заодно с вором, негодяи! – в гневе во-скликнул султан и повелел тотчас же казнить всех стражников.

Вскоре после того вор, бродя за городом, встретил дочь султана, гулявшую в кругу подружек. Ни в степи, ни в горах не было подобной красавицы, и среди небесных звезд одна только Омир-Зая^{41 могла бы быть ей соперницей. Вся она была осыпана драгоценными украшениями, и вор долго не знал, на чем ему остановить взор, пока не увидел ослепительного ожерелья, охватившего шею девушки. В нем было сто самоцветных камней, и наименьший светился, как луна, а самый крупный блеском затмевал солнце.}

С тех пор вор лишился сна и покоя. Ни на мгновенье воспоминание об удивительном ожерелье не выходило у него из головы, и он день и ночь только и думал о том, как бы им завладеть. «Я умру, если не добуду ожерелья дочери султана»,– повторял он самому себе и наконец решился действовать.

Однажды на склоне дня, когда на базаре уже прекратился торг и люди расходились по домам, вор постучался к мяснику.

– Послушай, приятель,– сказал он,– мне нужен фунт мяса.

Мясник отвесил кусок мяса и уже хотел отворить дверь лавки, чтобы передать его покупателю, но вор сказал ему:

– Я очень тороплюсь, протяни мне мясо в эту щель.

Когда же в щели появилась рука мясника, вор ударил по ней со всего размаху ножом и, спрятав отсеченную руку в карман, исчез за поворотом улицы.

В полночь он пробрался в кибитку султанской дочери. Она крепко спала, и ожерелье своим сияньем освещало ее лицо. Была она так прекрасна, что. вор невольно залюбовался ею. Сняв ожерелье с шеи девушки, он склонился над нею и поцеловал ее в губы. Дочь султана проснулась и схватила вора за руку.

– Наконец-то ты попался, проклятый вор, теперь уж ты не уйдешь! – вскричала она.

– Госпожа,– вкрадчиво и покорно сказал вор,– не поднимай среди ночи шума, я и так не собираюсь от тебя бежать.

Дочь султана поверила ему: крепко сжимая руку вора, она стала ожидать рассвета. Прошло много времени, и вор начал умолять девушку.

– Госпожа, у меня совсем затекла рука. Сжалься надо мной, возьми меня за другую руку.

– Хорошо,– ответила дочь султана,– протяни мне другую.

И тогда вор протянул ей руку мясника. Она уцепилась за мертвую руку и не отпускала ее до утра, думая, что держит вора, а вор ползком выбрался из кибитки и был таков.

Когда рассвело, дочь султана, увидев, что вор ее перехитрил, стала кричать и звать на помощь. На ее крики прибежал султан. Выслушав рассказ о том, что случилось ночыо, он сказал:

– Вор, желая скрыться, отрезал себе руку, теперь-то я разыщу его!

Султан приказал в тот день созвать и выстроить рядами на городской площади всех подданных. Когда народ собрался, он стал ходить по рядам, отыскивая вора по руке, но все было напрасно. Наконец он заметил в одном из рядов безрукого человека и радостно воскликнул:

– Вор, вор, схватите его!

Стража схватила безрукого, и тут султан узнал в нем мясника. Тогда он в отчаянии разорвал на себе одежды и сказал:

– Не тот вор, кому принадлежит эта рука, а тот вор, кто украл эту руку! – И, опечаленный, он ушел в свою кибитку.

Через некоторое время к султану – прибыл гонец от хана и передал ему такое послание: «Если ты, султан, гак ничтожен, что не можешь оправиться с вором, хозяйничающим в твоей ставке, то ты должен отдать мне все свои владения. А не отдашь, я все равно возьму их • силой».

Султан сильно обеспокоился этой вестью и отвечал ₍ хану через гонца так: «О великий хан, ты вправе был бы отнять мои владения, если бы я не смог обнаружить обыкновенного вора. Но тот вор, который причинил мне

столько огорчений, превосходит хитростью всех бывших до него, и даже сам ты, о могущественный хан, не смог бы с ним сладить».

Когда хан получил ответ султана, им овладела страшная ярость, и он тут же снова отправил к султану гонца.

«Дерзкий султан,– писал хан,– даю тебе сроку сорок дней! Если за это время вор унесет из моего дворца хоть щепку, я отдам тебе половину моих земель и вместе со своим войском стану являться к тебе на помощь по первому твоему зову; если же вору не удастся меня обмануть, ты отдашь мне всю свою страну, и я не оставлю в твоей ставке камня на камне и тебя самого навеки сделаю рабом».

Услышав эту угрозу, султан совсем смутился. Он созвал мудрецов и визирей и три дня совещался с ними. Потом он приказал собрать на площади всех своих подданных и, сидя перед ними на коне, прочитал им послание хана и сказал:

– Вас здесь много, и я не знаю, кто из вас вор. Но кто бы из вас ни был вором, я обещаю: если он в течение сорока дней украдет у хана какую-нибудь вещь, я отдам ему в жены свою дочь и сделаю своим наследником.

Сказав это, султан удалился в свою кибитку и сорок дней оставался там один, не смыкая глаз и не принимая пищи.

Когда миновало тридцать девять дней, вор сказал себе: «Пора приниматься за дело».

Он купил верблюда и козлиную^ шкуру с рогами, к каждому волоску на шкуре пришил rib бубенцу, положил шкуру в мешок и, сев на верблюда, отправился в столицу хана. Прибыв в столицу, он зашел в чайхану и там провел весь день, играя в кости. Когда же наступила ночь, он вскинул на плечи мешок и, взяв повод верблюда, направился к ханскому дворцу. Он привязал верблюда перед дворцом, а сам по дереву забрался во внутрен-нйе покои. Здесь он вынул из мешка козлиную шкуру, напялил на себя шерстью вверх, улегся под дверью ханской спальни и стал кататься с боку на бок.

В это время хан ложился спать и, смеясь, говорил ханше:

– Завтра истекает срок моего договора с султаном. Завтра он сам отдаст мне свои владения!

Вдруг за дверью спальни раздался страшный шум и звон. Хан побледнел и, не веря своим ушам, спросил у жены:

– Жена, слышишь ли ты звон? Что бы это могло быть? Ханша, дрожа, отвечала:

– Я слышу звон, но не знаю, что это такое. Пойди взгляни, кто осмелился беспокоить нас перед сном?

Хан взял в руки светильник и, холодея от страха, вышел за дверь, и перед ним запрыгал вор, тряся козлиными рогами и неистово гремя бубенцами.

– Кто ты? – чуть слышно спросил хан.

– Я шайтан,– отвечал вор.

– Что тебе надобно от меня? – еще тише спросил хан.

– Я пришел за твоей душой.

Тут хан упал перед ним на колени и стал умолять позволить ему проститься с женой.

– Хорошо,– сказал вор,—иди простись с женой. Но не заставляй меня долго ждать, я тороплюсь в преисподнюю!

Хан, как безумный, вбежал в спальню, крича:

– Жена, жена, это шайтан пришел за моей душой! Спрячь меня куда-нибудь поскорее!