Текст книги "Проданный сон"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

25. Кельдже-батыр

Было ли не было, у одной женщины был сын по прозвищу Кельдже-батыр. [17]17
  «Кельдже-батыр» – букв. «плешивый богатырь». Образ плешивого – один из самых популярных в тюркских сказках; обычно этот герой отличается сметливостью и хитростью (ср. сказку «Как плешивый был батраком»).


[Закрыть]Однажды сговорился он с друзьями, с которыми вместе играл, поехать за дровами. Кельдже-батыр сказал матери, что собирается за дровами, и велел ей приготовить полпуда ковурги.

Отправились они за дровами. Коротко ли они ехали, долго ли ехали – приехали в одно место. Проспали ночь, а наутро друзья Кельдже-батыра стали собирать дрова. А Кельдже лежит и дров не собирает. Тут его друзья стали кричать:

– Кельдже-батыр, а где же твои дрова?

А Кельдже-батыр им отвечает:

– Если я стану собирать дрова, то что же мне тогда делать с полпудом ковурги, которую мне приготовила мать?

Тогда друзья собрали для Кельдже дрова и сказали:

– Кельдже, связывай дрова.

А Кельдже снова говорит:

– Если я стану связывать дрова, то что же мне тогда делать с полпудом ковурги, которую мне приготовила мать?

Тогда связали они дрова для Кельдже, навьючили свои вязанки на верблюдов и сказали:

– Ну, Кельдже, навьючивай свою вязанку.

А Кельдже им ответил:

– Если я стану навьючивать свою вязанку, что же тогда мне делать с полпудом ковурги, которую мне приготовила мать?

Друзья навьючили вязанку Кельдже и, ведя своих верблюдов, сказали:

– Кельдже, веди и ты своего верблюда.

А Кельдже им говорит:

– Если я буду вести своего верблюда, что мне тогда делать с полпудом ковурги, которую мне приготовила мать?

Тогда друзья Кельдже повели верблюдов, и Кельдже тоже отправился вслед за ними. Шли они, шли – вдруг заблудились и попали к одному дэву. Дэв и говорит им:

– Ложитесь спать здесь.

Вот сняли они вьюки, легли и заснули. А Кельдже не стал спать.

«Видно, они уже заснули», – подумал дэв. Через некоторое время он вошел и крикнул:

– Кто спит, кто не спит?

Тогда Кельдже-батыр в ответ ему крикнул:

– Я не сплю!

– Ты почему не спишь? – спросил дэв.

А Кельдже ему ответил:

– Каждый день, когда я ложился спать, моя мать приносила мне в мелком решете воду из такой-то речки – я напьюсь и тогда сплю.

Дэв пошел и принес Кельдже воду в мелком решете. Тот попил и улегся. Немного времени спустя дэв опять вошел и крикнул:

– Кто спит, кто не спит?

– Я не сплю! – отвечал Кельдже-батыр.

– Ты почему не спишь? – спросил дэв.

И Кельдже сказал:

– Когда я ложился спать, моя мать всегда делала мне яичницу из яиц такой-то курицы – я поем и тогда сплю.

Дэв принес яйца, сделал яичницу и ушел опять. Тут-то Кельдже потихоньку от дэва и убежал.

Через некоторое время дэв пришел снова и закричал:

– Кто спит, кто не спит?

Никто не издал ни звука. Тогда дэв съел их всех одного за другим.

А Кельдже, убежав от дэва, шел, шел – и пришел к одному хану.

– Откуда ты пришел? – спросил его хан.

И Кельдже рассказал:

– Мы набрали дров и, возвращаясь назад, попали к дэву. Всех моих товарищей дэв съел, только мне одному удалось спастись.

– Послушай, Кельдже, – сказал хан, – у этого дэва есть золотой ковер. Не сможешь ли ты его добыть?

И Кельдже-батыр ответил;

– Если ты дашь мне полный мешочек игл, заостренных с обоих концов, то я его добуду.

Хан принес ему полный мешочек игл, заостренных о обоих концов. Кельдже взял мешочек на плечо и пустился в путь. Пришел он к дому дэва, глядит – а дэва нет дома. Тогда Кельдже утыкал весь золотой ковер иголками, а сам спрятался. Вот пришел дэв, сел на золотой ковер, и тут иголки воткнулись ему в хвост. Дэв пришел в ярость и воскликнул:

– В тебя, видно, Кельдже-батыр вселился!

Вытащил он ковер наружу, отколотил его и бросил, а сам ушел. Кельдже взвалил ковер на спину и принес хану.

Тогда хан сказал:

– Послушай, Кельдже, у дэва есть золотой котел. Не добудешь ли ты его?

– Если дашь мне железную палку с острыми концами, то добуду, – отвечал Кельдже.

Вот хан принес ему железную палку с острыми концами, и Кельдже-батыр отправился в путь. Пришел он к дэву домой, а того снова нет. Кельдже выкопал под золотым котлом яму и спрятался в ней. Вот дэв вернулся домой. Тут Кельдже концом своей палки раз ударил по ушку котла, другой раз ударил – котел и загремел. Дэв разозлился, вскочил и как закричит:

– В тебя, видно, Кельдже вселился!

Отколотил он котел и бросил его, а сам ушел. Кельдже-батыр взвалил котел на плечо и принес его хану.

Тогда хан сказал:

– У дэва есть золотая курица. Может быть, ты и ее притащишь?

– Притащу, – ответил Кельдже, взял ту же палку и ушел.

Пришел Кельдже-батыр и увидел, что гнездо курицы находится под домом. Проткнул он железной палкой стену дома, ударил концом палки курицу в клюв, а та как закудахчет! Дэв разозлился пуще прежнего:

– В тебя, видно, Кельдже вселился!

Отколотил он курицу и бросил ее, а сам ушел. Кельдже-батыр поднял курицу и пришел с ней к хану. И снова хан спросил:

– А самого дэва ты притащить сможешь?

– Конечно, смогу, – отвечал Кельдже. – Если ты мне зарежешь козу с густой шерстью и привяжешь к каждому волоску ее шкуры по четыре бубенца, я тебе доставлю дэва.

Хан зарезал козу и к каждому волоску ее шкуры привязал по четыре бубенца. Тогда Кельдже-батыр надел козью шкуру, залез на крышу дома дэва и зазвенел бубенцами. Дэв испугался и в страхе закричал:

– Кто ты, человек или дух?

– Я не человек и не дух, а всего-навсего лев, который пожирает дэвов, – отвечал Кельдже-батыр.

Дэв испугался и сказал:

– Милый лев, не ешь меня. Я дам тебе все, что ты захочешь.

Тогда Кельдже сказал:

– Я не трону тебя, если ты влезешь в сундук, а ключ оставишь снаружи.

Дэв залез в сундук, а ключ от сундука оставил снаружи. Кельдже-батыр подошел и запер сундук. Взвалил он сундук на спину и принес хану. Вот хан открыл сундук, чтобы посмотреть дэва, а тот выскочил и съел хана. А Кельдже убежал и забрался в гнездо курицы. Дэв увидел его и собрался тоже съесть, а Кельдже ему и говорит:

– Ешь, конечно, если хочешь, только я весь в курином помете.

Тогда дэв сел верхом на прекрасного коня хана, опоясался его алмазной саблей [18]18
  Алмазная сабля – см. прим. 4


[Закрыть]и погнал впереди себя Кельдже.

– Ступай, – сказал он. – я вымою тебя в бане, а потом съем.

Пришли они к бане, и Кельдже предложил:

– Давай я подержу коня, а ты войди в баню да осмотрись там.

Дэв поверил Кельдже, отдал ему коня и саблю, а сам вошел в баню. Тут Кельдже привязал алмазную саблю поперек двери, отпустил коня и закричал:

– Скорей, дэв, скорей! Твой конь вырвался и ускакал!

Дэв тотчас бросился наружу, и тут сабля отсекла ему обе ноги. Не вынес этого дэв и, крича от боли, умер.

А Кельдже забрал все добро, которое осталось от хана, и то, что принадлежало дэву, и принес своей матери. Так Кельдже-батыр достиг цели своего желания, говоря: «Хитрость – тоже геройство, если сумеешь ею воспользоваться когда нужно».

26. Сорок небылиц

Жил один богач, и был у него единственный сын. Захотел богач взять в жены своему сыну дочь падишаха.

– Я отдам свою дочь тому, – сказал падишах, – кто выучится у дэва его искусству.

Тогда повел богач своего сына к дэву учиться его искусству. Пришел он и сказал:

– Салам алейким, [19]19
  «Салям алейким» (от араб. «ас-салам алайкум» – «мир вам») туркменская форма приветствия.


[Закрыть]дэв-ага.

– Валейким эссалам [20]20
  «Валейким эсселам» (от араб. «ва алайкум ас-салам» – «и вам мир») – ответ на приветствие.


[Закрыть]отвечал дэв. – Хорошо, что ты приветствовал меня, как велит бог, а иначе я бы тебя разорвал и съел. Как твое здоровье? Расскажи, какие новости?

– Я привел своего сына учиться у тебя искусству, – сказал богач.

А у дэва был огромный сундук. Вот дэв и говорит богачу:

– Я посажу твоего сына в этот сундук, и пусть он просидит в нем сорок дней. Если умрет – будет мой, не умрет – твой.

– Ладно, – согласился богач, оставил сына в том сундуке и ушел.

А у дэва была дочь, и была она еще искуснее отца. Вот однажды, когда дэв ушел на охоту, его дочь выпустила юношу из сундука, разожгла огонь, накормила-напоила юношу, а потом спросила:

– Понял?

– Нет, не понял, – отвечал он.

Тогда девушка снова запихнула его в сундук и сказала:

– Сиди там.

Назавтра, когда отец девушки снова ушел на охоту, она опять выпустила юношу. Потом разожгла огонь, накормила-напоила юношу и спросила:

– Понял?

– Нет, не понял, – снова отвечал юноша.

Тогда девушка опять посадила юношу в сундук, сказав:

– Сиди там.

На следующий день, когда отец ушел на охоту, она снова выпустила юношу из сундука, разожгла огонь, накормила-напоила юношу и спросила:

– Понял?

Тут юноша ответил:

– Понял.

– Ну раз понял, садись в сундук снова, – сказала девушка, запихнула его в сундук и заперла крышку.

Так до самого последнего дня девушка каждый день ненадолго выпускала юношу из сундука и кормила его, а на сороковой день, как обычно, выпустив и накормив юношу, она дала ему гроздь винограда и сказала:

– Завтра придет твой отец. И вот когда мой отец-дэв навострит зубы съесть тебя и спросит, как же это ты выжил, ты отдай ему виноград и скажи: «Каждый день ко мне сверху падал вот такой виноград, я его и ел».

Сорок дней истекли, пришли отец юноши и отец девушки – дэв. Открыл дэв сундук и хотел было съесть юношу, но пригляделся, а тот, оказывается, жив.

– Чем же ты питался? – в гневе спросил дэв.

Тогда юноша отвечал:

– Каждый день ко мне сверху падала вот такая гроздь винограда, я его и ел. А этот сегодняшний виноград я сохранил, чтобы показать вам.

Юноша показал виноград дэву, и тот отпустил его с отцом.

Вот доехали они до одного места, и тут юноша отстал, будто бы облегчиться. А сам превратился в барана и догнал отца. Тот хотел было поймать барана, но не сумел. Тогда юноша снова превратился в человека и вернулся к отцу. Проехали они еще немного, юноша опять отстал и превратился в коня. Отец опять попытался поймать коня, но не смог. Тогда юноша снова превратился в человека. Проехали они степь, юноша опять отстал, превратился в ревущего верблюда-самца и погнался за отцом. Тот бросился бежать и прыгнул в яму. Тогда юноша снова превратился в человека, присел на корточках у отверстия ямы и спросил:

– Отец, что ты делаешь в этой яме?

– Я жду тебя.

– Если ты меня ждешь, то не лучше ли вылезть наружу? Зачем тебе эта яма, похоже, ты чего-то испугался?

И отец, ни о чем не догадываясь, рассказал:

– Сынок, когда ты отстал в первый раз, меня догнал баран. Это был не просто баран, а очень хороший баран, и как я ни старался его поймать, он не дался. Я очень сожалел о нем. Когда ты отстал во второй раз, меня догнал конь. Его я тоже пытался поймать, но и это мне не удалось. О коне я тоже очень сожалел. А когда ты отстал в последний раз, меня догнал ревущий верблюд-самец и чуть не убил. Вот я и спрятался сюда.

– Отец, ведь это все был я, – сказал юноша. – Этому искусству я обучился у дэва. Завтра я превращусь в барана, а ты отведи меня на базар и продай. Только меньше чем за сто рублей не отдавай, а веревку на моей шее развяжи сам и забери с собой.

На следующий день отец отвел юношу на базар, продал за сто рублей, а веревку унес с собой. Вывели юношу-барана на базарную площадь для боя с другими баранами. После трех-четырех боев этот баран убежал, а человек, купивший его, в растерянности остался ни с чем. Возвратился сын к отцу и сказал:

– Завтра я стану прекрасным конем. Отведи меня на базар и продай не меньше чем за сто туманов. А мою узду и недоуздок забери с собой.

Назавтра отец повел его на базар, продал за сто туманов, а узду и недоуздок забрал с собой. Посадили на этого коня какого-то юношу и пустили вскачь. Конь немного проскакал, а потом сбросил с себя всадника и снова превратился в человека. Пришел сын к отцу и сказал:

– Завтра я стану верблюдом-самцом. Ты отведи меня на базар и продай, только меньше чем за сто туманов не отдавай.

Когда отец повел юношу на базар продавать, навстречу им попался прежний дэв. Завидев его, верблюд-самец тотчас превратился в старого облезлого верблюда. Дэв привел этого верблюда домой и собрался его убить. А дочь дэва спрятала нож. Тогда дэв закричал:

– Эй, дочка, принеси нож!

Девушка заметалась, притворяясь, что ищет нож, и ответила:

– Отец, я не могу найти его.

– Ну, ладно, иди сюда, постереги верблюда, я поищу сам, – сказал дэв.

Дочь стала стеречь верблюда, и как только отец вошел в дом, она тотчас развязала веревку, продетую в ноздри верблюда, и отпустила его. Когда верблюд был уже далеко, она крикнула:

– Отец, верблюд отвязался.

Дэв выбежал глянуть, а вдали только черное пятнышко мелькает. Погнался дэв за верблюдом и стал его нагонять. Тогда юноша превратился в птицу, полетел и сел на голову падишаху. Дэв пришел к падишаху и сказал:

– Отдам мне эту птицу.

– Нет, – отвечал падишах, – эту птицу, которая по божьей воле села мне на голову, я тебе не отдам.

Так дэв и ушел ни с чем. А птица слетела с головы падишаха и превратилась в юношу. Тут юноша и говорит:

– Падишах, ты сказал: «Я отдам свою дочь тому, кто выучится у дэва его искусству». Отдавай теперь свою дочь мне, если ты вообще будешь отдавать ее замуж.

Тогда падишах ответил:

– Я отдам свою дочь тому, кто расскажет сорок небылиц.

– Ну что ж, попробуем, – проговорил юноша и стал рассказывать:

– В то время когда моих родителей еще не было, когда я у своей матери еще не родился, у моих дядьёв была кобыла. Я ее пас. Однажды прихожу, а кобыла ожеребилась. Я поставил перед собой жеребенка, сел верхом на кобылу, но она меня не удержала. Поставил я перед собой кобылу, сел верхом на жеребенка и ускакал на нем. Когда я родился у моей матери, я был единственный. Мы постепенно умирали, и нас стало трое: один был слепой, другой безрукий, третий совершенно голый. Однажды мы втроем отправились на охоту. Под невыросшей полынью мы заметили неродившегося зайца. Слепой увидел его, безрукий убил, а тот, который был голым, положил его к себе в подол, и мы вернулись. Мяса получилось шестьдесят батманов, сала вышло семьдесят батманов. Нашли мы в одном месте котел, в другом месте – половину котла. Положили зайца в целый котел – не поместился, положили в половину котла – не поместился, тогда положил я шестьдесят батманов мяса себе в рот и проглотил разом, а остальным ничего не досталось. Семьдесят батманов сала я взял, чтобы смазать сапоги. Этого сала мне только на один сапог хватило, а на другой не хватило. Положил я сапоги у своего изголовья и лег спать. Среди ночи слышу шум и грохот. Встаю и вижу: два моих сапога дерутся. Дал я пощечину смазанному сапогу, дал оплеуху несмазанному сапогу и улегся спать. Наутро встал – а несмазанный сапог обиделся и убежал. Влез я на один холм, влез на другой холм – ничего не увидел. Моя бедная бабушка дала мне иголку без ушка, я воткнул ее в землю, влез на перекладину и увидел – на другом конце земли мой сапог сеет. Подошел я к нему, а он разрезал и дал мне огромный арбуз. Из него получилось море. По нему мой нож пошел и я сам пошел. А там лежит волосок, а внутри него – палан…

Тут падишах, прерывая юношу, воскликнул:

– Да ведь ты рассказываешь сплошные небылицы!

– Раз это небылицы, то отдавай свою дочь, падишах! – сказал юноша.

Взял он девушку и ушел.

27. Сын Бахаветдина-Верблюда

Было ли не было, в прежние времена жил человек по прозвищу Бахаветдин-Верблюд, [21]21
  «человек по прозвищу Бахаветдин-Верблюд», – Святой Бахаветдин (Бахауддин) считался покровителем верблюдов (см. М. А. Сакали, Туркменский сказочный эпос, Ашхабад, 1956, стр. 64).


[Закрыть]и не было у него детей. В один из дней посоветовался он с женой, и они решили продать всю скотину и пойти к Каабе. Вечером легли они спать, а когда перевалило за полночь, какой-то человек вдруг произнес:

– Хув хак, [22]22
  «Хув хак!» (араб. букв. «он бог», «он истина») – возглас дервишей.


[Закрыть]эй, Бахаветдин, что ты печалишься?

Тогда Бахаветдин ответил:

– Нет у меня детей, потому я и печалюсь.

– Бог даст тебе сына, а ты назови его Маммедджаном, – сказал тот человек и исчез.

Ровно через девять месяцев и десять дней родился у Бахаветдина сын, и его назвали Маммедджаном.

Бахаветдин, не имевший средств, отправился пасти верблюдов, а сам все вспоминал Маммедджана. Когда его сыну пошел восьмой год, [23]23
  «Бахаветдин, не имевший средств, отправился пасти верблюдов, когда его сыну пошел восьмой год». – Пастухи Туркмении, занимавшиеся отгонным скотоводством, большую часть времени были оторваны от своих семей. Работа пастуха считалась тяжелой (жили они в землянках и шалашах, подолгу бывая под открытым небом и страдая от жары, дождей и мороза) и опасной (постоянно приходилось обороняться от хищных зверей и грабителей).


[Закрыть]стал он играть с другими мальчиками, а те и говорят ему:

– Если бы ты был хороший, разве ты допустил бы, чтобы отец пас верблюдов?

Маммедджан пришел домой и спросил:

– Матушка, ведь у меня есть отец?

– Есть, он пасет верблюдов, – отвечала мать.

Взял тогда Маммедджан в руку палку, захватил с собой лепешку и отправился искать своего отца. Шел он три дня и наконец подошел к стаду верблюдов. Спросил он пастуха:

– Чьи это верблюды?

– Бахаветдина-Верблюда, – отвечал пастух.

Пошел Маммедджан дальше, и снова ему попалось стадо. Смотрит он – в стороне от стада сидит какой-то старик и кормит мучной болтушкой старую верблюдицу. Подошел к нему Маммедджан, поздоровался, и старик ему ответил. Вот сели они, и старик стал спрашивать мальчика:

– Откуда ты и куда идешь?

– Мой отец ушел пасти верблюдов, и я иду к нему, – отвечал мальчик.

– Кто же твой отец? – снова спросил старик.

– Мой отец Бахаветдин-Верблюд, а мать – Биби, – отвечал мальчик.

Тогда Бахаветдин-Верблюд обнял мальчика за шею, поцеловал его и сказал:

– Ах, сынок, что тебе здесь делать? Ступай живи в селении. Положи в один карман золота, в другой – серебра и разбрасывай вокруг себя.

А сын ему отвечал:

– Как же это так, отец: ты будешь пасти здесь верблюдов, а я – жить в селении?

Отец одобрил слова сына и решил вернуться домой. Стали они собирать вещи. Вот отец поручает сыну:

– Сынок, продавай верблюдов – самцов и самок, всех верблюдов продавай, но только не отдавай эту старую верблюдицу.

Вот ушел отец в селение, а к мальчику приехал какой-то всадник и спросил:

– Не продашь ли скотину?

А Маммедджан ему отвечал:

– Не продам.

– Если не хочешь продавать всех верблюдов, то хоть продай трех-четырех, – попросил всадник.

– Ладно, – ответил Маммедджан.

Всадник повертелся среди стада и поймал старую верблюдицу.

Тогда Маммедджан ему сказал:

– Отец не велел мне продавать эту верблюдицу, и я ее не продам. Возьми любого другого верблюда.

Всадник снова покрутился среди стада и опять схватил ту же верблюдицу. Тогда Маммедджан подумал: «Если за верблюдицу он отдаст мне коня, что под ним, и хурджин золота, то я – была не была – продам эту верблюдицу».

– Эй, всадник, – сказал Маммедджан, – если ты отдашь мне своего коня, я продам тебе эту верблюдицу.

Всадник согласился, сошел с коня, отдал его, взял старую верблюдицу и отправился дальше. А следом за старой верблюдицей бросились бежать и все остальные. Мальчик верхом на коне пытался завернуть то одного, то другого верблюда, но ничего из этого не вышло. Конь под ним захрапел, раздул бока и упал мертвым. Так верблюды и убежали, потому что та старая верблюдица была матерью всех верблюдов в стаде.

Маммедджан остался пеший посреди пустынной степи. Он подумал: «Как же я теперь приду к отцу и что я ему отвечу?».

И пошел Маммедджан куда глаза глядят. Вдруг перед ним возник город. Среди ночи в безлунной тьме вошел Маммедджан в ворота города. А дочь хана этого города назначила у городских ворот свидание юноше по имени Маммед. Этот Маммед где-то закутил, позабыл об уговоре и не пришел. И вот в то время, когда Маммедджан подошел к городским воротам, кто-то сказал:

– Маммед-джан, [24]24
  Маммед-джан – букв. «дорогой Маммед», здесь ласковое обращение. С именем юноши Маммедджан образует игру слов.


[Закрыть]вот возьми.

Маммедджан подошел, и у него в руках оказался хурджин золота. Оглянулся он и увидел двух коней. Маммедджан тотчас привязал хурджин на спину одного коня. Тут из ворот вышла дочь хана, они сели на коней и пустились в путь. По дороге Маммедджан не говорил ни слова, и девушка думала: «Почему это Маммед ничего не говорит мне?» А когда наконец взошло солнце, она увидела, что это совсем другой юноша. Вот приехали они в какой-то город и поселились в нем.

Однажды Маммедджан вышел на улицу и нашел ожерелье. Он вернулся домой, показал его жене, а та и говорит:

– Такого ожерелья нет ни у хана, ни у падишаха.

– Раз так, – сказал Маммедджан, – я поднесу его в подарок хану этого города и познакомлюсь с ним.

Он положил на блюдо множество разных вещей, а сверху – ожерелье и отправился к хану. Хан тотчас же вышел к нему навстречу.

– Мой новый нукер Маммедджан принес мне в подарок невиданные у нас, редкостные вещи, – сказал хан, усадил Маммедджана на лучшее место и подарил ему хороший халат.

Маммедджан с женой зажили тихо и мирно. В этом городе у Маммедджана был друг, которого он очень любил. Однажды, когда пошел дождь, Маммедджан сказал жене:

– Натяни серпик.

Когда жена Маммедджана вышла наружу, чтобы натянуть серпик, ее случайно увидел хан. Он тут же потерял сознание. Потом, придя в себя, хан сказал:

– Я видел женщину. Непременно отыщите ее мне, а не то я вас всех погублю.

Пока думали, чья это может быть жена, друг Маммеда сказал:

– Я знаю, это жена Маммеда.

– Немедленно приведите ее ко мне! – приказал хан.

– Хан-ага, – стали говорить люди, – нельзя насильно отбирать чужую жену. Нужно забрать ее под каким-нибудь предлогом.

Тогда хан сказал:

– Мои две дочери никак не помирятся из-за того ожерелья. Позовите Маммеда.

Ясаул позвал Маммеда. Не успел он войти в дверь, как хан и говорит ему:

– Маммедджан, ты поднес мне ожерелье, из-за которого мои дочери никак не могут помириться. Нужно, чтобы ты достал еще такое же.

– Будет исполнено, хан-ага, – проговорил Маммед и пошел домой.

Жена его спрашивает:

– Маммед, почему ты грустный?

– Хан-ага велел мне достать еще такое же ожерелье, – сказал Маммедджан.

– Говорила я тебе: не отдавай ожерелье! Так не послушался, чтоб у тебя глаза выскочили! – закричала жена.

Оседлал Маммед коня и пустился в путь. Ехал он, ехал – и перед ним открылась долина. Посмотрел он, а камни в этой долине точно такие же, как в том ожерелье. Обрадовался Маммед и уже собрался было наполнить камнями хурджин, как вдруг заметил, что откуда-то потекла кровь и тут же превратилась в ожерелье. Маммед подумал: «Я узнаю эту тайну». Подошел он и видит – лежит мертвая девушка. Очень удивился Маммед и решил разгадать, в чем тут дело. Посмотрел он назад, а солнце уж село. Решил тогда Маммед здесь заночевать. Вот лежит он в дремоте и видит, что пришел дэв. Вытащил дэв склянку, стукнул по ней, и мертвая девушка ожила. Стал дэв с девушкой наслаждаться, а когда рассвело, он снова сделал девушку безжизненной, склянку спрятал и куда-то скрылся. Маммедджан подошел, взял склянку оттуда, куда ее запрятал дэв, и стукнул по ней. К девушке вернулась жизнь, и она сказала:

– Эй, человек, кулан сюда своими ногами добирается, птица – на крыльях, а ты как попал?

– Судьба была – вот и попал, – отвечал Маммед. – А ты теперь, когда придет дэв, скажи ему: «Говорят, душа дэвов находится в другом месте. Где же твоя душа?» Дэв рассердится, но ты поплачь, и он расскажет тебе.

Сказав так, Маммед отнес склянку на прежнее место, сверху положил камень, и девушка снова стала мертвой. А Маммед пошел и лег спать.

Вот дэв, ничего не зная о Маммедджане, снова пришел к девушке. Когда он сидел, разнежившись, девушка спросила его:

– Я слыхала от отца, что душа у дэвов находится в другом месте, так где же твоя душа?

– Кто ты такая, чтобы спрашивать про мою душу? – крикнул дэв и ударил девушку по щеке.

– С тех пор как я разлучилась со своими родителями, у меня здесь никого, кроме тебя, не было, – сказала девушка дэву.

– Приготовь тогда овмач, – приказал дэв.

Девушка тут же приготовила овмач. А дэв пошел и поднял камень. Из-под камня, как из отверстия сосуда, полилась вода. Дэв высыпал овмач в воду, и появилась рыба с кольцом в носу.

– Вот это и есть моя душа, – сказал дэв, показывая рыбу девушке.

На следующий день дэв отправился на охоту, а Маммед подошел к девушке, оживил ее, потом проговорил следом за ней: «Я пирим Вейсел гара!» [25]25
  «Я пирим Вейсел гара!» – по-видимому, искаженная суфийская формула, здесь используется как заклинание.


[Закрыть] – и поднял камень. Бросил он в воду лепешку и поймал рыбу. В это время внезапно появился дэв. Но Маммед опередил дэва и убил рыбу. Дэв свалился, как подрубленная чинара. Поднялась пыльная буря, и кругом потемнело. Потом снова прояснилось, и Маммед забрал с собой пери, хурджин с ожерельем и вернулся домой.

Купил Маммед на базаре ткань и сказал своей первой жене:

– Пери не умеет шить платье, сшей ты.

– Пусть шьет сама, – отвечала первая жена, – что у нее, рук-ног нет?

Маммед отнес хану ожерелье, а на обратном пути предложил одной старухе:

– Тетушка, приходи к нам шить платья. Дадим тебе несколько кранов.

– Ладно, дитя мое, – отвечала старуха.

Пришла она к Маммеду домой, взяла ткань и ножницы, да вместо ткани раскроила себе руку. Тогда отправилась старуха к хану, показала ему руку и сказала:

– Хан-ага, плохи твои дела – раньше у Маммеда была одна жена, а теперь стало две. И вот смотри, загляделась я на их красоту и не заметила, как порезала руку.

– Ступайте позовите Маммеда, – приказал хан.

Маммеда позвали, и хан сказал ему:

– Маммед, ты должен доставить мне молоко львов и тигров. Это лекарство для моей матери. Даю тебе три дня сроку. Если не доставишь – обязательно тебя казню!

Маммед возвратился к своим женам плача.

– Отчего ты плачешь? – спросила его пери.

– Хан велит мне доставить молоко львов и тигров, – отвечал Маммедджан.

Тогда пери сказала:

– Разве из-за этого плачут? Иди в такое-то место: там лежит старый лев с занозой в лапе. Ты возьми с собой щипцы и шило, подкрадись тихонько и вытащи занозу. Потом спрячься, и что бы лев ни говорил, не показывайся. Только когда он произнесет имя Сулеймана, [26]26
  Сулейман – библ. царь Соломон, который по многочисленным легендам, распространенным у народов мусульманского Востока, был наделен властью над всеми волшебными силами. Кроме того, он понимал язык птиц и животных, был необычайно мудр и богат. Имя Сулеймана, который по религиозной традиции считался правоверным и был пророком Аллаха, вошло в Коран, чем и объясняется его популярность на мусульманском Востоке.


[Закрыть]ты можешь выйти, и он исполнит все, что тебе нужно.

Как было сказано, Маммедджан отправился туда, подобрался ко льву и вытащил из его лапы занозу.

– Эй, кто это? Ты умрешь! – крикнул лев.

Но ответа ему не было. Тогда наконец лев произнес имя Сулеймана, и Маммед подошел к нему.

– Ну, человек, – заговорил лев, – ты сделал для меня такое доброе дело. Проси теперь, что тебе нужно, я все исполню.

– Мне нужно львиное молоко, – сказал Маммед.

Тут лев крикнул: «Шир!» – и появилась стая тигров. Потом он крикнул: «Пелен!» [27]27
  «Шир!» – перс. «лев»; «пелен» или «пеленг» – перс. «барс, леопард», туркмен, «тигр».


[Закрыть] – и появилась стая львов. Лев дал Маммеду два бурдюка и сказал:

– Наполняй.

Маммед наполнил оба бурдюка и навьючил по одному на тигра и льва. Старый лев послал с Маммедом еще несколько хищников и приказал им:

– Когда проводите его, возвращайтесь назад.

Маммед быстро добрался до города. Люди, увидев его, разбежались и сообщили обо всем хану. Тот вышел навстречу Маммеду и закричал:

– Ах, моя мать спасена!

– Ну, если спасена, – сказал Маммед, – то найди десять баранов, чтобы покормить зверей.

Маммед накормил хищников и отпустил обратно.

В следующий раз заболел сам хан.

– Ступайте за Маммедом, – приказал он.

Маммеда позвали, и, когда он пришел к хану, тот ему сказал:

– Я совсем расхворался. Говорят, есть одна молитва, [28]28
  «…есть одна молитва» – имеется в виду молитва, записанная на бумаге. По поверьям, такая молитва помогала от болезней, сглаза и злых духов.


[Закрыть]стоит посмотреть на нее, как тотчас «яблоко заплачет, гранат засмеется». [29]29
  «Яблоко заплачет, гранат засмеется» – поговорка, подчеркивающая здесь чудодейственную силу молитвы.


[Закрыть]Если ты не достанешь ее мне, то умрешь.

– Ладно, – сказал Маммед, пришел домой и рассказал обо всем женам. Тут пери ему и говорит:

– Эта молитва находится у злой пери. До нее сто лет пути, и ты вряд ли сумеешь вернуться. Поэтому пойди и скажи хану: «Твое поручение я не могу выполнить, а если ты и вправду хочешь меня погубить, то лучше убей сам». Хан ведь хочет убить тебя, а нас забрать себе.

– Но я дал хану обещание, – сказал Маммед, – поэтому укажи мне дорогу, по которой я должен идти.

Пери написала письмо, дала его Маммеду и сказала:

– Если ты доберешься туда, то знай, что тамошний страж – моя сестра. Когда ты войдешь в двери, она попытается убить тебя, тогда ты отдай ей это письмо.

Пери объяснила Маммеду дорогу, и он отправился по ней. По пути ему встретилась разрушенная крепость. Вошел он туда и улегся спать. Среди ночи прискакал всадник на светло-желтом коне и сказал Маммеду:

– Протяни руку!

Тот протянул руку.

– Закрой глаза! – приказал тогда всадник.

Маммед закрыл глаза. Потом всадник сказал:

– Открой глаза, – и Маммед открыл. – Вот жилище злой пери, – показал всадник и исчез.

Огляделся Маммед и увидел дверь. Вошел он, и тут пери, охранявшая вход, попыталась его убить, но он тотчас отдал ей письмо. Пери прочла письмо и рассердилась на свою сестру.

– Разве посылают на смерть такого красивого юношу?! – воскликнула она.

Потом пери отвела Маммедджана и спрятала его в одной из комнат, приказав:

– Не ешь и не пей, а ложись спать. Если станешь выходить, чтоб поесть и попить, о тебе узнают и нас обоих убьют.

Настал вечер, пери постлали постель, приготовили всевозможную еду и удалились. Пришла злая пери и легла спать. А Маммед вышел, съел всю еду и тоже улегся. Ночью злая пери захотела есть. Смотрит она – а еды-то и нет. Наутро она хотела перебить всех пери, но те взмолились о пощаде, и на этот раз она их пощадила. На следующий день пери снова постелили постель, приготовили еду и ушли. Злая пери порезала себе палец, посыпала его солью и улеглась. Ночью Маммед вышел, поел и хотел было уйти, но тут злая пери сказала:

– Подойди поцелуй меня разок, а потом ступай.

Маммед подошел, чтобы поцеловать ее, а злая пери вдруг обняла его и втащила к себе под одеяло.

Днем и ночью они лежали, обнимаясь, а на восьмой день вышли из комнаты и пожелали устроить пир для всех пери. Тогда сестра жены Маммеда сказала ему:

– Ты пришел сюда за молитвой, но не подавай вида, что знаешь меня. А когда злая пери сегодня станет обряжать тебя в разные одежды, ты сиди печальный, не улыбаясь. «Что с тобой?» – спросит она, но ты не говори ни слова, пока она не поклянется пророком Сулейманом. [30]30
  Сулейман – см. прим. 26


[Закрыть]

И Маммед сидел опустив голову, точно так, как его научили, и на все слова отвечал молчанием. Наконец злая пери сказала:

– Не грусти в день моего праздника. Клянусь пророком Сулейманом, я исполню то, что ты желаешь.

Тогда Маммед рассказал: так-то и так, я пришел за такой-то молитвой.

– Вот эта молитва, но только не ходи к хану, даже если он будет грозиться разрубить тебя на части. А если попадешь в беду, то сожги вот эти волосы, и я тотчас окажусь возле тебя, – сказала злая пери и дала Маммеду прядь своих волос.

Через несколько дней Маммед сказал:

– Я хочу вернуться домой.

Тогда злая пери позвала к себе двух других пери и спросила:

– За сколько времени вы сможете добраться до такой-то страны и вернуться обратно?

– За три часа, – отвечали они.

– Вы лжете! – сказала злая пери и прогнала их.

Позвала она двух других пери и спросила:

– Сколько времени вам нужно, чтобы добраться туда и обратно?

– Два часа, – отвечали они.

– Ладно, – сказала злая пери и отправила их.

Пери эти летели очень быстро, и каждая из них, улучив по пять минут, провела время с юношей.

Пришел Маммед к хану и сказал ему:

– Хан-ага, вот молитва, можешь глядеть, но я ее тебе не отдам.

– Молодец, – проговорил хан. – А теперь, чтобы кончить с этим, выстрой для меня дворец, и чтоб у него было четверо ворот, и пусть у одних ворот будет лето, у других – Осень, у третьих – зима, а у четвертых – весна.

– Тогда, хан-ага, пусть с этого дня никто не стреляет голубей и соколов, – сказал Маммед.

Хан разослал в народе приказ. А Маммед поджег волосы злой пери, и тотчас прилетела стая голубей. Злая пери вошла в дом Маммеда, села с ним рядом, а другие пери стали прислуживать.

– Ну, Маммед, что с тобой случилось? – спросила злая пери.

Маммед рассказал о повелении хана. Тогда злая пери приказала:

– Сегодня же ночью постройте дворец, как велел хан.