![](/files/books/160/oblozhka-knigi-polskie-narodnye-skazki-135529.jpg)
Текст книги "Польские народные сказки"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)
О РЫБАКЕ И ЧЕРТЕ
Перевод Л. Пивоваровой
Давным-давно, когда ещё старый дуб, что растет по дороге на Устку, был чуть побольше ромашки, жил старый рыбак по прозванию Ясень.
Прозвали его так, потому что очи у него были ясные-ясные. Мудрый был старик, добрый, всем всегда помогал. Почитали его, любили и другим в пример ставили.
И хотя стар был Ясень, со своими сетями расстаться никак не хотел. Руки у него были еще сильные, посильней, чем кой у кого из молодых.
Уловом своим делился Ясень с одной убогой вдовой.
– Нет у Ясеня ни одного греха на совести. Святой старик, – говорили меж собой устковские рыбаки. – Никогда он не злится, никогда никого не обругал, уста свои худым словом не осквернил.
Услыхал это черт, притаившийся в дюнах, и решил завладеть душой старого рыбака, чтобы не попрекали его в пекле, бездельником не называли.
С той поры перестало Ясеню везти. Попадались ему в сети одни крабы, морские ракушки да мелочь всякая. Шел он раз домой с ловли, вдруг подгребает к нему незнакомый рыбак, приветствует, спрашивает, хорош ли нынче улов.
– Что-то в последние дни худо, – отвечает старик. – Одна мелочь в сеть идет. Я ее в море выпускаю, пусть подрастет. Вот полюбуйся.
Показал Ясень свой улов – засмеялся незнакомый рыбак:
– Эх, вижу я, хоть и стар ты, а в деле не много понимаешь. Что у тебя за сеть? Ячеи-то крохотные, то-то в них всякая мелочь и лезет. Подумай сам – если будут в твоем доме двери вышиною в пол-локтя, разве к тебе гость настоящий придет? Кот прошмыгнет, пес протиснется, а человеку-то и не пройти. Глянь на мою сеть, видишь, какие ячеи крупные? И глянь на мой улов. То-то!
Удивился Ясень.
– Ни за что бы не додумался! У нас во всей деревне такие сети, как у меня. А ты откуда будешь?
– Я-то? Издалека.
– Я старый рыбак, но разумный совет, хоть и от молодого, охотно выслушаю. Подскажи, что же мне делать?
Помолчал незнакомец и говорит:
– Распусти свою сеть, Ясень, да сплети по-моему. Тогда и увидишь, кто из нас прав. А до той поры об этом деле помалкивай.
Поблагодарил Ясень за совет, повел лодку к берегу. «Надо бы, конечно, рассказать рыбакам про новинку, – подумал он. – Да новинкам-то не вдруг люди верят, нужно самому вперед испробовать. Будет удачный лов, так это лучше всех уговоров».
Засел старик в своей избе и принялся сеть распускать и по-новому вязать. С непривычки дело шло медленно. Три дня вязал, наконец связал и пошел в море. Отгреб подальше от берега, перекрестился и закинул сеть.
– А ну-ка посмотрим!
Не помогла новая сеть Ясеню, не поймал он ничего.
Вздохнул старик, стал было к берегу поворачивать – вдруг слышит знакомый голос.
– Счастливого улова! Ну, как дела, Ясень?
– Совсем плохо. Нынче даже камбала в сеть не идет.
– А сеть-то у тебя какая?
– Да новая.
– Покажи-ка.
Поднял Ясень сеть со дна лодки – рассмеялся незнакомец.
– Не умеешь ты сети вязать! Глянь-ка на мою еще раз! Видишь, какой у меня улов? Недаром ты идешь домой с пустыми руками, от веку не было в Балтике такой рыбы, чтобы в твою сеть зашла. Ступай домой, сделай ячеи еще крупнее. Ну, бывай!
Возвратился Ясень домой, опять засел за работу. «Не беда, – думает. – Потружусь, сделаю такую сеть, как у того рыбака, пойдет в нее рыба – будет нашим сельчанам новинка в подспорье».
Но лов опять не удался. Первый раз за всю жизнь рассердился Ясень, бросил сеть на дно лодки.
– Черт бы побрал такую работу! – говорит.
И тотчас же незнакомый рыбак подплывает. Поглядел на него Ясень, видит – из-под капюшона рожки торчат. А тот во все горло хохочет.
– Мой верх, Ясень! Дважды ты согрешил: рассердился – раз, меня помянул – два. Лиха беда начало. Помяни мое слово, достанется нам, чертям, твоя душа.
– Одурачил ты меня, лукавый! Поверил я твоим богомерзким речам, но в другой раз тебе это не удастся. Сгинь, а не то получишь…
– Да не горячись ты! Лучше давай договоримся: ты мне свою душу отдаешь, а я тебе даю невод-самохват – закинешь его в море, и сей же миг будет он полон рыбы. А не согласишься, я тебя в покое не оставлю до конца дней твоих. Будешь жить в нищете, ругаться, грешить – и все равно в пекло попадешь. Сам подумай, что тебе выгоднее.
– Я вот думаю: не съездить ли тебе веслом по шее?
– Ишь какой упрямый! – фыркнул черт. – Ты не спеши, подумай как следует. А надумаешь – ударь три раза в старую сосну на берегу. Я и явлюсь.
Добрался Ясень домой, посмеялся над своей простотой, а наутро взял моток веревки и пошел к старой сосне. Подошел, перекрестился и постучал по коре. Черт тут как тут. Смеется.
– Так я и знал: ты мужик неглупый, согласишься отдать душу за невод-самохват.
– Будь по-твоему, но сперва исполни три моих желания.
– Говори скорей, какие. Я все на свете сделать могу.
Показал старик рукой на дюны и говорит:
– Хочу, чтобы здесь была тихая бухта для рыбацких лодок. Подвинь-ка ты дюны поближе, так чтобы здесь бухта была.
Набрал черт полную грудь воздуха и давай дуть! Дул три дня и три ночи, наконец передвинул дюны. Аж вспотел.
– Что еще я должен сделать?
– Теперь посади на этих дюнах густой сосновый бор, чтобы ветер песок с места на место не носил.
Три дня и три ночи таскал нечистый деревья из-под Дунинова, Храброва и Рытвян, пока не покрылись дюны соснами.
– Ну, а последнее твое желание? – спрашивает. А сам думает: «Вот-вот заграбастаю я твою душу!»
– Я два раза в ладоши хлопну, а ты за это время размотай эту веревку и обкрутись ею с головы до пят.
Захихикал черт от радости
– Экий пустяк! А ну давай!
Хлопнул в ладоши Ясень, глядь, а черт стоит с головы до ног веревкой опутанный. Повалил его Ясень на землю, связал концы веревки, поднял черта и бросил в море.
– Не будешь больше, нечистая сила, рыбаков соблазнять неводами-самохватами! Лежи теперь на дне, пускай тебя там крабы щиплют!
Долго жил еще старый Ясень, а когда помер, вся деревня его хоронила. Но до сих пор устковские рыбаки стороной обходят то место, где Ясень черта утопил. Мутит там нечистый воду над собой, водовороты крутит, бьется в ярости лбом о морское дно.
КАК МУЖИК ОТ БЕДЫ ИЗБАВИЛСЯ
Перевод А. Щербакова
Жили-были мужик и баба, жили бедно-пребедно. Наконец, осталась у них всего четверть муки. Говорит мужик бабе:
– Свари, жена, из этой муки затируху. Потом согрей воды, вымоем ноги перед дальней дорогой и поутру пойдем куда глаза глядят, на край света. Авось нам там будет получше.
Вот съели они затируху, вымыли ноги, сели возле печи на лавке, утра дожидаются. И слышат, как в подпечье что-то трепыхается. Мужик и говорит:
– Что это там такое?
– А это я, ваша беда. Я вас не оставлю, на край света с вами пойду.
Выпорхнул из подпечья белый голубок, сел на жердочку, перышки чистит.
Мужик бабе и молвит:
– Жена, не пойдем мы с тобой ни на какой край света. Увяжется с нами беда – мы и там бедняками будем.
Утром взял мужик топор, вытесал клин. Припомнил он, что воробьи в дупле на груше птенчиков вывели. И толкует беде:
– Садись, беда, мне на плечо, пойдем-ка в сад за птенцами.
Села беда к нему на плечо, пошли они в сад, подошли к груше. Мужик и говорит:
– Полезай-ка ты, беда, в дупло да подай мне птенчиков.
Полезла беда, подала ему шесть птенцов. Спрашивает мужик:
– Много их еще там?
– Один остался.
Взял мужик клин и забил им дупло. Пошел обратно в хату мимо старой яблони. «Дай, – думает, – я ее заодно выкорчую сейчас и пожгу. Столько времени сухая стоит, а все руки не доходят».
Выкорчевал он яблоню, глядь, а под ней горшок, денег полный. Разом мужик разбогател.
Стал его кум спрашивать, как это он деньги раздобыл. Все бедный был и – на тебе! – в одночасье разбогател. Приставал кум, приставал – ну, мужик и рассказал, что вот уже три года, как забил он беду клином в дупле. А кум завистливый был, взял топор, потихоньку в сад пробрался, клин выбил и говорит:
– Беда, а беда, ты еще жива?
– Жива, – отвечает беда. – Оставил он мне, подлец, птенчика, я им тут три года кое-как кормлюсь.
– Вылезай-ка ты, беда, да ступай, отомсти ему, подлецу, – говорит кум.
– Нет, – говорит беда. – Я к нему не пойду, я на него сердита. Вот ты, ты добрый человек. Лучше я с тобой останусь.
Испугался кум и бегом домой, стал коней запрягать чтоб удрать поскорей да подальше. А кони как понесут – да под сарай. А там бороны грудой лежат. Вот кони и переломали ноги-то. И обнищал кум вконец.
Не рой другому яму – сам в нее попадешь.
ХОРОШО ИМЕТЬ ТАКУЮ ЖЕНУ
Перевод А. Щербакова
На Кашубах есть поверье: тот, кто при жизни сотворил зло и не покаялся, должен после смерти отбыть покаяние в нашем грешном мире, сделаться привидением. Какова провинность, таково и привидение. Они, привидения-то, всякие бывают, не только страшные да вредные, что людям зло чинят.
В одной деревне, которой владел злющий и распутный пан, было привидение-девица. Она при жизни была очень красивая, многие ее добивались, но она никого к себе не подпускала. Из-за нее было много ссор и драк, одного парня даже убили. Он-то как раз ей нравился, и когда его убили, она с горя заболела и померла. И за гордыню ей было назначено каяться и ждать, пока ее кто-нибудь избавит.
Один парень увидал это привидение, ему понравилась девица. Задумал он на ней жениться. Как-то раз подстерег ее, схватил и держал, пока петух не пропел. А как петух пропел, она в могилу больше не вернулась. Кончилось ее покаяние, и очень она была ему благодарна за это.
– Хватит, – говорит. – Отпусти. Теперь я здесь остаться должна.
Парень обрадовался, свадьбу затеял, а на свадьбу решил пригласить пана. О пане шла худая слава: мало того, что был он человек жестокий, но еще и завистливый. Невеста парня и отговаривала: не зови, мол, пана на свадьбу, беда будет. Но он ее не послушал, своих дружков послушал. А этот пан, как увидел молодую, так покоя лишился – уж очень она была умна, скромна и красива. Решил он отобрать ее у пария, а как за дело взяться, не знает. Пошел он домой со свадьбы, и попался ему по пути дружок того жениха, который тоже от зависти места себе не находил.
Пан ему и скажи, что у него на уме. А тот отвечает, что дело, мол, легче легкого.
– Вы ему задайте такую работу, чтобы он исполнить не мог. А как не исполнит, предайте смерти. Закон-то вам этого не воспрещает.
– Так-то оно так, да вот что ему приказать? – спрашивает пан.
– А прикажите ему за одну ночь всю вашу землю вспахать. Этого ему не сделать.
– Верно, – говорит пан.
Назначил советчика надзирателем, вызвал того парня и велел ему за одну ночь всю свою землю вспахать. «А не вспашешь, – говорит, – смерти предам за неисполнение господского приказа».
Вернулся парень домой – лица на нем нет.
– Что случилось? – жена спрашивает. – Ты чего кручинишься?
Рассказал парень ей, что ему велено и какая кара назначена, если не справится.
– Вот видишь, говорила я тебе: не зови пана на свадьбу. Не послушался меня, теперь горя хлебнешь. Ну, в а этот раз, считай, все обошлось. Иди на поле, воткни лемех в землю и домой возвращайся. Не бойся, дело будет сделано.
То-то народ дивился, когда на следующее утро оказалось, что вся панская земля вспахана.
– Ну, а теперь что делать прикажешь? – спросил пан у своего надзирателя.
– Прикажите ему все деревья в вашем лесу вверх тормашками поставить. Этого ему не сделать.
Пан вызвал парня. «Молодец, – говорит, – все вспахано как следует». И тут же новую работу задал. «Не исполнишь, – говорит, – предам смерти».
Тот опять идет домой, ног не чует от беды. А жена и на этот раз ему подсказывает:
– Иди в лес, отыщи самую молодую елочку, вырви ее с корнями, воткни в землю вверх тормашками и домой возвращайся.
Он так и сделал. А на следующее утро люди смотрят – весь панский лес стоит вверх тормашками. Пан, как увидел, у него волосы дыбом встали – это ж разоренье!
– Вот они, твои глупые советы! – говорит надзирателю. – Не приведешь лес в порядок – голову сниму! Понял?
– Да не тревожьтесь вы! – говорит надзиратель. – Велите ему лес в порядок привести.
Вызвал пан того парня и говорит:
– Ты что мне ночью натворил? Ты что, шуток не понимаешь? Ты что, разорить меня хочешь? Чтоб завтра лес у меня был, как прежде, а то и впрямь тебе голову снесу!
Пану поперек слова не молвишь. Повесил парень голову, побрел домой. Но и тут жена его выручила.
– Видишь, что наделал, меня не послушавши. Говорено тебе было: не зови пана на свадьбу! Ну ладно, это горе – не горе. Ступай в лес, найди ту самую елочку, что выдернул, поставь ее как следует и домой иди.
Наутро люди смотрят – лес стоит, как и прежде стоял: верхушками в небо, корнями в землю.
– Ну и мужик! – говорит пан. – Чует мое сердце, но добраться мне до его бабы.
– Доберемся, – отвечает надзиратель. – Пошлите его на чертову мельницу за мешком золота. Черти его нипочем оттуда не выпустят.
Опять призвал пан этого парня и говорит:
– Мужик ты исполнительный, это хорошо. Мне срочно нужен мешок золота на расходы, так что ступай ночью на чертову мельницу и там добудь его. Принесешь – молодец, с пустыми руками вернешься – смерть.
Побежал парень домой, а жена уж на пороге ждет, спрашивает, что новенького пан придумал. Рассказал он ей, что ему велено идти на чертову мельницу за золотом – рассмеялась она.
– Это дело нетрудное. Ступай к пану и скажи, что согласен идти на мельницу, да нужен тебе человек, чтобы дорогу туда показал и мешок нести помог, пусть-де пан для верности пошлет с тобой своего надзирателя. Подойдете к мельнице – ты его вперед пошли чертей оповестить, что ты, мол, пришел. Пока они его драть и гонять будут, набери себе мешок золота и уходи оттуда подобру-поздорову.
Вот пришли парень с надзирателем, с дружком своим бывшим, на мельницу – он и говорит надзирателю: иди, мол, скажи чертям, что я пришел за золотом. Тот пошел, черти его схватили и в пекло поволокли. А парень тем временем набрал мешок золота и бегом домой!
А пану все неймется, решил сам придумать, как от парня избавиться. Думал-думал и придумал.
– Ты – говорит, – мужик добросовестный и мне полезный. Хочу я поохотиться, да лень мне по лесу за зверем шастать. А раз ты все умеешь, сгони-ка к утру на мой двор все лесное зверье.
Парень затылок чешет, а жена ему говорит:
– На том все и кончится. Ступай в лес, найди медведя сядь на него верхом и гони к пану на двор. Все звери следом пойдут. Заодно и пана попугаешь – больше приставать не будет.
И вправду: только парень медведя оседлал, как все лесные звери следом пошли к пану на двор. Пан перетрусил, в подвал спрятался. А звери давай подвал подкапывать! Парень им спервоначалу не мешал. «Пусть, думает, – пана попугают». Потом стал их отгонять да куда там! Звери как взбесились, ничем не уймешь. Добрались до пана и на куски растерзали. Сгинул он бесславно.
Что ни говори, а хорошо иметь такую жену!
СКАЗКИ-РАССКАЗЫ
О СКУПОЙ БАБЕ
Перевод А. Аврова
Жила-была одна баба, очень скупая, никому никогда ничего не давала. Одна бедная соседка у нее как-то молока попросила, так она ответила:
– Да я лучше свиньям вылью, пусть свиньи жирней будут.
Был у нее сын, но не в мать пошел. Добрый. А потом сын женился, и невестка попалась тоже не жадная. Придет, бывало, нищий, так она, сколько может, столько и даст ему хлеба. А свекровь, на то глядя, злится:
– Возьму-ка я, – говорит, – кочергу да обломаю ее об тебя – будешь знать, как нищим хлеб раздавать!
Вскоре свекровь померла.
А у молодых все дело никак не наладится. Задаст жена свиньям корму, те визжат, ходят вокруг корыта и не едят. Хозяйка поглядит, а корыто пустое. И так каждый раз. Отощали свиньи, вот-вот подохнут. Решила хозяйка, что нет ей в свиньях удачи, взяла да и продала их.
Потом кто-то взялся поедать кочны в поле. Удивлялись все; откуда, мол, здесь воры. Отправила жена мужика капусту стеречь. Пошел он, засел между грядок, вдруг слышит: кто-то капустой хрустит. Он давай искать вора и вдруг слышит голос:
– Это я, сынок, твоя мать. Жила я на этом свете, никому ни крошки не давала. Бывало, лучше свиньям скормлю. Попроси кто у меня капусты – отвечаю: пусть лучше гниет в поле, земля жирней будет. И за то постигла меня теперь кара: раз я на этом свете никому ничего не давала, мне на том свете никто ничего не дает. А у твоей жены четыре стола едой заставлены, уступила бы она мне один, я бы вам больше зла не чинила.
Пошел сын просить жену, чтобы отдала покойной матери один стол, а та говорит:
– Да я ей все столы отдам, пусть только больше нас не обирает.
Он пошел, рассказал об этом матери, а та говорит:
– Да воздастся ей стократ.
Трижды она это повторила, пропала и с тех пор больше никогда не появлялась.
КАК СОЛДАТ СТАЛ КОРОЛЕМ
Перевод А. Щербакова
Был у одного отца сын. Отец был мужик богатый, сына поил-кормил. Вырос сын – отдали его в солдаты. Стал он писать отцу, чтобы тот денег прислал. Послал ему отец денег. Три раза посылал. Сын все писал, что ему чины идут, а сам, как был солдатом, так им и оставался.
Вот собрался отец навестить его, еще и сотню захватил для него. Приехал в город, остановился на постоялом дворе. А тут войско мимо марширует. Узнал отец сына – опомниться не может! Писал сын, что он генерал, а сам грязь месит перед полком и в барабан бьет.
Под вечер идет войско обратно, и снова отец сына в барабанщиках видит.
Вот прошло войско, а один капрал зашел на постоялый двор. Стал его отец спрашивать, под каким именем этот барабанщик у них значится. Капрал сказал. Тогда отец спросил, нет ли у них в полку генерала под тем же именем. «Нет», – говорит. Заплакал отец. Спрашивает капрал: чего, мол плачешь?
– Да как же! – говорит отец. – Сынок-то мой, Игнась, писал, что у вас генералом стал, просил денег прислать. Я ему три сотни послал, приехал его навестить, а выходит, он простой барабанщик. А я ему еще сотню привез! Не дам ему больше денег.
Распрощался отец с капралом, сел на воз и обратно поехал. А капрал пошел к тому солдату и говорит;
– Отдавай деньги, три сотни. Я их твоему отцу отправлю. Он приезжал и видел, что никакой ты не генерал, а барабанщик.
И стал над ним насмехаться.
Выхватил солдат саблю, отрубил тому капралу голову, пошел к генеральскому денщику и стал у него генеральский мундир просить. Просил, просил – выпросил. Все деньги, все три сотни за него заплатил. Переоделся, сел на капральского коня и вдогонку за отцом! Догнал его, поставил коня поперек дороги и говорит:
– Давай деньги, отец, ту сотню, что мне вез. А не дашь – убью!
Отец, рад не рад, дал ему деньги.
– Только ты, – говорит, – больше мне не сын и домой не показывайся.
И поехал к себе в село.
А тот солдат в генеральском мундире поехал к соседнему королю и выдал себя за самого старшего генерала. Поверили ему, войско поручили. И стал он им командовать, как положено.
Была у того короля дочь. Очень ей захотелось посмотреть, как новый генерал командует, молва о нем добрая шла. Приехала она, поглядела, и очень он ей по сердцу пришелся. Пошла она к отцу и стала просить, чтобы дозволил он ей замуж за него выйти. Отец дозволил, поженились они, а как год прожили, обещал король, что оставит ему все королевство.
Вот прожили они еще год и говорит генерал своей жене-королевне:
– Живешь ты здесь и каждый день своих родных видишь. А я у своих давным-давно не бывал. Хочу я к ним съездить.
Взял он с собой пятерых капитан-министров, денег набрал и в путь-дорогу отправился. А жене наказал:
– Если мы через год и шесть недель не появимся, то езжай за нами, только возьми с собой еще пятерых капитан-министров, их начальника да войска побольше.
На том и распрощались.
Ехал он, ехал, заехал в густой лес, а в лесу корчма. Заночевали они там. Только легли спать – выходят из лесу разбойники.
– Добрый вечер, – говорят корчмарю. – Что нового?
– Добрый вечер, – отвечает корчмарь и шепчет: «Пять капитан-министров и с ними шестой, начальник».
Велели разбойники ужин готовить, сели в кружок, сговорились и напали на них, на сонных. Пятерых капитанов порубили, а тот генерал без мундира, без денег через малое окошко вылез, руки-ноги покалечил, но убежал.
Добрался он до своей тетки, стал просить, чтобы она сходила к отцу. Пошла она и говорит:
– Поверите ли, приснилось мне, что вернулся наш Игнась.
– Видеть его не желаю, – отвечает отец. – Пусть он мне на глаза не показывается. Он убить меня хотел.
Тетка толкует:
– А если б он и вправду пришел, вы бы его домой пустили?
– Видеть его не желаю!
– За провинность-то побить можно, – говорит тетка. – А из дому гнать не годится.
Вернулась она, рассказала обо всем Игнасю, а на другой день опять пошла к его отцу и говорит:
– Поверите ли, пришел-таки Игнась. Гол, как сокол, раздет, разут, весь покалеченный.
– Видеть его не желаю! Он убить меня грозился.
А тетка знай просит:
– Примите его. Это же сын ваш.
Наконец отец смилостивился.
– Ладно, пускай приходит. Пошлю его коз пасти.
Пошла тетка за ним, привела, пал он отцу в ножки. Взял отец дубину потолще, вытянул его раза три вдоль спины и послал коз пасти. Одежонку дал самую худую, латаную, свое стадо поручил и еще из города коз нагнал. Паси, мол, всех.
А сынок дознался, где кожи достать, сделал барабан, и давай коз муштровать! Большую к большой, меньшую к меньшой, рогатых – направо, безрогих – налево. И – шагом марш под барабан!
Пригонит к вечеру коз домой – отец на него кричит:
– Ты что мне коз моришь?
– Пасу, как положено, – сын отвечает. – С травой нынче худо, сухо в поле.
А сам-то час их пасет, час муштрует да кланяться учит. Вот они все и отощали, горемычные.
Прошел год и шесть недель. Ждет Игнась, вот-вот за ним приедут.
И вправду жена его взяла пять капитан-министров, начальника их да все войско и поехала за ним. Добралась до той самой лесной корчмы и там с капитан-министрами заночевала. А войско в лесу остановилось, в корчме-то его и не видели.
Разбойников-то было там одиннадцать, корчмарь – двенадцатый, они его за атамана почитали. И кухарка еще была в корчме. Вот королевнин слуга ужин собирает, с кухаркой заговаривает и видит, что она сама не своя. А уж темнеет. Вот слуга и спрашивает:
– Ты чего, вроде сама не своя? Чего слезы льешь? От меня тебе ни худа, ни добра. Что плакать-то?
– Я бы, – шепчет кухарка, – сказала, только лучше в сторонку отойдем.
Отошли они в сторонку, она и толкует:
– Год шесть недель тому назад проезжали здесь пятеро капитан-министров и с ними шестой – начальник. Заночевали здесь. Тут явились одиннадцать разбойников да двенадцатый – хозяин мой. Убили они пятерых, шестой неведомо куда подевался.
Побежал слуга к королевне и все рассказал. Дали знать войску, чтобы стояло наготове, ухо востро держало – не то все погибнут. И тайный караул вокруг корчмы выставили.
К полуночи ввалились в корчму одиннадцать разбойников, спрашивают хозяина:
– Как вечер? Добрый?
– Добрый-добрый, – отвечает хозяин. – Добрей, чем год и шесть недель тому назад.
И договорить не успел, как – бабах! – со всех сторон солдаты напали и всех поубивали. Только ту кухарку пощадили. Показала она им, где подвалы. В одном подвале денег полным-полно, в другом – одежды всякой, а в третьем – все убитые лежат. Узнали они одежду с тех капитан-министров и их начальника, а кто именно убит, кто жив остался – уже невозможно было узнать. Королевна и говорит:
– Уж я не знаю, стоит ли дальше ехать. Да ладно уж, поедем. Может, хоть родителей его повидаем.
Вот подъезжают они, а козопас их издалека приметил, коз по-военному построил, рогатым венки надел, безрогим букеты привязал и повел навстречу войску свое стадо – большие впереди, меньшие – позади. Идет через город, сам в барабан бьет. Люди повыбегали, смотрят, что за войско, кто барабанит.
– Это же, – говорят, – козопас наш! То-то наши козы такие заморенные! Он их, оказывается, маршировать заставлял!
Сошлись два войска: королевнино и козье. Узнала королевна мужа. Спешит навстречу, а козы-то кланяются, кланяются. Капитан-министры чуть с коней не попадали со смеху. Поздоровалась они, вернулся Игнась к своим козам, скомандовал. И пошли они: он впереди, а козы за ним, что твое войско.
Подошли они к дому отца, войско в поле остановилось, а королевна с двумя капитан-министрами, слугой и тем козопасом во двор вошли. Игнась коз загоняет, а она у его отца ночлега просит. Отец ей отвечает, что, мол, стыдно ему такую госпожу принимать, в хате у него-де грязно. А гостья ужин велит готовить. Игнась коз загнал и в хату входит. Поглядела на него королевна и говорит его отцу:
– Уступи мне этого молодца. Хочу его к себе на службу взять.
Отец сердито отвечает, что он-де непослушный сын, убить его грозился; куда, мол, ему служить у такой госпожи, когда он коз, и тех переморил, еще платить за них придется!
Тогда королевна просит, пускай-де козопас хоть ей на стол подаст. Отец отговаривается. Куда, мол, такому драному да строптивому на стол подавать!
– А мы ему и такому рады, – говорит королевна.
Набрал Игнась тарелок с едой, принес, поставил. Потом мяса положил, понес тарелки, да увидел стебелек на полу, загляделся на него, споткнулся, упал и все побил. Отец на него кричит, а королевна знай смеется.
А наутро козопас надел свой генеральский наряд, который ему жена привезла. Отца и спрашивают:
– Ну что, узнаешь своего сына середь нас, министров?
– Что ему середь вас делать? – ворчит отец.
– А вы узнайте. Небось не узнаете.
Не узнал его отец. Выступил сын вперед, попросил у отца прощения.
– Простите, – говорит, – батюшка, меня за глупое баловство. И поедемте с нами, если будет такое ваше желание.
– Не поеду, – говорит отец.
– Воля ваша. Как хотите, – отвечает сын.
А королевна спрашивает:
– Сколько нужно, батюшка, вам денег за обиду вашу и за тех коз?
Молчит отец.
Вынула она целую тысячу и на стол положила.
– Хотите – отдайте коз людям. Хотите – заплатите за них.
Рассказал ему сын про свою женитьбу, распрощались они и уехали. Заехали по пути в лесную корчму, где разбойники засаду устраивали, забрали там из подвалов, что захотели, а корчму подпалили. И дальше поехали.
Приехали к себе, пир устроили, всех господ пригласили. Рассказал им Игнась, что с вам в дороге приключилось. Отдал ему король все королевство, и он до сего дня тем королевством правит.