Текст книги "Сказки острова Бали"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Однажды раджа назначил большой петушиный бой. Каждый подданный его должен был выставить двух петухов. А кто придет без петухов – тому платить сто рингитов штрафа. И кто придет с одним петухом – платить пятьдесят рингитов. Но у Диярсы не было ни петухов, ни денег. Вот он и сказал жене:

– Я пойду завтра в горы к старику, у которого служит наш сын. Старик обещал мне петуха. Заодно посмотрю, как живет Вирачита.

Жена охотно с ним согласилась и наполнила его сумку для бетеля, чтобы по дороге Диярсе было что пожевать.

Рано утром Диярса подошел к домашнему алтарю, помолился о благополучном путешествии и вытянул три перышка из соломенной кровли. Перышки сейчас же полетели вперед, и он пошел за ними. Когда он останавливался передохнуть, перышки тоже останавливались. А когда он трогался дальше, они опять показывали ему дорогу. С собой он нес пустой садок для петуха.

Это было удивительное путешествие. Он опускался в скалистые ущелья и карабкался опять вверх, все время вслед за летевшими перьями. И вот привели они его на вершину горы, дикую, необитаемую. И показалось ему, будто он парит в воздухе, оставил землю и попал в иной мир. Сперва путь шел через ад (См. примеч. 1 к № 23). Там одни души, издавая стоны, висели на высоких бамбуках, а другие валялись на земле – их рвали на части псы и свиньи в наказание за земные грехи. Он увидел толпы злых духов, которые гнали души дурных людей в огненную пропасть. Но Диярсу духи не трогали, потому что его защищало сияние его доброй души. Потом выбрался он из ада и дошел до монастыря. Там жили святые отшельники. Они дружелюбно встретили Диярсу и ответили на множество вопросов, не дававших ему покоя. Но перышки звали его дальше, и он пошел вверх.

Наконец увидел он великолепный вход во дворец, перед которым стояло огромное святое дерево варингин. Он присел отдохнуть в тени дерева, а перышки полетели дальше за ограду. Когда бог Шива увидел перышки, он понял, что пришел Диярса, и позвал его сына, своего служителя Вирачиту:

– Вирачита, мой мальчик, пришел твой отец. Иди скорее к воротам, чтобы встретить его, и веди его сюда.

Вирачита послушно исполнил это, и отец, все еще отдыхавший под деревом варингин, внезапно увидел своего сына. Как он вырос, возмужал, насколько стал прекраснее, в какие великолепные одежды он был одет! Мальчик почтительно сел перед отцом, сложив ладони, как велит добрый обычай.

– Мой мальчик, так и ты здесь? А где же старик, где горная хижина?

Мальчик весело рассмеялся.

– Какая хижина, отец? Какой старик? Это был бог Шива, и это его дворец. Я его служитель, и он велел привести тебя к нему.

И вот сын ввел отца в ворота и оба преклонились перед богом, который сидел на великолепном троне, сияя неземным блеском. Потом бог Шива встал. В одной руке его были четки из роз, в другой – опахало.

– Ну как, Диярса, – спросил он, смеясь, – легкий был у тебя путь?

Диярса поднял сложенные ладони надо лбом и ответил, что прекрасно дошел.

– Ну а теперь, – ласково сказал бог, – пойди поешь. Потом ты можешь поспать в ограде моего домашнего храма, в том месте, где живут три моих бойцовых петуха. Осмотри их не торопясь и одного из них выбери.

Сын отвел Диярсу в кухонный дом, на задней стороне дворца. Там человеку дали порцию риса со вкусными овощами и мясом. Она не показалась ему слишком большой, но, когда он съел все, перед ним снова оказалось столько же. Так повторялось несколько раз, пока он не наелся досыта. Это был волшебный рис, который никогда не кончался. После еды Вирачита отвел Диярсу в ограду дворцового храма. Там он лег под пагодой с семью крышами и уснул.

На заре, когда было еще темно, один из петухов бога Шивы закукарекал:

– Кукареку! Я убью пятнадцать противников! Другой подхватил:

– Кукареку! Я убью двадцать пять противников! Чуть позже откликнулся третий:

– Кукареку! Я убью раджу!

– Вот этого я хочу иметь, – сказал Диярса и осмотрел петуха со всех сторон.

Между тем наступил день, и Диярса попросил доложить о себе богу.

– Ну как, Диярса, выбрал себе петуха?

Диярса почтительно объяснил, какого петуха он выбрал, и получил от бога разрешение взять его с собой. На прощание Шива сказал:

– Послушай, Диярса, сорви в ограде дворцового храма несколько цветов и поставь их в заклад, когда пустишь петуха в бой.

Диярса так и сделал и завязал цветы в свой пояс (Срывая цветы (с деревьев или кустарников), балийцы обычно оставляют самые коротенькие черенки). Когда он уже собрался идти, бог еще раз позвал его и сказал:

– Иди по этой тропе, прямо на закат солнца, и ты сразу будешь дома.

И в самом деле, это оказалась удивительно короткая дорога. Не успел Диярса оглянуться, как уже был дома. Как обрадовалась жена!

– Хорошо ли живется Вирачите, муженек?

– Хорошо ли? Мальчик стал служителем Шивы и живет, как принц. Если бы ты попробовала, женушка, небесного риса! И рис этот никогда не кончается. Представь себе, этот грязный старик оказался самим Шивой! Шива принял облик зловонного нищего!

И Диярса, исполненный радости, рассказал, как живется их сыну и что он сам повидал на пути. Жена словно онемела от удивления.

Петуха Шивы Диярса поместил возле алтаря, цветы положил в сосуд с водой. А приготовления к петушиному бою уже были в разгаре. Вокруг площадки для состязания сооружались лавки для торговли снедью, по всем улицам мужчины сидели и обсуждали, какой петух может взять верх, и усердно растирали собственных петухов.

Когда наступил день боя, два старика стояли у входа на арену, проверяли участников и их петухов. С тех, кто пришел без петухов или с одним петухом, взимали штраф. С Диярсы сразу потребовали пятьдесят рингитов, потому что он пришел с одним петухом.

– Я заплачу после игры из моего выигрыша! – заявил Диярса.

Судьи засмеялись. Ведь все знали, что Диярса проигрывает.

Когда все собрались, владельцы вытащили своих петухов из клеток и поставили друг перед другом, чтобы раззадорить. Петух Диярсы отступал от любого противника. Все над ним смеялись, и больше всех раджа. Раджа не любил Диярсу, потому что не чувствовал в нем настоящего трепета перед своей властью и не понимал, почему этот бедняк весел и беспечен. Он подумал: «Я его поставлю на место. Я выставлю против его петуха самого горячего своего бойца; другого петуха у него нет, и штраф ему платить нечем, так что я продам весельчака в рабство». Так думал раджа, а вслух сказал:

– Слушай, Диярса, я запущу своего петуха против твоего. Ставь свой заклад.

Диярса вытащил из пояса цветы, те, что сорвал на небе. Они тотчас превратились в золото, серебро, алмазы, рубины и жемчуг.

Все это я ставлю за своего петуха, – сказал он.

– Ага! – воскликнул раджа, и глаза его разгорелись от жадности. – Согласен!

Зрители не могли сдержать криков. Откуда это у Диярсы? И ведь все это пропадет! А Диярса спокойно прицепил петуху шпору и ждал, пока придворный нацепит шпору петуху раджи.

Начался бой – и петух Диярсы побежал. Он не хотел драться. Раджа воскликнул:

– Скажи, человек, как тебе взбрело в голову принести петуха, который не хочет драться?

Толпа улюлюкала, смеясь над незадачливым игроком.

Но внезапно петух взлетел с площадки, превратился в огромную птицу и напал на раджу. Одним ударом шпоры он рассек ему горло.

Потом петух убежал, а Диярса за ним. Он знал, что придворные будут мстить за раджу и убьют его. Добежал Диярса до дома, омылся и оделся в белое, как посвященный смерти.

Воины раджи уже обступили дом, когда на крышу взлетел петух Шивы.

– Не бойся, Диярса, я помогу тебе! – закричал он. И тут же петух превратился в Гаруду. Диярсу он посадил себе на спину, а огромный клюв его и когти протянулись навстречу воинам. Священный страх напал на людей, и они признали Диярсу раджей. А Гаруда улетел на небо, откуда и был послан.

Теперь Диярса и его жена стали править этой страной. Конечно, Шива с неба видел все это, и он сказал Вирачите:

– Мальчик, тебе пора вернуться домой.

И однажды, когда придворные почтительно сидели перед раджей, доложено было о госте. Как только гость вошел в зал, царственные родители в один голос воскликнули:

– Вирачита!

Они смеялись и плакали от радости и обнимали мальчика.

На другой день раджа сказал жене: Знаешь, жена, чего бы я хотел?

– Чего? Наверное, устроить петушиный бой?

Нет, петушиных боев с меня хватит. Я поставил на незримое и выиграл. Мне даровано было при жизни увидеть ад и небо. Это так невероятно, что все время, оставшееся мне для жизни, я буду вспоминать то, что видел, и благодарить Шиву. Я хочу стать отшельником и жить в лесу.

– А мне можно жить с тобой и заботиться о тебе? – спросила его жена.

Он разрешил ей это, и оба на следующий день ушли потихоньку в лес.

А Вирачита стал раджей.

28. Уродливая девочка

Жила когда-то в одной деревне женщина. Она торговала рисом и была довольно богата, но у нее был только один ребенок, девочка. И так уж вышло – на редкость уродливая. Мать очень жалела ее и ни в чем не могла ей отказать. Девочку звали Роро. До чего она была уродлива! Во рту – только два зуба, на голове – три волоска, одна ручка скрюченная, ноги одеревенелые, кожа в морщинах, а глазки красные и все время слезились.

Как-то раз Роро пошла с подружками гулять. Поспорила она с одной девочкой, и та рассердилась и сказала ей, какая она противная уродина. Заплакала Роро, побежала домой и все кричала, успокоиться не могла:

– Так я уродина?! Неужели я такая уродливая?!

– Уродливая? – ответила мать. – Милая моя детка, как это тебе взбрело в голову? Только слепой мог это сказать. Успокойся моя любимая, успокойся, они ничего не понимают. Ты так красива, что тебя избрал своей невестой принц Корипана. Ты думаешь, он выбрал бы тебя, если бы ты была уродливой?

Роро утешилась и с этих пор не переставала мечтать о принце Корипана.

Она понемногу выросла, но оставалась такой же уродливой. И все-таки она действительно верила, что обручена с принцем Корипана. Деревенские женщины и девушки смеялись над ней и дразнили невестой принца.

Один раз казначей принца проезжал через деревню и услышал, что есть девушка, которую называют «невестой принца». Он решил, что это какая-нибудь очень красивая девушка и ее можно бы взять во дворец одной из младших жен принца.

Когда он вернулся ко двору, то доложил своему господину об этой девушке. Услышал принц, что есть в деревне красавица, которую молва нарекла его невестой, и тут же отрядил послов к ее матери сказать, что ее дочь в самом деле избрана в младшие жены. Роро не было дома, и ее мать испуганно ответила:

– Но она совсем не красива. Она очень уродлива.

Послы этому не могли поверить. Как это, «невеста принца» – и вдруг уродлива! Они решили, что мать просто задумала другое, и твердо сказали, что через три дня за девушкой прибудет свита с паланкином.

Мать была в отчаянии. Она боялась, что, если такая невеста покажется принцу на глаза, ее тут же казнят.

Вернулась Роро домой и увидела мать всю в слезах. Тут и призналась мать своей девочке, что сама, по своей глупости, навлекла на нее несчастье. Роро почувствовала, как она уродлива, и сгорала от стыда, что все ее уродство будет выставлено напоказ, в подвенечном наряде, перед принцем. Принц, конечно, будет оскорблен и велит ее казнить.

Рано утром в день свадьбы прибыла пестрая свита, чтобы доставить избранницу ко двору. За паланкином шли музыканты, а по бокам шагали воины с копьями, одетые в праздничные красные одежды.

И вот мать нарядила свою Роро, и собралась вся деревня смотреть, как она под веселую свадебную музыку выйдет из дому и сядет в паланкин. Такой уродливой невесты люди еще не видели. И это невеста принца!

Шествие удалилось в сторону Корипана, а бедная мать осталась дома и горько плакала. Роро онемела и неподвижно смотрела прямо перед собой.

Но внезапно, когда они уже вышли из деревни, к ней на паланкин вспрыгнул поросенок и спросил:

– Откуда ты? Куда тебя несут? И отчего ты плачешь? Роро рассказала, что с ней приключилось и что теперь уже ее непременно казнят.

– У меня только три волоска, – всхлипывала она. Тогда поросенок дал ей гребень, Роро провела гребнем по голове, и вдруг у нее выросли густые черные волосы (Балийские свиньи отличаются черным цветом и очень густой щетиной). Тут поросенок спрыгнул с паланкина. Но носилки обступили другие лесные звери. Все они хотели помочь Роро. Черепаха принесла ей бархатистый листок. Роро потерла себя этим листком, и кожа ее стала гладкой и нежной. Желтая оса окрасила эту нежную кожу в цвет матовой слоновой кости, пчелы припудрили ее цветочной пыльцой. Потом прибежал оленек и подарил Роро легкую походку, а черная обезьянка прикоснулась ладонью к ее скрюченной руке и вылечила ее. Потом в паланкин вскочила лягушка, держа в лапках ореховую скорлупу, полную воды из святого источника. Роро смочила этой водой глаза, и они перестали слезиться и стали ясными, как сам источник. Ящерица принесла на листке масла, чтобы Роро смазала себе волосы перед тем, как сплетет их в узел. Бабочки украсили этот пышный, душистый узел цветами. Подлетел большой пестрый мотылек и положил между губами Роро несколько цветков жасмина, и лепестки жасмина превратились в жемчужно-белые зубы. Девушка стала прекрасной, как будто только что спустилась с неба.

Так она прибыла ко двору Корипана. Когда она сошла с паланкина, носильщики раскрыли рты от удивления. А когда весть об этом чуде дошла до матери Роро, бедная женщина стала счастливее всех на свете.

29. Злыдень, царь обезьян

Жил когда-то вдовец, отец Чублинг, у которого была одна-единственная дочка. Хижина их одиноко стояла в лесу, на краю ущелья. А в ущелье поселились обезьяны. Они там кишмя кишели: играли на скалах, карабкались на деревья, возились, кричали – как это обычно делают обезьяны. Бегали самки обезьян, перебегали с места на место с детенышами, висевшими на шее; самцы дрались. Отца Чублинга и его дочь будили крики и визг обезьян, которые по деревьям и камням спускались вниз, к ручью, на водопой.

Все время приходилось помнить, что обезьяны – вороватый народ. Снопы риса или початки кукурузы, выложенные для просушки, надо было зорко стеречь, и отец Чублинг проводил целые дни в шалаше на поле, чтобы не подпускать обезьян к зреющему урожаю.

Царем обезьян был огромный волосатый самец по имени Злыдень. Он был так горд своим царским величием, что хотел себе в невесты человеческую дочь. И как-то раз Злыдень этот выбрал время, когда Чублинг ушел на поле, и решил зайти во двор. Ни Чублинг, дочь Чублинга, была как раз дома, собиралась промывать рис. И вот к ней подошел большой самец обезьяны и сказал, что хочет на ней жениться.

Она ответила, что не может быть и речи об этом, потому что человеческие дочери не выходят замуж за обезьян, даже если эта обезьяна – царь великого народа.

Разъяренный Злыдень ушел, но на следующий день, когда Чублинга не было, явился опять, повторил свое предложение и даже протянул к девушке свою волосатую руку. Ни Чублинг отшатнулась и убежала в хижину.

Теперь не проходило дня, чтобы Злыдень не приставал к ней. Она не решалась рассказать обо всем своему отцу: ей стыдно было, что к ней сватается обезьяна.

И вот царь обезьян понял, что одними уговорами он ничего не добьется, и решил действовать по-другому. Позвал он несколько сильных обезьян из своей свиты и велел им:

– Идите и украдите у Ни Чублинг свинью.

Это задание было им по вкусу! Обезьяны тут же напали на свинью, которая рылась в земле, и утащили в заросли. Свинья визжала изо всех сил, и девушка плакала, потому что свинья была самым ценным, что у них было. Когда Ни Чублинг взглянула с края скалы вниз, в ущелье, она увидела там свою свинью; но кругом было столько обезьян, что девушка не решилась пойти за ней.

На следующий день, как только отец ушел на поле, появился Злыдень и сказал:

– Девушка, хочешь получить обратно свою свинью?

– Да, обезьяна, ты получишь за это много кукурузных початков.

– Нет, девушка, мне не нужны кукурузные початки, мне нужна ты. Если состоится помолвка, ты получишь свою свинью!

Снова Злыдень протянул к ней свою большую волосатую руку, и девушка убежала в хижину. И вот, пока Ни Чублинг сидела запершись, а отец работал в поле, обезьяны украли всю посуду из кухонного домика: глиняный горшок, медный котел, крышки, горшок для риса и сковороду – все, что было.

Когда Ни Чублинг заглянула в ущелье, она увидела, как обезьяны носятся с ее посудой. Поглядела на это девушка, послушала их радостные крики и заплакала от досады. К счастью, рис на этот день уже был сварен, переложен в кузовок, а кузовок поставлен в хижине. На на следующее утро пришлось пройти довольно далеко, чтобы одолжить печной горшок у ближайшей соседки.

Как только Ни Чублинг вернулась, она промыла рис и поставила его на огонь. И вот опять появился ухмыляющийся Злыдень и сказал:

– Девушка, ты получишь обратно свою свинью и свою посуду, если согласишься выйти за меня замуж.

– Нет, гадкая обезьяна, люди не выходят замуж за обезьян!

– Тогда я заберу твой горшок с рисом.

Злыдень вошел в кухонный домик, взял горшок с рисом и с торжествующим визгом убежал с ним в ущелье. Ни Чублинг хотела вырвать свой горшок, но не решилась. Девушке страшно было в одиночку начать борьбу с огромным самцом.

Теперь уж надо было рассказать все отцу. Делать нечего. И когда отец пришел домой, она встретила его со слезами.

– Что ты плачешь, моя детка? – спросил отец.

– Ах, отец, царь обезьян Злыдень не дает мне житья. Каждый день он приходит и сватается ко мне. Я его видеть не могу, а он не отстает. И вот он велел украсть у меня свинью и всю кухонную посуду, а сегодня он сам утащил даже горшок, который я одолжила у соседки, вместе с рисом. Теперь у нас нет даже риса на ужин.

Отец уселся на скамью, скрутил себе шарик из листа бетеля, ореха, извести и табака и засунул его в рот. После этого можно было спокойно подумать, как разделаться со Злыднем и его народом. Челюсти отца равномерно^ двигались, и время от времени он выплевывал красную слюну.

– Дочка, – сказал он наконец. – Я кое-что придумал. Мы сделаем погребальные носилки, и я на них лягу. А ты подымешь крик и будешь меня оплакивать. Тогда Злыдень обязательно явится посмотреть, что случилось, и ты пообещаешь стать его женой, если он со всем своим народом поможет меня похоронить. Ты потребуй, чтобы обезьяны выкопали очень глубокую могилу, и позаботься, чтобы было много кипящей воды. Мы рассчитаемся с ними как следует, можешь мне поверить!

Сказано – сделано. Отец Чублинг сплел погребальные носилки и улегся на них. Дочь покрыла его белыми платами и стала причитать. Настоящих плачей по покойному она не знала, поэтому пела жалобным голосом что попало, авось обезьяны не разберутся. Так она пела и плакала, пела и всхлипывала, как будто впрямь горевала, а в то же время прислушивалась к каждому шороху.

Злыдень услышал ее плач и подкрался сзади к хижине посмотреть, что такое случилось с девушкой. Услышала она шорох и завыла еще громче:

Ай, ай, ай, ой, ой, ой!

Умер батюшка мой!

Ах, пока ты был живой,

Славно жили мы с тобой!

Что ни день свинину ели,

Али-вали, ели-мели,

Что ни день мы пировали,

Али-вали, оли-мали,

Пировали и смеялись,

Пиро-пиро, ались-ались,

Ались-ались, пиро-пиро,

Курлы-турлы, мыро-выро!

Так она причитала, и обезьяний царь поверил, что она вправду горюет. Он вошел в хижину, увидел, что отец Чублинг действительно лежит под белым платом, и сказал:

– Девушка, сейчас ты одна. Ну как, пойдешь за меня замуж?

– Царь обезьян, если ты поможешь мне похоронить моего отца, я стану твоей женой. Но сперва верни все, что ты у меня взял.

Злыдень довольно ухмыльнулся, позвал своих приближенных и велел им немедленно доставить назад свинью и всю украденную посуду. Обезьяны мигом исчезли в зарослях и скоро вернулись. Две из них волокли свинью, которая опять визжала так, как будто ее режут, остальные тащили глиняный горшок, медный котел, сковороду... И одолженный горшок был возвращен, хотя, конечно, без риса. Каждая обезьяна хотела что-то тащить, и они с криками вырывали вещи друг у друга.

Потом девушка попросила обезьяньего царя прислать весь народ на работу. Надо сплести большую бамбуковую циновку, выкопать большую яму и вскипятить побольше воды. Злыдень важно выступил вперед и призвал своих подданных сделать все как можно лучше. Пятьдесят обезьян послал он плести циновку, пятьдесят – собирать хворост, двадцать пять – кипятить в отданной посуде воду, а семьдесят пять – копать яму.

Остались без работы еще две обезьяны, самец и самка. Им Злыдень велел подмести двор. Они усердно подмели около алтаря и вокруг дома, потом занялись самим домом. Даже под погребальными носилками они подмели. Но когда они там возились, отец Чублинг пустил ветры. Обезьяны рассмеялись, и самец шепнул самке:

– Э, разве покойник может пускать ветер? Наверное, он вовсе не мертв и только представляется мертвым, чтобы погубить наш обезьяний народ. Пойдем отсюда, женушка. – И эта пара обезьян потихоньку улизнула.

А тем временем семьдесят пять обезьян копали яму. Они насыпали большую кучу земли, так что яма была уже довольно глубокой.

– Достаточно глубоко теперь? – спросил Злыдень.

– Нет, надо еще поглубже, – ответила девушка. Теперь была готова циновка, и еще пятьдесят обезьян принялись копать. Когда яма достигла трех локтей глубины, обезьяний царь спросил:

– Теперь достаточно глубоко?

– Сделайте еще поглубже, – отвечала Ни Чублинг.

И сборщикам хвороста пришлось потрудиться над ямой, и обезьянам, которые кипятили воду, тоже.

Яма стала такой глубокой, что в нее можно было засунуть почти целую кокосовую пальму, и все обезьяны копались там, и сам Злыдень туда влез, чтобы подбадривать свой народ.

Тогда Ни Чублинг сделала знак своему отцу. Он встал, и вот оба они похватали посуду с кипящей водой и вылили на обезьян в яме. Тут обезьянам и пришел конец. Яму с подохшими обезьянами накрыли бамбуковой циновкой и засыпали землей. Так погибли царь обезьян и весь обезьяний народ.

Вот только та пара обезьян, которая подметала двор, уцелела. А от этой пары расплодились обезьяны пуще прежнего. Вот почему обезьяны живут до сих пор.

30. Кольцо

Жили-были муж с женой, звали их отец и мать Джам-пенит. Однажды пошел отец Джампенит на берег и увидел там какого-то человека. Человек тащил на бечевке змею и собирался бросить ее в море. Отец Джампенит пожалел змею и попросил отдать ее.

Дальше по берегу он опять встретил человека с пойманной змеей.

Что вы собираетесь делать с этой змеей? – спросил он.

– Брошу в море.

– Ах, отдайте ее лучше мне.

Так повторялось несколько раз, пока в руках его не оказалась целая связка бечевок, на которых волочились змеи.

С этими змеями он пошел домой. А дорога шла через лес. В густых зарослях его встретил змей с золотым светящимся гребнем. Он спросил:

– Скажи, отец Джампенит, зачем ты связал моих внуков?

– Готов служить вам, государь, я их не связывал. На берегу я повстречал одного за другим нескольких людей, и каждый собирался утопить пойманную им змею. Я пожалел бедняжек и выпросил их себе, а иначе ваши внуки уже утонули бы, государь!

– Ну хорошо, отец Джампенит, будь и дальше милосердным и развяжи бечевки, пусть внуки мои получат свободу. Тогда я тебя награжу.

Джампенит послушался, и змейки расползлись кто куда. Тогда змей спросил:

– Скажи мне, отец, что ты хочешь в награду? Деньги?

– Нет, – ответил Джампенит.

– Может быть, тебе нужны музыкальные инструменты? (Речь идет о часто весьма дорогих инструментах балийского оркестра гамелана. Происхождение гамелана, возможно заимствованного балийцами у яванцев, могло быть связано с деятельностью змея в качестве культурного героя)

– Нет, – опять ответил Джампенит.

– Чего же ты хочешь от меня? Отец Джампенит почтительно сказал:

– Кольцо, которое вы носите на кончике хвоста. Смею ли я попросить об этом даре?

Змей онемел от такой смелости. Просьба была непомерно велика, но отказывать милосердному человеку он не хотел. Дал змей кольцо и сказал:

– Смотри, вот оно. Все, к чему ты прикоснешься этим кольцом, превратится в золото.

Обрадовался человек, взял кольцо и пошел домой.

– Наконец-то! Где ты так долго пропадал? – воскликнула жена, увидев его.

Он ответил:

– Ах, жена, я ходил далеко, сперва по берегу, потом по лесу.

Жена подала ему на скамью рис, и, когда она ушла, отец Джампенит подумал:

– Попробую-ка я кольцо на большом камне перед домом!

Он встал, прижал кольцо к камню, и камень превратился в кусок золота. Джампенит позвал жену, и она закричала от изумления. Потом он велел ей сходить на базар и накупить на все золото платья и еды.

Скупила матушка Джампенит полбазара и, кряхтя под тяжестью покупок, едва дотащилась домой. Муж сейчас же оделся в новую одежду и захотел пройтись, показать себя людям. А чтобы кольцо как-нибудь не затерялось, он снял его и положил на полочку у изголовья своей скамьи, а жену позвал и сказал:

– Слушай, мать, я иду гулять. Не трогай кольца, не бери его с полочки!

Как только он скрылся, жена подошла к полочке, взяла кольцо и надела на палец. Как оно красило ее руку! Только чуть великовато было. Но ничего не случится, если она немного поносит его, подумала она. Подошла она к большой ступе, стоявшей возле амбара, и хотела натолочь немного риса. Взяла она пест – но что это? Он сейчас же превратился в чистое золото. Ничего не поделаешь, пришлось отбивать колосья тяжелым золотым пестом, иначе завтра не будет риса. С трудом стала она подымать и опускать пест, как вдруг выдолбленная колода превратилась в золото. «Где же кольцо? – подумала матушка. – Оно, наверное, соскользнуло с пальца!» Нагнулась матушка Джампенит и насилу нашла кольцо в глубине ступы. Но кольцо было сплющено пес;ом. Ах, ах, муж будет в ярости! Надо быстрее отнести кольцо золотых дел мастеру и попросить поправить. Авось муж не хватится кольца, пока красуется в своей новой одежде!

Побежала она к мастеру и отдала кольцо в починку. Но л у мастера все, к чему прикасалось кольцо, становилось золотом. Когда женщина на следующее утро прибежала за своим кольцом, мастер дал ей другое. Совсем такое же на вид, да не то, а чудесное кольцо припрятал. Женщина подмены не заметила и положила кольцо на полочку у изголовья своего мужа.

Захотел Джампенит, чтобы кольцо еще раз ему послужило, и положил его на камень, но на этот раз ничего не случилось: камень остался камнем. Джампенит недоумевал. Попробовал он приложить кольцо к другому камню, к третьему – ничего не выходило. Тогда он пошел к жене и увидел, что выдолбленная колода и пест сияют на солнце золотым блеском. Значит, побывало кольцо у жены. Надо ее расспросить.

– Скажи, мать, что ты сделала с кольцом? Оно потеряло свою силу.

– Ах, отец, я надела его на часок, а когда толкла рис, оно упало в ступу и помялось. Я его отдала мастеру, и он починил его.

Теперь Джампенит знал, что кольцо припрятано у мастера. Но как добыть его обратно? Отец Джампенит сел на крыльцо и задумался. А мимо пробегала собака и спросила:

– Господин, отчего ты пригорюнился?

– Мое волшебное кольцо присвоил золотых дел мастер.

– Я тебе помогу вернуть его! Потом подошла кошка и спросила:

– Господин, что ты пригорюнился?

Кошка тоже пообещала ему свою помощь. И мышка тоже обещала помочь ему. Втроем они побежали к дому золотых дел мастера – собака, кошка и мышь; по дороге договорились, что кому делать.

Собака остановилась перед домом и залаяла во всю мочь, а кошка и мышь прокрались внутрь. Они увидели ларец и угадали, что в нем может лежать кольцо. Мышь принялась грызть стенку ларца, а кошка громко мяукала, чтобы не было слышно, как трещит дерево на мышиных зубах. Собака тоже не переставала лаять: хозяева только и слышали, что мяуканье да лай.

Скоро дыра была уже такой большой, что мышка могла протиснуться в ларец. Порылась она там, нашла кольцо, стиснула его в зубах и выбралась наружу. Мастер в это время гонялся за бесстыдным псом, все хотел прогнать его со двора. Мыши он не заметил и на кошку, перескочившую через забор, тоже не обратил внимания. Так что все зверям удалось, и они весело побежали домой.

Но тут начался дождь, и когда собака, кошка и мышь подбежали к ручью, .он широко разлился. По дороге к мастеру они и лап не замочили, перебегая через пересохшее русло, а теперь надо было пускаться вплавь.

– Пес, как мы переберемся через ручей? – спросила озабоченная мышь.

– Ты и я – мы переплывем, а кошка перепрыгнет с камня на камень.

– Но кольцо тяжело для меня, я с ним не выплыву. Возьми его себе, пес!

– Нет, мышь, моя пасть чересчур широка. Кольцо понесет кошка.

И вот кошка взяла кольцо и прыгнула на первый камень. А мышка подплыла и спросила:

– Кошка, не потеряла кольцо?

– Нет, я держу его! – ответила кошка, но при этих словах рот ее широко открылся, и кольцо упало в воду.

– Эх, мышь, зачем ты меня спрашивала? Если бы не ты, я не раскрыла бы рта и ничего бы не случилось!

Кошка со своего камня вглядывалась в воду, собака и мышь плавали вокруг, но никак не могли отыскать кольца. Выбились из сил собака и мышь и поплыли к берегу. И тут птица беззаботно опустилась на камень возле кошки. Кошка тотчас схватила ее.

– За что, кошка? – закричала птица. – Что я тебе сделала?

– Послушай, птица, – сказала кошка. – Ты должна мне помочь отыскать кольцо. Вот для чего я тебя поймала. Кольцо лежит в воде. Если ты мне обещаешь принести его, я тебя не съем.

– Хорошо, кошка, – ответила птица, полетела вниз по течению и зоркими своими глазами стала высматривать, нет ли кольца. Но тут она увидела угря и схватила его за голову.

Угорь испугался, рассердился и закричал:

– Скажи, птица, зачем ты схватила меня за голову? Разве я тебя чем обидел?

– Нет, угорь, но кошка велела мне найти кольцо, которое упало в воду. Ты должен знать, где кольцо. Если я не найду кольца, кошка меня съест. Помоги мне, не то я заклюю тебя насмерть.

Угорь обещал, нырнул глубоко, нашел кольцо и передал его птице, а птица – кошке. Теперь собака, кошка и мышь довольные вернулись домой. Отец Джампенит приложил кольцо к камню – и точно, камень превратился в золото.

А собаке, кошке и мыши их господин устроил великий пир. Собака получила столько мяса, сколько могла съесть, кошка – рыбы, а мышь набила себе брюшко свежесваренным рисом.

31. Состязание в загадках

Каждый балиец знает Царскую гору (Царская гора – то же самое, что Великая гора из сказки о трех падчерицах, т. е. Гунунг Агунг (см. примеч. 1 к № 14)). Во многих храмовых дворах, да почти подле каждой хижины есть трон, на который может воссесть дух Царской горы во время своего праздника. Потому что боги любят праздники, они радуются сладкому благоуханию ярких фруктов, сложенных пирамидами им в жертву, радуются дыму курений, опьяняющей музыке и танцам. Каждый бог радуется, когда женщины, танцуя, приносят жертвы на его алтарь или когда сильные мужчины исполняют в его честь танец с копьями.