Текст книги "Офицерский корпус Русской Армии - Опыт самопознания"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)

Ошибки командования реже всего зависят от недостатка интеллигентности, который сказывается далеко не так серьезно, как недостаток самоотречения. Часто внешняя, несерьезная интеллигентность даже вредит делу. Такие интеллигенты являются критиками быстрыми, решительными, но несправедливыми. Они никого не хотят слушать, ничего не изучают, считая, что обладают всеми познаниями в избытке.

Нам нужна интеллигентность истинная, серьезная, но и она принесет пользу делу только в том случае, если ее обладатель этому делу предан. Начальник, лишенный настоящей интеллигентности, способен наделать массу ошибок, ибо не обладает широким умственным кругозором. Он усваивает лишь то, что находится пред глазами и функционирует машинально. Такие начальники чувствуют себя несчастными в деле маневрирования, немилосердно путают и обыкновенно стремятся отделаться от инспектирующего блестящим учением на пятачке да идеальным внешним порядком в казармах. Они же чувствуют пристрастие к расположению служебной переписки. Они понимают необходимость передвижения частей отнюдь не в целях маневренных, а исключительно для парадов и потому преданы искусству набивания ноги. Обучение стрельбе ведут исключительно к достижению высоких процентов. Эти люди упускают из вида, что цель и смысл существования армии – война. Они стараются об этом не думать, полагая, что о войне следует заботиться тогда, когда она объявлена, а покуда надо стараться удовлетворить требованиям мирного времени. Если в армии служба поставлена в таком направлении, то неудивительно, что войска, забыв о своем назначении, превращаются в войска казарменные, гарнизонные, плацпарадные, но отнюдь не в боевые. Интеллигентность и высшая нравственность и нужны войскам в мирное время, чтобы не утрачивалась способность армии реагировать против рутины и поддерживать готовность к борьбе.

Еще реже встречаются характеры, способные неустанно работать над самим собой для выработки полного самообладания. Начальники без этого качества легко поддаются влияниям всякого рода, а командование частью, конечно, чувствительно страдает. Чем выше начальник, тем больше вред, наносимый недостатком характера, недостатком той силы воли, которая заставляет начальника вести по должному пути командования и самого себя, и подчиненные ему войска.

Самым главным качеством офицера остается чувство долга, которое больше и лучше всего заставляет человека как приобретать необходимые ему познания, так и работать над своим характером. Люди, стремящиеся к богатству или к достижению известности, не могут понять подчинения своих личных интересов чувству долга, что нередко равносильно самоотречению. В этом ничего нет удивительного, ибо сознательное отречение от собственных интересов или даже подчинение их высшей идее долга есть подвиг, который далеко не всем по плечу. Совершение этого подвига добровольно берет на себя весь командный состав армии, т.е. весь корпус офицеров.

Командование будет делом простым, законным и тем более прочным, чем более оно искренно. Начальник, которого знают действующим всегда и везде во имя долга, тем самым приобретает авторитет непоколебимый. Показывая себя тем, что представляет собой на самом деле, начальник действует просто, наиболее верно и достойно. Никогда не следует обманывать свою часть. Если в тяжелой боевой обстановке начальник считает нужным скрыть от своих людей возможность критического положения, то это не обман, а прием, который можно сравнить с той осторожностью, с которой обыкновенно сообщают семье о несчастии, постигшем одного из ее членов. Здесь хитрость извинительна, ибо имеет в виду человеческие нервы, которые могут не выдержать внезапности тяжелого известия. В нормальной обстановке даже и такая ложь, конечно, не должна допускаться.

Одним из лучших способов утверждения в умах подчиненных идеи о том, что власть начальника для них нравственно-обязательна является личный пример начальника, основывающего свои отношения к подчиненным на почве строгой законности. Необходимо, чтобы весь командный состав армии проникся сознанием равенства всех и каждого пред долгом службы. Ни в ком не должна зарождаться мысль, что по мере восхождения по ступеням служебной иерархии офицер все более освобождается от нравственных и служебных обязательств, становясь существом особого сорта, который может не стеснять себя узаконениями, предназначенными для мелкоты. Начальник, не желающий с этим считаться, может долго обманывать себя наружными знаками почтения и исполнительности, которые всегда проявляются подчиненными. Тем горше будет для него разочарование в те минуты, когда ему понадобится служба войск не за страх, а за совесть. ...>:

Пусть наши подчиненные будут усердны, решительны, предприимчивы, горды. Эти качества надо развивать, ибо на них зиждется командная сила. Лучше простить проявление дурного настроения или гордости, чем какую-либо незаконность, сделку с совестью, нечистый поступок.

Характер отношений начальника к подчиненным

Начальник должен усугублять нравственные силы подчиненных тем гордым сознанием своего достоинства, которое дается, когда начальник не упускает случая, особенно публично, оказать подчиненным знак своего внимания и уважения. Они имеют на это право, которое им дает носимое ими звание. Огромную ошибку делают те начальники, которые третируют младших, как мальчишек или как величину, не имеющую значения. Откуда у них возьмется любовь к службе, если начальство как бы говорит, что они ни на что не годны и вся их деятельность ничего не стоит?

Служебные отношения должны всегда основываться на той особой воинской вежливости, которая одновременно свидетельствует о достоинствах отдающего приказания и исполняющего их.

Необходимые в мирное время, эти формы обращения, спокойные и соразмеренные с обстановкой, приобретают особую ценность в критические минуты боя. Они показывают, что высший начальник находится в состоянии полного самообладания, они производят впечатление командования уверенного, строгого, вдумчивого. Конечно, всякая грубость относительно младшего в присутствии войск должна быть воспрещена. Что касается оскорблений, то их воспрещает закон. Но ведь кроме прямого оскорбления начальник может, разбирая ошибки подчиненных, допустить такие насмешки, такой извод, что обижаемый не будет знать, куда деваться. Это тем более непозволительно, что подобная манера обращения не дает повода младшему принести формальную жалобу и заставляет его молча слушать, ибо закон воспрещает возражать начальнику, делающему замечание по службе. Надо говорить с подчиненными как с сотрудниками, которые находятся у говорящего в полном подчинении, но вовсе не нуждаются, чтобы им напоминали при всяком удобном и неудобном случае об их обязанностях субординации.

Необходимо внимательно принимать и отдавать честь. Небрежность начальника в этом отношении показывает, что он, злоупотребляя властью, манкирует одновременно и дисциплиной, и вежливостью. В общем, надо интересоваться своими младшими сотрудниками и сделать их существование не только возможным, но и достойным.

Чувство личного достоинства – это сила как для простого солдата, так и для офицера, это элемент энергии, а потому не следует пренебрегать никакими средствами, чтобы увеличить эту силу в сердцах солдат. Очевидно, сколько необходимо осторожное, бережное обращение с этой силой, которую ведь можно и привести к нулю грубостью, ненужной строгостью, запугиванием. К сожалению, существует мнение, что подобное обращение необходимо во имя дисциплины. Стоит ли доказывать, насколько подобное убеждение ложно? Можно лишь пожелать этим господам, чтобы им не довелось разубедиться под давлением горького боевого опыта.

Если закон предписывает начальнику относиться со вниманием к каждому из его подчиненных в отдельности, то тем более это требуется относительно личности собирательной, каковой является воинская часть. Начальник не должен себе позволять появляться перед частью с видом равнодушия или, еще хуже, – небрежности, а также проявлять бесцеремонность. относительно младших. Надо помнить, что люди состоят на службе не у данного начальника, а служат своему Верховному Вождю и Родине. Обладая необходимыми личными качествами и воспитывая подчиненных в вышеуказанном направлении, начальник вправе надеяться, что он будет работать не один, а найдет целый ряд достойных помощников, которые все вместе с ним направят общие усилия к одной цели – к усовершенствованию боевой подготовки данной части.

Такой результат будет, впрочем, достигнут, если начальство не только заботится об усовершенствовании личных качеств каждого из своих подчиненных в отдельности, но и заставляет их конкурировать между собой, предоставляя каждому в общем деле ту часть самостоятельной работы, на которую он имеет право по своему служебному положению. Всякий, достигший офицерского звания, должен носить свои эполеты не как простое украшение, но как внешний знак, представленный ему по закону власти, с которой сопряжен известный круг деятельности. Начальство следит за его службой и учит. когда это нужно, но ему должно быть предоставлено определенное дело. В этом его право, его законная гордость. В сущности, вмешательство начальника в круг обязанностей младшего является злоупотреблением власти и крайне вредно. ...>:

Воинская часть – не бесформенная масса. Задача начальника не в том, чтобы свою часть двигать или останавливать при помощи своих единоличных сил. Наиболее усердные и преданные делу начальники сознают свое бессилие выполнить подобную задачу. Часть функционирует при помощи своей организации, и дело начальника обеспечить правильный ход этого организма. Если начальник не выполняет этой задачи, бросается из стороны в сторону, он сам нарушает правильность организации. Надо помнить, что в бою большой начальник почти никогда не попадает на тот именно пункт, откуда грозит опасность, ибо зачастую она возникает неожиданно. Неприятель появился перед заставой – распорядиться придется начальнику заставы, а не высшему начальству. В бою, под огнем, части наступают, увлекаемые примером младших офицеров и начальствующих нижних чинов. Так нельзя же высшему начальнику развлекаться мелочами, необходимо позаботиться, чтобы весь организм в своей совокупности умел действовать. Поэтому, если замечается учащение случаев нарушения дисциплины, нельзя ограничиться последовательным наложением взысканий за проступки, которые отошли в область прошедшего, а надо внимательно исследовать причины подобного явления, чтобы определить, не нуждается ли организация части в особом лечении.

Итак, войска должны состоять из единиц не механических, а органических. Если они способны лишь принимать и исполнять волю начальника, как ружье, стреляющее только при надавливании пальца на курок, они лишь массы инертные, им надо еще проникнуться самодеятельностью и жизнью.

Воевать с частью, выдрессированной на постоянном ожидании приказаний, – это почти то же, что на охоте заменить живых собак механическими куклами. Чтобы часть жила своей внутренней жизнью, начальник должен всячески развивать в среде своих подчиненных дух инициативы. Пусть в данную минуту результат работы, начатой по собственной инициативе подчиненного, окажется не совсем удовлетворительным. С этим надо помириться, ибо результат каждого дела можно исправить. Гораздо опаснее в нашем деле нерешительность, боязливая растерянность, неспособность принять на себя ответственность за свои распоряжения. А эти ужасные свойства непременно совьют себе прочное гнездо в армии, если начальство желает лично выполнять всю ту работу, которая выпадает на долю совокупной деятельности его сотрудников-подчиненных. В прежнее время полагали, что в армии инициатива составляет прерогативу главнокомандующего. Полагали, что он один вправе начинать или останавливать всяческую деятельность войск.

Проявление со стороны младшего инициативы почиталось недостатком субординации– Гаве говорит, что ошибочность этого взгляда была одной из трех или четырех существенных причин поражения французской армии в 1870-1871 гг.

Невольно напрашивается вопрос: ну а как было у нас в Маньчжурии? Обстоятельный ответ вывел бы меня далеко из пределов намеченной программы сообщения, а потому отвечу вкратце: проявление самодеятельности было случаем крайне редким и не поощрялось.

Да, надо признать, что инициатива – один из элементов победы и препятствовать ее проявлению, подавлять ее в мирное время – преступно.

Но для развития этого существенного боевого качества надо зорко следить, чтобы офицеры действительно имели практику в командовании частями, чтобы не удалялись от этой важной работы под различными благовидными предлогами. Офицер, не практикующийся в командовании, перестает о нем размышлять, в строевом смысле деморализуется. Надо помнить, что наша профессия ревнива, она не желает ни с кем делиться. Кто от нее уходит, тот становится к ней неспособен. ...>:

Все предыдущее исследование принципов командования позволяет сделать нижеследующую сводку: командование есть обязанность, оно безлично, нравственно и законно. Оно основывается на чувстве долга и преданности делу. Оно должно быть органическим, а не тираническим; начальник работает не один, а с помощью совокупных усилий своих младших сотрудников, деятельность коих направляет к достижению единой цели. Командование и подчинение суть два атрибута одинакового достоинства, две крайности высшая и низшая – одной, общей тем и другим, обязанности службы родине. Самоотречение есть высшее из качеств, необходимых как начальнику, так и подчиненному.

Теперь перейдем к рассмотрению применимости этих принципов в жизни всей армии в ее совокупности, а прежде всего постараемся определить, что такое армия и какова ее роль, ее назначение в жизни государства.

В период борьбы нравственным законом армии является коллективная воинская честь. Чувство чести – один из элементов силы армии; армия сильна чувством уважения, которое она сама себе внушает, сознанием готовности сделать все, что от нее требуется, уверенностью, что она оправдывает надежды, возлагаемые на нее Царем и Отечеством. Эта высшая уверенность основывается на чувстве безусловной преданности Верховному Вождю и Родине, на храбрости и на чувстве самоуважения, которое проявляется в законности, порядочности, скромности, снисхождении к побежденному врагу. Из этих элементов и создается воинская честь.

Армия функционирует при помощи взаимодействия всех своих элементов, как отдельных лиц, так и коллективных единиц, т.е. отдельных частей. Вся деятельность армии основывается на чувстве долга, составляющего одно из прекраснейших свойств человеческой души. Но для того чтобы масса, одушевленная этим чувством, могла правильно жить и действовать, она должна быть организована. ...>:

Жизнь и деятельность государства осуществляется при помощи целого ряда органов. Орган, представляющий его силу и предназначенный для борьбы, называется армией. Государство не может обойтись без войны, а потому для армии во всей ее совокупности и для каждого лица, входящего в ее состав, война является безусловным долгом пред Отечеством. Армия ответственна только за ведение борьбы с врагом и не входит в рассмотрение причин и последствий войны. Единственный нравственный закон, которым армия руководится во время борьбы с врагом, – это ее воинская честь.

Начальники должны уметь и подчиняться, и командовать. То и другое необходимо на всех степенях иерархии, составляет наше право и нашу обязанность и является существенным условием функционирования воинского организма. Отступать от обязанностей командования в силу каких-либо личных соображений и выискивать предлоги для уклонения от обязанности повиновения – одинаково бесчестно. Изложенное понятие о субординации, если и находится в некотором противоречии с определением уставным, то противоречие это чисто внешнее, по форме, а не по существу. Если устав понимает субординацию только с одной стороны, т.е. как безусловное повиновение, то устав же требует от начальника "избегать всякой неуместной строгости, неоправдываемой требованиями службы". Значит, устав обязывает вести дело командования, сообразуясь с требованиями службы, подчиняет его этим требованиям, а в этом-то и заключается суть дела.

Вдумавшись в это требование устава, мы никогда не позволим себе третировать наших подчиненных, как каких-то низших существ, а будем помнить, что если волею судьбы в настоящую минуту они стоят ниже нас на иерархической лестнице, то это еще не значит, что они там останутся на всю жизнь. Напротив, лучше считать, что они вполне достойны не только догнать, но и перегнать нас, если мы сами не проявим способности дальнейшего движения.

Армия хранит источники своей силы в себе

Армия не будет живым организмом, если ее деятельность явится результатом исключительно предписаний, исходящих от высшего, центрального ее управления. В этом случае она будет функционировать, как машина, т.е. бессознательно, слепо, хотя и регулярно. С таким положением можно мириться в мирное время, но не далеко уйдем во время войны, когда от нас потребуется воодушевление собственной высшей энергией, проникшей не только в командный состав, но и во всю массу. Элементы этой энергии: инициатива, активность, умственная и нравственная, чувство чести личной и корпоративной, чувство гордости личной и гордости своим званием воина, а главное, сознанием общего долга. Вот силы, которые должны быть развиты и сохранены в армии. [...]

Самые совершенные приказы и инструкции высшей командной власти останутся гласом вопиющего в пустыне, если масса не проникнута живой внутренней силой. Представим себе, к чему приведет высшее командование в разгар боя, когда масса разбросана в беспорядке и чувствительно разрежается неприятельскими пулями. Едва ли можно рассчитывать на правильную иерархическую передачу приказания, когда то и дело начальники всех степеней выбывают из строя. Кто возьмет на себя лично высшее командование в такие минуты, кто в состоянии парировать все случайности своевременно отданными приказаниями? Да, когда части, увлеченные боем, перемещаются, управление из рук высшего начальства ускользает. Тут-то проявляет себя та внутренняя живая сила, которую каждый несет в своей груди, особенно унтер-офицеры, а главное, офицеры. В эти критические минуты офицеры являются теми, кто знает, в чем состоит его долг, и должен своим личным примером это показать. Вообще, при всякой боевой обстановке нужно, чтобы каждая часть до мельчайших подразделений реагировала на действия противника и противодействовала им немедленно, не ожидая приказания свыше, а по собственной инициативе, вполне сознательно. Достигнуть этого нелегко, это дается соответствующим воспитанием мирного времени. Когда армия проникнута сознанием долга настолько, что о нем не нужно напоминать, можно считать, что она обладает воинским духом. Благодаря воинскому духу здоровая армия сознает себя жизненной и способной к работе. Как бы ни было могущественно и авторитетно высшее командование, его недостаточно, если этим духом не проникнут каждый солдат. Нужно, чтобы часть, лишившаяся своих начальников, была способна к продолжению боя, чтобы воля каждого отдельного бойца была в согласии с остальными и чтобы эта как бы объединенная воля направлялась тем внутренним духом, который ее живит.

Наличность воинского духа, конечно, не может заменить командования, которое является как бы организованной волей армии. Воинский дух можно уподобить тем таинственным, инстинктивным силам, которые обеспечивают деятельность наших собственных органов, хотя мы о них и не думаем. Часть, воодушевленная воинским духом, все же не может обойтись без начальника. Всегда останется необходимость в направлениях стратегическом, тактическом и моральном.

Конечно, небольшая часть, скажем, рота или батальон в простейших случаях боевой обстановки обойдутся одним одухотворяющим их воинским духом, например, дружно отобьют атаку или энергично бросятся на подвернувшийся небольшой отряд противника, но в высших соединениях командование является неизбежным, ввиду необходимости управления всей совокупностью элементов, входящих в состав армии. К сожалению, всегда и везде находятся начальники, не только не способствующие развитию воинского духа, но прямо-таки его подавляющие. Обыкновенно это люди неразвитые, авантюристы, лишенные нравственных достоинств, достигшие высоких чинов или благодаря недостаткам системы выдвижения достойных начальников, или составившие себе репутацию в нетрудных войнах и экспедициях. Как выскочки, эти господа, естественно, стараются давить и угнетать всех, обладающих истинными воинскими достоинствами, но имеющими незадачу служить под таким начальством.

Упадку воинского духа могут способствовать и собственные воинские узаконения и распоряжения. Случается, что командный состав превращается в административный. Генералы перестают командовать вверенными им частями, занимаются перепиской, отчетностью, делаются главными начальниками своих штабов и управлений. Бывало у нас, что части только числились на бумаге, а в действительности по два месяца занимались вольными работами. Задавленное бумажной работой начальство, можно сказать, из-за деревьев не видит леса, т.е. упускает из своих рук дело командования, отклоняется от своего прямого назначения.

Тут конец развитию энергии, духа инициативы, преданности долгу, мужества. Нравственные качества не идут в счет и даже стесняются, ибо, как силы духовные, не поддаются воздействию администрации.

Проникая во все слои и подразделения армии, воинский дух специализируется по родам оружия, а также проявляется в чувстве принадлежности к одной части. Как то, так и другое приводят к большей сплоченности родов оружия и отдельных частей войск. В этом есть хорошие и дурные стороны. Хорошие, потому что вырабатываются известные традиции, которыми как род оружия, так и отдельные части справедливо гордятся, но есть и дурные, а именно: обособленность родов оружия и отдельных частей, недостаток общей связи. Забывается, что армия составляет единое целое и все элементы, ее составляющие, должны стремиться к совокупной, дружной работе, взаимно помогать друг другу в стремлении к достижению победы, в коей высший смысл существования армии. Борьба с этой дурной стороной дела, поскольку она проявляется в жизни армии, должна всецело лежать на обязанности высшего командного состава армии.

Чувство товарищества – это одна из форм того же воинского духа. Мы должны любить и уважать друг друга, потому что совместно служим одному делу, откуда и рождается солидарность и преданность друг другу. Товарищество проникает всю массу армии и может существовать между чинами, стоящими на далеко не равных ступенях служебной иерархии, если, "lorsqu ils ont Ie coeur bien place"{51}, как говорит Гаве.

Но товарищество может быть вредно, если во имя его допускаются разные служебные послабления. Функционирование всей армии обеспечивается выполнением своих обязанностей целой массой отдельных лиц. Каждая из этих обязанностей, взятая отдельно, кажется не особенно важной по непосредственно достигаемому результату, но недобропорядочное уклонение от своего дела, хотя бы и небольшого, может внести в организм семена разрушения. Поэтому и относиться к службе товарищей надо, руководствуясь исключительно чувством долга.

Чувство сплоченности также проистекает из воинского духа. Люди сознают, что группировка их отдельных сил превращает их в новую, серьезную силу. Они понимают значение совокупных усилий, убеждаются, что эта совокупность действительна, проявляется рельефно, и доверяют ей. Не может быть сплоченности в части, собранной наскоро, отовсюду: люди не знакомы между собой и не доверяют друг другу. Такие импровизированные войска есть сброд, которым офицеры управляют с громадным трудом и который только и помышляет разбрестись, ибо каждый рассчитывает лишь сам на себя. Сплоченность есть дело воспитания войск и возникает под действием целого ряда внутренних сил. Тут и уважение к своей форме, к знамени и Начальнику, тут и самоотречение, начиная с борьбы с собственным, личным самолюбием, а далее – пренебрежение к утомлению, голоду, холоду, к ранам и самой смерти.

Но над всей совокупностью нравственных сил, составляющих жизненную сущность армии, господствуют две главные воинские добродетели – дисциплина и воинская честь, которые выше всего, ибо составляют основу нравственного существа армии. Профессиональная воинская честь основывается на чувстве чести вообще, свойственной не только воину, но и всякому человеку. Воинская честь, личная или корпоративная, есть высшее проявление нравственных качеств отдельного бойца или целого полка. Непоколебимая верность Царю и Отечеству, своему знамени, храбрость и дисциплина – вот главнейшие основы специальной воинской чести.

Назначение корпуса офицеров – быть очагом жизнеспособности армии

Как выше было сказано, офицер – это тот, для кого командование является профессией. Командовать – значит управлять, т.е. определять и обеспечивать успешность функционирования военного организма. Для командования офицеры привлекают всех к совокупной работе именем общего долга. Обладая авторитетом непоколебимым, офицер имеет в своих руках, в известной мере и в известных обстоятельствах, как бы полномочия Верховной власти.

Во всякое время относительно граждан, сделавшихся солдатами его части, офицер имеет право исключительное, право на абсолютное повиновение, право наложения наказания. В известных же случаях, в военное время, закон признает за ним право жизни и смерти.

Закон делает офицера особой священной. Поднять руку на офицера – не проступок, а тяжкое преступление.

Характерная черта звания офицера – это принятые им на себя обязанности, которыми он проникается, которым себя посвящает. Конечно, всякая и государственная, и частная служба сопряжена с принятием на себя служащим обязанностей, но громадная разница заключается в том, что лишь офицер обязывается нести службу не только в мирное время, но и в бою, невзирая на раны и самую смерть. Можно избирать какую угодно профессию, по части торговой, промышленной и проч., но профессию офицера нельзя избрать, ей надо себя посвятить. Прежний взгляд на офицера как на специалиста по части владения оружием ныне не применим, ибо в наши дни недостаточно уметь драться, чтобы командовать в рядах вооруженного народа. Военачальник является и начальником той части народа, которая вверена его командованию, а потому должен быть руководителем, своих людей во всех отношениях, являя им собой личный пример.

Офицер – не только начальник той или другой части, он принадлежит профессионально всей армии и в смысле военного дела находится при исполнении служебных обязанностей всегда и везде. Каждый офицер ответствен за выполнение тех жизненных принципов, которые составляют силу армии; везде, где он находится: в своем ли полку или в другом, в общественном месте, на улице, – он обязан вмешаться и привести в порядок нарушителя. Офицер – законный страж дисциплины и чести армии. Так смотрит на офицера и лучшая, здоровая часть народа, а потому естественно, что народ следит за нашими словами и поступками. Народ вправе желать, чтобы офицеры, в полное подчинение коим поступают его дети, были безупречными. Народ, охотно идущий на службу государству, вправе ожидать, что мы отнесемся к нему с полным вниманием и ревностью. Ясно, насколько мы должны следить сами за собой, за нашими словами и поступками, даже за нашей частной жизнью. Вокруг нас должны проявляться только чувства доверия и уважения.

Прошло то время, когда народ не интересовался армией, которая для него была пугалом, куда он мог ссылать все свои порочные элементы, а сдача человека в солдаты была мерой наказания. Теперь народ желает видеть в военачальнике сумму тех нравственных качеств, которые составляют основу достоинства человека. ...>:

Офицер не только не должен присоединяться лично к какой-либо политической партии, но как начальник своих солдат не должен даже высказывать своих симпатий и антипатий тем или иным легальным партиям, общественным группам и религиям; тогда его люди все одинаково почувствуют к нему полное доверие. В силу тех же соображений офицер не должен подчеркивать свою принадлежность к тому или иному сословию; особенно надо быть осторожным в выказывании своего аристократического происхождения. Это нарушает дух товарищества, ибо ряды офицеров доступны всем сословиям. Надлежит помнить, что мы все одинаково добровольно приняли присягу на верность службы Царю и Отечеству и, получив известную подготовку, достигли офицерского звания исключительно одним способом – Монаршей милостью.

Офицер должен быть осторожен и в своей частной жизни, в смысле выбора знакомств. Самое лучшее – искать сближения с людьми, одинаково с нами воспитанными, скромными, честными тружениками. Надо избегать посещения сомнительных выскочек-богачей, так называемых растакуеров, которые добыли себе общественное положение и роскошь весьма сомнительными махинациями. Мало хорошего для офицера пристегиваться к свите богача только потому, что он держит открытый стол и задает блестящие балы и приемы. Делая это, офицер невольно попадает в число прихлебателей того, кто платит за все удовольствия.

Сила и достоинство армии – дело современного корпуса офицеров; этот корпус представляет нравственную среду, в которой зарождаются и развиваются принципы воинской силы: чувство солидарности, сознание долга, необходимость жертвовать своей личностью, самоотречение во имя долга службы. Корпус офицеров – это очаг жизни армии. Если этот очаг деятелен, преисполнен духом инициативы, энергии, все элементы силы развертываются вокруг него под его влиянием. Если же общество офицеров угнетено, если ему мешают думать и работать, если в мирное время воспрещают всякое проявление энергии, находчивости, – словом, если им оставляют только внешнюю форму корпуса живого и деятельного, чтобы превратить в группу лиц, живущих и действующих механически, армия теряет одновременно свою ценность интеллектуальную и своего двигателя нравственного. Офицер делается лицом без всякой привязанности к службе и к своей части, блуждает по всей армии из полка в полк, повышается в чинах и помаленьку привязывается к своим личным интересам и соображениям, которыми и наполняет свое существование.

Кроме того, если считать корпорацию офицеров ответственной за развитие силы армии, силы, основанной на нравственной энергии, надо признать незыблемым право корпорации контролировать своих членов и удалять недостойных.