Текст книги "Литконкурс Тенета-98"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 75 страниц)

Что одеть? – Одеть нечего.

Цветы купить? – Денег нет.

Платок носовой не забудь. – Нет платка.

Побриться? – Побриться. Тупым лезвием.

Прибежал в институт, весь в мыле. Словил Катьку у дверей кафедры и сунул ей какой-то фрукт.

– Дима, а я не могу так рано уйти. Еще только полдвенадцатого, а у меня рабочий день до четырех.

"Спокойно, – сказал я себе, – иначе сдохнешь". "Сгорю ли я в горниле страсти иль закалят меня напасти?"

Через несколько минут Катя продефилировала мимо своей стервозной начальницы с видом большевиков, покидающих меньшевистскую конференцию. В такси я собрался с духом и осторожно намекнул, что, "быть может, вечер тоже проведем вместе", мол, "все-таки суббота, день нерабочий". Но Катя недвусмысленным жестом полностью разрушила мою надежду – «нет».

Подъехали к «Современнику». Хан с женой опоздал, как всегда, а спектакль ничего. Мне понравился. Какая-нибудь провинциальная газетка написала бы, что он обличает ханжество и алкоголизм. В общем, спектакль про провинцию. Он так и называется: "Провинциальные анекдоты". Да, ладно, черт с ним со спектаклем. Хотите – посмотрите сами. В театре встретили двух близняшек Раю Куропову и Лилю Зак. Я их люблю обеих. Но они какие-то невезучие. Хуже, чем я. Если мужику не везет – это полбеды. Но если бабе – это конец. Личной жизни. (Через два дня одна из них позвонила мне и сказала, что я, как всегда, выбрал себе самую красивую. Я покусывал телефонную трубку и не спорил!..

продолжение не следует

Май-июль 1985 г. Москва.? Московский технологический институт? Хусепе де Рибера. "Святая Инесса".? Задушил.? В позе стула стоишь у стенки, через пять минут начинаешь трястись.? Ползая по плацу, образуя схему Московского метрополитена.? Бромистый калий? Глисты (см. Медицинскую энциклопедию 1973 г.)? Общевойсковой батальон химической защиты

Антон Баргель
Диалоги с тенью

Тихо, сейчас раздастся шорох, и в комнату войдет вчерашнее ожидание.

Моя смерть может быть выражена в двух цветах – красном и мертвом… – ДИАЛОГИ С ТЕНЬЮ-

"Назвать тирана тираном всегда было опасно.

Но сегодня не менее опасно назвать раба рабом."

Акутагава Рюноскэ

+++Пробуждение.+++

Утром, когда мелкий дождик назойливо барабанил по подоконнику и просился войти, он встал, потянулся и огляделся – он посмотрел на стены, на пол и, в последнюю очередь, на потолок. Утро было пасмурное, и тень его на полу была, мягко говоря, бледноватой, а если честно – едва заметной. Он покачал головой, задернул шторы и зажег настольную лампу, направленную параллельно полу. Повернувшись спиной к ее свету, он взглянул на свою тень на противоположной стенке, достаточно четкую, для восприятия, и слегка склонив голову, произнес:

– Здравствуй, Хозяин.

– Здравствуй, Раб, – прозвучал ответ…

Сегодня Бес моего приятия открыл глаза, и сказал мне LЗДРАВСТВУЙ!!!?…

Когда-то, много лет тому назад, он проснулся утром… должен заметить, был ясный солнечный день… проснулся, встал в солнечный луч, и, обернувшись, не увидел своей тени. Это был самый страшный сон в его жизни, и в тот день он получил свое имя – Раб.

Каждое утро его начинается словами:

– Здравствуй, Хозяин.

– Здравствуй, Раб…

Когда Рабу хочется пить – он пьет, когда хочется есть – он ест, когда хочется спать – спит. Хозяину же никогда ничего не нужно, он не имеет желаний, и именно поэтому он Хозяин, хотя по сути – всего лишь тень Раба.

Но разве в жизни общества что-то иначе?

+++Урок 1.+++

Самым пугающим моментом, является необратимость наших поступков – мудрецы на востоке говорят, что сказанное слово уже живет отдельно от тебя. Но они забывают, что самое страшное – твои мысли – они тоже независимы, но при этом они живут в тебе, и неспешно пережевывают твою чувствительность.

– Скажи, Хозяин, неужели вся та мразь, которая периодически рождается в нашем сознании, остается с нами навсегда?

– Но ведь и все то прекрасное тоже.

– Тогда, значит, все в порядке – прекрасное излечит боль, причиненную грязью!

– Или наоборот.

+++Урок 2.+++

Если в глубине тебя живет чувство, которое не может быть передано посредством достижений коммуникативного искусства, то ты обречен стать жертвой собственной некоммуникабельности.

О Шутовстве.

Наивысшее искусство бытия, заключается в бытии Шута, ибо все его поступки отрешены от него в своей смехотворности. И так же мудрость его – живет свое жизнью, и только так проникает в сердца. Никто не видит черноты и боли, таящейся в душе веселящегося Шута, и потому истина в его устах звучит Истиной, без примеси личностного отношения.

– Ты рекомендуешь мне стать Шутом? – спрашивает Раб.

– Нет, ты все равно не сумеешь спрятать радость одержанных побед, а это куда труднее чем укрывать боль поражения.

Мое отношение к существованию является крайне метафоричным: утреннее пробуждение – есть ничто иное, как регулярное умирание, и смена времени суток, заставляет принять окружающую действительность как звук коротких гудков в телефонной трубке бесполезность ожидания.

– Вся твоя беда – отсутствие простоты – чем проще твои слова, тем мудрее речи.

+++Урок 3.+++

Если в твоем доме горит свет, это еще не означает, что ты дома. То же самое можно сказать об обратном – внутренняя пустота не подразумевает отсутствия тебя в ней, и только легкий ветерок, тревожащий занавеси самого сокровенного Я, пробуждает в тебе чувство собственной ограниченности. В безграничном пространстве твоего внутреннего мира.

О Свободе

Свобода – самое эфемерное из наших состояний. Почему-то мы ощущаем ее именно в тот миг, когда вот-вот должны потерять, а когда она приходит к нам во всей своей полноте, мы прячемся в темную комнатку нашего страха, и напряженно ждем за неплотно прикрытой дверью, когда же…

– Расслабься, Раб. Я не собираюсь дать тебе свободу; не нужно пугаться шороха мыслей в твоей голове.

– Но, Хозяин!..

– Оставь. Не смеши меня своими заверениями в независимости, ибо я-то знаю какова цена ее. Я – являющийся лишь придатком тебя, возникающий лишь по капризу обстоятельств, в тысячу раз свободней тебя, имеющего возможность поступать всюду по собственному желанию. Наша привязанность – вот главный бич нашего рабства. Не я привязан к тебе, ибо для ощущения полноты существования ты мне и на … не нужен, но Я для Тебя являюсь непременным атрибутом бытия.

– Но мы не можем рассматривать несвободу только таким образом, Ведь есть еще сотни факторов, влияющих на гамму наших ощущений!

– Ты имеешь в виду те жалкие страхи и мыслишки, скребущиеся под ковром твоей закомплексованности? Не смеши меня, – Хозяин почесал голову, и Раб вслед за ним поднял руку. – Хотя, в сущности, ты прав. В своей Несвободе, Страхе и Беспомощности ты цепляешься за любое оправдание своей вторичности, будь то чувство долга или физическое недомогание. Самый страшный враг живет в твоей голове – он посадил за решетку запретов твою сущность и теперь для тебя есть лишь один путь спасения…

– ???

– Сойти с ума!!!

Прогулка

Солнце светит в спину – Следуй за мной, Раб.

Солнце светит в глаза – Иди впереди меня, Раб.

Солнце светит сбоку – Давай пройдемся, побеседуем…

И еще раз о свободе

– Скажи, Хозяин, есть ли свобода в любви?

– Конечно есть, только в любви неразделенной, когда ты свободен в воображении своего одиночества.

О ней (свободе) родимой

Самым страшным разрушителем свободы является Благодарность. Как самое чистое чувство, оно заставляет нас отказаться от всего, что противоречит ее требованиям, и самое страшное заключается в том, что мы с радостью принимаем на себя муки самоуничижения во славу Добродетели. Это ли не высший обман? И это ли не высшее благородство? Или всего лишь глупая Гордыня???

Если ты пытаешься сознательно расслабится, в голову к тебе приходят странные мысли:

Ты – награда за нежность, ты – награда за ласку, ты – дар участия Боль. Сегодня я создаю храм в своей беспомощности. Здравствуй, чувственность рук, лишенных кожи. Теперь ты можешь предложить Ее вниманию непередаваемую полноту ощущений лишь с тем, чтобы раскрыться в неполноценности, неспособности изменить движение собственных конечностей по карте Ее тела. Твоя беспомощность Боль твоего легкомыслия, и пусть окунется она в кровавую пену твоих прикосновений, ничтожность события сотрет из памяти эти жесты, и возвращение осязания станет наградой теплому миру твоих ассоциаций. Цена твоя – Забвение.

АПОФЕОЗ – мнимое, но очень красивое завершение драмы, разыгрываемой на подмостках беспокойных душ. Мнимость его заключается чистоте самообмана, которым мы утешаем изголодавшуюся по наивной простоте душонку, что прячется в мучимом комплексом неполноценности мозге. Мнимость заключается в изнеженном жесте стремления к законченности форм Вселенной, которая по определению БЕСконечна, и Бес, живущий в ее конечности, требует, чтобы нить рвалась постепенно, отделяя волокна одно от другого, в строгой очередности случая.

И не было еще случая, чтобы он ушел домой непрочтенным, и не было еще прочтения, не загнувшего углы на страницах его Сокровенного, и не было еще надлома больнее, чем незнание его содержания. И он пылился на полке долгие годы, в надежде перевернуть мир. И он упал. И мир перевернулся.

+++Урок 4.+++

– Ты любишь говорить о людях, ты любишь говорить о женщинах, твои слова исполнены мудрости, но в мыслях твоих отсутствует понимание. Ты спросишь меня – как это? Я объясню тебе. Но, прежде чем задавать вопросы, послушай меня, может быть ответ на них ты услышишь в моей глупости.

Каждый человек имеет в себе три составляющих. Рассмотрим их на примере женщины: первая составляющая – ее женское начало, Инь, природа самки; второе – личность, ее Я, представленное Lдушой? характером; и третье – начало Созидателя – никак не связанное с личностными качествами.

О третьей составляющей нужно сказать особо – оно присутствует практически в каждом из нас, но раскрывается, к сожалению, не во всех. Созидательным началом может выступать любой талант – от умения красиво говорить, поддержать беседу, до таланта Создателя Бога.

Никто не в состоянии сразу же охватить всю полноту другого человека, и потому наше отношение к женщине тоже определяется тем, какая из ее составляющих наиболее ценима нами:

если мы ценим первую составляющую – это чувство называется Похоть,

если мы ценим вторую составляющую – это чувство зовется Дружбой,

если мы ценим третью составляющую – это Преклонение или Безразличие (что в сущности одно и то же).

Если мы будем рассматривать сочетания, вытекающие из наших выводов, то мы скажем, что:

ценимое нами сочетание первой и третьей составляющих приводит к обожествлению внешнего облика – здесь таится Наше Разочарование,

когда ценим мы сочетание второй и третьей составляющей – мы обожествляем разум – здесь таится Ее Разочарование,

когда мы находим прекрасное в первых двух составляющих рождается ЛЮБОВЬ,

и лишь это сочетание, может привести к полноте восприятия, когда рождается – ЕДИНСТВО (или ОДИНОЧЕСТВО – ха!).

Не перебивай меня.

ЕДИНСТВО – не сродни единению, в единстве мы часть друг друга уже тысячи лет, и лишь тень сегодняшнего дня определяет наш статус.

ЕДИНЕНИЕ – мгновенно по своей сути, он приносит плоды экстаза, но не в состоянии очертить круг бытия, разбив монолитную стену времени.

ОДИНОЧЕСТВО – чудесная, наполняющая творческим экстазом, сила, таящая в себе, однако, опасность ущербности. Да, именно Ущербность одиночества наполняет нас силой творения и подвигает на создание неких созвучий, обнажающих тело Участия и тонкими лоскутками снимающих неподатливую кожу с переполненных созидательной энергией рук. Сквозь Ущербность приходит к нам чистота Боли, и это приводит к празднику пробуждения в, действительно исполненном красоты, чувстве собственной востребованности.

Имеешь ли ты вопросы, Раб?

– Нет, Хозяин.

+++Монолог 1.+++

– Знаешь, Хозяин, вместе с растерянностью ко мне пришел страх темноты. Он мешает спать по ночам, и заставляет видеть сквозь стены и потолок то звездное небо, то облака, то луну, то старого бога, пишущего никому ненужный манускрипт. Я смотрю на него в лунном свете и понимаю, что он не имеет тени, и ничего не отражается в старом запыленном зеркале за его спиной. Он поднимает на меня усталые глаза, и я вижу в них столько Доброты, сколько не может вместить в себя ни одно слово, будь оно сказано вслух или доверено Бумаге. Д О Б Р О Т А. Ее звук – гул катящейся лавины застилает сознание несдержанным оргазмом взрывающегося понимания Сегодня Я Говорил С Богом. Нет ничего, что могло бы надломить нерв моих чувств, и я начинаю понимать ту безысходность существования в теле, которое является носителем отягощающего меня Рабства. Я читал в Его глазах строки манускрипта, который будет рожден лишь десять или двадцать тысяч лет назад. Я вижу в них невысказанную радость – подними флаг, выпавший из рук вчерашнего ангела, нарисуй на нем свой символ смерти, и тогда бездна познания примет тебя в объятия и ты сойдешь с ума, и ступив на тонкую проволоку вечности балансируй древком ничтожности твоих желаний. Так лишь открываются Врата. И так лишь можно познать тишину, темноту и страсть. Я должен умереть, чтобы стать беспечным странником на проволоке над Бездной, и мой страх жизни превратит тонкую нить в канат, и тот, не выдержав меня, лопнет подобно гитарной струне! Вот почему я боюсь темноты и ненавижу тебя, Хозяин – мне жаль струну, ведь без нее не будет звучать инструмент Единения.

– Ты становишься глуп, Раб. Прими мои комплименты.

Нами движет невысказанное стремление быть кем-то другим, но в своей полноте, мы не замечаем, что окружающий нас мир впитал наш образ и любое отчаяние – лишь отражение бесполезности глупых капризов.

– Ты – отголосок моей ничтожности, в сравнении с тобой я червь, я ничто, но я стремлюсь встать на одну ступень, рядом с тобой, и в самоотречении обрести уверенность в завтрашнем дне и уважение себя. Я не ценю то, что в руках, и безумная жажда творчества подставляет мне плечо в моем нисхождении в пучину неудовлетворения собственной беспомощностью. Сегодня я говорю LЯ – Червь? но мой кокон соткан из чудесного шелка, мой разум находится всего лишь в нескольких шагах от меня, и плоды самоуничижения прекрасными цветами застилают поле моего зрения. Я – Слеп, но моя Доброта прокладывает мне Дорогу сквозь гранит посредственности.

Убереги меня от обретения самого себя, Хозяин!

+++У-Рок Души.+++

Сегодня я хочу поведать о тайне исповеди. Ведь что по сути своей есть исповедь? Я вам отвечу, ведь не даром же я являюсь Хозяином положения. Мое преимущество в том, что я имею неограниченные возможности для анализа, не отягощенные глупостью общеобязательного образования.

Сегодня я буду говорить о тайне исповеди. В церквях достаточно света, для моего присутствия, и у меня достаточно возможности наблюдать, расположившись на страницах пожелтевшего календаря.

Что есть исповедь? По сути своей лишь процесс общения, в ходе которого, один человек доверяет самое сокровенное своей души другому, в слепой уверенности в непорочности сего деяния. Я говорю вам обратное.

Самая большая глупость – думать, что таким образом вы делаете богоугодное дело. Пояснения требуются? Богу наплевать на произнесенные вами слова раскаяния, а раскаянье вашей души он видит Сам, и не нужен для этого никакой свя-щенник. О вреде отпущения грехов можно не упоминать – об этом достаточно рассказано анекдотов.

Это может показаться кощунством, но исповедь необходима, но не в церкви, а перед Человеком, человеком таким же как и вы сами, который одолеваем теми же страстями и пороками, который сможет лишь налить вам стопку за спокойствие, но это в десять раз больше, чем килограмм выкуренного ладана. Это несет в себе две пользы:

1. вы побеждаете в себе страх быть осмеянными

2. вы предоставляете вашему опоненту возможность проявить благородство…

Все это дешевые прописные истины – идите в церковь лишь тогда, когда вам некуда больше пойти, ибо бога вы там не найдете, а если идете за Богом, то вступайте одни в тень храма Его, и снизойдет он на Вас в мудрости своей и в безграничном спокойствии своем с полотен, дощечек и стен, и растворит вас в своем понимании, и вы, наполнившись одиночеством его, уйдете восвояси, неся в груди осиновый кол созидания.

Никчемность написанного приводит в ужас, однако наполняющая сила позволяет верить все больше и больше… А я буду говорить о душе.

Все в нас триедино но человек – Раб, он ограничен не только своими желаниями, но и своим видением. Слышите меня, первый признак Рабского отношения к жизни – видеть только две стороны у любой монеты – даже ребенок знает, что монета имеет еще и ребро, но почему-то оно не считается отдельной ее частью.

Противоречия начинаются при попытке систематизировать двоичным образом нашу чувственность – величайшей глупостью будет не оставлять места для третьего, ибо черное с белым всегда оставляют место для неизведанности, и неизведанность вторгается проливным дождем в реальность нашего рассудка смывая привычные стереотипы одним лишь движением шаловливых капель.

Так приходит ночь и дарит нам возможность анализировать события прошедшего дня в свете нелепости нашего приятия их в черно-белом телевизоре нашего зрения. Я лишь могу предложить вам оценить серо-голубой цвет выключенного экрана, и за окном блеснет зарница понимания безжалостной правоты того ливня, что смыл в вашем рассудке гигабайты бесполезных двоичных символов, которые всего лишь – буквы, в описании вашей неспособности к Действию.

Сегодня мой Раб сделал робкую попытку освобождения! Я рад за него.

Но боюсь, чтобы он не попал в еще более страшное рабство существа, притворяющегося невинной свободой, но настоящее имя которого – Вседозволенность.

Так спи же мой Раб, завтра будет новый день для бесполезной борьбы за право Именоваться…

+++Диалог у стола.+++

– Ты что-то сегодня выглядишь не выспавшимся, – сказал Хозяин глядя на Раба снизу вверх со стола. – Пил, пел или что-нибудь сделал?

– Опять издеваешься, Хозяин. Всегда ты находишь во мне какойнибудь недостаток, – чуть не плача ответствовал Раб. – Ты даже представить не можешь, что я видел во сне! А говоришь так, как будто я только тем и занимаюсь что… Да и вообще ты и снов-то не видишь!!!..

– Да… – с грустью молвил Хозяин. – Хотя, нет… – сомнение просачивалось из его голоса. – Я видел сон. Я видел себя летящим в облаках, нет не над, не под, а в облаках. Мне забивало рот их вязкостью, но я чувствовал такую радость от своей Несвободы…!

– Прости меня…

Спустя несколько минут.

– Ты меня слышишь? Хозяин?!

– Ну слышу, слышу.

– Мне хотелось узнать больше о твоих снах. Объясни мне, расскажи, я не знаю… Слова куда-то теряются, но мне хочется понимать…

– Друг мой, лишь раб может быть другом – любой свободный желает быть как минимум Господином, а то и Врагом.

– Ты не ответил мне, но сперва объясни теперь, что ты имеешь ввиду – неужели быть Врагом сложнее и почетнее чем Господином?

– Конечно, но не окончательно. Понимаешь ли, в мире нет ничего постоянного, ничего, кроме угрозы. Угроза может исходить из чего угодно – из ветра, из камня, из дождя, а бытие Господином расслабляет, расхолаживает, и ты становишься беззащитен, в то время как бытие врага заставляет всегда быть на стороже.

– Ты все просто объяснил, да ладно, но, Хозяин, неужели другом может быть лишь Раб?

– Именно, другом может быть лишь раб, но не ДРУГОМ. Последнее есть величайшая стадия отношений между людьми…

– Превыше любви?

– Естественно, ведь не будучи ДРУЗЬЯМИ люди не могу по настоящему предаться чувству под названием ЛЮБОВЬ. Но истинная ДРУЖБА доступна лишь избранным. Она неведома ни рабам, ни Рабам. Как любая истина – она свободна, и только в свободе своей она дарит торжество Чистоты и Спокойствия.

Тишина.

Комната опустела, и Солнечный Зайчик пляшет на столе, заставляя глаза, буде такие здесь, щурится, и наполняя пустоту в районе сердца беспечным удовлетворением и радостью за солнечный день, когда хочется встать перед окном и сказать: Спасибо, Тресветлый!!!

Из под стола раздался тоненький голос Домового:

– Вот так всегда, наругаются, наспорят, напачкают, а мне убирать. Ну иди, иди сюда, – это уже Солнечному Зайчику. Тот боязливо подходит. – На, возьми печеньку… Но! Пальцы то не откуси, а то кто тебя потом прикармливать будет, спишут меня беспалого за ненадобностью, и будешь тогда…

Так тихонько ворча Домовой собирал с пола ошметки мыслей, не забывая впрочем, время от времени, бросить кусочек печенья солнечной зверюге – доброй и ласковой с ним.

Самая большая сила – в безобидности.

+++Торжество!+++

Торжество Моей правоты омрачает сегодняшний день. Предсказанные Мной События – всего-навсего – мелкие житейские неприятности, и я никак не могу избавится от чувства, что кто-то творит Мной.

Моя моральная маструбация – четвертый день в тени пустых слов я перечеркиваю окно мелом. Ты, рассвет, напоил меня завистью в Свободе, но чертова степь, уповая на мое ничтожество, вновь победила, и я скачу без седла, на скаку глотая пену, капающую с удил. Сегодня я смог взнуздать чертов ветер, и он вороным конем пронес меня сквозь степь, истекающую влагой сарказма. Я презираю тебя, моя беспомощность!

Стоя на краю самого прекрасного водопада, я осознаю себя на дне черного колодца, который подобно голодному Ничто, высасывает из меня холодную кровь моих чувств. Я бессилен вырваться из его плена. И мужество мое – всего лишь жалкое подобие породистой импотенции. Таков сон духа, и в страхе своем, он все глубже и глубже проваливается в вязкую темноту закомплексованности, но все удаляющееся отверстие, с видом на Самый Прекрасный Водопад, будит смутное рвение к поискам выхода. Я вдруг обретаю свободу в реве падающей воды, но уже слишком поздно, и металлическая мечта готова разбиться о камни внизу…

Я был свободен в мгновения полета, оплетенный густыми струями ревущего водопада, я понял каков был вкус того облака, что столь упорно пыталось удушить Не-меня своей вязкостью.

И ударившись о камни я упокоился в торжестве.

+++Урок 5.+++

– Сегодня ты грустен, Раб, меня это тревожит.

– Не обращай внимания, это так…

– Ты снова не понимаешь, но вспомни, ты ведь вчера пришел в хорошем расположении духа?

– Ты к чему это?

– Видишь, не смотря на то, что все написано на твоем лице ты стараешься скрыть обуревающие тебя чувства. Пойми, это тоже признак рабства, так в детстве ты скрывал от отца, что куришь, потом, что пьешь, хотя он насквозь видел твою детскую ложь. Так и сейчас ты не говоришь ни о своих поступках, ни о своих мыслях и чаяньях.

– Мой внутренний мир – моя собственность!

– Дурак, твой внутренний мир – потеха для окружающих, ты только теряешь в том, что пытаешься скрыть то, что и так вылезло наружу. Посмотри на детей с их непосредственностью – для них не существует необходимости лгать, придумывать причины и побудительные факторы. Ты не дитя – ты наделен уже способностью анализа, но то, что все свои боли и страхи ты загоняешь в себя не дает тебе возможности сделать объективные выводы об их природе и путях их предотвращения.

– Ты смеешься надо мной!?

– Опять – дурак. Сколько раз тебе повторять, что я никогда не говорю зря. Ты сейчас узнаешь о своем рабстве больше, чем когда бы то ни было, и как всякий Раб, ты отрицаешь наличие на тебе кандалов. И все из дешевой гордости.

– Ладно, я слушаю тебя.

– Не слушать надобно, а слышать. Ну да ладно, авось, дойдет до тебя волна… Твое спасение в непосредственности, только эта черта позволяет не опуститься на дно, и в тоже время не болтаться как говно по поверхности. Не бойся страха контраста – он рассеется не сейчас, так чуть погодя, но твои деяния кристаллизуютя в своей законченности, и на столе, рядом с вазой, ляжет гроздь винограда, с лозы твоих капризов, которые, перестав быть пугающе загнанными в угол, вспыхивают яркостью благородства и непредвзятости.

– Так все ж это – только слова.

– Нет, это – только буквы, а слова ты вылепишь сам. Если найдешь в себе для этого смелость.

О причиняемой Боли.

– Ты непримирим с собой, Раб. Как ты можешь говорить о прекрасном, если ты – всего лишь носитель чужой красоты, и совершенство чуждо твоему Я?

– Хозяин, почему ты мучишь меня неразрешенностью?

– Я просто пытаюсь понять мотивацию твоих поступков.

– Каких?

– Неужели ты не понимаешь? Хотя понять ты и не можешь, поскольку не осознаешь верности своих деяний в момент их совершения. Иногда.

– О чем ты?

– Ты, сам того не замечая (хотя что ты – Раб можешь заметить, пожимает плечами), творишь своими руками необходимое зло. Молчи! Ты не идеален, я бы даже сказал, далеко не идеален, но создаешь хороший образ, который сам же рушишь, низводя свою мудрость до уровня низкосортного анекдота, а любовь – до уровня интрижки в подворотне.

– Неужели, – с сарказмом.

– Да, именно так. Раб, ты сам не замечаешь как правильно ты преподносишь себя: ложный – не найдет тебя под маской, но истинный – увидит и сорвет маску с твоего лица. Единственное, что ты можешь сделать – это подарить ему свой свет, поверь, у тебя его в избытке, и нежно причиняя боль, не дай уверится в твоей истинности. Ты – должен быть жестоким к тем, кто любит тебя, тогда в своем страдании ты породишь еще большую любовь…

– Но это же низко!

– Зато правильно.

– Хозяин, ты говоришь о подлых вещах.

– Не путай мудрость с подлостью. Но ты не сумеешь так, как правильно, так что постарайся дарить свой свет без разбору, но учись вовремя делать больно, поскольку возникнуть может иначе Великое Разочарование.

– Ты думаешь, Хозяин?

– Я знаю.

Проводя рукой по шелку, сквозь кожу лайковой перчатки, я ощущаю каждую паутинку несчастного насекомого, которое волей судьбы вынуждено одевать модниц. Но мне становится страшно, когда я представляю мир в шелковой паутине.

Присмотрись к телефонным проводам.

Притворись самим собой сегодня утром, и ты сможешь создать в своей груди чувство, сходное, по своей прихотливости, с океанским приливом – на берег будет выброшена мелкая рыбешка глупых страстей, и бесценные жемчужины переродившихся комплексов.

+++Монолог 2.+++

О прихотливости нашего воображения.

Как, все таки, много значит для нас физическое состояние бренной оболочки. Знаешь, Хозяин, меня гложут сомнения в правоте моих жизненных принципов. Я знаю, ты ответишь мне, что суть – природа беспринципна, и потому не имеет смысла создавать для себя какие-то ограничительные принципы – это лишь индикатор нашей ограниченности.

Я знаю все, что ты можешь сказать о Морали, но поверь мне, Хозяин, не стоит быть таким мелочным, не стоит отказывать себе в маленькой прихоти – мотивировать поступки и находить себе оправдание во всемогущей громадине Морали.

Я знаю и то, что поиск оправдания – первый признак слабости. Сам факт формирования морали мы можем назвать слабостью человечества – поиском оправдания совершаемым поступкам. Любой человек, опирающийся в своих поступках на мораль – трус, без громких эпитетов и заглавных букв. Он боится чистой ответственности за совершаемые поступки, а как известно самое тяжкое бремя ответственности – не перед богом или законом, а перед самим собой. И мы – все человечество прячемся за мораль как за ширму, снимающую с нас ответственность за причиняемую боль – главное, чтобы все укладывалось в рамки традиций.

Наивным было бы полагать, что мои мысли могут что либо изменить в окружающем мире, но причудливое воображение рисует картину великой разрухи, экологической катастрофы и прочего, прочего, прочего… Я не хочу быть похожим на хилого старичка, с трибуны призывающего пойти в атаку, но не способного без посторонней помощи отправиться туда, куда послали. Я не цепляюсь за гордость, но в моей слабости еще достаточно достоинства для того, чтобы умереть с улыбкой.

Я знаю, Хозяин, ты скажешь – это рабская радость, но ведь я и есть Раб, и в имени моем слышится стрекот цикад на плантациях. Ни культура, ни быт не способны сломить инертность нашего восприятия, и как бы ни старались горлопаны – пропагандисты силы и стойкости, облегчение приносит нам лишь Песочный Человечек, со своей трубочкой. Никто не думает о высоком в пучине кошмара, но пробудившись, наше воображение рисует чудесные картины победы над морским змеем. Это ли не ложь в своей полноте?

Давая свободу течению своих мыслей, мы рискуем не обнаружить их в русле намеченного изложения – они растекутся по ковру, ровным слоем покрывая затейливые узоры наших неспособностей и желаний. И солнечные блики, играющие на поверхности воды, дарят оживление и наполняют нас необходимостью Играть.

Игра – как единственный путь к солнечности.

И я таю кусочком сахара в стакане твоей нежности.

Ты – царица беспечности – мое неведение.

О сожалении.

Я в состоянии оценить верность моих поступков, отслеживая их на клетчатой бумаге памяти о свершившихся событиях. В вихре смеха рождаются зыбкие образы – таящий свет приносит горечь разочарования. Старый индеец рекомендовал отказаться от прошлого, неважно какими словами это выражалось, но дело в том, что самый страшный бич нашей памяти – Сожаление.

Никогда не отказывайся от прошлого – там те, кто любил тебя и те, кого любил ты. Храни портреты их в картинной галерее своих извилин, отвечающих за сохранность информации, храни их в ласковом свете своей признательности за подаренное тепло, но не вздумай сожалеть о недосказанном, несделанном, не… не… не…, не смей бросать тени на эти лики, заставляя их корчится, словно взгляд твой несет разряд электрического тока…

Хозяин, я заврался, приди, вместе с лучами утреннего Солнца и расскажи, с саркастической улыбкой, как беспомощен я в попытке осознания прописных истин.

Я говорю столь примитивно, что мне становится стыдно, и тень Сожаления о тщетности деяния повергает меня ниц, пред смелостью и благородством презрения.

+++Молитва.+++

Ты – Творец. В моем понимании лишь ты видишь в небе инверсионный след, за пролетевшей птицей. В твоей власти принять или отвергнуть мое признание, но ты, всегда безразличный к единицам, и находящий процесс творения лишь в том, чтобы вылепить из теста нашей массы удобоваримую скульптуру – памятником твоему совершенству, ты слышащий лишь плеск волн о берег океана, осознал ли ты всю тщетность попыток наполнить что либо из вне?

Печаль – это покрывало, связанное из тоненьких ниточек Спокойствия, с вплетенными стебельками Грусти, – запахом трав укутывает голову. Я осознаю, что Творец в тебе знает все, что я мог бы сейчас сказать, что ты был – Демиург, но Зло в твоем творении есть лишь умысел твой, и весь сценарий был написан еще миллиарды лет спустя. Для нас вселенная – бесконечность, но для тебя, не ведающего времени, бесконечность абстрактна, поскольку ты сам создаешь ее из себя.