Текст книги "Бессонный патруль (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Вы думаете, у аксакала больше свободного времени, чем, скажем, у начальника СМУ или руководителя духового оркестра? – напоминает о себе капитан Екибаев. – А ведь эти товарищи вовремя не поддержали Павла, отделались тем, что выгнали его: один с работы, другой – из оркестра.

Нехорошо получается, когда милиции непомогают бороться за человека.

– Но ведь бывает, что и здорово помогают, – возражаю я.

Капитан соглашается:

– Конечно, да еще как помогают. Помнишь, Кульмагамбетыч, как матерых скрутили?

Николаи Осипов торопливо шагал по привокзальной площади, стараясь не думать о колонии, где прошли пять последних лет его жизни. Засунув поглубже зябнувшие руки в кармаиы куртки, он прислушивался к тоскливому завыванию ветра в проводах, осторожно обходил сугробики снега на дороге, и мысли его, в такт шагам, текли плавно и спокойно.

– Ну, вот и все. Шабаш. Накоиец-то и я могу стать человеком. Настоящим. Если захочу, конечно. Ну, а почему на хотеть? Разве лучше жить по-волчьи? Да, я был вором.

Так все сложилось. Попробовал раз, другой, а потом уже от дружков не уйти, в один узел осе завязалось. Характера не хватило. Тряпка, а не мужик, да... другой бы смог "завязать" сразу, а я вот не сумел и влип на 5 лет. Случайный вор... Ну и ересь! Как это случайный? Все правильно.

И срок дали но заслугам. Да что сейчас вспоминать об этом, все уже в зоне передумано, осмыслено. Вот найти бы хорошую девчонку, чтобы поняла меня. Жениться. Пусть ребятишки будут. С работы приду, лягу на тахту отдыхать, а они на меня навалятся, сказку потребуют рассказать.

Хорошо! Жена на кухне гремит посудой. О какой другой жизни можно еще мечтать? Так должно у меня быть. Так и будет!

Рядом заскрипели тормоза. Из кабины "газика" выглянул шофер, молодой парень, улыбка со весь рот:

– Эй, куда топаешь? Подвезти?

– Подвези. – Николай сплюнул в сторону. – Только куда ехать, не знаю.

Так случайно познакомились два парня, бывший преступник, который ненавидел свою прежнюю воровскую жизнь, и веселый шофер Алексей.

В прошлом году Алексей стал членом добровольной народной дружины. Он был хорошо знаком с начальником отделения милиции капитаном Екибаевым и участковым Кульмагамбетовым.

После ночи, которую Николай провел у своего нового приятеля, они вместе отправились к Хамзе Екибаевичу.

Расспросив обо всем парня, пригласил к себе участкового и попросил, чтобы тот помог Осипову устроиться на работу и получить место в общежитии. На прощание начальник сказал: "Желаю успеха. Если чти вдруг будет не так, или, возможно, кто из "старых" приставать начнет, приходи – поможем".

Оснпову понравило.сь в Михаиловке, на работе относились хорошо, ценили в нем отличного специалиста. Иногда наведывался к нему в гости капитан Кульмагамбетов. Посидит, поговорит о жизни и уйдет.

Николаи понимал, что участковый наблюдает за ним, проверяет, как жизнь он свою строит, но не обижался:

"Нужно, значит, пусть, проверяет". Ему даже нравился старик рассудительный, в душу не лезет по пустякам.

Шло время. Николаи женился, получил квартиру, и прошлое казалось ему теперь кошмарным сном. Будущее не волновало: все устроилось. Порядок. Часто забегал к нему "на огонек" Лешка. Он работал на такси, по-прежнему балагурил с пассажирами и считал себя прирожденным таксистом; поболтать было его слабостью.

Друзья играли в шахматы, смотрели репортажи о футбольных матчах...

Март в Караганде уже и не зимний, но и не весен!1;ш месяц. Дуют пронзительные ветры. Капитан Екибаев, кутаясь в плащ и прикрывая перчаткой лицо от попадающих в глаза колючих льдинок, прибавляет шаг: в девять нольноль оперативное совещание у начальника райотдела. Он любит эти совещания – они проходят четко, главное, оперативно, без лишних слов. Дело есть дело.

У отделения милиции его ждала машина, около которой капитан Кульмагамбетов разговаривал с шофером.

– Что, Кульмагамбетыч, ко мне?

– Да вот, значит, какое дело. Я вчера в райчтделе был, слышал, ориентировка пришла о розыске преступников. Чувствую, что не минует нас это дело. Ой, как чувствую.

– Ну, что же, будем внимательны. Не впервой ведь нам. Верно?

В райотделе после оперативного совещания капитан Екибаев ознакомился с ориентировкой: трое особо опасных преступников совершили ограбление нескольких сберегательных касс в Ташкенте. Возможно их появление в Караганде...

* * *

Алексей Сырцов подогнал новенькую "Волгу" к железнодорожному вокзалу. Не успел он рассчитаться с пассажирами, как к нему подошли два парня и попросили подвезти в город.

– Давай, вези не спеша, а мы подумаем.

Парни уселись па заднем сиденье, закурили.

– Ну, трогай, что ли, – сказал парень. – Чего нас разглядываешь? Мы не Магомаевы, а работяги с Якутии.

Золотишко там добываем. Законный отпуск получили – на полгода. Отдыхать будем. Гулять. Эх-ма, – парень, расправив плечи, усмехнулся, – соскучились мы по ци-вя-лиза-ции. Понял?

– Понял, – ответил Алексей, – поехали.

Он тронул машину с места и не заметил, как за ними поехала еще одна машина, в которой сидел человек со шрамом на лбу.

Алексей вел такси на малой скорости, болтал со своими пассажирами, "отводил душу", – как он говорил. Парни ему нравились. Рассказывали о своем житье-бытье на золотых приисках. Хвалились, что заработали много денег и теперь гулять будут "на всю железку". Приглашали и его. Вдруг один из парней сказал:

– Слушай, Леха, ты молоток парень, я тебе зеленую брошу, только устрой нас где-нибудь переночевать. А может быть, у тебя можно?

– Да что вы, я бы с удовольствием, но у меня комнатенка, одному повернуться негде, а вас двое. Просто не знаю, как и быть.

– Может, кто из твоих корешей приютит?

– Да кто же может, – Алексей наморщил лоб, – дайте подумаю. У Володьки нельзя. Яшка в отпуске. Да, вот вспомнил. У Кольки две комнаты. Жена отличная. Только живет он в Михайловке, это не в центре, далековато будет, но место спокойное.

– Далековато, говоришь, – улыбнулся один из парней, – место спокойное? Ну, нам само то, что оно спокойное. Мы шума не любим. Привыкли к тишине. А как говорят: тише едешь – дальше будешь от того места, куда...

– Ну, лады, – перебил второй, – поехали.

Семья Николая Оснпова уже собиралась ложиться спать, когда раздался звонок. Жена Николая, Зина, пошла открывать и ввела в комнату Алексея с двумя незнакомыми парнями.

– Вот, Коля, какое дело, – смущенно начал Алексей, – ребята приехали из Якутии, я возил их по городу, а переночевать им негде, они очень просили меня, я я решил привезти иx к тебе. Ты, наверное, не откажешь нм, а?

Николай немного подумал, потом обратился к жене:

– Зинок, как ты смотришь иа это? Поможем ребятам?

Выручим?

– Ну что ж, в чужом городе...

В это время распахнулась дверь и на пороге появился еще один со шрамом на лбу.

– Что же это вы, дорогие хозяева, – начал oн и осекся, во все глаза смотря на Николая, – Колун, ты?

– Меченый! – скорее выдохнул, чем сказал, Николай.

– Ха, вот встреча, ты смотри, – развел руками Меченый. – Ну и ну. Ты что, завязал?

Николай заставил себя улыбнуться и небрежно бросил:

– Что же вы стоите. Располагайтесь. Вот на тахту садитесь. Сейчас сообразим чего-нибудь. Голодны, небось?

– Зина!

Зина стояла, опустив руки, откинув голову назад. Но ее щекам текли слезы. Она хотя и знала о прошлом Николая, но никогда даже предположить не могла, что это может повториться снова.

– Зина, ну что же ты, давай готовь на стол. Да, выпить есть у нас? Нет. Сбегай в магазин. Хотя да, он уже закрыт.

Ну что же. Есть, говорят, какая-то бабка, торгует, по пятерке за бутылку берет. Лешка, знаешь, где она живет?

Алексей стоял и качал головой, но нельзя было понять, то ли он знает, то ли нет.

– Да что вы в самом деле, как мешком из-за угла ударенные, а ну живо за полбанкой! Лешка, у тебя машина.

Найдете. Идите, да быстро. Кому говорю?

Зина с Алексеем пошли к двери.

Зина шла, еле волоча ноги, ничего не слыша и не понимая. Взяла сумку и вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь...

– Да, черт. Деньги-то не взяла, вот дура. Сейчас я, ребята, мигом догоню, пока нe уехали.

Николай схватил пиджак, вынул из боко-вого кармана деньги и бросился на лестницу.

Догнав Лешку и Зину, он зашептал:

– Дуйте к Кульмагамбетычу, скажите, что три преступника у меня, пусть берут ночью, дверь будет открыта.

Все это он не сказал, а выдохнул, повернулся, и обратно в квартиру.

– А ты ничего живешь, – заметил как бы невзначай Меченый. – На заработки обставился али как?

– Ну, на заработки... – с иронией протянул Николай. – Клюем помаленьку.

– Эй, Чехол, – обратился Меченый к одному из парией, – принеси чемодан, я его у входа оставил. Поставь вот в этот угол.

Тот вышел и вернулся с большим чемоданом. Молча поставил в угол.

– Слушай, Колун, – продолжал Меченый, – мы вот "скачок" совершили в Ташкенте, теперь хотим здесь, в Караганде. Какое-нибудь почтовое отделение, а? А то на сберкассы уже нацелили лягавых. Не взять. Знаешь что-нибудь подходящее, а?

– Да как так сразу, – протянул Николай, – кабы заранее, а так...

К дому подъехала машина. Хлопнула дверца. Меченый насторожился, сунул руку в карман, там что-то щелкнуло.

Николай понял: взвел курок нагана. Бандит встал, вышел на середину комнаты, глядя на входную дверь. Вошли Зина и Алексей, неся сумку, из которой виднелись горлышки бутылок.

– А вот и мы, – Зина улыбнулась и как ни в чем не бывало затараторила: – Вот пришлось поездить!

Меченый бросил быстрый и внимательный взгляд на Алексея. Потом обратился к хозяину:

– А ну, Николаи, выдь-ка со мною...

Они вышли из комнаты и в узком коридорчике Меченый, внимательно посмотрев в глаза Николаю, медленно, с расстановкой спросил:

– А этот... фраер.... не того?

– Ну, что ты, – возмутился Николай, – да я за него ручаюсь.

– Добро. Пошли.

В комнате Зина уже расставляла закуски.

– Коля, – обратилась она к мужу, – там на холодильнике банки со шпротами, открой, пожалуйста.

Николай вышел на кухню, туда же через некоторое время забежала Зина, забрала банки, шепнула:

– Порядок. Приедут ночью. В три часа. Если бандюги будут спать, положи на открытую форточку полотенце.

Если не лягут, оставь на кухне свет.

Николай вышел в комнату:

– Ну, что же, дорогие гости, – посмотрел на часы, – одиннадцать часов, пора начинать, да и животы у вас, небось, подвело?..

А ночью группа захвата неслышно вошла в квартиру.

Правда, Меченый, хотя и выпил много, спал чутко. Услышав шорох, он сунул руку под подушку, выхватил наган, но тут на него навалился Николай. Капитан Екибаев вышиб наган из рук бандита. Меченого связали и оставили лежать на кровати. В это время Асай Кульмагамбетович "будил"

на полу Таракана. Хотя и семьдесят лет участковому, но в ловкости молодому не уступит. Третий бандит – Чехол – так и не успел понять, что происходит, но проснись он раньше, беда могла быть: рядом с ним в чемодане лежал обрез.

Когда все было кончено, включили свет.

Налитыми кровью глазами смотрел на Николая Меченый и злобно шипел, задыхаясь от злобы:

– Как же ты, гад?! В законе ведь был?!!

Николай задумчиво и спокойно посмотрел на жену и ответил:

– Закон для меня теперь один – советский...

* * *

Часы в комнате участкового бьют одиннадцать раз. Мы уже явно засиделись, а мне, журналисту, неудобно вдвойне: и перед хозяевами за долгие расспросы, и перед Екибаевым, которому еще нужно заехать в отделение.

А семидесятилетний участковый так'же бодр и приветлив, как и в начале беседы. И я ио-хорошему завидую его оптимизму, мудрости и душевному беспокойству за судьбы простых людей.

Т.СОКОЛОВА.

капитан милиции.

* * *

В ПУРГУ

Метели в Центральном Казахстане не диво. Не диво и зимние заносы на дорогах. Но такого заноса, какой случился накануне праздника Восьмого марта, старожилы села Карбушевки давно не помнят.

Шоссе Караганда – Каркаралииск. Дорога то взбегает на невысокие холмы, то пропадает в неглубоких низинах, сливаясь с дымкой где-то у самого горизонта.

Утро началось поземкой, а к полудню разыгралась пурга. В одной из низин, в девятнадцати километрах от села, поперек дороги возникла снежная стенка. Здесь застряла первая машина. Разъехаться с ней не было возможности, и через короткое время образовалась пробка. Каждый шофер старался выбраться сам, вывести свою машину, и это усиливало неразбериху. Едва колеса прорежут колею, как она тут же обрастает сугробом, делая дорогу и вовсе непроходимой.

К вечеру тут урчали моторы всех десяти маршрутных автобусов, следовавших из Караганды в Каркаралииск и Егиидыбулак и в обратном направлении. Завывание ветра, рикот моторов, беспорядочные гудки-все это оглушало, взвинчивало нервы. Люди метались от одной машины к другой, но ветер, от которого молочной пеленой застилало все вокруг, загонял их в укрытия. Из беспорядочной толчеи грузовиков, легковых машин и мощных автобусов тщетно пытались выбраться обычно юркие "газики". Гулливерами застыли "МАЗы", "Татры". Серьезность положения оценили, когда кончилось горючее, и один за другим стали глохнуть моторы.

Заместитель начальника УВД Карагандинского облисполкома полковник М. Курманов писал впоследствии министру внутренних дел республики: "Сильный ветер, ночь и низкая температура создали реальную угрозу для жизни людей, вызвали панику среди пассажиров и водителей..."

* * *

...Старшего лейтенанта М. А. Хегап не радова-.а перспектива заночевать в Карбушевке: близился праздник, дома ждали жена, дочурка, сыновья. Да что поделаешь!

Попутная колонна грузовиков, с которой случилось ему возвращаться из Егиндыбулака, уже побывала в заносе и выбралась с трудом. Нечего было и мечтать о том., чтобы преодолеть оставшиеся сто пятьдесят километров до Караганды.

Марат Алексеевич помог шоферам разместиться на ночлег и с радостью принял приглашение местного участкового инспектора переночевать у него. Отхлебывая глотками горячий чай, он грел о стакан ладони и молча прислушивался к тонким завываниям ветра за окном.

– Пока жена готовит ужин, сходим в клуб, – предложил хозяин дома Акан Сиргебаев, – там торжественное собрание.

Хегаю было так тепло и уютно, что нс только идти куданибудь-ужинать не хотелось. "Ревностный служака", – подумал он об участковом инспекторе и шутливо подбодрил сам себя:

– Как там у нас в Дисциплинарном уставе говорится "...стойко переносить все тяготы и лишения, связанные со службой..."

Но, увидев, что Сиргебаев шутки нe принял, кивнул головой:

– Ну что ж, пойдем.

Марат Алексеевич начал работать в областном управлении внутренним дел недавно, эта командировка была одной из первых, а Акапом Сиргебаевым познакомился около часа назад. И то благодаря пурге. Если б не она, промчался бы на грузовике мимо и тотчас позабыл бы, где она, эга самая Карбушевка находится. Откуда же ему было знать, что старший лейтенант милиции Акап Сиргебаев всегда одинаков: ровен, даже чуть суховат, исполнителен – в показном рвении, особенно перед начальством, его никто не смог бы упрекнуть.

Миновав пустынное фоне клуба, они приоткрыли дверь в зал. Торжественная часть заканчивалась. В эту минуту вбежал человек, заснеженный до глаз.

– Там люди гибнут, товарищи, помогите! Это недалеко, в нескольких километрах, на трассе, как на Караганду ехать. Что там творится...

Бросились искать директора совхоза, парторга. Оказалось, тот и другой с утра поехали по отделениям, но еще не вернулись, тоже, видно, в занос попали. Нашли председателя сельсовета Ахмета Баяндина и председателя рабочкома Эрнста Вальда. Пока посыльные бегали за трактористом и бульдозеристом, Хегай договорился, что Вальд и Баяндин потолкуют с односельчанами, чтобы взяли к себе людей, которых вывезут с трассы, организуют работу чайной, пошлют за врачом и фельдшером. А сам вместе с Аканом Сиргебаевым на тракторе К-700 поехал на трассу. Он и его добровольные помощники уже знали, что там, на трассе, не один десяток людей, что горючее в автомашинах кончилось, что есть обмороженные...

За селом видимость – в пределах трех-пяти метров. Но тракторист Егор Бехгольд хорошо знал этот девятнадцатый километр: с южной стороны дороги довольно высокий холм, с северной-лощина, да еще крутой подъем и стремительный спуск. В метель, когда и камень на глазах обрастает жестким сугробом, здесь возникают снежные барханы. В прошлые зимы Егор уже вытаскивал своим К-700 застрявшие тут машины. Вглядываясь в узкую незаледеневшую щель на переднем стекле, он не то чтобы впдел, а скорее угадывал дорогу.

– В псриыи автобус, который вытащим на ровный участок, посадим самых "тяжелых" пассажиров, ну и женщин с детьми, разумеется, – сказал Хегай. С ними вы отправитесь в село, проследите, чтоб накормили, размесгилн.

Сиргебаез кивнул головой.

Девятнадцать километров на тракторе – метель – не скорый путь. Каждый думал о своем. Он – о том, что хорошо бы срыть начисто этот чертов холм: не так сильно закосило бы дорогу. Акап Сиргебаев с досадой вспомнил, что так и не успел купить подарки дочуркам – тоже ведь отношение к женскому празднику имеют! А завтра в райцентр не выбраться. Марат Алексеевич слегка волновался, потому что совершенно не представлял себе, что и как будет там, "на месте происшествия". До работы в милиции он, в общем-то знал, что предпринять и как поступить в каждом отдельном случае, потому что почти два десятка лет учительствовал, директорствовал в школе, учил студентов. Говорят, был хорошим воспитателем – педагогических "осечек" у него почти не случалось. Потому, собственно, райком и направил его в милицию политработником.

Ну, а про ситуации, подобные сегодняшней, он лишь читал или знал понаслышке...

* * *

Озябшие, голодные, смертельно усталые люди встрепенулись от первых же слов, сказанных Хегаем. К счастью, тяжело обмороженных не оказалось. Но ему удалось успокоить недовольство тех, кто понял – придется выйти из автобуса, раз р, нем повезут женщин с детьми и стариков.

Во втором было хуже. Выслушав несколько утешительных слов, толпа ринулась к выходу, отчаянно работая локтями, выпихивая тех, кто был поближе к двери.

– Товарищи, товарищи, – просил старшин лейтенаит, – я же объясняю, помощь пришла, совсем немного осталось ждать. Тот автобус забит под завязку, не сядете.

Куда там! Люди словно оглохли. Тогда он закричал:

– Назад, по местам! Пропустят только детей!

То ли подействовал звук срывающегося голоса, то ли впрямь поверили люди, что помощь близка, но толкаться перестали, чуть поутихли.

– Вы, вы и вы, – показывал старший лейтенант. – Берите детей, пошли.

Внезапно из молочной тьмы вынырнул Сиргебаев. Xeтaй обрадовался:

– Забирай этих! Сажай на первый!

... Пока удалось, порвав два троса, выволочь двойной тягой переполненный автобус Владимира Чернецова, прошел час. Марату Алексеевичу он показался вечностью.

Озяб он дико, губы едва шевелились, окаменели. Он уже успел обежать все автобусы и сделал это не напрасно – паника поубавилась. Успел поругаться с застрявшими тут же трактористами, которые не спешили вытаскивать а;;тсмашины. Наткнулся на совхозную "Волгу" и договорился с шофером, что тот будет вывозить детей, как только машину вытолкнут на расчищенную дорогу. Вернувшись на то место, где вовсю орудовал бульдозерист и умно распоряжался Егор Бехтгольд, Xerai'i поразился, что автобус Чернецова все еще не уехал.

– Почему стоишь? – налетел он на водителя. – Давай, заводи! Пажан!

– Давай-давай, – передразнил Чернецов. – Ты посмотри, что у меня в кабине делается.

В кабине автобуса сидели чуть ли не друг на друге три женщины и мужчина. Дотрагиваясь до рукава женщины, устроившейся на сиденьи водителя, Хегзй в который раз начал упрашивать:

– Товарищи, дорогие, поедете в следующем автобусе...

В ответ – молчание. Он понимал, что люди ошеломлены, подавлены страхом. И все-таки злился – от собственного бессилия, от того, что не может заставить их понять такие простые и ясные слова, понять всю бессмысленность этого сидения в шоферской кабине. Сиденье водителя освободили с трудом.

– Садитесь, – подтолкнул Чернецова к кабине старший лейтенант. Отвезешь людей-возвращайся. Да ты три щеки, три, ты ж обморозился!

Спотыкаясь на ветру и задыхаясь от колючего холода, Хеган шел "комплектовать" следующий автобус. Его всегдашнее, чуть ироническое отношение к себе, так помогавшее в трудные минуты, куда-то исчезло. В душе были обида и боль на несознательность взрослых испуганных людей.

Он уехал с последней машиной в три часа пять минут ночи, когда были подобраны последние пожитки, свертки, сумочки, брошенные впопыхах.

В клубе – ни в фойе, ни в зале – не протолкнуться.

Сотни людей. Какая-то женщина, поглядев на него, ахнула и закричала: "У кого гусиный жир, давайте сюда!" И Хеган понял, отчего почти у всех так неестественно блестят лица. Стал растирать негнущимися пальцами щеки. "Не так, позвольте, я", – сказала женщина и стала нежно и крепко массировать лицо.

– А ты, дружище, молодец, – хлопнул его по плечу высокий армянин. Порядок навел, даром, что маленький.

Марат Алексеевич поглядел на него и не смог удержаться от смеха:

– А ты-даром, что большой-напугался, дорогой...

Багровый нос собеседника, распухнувший до невероятных размеров, являл собой зрелище необыкновенное.

– Ничего, – махнул рукой, – до следующей свадьбы обязательно заживет: думаешь, у тебя красивее? Ошибаешься...

Участливость людей, натерпевшихся поболее, чем он, шутки и их остаточное нервное оживление растопили горечь и усталость Марата Алексеевича.

Отогревшись, он пошел в чайную. Там тоже – некуда яблоку упасть. У буфетной стоит; – – Сиргебаев.

– Вы что тут?

И понял: к нему протиснулся пьяненький дядька.

– Может, я ж-желаю отогреться, за свои кровные, – запетушился он.

Сиргебаев беззлобно сказал:

– Иди в клуб, тут пять шагов – отогреешься, – и объяснил Хегаю. Буфетчица не знала, пять бутылок водки успела продать... Вот и стою тут. Сиргебаев опасался не зря: под утро выяснилось, что неожиданными гостями Карбушевки стали почти пятьсот человек. И всех их надо было накормить и отогреть, обеспечить ночевку, причем сделать это быстро, без ненужной суеты. Именно это было трудно, потому что несколько десятков человек с каждым рейсом привозил Владимир Чернецов, да и другие машины были переполнены. А совхозная чайная вмещала от силы два десятка человек.

Ни Хегаю, ни Снргебаеву, ни руководителям совхоза "Каркаралинский" спать в эту ночь так и не довелось.

Оказалось, что в двадцати пяти километрах от Карбушевки возникла новая пробка. И оттуда вывезли еще человек сто пятьдесят. В шесть утра уехал с трассы Хегай.

"Мужество-добродетель, в силу которой люди в опасностях совершают прекрасные дела", – говорил философ древности Аристотель, Эта добродетель в критическую ночь выявилась у многих.

Повар Ирма Ивановна Гергерт прибежала в чайную сразу же, как позвали ее. С десяти вечера до восьми утра вдвоем с дочерью, тоненькой семнадцатилетней девушкой, орудовала у плиты. Воды понадобилось уйма: только вторых блюд было приготовлено четыреста, подано девятьсот стаканов чаю... Дядя Мирон, заведующий пекарней, раздолбив замерзший колодец, носил воду без устали.

Всю ночь вытаскивал машины Егор Бехтгольд, один из лучших трактористов совхоза "Каркаралинский", скромный безотказный человек, как отзываются о нем руководители. Самоотверженно отработал необычную ночную смену бульдозерист Иван Вахтель.

Героев этой ночи много. Нельзя не сказать о Владимире Чернецове, шофере Карагандинского автобусного парка. Он не избежал участи Хегая и Сиргебаева – обморозил лицо и руки и все-таки до самого конца вывозил людей. О комсомольском вожаке совхоза Болате Орманбетове, взявшем в свой дом десять человек с маленькими детьми, за которыми его семья ухаживала три дня. О фельдшере Рымтай Байжумановой. Это она оказала первую неотложную помощь двадцати пяти обморозившимся, а за более тяжелыми ухаживала два дня. Правда, Сиргебаеву, Черпецову и Хегаю ее искусством воспользоваться не удалось – некогда было. Их жены ахали долго: лица мужей шелушились, а ноги заживали с трудом.

История эта окончилась благополучно. Как отмечалось в приказе министра внутренних дел Казахской ССР, "благодаря оперативности и личной инициативе, мужеству и самоотверженности М. А. Хегая, А. Сиргебаева, В. А. Чернецова трагические последствия удалось предотвратить".

Министр наградил их именными часами.

В. БОРИСКИНА

* * *

ЧАСТЬ 3

ПОЕДИНОК

ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА

1

В этот предвечерний час большой зал ресторана "Айгуль" был почти пуст. Редкие посетители, устроившиеся за отдельными столиками, не обратили внимания на представительного мужчину средних лет, неслышно появившегося в дверях. Лишь молоденькая официантка в белом передничке поспешила ему навстречу.

– Пожалуйста, сюда, Борис Петрович! – приветливо произнесла она, отодвигая стул.

– Благодарю, Леночка, но одному мне будет скучно.

Посетитель окинул зал и, чуть помедлив, направился к столу, занятому неопрятно одетым человеком.

– Разрешите присесть?

– Местов хватает, – буркнул сидящий, не поднимая глаз. Пропустив грубость мимо ушей, вошедший спокойно занял место за столом.

Потягивая принесенный официанткой кофе с коньяком, новый клиент с интересом разглядывал лошадиную физиономию незнакомца. От его внимательного взгляда не ускользнули те едва уловимые признаки, по которым определенная категория людей быстро распознает "своих".

– Что, кореш, на мели? – едва слышно прозвучал вопрос.

"Кореш" съежился, метнув взгляд в породистое лицо с курчавой бородкой и аккуратно подстриженными смоляными усиками. Он весь подобрался, словно готовился к прыжку.

– Спокойно, браток, – еще тише сказал обладатель бородки. – На нас смотрят.

– Со встречей, дорогой! – подняв рюмку, уже громче произнес он. И тихо: "Как зовут? Меня – Борис Петрович".

– Давно не виделись, Борис Петрович, – поддался игре длиннолицый, опрокидывая рюмку. И тихо: – Филимон Фокеич я.

– Да-аа... Много воды утекло, – неопределенно протянул собеседник и начал оживленно болтать, не забывая наполнять рюмку партнера.

Вскоре зал наполнился гулом новоприбывших, и хлебосольный гость, так неожиданно ворвавшийся в жизнь Филимона Фокеича, как бы между прочим сказал:

– Хочешь заработать?

Было за полдень, когда далеко в степи, в дрожащем мареве появилась движущаяся точка. Она медленно росла, оставляя за собой широкий шлейф пыли. Сидящий на придорожном камне человек встрепенулся и стал пристально вглядываться в приближающуюся автомашину. Разглядев номер и одинокую женщину за рулем, незнакомец в черном дождевике и резиновых сапогах иронично хмыкнул, щелкнул курками новенькой "ижевки", воровато огляделся и, подняв правую руку, стал на обочине проселка. Его длинное лицо и вся длинная нескладная фигура приняли просительное выражение.

Затормозив, женщина открыла дверцу. Не успел с ее губ сорваться вопрос: "Вам куда?", как в глаза ей ударил ярко-рыжий сноп огня и все потонуло во мраке.

Отпихнув обмякшее тело на соседнее сиденье, убийца еще раз внимательно осмотрелся, дал газ и прямо целиной направил машину к темневшим вдали кустам лесопосадки.

Две темные полосы примятой колесами травы постепенно слились с общим фоном, трава выпрямилась, и вскоре ничто уже не напоминало о происшедшей трагедии.

А перед рассветом в тиши деревенской улицы раздался едва слышный треск выдавленного оконного стекла.

Спустя несколько минут от стены крайнего дома отделилась согнутая фигура с большим узлом. Вскоре где-то за околицей негромко заурчал двигатель автомобиля и снова стало тихо.

Совещание в кабинете начальника областного управления МВД полковника Даулбаева было коротким:

– Две недели назад у южного берега Камышового озера обнаружен "Москвич". Судя по номеру – не из нашей республики. На переднем сиденье и на полу пятна крови. Между передними сиденьями найден клочок смятой, обгорелой бумаги. Машина находится во дворе облавтоинспекции.

– Расследование будет вести капитан Саметов. – Полковник передал папку Темирбаю. – И вот почему, – заметив его недоуменный взгляд, продолжил полковник. – За это время положение не только не стало яснее, а, пожала и, даже усложнилось. Хозяин машины не объявился.

Пока нельзя утверждать, что было совершено преступление, хотя пятна крови, сам факт обнаружения машины невольно наводят на эту мысль. Кроме того, Иван Максимович, – кивнул он в сторону своего заместителя, – во вчерашней сводке происшествии обратил внимание на странное исчезновение жительницы Первомайского колхоза Берсеневой. На своей машине она выехала из Кантемировки в наш город за четверо суток до обнаружения этого "Москвича". И до сих пор не вернулась домой. Более того, за время ее отсутствия кто-то успел побывать в ее квартире. Об этом заявила в райотдел соседка Берсеневой.

– Не исключено, – -заключил полковник, – что между этими событиями есть какая-то связь. Затребуйте материал из райотдела. Работать будете с Шалвой Гогоберндзе. Другие дела передайте майору Пронько.

Через час Темирбай Саметов заперся в своем кабинете.

Сел за стол. Достал скудные материалы следствия и задумался.

В тонкой папке всего несколько бумажек: рапорт, протокол осмотра машины, конверт с кусочком измятой обгоревшей бумаги. Просматриваются отдельные строчки.

... стье! Как хорошо жить на земле.

... Господа! не обижайте его, он хор...

Та-а-к... Что-то очень знакомое... Где я слышал эти слова? А, может быть, читал? Не припомню... А эта сторона без текста. Так... Ответы из моргов, больниц, поликлиник.

А почему, собственно, ты думаешь, что произошло убийство? Кровь в машине? Она может быть и из носа. Вот только, если бы не листочек. Кстати, машину следует осмотреть сейчас же.

Старенький запыленный "Москвич", уткнувшись радиатором в кирпичную стену, уныло стоял в дальнем конце асфальтированного двора, словно старый добрый конь, потерявший своего хозяина. "Однако и поработал же ты на своем веку", – подумал Темирбай, осматривая машину.

Не найдя ничего нового, капитан направился было к выходу, но еще раз взглянул на машину. Что-то насторожило его. Но что, – он не мог уловить. "Машина как машина.

Все, вроде, на месте: задние колеса, кузов, номерном знак...

Ага! Почему он выглядит свежее облупленного кузова, хотя и изрядно забрызган грязью? Битый час провозился с машиной, а этого почему-то не заметил. Ведь ясно, что номерной знак недавно заменен. Это иногда бывает: проржавеет, изломается..."

Но к его удивлению болты крепления жестяной таблички оказались заржавевшими. Даже неискушенный человек без колебаний сказал бы, что этих гаек давным-давно не касался ключ. Слегка откатив машину от стены, он оглядел и другой номерной знак. То же самое. "Что за чертовщина? – сидя на корточках, недоуменно разглядывал табличку Темирбай. – В моей практике еще не было такого..."