Текст книги "Смерть в день рождения"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Да. Он сказал, что собирается вернуться сюда вместе с ней. Хотя как бы он это сделал в разгар приема, я не совсем понимаю. Я проводил его до двери, стараясь успокоить, и видел, как он вошел в дом.

– Это было последний раз, когда вы его видели?

– Собственно говоря, да. В это время зазвонил телефон. Если помните, он у нас в задних комнатах. Я пошел туда, а когда вернулся, подумал, что он тоже решил возвратиться. Может, мне так показалось, потому что он не выходил у меня из головы.

Анелида тихонько ойкнула, но дядя продолжал:

– Смешная ошибка. Здесь было темно – очень темно, – и я видел лишь силуэт стоящего у окна. Я спросил: «Мой дорогой, что еще случилось?» или что-то в этом роде, и он, разумеется, повернулся. Я увидел, что это был полковник Уорэндер.

– А он-то зачем приходил? – с отчаянием в голосе спросила Анелида.

– Ну, дорогая, думаю от имени своего двоюродного брата принести еще раз извинения и попытаться объясниться. Но мне показалось, что чем меньше мы будем вдаваться в обсуждение этого дела, тем лучше. В конце концов, Уорэндера мы совершенно не знаем, да и к нему это не имеет никакого отношения. Надеюсь, однако, что я был предельно вежлив, хотя и постарался отделаться от него как можно скорее.

– Разумно, – согласился Аллейн и добавил: – Отвлечемся на секунду от нашей проблемы. Вы ведь специалист по викторианской живописи, правда? Вы ею занимаетесь? Я помню…

– Как странно! – воскликнул Октавиус. – Мой дорогой друг, только сегодня утром я продал молодому Дейкерсу викторианскую картину для подарка его покровительнице.

– Мадам Вестрис?

– Вы видели ее? Чудесная вещица, правда?

– Да, – ответил Аллейн. – Чудесная.

Аллейн все время чувствовал, что Анелида внимательно наблюдает за ним. И теперь она задала вопрос, который он ждал:

– Мистер Аллейн, вы ведь уверены, что это был не несчастный случай.

– Мы пока сами не знаем. У нас нет доказательств.

– А что вы думаете в глубине души? Мне важно знать. Не бойтесь, я не наделаю глупостей и не буду вам мешать. Вы считаете, что это убийство?

– Боюсь, что так, Анелида, – ответил Аллейн.

– Вы Ричарду об этом говорили?

– Не так определенно.

– Но он догадывается?

– Я не знаю, что он думает, – осторожно ответил Аллейн. – Мы его сейчас не трогаем.

– Почему?

– Для него это был страшный удар. Он терял сознание.

Она твердо посмотрела на него, а затем быстро вскочила на ноги.

– Дядя, – обратилась она к Октавиусу, – не дожидайся меня, ложись спать и не беспокойся.

– Девочка, моя дорогая, – залепетал тот в смятении, – что ты хочешь сказать? Куда ты?

– К Ричарду, – ответила она. – Куда же еще? Конечно к Ричарду.

Глава 6
По следу

1

Анелида подошла к дому два по Пардонез-плейс и позвонила. Дверь немедленно открыл полицейский.

– Я – мисс Ли, – обратилась к нему Анелида. – Я только что беседовала со старшим инспектором Аллейном. Он знает, что я пошла сюда. Сам он скоро вернется. Я хочу поговорить с мистером Ричардом Дейкерсом.

– Понимаю, утес. Подождите минуту. Я должен выяснить, можно ли это, – ответил полицейский. – Может, вы присядете?

– Нет, спасибо. Я хотела бы видеть его немедленно.

– Я должен убедиться… – сурово начал полицейский, но тут появился сам Аллейн. – Сэр?

– Все в порядке. Мистер Дейкерс еще в гостиной? Хорошо, – Аллейн посмотрел на Анелиду. – Идемте.

Гордо подняв голову, она последовала за ним. Анелида была сейчас в таком состоянии, которое никогда раньше не испытывала: все ее мысли, желания и поступки – все сразу стало направлено к одной единственной цели. Она сознавала, что где-то в глубине ее души жил страх, но знала также, что сейчас надо было гнать от себя это чувство. Анелида с Аллейном прошли через холл.

– Сюда, – пригласил он ее, открывая дверь гостиной.

Сразу за дверью была установлена высокая кожаная ширма. Анелида обошла ее и увидела стоящего у окна Ричарда. Сделав два-три шага, она остановилась. В эти несколько секунд она ясно поняла, как нравится ей его лицо, какую огромную нежность и даже восторженность испытывает она, глядя на него. Сейчас она его окликнет и скажет, что пришла, чтобы быть ему поддержкой во всем.

– Ричард, – позвала она.

Он обернулся. Она заметила, как побледнело его лицо. Не как обычно – на щеках, а у висков и вокруг рта.

– Анелида?

– Я пришла. Я хочу извиниться за свое поведение. Видите, я здесь.

Он медленно подошел к ней и нерешительно взял за руки.

– Я не могу поверить своему счастью, – произнес он. – Я думал, что потерял вас безвозвратно. И, Бог свидетель, причина для этого достаточная.

– Уверяю вас, напротив.

– Что вы говорите! – он сильнее сжал ее руки. – Какие слова! Вы знаете, что произошло? С Мэри?

– Да, Ричард. Я вам так сочувствую. Господи, что за бездарная фраза!

– Я не могу допустить, чтобы вы здесь оставались. Это место не для вас. Это не дом, а кошмар.

– А вы хотите, чтобы я осталась? Я могу вам помочь?

– Я люблю вас, – сказал он, поднося ее руки к своему лицу. – Нет! Нельзя сейчас об этом. Не время.

– Вы хорошо себя чувствуете? Вы можете сейчас со мной серьезно поговорить?

– Все в порядке. Идите сюда.

Они уселись рядом на диване. Ричард все еще не отпускал ее рук.

– Он говорил мне, что вы упали в обморок, – сказала Анелида.

– Аллейн? Он и вас беспокоил?

– Совсем нет. Я пришла сюда, потому что выслушала его рассказ. И потому что… Ричард, после того, как я не захотела с вами говорить, вы вернулись сюда?

– Да, – ответил он. – Вернулся.

– Вы виделись с ней?

Он посмотрел на их сплетенные руки.

– Да.

– Где?

– В ее комнате. Всего несколько минут. Я… ушел оттуда.

– Кто-нибудь еще был там?

– Боже упаси, конечно, нет! – воскликнул он.

– А потом? Что потом?

– Я ушел. Я бродил Бог знает как долго. А когда вернулся, все уже произошло.

Они помолчали. Наконец Ричард совершенно спокойно произнес:

– Я знаю, что вы мне хотите сказать. Они думают, что Мэри убили и гадают, уж не я ли преступник. Верно?

Анелида наклонилась вперед, поцеловала его.

– Верно, – подтвердила она. – Во всяком случае, мне так кажется. Но мы во всем разберемся и все мгновенно поставим на свои места. Но пока, думаю, дела обстоят именно так.

– Все кажется настолько фантастичным, – проговорил он, – что даже не пугает. Не бойся, сердце мое, иди домой, а я здесь постараюсь что-нибудь сделать.

– Я пойду, когда все утрясется. Но не раньше.

– Как я тебя люблю. Но как бы я хотел не взваливать на тебя столь тяжелую ношу.

– Может, они не разрешат мне здесь долго находиться. Надо точно вспомнить, что произошло. Где ты был? Кто мог тебя видеть? И, Ричард, расскажи им, что она делала, когда ты уходил из комнаты.

Выпустив ее руки, он отвернулся и закрыл ладонями глаза.

– Она смеялась, – произнес он.

– Смеялась? Они захотят знать почему. О чем вы говорили? Что ее так насмешило?

– Никогда! – горячо ответил он. – Никогда!

– Но… они спросят тебя.

– Могут спрашивать сколько им угодно. Никогда!

– Но ты должен! – с отчаянием в голосе воскликнула Анелида. – Подумай! Сколько об этом написано… Невинные люди скрывают что-нибудь от полиции, все запутывается, и они оказываются под подозрением. Ричард, подумай, так или иначе они узнают об этом. И что она наговорила, и как ты страшно разозлился, и как заявил, что никогда ей не простишь. Ведь все в холле слышали тебя. Полковник Уорэндер…

– Он! – горько произнес Ричард. – Он ничего не скажет. Не посмеет!

– Что ты имеешь в виду?

– Не важно.

– Господи! Ты пугаешь меня! – воскликнула Анелида. – Что получится, когда они начнут тебя спрашивать? Что они подумают, если ты не захочешь им отвечать?

– Пусть думают что хотят, – он вскочил и принялся ходить по комнате. – Случилось слишком многое. Я еще ничего не обдумал. Ты не знаешь всего. И я не имею права взваливать это на тебя.

– Не говори так, пожалуйста, – в отчаянии попросила Анелида. – Я тебя люблю и хочу разделить с тобой все.

– Ты так молода.

– Но думать я уже умею не хуже других.

– Я скажу тебе скоро… когда смогу.

– Если это снимет с тебя подозрения, они не будут дальше копаться. Им нужно одно: снять с тебя подозрения. Ты должен рассказать обо всем, что произошло. Обо всем.

– Не могу.

– Боже мой, но почему же?

– Ты не веришь мне, да?

Анелида подошла к нему:

– Ты же знаешь, что верю.

– Да, – ответил он. – Я вижу.

Они стояли, глядя друг на друга. Вдруг Ричард порывисто обнял Анелиду. На пороге створчатых дверей, ведущих в столовую, появился Грейсфилд.

– Ужин подан, сэр, – возвестил он.

Выбравшись из своего удобного убежища за ширмой, Аллейн бесшумно закрыл за собой дверь в холл и направился в кабинет.

2

– Я разговаривал с фоторепортером и слугами, – сообщил мистер Фокс.

– А я, – с кислой миной сказал Аллейн, – подслушивал парочку влюбленных. Как же низко можно пасть? Следующий шаг – это уже Полоний за ковром в спальне.

– Осмелюсь заметить, что все это для их же пользы, – утешил его Фокс.

– В том то и дело, Фокс, наш драматург, черт бы его побрал, скрывает что-то от нас. Да и от своей девушки, между прочим, тоже. Но будь я проклят, если у меня возникнет желание хоть в чем-то подозревать его.

– Я бы сказал, очень приятный молодой человек, – заявил Фокс.

– Но какого дьявола он не говорит, что произошло между ним и Мэри Беллами, когда он вернулся сюда в первый раз? Девушке поведал только, что разговор их кончился тем, что она засмеялась. А ведь у нас есть показания этих двух крайне предвзятых свидетельниц. Обе согласны, что вид у него был тогда отвратительный. Ладно. Допустим, он уходит. Но как объяснить этот грохот, о котором говорила Флоренс? Потом Флоренс спускается до половины лестницы, а Нинн в то же время слышит, как кто-то пользуется аэрозолем. Темплетон подходит к подножию лестницы и просит Флоренс позвать хозяйку. Флоренс поднимается в комнату и находит леди в агонии. Дейкерс приходит через два часа после ее смерти, проходит к себе в комнату, пишет письмо и пытается уйти. Все. На этом наша информация кончается. Какой следующий шаг? Предъявить ему письмо?

– То, что вы восстановили?

– Полагаю, я могу заполучить и оригинал, – сказал Аллейн.

Фокс взглянул на него с безмятежным одобрением, но ничего не спросил.

– А что вы выудили из фоторепортера? И какого репортера? – спросил Аллейн.

– Он болтался здесь по улице и заявил, что хочет мне что-то сообщить. Я подумал, что это хитрая уловка, чтобы пробраться в дом, но решил, что стоит все же попробовать. Он снимал покойную с мистером Дейкерсом на заднем плане без двадцати пяти восемь по часам в холле. Видел, как они вместе отправились наверх. Это дает нам приблизительное время наступления смерти, если окажется важным.

– Минут десять спустя. А что вы выжали из слуг?

– Немного. Похоже, что покойницу здесь никто не любил, кроме Флоренс, которая, по выражению поварихи, была ей предана душой и телом. Грейсфилд поначалу со мной не хотел откровенничать, но вы ему так понравились, сэр, что мне ничего не оставалось, как сыграть на этом, и надо сказать, с неплохим результатом.

– И что же вы, черт возьми, ему наговорили?

– Ну, мистер Аллейн, вы ведь знаете, что за снобы эти слуги в фешенебельных домах. А ваше происхождение…

Аллейн больше не спрашивал.

– Сегодня утром у мадам была потасовка, – продолжал Фокс. – С мисс Кавендиш и мистером Сарасеном. Грейсфилд случайно слышал. – И он передал довольно точный и подробный рассказ дворецкого.

– Как говорит Анелида, эта ссора возобновлялась в оранжерее, – пробормотал Аллейн. – А что эти двое делали здесь утром?

– Мистер Сарасен пришел, чтобы украсить все цветами, о чем Грейсфилд отзывается весьма саркастически. А мисс Кавендиш принесла покойнице флакон духов.

– Что? – воскликнул Аллейн. – Неужели эту дрянь, что на ее туалетном столике? Неужели «Великолепие». Только сегодня утром?

– Совершенно верно.

Аллейн хлопнул по письменному столу Ричарда и встал.

– Господи, ну и осел же я! – воскликнул он, а потом резко спросил. – Кто их открывал?

– Мисс Беллами сама. В столовой.

– А она тогда ими пользовалась?

– Грейсфилд говорит, что чуть-чуть мазнула. Он в это время выглядывал в сервировочное окошко.

– А что было с духами потом?

– Ими занималась Флоренс, – сказал Фокс. – Боюсь, мистер Аллейн, я с вами тут не соглашусь.

– Мой дорогой старина, подумайте. Подумайте о флаконе.

– Очень большой, – рассудительно произнес Фокс.

– Совершенно верно. Очень большой. Ну и?..

– Да-да-а-а, – медленно проговорил Фокс, а потом добавил: – Ну, я буду просто поражен.

– У вас для этого есть основания. Если так, то все это проклятое дело предстает в совершенно ином свете.

– Принести духи?

– Да. И вот что: найдите Флоренс, где бы она ни была. Расспросите ее об этом, Фокс. Как всегда, тактично. Узнайте, когда духи были перелиты в пульверизатор и когда ими пользовались. Понаблюдайте за реакцией, ладно? И выясните, есть ли в рассказах Пламтри правда: о родителях Ричарда Дейкерса и об увольнении Флоренс.

Фокс взглянул на часы.

– Уже десять часов, – сказал он. – Она могла и лечь.

– Ну что ж, это вам доставит дополнительное удовольствие. Оставьте мне свои записи. И скорее, скорее.

Пока Фокс выполнял поручение, Аллейн, исходя из полученной информации, составил схему местопребывания Чарльза Темплетона, четверых гостей, слуг и Ричарда Дейкерса вплоть до времени своего приезда. Проведенная Фоксом кропотливая черновая работа давала, как всегда, исчерпывающую информацию, и схема получилась достаточно сложной. Подняв бровь, Аллейн критически изучал результат. Сколько из них сказали всю правду? Который из них сказал, главным образом, ложь? Напротив одного имени он поставил вопрос и, когда вернулся помощник, все еще покачивал головой, глядя на бумагу.

– Бэйли с ними закончил, – сообщил Фокс и поставил на стол пульверизатор, пустой флакон из-под «Великолепия» и аэрозольный баллон.

– Что с отпечатками?

– Очень много. Всевозможные, но ничего неожиданного. Флоренс сказала, что днем и она, и мистер Темплетон, и полковник Уорэндер дотрагивались до этих предметов. А покойница просила полковника опрыскать ее из пульверизатора перед самым приемом. Наполняла его Флоренс.

– А сколько еще оставалось во флаконе?

– Она считает, что четверть. Все-таки она была в постели, – добавил он меланхолически.

– Все сходится, – пробормотал Аллейн. – Флакон не переворачивали и не разливали?

– Нет. Следов не видно.

Аллейн постучал по баллону карандашом:

– Около половины. Кто-нибудь знает, когда им начали пользоваться?

– Флоренс полагает, неделю назад. Мистер Темплетон был очень недоволен этим и даже просил Флоренс выбросить его.

– Почему она этого не сделала?

– Говорит, не было возможности. Она страшно всполошилась и спросила, не обвиняю ли я ее в убийстве.

– Ей сегодня утром отказали от места?

– Когда я ее об этом спросил, она подскочила как ужаленная. Говорит, что миссис Пламтри имеет на нее зуб и выболтала то, что ей доверили по секрету.

– О силы небесные, – схватился за голову Аллейн.

– С дамами среднего возраста такое случается, – заметил Фокс. – Флоренс утверждает, что, когда мисс Беллами бывала не в настроении, она делала вид, что хотела ее прогнать, но на самом деле все это так ничем и не кончалось. Говорит, что рассказала это миссис Пламтри как шутку. Я намекнул ей на родителей мистера Дейкерса, но она не клюнула. Напротив, тут же обвинила меня в грязных подозрениях и снова взялась за миссис Пламтри. И все же, – строго добавил Фокс, – я думаю, в этом что-то есть. Есть что-то в ее манере. Она уж очень ревновала хозяйку к кому-то из близких. А это может быть мистер Темплетон, мистер Дейкерс, миссис Пламтри или полковник.

– Милая старушка Флоренс, – с рассеянным видом пробормотал Аллейн.

– Вы знаете, сэр, – внушительно продолжал Фокс, – я все время думаю о последовательности событий. Возьмем вторую половину дня. Скажем, после того, как полковник опрыскал ее духами. А что же случилось потом? Полковник говорит, что спустился вниз, затем в присутствии слуг опрокинул на ходу стаканчик с миссис Темплетон, в то время как сам Темплетон и Дейкерс были в кабинете. Все это происходило еще до приезда первых гостей. Выглядит правдоподобно, но стопроцентной уверенности нет. А Флоренс и миссис Пламтри в это время поднялись к себе на третий этаж, – продолжал Фокс, – Любая из них могла спуститься в комнату миссис Темплетон и проделать этот фокус. Разве не так?

– Обе утверждают, что сидели в своей комнате, пока не настало время идти на прием. Обе на ножах. Что вы думаете, если бы одна из них выходила из комнаты, другая хранила бы это в тайне?

– Да, это, конечно, верно. А может, забыли?

– Дружище Фокс, это не пройдет.

– Такая же ситуация и с мистером Темплетоном, и мистером Дейкерсом. Каждый из них, независимо от другого, показал, что они находились в кабинете вместе. Не знаю, что вы думаете по этому поводу, мистер Аллейн, но я склонен верить их словам.

– Я тоже. Полностью.

– Если мы это принимаем, то остается предположить, что все было проделано уже после того, как начали съезжаться гости. Дальше. До начала скандала в оранжерее все три джентльмена были в комнатах для приема. Полковник сопровождал мисс Беллами. Мистер Темплетон тоже был рядом с ней и принимал гостей, а мистер Дейкерс поджидал молодую леди.

– И более того, около лестницы вертелся фоторепортер, а кинооператор расположился на ступеньках. К тому же, у задней лестницы был устроен дополнительный бар, где постоянно находился слуга. Он видел, что наверх проходили только Флоренс и Нинн. Ну и какие же возможности у нашего подозреваемого?

– Значит, – начал Фокс, – или одна из этих женщин все проделала…

– Но когда? Вы хотите сказать, до того, как они встретились на площадке перед спальней и подслушали знаменитую сцену?

– Полагаю, что так. Да. Пока фотограф делал снимки.

– Да?

– Если не они, то кто-то еще мог подняться наверх раньше.

– Но опять возникает вопрос: когда? Это могло произойти после того, как убрали киноаппаратуру, и до того, как миссис Темплетон вышла в холл, где ее фотографировали с Дейкерсом. До того, как она поднялась с ним к себе.

– Тогда нам остается только время, когда внесли именинный торт и произносили речи. Думаю, что именно тогда кто-нибудь и мог проскользнуть наверх.

– Когда все внимание было обращено на говоривших и лестница была свободна? Пожалуй. Я тоже так думаю. Но послушайте, Фокс. Этому субъекту вряд ли удалось бы все обстряпать в спальне за один раз. Я склоняюсь к мысли, что он посетил спальню еще раз по крайней мере, а скорее всего два раза. Один раз до, а второй раз уже после смерти. Замести следы. Если я не ошибаюсь, там было что заметать.

– Господи! – воскликнул Фокс с невольной горячностью. – Куда вы клоните, мистер Аллейн? И без того здесь все зубы обломаешь, а вы еще усложняете. Что у вас за мысль?

– Если моя мысль чего-нибудь стоит, то все станет намного проще. Намного.

Аллейн поднялся.

– Знаете, дружище Фокс, – начал он. – Я вижу только одно объяснение, которое на самом деле подходит. Смотрите, что нам навязывают. Самоубийство? Покинуть гостей, уйти к себе в спальню и опрыскать себя ядом до смерти? Никто не верит в эту версию. Я тоже. Несчастный случай? Мы уже говорили: тут не вяжется вот что – во-первых, неуместность ее садоводческих порывов во время приема, а во-вторых, характер пятен. Убийство? Хорошо. Но какие присяжные поверят, как их ни убеждай, что жертва спокойно стояла в то время, как ей обрабатывали лицо – сначала издалека, а потом и вблизи. А защита просто посмеется над нами. Но если, как надеюсь, я иду по верному следу, то моя версия, подтверждая убийство, все расставляет по своим местам. Слушайте: я вам сейчас изложу, а вы посмотрите, где в моих построениях слабые места.

Фокс бесстрастно выслушал сжатое перечисление доказательств, задумчиво переводя взгляд с аэрозольного баллона на флакон и пульверизатор.

– Да, – произнес он, когда Аллейн кончил. – Да. Концы с концами сходятся, мистер Аллейн. В самый раз. Единственный малюсенький недостаток, что у нас практически нет вещественных Доказательств.

– У нас есть пока это, – ответил Аллейн, показывая на расставленные на столе предметы. – Но если мы в ближайшие полчаса не найдем ничего другого, нам придется туго.

– Мотив?

– Мотив неизвестен. Может, вдруг выплывет. Будем надеяться на случай, Фокс. На случай, старина.

– Что предпримем далее?

– Я предпочел бы тактику шока. Как я понимаю, их всех загнали в столовую?

– Всех, кроме мистера Темплетона. Он все еще в кабинете. Когда я заглядывал, они ужинали. Он распорядился. Холодная куропатка, – с легкой мечтательностью добавил Фокс. – Скажу вам, довольно напрасные хлопоты, ни у кого там, кажется, нет большого аппетита.

– Посмотрим, – безжалостно проговорил Аллейн, – не появится ли у них аппетит при виде этого.

И он показал на расставленные перед ним три вещественных доказательства.