Текст книги "Смерть после бала"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Просто этот малый обычно околачивается в здешних краях, – пояснил лорд Роберт. Он повернулся и снова взглянул на племянника поверх очков. – Что случилось?

– Э… ничего. Я хочу сказать, с чего вы взяли, что что-то случилось?

– Знаешь, – сказал лорд Роберт, – давай выкладывай начистоту. Что случилось?

– Честно говоря, – ответил Дональд, пнув ногой откинувшееся напротив него сиденье, – я действительно хотел поговорить с вами. Я… я тут слегка запутался, дядя Банчи.

– Деньги? – спросил его дядюшка.

– Как вы догадались?

– Не будь идиотом, мой милый. Так в чем же дело?

– Я… в общем, я думал, как вы посмотрите… то есть я знаю, что был несколько расточителен. Мне очень жаль, что так получилось. Я, конечно, круглый дурак, я просто готов завернуться в рубище и посыпать голову пеплом. Никогда больше!

– Ладно, ладно, так что же произошло? – спросил лорд Роберт. – Ты играл?

– Ну, в общем, да, и еще немножко разгульной жизни.

– Скачки? Карты?

– Немного, но в основном рулетка.

– Бог мой! – воскликнул лорд Роберт с неожиданной силой. – Где ты умудрился играть в рулетку?

– В одном доме в Ледерхеде. Он принадлежит одному человеку, который был сегодня на приеме. Меня пригласили знакомые. Там играли в рулетку, это оказалось довольно забавно. Шестеро человек по очереди выступали в роли крупье. Я хочу сказать, там играют скорее из интереса, чем ради денег, а капитан Уизерс…

– Кто?

– Этого человека зовут Уизерс.

– Когда это было?

– Что-то около недели назад. Они собираются довольно регулярно. Я, конечно, заплатил все долги, но у меня практически ничего не осталось. По правде сказать, мне исключительно не везло. Поверите ли, семнадцать к одному? Ужасно! – Дональд довольно неубедительно пытался говорить совершенно непринужденно. – Просто катастрофа!

– Ты все время уходишь в сторону, – сказал лорд Роберт. – Так в чем же проблема?

– Один из моих чеков вернули из банка. У меня на счету ничего нет.

– Я оплатил твои долги в Оксфорде и назначил тебе содержание в пятьсот фунтов в год. Ты хочешь сказать, что от этих пятисот фунтов уже ничего не осталось?

– Мне очень жаль, но это так, – сказал Дональд.

– Твоя мать дает тебе четыре фунта в неделю, не так ли?

– Да.

Неожиданно у лорда Роберта в руках оказалась записная книжка.

– На какую сумму был этот чек?

– Пятьдесят фунтов. Я понимаю, что это ужасно. – Он взглянул на профиль лорда Роберта и увидел, что тот вытянул губы и беззвучно присвистнул. Решив, что все не так уж плохо, как он опасался, Дональд сказал более жизнерадостно: – Представляете, какая досада?

Лорд Роберт достал карандаш и спросил:

– На чье имя был выписан этот чек?

– На имя Уитса – Уизерса. Все называют его Уитсом. Видите ли, у нас с ним было дополнительно заключено пари…

Лорд Роберт что-то записал, повернулся и взглянул на племянника поверх очков.

– Я сегодня отправлю Уизерсу чек, – сказал он.

– Большое вам спасибо, дядя Банчи.

– Какой адрес?

– Шэклтон-Хаус, Ледерхед. У него есть квартира в городе, но этот адрес тоже годится.

– Какие-нибудь еще долги?

– Один или два магазина. Они в последнее время настроены довольно агрессивно. И пара ресторанов.

– Приехали, – коротко сказал лорд Роберт.

Такси остановилось напротив дома, в котором он жил вместе с сестрой. Они вышли, лорд Роберт расплатился и щедро дал водителю на чай.

– Как твой радикулит? – спросил он.

– Не так уж плохо, милорд, благодарю вас.

– Я рад. До свидания.

– До свидания, милорд.

Они молча вошли в дом. Лорд Роберт бросил через плечо:

– Зайди ко мне на минутку.

Он пошел вперед – маленькая, комичная фигурка, в то же время исполненная решительности. Дональд последовал за ним. Они вошли в старомодно обставленный кабинет, лорд Роберт сел за стол и выписал чек, причудливо держа ручку своими пухлыми пальцами. Он тщательно промокнул его и повернулся к племяннику.

– Ты все еще собираешься получить диплом врача? – спросил он.

– Вроде бы я пока не отказывался от этой идеи, – ответил Дональд.

– По-моему, ты уже сдал какие-то экзамены?

– Да, предварительные, на медицинский [6]6
  Первый публичный экзамен в Оксфордском университете в конце второго или третьего триместра, является решающим для выбора факультета.


[Закрыть], – беззаботно ответил Дональд.

– Я помню. Прежде чем тебя выгнали за то, что ты промотал все деньги своей матери. И мои тоже.

Дональд молчал.

– Я помогу тебе при одном условии. Я не знаю, что там требуется, чтобы получить диплом врача. Насколько я помню, наша семья всегда была на дипломатической службе. Давно было пора заняться чем-нибудь другим, я считаю. Ты начнешь работать в Эдинбурге, как только они будут готовы взять тебя. Если они не смогут взять тебя сразу же, я найму преподавателя, ты отправишься в Арчери и будешь готовиться там. Я буду давать тебе столько денег, сколько обычно получает студент-медик, и я убедительно попрошу твою мать, чтобы она помимо этого не давала тебе ничего. Это все.

– Эдинбург! Арчери! – в голосе Дональда зазвенело отчаяние. – Но я не хочу уезжать в Эдинбург на практику. Я хотел работать в больнице святого Фомы.

– Тебе лучше быть подальше от Лондона. И еще одно, на чем я категорически настаиваю: ты прекратишь свое знакомство с этим типом Уизерсом.

– С какой стати?

– Потому что он очень плохая компания. Я кое-что о нем знаю. Я прежде никогда не вмешивался в твои дела, но в данном случае я просто обязан сделать это.

– Я не собираюсь бросать друга только потому, что он вам не нравится!

– Поверь мне, это настоящий проходимец, по которому давно тюрьма плачет. Я был поражен, увидев его сегодня. Я кое-что знаю о нем еще с тех времен, когда служил в Министерстве иностранных дел. Источник информации абсолютно надежен. У него очень плохая репутация. Будь благоразумен. Порви с ним и начни новую жизнь. Арчери – очень милый старинный дом. Твоя мать может приезжать к тебе время от времени и жить там. Это всего в десяти милях от Эдинбурга.

– Но…

– Боюсь, что это мое последнее слово.

– Но… я не хочу уезжать из Лондона! Я не желаю ехать в эту глушь, Бог знает куда! Там же такая публика, просто кошмар!

– Почему? – спросил лорд Роберт.

– Господи, да потому… вы сами знаете, что я хочу сказать. Без сомнения, это весьма достойные люди, но…

– …Но совсем не того класса, как молодые люди, делающие долги, которые не в состоянии оплатить, и проматывающие в Лондоне денежки своих матерей?

– Это несправедливо! – горячо воскликнул Дональд.

– Почему? – поинтересовался лорд Роберт.

– Готов поспорить, что в моем возрасте с вами случалось то же самое!

– Ты ошибаешься, – мягко возразил лорд Роберт. – Я делал те же глупости, что и большинство молодых людей в мое время. Но я никогда не влезал в долги, которые не мог оплатить. Я всегда полагал, что это смахивает на воровство. Я не крал одежду у своих портных, выпивку из отелей или деньги у своих друзей.

– Но я знал, что все образуется в конце концов.

– Ты хочешь сказать, что был уверен, что я все оплачу?

– Вы хотите упрекнуть меня в неблагодарности, – сердито сказал Дональд.

– Мой милый, мне не нужна твоя благодарность.

– Но я не собираюсь уезжать в Шотландию и чахнуть там в каком-то мавзолее в разгар сезона. Кроме всего прочего, есть еще Бриджит.

– Дочка леди Каррадос? Она отвечает тебе взаимностью?

– Да.

– Тебе повезло. Она кажется довольно милой, не то что эти трещотки. Она тебя подождет.

– Я не поеду.

– Мой дорогой, мне жаль, но у тебя нет выбора.

Лицо Дональда побелело, на щеках выступил лихорадочный румянец. Его губы дрожали. Неожиданно он взорвался:

– Можете подавиться своими деньгами, – закричал он. – Клянусь Богом, я сам о себе позабочусь! Я займу у кого-нибудь, найду работу и расплачусь со всеми до последнего пенса!

– Работу найти не так просто. Послушай…

– Не желаю я ничего слушать! – выкрикнул Дональд и выбежал из комнаты.

Лорд Роберт уставился на дверь, которой его племянник не преминул хлопнуть. В комнате было очень тихо. Слегка потрескивали дрова в камине, громко тикали часы на каминной полке. Лорд Роберт сидел не шевелясь, подперев голову рукой. Потом он тихо, устало вздохнул. Протянув руку, он взял конверт и надписал его: «Капитану Уизерсу, Шэклтон-Хаус, Ледерхед». Написав короткую записку, он вложил ее вместе с чеком в конверт. Затем позвонил дворецкому.

– Мистер Дональд ушел?

– Да, милорд. Он сказал, что не вернется.

– Понятно, – сказал лорд Роберт. – Благодарю вас. Проследите, пожалуйста, чтобы это письмо отправили немедленно.

4. Шантаж под музыку

Лорд Роберт сидел на голубом диване уже с двух часов. Ему не было скучно: он с интересом наблюдал, как съезжаются любители музыки, и лениво размышлял об интеллектуальном снобизме. Попутно он пытался обследовать голубой диван, осторожно проводя руками между сиденьем и подлокотниками. На всякий случай он оставил свои перчатки на кресле, стоявшем слева от дивана. Многие подходили к нему, в том числе леди Каррадос, которая выглядела несколько утомленной.

– Вам нужно отдохнуть, Ивлин, – сказал он ей. – Вы просто очаровательны в этом платье, но вы кажетесь такой хрупкой, дорогая.

– Я себя прекрасно чувствую, Банчи, – ответила она. – Вы умеете так мило намекнуть женщине, что она стареет.

– Да нет же! Я вовсе не об этом. Если сказать честно, вам даже идет такой томный вид, но вы кажетесь слишком уж худенькой, вы понимаете, что я хочу сказать? А где Бриджит?

– На дневном спектакле.

– Ивлин, вы не знаете, она видится с моим племянником?

– Дональдом Поттером? Да. Мы уже все слышали, Банчи.

– Он написал своей матери, и она, без сомнения, дает ему деньги. Надо полагать, вы знаете, что он живет у приятеля?

– Да. Бриджи рассказывала.

– Она не знает, у кого?

– Думаю, знает. Она мне не говорила.

– Ивлин, ей нравится Дональд?

– Да.

– А что вы о нем думаете?

– Не знаю. Он очень обаятелен, но мне хотелось бы, чтобы он остепенился.

– Это очень вас беспокоит?

– Беспокоит? – Она вздохнула. – Разумеется, немного беспокоит. О, вот и леди Аллейн! Мы договаривались с ней встретиться.

– Очаровательная женщина. А я жду миссис Холкат-Хэккет.

– Мне казалось, она не совсем в вашем вкусе, – туманно заметила леди Каррадос.

Лорд Роберт скорчил гримаску и подмигнул.

– Мы с ней оба обожаем Баха, – сказал он.

– Леди Аллейн ждет меня. До свидания, Банчи.

– До свидания, Ивлин. И не стоит слишком беспокоиться – ни о чем.

Она озадаченно взглянула на него и отошла. Лорд Роберт снова уселся на диван. Зал был почти полон, и через десять минут на сцене должен был появиться Сирмионский квартет.

«Она что, ждет, когда погасят свет?» – подумал лорд Роберт. Он увидел, как в зал вошла Агата Трой, попытался поймать ее взгляд, но не преуспел в этом. Собравшиеся принялись рассаживаться на расставленных рядами позолоченных стульях и на креслах и диванах, стоящих вдоль стен. Лорд Роберт с беспокойством взглянул на дверь и увидел сэра Даниэля Дэвидсона. Дэвидсон направился прямо к нему. Когда-то сэр Даниэль лечил сестру лорда Роберта от несварения желудка, и Милдред, будучи женщиной эмоциональной, пригласила его к ужину. Дэвидсон очень заинтересовал лорда Роберта. Его манеры модного доктора были неподражаемы. «Если бы Дизраэли занялся медициной, а не разведением примул, – сказал тогда лорд Роберт, – он был бы в точности таким же». Он навел Дэвидсона на разговор об Искусстве с большой буквы – любимую тему доктора. Он подхватывал и заканчивал латинские цитаты, которыми сыпал доктор, и от души повеселился, когда Дэвидсон начал проводить немыслимые параллели между Дюрером и Рубенсом. «Пример экстроверта и интроверта в Искусстве», – воскликнул тогда Дэвидсон, размахивая руками, и лорд Роберт, с лукавым блеском в глазах, ответил: «Вы говорите о вещах, в которых я слабо разбираюсь». «Я говорю ерунду, – неожиданно заявил Дэвидсон, – и вы прекрасно это знаете». Но через минуту он снова пустился во все тяжкие и уехал от них лишь в час ночи, вполне довольный собой, рассыпаясь на прощание в самых цветистых изъявлениях благодарности.

– А! – сказал он, пожимая руку лорду Роберту. – Я должен был догадаться, что вы непременно будете здесь. Такое модное сборище и по такому немодному поводу! Музыка! Бог мой!

– А что, собственно, вас удивляет? – спросил лорд Роберт.

– Мой дорогой лорд Роберт, многие ли из собравшихся здесь будут знать, что именно они слушают, да и вообще слушать? Один из пятидесяти в лучшем случае.

– О, не преувеличивайте!

– Один из пятидесяти! Взгляните, вот идет этот тип Уизерс, эстетическое восприятие которого находится на уровне макаки. Что он здесь делает? Повторяю, дай Бог, чтобы хоть один из пятидесяти этих лицемеров знал, что он слушает. А как вы думаете, многие ли из оставшихся сорока девяти найдут в себе мужество признать, что они просто честные филистимляне?

– Я думаю, многие, – жизнерадостно сказал лорд Роберт. – Например, я. Я не скрываю, что собираюсь вздремнуть.

– Зачем вы так говорите? Вы же прекрасно знаете… Что случилось?

– Виноват. Я засмотрелся на Ивлин Каррадос. Она кажется совсем больной, – сказал лорд Роберт.

Дэвидсон проследил за его взглядом и увидел леди Каррадос, сидящую рядом с леди Аллейн. Некоторое время он внимательно смотрел на нее, а потом тихо проговорил:

– Да, она явно переутомилась. Придется ее отругать. Мне кажется, я сижу где-то рядом с ними. – Он сделал нетерпеливый жест. – Они все слишком усердствуют, эти мамаши, и девушки тоже выбиваются из сил, и мужья теряют спокойствие, и молодые люди забрасывают свои дела, а потом – бах! – полдюжины модных свадеб, столько же нервных срывов – вот вам и весь лондонский сезон!

– Бог мой! – сказал лорд Роберт с мягкой укоризной.

– Это чистая правда. Я в своей работе этого вдоволь насмотрелся. Да знаю, знаю! Я модный великосветский доктор, я потворствую всем этим дамочкам, которым нравится считать себя больными. Все вы так думаете, но, уверяю вас, дорогой лорд Роберт, мне приходилось сталкиваться с такими случаями нервного истощения, которые превратили бы любую молоденькую инженю в отъявленного циника. И все они так очаровательны, эти мамаши! Я имею в виду – действительно очаровательны! Женщины вроде леди Каррадос. Они от души помогают друг другу. Но, – он развел руками, – зачем все это? Зачем все это? Одни и те же люди, которые без конца встречаются под аккомпанемент негритянских джаз-бандов и тратят на это огромные деньги. Для чего?

– Будь я проклят, если я знаю, – весело ответил лорд Роберт. – Кто это идет позади Уизерса? Высокий, темноволосый, с такими поразительными руками? Мне кажется, я его уже где-то видел.

– Где? А! – Дэвидсон надел очки, которые всегда носил на широкой черной ленте. – Кто это? Я скажу вам, кто это. Это Даймитри, тот самый, который обслуживает все званые вечера. Хочет за три гинеи получить свою порцию Баха в окружении представителей высшего света. Клянусь Богом, я готов поспорить, что в одном его удивительном мизинце – вы очень наблюдательны, у него действительностранные руки – больше художественного вкуса, чем во всех присутствующих, вместе взятых. Как поживаете, миссис Холкат-Хэккет?

Она подошла к ним так тихо, что лорд Роберт даже не заметил ее. Выглядела она очень величественно. Лорд Роберт втайне позабавился, наблюдая, как Дэвидсон целовал ей руку.

– Решили приобщиться? – спросил тот.

– Разумеется, – ответила она и повернулась к лорду Роберту. – Я вижу, вы не забыли.

– Как я мог?

– Здесь очень мило, – заметила миссис Холкат-Хэккет, краем глаза взглянув на голубой диван. Лорд Роберт слегка подвинулся, и она тут же села, расправляя меха.

– Пойду поищу свое место, – сказал Дэвидсон. – Похоже, уже начинают.

Он направился к своему креслу, стоявшему неподалеку от кресла леди Каррадос. Миссис Холкат-Хэккет спросила Лорда Роберта, не находит ли он, что сэр Даниэль просто обворожителен. Лорд Роберт обратил внимание, что ее американский акцент был заметнее, чем обычно, и она нервно сжимала и разжимала руки. Жестом она предложила ему сесть рядом с ней.

– Если не возражаете, – сказал лорд Роберт, – я лучше останусь на своем месте. Я предпочитаю стулья с прямой спинкой.

Он заметил, как она с тревогой взглянула на его стул, который стоял слева чуть позади голубого дивана. Ее сумочка лежала у нее на коленях. Она была довольно большой и казалась набитой до отказа. Миссис Холкат-Хэккет еще раз расправила свои меха, прикрыв ими сумочку. Лорд Роберт попытался поудобнее устроиться на своем стуле. Он обратил внимание, что Даймитри сидит недалеко от них, и принялся лениво разглядывать его. «Интересно, что он о нас думает. Всю жизнь занимается обслуживанием банкетов, а сам, готов поспорить, может купить нас всех с потрохами и даже не заметить этого. Руки у него действительно странные – мизинец такой же длины, как и безымянный палец».

Раздались жидкие аплодисменты, и на сцене появился Сирмионский струнный квартет. Свет в зале постепенно начал гаснуть, оставив освещенной лишь середину сцены. Лорд Роберт почувствовал привычное волнение, которое он испытывал всякий раз при звуках настраиваемых инструментов. Но он тут же напомнил себе, что пришел сюда не для того, чтобы слушать музыку. Он намеренно не смотрел на сцену, чтобы яркий свет не ослепил его. Вместо этого он не отводил взгляда от левого подлокотника голубого дивана. Постепенно глаза его привыкли к темноте, и он уже мог различить темные меха миссис Холкат-Хэккет на фоне мерцающей парчовой обивки. Неожиданно он заметил какое-то движение, что-то блеснуло. Он слегка наклонился. Сквозь звуки музыки он расслышал легкое шуршание, было видно, как миссис Холкат-Хэккет напряглась и потом расслабилась. «Сумочка уже на месте», – подумал он.

Никто не подходил к ним до конца первого отделения, а когда наконец зажегся свет, лорд Роберт оценил, как мудро действовал тот, кто выбрал диван в качестве почтового ящика. Боковая дверь, находящаяся неподалеку от него, во время антракта была открыта, и многие, вместо того чтобы направиться в фойе через главный вход, воспользовались этой дверью, обходя голубой диван сзади. А к концу антракта многие из входивших останавливались прямо за диваном, чтобы переброситься парой фраз. Лорд Роберт был уверен, что тот человек, которого он ждал, вышел в фойе. Он подождет, пока не начнут гасить свет, а потом войдет в зал вместе с остальными и, приблизившись к дивану, незаметно опустит руку за подлокотник. Большинство из присутствующих вышли покурить, но лорд Роберт стоически оставался на своем посту. Он чувствовал, что миссис Холкат-Хэккет раздирают противоречивые желания. Ей очень хотелось присутствовать при том, как возьмут сумочку, и в то же время у нее не хватало духу оставаться на месте. Внезапно она что-то пробормотала о том, что ей необходимо попудрить нос, встала и вышла через боковую дверь.

Лорд Роберт положил голову на руки и все последние минуты антракта с большой достоверностью изображал пожилого джентльмена, которого одолел сон. Наконец свет начал гаснуть. В зал стали возвращаться последние запоздавшие зрители, бормоча извинения. Небольшая группа людей стояла в темноте позади дивана. На сцене появились исполнители.

Кто-то подошел сзади лорда Роберта и встал рядом с диваном.

Лорд Роберт почувствовал, как у него замерло сердце. Он специально поставил свой стул так, чтобы между ним и левым подлокотником дивана оставался промежуток. Неожиданно в этом промежутке появилась какая-то тень. Это был мужчина. Он встал спиной к освещенной сцене, а затем слегка наклонился, как будто искал что-то в темноте. Лорд Роберт также слегка наклонился и на всякий случай тихонько всхрапнул. Голова его лежала на правой руке, в щель между пухлыми пальцами он пристально наблюдал за левым подлокотником дивана. Неожиданно он увидел руку – это была очень худая рука, и он явственно разглядел, что мизинец был той же длины, что и безымянный палец.

Лорд Роберт снова тихо всхрапнул.

Рука скользнула в темноту, а когда появилась снова, в ней была зажата сумочка миссис Холкат-Хэккет.

Как бы в насмешку музыка в этот момент заиграла громче и торжественнее, и в зал возвратилась миссис Холкат-Хэккет.

5. Неслыханный успех

Бал, который устраивала леди Каррадос для своей дочери Бриджит О'Брайен, имел неслыханный успех. Иными словами, с половины десятого, когда сэр Герберт и леди Каррадос заняли свои места на верхней площадке парадной лестницы и принялись пожимать руки первым гостям, и до половины четвертого следующего утра, когда музыканты, вытирая вспотевшие лбы, исполнили национальный гимн, молодому человеку нелегко было отыскать одну из дебютанток, с которой ему хотелось потанцевать, и избежать тех, которые его совершенно не интересовали. Не было этих зловещих признаков, когда гости потихоньку начинают сбегать на другие вечеринки, выскальзывая из дверей с безжалостностью людей, измученных скукой. Все изысканное строение, созданное совместными усилиями леди Каррадос, мисс Харрис и Даймитри, не рассыпалось, как песочный замок, а гордо простояло до самого конца. Следовательно, можно было сказать, что бал имел неслыханный успех.

В споре о шампанском леди Каррадос и мисс Харрис одержали победу. Оно лилось рекой не только в столовой, но и в баре. Несмотря на тот неоспоримый факт, что дебютантки не пьют спиртных напитков, люди Даймитри откупорили две сотни бутылок лучшего шампанского, и к концу бала сэр Герберт даже с некоторой гордостью взирал на длинные ряды пустой посуды, стоявшей в подсобных помещениях.

На улице было необычно холодно. Пар, валивший изо ртов собравшихся зевак, смешивался с туманом. Гости, выходя из машин, сквозь толпу, проходили по красному ковру к главному входу. Когда открывались двери, тепло и запах цветов и дорогих духов доносились до толпы, в то время как лакеи, стоявшие в холле, время от времени перебрасывались репликами насчет того, что ночь для июня выдалась неожиданно туманная и холодная.

К полуночи всем стало ясно, что бал удался, и каждый считал своим долгом при случае поздравить леди Каррадос с успехом. Оставив свой пост у входа, она вошла в бальный зал и направилась в дальний угол, где собрались большинство матерей и бабушек. Она прошла мимо дочери, которая танцевала с Дональдом Поттером. Бриджит одарила мать лучезарной улыбкой и весело помахала ей левой рукой. Ее правая рука покоилась на груди Дональда, а он нежно обнимал ее за талию. «Она влюблена в него», – решила леди Каррадос. На секунду отбросив тревожные мысли, не покидавшие ее, она вспомнила о своем разговоре с дядей Дональда.

Неожиданно ей подумалось, может ли женщина упасть в обморок просто от беспокойства. С улыбкой пробираясь сквозь толпу, она представила, как упадет на пол среди танцующих. Оркестр будет продолжать играть, и, когда она очнется и откроет глаза, вокруг будут мелькать только ноги танцующих, и кто-нибудь поможет ей подняться, а она примется умолять поскорее увести ее из зала, пока никто ничего не заметил. Она нервно сжала в руках сумочку. Пятьсот фунтов! Она сказала служащему в банке, что хочет оплатить наличными часть расходов, связанных с балом. Это было ошибкой. Ей надо было отправить мисс Харрис с чеком и ничего никому не объяснять.

Было уже двенадцать часов. В письме было сказано, что ближе к часу она должна оставить сумочку на маленьком письменном столике в зеленой гостиной. Она сделает это по пути в столовую. Увидев некрасивую протеже миссис Холкат-Хэккет, стоявшую в одиночестве, леди Каррадос встревоженно стала оглядываться и вдруг с облегчением заметила, что ее муж спешит на выручку к бедной девочке. Неожиданно она почувствовала прилив нежности к мужу. Может быть, отправиться к нему сегодня ночью и рассказать обо всем? Должно быть, она действительно больна, раз ей в голову могло прийти такое. Наконец она добралась до того места, где собрались родительницы, и с радостью заметила пустое кресло рядом с леди Аллейн.

– Ивлин! – воскликнула леди Аллейн. – Идите, посидите рядом со мной. У вас сегодня такой успех! Моя внучка утверждает, что это самый лучший бал за весь сезон. Все только об этом и говорят.

– Я так рада. В наши дни никогда не знаешь, как все обернется.

– Безусловно. В прошлый вторник у Гейнскоттов к часу ночи оставались лишь три его дочери, несколько сердобольных пар, у которых не хватило духу удрать, и моя Сара со своим партнером, которых я удерживала под дулом пистолета. Правда, они не приглашали Даймитри, а надо сказать, он просто чародей. Право, я сегодня действительновеселюсь от души, – сказала леди Аллейн.

– Я очень рада.

– Надеюсь, вам тоже весело, Ивлин. Говорят, что хорошая хозяйка – та, которая сама получает удовольствие от своих приемов. Я никогда этому не верила. Мои приемы всегда были для меня кошмаром, а я между тем отказываюсь признать, что они были скучными. Но все это так утомительно. Надо полагать, вы не захотите отправиться вместе со мной в Дейнс-Корт и провести тихий уик-энд?

– О, – сказала леди Каррадос, – если бы только я могла!

– Так в чем же дело?

– Это именно то, на чем настаивает сэр Даниэль – чтобы я немножко пожила размеренной жизнью.

– Значит, решено.

– Но…

– Чепуха. Это и есть Дэвидсон? Тот черноволосый господин с театральной внешностью, который разговаривает с Люси Лорример? Слева от меня.

– Да.

– Он толковый врач? Похоже, все у него лечатся. Надо будет проконсультироваться у него по поводу моей ноги. Если вы сейчас же не согласитесь поехать со мной, я позову его и устрою сцену. А вот и Банчи Госпелл, – сказала леди Аллейн, бросив быстрый взгляд на дрожащие руки леди Каррадос. – Я уверена, что он намеревается пригласить вас поужинать с ним. Смотрите-ка, это не Агата Трой рядом с ним?

– Художница? – тихо спросила леди Каррадос. – Да. Бриджи знакома с ней. Она собирается писать портрет Бриджи.

– Она как-то сделала карандашный портрет моего сына Родерика. Он изумителен.

Лорд Роберт, похожий в своем белом жилете на мистера Пиквика, с улыбкой направлялся к ним в сопровождении Трой. Леди Аллейн протянула руку и усадила Трой рядом с собой. Глядя на ее коротко остриженные темные волосы и длинную шею, любуясь ее необычной, лишь ей присущей грацией, она в который раз невольно подумала, что хотела бы иметь такую невестку. Трой была именно той женой, которую она выбрала бы для своего сына и которую, как она подозревала, он выбрал бы сам. Она нахмурилась и провела рукой по лбу. «Если бы не тот печальный случай», – подумала она, а вслух сказала:

– Я так рада видеть вас, дорогая. Я слышала, ваша выставка пользуется большим успехом. – Трой улыбнулась. – Интересно, – продолжала леди Аллейн, – кто из нас больше удивлен, увидев другого. Я решила отказаться от своего уединения, чтобы вывезти в свет свою внучку.

– А меня привез Банчи Госпелл, – сказала Трой. – Я так редко выезжаю, что сейчас неожиданно чувствую себя очень веселой и легкомысленной.

– Родерик тоже рассчитывал быть здесь, но у него какое-то очень запутанное дело, и он должен уехать завтра ни свет ни заря.

– Жаль, – сказала Трой.

Лорд Роберт оживленно беседовал с леди Каррадос.

– Восхитительно! – говорил он очень высоким голосом, стараясь перекричать оркестр, который как раз в этот момент поднял оглушительный шум. – Просто восхитительно, Ивлин! Давно не получал такого удовольствия! – Он нагнулся и приблизил лицо к лицу леди Каррадос. – Ужин! – прокричал он. – Не отказывайтесь, прошу вас! Примерно через полчаса? Договорились?

Она улыбнулась и кивнула. Он сел между леди Каррадос и леди Аллейн и, протянув руку, чтобы дружески похлопать леди Каррадос по руке, случайно задел ее сумочку. Она поспешно убрала ее. Лорд Роберт улыбался, оглядывая собравшихся, лицо его излучало благодушие.

– Шампанское! – говорил он. – Ничто не может сравниться с ним! Я вовсе не пьян, дорогие мои, но готов с гордостью признать, что я слегка навеселе. Как поживаете? Чудесный вечер, не правда ли?

Генерал и миссис Холкат-Хэккет вежливо раскланялись с ними, их растянутые в улыбке губы двигались, но не было никакой возможности расслышать, что они говорили. Они расположились между леди Аллейн и сэром Даниэлем Дэвидсоном, сидящим рядом с Люси Лорример.

Люси, вдовствующей маркизе Лорример, было около восьмидесяти. Ее одежда в основном состояла из разнообразных вуалей, накидок и ювелирных украшений. Она была чрезвычайно богата и отличалась редкой эксцентричностью. Сэр Даниэль лечил ее от радикулита. Она что-то горячо и бестолково говорила ему, а он слушал ее с большим вниманием. Лорд Роберт повернулся к ним и поклонился.

– А вот и Дэвидсон! – с восторгом воскликнул он. – И Люси Лорример! Как поживаете, Люси?

– Что? – закричала Люси Лорример.

– Как поживаете?

– Я занята. Я думала, вы в Австралии.

– Почему?

– Что?

– Почему?

– Не мешайте! – прокричала Люси Лорример. – Я разговариваю.

– Она совсем спятила, – сказал лорд Роберт. – Я никогда там не бывал.

Миссис Холкат-Хэккет натянуто улыбнулась. Люси Лорример перегнулась через Дэвидсона и закричала:

– Не забудьте про завтрашний вечер!

– Кто? Я? – спросил лорд Роберт. – Разумеется, я помню!

– Ровно в восемь тридцать!

– Я знаю. С чего это вы решили, что я в Австралии…

– Я не разглядела, что это вы, – прокричала Люси Лорример. – Так не забудьте! – Оркестр внезапно смолк, и ее голос прогремел на весь зал. – Вы уже не раз меня обманывали!

С довольным смехом откинувшись на спинку кресла, она принялась обмахиваться веером. Лорд Роберт с комическим негодованием обвел взглядом всех присутствующих, как бы призывая их в свидетели.

– Люси, это уж слишком! – сказала леди Аллейн.

– Он самый рассеянный человек в мире, – добавила Люси Лорример.

– Вот с этим, – заявил лорд Роберт, – я категорически не согласен. Клянусь честью, я на редкость методичный человек. Если бы это не было так скучно, я мог бы подробно рассказать вам по минутам, что я буду делать завтра вечером и какие шаги предприму, чтобы не опоздать на вечер к Люси Лорример.

– Ну, конечно, вспомните о нем неожиданно без четверти девять и кинетесь ловить такси, – заметила Люси Лорример.

– Ни в коем случае.

Неожиданно в разговор вступила миссис Холкат-Хэккет.

– Я готова подтвердить, что лорд Роберт – сама пунктуальность, – сказала она. – Он всегда и везде появляется вовремя.

Она чересчур громко рассмеялась, и неожиданно все почувствовали себя неловко. Леди Аллейн бросила на нее удивленный взгляд, Люси Лорример внезапно остановилась посреди фразы, Дэвидсон надел очки и вытаращил глаза. Генерал Холкат-Хэккет громко сказал: «Что?», – а лорд Роберт с изумленным видом принялся рассматривать свои пухленькие ручки. Атмосферу разрядило появление сэра Герберта Каррадоса в сопровождении некрасивой протеже миссис Холкат-Хэккет. Девушка прижимала к щеке шифоновый носовой платок и бросала отчаянные взгляды на свою покровительницу. Каррадос с чисто британской галантностью вел ее под руку.