Текст книги "Смерть после бала"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

22. Ночной клуб

– Ну что ж, Родерик, – сказала леди Аллейн, когда ей наконец удалось отделаться от Люси Лорример, – может быть, ты и извлек из всего этого какую-то пользу, но мне кажется, что Люси окончательно спятила. Можешь ты хотя бы на минуту представить, что генерал Холкат-Хэккет и есть тот самый «любопытный из Пекхама»? Да и кто он такой, этот «любопытный из Пекхама»?

– Да так, один случай, который раздула пресса, но он, безусловно, не имеет никакого отношения к делу. Тем не менее похоже, что старик Холкат-Хэккет действительно расплющивал свой нос об оконное стекло машины Люси Лорример.

– Но Люси оставалась до самого конца, а я знаю, что он увез эту бедную девчушку домой вскоре после полуночи. И что, скажи на милость, делал бедолага на Белгрейв-сквер в половине четвертого ночи?

– Он сказал мне, что совершал моцион, – пробормотал Аллейн.

– Вздор. С какой стати человек, совершающий моцион в половине четвертого утра, станет заглядывать в окна машин, принадлежащих пожилым дамам? Вся эта история просто абсурдна.

– Она настолько абсурдна, что, боюсь, мне придется заняться ею. Мама, ты не хочешь сходить со мной в ночной клуб?

– Нет, спасибо, Рори.

– Я так и думал. Что ж, придется идти в «Матадор» одному. Полагаю, они открываются около одиннадцати.

– Никто не появляется там раньше полуночи, – заявила леди Аллейн.

– Откуда ты знаешь?

– Сара постоянно надоедает мне с просьбами отпустить ее в «Матадор». Она надеется уговорить какую-нибудь почтенную матрону сопровождать ее, но я сомневаюсь, чтобы пожилые леди были завсегдатаями этого клуба. Я не намерена разрешать ей посещать его.

– Это одно из тех мест, основными достопримечательностями которых являются крохотная танцплощадка, отменный оркестр и такая густая толпа посетителей, что ты проводишь ночь, танцуя щека к щеке с чужой партнершей. К тому же там царит полумрак, в котором самый невинный посетитель выглядит весьма подозрительно, а преступник имеет шанс остаться неузнанным.

– Похоже, ты прекрасно осведомлен о том, что там происходит, – сухо заметила его мать.

– Просто мы уже какое-то время наблюдаем за «Матадором». Его постигнет одна из трех участей. Он наскучит фешенебельной публике, и владельцы попытаются удержать ее тем, что снизят бдительность в отношении алкогольных напитков. Или он наскучит фешенебельной публике, его престиж начнет неумолимо падать, и основными посетителями станут люди не менее богатые, но не принадлежащие к избранному кругу. Или он наскучит фешенебельной публике и разорится. Нас интересует первый вариант, и они прекрасно знают об этом. Со мной в «Матадоре» чрезвычайно любезны.

– Ты собираешься долго пробыть там?

– Нет. Я только хочу повидать швейцара и секретаря. Потом я отправлюсь домой спать. Можно воспользоваться твоим телефоном?

Аллейн позвонил Фоксу, чтобы узнать, видел ли он констебля, который дежурил в ту ночь на Белгрейв-сквер.

– Да, – ответил Фокс, – я говорил с ним. Он сказал, что не упомянул о том, что видел генерала – вы знаете какого, с двумя «X», – потому что не придал этому никакого значения, ведь он его отлично знает. Констебль решил, что генерал возвращается домой с бала.

– В какое время это было?

– Около двадцати минут четвертого, когда гости уже разъезжались. Констебль говорит, что не видел генерала, когда тот провожал юную леди домой. В это время он следил за толпой, собравшейся у парадного входа, поэтому неудивительно, что он не заметил генерала. Он подтвердил, что старый джентльмен действительно по вечерам обычно гуляет вокруг площади, но он никогда не видел, чтобы тот совершал свой моцион в такой поздний час. Я сказал ему пару слов относительно того, чтоименно входит в его обязанности и каким образом сержанты оказываются пониженными в должности, – добавил Фокс. – Дело в том, что большую часть времени он околачивался у дверей Марсдон-Хауса. Теперь еще одно, сэр. Один из привратников сообщил, что заметил мужчину в черном пальто, белом шарфе, которым он прикрывал подбородок, и черной фетровой шляпе, который довольно долго стоял в тени позади толпы. Привратник говорит, что он был высокого роста и по виду походил на джентльмена. Ему показалось, что под пальто он смог разглядеть фрак. Насколько он помнит, у этого джентльмена были седые усы. Он говорит, что ему показалось, будто этот человек старался остаться незамеченным и специально прятался в тени, но привратник время от времени поглядывал в его сторону, пытаясь понять, что тот затевает. Привратник утверждает, что этот же джентльмен прятался в тени деревьев на противоположной стороне улицы, когда разъезжались последние гости. Сэр, мне кажется, что это важно.

– Да, Фокс. Вы хотите сказать, что этим джентльменом был генерал?

– Судя по описанию, похоже, что это он, сэр. Я хочу устроить так, чтобы привратник, который сейчас находится у нас в Ярде, мог взглянуть на генерала и решить, готов ли он под присягой подтвердить, что узнал его.

– Действуйте. Лучше отвезите его на Белгрейв-сквер. Может быть, вам посчастливится увидеть генерала во время его ежевечерней прогулки, при том же освещении и в тех же условиях, что и накануне.

– Хорошо, сэр.

– Я еду в «Матадор», а потом домой. Позвоните мне, если будет что-нибудь новенькое.

– Слушаюсь, мистер Аллейн. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Братец Лис.

Аллейн положил трубку и задумчиво посмотрел на мать.

– Похоже, Люси Лорример не совсем выжила из ума, – сказал он. – Судя по всему, старик Холкат-Хэккет вел себя прошлой ночью весьма странно. Конечно, если это и вправду был генерал, а я думаю, что так оно и есть. Он чересчур уклончиво отвечал на все вопросы, касающиеся его ночной прогулки. Ты хорошо знакома с ним?

– Не очень, дорогой. Он служил в одном полку с твоим отцом. Насколько я помню, он был одним из тех высоких, представительных мужчин, которым в армии, согласно традиции, давали прозвище «малыш». Я не припомню, чтобы он устроил драку, был замечен в употреблении наркотиков, соблазнил жену полковника или вообще совершил что-нибудь примечательное. Когда он женился на этой ужасной женщине, ему было уже около пятидесяти.

– Он был богат?

– По-моему, он был довольно состоятельным человеком, да и сейчас, надо полагать, остается им, если судить по его дому. Кроме этого, насколько я знаю, у него еще есть родовое имение где-то в Кенте.

– Тогда чего ради она связалась с платной протеже?

– Видишь ли, Рори, если она хочет участвовать во всех мероприятиях сезона, ей это будет намного легче сделать, если ее станет сопровождать какая-нибудь молоденькая девушка. В этом случае она будет получать гораздо больше приглашений.

– Да, но я думаю, дело не только в этом. Доброй ночи, дорогая. Ты самая лучшая мать на свете. Слава Богу, слишком независимая, чтобы быть чрезмерно заботливой, но тем не менее общение с тобой действует очень умиротворяюще.

– Спасибо, дорогой. Приходи еще, когда захочешь. Доброй ночи.

Она с веселой улыбкой проводила его до дверей и, вернувшись в гостиную, долго потом сидела, вспоминая прошлое, думая о сыне, о Трой и о своем твердом решении ни во что не вмешиваться.

Аллейн взял такси и направился в «Матадор», который находился в Сохо. Швейцар, встретивший его у входа, оказался скучающего вида верзилой в темно-фиолетовой ливрее. Его грудь была увешана медалями, на руках красовались безукоризненные перчатки, и он старательно пытался придать себе вид человека, умудренного жизненным опытом. Он стоял под красной неоновой вывеской, на которой был изображен тореро со шпагой в руке, и платил за это владельцам клуба двадцать фунтов в год. Аллейн бросил ему: «Добрый вечер» – и прошел внутрь. Стены фойе были задрапированы темно-фиолетовым шелком, который приглушал доносившиеся сюда пульсирующие звуки саксофона и ударных инструментов. Тяжелые складки шелка были скреплены серебряными подсолнухами. К Аллейну ленивой походкой подошел один из служителей и предложил проводить его в гардероб.

– Вы, случайно, не знаете в лицо капитана Мориса Уизерса? – спросил Аллейн. – Дело в том, что он пригласил меня присоединиться к его гостям сегодня вечером, но я не уверен, туда ли я попал. По-моему, он член этого клуба.

– Прошу прощения, сэр. Я работаю здесь недавно и еще не знаю всех членов клуба. Может быть, если вы обратитесь к управляющему, он вам поможет.

Мысленно проклиная свое невезение, Аллейн поблагодарил служителя и отправился на поиски управляющего. Под огромным подсолнухом он обнаружил полускрытое складками шелка небольшое окошко. Заглянув внутрь, он увидел молодого человека в прекрасно сшитом смокинге, который угрюмо ковырял в зубах.

– Добрый вечер, – сказал Аллейн.

Ловким, молниеносным движением молодой человек спрятал зубочистку.

– Добрый вечер, сэр, – живо произнес он приятным голосом.

– Могу я поговорить с вами, мистер..?

Молодой человек мгновенно насторожился.

– Я… э-э… я управляющий. Мое имя Катберт.

Аллейн просунул в окошко свою визитную карточку. Молодой человек взглянул на нее, еще более насторожился и сказал:

– Если не возражаете, обойдите, пожалуйста, кругом, там находится боковая дверь, мистер… простите, инспектор… э-э… Аллейн. Симмонс!

Появился гардеробщик. По дороге Аллейн снова решил попытать счастья, но ни гардеробщик, ни швейцар, которого также призвали на помощь, не знали Уизерса в лицо. Длинным окольным путем гардеробщик наконец привел Аллейна в маленькую, тускло освещенную комнатку, расположенную за окошком. Там их ждал управляющий.

– Не стоит беспокоиться, – сказал Аллейн. – Я всего лишь хотел узнать, не сможете ли вы сказать мне, в какое время капитан Морис Уизерс приехал в клуб вчера ночью или, точнее, сегодня утром?

Он увидел, как мистер Катберт бросил быстрый взгляд на вечернюю газету, в которой четверть страницы занимала фотография лорда Роберта Госпелла. Последовала некоторая заминка, и Аллейн снова услышал тяжелый, настойчивый ритм оркестра.

– Боюсь, что ничем не смогу помочь вам, – сказал наконец мистер Катберт.

– Очень жаль, – отозвался Аллейн. – Если вы не сможете сообщить мне то, что меня интересует, похоже, я буду вынужден доставить вам множество хлопот. Мне придется опросить всех ваших посетителей, видели ли они капитана Уизерса, в какое время и так далее. Мне очень жаль, но, боюсь, я буду настаивать на том, чтобы вы показали мне книгу заказов. Все это так неприятно для вас!

Мистер Катберт посмотрел на него с откровенной неприязнью.

– Вы, конечно, понимаете, что в нашем положении приходится проявлять исключительную деликатность, – начал он. – Наши посетители вправе рассчитывать на это.

– О, – разумеется, – согласился Аллейн. – Но нам удастся избежать ненужного ажиотажа, если вы без излишних возражений предоставите мне необходимую информацию, вместо того чтобы вынуждать меня задавать множеству людей множество вопросов.

Мистер Катберт долго рассматривал ноготь своего большого пальца, а затем с яростью укусил его.

– Но если я ничего не знаю! – раздраженно заявил он.

– Что ж, значит, нам не повезло. Я допрошу вашего швейцара и мистера… э-э… Симмонса, так, по-моему, его зовут? Если и это ничего не даст, мне придется заняться вашими гостями.

– О, черт! – вырвалось у мистера Катберта. – Ну ладно, он появился здесь очень поздно. Я хорошо помню это.

– А почему именно вы это запомнили?

– Потому что около половины четвертого сюда приехала целая толпа из Марсдон-Хауса, а потом наступило временное затишье.

– Ну и?

– Ну и вот, спустя еще некоторое время появился капитан Уизерс и заказал бутылку джина.

– С ним была миссис Холкат-Хэккет, не так ли?

– Я не знаю имени его дамы.

– Высокая блондинка лет сорока – сорока пяти, говорит с американским акцентом. Может быть, если вы не возражаете, мы позовем…

– Ну хорошо, хорошо. Это она.

– Когда они приехали, было уже около половины пятого?

– Я не… послушайте, я…

– Вполне может произойти так, что вы больше ничего обо всем этом не услышите. Чем более точную информацию вы дадите мне сейчас, тем меньше беспокойства мы доставим вам в дальнейшем.

– Да, я понимаю, но у нас есть обязательства перед посетителями.

– Вы можете назвать время появления этой пары в вашем клубе с точностью до десяти минут? Я думаю, что можете. Если это так, я убедительно советую вам сделать это.

– Ну ладно. Если на то пошло, было четверть пятого. Просто перед этим довольно долго не было новых посетителей – хотя, разумеется, зал и так уже был почти полон, – поэтому я заметил, в какое время они пришли.

– Замечательно. А теперь, если вы подпишете свои показания, я не думаю, что мне нужно будет еще раз вас беспокоить.

Мистер Катберт впал в мучительное раздумье. Аллейн закурил сигарету и с дружелюбным видом стал ждать. Наконец мистер Катберт сказал:

– Мне придется выступать в качестве свидетеля или что-нибудь в этом роде?

– Очень маловероятно. Мы постараемся избавить вас от этого.

– Я могу и отказаться.

– А я могу стать членом вашего клуба, – парировал Аллейн. – Вы не можете мне запретить.

– Буду очень рад, – с самым несчастным видом пробормотал мистер Катберт. – Хорошо. Я подпишу.

Аллейн быстро записал его показания, и мистер Катберт поставил под ними свою подпись. После этого он сделался более доброжелательным и предложил Аллейну выпить чего-нибудь, от чего тот крайне вежливо отказался. Мистер Катберт принялся пространно рассказывать о «Матадоре», о том, как у них ведутся дела, и о глупости тех владельцев ночных клубов, которые пытаются обойти закон об ограничениях, налагаемых на продажу алкогольных напитков.

– Риск себя не оправдывает, – воскликнул мистер Катберт, – рано или поздно это все равно выплывет наружу. Очень глупо.

В комнату ворвался официант, но, уловив что-то во взгляде мистера Катберта, тут же поспешно удалился. Мистер Катберт сердечно предложил Аллейну посетить с ним вместе танцевальный зал. Он был так настойчив, что Аллейн позволил увлечь себя в фойе и далее в темно-фиолетовый тоннель. Звуки оркестра превратились в ритмичный всепроникающий гул. Взору Аллейна предстали серебряные подсолнухи, ряды близко поставленных столиков, лица, подсвеченные снизу. Чуть далее беспорядочная толпа завывала и судорожно дергалась в такт музыке. Он стоял в дверях, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, в то время как мистер Катберт восторженно расписывал невинные прелести своего клуба. Аллейн подумал: «Судя по его словам, у них здесь процветают лишь самые высоконравственные пороки». Аллейн совсем уже было собрался уходить, когда внезапно почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Его глаза ответили на этот безмолвный призыв. Он медленно повернул голову и увидел в левом углу за столиком Бриджит О'Брайен и Дональда Поттера.

Они оба так напряженно смотрели на него, что он не мог избавиться от ощущения, будто они специально хотели привлечь его внимание. Он намеренно встретил этот взгляд. Две-три секунды они смотрели друг на друга, потом Бриджит сделала быстрый жест, приглашая его присоединиться к ним.

– Я вижу здесь кое-кого из друзей, – сказал он. – Вы не возражаете, если я ненадолго присоединюсь к ним?

Мистер Катберт пришел в восторг и тактично удалился.

– Добрый вечер, – с легким поклоном произнес Аллейн, подойдя к столику.

– Вы не присядете на минуту? – сказала Бриджит. – Мы хотели бы поговорить с вами.

Один из официантов мистера Катберта тут же принес стул.

– В чем дело? – спросил Аллейн.

– Эта идея принадлежит Бриджит, – сказал Дональд. – Я просто уже не в состоянии это дольше выносить. Я согласился сделать все, что захочет Бриджит. Может быть, я дурак, но я сдаюсь. В некотором смысле мне самому этого хочется.

– Ему нечего бояться, – вмешалась Бриджит. – Я говорила ему…

– Послушайте, – сказал Аллейн, – похоже, здесь не самое подходящее место, чтобы вести подобные разговоры.

– Я знаю, – ответила Бриджит. – Если Донна или Барт узнают, что я была здесь, будет ужасающий скандал. В «Матадоре»! Без сопровождающих! С Дональдом! Но мы были в отчаянии – нам просто необходимо было увидеться. Барт довел меня до белого каления, он стал совсем невыносим. Я ухитрилась позвонить Дональду из телефона-автомата, и мы договорились встретиться здесь. Дональд член этого клуба. Мы все обсудили с ним и решили прийти и все вам рассказать.

– В таком случае предлагаю вам сделать это прямо сейчас. Здешний управляющий знает, что я из полиции, поэтому будет лучше, если мы выйдем отсюда порознь. Вот мой адрес. Уходите отсюда минут через пятнадцать. Это вас устроит?

– Вполне, спасибо, – ответила Бриджит, – правда, Дональд?

– Хорошо, хорошо, – сказал Дональд. – Это твоя идея, дорогая. Если в результате я окажусь…

– Вы окажетесь всего лишь в моей квартире, – заверил его Аллейн. – Вы оба приняли очень правильное решение.

Он встал и посмотрел на них сверху вниз. «Бог мой, – подумал он, – как же они молоды!»

– Не передумайте, – сказал он. – Au revoir.

Он вышел из «Матадора» и направился домой, размышляя по дороге, приблизит ли его еще одна бессонная ночь к решению проблемы.

23. Дональд и Уитс

Аллейн беспокойно расхаживал из угла в угол в своей гостиной. Василия, своего старого камердинера, он отослал спать. В квартире, выходящей окнами в глухой переулок позади Ковент-стрит, было очень тихо. Аллейн любил эту комнату. Ее отличало странное, противоречивое сочетание аскетизма и комфорта, которое, если задуматься, точно отражало сущность ее владельца. Над камином были воздеты к небу руки работы Дюрера. В другом конце комнаты добавляла прелестный штрих картина Трой, на которой в резких, холодных тонах была изображена пристань в Суве. Он тайно купил эту картину на одной из ее выставок, и Трой не знала, что полотно висело здесь, в его комнате. Три старых удобных кресла из дома его матери в Боссикоте, письменный стол, принадлежавший его отцу, и вдоль стен дружная компания старых, любимых книг. Но в эту июньскую ночь комната казалась холодной. Он поднес спичку к дровам, сложенным в камине, и придвинул ближе к нему три кресла. Пора бы уже этим двум появиться. Из переулка донесся шум подъехавшего такси, хлопнула дверца, он услышал голос Бриджит и пошел открывать дверь.

Они живо напомнили ему двух детей, входящих в приемную дантиста. Дональд был пациентом, Бриджит – не очень уверенным в себе эскортом. Аллейн, пытаясь разрушить создавшуюся иллюзию, усадил их возле камина, достал сигареты и, вспомнив, что они все-таки взрослые, предложил выпить. Бриджит отказалась. Дональд со снисходительным видом принял из рук Аллейна виски с содовой.

– Итак, – сказал Аллейн, – что случилось? – Его так и подмывало сказать: «Шире откройте рот!», – а протягивая Дональду виски, он чуть было не добавил: «Прополощите, пожалуйста».

– Это по поводу Дональда, – начала Бриджит высоким, решительным голосом. – Он обещал позволить мне рассказать вам. Ему не очень-то хочется это делать, но я пригрозила, что в противном случае не выйду за него замуж, поэтому ему некуда деваться. Кроме того, он на самом деле считает, что должен это рассказать.

– Ужасно глупо, – вмешался Дональд. – Я не вижу причин, зачем мне вообще в это вмешиваться. Конечно, раз уж я решил, но я все равно не вижу…

– И все же ты в этом уже замешан, дорогой, поэтому не имеет значения, видишь ты или нет.

– Ну хорошо. Ведь мы уже все решили, разве нет? Нет смысла дальше спорить. Давай расскажем все мистеру Аллейну и покончим с этим.

– Да, действительно. Я буду рассказывать?

– Если хочешь.

Бриджит повернулась к Аллейну.

– Когда мы встретились сегодня ночью, – начала она, – я стала расспрашивать Дональда о капитане Уизерсе, потому что то, как вы говорили о нем, навело меня на мысль, что он, возможно, не очень-то хорошая компания. Я заставила Дональда рассказать мне решительно все, что он знает об Уитсе.

– Да?

– Да. Ну, так вот. Уитс настоящий мошенник. Разве нет, Дональд?

– Я полагаю, что да.

– Он мошенник, потому что содержит нелегальный игорный притон в Ледерхеде. Дон говорит, что вы об этом знаете или, во всяком случае, подозреваете. И Дональд говорит, что готов был войти с ним в дело, потому что в то время не знал, какой Уитс проходимец. А потом Дональд проиграл Уитсу довольно крупную сумму и не смог заплатить, и Уитс сказал, что если Дональд откажется работать на него, то ему не поздоровится. Учитывая Банчи и все прочее.

– Но Банчи ведь заплатил ваши долги Уизерсу, – сказал Аллейн.

– Не все, – с отчаянной решимостью ответил Дональд, покраснев до корней волос. («Первый взнос вымогателю», – подумал Аллейн). – Я рассказал ему не обо всех долгах.

– Понятно.

– Поэтому Дональд вынужден был сказать, что согласен участвовать с Уитсом в деле. А потом, когда он поссорился с Банчи и переехал жить к Уитсу, выяснилось, что тот еще больший негодяй, чем он думал. Дон обнаружил, что Уитс берет деньги у женщины. Я думаю, мне не нужно говорить, кто она?

– Миссис Холкат-Хэккет?

– Да.

– И много денег он брал у нее? – спросил Аллейн у Дональда.

– Да, сэр, – ответил Дональд. – Но я не знаю точно, сколько. Но она… он сказал мне, что она тоже участвует в прибылях игорного дома в Ледерхеде. Поначалу я думал, что в этом нет ничего такого. Честно. Это очень трудно объяснить. Может быть, я просто привык к разглагольствованиям Уитса. Он говорил, что в наше время все занимаются разными махинациями и что честно заработать деньги просто невозможно, и постепенно я сам начал думать так же, как и он. Наверное, я на время утратил способность здраво оценивать происходящее. Бриджит так говорит.

– Полагаю, она права, разве не так?

– Наверное. Но я не знаю… В некотором смысле все это было даже забавно до… до сегодняшнего утра.

– Вы хотите сказать, до того, как убили Банчи?

– Да. Но… видите ли…

– Позволь, я скажу, – перебила его Бриджит. – Дело в том, мистер Аллейн, что Дональд был в отчаянии. Сначала Уитс позвонил ему и велел держаться от него подальше. Это было сегодня утром.

– Я знаю. Он сделал это по моей просьбе, – сказал Аллейн. – Я присутствовал при этом.

– О, – только и смог выдавить Дональд.

– В любом случае, – сказала Бриджит, – для Дональда это явилось ударом. А тут еще ваши вопросы, да и Уитс все время твердил о том, что после смерти дяди Дональд разбогатеет.

– Капитан Уизерс часто говорил об этом?

Бриджит взяла Дональда за руку.

– Да, – ответила она. – Правда же, Дональд?

– Слушая тебя, Бриджит, можно подумать, что ты задалась целью отправить на виселицу одного из нас – меня или Уитса, – пробормотал Дональд и прижался щекой к ее руке.

– Я собираюсь рассказать все, – заявила Бриджит. – Ты ни в чем не виноват, а значит, тебе ничего и не грозит. Моя мама наверняка так сказала бы. И вы сами, мистер Аллейн, тоже так говорите.

– Да, – ответил Аллейн.

– Так вот, – продолжала Бриджит, – Уитс прислал вещи Дональда. Одежду и книги. Когда Дональд распаковал их, он заметил, что одной книги не хватает.

– Первого тома «Судебной медицины» Тейлора?

Дональд нервно облизал губы и кивнул.

– Дональд ужасно разволновался из-за одной главы в этой книге, – сказала Бриджит, немного побледнев. – После того, как они прочитали утренние газеты, Дональд с Уитсом поспорили, сколько времени понадобится, чтобы… чтобы…

– О, Господи! – неожиданно сказал Дональд.

– Чтобы задушить человека? – спросил Аллейн.

– Да. И Дональд полез в эту книгу.

– Капитан Уизерс брал в руки эту книгу?

Дональд бросил быстрый взгляд на Бриджит и ответил:

– Да. Он почитал немного, а потом утратил интерес к этой проблеме. Он заметил, что ему всегда казалось, что на это уйдет больше времени.

– Дональд был озадачен отсутствием книги и тем, что Уитс не велел ему возвращаться на квартиру, – сказала Бриджит. – Он думал об этом весь день, и чем больше он думал, тем меньше ему все это нравилось. Тогда он позвонил. Уитс подошел к телефону, но, когда услышал голос Дональда, он просто положил трубку, не сказав ни слова. Да, дорогой?

– Да, – подтвердил Дональд. – Я позвонил ему снова, и он не взял трубку. Я… я вообще перестал соображать. Я чувствовал себя так, словно у меня внутри все заледенело. Это было ужасно – то, что он вот так бесцеремонно прекратил со мной всякие отношения. Почему, ну почему он не хочет со мной разговаривать? Почему он не вернул мне эту книгу? Только сегодня утром мы мирно сидели у него в квартире, все было нормально. До тех пор, пока не принесли газеты, – после этого я едва слышал, о чем говорил Уитс. Как только узнал о смерти дяди Банчи, я уже ни о чем другом не мог думать. Я даже еще не был одет. Мама узнала обо всем гораздо раньше, но у нас был отключен телефон, а адрес мой ей не был известен, поэтому она никак не могла со мной связаться. Уитс что-то говорил, но я его не слушал. А потом, когда я приехал домой, там меня уже поджидали вы и принялись мучить своими вопросами. И мама все время плачет, и повсюду эти цветы и все такое прочее. И в довершение ко всему Уитс не захотел даже говорить со мной. Я просто должен был увидеться с Бриджит.

– Да, – сказала Бриджит, – конечно, он должен был увидеться со мной. Но ты забегаешь вперед, Дональд. Мы должны рассказать все по порядку. Итак, мистер Аллейн, мы дошли до сегодняшнего вечера. Ну так вот, Дональд совсем распсиховался из-за этих телефонных звонков и пропавшей книги, и, несмотря на то, что сказал Уитс, он чувствовал, что не может не повидаться с ним. Поэтому после обеда он взял такси и отправился на квартиру Уитса. Сквозь шторы он увидел в окне свет и понял, что Уитс дома. У Дональда был свой ключ, поэтому он просто открыл дверь и вошел в квартиру. А дальше продолжай сам, Дональд.

Дональд допил виски с содовой и дрожащими пальцами закурил новую сигарету.

– Хорошо, – сказал он, – я расскажу. Когда я вошел в гостиную, он лежал на диване. Я остановился посреди комнаты и стал молча смотреть на него. Он даже не пошевелился и, не повышая голоса, обозвал меня грубым словом и велел убираться. Я ответил, что хотел бы знать, почему он так себя ведет. Он продолжал просто лежать и смотреть на меня. Я что-то сказал про вас, сэр, – даже не помню что, – и он мгновенно вскочил на ноги. Мне показалось, что он вот-вот кинется в драку. Он спросил, какого черта я вам про него наговорил. Я ответил, что, насколько возможно, уклонялся от ответов на все вопросы, касающиеся его лично. Но он продолжал расспрашивать меня. Бог мой, вид у него был просто устрашающий. Мне часто приходилось читать, как от ярости у людей вздуваются вены на лбу. Так произошло и с ним. Он сидел на краешке стола, качая ногой, и лицо его почернело.

– Да, я отлично представляю себе, как выглядел капитан Уизерс, – сказал Аллейн. – Продолжайте.

– Он сказал… – У Дональда перехватило дыхание, и Аллейн заметил, как он сильнее сжал руку Бриджит. – Он сказал, что, если я не буду держать язык за зубами, он сам кое-что порасскажет. В конце концов, продолжал Уитс, это я поссорился с дядей Банчи, я был его наследником, я погряз в долгах. Он сказал, что, если он увяз в этой истории по колено, то я уже увяз в ней по уши. Он вытащил руку из кармана и указал своим толстым пальцем на мою шею. При этом он заявил, что если я не хочу сам надеть себе петлю на шею, то должен запомнить, что, когда мы вышли из Марсдон-Хауса, он сел в свою машину и направился прямо в «Матадор». Я должен подтвердить, что видел собственными глазами, как он уехал вместе со своей дамой.

– А вы это видели?

– Нет. Он ушел чуть раньше меня. По-моему, я видел, как он направлялся к своей машине. Она была припаркована на Белгрейв-роуд.

– Как, по-вашему, почему Уизерс повел себя таким странным образом во время вашей встречи?

– Он решил, что я выдал его вам. Он сам так сказал.

– По поводу Ледерхеда?

– Да. Вы сказали ему что-то о…

– О стрижке овечек, – подсказала Бриджит.

– Да, именно так я и выразился, – весело признал Аллейн.

– Он решил, что у меня сдали нервы и я наговорил слишком много.

– А теперь вы готовы все рассказать?

– Да.

– Почему?

– Мы уже сказали вам… – начала Бриджит.

– Да, я знаю. Вы сказали, что убедили Дональда прийти ко мне, так как сочли, что будет лучше, если он объяснит, что именно связывало его с Уизерсом. Но мне почему-то кажется, что за этим кроется еще что-то. Думаю, я не ошибусь, если скажу, что отчасти на решение Дональда повлияло опасение, что Уизерс может опередить его и заявить, что это он убил своего дядю?

– Нет! Нет! – закричала Бриджит. – Как можете вы быть таким жестоким? Как вы могли подумать такое! Дональд!

Дональд открыто посмотрел прямо в лицо Аллейну. Потом он заговорил серьезно и с достоинством, которое очень шло ему.

– Не нужно, Бриджит. Совершенно естественно, что мистер Аллейн предположил, будто я испугался, что Уитс обвинит меня. Я действительно испугался. Я не убивал дядю Банчи. Мне кажется, после тебя, Бриджит, я любил его больше всех на свете. Но я поссорился с ним. Бог мой, как я казню себя за то, что так случилось! Я не убивал его. Я согласился прийти к вам и рассказать обо всем… ответить на все вопросы, касающиеся Уитса, пусть даже этим я подставлю под удар и себя, потому…

– Да? – спросил Аллейн.

– …Потому, что после нашей встречи с Уитсом сегодня вечером я считаю, что это он убил моего дядю.

Последовало долгое молчание.

– А мотивы? – наконец спросил Аллейн.

– Он думает, что имеет достаточно влияния на меня, чтобы наложить руку на мои деньги.

– Доказательства?

– Никаких. Только то, как он разговаривал сегодня вечером. Он боится, что я считаю его способным убить кого угодно, если у него будут для этого достаточные основания.

– Это ни в коей мере не доказательство.

– Нет. Но этого было достаточно, чтобы я пришел к вам, вместо того чтобы сидеть дома и помалкивать, – сказал Дональд.

Зазвонил телефон. Аллейн подошел к столу и взял трубку.

– Алло?

– Родерик, это вы?

– Да. Простите, с кем я говорю?

– Это Ивлин Каррадос.

Аллейн бросил взгляд в сторону камина. Он увидел, как Бриджит быстро наклонилась и поцеловала Дональда.

– Добрый вечер, – сказал он. – Что-нибудь случилось?

– Родерик, я ужасно волнуюсь. Не знаю, что и делать. Бриджи ушла из дому, не сказав никому ни слова. Я обзвонила всех, кого могла, и никто не имеет понятия, где она. Я так боюсь, что она сделала какую-нибудь глупость. Я подумала, может быть, она с Дональдом Поттером, и хотела попросить у вас номер его телефона. Слава Богу, что Герберт на полковом обеде в Танбридже. Я просто места себе не нахожу.

– Не беспокойтесь, Ивлин, – сказал Аллейн. – Бриджит здесь, у меня.

– У вас?

– Да. Она хотела поговорить со мной. С ней все в порядке. Я сам привезу ее домой…

– Дональд Поттер тоже там?

– Да.

– Но почему? Зачем они это сделали? Родерик, я должна с вами увидеться. Можно, я приеду и сама заберу Бриджит?