Текст книги "Смерть после бала"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– А вы не боялись, что когда-нибудь все выйдет наружу?

– Нет. У жены Пэдди не было родных. – Леди Каррадос замолчала. Казалось, что она пыталась по-новому осмыслить все эти события, о которых наконец решилась рассказать. Когда она снова заговорила, ее голос звучал спокойно и даже, как показалось Аллейну, расслабленно. Он подумал, что она, должно быть, часто перебирала в уме все подробности, мысленно рассказывая все это воображаемому слушателю. Между тем ровный голос продолжал: – Она была артисткой мюзик-холла, которая случайно застряла в маленьком городке в Новом Южном Уэльсе без всяких средств к существованию. Он женился на ней и увез ее в Сидней. Через шесть недель она сошла с ума, и болезнь оказалась неизлечимой. Пэдди обнаружил, что ее мать уже много лет находилась в психиатрической лечебнице где-то в Америке. Пэдди никому не говорил о своей женитьбе и не встречался в Сиднее ни с кем из знакомых. Он устроил жену в клинику для душевнобольных под ее девичьей фамилией. Он перевел достаточно большую сумму на ее имя, чтобы процентов хватало на оплату пребывания в лечебнице, и поручил вести все дела единственному человеку, который знал правду. Это был Энтони Бэнкс, лучший друг Пэдди, и я уверена, что он абсолютно вне подозрений. Он жил в Сиднее и оказал огромную помощь Пэдди во всей этой истории. Он был его доверенным лицом, но даже он не знал, что Пэдди снова женился. Никто не знал об этом.

– А как же священник, который их обвенчал?

– Помнится, Пэдди говорил, что он был дряхлым стариком. В качестве свидетелей выступали его жена и сестра. Видите ли, мы обдумали и обсудили все это самым тщательным образом, и Пэдди был совершенно уверен, что правда никогда не раскроется.

– Но это еще не все, не так ли?

– Да. Но об этом мне гораздо труднее говорить. – Ее ровный голос дрогнул. Аллейн чувствовал, что она призывает на помощь всю свою волю, чтобы держать себя в руках. – Он погиб через пять месяцев после нашей свадьбы. Я была беременна и поехала к маме в Лондон, чтобы показаться своему врачу. Пэдди должен был приехать за мной на машине из нашего дома в Риплкоте. Утром я получила от него телеграмму: «Самые лучшие новости от Энтони Бэнкса»… По дороге машину занесло, и он врезался в стену. Это было в маленькой деревушке. Его отнесли в домик викария, а потом доставили в небольшую сельскую больницу. Когда я приехала, он был без сознания. Он умер, так и не узнав, что я была рядом с ним.

– А что за новости он получил из Австралии?

– Я была уверена, что это могло означать лишь одно – что умерла его жена. Но мы не нашли ни письма, ни телеграммы, поэтому решили, что он уничтожил послание Энтони Бэнкса. Позже поверенный Пэдди получил из Австралии пять тысяч фунтов и письмо от Энтони Бэнкса, в котором тот сообщал, что прислал деньги в соответствии с инструкциями, которые ему оставил Пэдди. Я написала Энтони Бэнксу, назвавшись кузиной Пэдди, и рассказала о его смерти. Он прислал в ответ обычное письмо с соболезнованиями, ни словом не упомянул о жене Пэдди, но сообщил, что отправил Пэдди письмо, которое тот должен был получить незадолго до смерти, и просил, если таковое отыщется, уничтожить его, не вскрывая. Вы сами видите, Родерик, что Энтони Бэнкс, должно быть, честный человек, ведь он легко мог оставить у себя эти пять тысяч фунтов, когда умерла жена Пэдди. К тому же он не знал, что Пэдди женился во второй раз.

– Да, вы правы. Зная Пэдди, как вы думаете, мог он уничтожить то письмо?

– Нет. Я была уверена, что он захочет показать его мне.

– А мог он попросить кого-нибудь в больнице или в доме у викария, чтобы они его уничтожили?

– Они выяснили его имя и адрес по письмам, которые лежали в его бумажнике, поэтому эта версия отпадает. – Ее тихий голос снова дрогнул. – Они сказали, что он заговорил всего один раз. Он позвал меня.

Аллейн дал ей несколько секунд, чтобы она могла взять себя в руки.

– А вы не помните имени викария?

– Нет. Я написала им и поблагодарила за все, что они сделали. У них была какая-то очень распространенная фамилия.

– А где находится сельская больница?

– В Фальконбридже, в Букингемшире. Довольно большая больница. Я беседовала с главным врачом. Это был пожилой человек, лицом чем-то напоминавший овцу. По-моему, его звали Блезерли. Я совершенно уверена, что он не шантажист. И сестры были очень милыми.

– Вам не кажется, что Пэдди мог выронить письмо или где-то спрятать его?

– Я просто уверена, что, если он его не уничтожил, оно не могло быть нигде, кроме его бумажника. Мне отдали этот бумажник. Он был в нагрудном кармане его пиджака. Не думайте, Родерик, что я не пыталась найти это письмо. Мне было очень важно узнать, что же именно ему сообщил Энтони Бэнкс. Я снова и снова спрашивала, не обнаружили ли в госпитале еще какие-нибудь бумаги, наводила бесчисленные справки. – Она остановилась и пристально посмотрела на Аллейна. – Теперь вы понимаете, – сказала она, – что я готова пойти на все, лишь бы скрыть это от Бриджит.

– Да, – ответил Аллейн, – я понимаю.

17. Элемент юности

Аллейн вошел в старую детскую, которая была превращена в очень миленькую гостиную. Бриджит усадила его в самое большое кресло и сунула ему под нос шкатулку с сигаретами.

– Нет смысла говорить, что вы на службе, и притворяться, будто вы не курите. Я отлично знаю, что это не так.

– В самом деле? – воскликнул Аллейн, бросив взгляд на свои пальцы, пожелтевшие от никотина. – Как вы догадались?

– В кармане вашего пиджака отчетливо вырисовываются контуры портсигара. Вам следует попробовать себя в роли детектива, мистер Аллейн, это потрясающеинтересное занятие!

Аллейн взял предложенную сигарету.

– Вы меня поймали, – сказал он. – А вам самой не приходило в голову стать женщиной-полицейским? – Он дотронулся до нагрудного кармана.

– Я полагаю, всем приходится начинать с самых низов, – ответила Бриджит. – А каковы обязанности у женщин-полицейских?

– Понятия не имею. Нам в полиции не позволяют околачиваться возле девушек.

– Какая жалость! – протянула Бриджит. – Ну, в таком случае я не стану поступать в полицию. А мне так хотелось бы, чтобы вы пооколачивались возле меня!

Аллейн подумал: «Она слишком перебарщивает в роли дерзкой юной кокетки. Что с ней? Это все молодой Поттер, черт бы его побрал!»

– Как раз именно этим я и собирался заняться, – сказал он. – Если позволите, я хотел бы поговорить с вами о прошлой ночи.

– Боюсь, от меня будет не много толку, – ответила Бриджит. – Я надеюсь, что вы его найдете. Донна страшно переживает, а Барт стал просто невыносим. Барт – это мой отчим. Вы ведь встречались с ним? Джентльмен до мозга костей, просто ходячая добродетель.

– Если не ошибаюсь, вы были хорошо знакомы с лордом Робертом? – спросил Аллейн.

– Да. Он был близким другом Донны. Наверное, вы считаете меня совершенно бездушной, но я переживала бы гораздо сильнее, случись это чуть раньше.

– Звучит загадочно, – заметил Аллейн. – Что бы это могло означать?

– Это не значит, что мне не жаль его. Мне очень жаль. Мы все его любили, и, конечно же, я ужасно огорчена. Но я обнаружила, что не так уж хорошо знала его. Он был гораздо более жестким, чем можно было подумать. Некоторым образом это даже тяжелее – то, что у нас с ним испортились отношения. Мне кажется, я отдала бы все на свете, чтобы иметь возможность сказать ему, что… что мне очень жаль.

– Жаль?

– Ну, что я так подчеркнуто пренебрежительно вела себя с ним вчера.

– А почему вы так вели себя с бедным Банчи?

– Потому, что он отвратительно обошелся со своим племянником, с которым я очень дружна.

– С Дональдом Поттером? Да, я слышал об этом. А вам не кажется, что Дональд, возможно, был несправедлив к своему дяде?

– Нет, не кажется. Дональд уже взрослый и имеет полное право распоряжаться собственной жизнью, а Банчи никак не желал этого понять. Он хотел сам выбирать ему друзей, руководить его карьерой и вообще обращался с ним как со школьником. Банчи был безнадежно консервативен, типичный представитель викторианской эпохи.

– Вам нравится капитан Уизерс? – неожиданно спросил Аллейн.

– Что? – Бриджит немного покраснела. – Не могу сказать, что он в моем вкусе. Мне кажется, он довольно противный, но он великолепно танцует, и с ним весело. Я могу простить людям что угодно, если они меня забавляют, а вы?

– А чем вас забавляет капитан Уизерс?

– Ну, я имела в виду, что он интересный человек, то есть не то чтобы интересный, просто он везде бывает, все его знают, поэтому с ним легко в любой компании. Дональд говорит, что Уитс ужасно умный в деловом отношении. Он очень помог Дональду своими советами, и у него куча полезных знакомств.

– В чем именно полезных? Если не ошибаюсь, Дональд собирался заняться медициной?

– Ну… – Бриджит заколебалась. – Да, первоначально у него была такая мысль, но Уитс не советовал ему этого делать. Дональд говорит, что в наше время это не очень-то денежно, к тому же быть врачом – это так тоскливо.

– Да? – спросил Аллейн. – Вы хотите сказать, не слишком шикарно?

– Нет, конечно же, я не имела этого в виду! – поспешно ответила Бриджит. Она свирепо посмотрела на Аллейна. – Знаете, вы все-таки свинья! – заключила она. – Полагаю, я действительно имела в виду именно это. Я ненавижу унылое, добродетельное существование, и в любом случае все это не имеет никакого отношения к убийству.

– Я хотел бы знать, какую карьеру капитан Уизерс считает подходящей для Дональда.

– Пока еще нет ничего определенного. Они подумывали над тем, чтобы открыть новый ночной клуб. Уитс просто полон самых разнообразных и оригинальных идей.

– Да, в это я могу поверить, – согласился Аллейн. – Он отлично организовал дело в Ледерхеде, не правда ли? Почему он не пристроит Дональда туда?

Бриджит, казалось, была удивлена.

– Откуда вы об этом знаете? – спросила она.

– Никогда не нужно задавать такие вопросы полицейским, – улыбнулся Аллейн, – вы портите нам весь эффект. По правде сказать, я беседовал с Уизерсом, и Ледерхед был случайно упомянут в разговоре.

– Что ж, полагаю, вам известно об этом больше, чем мне, – призналась Бриджит. – Дональд говорит, что это небольшой мужской клуб. Они играют в бридж, и все такое. Больше для удовольствия, чем на деньги. Я не думаю, что там есть какие-нибудь вакансии.

– Вы разговаривали с Дональдом после того, как был убит его дядя?

Бриджит нервно сжала пальцы в кулачки и сердито стукнула ими себя по коленкам.

– Конечно, он мне звонил! Я едва успела подойти к телефону, как в комнату вошел Барт, весь из себя похожий на старого, отвратительного петуха, и взял у меня из рук трубку. Я готова была убить его, так он меня разозлил! Он был такой терпеливый и старомодный, выразил Дональду свои соболезнования и сказал: «Простите старика, но я хочу быть с вами вполне откровенным. Я считаю, будет лучше, если вы какое-то время не будете общаться с моей падчерицей». Я сказала: «Нет! Дайте мне трубку!» – но он попросту повернулся ко мне спиной и продолжал: «Надеюсь, вы меня понимаете. Я решительно настаиваю на этом». Потом он положил трубку, я набросилась на него, но мы были в комнате Донны, и она была так расстроена, что мне пришлось сдаться и пообещать, что я не стану писать или пытаться как-либо по-другому связаться с ним. Это так чертовскинесправедливо! И все потому, что Барт – противный старый сноб и смертельно боится всех этих репортеров, скандала и всего прочего. Гнусный старикашка! И он совершенно возмутительноведет себя с дорогой Донной. Как только она могла выйти за него замуж! После папы, который, наверное, был таким веселым, обаятельным, который так ее любил! Зачем она это сделала?! И если Барт воображает, что я откажусь от Дональда, пусть еще раз хорошенько подумает.

– Вы помолвлены?

– Нет. Мы ждем, пока Дональд начнет сам зарабатывать на жизнь.

– И сколько он должен зарабатывать, чтобы вы сочли его подходящей партией?

– Вы не слишком-то любезны, не так ли? Наверное, вы считаете меня бесчувственной, расчетливой и очень современной. Может быть, я такая и есть, но меня пугает мысль о том, что из-за безденежья мы будем вынуждены вести жалкое, нищенское существование. Убогая маленькая квартирка, дешевые ресторанчики, подержанная мебель, подкрашенная, чтобы казаться новой… Бр-р-р! Я уже насмотрелась на такие браки, – заявила Бриджит с видом умудренной жизнью женщины, – уж я-то знаю,что это такое!

– Вам, наверное, известно, что Дональд – наследник своего дяди.

Бриджит вскочила с места, глаза ее засверкали.

– Не смейте! – закричала она. – Не смейте говорить, что только потому, что Дональд – наследник, он имеет к этому какое-то отношение! Не смейте!

– А вам я посоветую не наводить людей на разные мысли, становясь на защиту прежде, чем в этом возникла необходимость, – твердо сказал Аллейн. Он засунул руку в нагрудный карман пиджака и вытащил оттуда записную книжку. Взгляд Бриджит упал на нее, и ее гнев сразу остыл. Она подняла глаза на Аллейна. Он приподнял одну бровь и с извиняющимся видом посмотрел на девушку.

– Ваша идея была просто блестящей, – сказал он. – Ее действительно легко спутать с портсигаром, только у нее не такие острые грани.

– Свинья! – с чувством произнесла Бриджит.

– Извините, – ответил Аллейн. – Итак, приступим. Два-три официальных вопроса, если не возражаете. И знаете что, мисс Бриджит, позвольте мне дать вам маленький совет. Мы обычно всегда говорим это свидетелям. Не стоит увиливать от ответа, не стоит терять самообладание и уж ни в коем случае не стоит откровенно лгать, потому что, можете быть уверены, вас все равно изобличат, и своим поведением вы лишь ухудшите положение того, кого вы старались выгородить. Вы считаете, что Дональд невиновен?

– Я знаю,что он невиновен.

– Хорошо. В таком случае вам совершенно нечего бояться. Итак, начнем. Вы заходили в течение вечера в зеленую гостиную на третьем этаже?

– Да. Очень часто.

– А во время ужина? Между двенадцатью и часом?

Бриджит задумалась. Глядя на нее, Аллейн вспомнил свою молодость и позавидовал свойственной этому возрасту душевной энергии и способности держаться на плаву. Мысли Бриджит легко перескакивали от смерти к любви. Ей было жаль Банчи, но в то же время, коль скоро Дональда не подозревали в убийстве, она испытывала приподнятое возбуждение при мысли о полицейском расследовании. Она искренне переживала за свою мать и готова была пойти на жертвы ради ее спокойствия. Но печаль, гнев и страх, натыкаясь на защитную броню ее молодости, моментально отскакивали, не оставляя и следа. Сейчас, говоря о плохом самочувствии матери, она была очень серьезна, но тем не менее создавалось впечатление, что в целом она была скорее взбудоражена, чем подавлена происшедшей трагедией.

– Мы сидели там вместе с Дональдом до тех пор, пока большинство не отправились в столовую. Тогда мы тоже спустились вниз. Как раз тогда я и отдала Донне ее сумку. Донна выглядела совсем больной. Она ужасно устала. Когда я подошла к ней в столовой, она чуть не упала в обморок. Позже она объяснила, что это от духоты.

– Да?

– Погода была очень странной, внутри было жарко, но стоило открыть окно, как в помещение вползали клубы тумана, и сразу становилось холодно и сыро. Донна попросила принести ее нюхательную соль. Я помчалась наверх, в дамский гардероб. Горничная Донны, Софи, была там, я взяла у нее нюхательную соль и побежала вниз. Я нигде не могла найти Донну, но столкнулась с Банчи, и он сказал мне, что ей стало лучше. Я как раз обещала этот танец Перси Персивалю, он был уже здорово навеселе и закатил мне сцену из-за того, что нигде не мог найти меня, поэтому мне пришлось танцевать с ним следующий танец, чтобы утихомирить.

– А больше вы не заходили в зеленую гостиную?

– Мы с Дональдом еще раз поднялись туда перед самым концом бала.

– Не могли вы в какой-то момент в течение вечера оставить на чиппендейловском столике свой портсигар?

Бриджит изумленно посмотрела на него.

– У меня нет портсигара, я не курю. А что, этот портсигар имеет какое-то отношение к делу?

– Очень может быть. Вы не знаете, кто-нибудь слышал, как Банчи звонил по телефону из этой комнаты около часу ночи?

– Я ничего об этом не слышала, – сказала Бриджит. Аллейн чувствовал, что пробудил в ней любопытство. – А вы не спрашивали мисс Харрис? – поинтересовалась она. – Она довольно много времени проводила наверху прошлой ночью. Она сейчас здесь.

– Я поговорю с ней позже. У меня к вам еще один вопрос. Лорд Роберт был рядом с вашей мамой, когда вы отдали ей сумочку, не так ли? Он все еще был там, когда она чуть не потеряла сознание?

– Да. А при чем здесь это?

– Вам не показалось, что он чем-то расстроен?

– Он, видимо, очень беспокоился за Донну, но не более того. Потом к ним подошел сэр Даниэль – это лечащий врач Донны. Банчи открыл окно. Мне показалось, они все хотели от меня избавиться. Донна попросила принести нюхательную соль, и я пошла за ней. Вот и все. А при чем здесь портсигар? Пожалуйста, скажите мне.

– Это золотой портсигар с вделанным в крышку медальоном, окруженным бриллиантами. Он вам знаком?

– Судя по вашему описанию, ужасно дорогая вещица. Нет, не помню, чтобы я когда-либо видела его.

Аллейн поднялся со своего места.

– Ну, в таком случае это все, – сказал он. – Большое вам спасибо, мисс Бриджит. До свидания.

Он был уже у самой двери, когда она остановила его.

– Мистер Аллейн!

– Да?

Она стояла посреди комнаты очень прямо, вздернув подбородок. Непослушная прядь волос упала ей на лоб.

– Вас, похоже, очень заинтересовал тот факт, что моя мама вчера плохо себя чувствовала. Почему?

– Лорд Роберт находился рядом с ней в это время… – начал Аллейн.

– К тому же, похоже, вас в не меньшей степени интересует и то, что я вернула маме ее сумочку. Почему? Ни один из этих эпизодов никак не связан с Банчи Госпеллом. Моя мать нездорова, и я не позволю, чтобы ее беспокоили.

– Вы совершенно правы, – сказал Аллейн, – и я сам постараюсь ее не беспокоить, если этого можно будет избежать.

Это, по-видимому, несколько успокоило ее, но все равно он видел, что она хочет еще что-то сказать. На ее юном, очаровательном личике, в рамке аккуратно уложенных волос, появилось испуганное выражение.

– Я хочу, чтобы вы сказали мне, – проговорила она, – подозреваете ли вы Дональда в чем-нибудь?

– На такой ранней стадии расследования мы пока еще никого конкретно не подозреваем, – ответил Аллейн. – Не следует придавать слишком большого значения тем вопросам, которые задает вам полиция в ходе следствия. Большинство из них – простая формальность. Как наследник лорда Роберта – нет, нет, не нужно опять набрасываться на меня, ведь вы сами спросили, и я отвечаю вам – так вот, как наследник лорда Роберта Дональд, естественно, не может не интересовать нас. Если вы беспокоитесь за него, а я вижу, что это так, позвольте мне дать вам совет. Попробуйте уговорить его снова заняться медициной. Если он откроет ночной клуб, рано или поздно он попадет к нам в лапы. И что потом?

– Конечно, теперь все будет по-другому, – задумчиво проговорила Бриджит. – Мы можем пожениться прямо сейчас, даже если он будет пропадать целыми днями в госпитале. Но теперь у него будут хоть какие-тоденьги.

– Да, – согласился Аллейн, – да, это так.

– Мне не хочется казаться бессердечной, – открыто глядя ему в лицо, сказала Бриджит, – но, естественно, трудно не думать об этом. Нам ужасно, ужасно жаль, что это случилось с Банчи. Нельзя переживать больше. Но, в конце концов, он не был молодым, как мы.

Перед мысленным взором Аллейна вновь предстала склоненная набок лысеющая голова, пухлые ручки, неловко подогнутые маленькие ножки.

– Да, – сказал он, – он не был молодым, как вы.

– Я считаю, что он вел себя с Дональдом глупо и несправедливо, – продолжала Бриджит, повысив голос, – и я не стану притворяться, что я так не думаю, хотя мне очень жаль, что я была с ним груба прошлой ночью. Но я не думаю, что он обиделся бы на нас за то, что мы думаем о том, как деньги теперь изменят нашу жизнь. Я уверена, что он понял бы нас.

– Я уверен, что он понял бы.

– В таком случае не надо смотреть на меня так, будто я низкая, бесчувственная тварь.

– Я вовсе не считаю вас низкой, и я не верю, что вы на самом деле бесчувственная.

– Ну что ж, спасибо и на этом, – сказала Бриджит и тут же добавила: – О, черт, мне очень жаль.

– Ничего, – сказал Аллейн. – До свидания.

– Да, но…

– Что?

– Ничего. Просто вы заставляете меня чувствовать себя таким ничтожеством, а это несправедливо. Если бы я могла хоть что-нибудь сделать для Банчи, я бы сделала это. И Дональд, разумеется, тоже. Но Банчи мертв. Невозможно ничего сделать для умершего.

– Если этот человек был убит, вы можете попытаться найти его убийцу.

– «Око за око». Но что проку в этом? Это лишь первобытная жестокость.

– Значит, пусть убийца задушит еще кого-нибудь, если сочтет нужным, – сказал Аллейн. – Вы так на это смотрите?

– Если бы мы могли сделать что-нибудь конкретное…

– Как насчет того, чтобы Дональд исполнил желание своего дяди? Сдал экзамены на медицинский факультет? Конечно, в том случае, – поспешно добавил Аллейн, – если он не чувствует, что его призвание лежит в какой-то другой области. Разумеется, я не имею в виду ночные клубы капитана Уизерса.

– Я ведь только что сказала, что он, возможно, все-таки станет врачом, разве нет?

– Да, – ответил Аллейн, – вы это сказали. Из чего следует, что мы все время ходим кругами вокруг одной темы. – Он взялся за ручку двери.

– Мне казалось, что, как сыщик, вы захотите заставить меня говорить, – сказала Бриджит.

Аллейн расхохотался от души.

– Вы маленькая эгоистка, – сказал он. – Я слушал вас в течение десяти минут, и вы все это время говорили только о себе и о своем молодом человеке. Что ж, это понятно, но полицейских это не особенно интересует. Позаботьтесь о вашей матери, которая сейчас очень нуждается в вас, уговорите своего молодого человека снова заняться учебой и, если сможете, оттащите его от Уизерса. А теперь до свидания, я ухожу.