Текст книги "Изгнанница для безликих_многомужество (СИ)"
Автор книги: Наташа Фаолини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Ну, этого можно было ожидать от наместника.
– Ты что, следил за мной?
– Ты моя жена и я отвечаю за твою безопасность. А теперь еще и за ребенка. Если понадобится, я буду по пятам за тобой следовать, и ты об этом догадываться не будешь.
Я закатила глаза и отвернулась, хотя стоит признать – он прав. Пусть и не совсем по моему согласию, но мы имели сексуальную связь. Да и пора перестать его избегать, мы взрослые люди, контакты нужно налаживать, а не ссориться сильнее.
– Еще ничего не подтверждено. Тест может врать.
– Магия не врет, твоя энергия умножилась, проверь силу, – задумчиво протянул Аджах, – по старым приданиям, женщина, вынашивающая ребенка бездны, становится сильнее. Во всем. Как в магическом аспекте, так в физическом и психологическом плане.
– Первый раз слышу о том, что вы рождаетесь, как люди. Уж грешным делом подумала, что почкованием, – пошутила и прислушалась к своим ощущениям, они, на удивление, и правда стали еще более красочными. Казалось, что магия витает в воздухе, чувствуется в каждой пылинке.
– Любого из нас родила женщина. И в этом мы идентичны людям.
– Если у вас есть матери, то почему не ищете женщин среди своего народа? Зачем оккупировали землю и боготворите женщин здесь?
– Люди называют нас безликими. По сути, ими мы и являемся. Матери отдают нас во тьму с самого рождения. Мы скитаемся в бездне, как частички тьмы, пока не достигаем зрелого возраста.
– Как такое возможно?
– Бездна забирает свое. У нашего вида нет своих женщин, мы скитаемся по мирам, выискивая свет, как видишь, в вашем мире его оказалось предостаточно, слишком много было желающих попасть сюда, заслоны сломались и закрыли прибывших здесь. Запечатали. Навсегда. По крайней мере, за пятнадцать лет выхода никто не нашел.
– Постой, – прошептала я, останавливая его речь, – посмотри на меня, Аджах, – я указала рукой на свой глаз. – Как это, от безликих не рождаются девочки?
Он молчал долго, несколько минут. И смотрел слишком пронзительно. Он знал, что ответить, но остерегался после того моего побега в палатку, когда сказал лишнего и я испугалась.
– Из любых правил бывают исключения. И они только подтверждают правило.
Остальные мужчины тактично молчали, но многозначительно переглядывались.
– Поэтому… никто из вас не помнит своего детства?
– Я помню, – ухмыльнулся Аджах, – это вечные скитания во тьме. Психика стирает однотипные моменты. Мало кто способен удержать в памяти нечто столь неосознанное.
– Многое проясняется, – я покачала головой, – у вас и не было детства. Но как женщины повально могут отдавать своих детей? Неужели ни одна не перехитрила бездну? Мне казалось, матери обычно готовы ради детей на все.
– Были и такие, – глаза Аджаха сверкали, в них отражался закат солнца.
– Нужно рассказать еще Титу и Трою. Придумаем вместе, что делать дальше. Для ребенка нужно столько всего… и за восемь месяцев найти кого-то, кто умеет принимать роды.
ГЛАВА 40
Несколько зимних недель пронеслись мимолетом, почти не дав собой насладиться. Будни сменяли друг друга сплошной монотипной чередой, пока иссыхающая осенняя земля укрывалась новыми слоями пушистого белоснежного покрывала, что хрустел под протертыми подошвами ботинок, повидавших многое. Температура воздуха уже точно была ниже нуля по Цельсию, но сильные морозы, по меркам здешних мест, еще не ударили.
Мы заколотили открытые участки в потолке и на ночь прикрывали вход, чтобы тепло не выходило. Но помогало это мало, помещение было огромным, и чтобы его нагреть нужно либо много электричества, которого у нас попросту неоткуда было взять, либо много кострищ, что заставили бы задыхаться от дыма и могли привести к пожару. Выход оставался один – утеплятся слоями одежды и теплыми объятиями.
Мужчины отстроили для меня из досок отдельную комнатушку, обвешанную утепляющими тканями, которая нагревалась быстрее и лучше сохраняла тепло. Несмотря на все усилия, я всегда чувствовала холод и боялась прихода лютых заморозков. Мне казалось, я могу чувствовать, как во мне развивается новая жизнь и уже не могла остаться без этого ощущения. Только видя своего ребенка перед собой. Рожденного и живого, с хорошим будущим, которое мне так хотелось подарить своему чаду.
И которого в вариантах я все еще не видела.
Живот еще был незаметным, но я периодически его поглаживала с теплыми мыслями, потому что женские дни так и не начались. Повысилась чувствительность к запахам, даже вернее сказать, обоняние стало сверхчувствительным. Находится в сыром, затхлом помещении, которое к тому же было, по большей части, непроветриваемым, поросшем плесенью, и попросту непригодным для жизни, было все труднее, как морально, так и физически, потому что меня периодически мутило и постоянно тошнило. Безликие тревожились по поводу токсикоза и ходили бледные, не сводя с меня глаз. Один Аджах, как мне казалось, не проявлял по этому поводу сильного беспокойства, будто знал чуточку больше.
Тит и Трой отреагировали так, словно уже стали отцами героями, воспитавшими целую ораву детей, уже съехавших с родительских плеч, то есть, очень радостно. Трой более сдержанно и тепло, а у Тита крышу сорвало, я же с ним спала пару недель назад, и безликий был прямым кандидатом в отцовство.
Я-то понимала, что неблагоприятное окружение наносит вред мне и еще не родившемуся малышу, но не знала, куда еще можно податься. Мне хотелось к людям, там бы нашлись и ресурсы, и какие-никакие медики, но соваться в Общину беременной опасно, а посылать своих мужчин на разведку, сама оставаясь в неведении об их состоянии, я просто не могла. Не выдержала бы того волнения.
Тем временем Алекс и еще несколько безликих исчезли на продолжительное время – почти на пять дней. Без единой вести. И до этого никого не предупреждали об отлучке.
А вернулись, как ни в чем не бывало, сходу спустившись вниз. Небольшая группа сразу привлекла внимание всех находящихся в убежище. Их-то уже считали хуже дезертиров.
– Эй, Алекс, не хочешь объясниться какого черта? – сразу крикнул Тит, эмоции, выражаемые в словах, летели быстрее мыслей.
– Мне надо поговорить с Кли, – хмуро заключил мужчина.
На этом моменте я с любопытством высунула нос из своего уютного мини-убежища. Алекс с товарищами выглядели, как побитые жизнью дворняги, но выражение лица у их предводителя было уверенное. Казалось, он только сейчас уверился в своих силах. А еще я заметила, что его левый глаз почернел, точно, как и мой. Правда, я не могла сказать точно, насколько давно он изменил цвет. Но и это было закономерно, странно только, что Мирак, скрывающийся под личиной этого парня, не смог сдержать маску до конца. Разве он не самый сильный и именитый сын Бездны?
Группу безликих во главе с Алексом обступили мои мужья, не пропуская ко мне ближе. Только Аджах стоял в стороне, скрестив руки под грудью, словно просто смотрит на актерскую сценку.
– Не бывать этому, ты больше не внушаешь доверия, – спокойно, но с нотками угрозы в голосе проговорил Элим, – можешь сказать нам, а мы передадим послание Кли.
– Нужно дать ему шанс объясниться… – вступился Трой.
– Пропустите его, – скомандовала, – я послушаю.
Алекс слабо мне улыбнулся, проходя мимо нехотя расступившихся безликих, только Тит не упустил возможность задеть его плечом и выразительным взглядом дать понять, что не дремлет и точно будет участвовать в разговоре в качестве слушателя, хочет Алекс того или нет.
– Кли, мы были в разведке, – гордо заявил мужчина, выпятив грудь, – по твоим рассказам я определил, где находится община, в которой ты жила, мы обследовали местность вокруг. Недалеко оттуда есть большая ферма с животными: курицами, коровами, даже кролики в клетках. И там же выращивают фрукты, овощи и корнеплоды. Гектары засаженной земли. Также я видел солнечные батареи, есть и работающая канализация, и резервуары с водой. Кто-то из людей все эти года живет, как раньше.
Я смотрела на него округлившимися от удивления глазами.
– Это все точно на моей родине? Люди в моей общине жили в нищете и ели раз в несколько дней.
– Ты не так поняла, Кли. Это территория не твоей общины, а тех, кто ею управляет.
Я в недоумении и даже неверии смотрела на Алекса. Да, в общине ходили слухи, что главари банды, держащие в ежовых рукавицах общину, живут небедно: регулярно видят на столе мясо, не умирают зимой от холода, и точно обитают вне стен общины, потому что знакомы с ними были лишь главные представители силой структуры аппарата принуждения. Такие ходили слухи. Но обычно адекватные люди делят сплетни на два.
Даже в загнувшемся мире все еще осталось разделение людей на касты и сословия.
– Алекс… – вздохнула я тяжело, смотря за спину собеседника, где уже толпились все, кому ни попадя, грея уши, толкаясь и утоляя праздное любопытство. Все-таки трудно быть единственной женщиной в таком огромном мужском цветнике.
Чересчур много было провокационной информации, но в то же время обнадеживающей и невероятной. Если было в мире место, где может оказаться настолько хорошо, разве не должны мы туда попасть? По рассказам люди там живут даже лучше, чем в городке у Дарлы.
Вот только люди ли? Голод, смерть, отсутствие любых медикаментов, хаос, ненависть между людьми и затаенная злоба на окружение – это все, что я видела последние пятнадцать лет. Неужели все обман и нас просто держали в загоне, как стадо, не давая сразу умереть, но и забирая возможность наслаждаться прелестями жизни, без надоедающих проблем удовлетворения базовых человеческих потребностей?
– Кли, я могу доказать все, но нам нужно остаться наедине. Разговор будет сложным.
– Я не уверена, что могу доверять тебе. Но.. я знаю, это ты … был тогда в палатке, – нечетко ответила, надеясь, что никто ничего не понял, – ты нарисовал ту карту. Спасибо за помощь, – я подняла на него сверкающие глаза.
На лице Алекса проступило недоумение, но всего на несколько мгновений, он быстро справился с эмоциями и кивнул, хотя в глазах мужчины все еще оставалось непонимание, словно он колебался. Я бы призадумалась о том, верны ли мои предположения, но все еще не могла считывать ни эмоций, ни мыслей Алекса, поэтому оставалась убежденной в том, что он Мирак, маг, чья защита сильнее моей магии. Помимо Аджаха Алекс был единственным таким из тех, кого я вычислила. Один и второй – наместники бездны. Без сомнений.
– Хорошо, – кивнула я, – давай выберемся наверх и поговорим, но мужья пойдут со мной.
Мужчина развел руками, но спорить больше не стал. Шестеро подслушивающих безликих лучше, чем полторы тысячи. Я не могла согласиться остаться с ним совсем без защиты. А вдруг это план такой, сначала показать неплохое отношение, а потом напасть? Я ожидаю от Мирака чего угодно. Сейчас лучше максимально ограждать себя от разного рода волнений и переживаний. А когда все мои мужья в сборе, это сделать проще всего. Ну да, все за исключением одного неизвестного седьмого.
К слову, самую свежую брачную метку я рассмотрела. Прямоугольный рисунок приоткрытой двери с рассеянной полоской света вызывал двоякие чувства. С одной стороны, от изображения веяло одиночеством и тоской, с другой я не могла понять, почему каждый раз чувствовала сожаление, смотря на метку. Я не знаю, кто это. Не знаю, кто мой седьмой муж, но чувствую вину, что не рядом, потому что, похоже, необходима этому безликому.
– Я могу открыть тебе свое сознание, Кли, и ты увидишь все, что видел я, – заявил мне Алекс, когда мы оказались в нескольких сотнях метров от входа в убежище, прогуливаясь вдоль дороги. Шестеро мужчин моего сердца рассредоточились вокруг нашего пути, решив тактично, но местами недовольно не мешать разговору.
– А это возможно? – я посмотрела на мужчину с подозрением, – даже я о таком не знаю. Как ты узнал об этом способе?
Алекс отвел взгляд и посмотрел на небо, ответил загадочно:
– Мне снились сны…
Я сбилась с шага, споткнулась, едва удержавшись на ногах, со всех сторон ко мне метнулось несколько теней, но остановились на полпути, заметив, что Алекс аккуратно придержал за талию, не дав зарыться носом в землю, покрытую корочкой замерзшего снега.
Сны… как это было похоже на то, что происходило со мной. Я не могла понять, почему Мирак говорит мне это. Врет? Пытается запутать?
Скосила на него глаза, неловко откинув мужские руки, сжимающие талию.
– Спасибо, – хрипло от волнения поблагодарила я. – И что там, в твоих снах?
– Открываются глаза на все. Сны упорно говорят о том, что все мое существование до встречи с тобой была ложью. Теперь я и не уверен в том, что в моей жизни действительно происходило, а чего не было. После того первого проявления силы все усугубилось. Кли, мне кажется, я не совсем человек.
– Ты владеешь магией тьмы, – хмыкнула я, – конечно, ты не совсем человек. Да и твой глаз… совсем как у меня. Когда-то мне сказали, что такой бывает только у наместников бездны или приближенных, – закинула удочку.
Может, признается?
– Тогда и ты такая же? Понимаешь меня. Это больно, когда рушится все, что ты знал… но теперь я не чувствую разочарования. Я силен, как никогда.
Я кивнула. О чем мне сожалеть? Я сделала все, что могла тогда, чтобы спасти родителей. И сейчас живу по совести.
– Хорошо, Алекс, я загляну в твое сознание, – решилась, – но руководить процессом будешь ты.
Мужчина остановился, встал напротив меня, осторожно приблизился и прижался лбом к моему лбу.
– Закрой глаза, – прошептал, – а теперь мысленно потянись ко мне.
ГЛАВА 41
Понадобилось несколько попыток, чтобы получилось, но спустя пару минут я осознала, что теряю себя.
Очнулась среди тьмы и сразу поняла, что попала не туда, куда нужно было и смотрю не на то, что Алекс мне собирался показать. Я думала, что буду рассматривать воспоминания мужчины, смогу его глазами увидеть, как живут люди на той ферме, но впереди, вокруг и вообще везде была тьма. Уже привычная и почти родная, но неуместная.
– Иди вперед, Кли, – отовсюду, словно усиленный в несколько раз, послышался хриплый голос Алекса, казалось, что ему сложно говорить, но хриплые слова были единственными звуками, что доносились до меня.
Я сделала несколько шагов, выставив вперед руки, чтобы не врезаться в стену, но, сколько бы ни шла, впереди была черная пустота.
– Вот так, – хвалил меня мужчина, едва шепотом выдавливая из себя слова.
Казалось, Алексу было больно от того, что я роюсь к его голове, он едва был в сознании, но остановиться было уже поздно – впереди стали мелькать очертания дверей, повисших в воздухе, от них исходил настолько яркий свет, что пришлось прищуриться и прикрыть глаза запястьем. Дверей было сотни, нет, сотни тысяч, ровный ряд уходил за горизонт, где-то там, далеко, они уже смотрелись, как малюсенькие точки.
– Что это за двери, Алекс? Их здесь миллион!
– Я… не знаю точно, как это работает. Думаю, тебе нужна одна из последних.
– Что? Но… конец здесь или… там? – я указала рукой куда-то за горизонт.
Не дожидаясь ответа, рванула за ручку первую попавшуюся дверь в переднем ряду. Передо мной оказалось очередное темное полотно без проблесков света. Но атмосферой повеяло совершенно другой. Холодом, страхом, чьей-то отчаянностью, животным ужасом и желанием выбраться, превращающимся во что-то нездоровое. Я тут же захлопнула дверцу и отскочила на пару метров, боясь, что оттуда на меня все еще может выскочить какой-то монстр.
– Что это было? – спросила хрипло, но Алекс уже не отвечал.
Я поежилась, обняла себя руками, вдруг почувствовав упадок сил. Захотелось выбраться отсюда, но понятия не имела как, что сделать, чтобы вернуться в реальный мир.
Пошла дальше, периодически заглядывая в случайные двери. Часть из них были закрытыми, в других все та же тьма, только теперь бесчувственная, словно все живое и чувствующее в ней умерло еще там, позади, в страхе и отчаянии.
В очередной раз, уже по привычке отворив дверь, заглянула в нее, увидела все ту же картину и уже собиралась захлопнуть, как услышала новые звуки. Там шел диалог. Не удержавшись, шагнула внутрь и стала прислушиваться.
– Но я не могу, я ненавижу тьму. У вас ведь есть дочь, повелитель, почему не сделаете преемницей ее?
– Девочка унаследовала все у матери. У светлой девушки никогда не будет силы тьмы, она ей не покорится.
– Магия не нужна, все будут подчиняться вашей крови, что течет в ней. Вашего имени достаточно.
– Я не хочу моей Нийе такой судьбы. Аджах молод, и не поможет ей в управлении. Он неразумен, самонадеян и вспыльчив. Бездна прокляла меня, назначив его. А ты научился всему у меня, служил верой и правдой. И силен. Пусть не абсолютно, но достаточно, чтобы слабые подчинялись.
– Пусть так. Я приму вашу волю. Какое мое последнее задание?
– В человеческом мире, в котором живет моя дочь, уязвимая ситуация. Единственные стабильные врата не выдерживают нагрузки. Отправляйся туда и урегулируй сумятицу, пока не стало слишком поздно. Нийя мой единственный кровный ребенок, я не хочу терять с ней связь.
После последней фразы что-то толкнуло меня в грудь, я вылетела с проема, дверь с оглушительным грохотом захлопнулась прямо перед носом.
Я поднялась, с хмурым видом потянулась к следующей двери, но ручка не провернулась, тогда я со злости потянула за нее хорошенько и, кажется, что-то сломала, потому что проход внезапно отворился, меня засосало внутрь, после чего дверь за спиной прикрылась и исчезла.
– Мамочки! – вскрикнула, потому что перед глазами мелькали образы, словно миллионы картинок сменяли друг друга. Я не успела зафиксировать ничего, настолько мельтешили воспоминания Алекса. – Стоп! – вскрикнула дрожащим голосом и все одним махом остановилось.
– Сегодня врата закрылись, мы не сможем вернуться домой, и никто не придет, чтобы нам помочь, – мысленно вещал Алекс своему отряду, рассевшемуся вокруг костра.
Был вечер, полутьма. Безликие устроились между бетонными, высокими многоквартирными домами, в окнах которых больше не горел свет. Уже давненько. Люди уехали, разбежались, думали, в этом городе слишком много блуждающих теней, но так было везде. И едва ли половина безликих могли управлять своими действиями. В этом мире много света, но не всем удавалось его заполучить, хотя некоторые женщины, правда, соглашались на союз с пришлыми, имея свой интерес в непривычном союзе.
Подобная картина местности, открывающаяся вокруг, показалась мне знакомой, но ночная обстановка не давала рассмотреть лучше.
В тот момент мужчину одолевали разные неприятные мысли. О том, что не справился с заданием повелителя и том, что так и не нашел Нийю, чтобы помочь. А теперь с поручителем никак нельзя было связаться – они по разную сторону баррикад. Всей силы тьмы слишком мало, чтобы прорваться сквозь что-то настолько древнее, как проход между мирами.
Когда над головой послышался странный, назойливый шум, все вскинули глаза вверх. В тот момент взгляд Алекса зацепился за окно близстоящего высокого дома. Он увидел маленькую перепуганную девочку, выглядывающую из-за шторки в полнейшей темноте.
Это была я.
И осталось несколько секунд до тех взрывов, в которых умерли мои родители.
Безликих особо не зацепило ни взрывом, ни отлетающими участками дома, хотя Алексу досталось арматуриной по лицу. Боль прошла в считанные мгновения, и вот он уже готов был нырнуть в недра рассыпающегося дома, проверить, не померещилась ли ему перепуганная девочка с остекленевшими от ужаса глазами. Им руководило желание помочь ей и страх того, что уже слишком поздно, человеческие тела – хрупкие сосуды, а она еще дитя, неоперившийся птенец.
К нему подключился товарищ, тоже заметивший человеческое дитя в окне перед самим взрывом, вдвоем они смогли взобраться наверх, откидывая груды переломанных стен, собирая на плащи всю пыль, и обнаружить меня. Целую и невредимую физически, но не психологически. В моих глазах застыл ужас. И не от прихода иномирцев, я рыдала над телами родителей. Уже тогда понимая, что жизнь навсегда изменила свой ход. Самое ужасное испытание для маленькой девочки. Скорее всего, поэтому мой мозг надолго заблокировал эти воспоминания, не позволяя чувствовать боль, снедающую изнутри.
Руки Алекса дрожали, когда приподнял бесчувственную меня с пола, омытого кровью и крошевом из того, что раньше было мебелью. Он вглядывался в мое лицо и его терзали странные чувства, взгляд отвести не получалось. Словно держать на руках меня и заботится обо мне – все, что ему теперь хотелось. Желанная судьба, с которой трудно было распрощаться.
Он подкинул меня людям, в образовавшуюся Общину, в которой я выросла. И наблюдал. Долгое время каждый день, как я расту и наращиваю щиты от внешнего жестокого мира. Нашлась женщина, которая заботилась обо мне первый год, она была строгой и относилась ко мне соответствующе, но опекала, добывала еду и одежду, а потом скончалась от дифтерии. И в тот день для восьмилетней Клэментины, выросшей в любви родителей и материнской защите, началось суровое выживание.
Я воровала, пряталась в любых щелях и сорняках, укрывающих от дождя, ветра и преследующих меня блюстителей закона. А закон в общине был гибким, умеренно строгим для одних и беспощадным для тех, кто не имел власти. Пока была маленькой, меня особо не трогали, считали просто грязным сорванцом. Иногда из жалости сердобольные женщины могли бросить в ноги краюху съедобного корня, хотя в тех местах голодали все. И мало кто решался на такую роскошь, как сострадание.
Вечером, накануне моего девятого дня рождения, Алекс сидел на краю крыши бунгала, наблюдая за тем, как я стою в очереди за едой. Ухоженная девочка превратилась в мальчика сорванца с обрезанными волосами, грязной одеждой, черными полосами под ногтями и взрослым взглядом. Слишком проницательным для девочки девяти лет. Все дети, попавшие в Общину, вырастали быстро, в свои малые года становясь уже маленькими взрослыми.
– Ты должен перестать вмешиваться, Алекс. Она станет нашей, когда настанет время. Сейчас человеческая девочка должна жить своей жизнью и преодолевать преграды самостоятельно, – послышался сбоку голос, рядом опустилась еще одна тень.
Алекс давно заметил, что второй наместник, успевший пробраться в этот мир до запечатывания, околачивается здесь и тоже следит за Клэментиной.
– Не тебе указывать мне, Аджах.
– Нет, мне. Ты меняешь ее судьбу, доменяешься до того, что предначертанное изменится. Мне тоже хочется уберечь ее, но она маленькая девочка, ей нужно созреть прежде, чем мы встретимся.
И это была правда. Алекс постоянно незримо помогал мне. Подкидывал еду, одежду, в общем, ресурсы, в которых нуждалась в то время. Маленькая я даже не замечала особо, насколько удачлива. Просто принимала вещи, появляющиеся в жизни, как данность.
– Какое тебе дело до ее судьбы? Думаешь, смерть от голода то, что суждено этой девочке? Я не позволю.
– Она не умрет. Мы оба знаем, чья это дочь.
– Чья же? – Алекс вопросительно вскинул бровь.
– Шутишь? Ты зациклился на ней, даже не понимая, кто малышка на самом деле?
Алекс перевел хмурый взгляд на меня. Полтора года он считал, что обычная девочка, награжденная вселенной силой света, способной согреть половину царства Бездны безликих, потеряла обоих родителей в тот роковой день, но теперь мозаика в голове безликого сошлись. Конечно, кто, как не дитя Мирака могла быть такой уникальной и завораживающей?
– Я не хочу, чтобы ей плохо жилось, – тихо проговорил Алекс.
– Тебе придется отступить, иначе я приму меры, и ты встретишься с Кли лишь тогда, когда Бездна будет благоволить этому.
– Ты ничего не можешь, Аджах, – сказал бесстрастно, не отводя взгляда с хмурой девочки.
– Я могу многое. Мирак сделал тебя своим преемником, но сила первого наместника все еще у него. Я сильнее тебя в сотни раз, – прошептал он с рычащими нотками, хлопнув рукой по лицу Алекса и сжав его, словно хотел оторвать, – я заменю твои воспоминания, ты даже ее не вспомнишь. А если суждено, то встреча состоится через много лет. Когда Клэментина будет готова.
На этом моменте все оборвалось. И мое видение, вместе с тем, как Алекс потерял сознание, тоже закончилось. Неведомая сила стала выдергивать меня с головы безликого. То ли он пришел в себя в реальном мире и сам стал меня выпроваживать, то ли я и без того увидела слишком много, как для гостьи в чужом сознании.
А на ферму так и не посмотрела.
ГЛАВА 42
Пришла в сознание, пластом лежа на своем матрасе в убежище, по ощущениям укрытая сверху десятью слоями тканей. Вокруг лежбища восседали мужья, со страхом ждущие моего пробуждения. Атмосфера была как на похоронах.
– Лучше бы ее и ребенка осмотрел человеческий лекарь. Что если она снова не очнется несколько дней? Это плохо скажется на ребенке, – нервничал Тит, – он же только начал развиваться. И еще непонятно, это безликий или человек. А значит, неизвестна степень выносливости. Скорей бы Варт вернулся с благими вестями.
– Скорее всего, это будет лишь на четверть человек, – вступил в разговор Аджах, – Кли уже полукровка, а у этого малыша лишь бабушка чистокровный человек, – внутри меня что-то всколыхнулось, когда услышала его голос. Совсем как в воспоминаниях Алекса.
Я все еще не определилась, насколько справедливым считаю решение Аджаха отлучить от меня Алекса, чтобы тот не вмешивался в жизнь и взросление. Стало бы мое существование проще, если бы был незримый помощник, ангел-хранитель? Определенно да. Но надолго хватило бы Алексу сил не показываться мне, не знакомиться? Я ведь росла. Причем, несмотря на недостаток еды, развивалась стремительно и уже к подростковому возрасту выглядела не как мальчишка, а как девушка. И тогда неизвестно, чем бы это кончилось для самого Алекса. Я ненавидела безликих. В юном возрасте, когда гормоны бурлили – больше всего. И не стала бы держать его визит в секрете.
Я попыталась пошевелиться, и все склонились надо мной.
– Ты как? – взволнованно вопросил Рем, помогая перебраться в сидячее положение.
– Где Алекс? – первый вопрос, который я задала, осмотревшись, хотя отметила, что нет еще Элима и Варта.
– Его допрашивает Элим.
– Что?!
– Не злись, нам надо было выяснить, что он сделал и почему ты не приходишь в себя. Клэментина, все слишком быстро меняется. Мы без тебя приняли ответственное решение. Ты пойдешь к тем людям, если рассказы о ферме, солнечных батареях и бесконечной еде правдивы. Мы послали проверить это небольшой отряд во главе с Вартом. Там у тебя будет шанс выносить ребенка. А мы понаблюдаем со стороны, будем наведываться к тебе по ночам. Я никогда не брошу тебя в беде, Кли, ты же знаешь, да? – проникновенно тараторил муж, стискивая мою ладонь по мере того, как удивление и неверие проступают на лице.
Я вскочила, сбрасывая с себя ворох одеял, провонявших моим вспотевшим телом. Суматошные мысли метались в голове, заменяясь еще более тревожными.
– Трой, проведи меня к Алексу и Элиму, – скомандовала я.
– Но, Кли, тебе лучше не смотреть на это…
Я стиснула зубы, глубоко вдохнула через нос. Главное – не сорваться.
– Объясни. В чем дело? – прошептал Рем, водрузив руку на мое плечо для успокоения и телесного контакта.
– Алекс… мой седьмой муж, – прокаркала я слабым голосом, – глубоко в подсознании он помнит меня еще девятилетнюю, скорее всего, седьмая метка уже появилась, когда я увидела его впервые, одинокого, в том доме. Все воспоминания, то, что он нам рассказывал о Дарле – ложь.
– Не думал, что ты заберешься так далеко, роясь в его жизни, цветочек – хмыкнул Аджах, скрестив руки на груди, на лице как всегда была маска – едкая ухмылка, а в глазах хорошо отработанная наигранная пустота. Он просто интриган. Наверняка прирожденный, ибо обучиться этому так блистательно сложно.
– Ты. Почему во всем всегда замешан ты, Аджах?
– Не люблю сидеть на месте, – развел руками мужчина, – тем более, знаешь ли, есть политические интересы. Мы с твоим отцом не любим друг друга, но вполне терпим. Он не так стар, чтобы отдавать власть кому-то типа Алекса.
Я не стала дослушивать, развернулась, чтобы уйти, стискивая кулаки. Сейчас главное – не дать одному мужу покалечить второго.
Элим с Алексом находились на другом конце склада.
К сожалению, убежище было большим, мне приходилось бежать, чтобы добраться до мужей быстрее. Увы, способность быстро перемещаться, становясь тенью, я не унаследовала у Мирака. В конечном счете, пусть Рем и был против того, чтобы я вмешивалась в их разборки, подхватил меня на руки, устав смотреть на то, как беременная жена пыжиться, едва вскочив с кровати.
Я боялась, что за те пару часов, во время которых меня здесь не было, Элим сотворил непоправимое с Алексом.
Подбежав к гигантским стеллажам, мы с Ремом стали плутать между высокими сооружениями, теперь дело пошло быстрее, потому что муж точно знал, где находятся жертва Алекс и Элим, принявший на себя роль палача.
Отметеленные Элим и Алекс сидели у противоположных стен, тяжело дыша, и волком друг на друга поглядывая. На них были только штаны и на крепких торсах хорошо просматривались синяки и кровавые ссадины, которые затягивались прямо на глазах. Кажется, очередной раунд закончился прямо перед нашим приходом.
Хоть я не могла читать эмоций Алекса, но в душе Элима зарождалось хрупкое уважение к сопернику. Мало кому до этого удавалось сравниться в рукопашном бою с ним.
– Я не знаю, когда она очнется. Связь потеряна, – хрипел Алекс, зачесывая рукой мокрые от пота волосы, – сначала Кли было больно впускать в сознание, и я мог с ней говорить, но потом девушка слилась с ним, словно стала его полноценной частью. Должно быть, она сейчас там, блуждает по закоулкам моей памяти, а я даже не чувствую этого.
– Так почувствуй, – прорычал Элим, хватая его, чтобы еще раз хорошенько приложить об стену, – в ней мой еще не родившийся ребенок!
В глазах Алекса вспыхнула злость. Не надо было быть супер-магом, чтобы понять, насколько он уже устал от Элима, который, к слову, сам разрушался изнутри из-за беспокойства обо мне. Чувства этого сильного мужчины ко мне были единственным источником нежности в его жизни.
– Спокойно! Я уже очнулась, – выдала нас с Ремом, чтобы остановить перепалку, – пометелите друг друга в следующий раз.
Элим сразу оказался рядом, чтобы забрать с рук Рема и заключить в объятия, а Алекс, пошатываясь, поднялся с пола, на его губах играла облегченная улыбка.
– Раз уж малышка меня раскусила, придется и Алексу все вспомнить, – провозгласил Аджах, выходя из тени. – Плюс один соперник, но что поделать? Правда всегда лезет наружу.
– Катись к черту! – рыкнул Алекс, ожидая уже любой подставы, вставая в боевую позицию, но Аджах оказался проворнее, одним махом уложив противника на лопатки.
Как только рука второго наместника накрыла лицо Алекса, глаза его закатились, в прорезях остались одни белки, тело затряслось так сильно, словно его разрывало во все стороны, а потом обмякло, мужчина потерял сознание.
