Текст книги "Изгнанница для безликих_многомужество (СИ)"
Автор книги: Наташа Фаолини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Не геройствуй больше, ты мне живой нужен. Если чувствуешь опасность – говори всем, а не бросайся на амбразуру, – бурчала я.
– Твоя безопасность важнее, – лаконично ответил мужчина, положив руки на мои плечи, обнять не решился.
Тяжело вздохнув, уткнулась носом в его плечо. Элим был сильным мужчиной и мои просьбы могли его оскорбить, тем более что я все еще плохо знала его характер, поэтому не стала продолжать тему.
Все убеждения рушились. Безликие нужны были мне для защиты, но я не хотела, чтобы хоть один из них пострадал, защищая меня.
Я привлекаю слишком много внимания и тем самым подвергаю их всех опасности тоже, но без их помощи уже просто не протяну. Важен каждый. Не как защита, а как друзья и те, к кому просыпаются чувства. Влюбленность или раздражение – неважно, я точно не безразлична, а это уже о многом говорит.
– Обними меня, Элим, – попросила тихо.
И он обнял.
Раньше я постоянно думала о смерти. Осознанно или нет, но в каждом дне были такие мысли. Человеческая жизнь – хрупкая вещь, ее может безжалостно прервать любая мелочь, самая легкая болезнь, разразившаяся во что-то неизлечимое без должных медикаментов. Я не была уверена, ради чего живу и поэтому смерть не всегда казалась чем-то ужасным. Обычно люди боятся смерти, хватаются за жизнь руками и ногами. И я бы хваталась по инерции, но казалось, что умереть – не значит полностью проиграть. Ужасен этот мир, так я думала. Переход на ту сторону мог стать спасением, неким освобождением. Хотя я не знаю, что там, никто из ушедших не возвращался, чтобы рассказать о своих дивных приключениях.
Но сейчас, вместе со стремительно меняющимся окружением внутри меня что-то тоже решительно изменилось в светлую сторону. Кажется, я чувствую, ради чего живу. Такое ощущение не наведывалось в душу уже много лет. Хочется рассмотреть оставшиеся прелести жизни со всех сторон. Совсем не осталось желания уходить. У меня появились близкие, те, кто заботятся и кому важно мое присутствие. Пусть наш путь начался с моей энергии, но все должно иметь начало. Они могут чувствовать те же эмоции. И знаю, что чувствуют нечто особенное, как и я. Впервые, если не считать Джефа и родителей, которых я уже почти не помню.
– Кли, ты, наверное, устала кушать одно только жареное мясо? – спросил задумчиво Тит, помешивая блюдо палкой, которая уже некоторое время исполняла роль корявой кухонной лопатки.
Пейзажи вокруг были настолько однотипны, что я едва ли одним глазом обращала на них внимание. Правда, мне нравилась свежесть воздуха вблизи рощи.
– Мне кажется, до конца жизни не устану есть мясо, – усмехнулась, – я не прихотлива в еде, раньше могла питаться и травой. Если съеденное насыщает организм, то это уже хорошая еда по определению.
Прошло несколько дней, за которые не произошло ничего необычного. Мы решили не брать машину, потому что она привлекала слишком много ненужного внимания, а продолжили медленно, но неуклонно передвигаться пешком.
Мы уже прошли путь по автодороге, который разделял два соседних городка и, по словам Варта уже не сегодня так завтра должны были достигнуть цели.
В палатке я ночевала одна, либо с Ремом, который укутывал меня надежными объятиями и позволял заснуть с чувством полной безопасности. В такие моменты душа наполнялась приятным трепетом. Между нами сложилась особенная глубокая связь, я готова была вечно плавиться в этом ощущении.
Хотя нет, кое-что изменилось – я все чаще стала ловить на себе теплые взгляды Элима, совсем ему несвойственные. Иногда он пытался неуклюже проявлять внимание в разных мелочах действиями, потому, что слов от него я вовсе не слышала, хотя хотелось иногда поболтать, как с Титом обо всем на свете.
На удивление, тотальной ревности от Рема не чувствовалось. Конечно, он все замечал, но словно специально давал нам с Элимом возможность сблизиться. Поначалу меня это задевало, но потом пришло осознание – для безликих связь женщины с несколькими или даже десятками мужчин – это обыденность, как попить воды или умыть лицо.
И пусть я все-таки чувствовала уколы совести, но не могла не проникнуться ненавязчивой заботой Элима, тем более что никаких запретов для меня не было.
– Неужели ни один мужчина из вашей Общины не заботился о тебе? Это же немыслимо. Женщине нужны белки и полезные вещества, а не трава. Не перестану удивляться устрою диких.
– Был кое-кто…
В тот вечер Тит, как всегда, пытался разрядить обстановку разговорами. Но нашу идиллию прервал внезапно заговоривший Элим, присевший рядом со мной на длинный кусок цемента.
– Этой древесины не хватит, чтобы поддерживать костер всю ночь. Кли, сходишь со мной на поиски? – монотонно проговорил приятным голосом.
Наверное, это было самое длинное предложение, которое я слышала от него с самого начала знакомства.
Просьба была странной, обычно безликие не просили помощи, а наоборот настаивали на том, чтобы я не перетруждалась, даже если речь шла об элементарных вещах. Но я почувствовала, что за этим стоит нечто большее.
Мы пошли вместе, недалеко от места остановки, но даже такое уединение с Элимом будоражило и рисовало на лице глупую полуулыбку.
– Зачем позвал меня? – спросила, когда ушли уже достаточно далеко, – не думаю, что тебе нужна физическая помощь в собирании веток.
– Хотел проверить, согласишься ли пойти, – слишком честно и прямолинейно ответил мужчина, видимо, врать не умел.
Глубоко в душе я ощутила радость, но попыталась скрыть эмоции. Ему было интересно провести со мной время наедине, но это желание, ни о чем серьезном не говорило.
Лучики Солнца освещали наш путь, желтеющая листва кружилась, подгоняемая ветром. Все казалось романтичным и каким-то по-особенному ярким. И пусть мы отошли от костра так далеко, чтобы не чувствовать согревающее тепло, холодно все равно не было.
Элим совсем не заводил разговор, не пытался касаться моего тела. Просто тихо занимался делом, иногда поглядывая на меня взглядом непроницаемых больших глаз, но сразу отворачивался, как только наши взгляды пересекались.
Тогда я еще больше запуталась.
ГЛАВА 16
В лагерь возвращалась в растрепанных чувствах. Казалось, что Элим хочет поговорить о чем-то особенном, но мужчина так и не начал разговор, занимаясь своими делами.
Я пришла к выводу, что он позвал меня, чтобы в непосредственной близости напитаться энергией. И теперь не была так уверена, что его хоть как-то порадует факт появления на моем теле связующей брачной метки.
– Кли, сегодня с тобой в палатке останется Тит, – начал разговор Рем, но я расстроенная прошла мимо, лишь краем уха уловив смысл фразы.
– Я хочу спать одна, – пробурчала недовольно, скрываясь от навязчивых мужских взглядов в хлипком пристанище, задернув перед их носами молнию.
Закутавшись в пледы, чувствовала себя маленькой наивной девочкой, которую обвели вокруг пальца, смеясь над детской наивностью. Причем Элим не был виноват в том, что я сама настроила у себя в голове воздушных замков. Могла ругать лишь себя.
Долго не могла заснуть, тревожно ворочаясь из стороны в сторону. Безликие тоже не спали, я видела длинные тени стройных фигур на стенках палатки, которые охраняли мою бессонницу, и слышала, как трещит дерево в костре. Звук был успокаивающим и даже завораживающим.
За все дни пути ни разу не видела, чтобы Трой или Варт спали. Они в принципе с каждым днем держались все больше обособленно, почти как Элим. Но с последним нас связывали метки, а у первых двух я даже лиц не видела. Это довольно странное ощущение – общаться с человеком не видя внешности, но обостряются чувства, сразу видно, есть ли химия в общении.
Поняла, что все же заснула, только когда Рем заглянул в недра палатки, чтобы меня разбудить. Почувствовала осторожное нежное прикосновение к лицу и поцелуй в макушку. Словом, пробуждение было более приятное, чем засыпание.
Когда всем скопом сели есть перед дорогой, стала замечать странности. За готовкой сегодня был Трой и почему-то он решил передать мне наполненную тарелку через Тита, хотя я сидела на пару метров ближе. Кажется, за последние дни такое уже было, но я впервые обратила должное внимание.
– Трой, – заговорила я, – ты за что-то обижен на меня?
– Нет-нет, как я могу?! – протараторил мужчина срывающимся голосом, он настолько разнервничался, что не знал куда деться – зашиться куда подальше или упасть в ноги, оставив на земле отпечаток лба, лишь бы я перестала обращать на него внимание в то мгновение.
Мы редко говорили, но каждый раз казалось, что для него это словно выступать перед строгой толпой с казусными речами или пытаться признаться в любви самой красивой девушке. Когда-то подобным образом вел себя Джеф, в тот раз мы поругались, и он пытался извиниться.
– Тогда почему ты не можешь сам отдать мне еду?
– Тит вам нравится, а я вызываю неприязнь. Я повел себя ужасно, посмев касаться вашего белья со срамными мыслями, и заслужил наказания. Мы все решили, что я не должен вам докучать своим присутствием, сводя контакт к нулю.
– Все решили? – нахмурилась я, – почему я не знаю о том, что за меня все что-то решили?
Я начинала злиться и знала, что глазами метаю молнии. Для Троя, который и без того принимал все на свой счет, мое недовольство оказалось последней точкой невозврата.
– Не бросайте меня одного! – мужчина кинулся ко мне, обвивая руками ноги, – не хочу уходить! Обещаю сделать все, что угодно! Можете убить меня, если хотите.
Ткань моих штанов на коленях, в которые лицом утыкался Трой, пропиталась влагой.
– Ты что, плачешь?!
– Это… просто соринка… попала! – хрипло пробормотал он, шмыгнув носом.
Не сдержавшись, стянула с его головы капюшон. Первым делом в глаза бросилась копна длинных серебристых, приятных на ощупь волос, спускающихся к плечам, но стоило Трою осторожно поднять лицо, как я застыла в изумлении, до крови прикусив губу. Сердце заколотилось так, что его захотелось оторвать и выбросить.
В больших серых глазах плескался океан отчаянья и тоски, которые Трой даже не пытался скрыть. По впалым щекам действительно текли слезинки. Я судорожно рассматривала его лицо – широкие брови, небольшой нос с горбинкой, губы, дрожащие от горьких слез губы, квадратный подбородок.
Безумно похож на Джефа. Каждая черточка лица, кроме огромных, но тоже серых глаз. Которые смотрели… почти так же трепетно.
В памяти всплыла картина: холодеющее тело единственного человека, который дарил поддержку и тепло. Его пустой взгляд, направленный к небу. Больше ни одного слова, ни взгляда я от него не получу. Он пошел дальше, а я вынуждена бороться за двоих.
Расплакавшись, сползла на пол к мужчине, обвив шею дрожащими руками и уткнувшись лицом в плечо. Ревела, наверное, минут десять, вцепившись в Троя клещом и никак не реагируя на то, что происходит вокруг.
Не придала даже особого значения, когда плечо обожгло знакомой болью, ознаменовывающей появление брачной метки. На этот раз я сразу все поняла, но не собиралась пугаться. Пусть так. Хорошо.
Трой – не Джеф. Никогда им не станет, не сможет заменить. Но это было неважно, я была благодарна за это объятие и чувствовала, что в душе мягкой волной заполняется та дыра, которая, казалось, будет нестерпимо болеть до конца моих дней, разрушая день за днем.
***
Мы шли без остановок уже несколько часов, иногда приходилось подолгу обходить местность, в которой Рем или другие чувствовали чье-то присутствие. Не всегда получалось уйти вовремя, но маленькие группки безликих, выбегающих, чтобы преградить нам путь, быстро уходили, видя, что нас все-таки больше. Я все думала о том, что просто повезло дойти без больших приключений.
Солнце уже почти не грело, но иногда все-таки удавалось насладиться чуть теплыми, ускользающими лучиками, скорее игриво дразнящими, чем нежно ласкающими. Ветер становился все более холодным с каждым днем, а желто-красные листья, подгоняемые его кокетливыми потоками, можно было заметить, куда ни кинь взгляд. Даже запах воздуха менялся, я не могла с точностью описать его, но с какой-то стороны он был приятным, пряным, а с другой вызывал в душе горесть. Собранное все вместе порождало во мне меланхолию. После осени идет холодная зима, а зимы я ненавижу.
Удивительно, но я почти не устала. Наоборот. Чувствовала душевный подъем. Варт говорит, к вечеру мы будем на месте, поэтому тормозить даже для питания не хотелось. Всех подгоняла.
Хотя если посмотреть на ситуацию с другого ракурса, мне было даже немного грустно из-за того, что путь закончится. Чувствую большее вдохновение, когда вижу перед собой цель. Лишь покинув ненавистную Общину, я стала свободной и ступила на свой правильный извилистый путь.
Трой всю дорогу шел рядом, и пусть я не соглашалась лезть к нему на руки, мужчина непрерывно держал мою ладонь в своей большой руке.
Я никому не рассказала, почему так растрогалась, но все дружно решили, что теперь любимчик Трой. И когда он показал свою метку с изображением величественной львицы, я подтвердила, что у меня подобная тоже появилась. Теперь был полный набор. Для одного я львица, для другого тигрица, а для первого детеныш кота.
У меня у самой на плече появилось изображение лома – того первого, что связал нас с Троем. Что я там говорила насчет юмора бездны? Она за всем следит.
Я не стала показывать всем свою новую метку, потому что рядом с ней была брачная метка Элима, а этот нюанс я пока держала в строжайшем секрете.
С другой стороны шел Рем, его я уже сама держала за руку. И пусть мужчина всем своим видом показывал, что не ревнует к вниманию, которое я теперь получала от Троя, обижать первого мужа все равно не хотелось. Я чувствовала некоторую панику от догадок о том, что, если переключусь на кого-то другого, у нас с Ремом все не будет как прежде. Я чувствовала симпатию к другим, но, если бы Рем хоть словом обмолвился, что не готов к такому, я бы осталась с ним одним.
Только такого не случалось. Рем не отводил взгляда, понимающе улыбался и кивал, я не видела обиды в его глазах. И платила тем же – выказывала любовь, чаще тянулась к нему сама.
– Расскажите про свое детство. Ни разу не слышала о детенышах безликих, – задумчиво протянула я, нарушая тишину, которую сохранил слишком флегматичный сегодня Тит.
Выражение лица идущего рядом Рема стремительно изменилось. Брови нахмурились, а ладонь чуть сильнее сжалась, стискивая мою руку, словно на рефлексе. Я погладила его кожу большим пальцем, получая полный любви взгляд.
Оглянувшись я поняла, что на лицах присутствующих читался мыслительный процесс, но никто из них не находит что ответить.
– Я уже думал об этом когда-то, Клэментина, – подал голос Варт – единственный мужчина, что в нашей компании все еще оставался инкогнито.
Варт согласился идти с нами, показать лагерь в обмен на излечение от тьмы, но я все еще не выполнила свое обещание, а он не настаивал.
– Почти никто из нас не помнит того, что было до прихода в этот мир. Детство утеряно, как и множество других воспоминаний из юности. Бывает, что некоторые факты всплывают в голове, но они почти никогда не складываются в полную картину. Обычно это просто тьма… тьма… тьма.
– Значит, вы не знаете для чего здесь? – печально переспросила я.
Я знала, что есть те, кто смогут ответить на все мои вопросы. Например, Аджах, но едва ли я хотела бы встретиться с ним еще хоть раз.
– Именно. Люди настроены против нас враждебно, поэтому мы называем их дикими – никогда ничего не спрашивают, а сразу нападают, пытаясь убить или взять в плен, выставляя вперед свои зубочистки, зовущиеся автоматами. Часто это выглядит глупо. Ваш вид медлителен, очень долго регенерирует. Люди хрупкие.
– Вы говорили, человеческие женщины вам подходят, но такие, что готовы остаться рядом встречаются редко. Почему вы не думали нападать на оставшиеся кучки людей, забирая женщин? Не думаю, что стены Общины, в которой я жила помешали бы вам.
– Мы же не дикари. Есть негласное правило, что пугать людей, подбираясь слишком близко к их убежищам не стоит. Тем более красть женщин. Это ведь стресс для них.
– Когда-то люди тоже пытались спасать вымирающие виды животных, – ухмыльнулась я, – обидно признавать, но, похоже, люди теперь на месте бразильских выдр. Я все думала, что стены пристанища спасают, разделяют нас от вас. Но оказывается дело не в этом, а в вашей терпимости к нам.
– Уже почти, – оповестил Варт, указывая на люк под нашими ногами.
– Только не говори, что ваш город в канализации.
– Нет, просто эта дорога надежнее.
ГЛАВА 17
Я ожидала чего угодно, но только не того, что в итоге получила.
Это был не просто лагерь, а целый закрытый город со своей инфраструктурой. Видимо, раньше это был коттеджный поселок, чудом не задетый бомбардировками пятнадцать лет назад. Даже забор вокруг возводить не пришлось – он и так был.
Варт говорил, попасть сюда не так просто, принимают только знающих и с женщинами, потому, что места осталось не так много, а добывать ресурсы непросто.
Первое, что заметила – несколько прохожих безликих, которые спешно скрылись за поворотом, как только заметили нас, вылезающих из канализационного люка.
Здесь были магазинчики. Вывески явно самодельные, слишком корявые, из палок и непонятного клея. Названия тоже были незамысловатыми «Бутик», «Аксессуары», правда, к двери второго магазина была приклеена бумажка с надписью «закрыто, приходите к дому на окраине.sos».
– Не обращай внимания, это мы с девочками баловались, скучно, когда совсем негде прошвырнуться по магазинам, – пропела тучная женщина, поспешившая к нам, за ней тянулась вереница из нескольких десятков безликих в капюшонах, на поясах которых было по две, а то и по одной палочке. Крайне слабые маги тьмы.
Она выглядела лет на пятьдесят, одетая в кожаные одежды с мехом, с высоким начесом на голове, на пальце сверкает кольцо с огромным рубином, а на шее колье с бирюзой. Складывалось ощущение, что пятнадцать лет назад, во времена полного беззакония именно эта тетка успела первая ограбить ювелирку.
Улыбка показалась мне натянутой, но выводов делать не спешила.
– В нашем большом дружном городке так давно не было прибавления. А ты, я смотрю, не промах, – она указала пухлым пальчиком на стоящих за моей спиной, – мне уже душно здесь находится, магия твоих рабов слишком давит, – скривилась женщина.
– Мы же только пришли, – натянуто улыбнулась я, стараясь не показывать зубы, чтобы не получился оскал.
Определение «рабы» по отношению к моим мужчинам резануло слух, но решила не начинать конфликт на этом.
– Я здесь главная, девочки зовут большой мамочкой, но можно и по имени – Дарла.
– Хорошо, Дарла, – кивнула я, пока большая мамочка подхватила меня под руку и повела в сторону между домами.
Я растерянно оглянулась на мужей, которым теперь приходилось тихо плестись следом.
– Если вы собираетесь поселиться у нас, у меня остался один домик на примете для тебя. Подальше от моей усадьбы, а то не люблю флер гадкой магии безликих, у меня от нее изжога. Но это ведь расходные? – она кивнула в сторону толпы, тянущуюся за мной, – поверь, у нас есть куда более приятные варианты для утех, к нам постоянно приходят, мы отбираем самых подходящих, в которых нет сильной магии. Большинство так, просто рабочая сила, но мне нравится чувствовать на себе множество восхищенных взглядов. Пусть их обладатели и понимают, что никогда им не достанусь.
– Расходные? – сухо переспросила я, надеясь, что подтекст сама придумала.
– Не переживай, – Дарла ущипнула меня за бок, хихикнув накуренным голосом, – все мы не без греха, у нас за такое не осуждают. В конце концов, они и сами готовы на что угодно, лишь бы почувствовать мимолетное прикосновение женщины.
– Кем вы были до того, как мир изменился? – спросила я, пытаясь не выдать голосом омерзение, которые испытывала.
– Учительницей младших классов. Но это уже было так давно, словно прошлая жизнь, – отмахнулась она.
Пока мы добрались до домика, я уже триста раз прокляла этот городок, Дарлу и Варта, который на кой-то черт нас сюда привел. Но огонь утих, как только увидела черепичную крышу с дымовой трубой, а следом и стены из белого кирпича, ассиметричное крыльцо. Посчитала этажи – два, но дом выглядел широким. А вокруг лужайка. Кажется, там даже стоял мангал с беседкой.
– Я могу оставить тебе кого-то из своих, чтобы почистить лужайку от сорняков и убрать в самом доме, если хочешь.
– Благодарю, мы сами справимся, – отмахнулась от ее каверзного предложения.
– Хорошо, голубушка, но вечером я обязательно за тобой пошлю. Сегодня четверг, собираемся всем женским составом. Девочки будут рады новому члену клуба, – галдела женщина, после чего наклонилась и смачно чмокнула меня в щеку, оставляя жирный след от помады, – бай-бай, не волнуйся, время до вечера пролетит как один миг, и не заметишь даже, – махала она мне ручкой, а следом скрылась в тени соседнего домика.
– Тьфу, надеюсь, что нет, – выплюнула я, вытирая рукавом щеку.
Внутри дом оказался не менее роскошным, чем снаружи. С учетом того, что в детстве я жила с родителями в квартире, мы имели средний достаток, а после того вообще слонялась где придется, о такой роскоши я только слышала.
В маленьком коридорчике можно было повесить на крючки верхнюю одежду и оставить на полочке обувь, пройдя чуть дальше, начиналась гостиная с широким мягким диваном и журнальным столиком, на котором осталась газета пятнадцатилетней давности, напротив возвышался камин, на котором были выставлены разные статуэтки. Справа был проход в кухню, а чуть дальше находилась уютная лестница, ведущая на второй этаж.
– Охренеть, – выдохнул Тит, опускаясь на диванчик.
– Так, сначала мыться, а потом уже трогать всю эту красоту! – командным тоном припечатала я, – но я первая, кто успеет добежать вторым, будет принимать душ со мной! – счастливо расхохоталась, переполненная изнутри счастьем, рванув вверх по лестнице.
На последней ступеньке обернулась. Внизу мужчин уже не оказалось, зато со второго этажа повалили клубы тьмы, словно черный дым. Безликие явно были крайне перевозбуждены из-за моей затеи и в таком случае лестница им не понадобилась.
Хмыкнув, стала спускаться вниз, выкрикнув:
– Вымойтесь там хорошенько, раз уж опередили меня, а я пока посмотрю, что на кухне!
Ответа не последовало, но обилие тьмы увеличилось, когда показалось, что темные жгуты вот-вот схватят за ноги, чтобы затащить наверх, с хохотом рванула к двери кухни.
Здесь было красиво, много света, сплошное окно над мраморными столешницами, ведущее в огороженный двор с детской площадкой. Раньше в этом доме точно были дети. Посреди кухни стоял массивный деревянный стол персон на шесть-семь. Я попробовала открыть холодильник, но он не работал и был пуст, электричества здесь нет. Порыскав по тумбочкам, нашла шоколадные хлопья, срок годности которых прошел четырнадцать лет назад. Недолго думая закинула горсть лакомства в рот.
Умостившись в стуле, благоговейно рассматривала в окне облака, плывущие по небу.
Первым вернулся Рем, чмокнув меня в макушку, присел на соседнее место. Волосы мужчины были мокрыми и пахли чем-то лавандовым. Идеально гладкий торс ничем не прикрывался и в голову все лезли неудобные мысли.
– Тебе здесь нравится? – заботливо спросил он.
– Этот дом точно нравится, но Дарла, похоже, садистка.
– Эта женщина не проблема, главное, чтобы ты чувствовала себя комфортно.
– Отвертеться от ее женского клуба не получится, – провозгласил Тит, вошедший на кухню в одном полотенце, повязанном на бедрах, хозяйским шагом мужчина прошел к холодильнику, но ничего там не обнаружив, тяжело вздохнул и захлопнул дверцу, – а когда она поймет, что в нашей Кли необычная сила, и все ухажеры готовы облепить дом, лишь бы чувствовать эманации энергии, то и вовсе проблем не оберемся. Мы, конечно, сильнее каждого в этом лагере, но численностью букашки могут и задавить.
– Мое мнение – валить отсюда надо, извини, Кли, вырвалось нехорошее слово, – в кухню скромным шагом вошел Трой, на нем уже был плащ, мужчина растерянно водил взглядом по кухне.
Улыбнувшись ему, похлопала по стулу слева от себя, приглашая присесть. Трой просиял и умостился рядом, загребая руку в плен своих ладоней.
Минут через пять пришел Элим. Он старался ни на кого не смотреть и уселся на самый дальний стул, гипнотизируя взглядом окно.
Моя симпатия к Элиму никуда не делась, но все сильнее росло убеждение, что это не взаимно.
Поджав губы, отвернулась к Трою, который не сводил с меня глаз. Кажется, он все подметил, потому что грустно, понимающе улыбнулся. Серые глаза этого безликого были слишком печальными почти всегда, но сейчас его точно что-то задело.
– Сколько в доме спальных мест? – разбила я устоявшуюся тишину.
– Наверху одна хозяйская с большой двухместной кроватью, гостевая и детская. Еще кто-то может лечь на том диване, – Тит ворвался в диалог, словно этого вопроса и ждал.
Тит с Ремом переглянулись, и я почувствовала что-то неладное.
– Что такое?
– Я хочу, чтобы ты дала мне шанс, – уверенно проговорил Тит, впившись в меня взглядом, – даже если я неинтересен тебе, хочу доказать, что имею право занимать место в сердце, точно также, как это делает Рем.
Я криво улыбнулась.
– Вообще-то я ни у кого из вас шансов не отбирала. Может быть, дело в том, насколько ты этого хочешь и сколько усилий прикладывал? – взвелась я, поднимаясь со стула, бросив раздраженный взгляд на Элима, сама только поняла, что все эти слова ему и посвящаются, вышла в гостиную, – я в душ, оставьте меня!
По пути встретился спускающийся Варт, обмотанный балахоном с ног до головы, мужчина остановился, но я пронеслась мимо него, ничего не сказав.
Закрывшись в ванной комнате, перестала сдерживать злые слезы, но не позволила себе издать ни одного звука, не хватало еще от них жалости, наверняка же прислушиваются.
Ванная комната была миниатюрной, с бежевой плиткой на полу и стенах и классически белыми умывальником и ванной, над которой был вкручен шланг душа.
Быстро разделась и стала под чуть теплые струи, когда в дверь все-таки постучались.
– Кто там? – крикнула я, – просила же не беспокоить!
– Кли, это я, – послышался голос Варта из-за двери, – мне показалось, они тебя чем-то расстроили, ты выглядела грустной.
– Тебе какое до этого дело? Решил сейчас получить свою награду за то, что привел нас сюда? – все-таки горько и громко расплакавшись, села на пол, обнимая колени руками, вода так и лилась сверху.
Мне казалось, что получится свыкнуться с тем, что всем нужна моя энергия, а не я, как личность, но похоже, что такие обстоятельства меня все-таки обижают.
– Я с самого начала просто хотел быть рядом с тобой, но знал, что чем-то должен зацепить. До этого ты без раздумий отвергала скучных кандидатов на той церемонии.
Внезапно меня всю захлестнула злость. Стиснув руки в кулаки, устремилась к двери, распахивая ее настежь.
– Ты хотел излечения! Отлично, давай переспим, как и договаривались, тьма уйдет, а ты сможешь валить на все четыре стороны! Мне не нужны предатели, – говорила, а злые слезы текли по щекам, даже не сразу поняла, что стою перед ним без одежды.
Варт застыл перед порогом ванной, я не видела его глаз из-за капюшона, но подозревала, где они сейчас блуждают.
Обойдя меня стороной, мужчина зашел в комнату, взял в шкафчике полотенце и, закутав меня в него, подхватил на руки, неся куда-то.
Совсем не такой реакции ожидая из-за своих жестоких слов, притихла, положив голову ему на грудь.
ГЛАВА 18
– Тебе нужно одеться, – спокойно проговорил Варт, опуская мою тушку на кровать, – я поищу что-то в шкафу.
Кажется, он принес меня в ту самую хозяйскую комнату. Здесь была большая двуспальная кровать с тяжелыми деревянными спинками, имелся шерстяной коричневый ковер и большой шкаф у окна с лавандовыми шторами, перекрывающий почти всю стену, обклеенную обоями с фиолетовыми мелкими цветками, а напротив кровати стоит туалетный столик с множеством косметики, которую уже опасно было мазать на тело.
– Стой, Варт, – схватила его за руку, останавливая, – ты обижен на меня? Прости, я просто была очень раздражена и расстроена. Все, что я сказала, было чересчур жестоким, – промямлила, стыдливо опустив глаза, всегда так со мной, сначала делаю, а потом уже анализирую.
– Обижен? На тебя? – удивленно спросил мужчина, рядом на кровать, покрытую приятным на ощупь постельным бельем.
Он рассматривал мое заплаканное лицо, а потом протянул руку, чтобы убрать прядь прилипших мокрых волос со щеки. Я чувствовала себя вымотанным ребенком после истерики, но осознавала все как взрослая женщина.
– Ты имеешь полное право злиться, Кли. И не могла подумать что-то другое. Это моя вина. Я допустил, чтобы подобные мысли появились в твоей голове, потому что хотел зацепить, не думая о том, как это будет выглядеть. Хотел твоего внимания, а получилось наоборот. Ты сделала вывод, что не интересуешь меня как женщина.
– А я интересую? – спросила жалобно, заглядывая в тень его капюшона.
Если он сейчас скажет это – я расплачусь снова.
Моя нижняя губа по-детски задрожала, а брови сдвинулись к переносице. Наверное, со стороны выглядела совсем жалко.
– Конечно, интересуешь.
– Ну блин! – захныкала я, уже не понимая, от чего реву, потому что Варт сказал то, что я так жаждала услышать.
Во многих сложных жизненных ситуациях я не пускала и слезинки, а рядом с безликими совсем расклеилась, почувствовав заботу и защищенность. На самом деле это не я нужна им, а они мне.
Варт тоже не понял моей реакции. Поэтому пошел от обратного – поцеловал меня, схватив за плечи. Это выглядело, как диверсия, зачинщик которой уверен в провале. Он держал меня крепко, но не настолько, чтобы не могла вырваться. Готова поспорить, он был уверен, что я отстранюсь.
Мне выпала возможность узнать хотя бы форму его губ. Они показались мне пухлыми и очень мягкими, словно зефирки из далекого детского воспоминания.
И пусть я не собиралась вырываться, Варт отстранился сам, вздохнув так, словно приложил титаническое усилие, как только я начала слабо отвечать пораженная той лавиной, чувствами, которые он вложил в это скромное касание губ.
– Что такое? – удивленно переспросила, который раз за сегодня чувствуя жгучее разочарование.
– Ты влюблена в Рема и Элима, насчет Тита с Троем не уверен, но не хочу пользоваться ситуацией пока вы в ссоре, и ты эмоционально истощена. Я не муж, мне достаточно просто быть рядом.
Мой продолжительный выдох, наверное, было слышно и во дворе.
Это такая милая месть? Решил затеять игру в джентльмена?
– Я охлажусь в душе. Опять, – выдохнула разочарованно и, сползая с кровати, привидением поплелась к двери.
