Текст книги "Безжалостное предложение (ЛП)"

Автор книги: Наташа Андерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Я решила, что больше не должна выглядеть, как корпоративный робот, – сказала она, слегка пожав плечами.

– Они розовые.

– Только кончики.

Он отвёл испуганный взгляд от её волос и осмотрел всё её тело.

– Я разбудил тебя? – спросил он, выглядя по-настоящему смущённым.

– Не видела смысла одеваться, если мне не нужно идти на работу.

– А ты не подумала начать искать новую работу?

«Боже, богатые люди понятия не имеют, как работает реальный мир!»

Голос Данте звучал слишком осуждающе, поэтому Клео ощетинилась, защищаясь.

– Вчера меня уволили с предыдущей должности. У меня не было времени заняться поиском новой работы.

Данте кивнул и засунул руки в карманы пальто, пробегаясь взглядом по маленькому, слегка грязноватому и далеко не опрятному интерьеру квартиры.

– В этом месте паршивая охрана. Студент в мешковатых джинсах и растафарианской кепке просто впустил меня. Открыл дверь и помахал мне.

– Оу.

– Я думаю, он был под чем-то, – сказал Данте голосом, полным неодобрения.

– Если это тот, о ком я думаю, то он определённо был под чем-то.

Молодой Исаак из соседней квартиры всегда был под кайфом. Клео не понимала, как он ухитрялся заниматься.

Данте нахмурился.

– И ты чувствуешь себя в безопасности в этой дыре?

– Зачем ты здесь? – спросила она, отказываясь отвечать на его вопрос.

– Могу я присесть?

После недолгого колебания она кивнула.

Данте снова оглядел комнату, затем прошёл к кухонному столу и стал ждать Клео. Как только она подошла, он вытащил стул, усадил её и сел сам. Немного взволнованная его джентльменским поступком, она ждала, пока он заговорит.

Пауза затягивалась. Данте просто смотрел на свои руки лежащие на столе.

Клео неловко поёжилась.

Данте поднял глаза и поймал её в ловушку своим напряжённым взглядом.

Клео замерла, чувствуя себя бабочкой, пришпиленной к доске.

– Ты беременна.

– Я знаю.

– Какой срок?

Она не могла ничего с собой поделать и опустила руку на живот, всё ещё испытывая благоговейный трепет от того, что там есть жизнь.

– Двенадцать недель, – прошептала она. – На этой неделе у неё начали расти веки.

– У неё? – хрипло спросил Данте, и Клео встряхнулась, чтобы сосредоточиться на нём.

– На этой неделе это «она». На прошлой был «он». Прошлая неделя была захватывающей, она или он начал сжимать кулачки. Можешь представить себе эту крошечную жизнь размером с чернослив, с крошечными ручками, которые могут сжиматься в кулачки?

– Ты чувствуешь это? Как он сжимает кулачки и другие вещи? – Данте казался очарованным, несмотря на то, какой он человек.

– Нет, не чувствую. Я читаю книгу о беременности по неделям. Это очень интересно.

Последовало ещё одно долгое и неловкое молчание, во время которого Клео размышляла, что она может сказать или сделать, чтобы Данте ушёл.

– Хотелось бы, чтобы у меня тоже были охранники, – задумчиво произнесла она.

Он удивлённо посмотрел на неё.

– Чтобы ты могла выгнать меня? – Данте казался весёлым, а не обиженным.

– Я хочу, чтобы ты ушёл, – призналась она. – Мне не нравится, что ты здесь, в моём доме.

– Я пришёл сказать, что согласен на твои условия. Я подпишу документы. Если я отец этого ребёнка, я буду оплачивать его содержание.

– Ты не попытаешься её забрать? – прошептала Клео, озвучивая свой самый сильный страх.

– Нет. Ни твой ребенок, ни ты сама меня не интересуете. Я хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни как можно быстрее и тише.

Что ж, Клео всегда знала, что именно так Данте себя и будет вести, но отказ всё ещё ужалил. Ей было больно больше за ребёнка, чем за себя. Она знала, на что шла с Данте Дамасо, но ребёнок-то не виноват. И теперь у него никогда не будет отца, который любил бы его и защищал. Но Данте был холодным и безжалостным, и, несомненно, станет паршивым отцом. Клео росла без отца, и хотя временами она была в полном беспорядке, в основном всё было хорошо. Люк тоже почти не помнил отца – он прожил с ними пять лет и сбежал из семьи сразу после рождения Клео. Их мать, никогда не отличавшаяся стойкостью, после этого пошла по наклонной, через несколько лет она бросила своих детей на бабушку и дедушку и сбежала в Азию. Они больше не видели и не слышали о ней, и только вскоре после того, как умерли бабушка с дедушкой, Люк и Клео получили известие о её смерти. Люк улетел в Непал, где она умерла, и позаботился о похоронах. Он вернулся с несколькими коробками её вещей, и на этом всё закончилось. Печальный и одинокий конец ещё более печальной и одинокой жизни.

– Почему ты тогда не отправил адвоката, чтобы позаботиться об этом? – спросила Клео. – Тебе не нужно было приходить лично.

– Я хотел дать тебе понять, что это всё, что когда-нибудь будет между нами – просто финансовое соглашение, приносящее пользу ребёнку, если он окажется моим.

– Поняла, – пробормотала она.

«Как будто мне нужно было объяснять этот очевидный факт».

– И я хотел добавить, что, возможно, я немного… поспешно тебя уволил.

– Поспешно? Я бы сказала, нечестно, – исправила она. – И грубо. Ты обращался со мной, как с преступницей. Ты хоть представляешь, как унизительно я себя чувствовала, пока твои головорезы меня выпроваживали? Я не успела ни с кем попрощаться, и, похоже, в офисе решили, что меня поймали на воровстве.

Данте выглядел смущённым, и неуютно передернул плечами.

– Я не собирался тебя унижать.

Клео разъярилась. Она поняла, что рассержена из-за неприятного опыта намного сильнее, чем думала.

– Это извинение? Тогда тебе нужно над этим поработать.

– Слушай, нас это никуда не приведёт, – уклонился от темы он. – Я хочу предложить тебе другую должность.

– Вернуться в отдел кадров? – спросила она, позволив Данте сменить тему. Пока.

– Нет, последовало бы слишком много вопросов. Я хочу перевести тебя в офис в Йоханнесбург (прим. – самый крупный по численности жителей город в ЮАР).

«О, так он хочет перевести меня в незнакомый офис, в чужой город, далеко от семьи и друзей? И подальше от него. Разве это не упростит ему жизнь?»

Клео не хотела всё усложнять, она просто хотела жить своей жизнью и забыть о Данте Дамасо.

– Я не могу переехать в Йоханнесбург, – заявила она голосом, не терпящим возражений.

– Послушай, будь разумной. Вряд ли ты сможешь вырастить ребёнка без какой-либо работы, кроме финансовой помощи, которую получишь от меня.

– Это ты будь разумным. Если я приму твоё предложение, то, возможно, получу дополнительный доход, но у меня не будет эмоциональной поддержки семьи и друзей. Это моя первая беременность, и я должна проходить через всё одна, и я хочу, чтобы мой брат, Блу и мои друзья были рядом. Мне нужна знакомая обстановка. Последнее, что мне сейчас нужно – это переезжать в незнакомый город.

Данте долго молчал, прежде чем уступить, кивнув.

– Дай мне время, и я постараюсь найти что-то ещё, – сказал он.

– Мне не нужны от вас никакие одолжения, мистер Дамасо…

Он выглядел смущённым из-за того, как она его назвала: наверное, припомнил, что накануне сам настоял на таком обращении.

– …только алименты. Ты никоим образом не ответственен за остальную часть моей жизни.

– Тем не менее, из-за меня ты больше не работаешь. Я действовал поспешно и хотел бы это исправить.

– Блестящие рекомендации вполне подойдут, спасибо, – сказала она, в то время как внутренний голос, который пытался предупредить её ещё в первую ночь в Токио, запротестовал.

Как и прежде, Клео его не послушала и надеялась, что ей не придётся снова расплачиваться за скоропалительные решения. Но у неё ещё осталась гордость. Зависеть от Данте в плане алиментов уже плохо, она не хотела зависеть от него и в отношении средств к существованию, особенно после того, как он её бесцеремонно уволил вчера.

«За что он, кстати, так и не извинился».

– Так как же работает этот тест на отцовство? – Он опять довольно резко сменил тему разговора и выглядел неуютно задавая этот вопрос.

– Ну, так как это тебе нужны доказательства, то тебе придётся всё это устроить.

– У них есть внутриутробные тесты, верно?

– Я соглашусь только на неинвазивное тестирование. Остальное может навредить моему ребёнку.

Данте хмыкнул, и Клео приняла это за согласие.

– И ты сам за это заплатишь. Я не буду платить за какой-то дурацкий тест, ответ на который я уже знаю.

– Я должен защитить себя, – сказал он, словно оправдываясь. – Ты не первая женщина, которая приписывает мне отцовство.

– О Боже, ты имеешь в виду, что у тебя есть ещё незаконнорождённые дети?

– Конечно, нет! Эти женщины даже не были беременны.

Он говорил с таким отвращением, что Клео почти пожалела его. Нелегко быть мишенью для золотоискательниц. Неудивительно, что он заставлял их всех подписывать соглашение. С другой стороны, сколько хороших, порядочных женщин он отпугнул своим дурацким документом? Его личная жизнь была сумасшедшей и немного запутанной, и она будет счастлива держаться от неё подальше.

– Может тебе стоит ограничиться… к примеру, одними или двумя отношениями в год, с более приятными женщинами. В долгосрочной перспективе это может быть намного проще.

– У нас с тобой не было никаких отношений, это было…

Клео подняла руку, чтобы заткнуть его. Удивительно, но это сработало.

– Пощади меня. Я уже это слышала: «Бла-бла, ты не мой тип, бла-бла, это было несерьёзно, бла-бла-бла...» Ты как заезженная пластинка, мистер Дамасо. Через какое-то время это начинает надоедать. А теперь не мог бы ты оставить меня в покое? У меня есть чем заняться.

– Ради Бога, зови меня Данте, – не выдержил он.

 Клео вздохнула и скрестила руки на груди.

– Я предпочитаю «мистер Дамасо». Это более по-деловому и обезличено. Кроме того, я надеюсь больше не встречаться с тобой, поэтому не всё ли равно, как я тебя называю?

– Полагаю, нет.

Данте поднялся из-за стола и несколько мгновений возвышался над Клео. Она тоже встала на ноги, чтобы не чувствовать себя маленькой. От этого поспешного движения у неё сразу же забурлило в животе и, зажав рот ладонью, она протиснулась мимо него в ванную, где её стошнило.

Придя в себя, Клео поняла, что Данте Дамасо сидит на корточках рядом и успокаивающе гладит её по спине. Смущённая из-за того, что он видел её в таком состоянии, она отмахнулась от его прикосновений и неуверенно отодвинулась, игнорируя, когда он наклонился, чтобы помочь ей встать на ноги.

Данте позволил ей подняться самой и стоял в стороне, наблюдая, как она умывается и полощет рот, при этом намочив переднюю часть халата. Клео притворилась, что его там нет, вышла из ванной и вернулась в гостиную, расправив плечи и вздёрнув подбородок.

– Может тебе следует прилечь? – предложил Данте.

Подавив раздражение, Клео оглянулась через плечо и обнаружила его в дверях ванной.

– Почему ты всё ещё здесь?

Она с трудом добралась до своей комнаты, сбросила мокрый халат и повесила его сушиться на крючок.

К сожалению, Данте последовал за ней.

«Неужели этот человек не понимает намёков?»

Данте сунул руки в карманы брюк и оглядел её спальню, рассматривая одежду, развешенную на всех поверхностях, плакаты с балеринами и современными танцовщицами, украшавшие бежевые стены, и рваные пуанты, которые свисали с одного из столбиков великолепной антикварной кровати с балдахином.

Клео любила эту кровать, и перевезла её из старой спальни. Каждый раз, когда она переезжала, она брала её с собой, транспортировка была дорогой, но она того стоила.

– Не могу понять – это комната из подростковой мечты или кошмара, – задумчиво проговорил он и снова устремил на Клео убийственный взгляд. – Немного по-детски, тебе не кажется? Ты планируешь переехать из этой дыры, прежде чем родишь ребёнка?

– Не твоё чёртово дело. Пожалуйста, уходи, – устало потребовала она.

Данте вздохнул и повернулся, чтобы выйти.

– Майк Грейсон, мой адвокат, будет на связи, – сказал он через плечо и пошёл к входной двери.

Клео поплелась за ним в гостиную и была поражена, когда он снова повернулся и посмотрел на неё.

– Съешь что-нибудь. Ты выглядишь ужасно.

И с этим прощальным ударом он исчез, оставив Клео совершенно опустошённой. Её ноги превратились в желе, когда она позволила себе расслабиться и опуститься на диван.

Через несколько секунд дверь снова открылась. Клео подпрыгнула, мгновенно насторожившись, когда голова Данте просунулась в приоткрытую дверь.

– И закрой эту проклятую дверь! – приказал он и снова ушёл.

Она уставилась в закрытую дверь в полном недоумении, потом заставила себя сделать то, что он сказал. Скорее из-за нежелания снова видеть его, нежели из-за реального страха перед незваными гостями.

Глава седьмая

Десять дней спустя

Данте

Данте сидел в офисе и смотрел на скромный и всё ещё закрытый конверт. У него брали мазок с внутренней поверхности щеки для теста на отцовство, и вот теперь пришел ответ. Он знал, что там будет написано, знал с той первой встречи со своим адвокатом Майком Грейсоном, ведь если бы Клео охотилась за его деньгами, то потребовала бы намного больше.

– Это не имеет значения, – сказал Данте вслух.

Но это не сработало. Не могло сработать. Для ребенка он будет лишь биологическим отцом. И Данте мог жить с этим. Мог счастливо жить с этим. Зачем ему жертвовать своей свободой ради какой-то глупой ошибки? Клео решила оставить ребёнка, Данте предпочёл его не знать. Они оба могли бы жить с этим.

И однажды, когда малыш станет взрослым, ему тоже придётся с этим жить.

Ему придётся жить с пониманием, что отец предпочёл его не знать. Или любить.

Словно со стороны Данте заметил, что его руки начали дрожать. Он бросил конверт на стол и сжал кулаки, пытаясь избавиться от дрожи. Через несколько секунд он снова поднял его, набрал в грудь побольше воздуха и вскрыл конверт – быстро, словно срывая пластырь с раны. Он осторожно развернул листок бумаги, пробежал глазами научный жаргон, затем перешёл к самому важному.

Не может быть исключён как отец ребёнка… вероятность отцовства 99,9992%

«Как и ожидалось».

Данте сложил лист по прежним сгибам и заметил, что его руки снова дрожат. Аккуратно положив листок в конверт, он разгладил его на столе и спрятал в нагрудный карман пиджака. Но тот словно прожигал дыру в его груди, поэтому он снова вытащил конверт, положил в ящик стола, запер и убрал ключ в карман.

Данте предвидел это, знал, что это произойдёт, так что теперь мог продолжать жить, как и планировал. Вопрос был решён, Майк ждал подтверждения отцовства, прежде чем начать выплаты. Теперь он, Данте, не имел к этому никакого отношения. Он мог вернуться к делам. Мог построить ещё больше отелей, встречаться с роскошными, гламурными женщинами, а через несколько лет даже жениться на одной из них. Такая женщина станет матерью его детей. Простая и незамысловатая жизнь – так, как он любил. И женщину он бы выбрал такую же – простую и незамысловатую. Такая женщина, которая облегчит его жизнь, не нуждаясь в постоянной проверке и внимании. Клео и ребёнок были просто препятствием, которое нужно преодолеть, прежде чем он снова сможет вернуться к своей простой жизни. Ему никогда не придётся думать о них.

«Только…»

Данте не мог вспомнить, когда в последний раз видел Клео, и ему стало интересно, нашла ли она работу. Переехала ли в новую, более безопасную квартиру? Были ли кончики её блестящих чёрных волос всё ещё розовыми? Страдает ли она от утренней тошноты? Какие чудеса таила в себе четырнадцатая неделя?

«Mierda! Я должен перестать думать об этом».

Данте взял телефон, пролистал контакты и нашёл нужное имя.

– Ники, querida (испан. крошка, милая и пр.), это Данте. Не хочешь встретиться и выпить позже?

Он собирался выкинуть из головы эту ситуацию с Клео и ребёнком старым проверенным способом: выпивкой, девушками и большим количеством секса.

Клео

Клео прочитала результаты теста и рассмеялась, потом заплакала, потом снова рассмеялась, затем разорвала бумагу и выбросила в ведро. Вероятно, скоро ей позвонит её адвокат – мистер Грантли Бингхем был ещё адвокатом её бабушки и дедушки. Мистер Бингхем предложил представлять интересы Клео за небольшую часть своего обычного гонорара, потому что считал себя обязанным помочь ей в память о бабушке и дедушке. Он общался непосредственно с адвокатом Данте и сообщил ей, что в данный момент всё идёт как надо.

Старик был милым и, несмотря на то, что знал Клео всю жизнь, оставался абсолютно непредвзятым и профессиональным на протяжении всего процесса. Он просто поздравил Клео с беременностью и продолжал давать ненужные советы по всем вопросам – начиная от утренней тошноты и заканчивая детскими именами.

Клео положила руку на свой плоский живот. Она всё ещё страдала от утреннего недомогания, но, к счастью, оно больше не было изнурительным. Несмотря на то, что в книге говорилось, что энергия должна вернуться, она продолжала чувствовать себя вялой и списала это на лёгкий случай депрессии. Она до сих пор не нашла работу, и как только живот начнёт расти, станет ещё труднее. Люк и Блу настаивали, чтобы она переехала к ним, и это становилось самым вероятным сценарием для Клео.

Люк сильно разозлился, когда узнал, что она уволилась с работы и сказал: «Ты, как всегда, ведёшь себя безответственно».

Клео ничего не сказала, чтобы исправить его.

Она была напугана и чувствовала себя одинокой, несмотря на постоянное присутствие Кэла и давление Люка и Блу. Большинство ночей она просыпалась в панике, вся в холодном поту, боясь испортить жизнь своему ребёнку, и ей было абсолютно не с кем поговорить об этом.

Через пару дней у неё будет первое УЗИ, а она даже не рассказала об этом Блу. Оно состоится в полдень, и Клео не хотела, чтобы Блу отпрашивалась с работы. Люк управлял небольшой ИТ-компанией в промышленном районе города, и без него компания, казалось, разваливается по частям. Взять Кэла на УЗИ Клео не могла, да и, честно говоря, предпочла бы пойти одна, потому что он обычно раздражал её, когда на неё накатывал стресс.

Клео оглядела квартиру и вздохнула. Она слишком долго была здесь. Из-за нехватки средств и отсутствия желания она никуда не выходила. Но она не привыкла так долго обходиться без физических упражнений, и это начало сказываться.

Она решительно упаковала своё трико, тонкую юбку, колготки, пуанты и сложила всё в большую сумку. Завязав короткие волосы в хвост, она схватила пальто и пошла к двери.

Была середины весны, но воздух всё равно был прохладным, а октябрь выдался не по сезону дождливым (прим.: в ЮАР лето – это зима, зима – лето, соответственно, весна – это осень, осень – весна). Шёл мелкий дождь, и пока Клео шла к своей любимой танцевальной студии, её волосы завились от влажности, а лицо стало мокрым. Воздух пахнул чистотой, и она глубоко вздохнула. Ей придётся заплатить за пару часов в студии, и, хотя финансы были сильно ограничены, ей действительно было нужно потанцевать.

– Клео, мы не видели тебя уже несколько месяцев, – с энтузиазмом сказала Сьюзен Киллиан, владелица студии.

Она улыбалась и, обойдя стойку, обняла Клео. Сьюзен была невысокой и довольно пухленькой, с неестественными рыжими волосами, всегда собранными в небрежный пучок, на ней было слишком много косметики, и она носила очки. У неё была привычка смотреть поверх них, когда она с кем-то разговаривала, что делало её похожей на стареющую библиотекаршу. Она всё ещё прижимала Клео, которая была на дюйм или на два выше, к своей широкой груди, окутывая её облаком духов Red Door от Elizabeth Arden. Сьюзен была довольно приличной танцовщицей в молодости, потом ушла на пенсию и открыла студию. Сейчас она преподавала балет девочкам от трёх до пятнадцати, а по вечерам начинающим взрослым. Она не раз пыталась заручиться поддержкой Клео на нескольких занятиях, но Клео была против этой идеи. Она чувствовала – преподавание станет последним гвоздём в гроб её танцевальной карьеры, и к тому же не была уверена, что будет искренне хотеть, чтобы её ученики преуспели. И это делает её ужасным человеком. Хотя Клео не танцевала профессионально уже больше трёх лет, она никогда не думала, что эта мечта полностью потеряна для неё. Но теперь, когда она беременна, придётся взглянуть правде в глаза. Пришло время повзрослеть.

– Надо было кое с чем разобраться, – сказала Клео, объясняя своё отсутствие. – Могу я забронировать время у станка?

– Конечно, можешь. – Сьюзен небрежно махнула рукой. – У меня сейчас перерыв между занятиями, а студия практически пуста.

– Спасибо, Сьюзен.

______________________________

Десять минут спустя, после того, как она выполнила растяжку, Клео почувствовала расслабление в мышцах и суставах. Привычная рутина ощущалась, как уютное одеяло, накрывающее её, и она полностью очистила разум и сосредоточилась на теле. Вскоре после этого она перешла к станку, намереваясь сделать медленную, лёгкую тренировку, подходящую для беременности и вялости, которую она всё ещё ощущала. Она взяла с собой свой собственный диск, и когда полились успокаивающие звуки фортепиано, Клео начала медленно и опустилась в деми-плие. Просто и гладко. Это её дом.

К тому времени, как она перешла к упражнениям на пуантах, она почувствовала напряжение в колене, но справилась с этим. Она определённо будет поощрять своего ребёнка танцевать, и, может быть, он или она получат от этого столько же радости и свободы, как и Клео. А если нет, то она надеялась, что ребёнок найдет то, что полюбит так же страстно.

Клео опустила станок и перешла в плавный, лёгкий арабеск на левой ноге, и продержалась на несколько секунд дольше, чтобы доказать себе, что она может сделать это. Когда она перешла на правую ногу, её колено тут же подогнулось, и она выпала из арабески с разочарованным криком. Схватив станок обеими руками, она обреченно склонила голову.

– Глупо, глупо, глупо! – упрекнула себя Клео. Она знала, что это произойдёт. Даже спустя три года после несчастного случая она продолжала пытаться. Иногда она была слишком упрямой для своего же блага.

«И тупой, определённо тупой».

Клео восстановила самообладание и снова начала делать упражнения, завершая занятие, почувствовав себя утомлённой и истощённой. Пусть беременность пока и не видна, но она уже начала менять её тело. Обычно она занималась намного дольше.

Сьюзен читала любовный роман за стойкой, когда Клео вышла, хромая и хмурясь.

– Ты опять сглупила? – спросила она и неодобрительно посмотрела на Клео.

– Не больше, чем обычно. – Клео пожала плечами и повесила полотенце на шею.

Она не удосужилась переодеться, просто одела спортивный костюм, чтобы держать в тепле мышцы. Студия находилась близко, так что она могла бы быть дома через десять минут и встать под душ. Это была одна из причин, почему квартира показалась ей такой привлекательной, несмотря на множество других недостатков.

Клео шла домой, благодарная, что дождь прекратился. Зато усилился ветер. Она съежилась под пальто, засунула руки в карманы и опустила голову, поэтому не заметила высокого человека, маячившего у входа в здание, пока не оказалась рядом с ним.

Клео испуганно взвизгнула и отскочила назад, прижав руку к груди, готовая закричать или убежать, но тут увидела Данте Дамасо, который смотрел на неё сверху вниз, словно не узнавая.

– Мисс Найт?

«Боже, почему он всё ещё называет меня так?»

– Что ты хочешь?

– Я хотел сообщить, что сегодня пришли результаты теста.

– Знаю.

– И хочу заверить тебя, что ты и ребёнок будете обеспечены.

– Только ребёнок, – поправила Клео.

Данте насупил брови.

– Что?

– Ты будешь обеспечивать только ребёнка. Мне не нужны твои деньги.

– Но только медицинские расходы…

– Не беспокойся об этом.

– Ты нашла работу? – Его критический взгляд скользнул по её телу.

Клео поняла, что выглядит неряшливо, но сдержалась и не стала поправлять свои растрепанные волосы.

– Ещё нет.

– Чем дольше ты ищешь работу, тем меньше шансов, что ты ее найдёшь в твоём э-э… – он махнул на ее живот, – состоянии.

– Я что-нибудь придумаю. Это не твоё дело. – Клео пренебрежительно прошла мимо, надеясь, что Данте поймёт намёк и уйдёт, но он последовал за ней вверх по крыльцу к двери.

– Возможно, нам стоит обсудить твои условия, – сказал он.

Клео повернулась и с удовлетворением отметила, что, поскольку стояла на несколько ступенек выше, то могла смотреть на Данте в упор.

– Больше нечего обсуждать. Для человека, который любит держать свою личную жизнь подальше от беспорядка, ты сам создаёшь себе помехи.

– Ты ничего не знаешь обо мне, – сказал Данте и заскрежетал зубами.

– Ты обо мне знаешь ещё меньше, – прошипела Клео и наклонилась, пока они не оказались почти нос к носу.

– Я знаю, что ты упрямая, беременная и безработная. Я знаю, что ты живёшь в дыре и финансово не подготовлена, чтобы справится с беременностью.

– Да? Ну, и как же меня зовут, умник? Почему ты продолжаешь называть меня мисс Найт?

– Не потому, что я забыл твоё имя, Клеопатра, – пробормотал он. Его голос понизился на октаву, а устремился к губам Клео.

Она откашлялась, чувствуя жар и неудобство, и отступила назад, но каблук зацепился за край следующий ступеньки, и она потеряла равновесие. Клео вздрогнула, пытаясь удержаться, в этот момент Данте схватил её за локти, придерживая.

– Я тебя понял. У тебя всё в порядке.

Клео вцепилась в его предплечья, пока боролась с шоком и пыталась восстановить равновесие и дыхание.

Данте отпустил один локоть, и потянулась к щеке.

– Ты побледнела. С тобой всё нормально?

Страх упасть уже стих, и Клео задрожала.

– Я в порядке, – пробормотала она сквозь стучащие зубы. – Просто немного испугалась, вот и всё. Я имею в виду, что не было ни малейшей возможности упасть, верно?

– Верно, – согласился он. – А если бы даже это произошло, то, скорее всего, ты приземлилась бы на меня. Так что с тобой всё было бы в порядке.

– Мысль о падении немного пугает меня, – вдруг призналась Клео, наверное, потому что была в шоке.

– Шрам на твоём колене? – проницательно спросил он.

Она не ответила, просто молча смотрела на него.

– Мне пора, – сказала Клео. – Давай не будем это повторять.

– Могу я войти?

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Что? Нет! Ты не можешь войти.

– Тогда, я полагаю, у нас будет публичное обсуждение этого вопроса?

– Продолжай, – настаивала она, зная, что он блефует. – Ты тот, кто не любит, когда его дела обсуждаются публично. Мне вполне комфортно и так, ведь когда-то я выступала перед зрителями.

Данте задумался, но, как оказалось, не по той причине, о которой думала Клео.

– Выступала? Кем?

Она пожала плечами, смущённая его интересом.

– Послушай, я не займу больше пяти минут твоего времени. – Данте отступил назад, чтобы дать Клео немного пространства, как будто почувствовал, что его присутствие вызывает у неё клаустрофобию и поднял ладони вверх, капитулируя.

Клео оглянулась через плечо, впервые заметив, что его массивная чёрная машина припаркована рядом с тротуаром, и один из парней из его личной охраны, которые были и его шофёрами, молча наблюдал за ними.

– Привет, Джеймс, – крикнула она и помахала рукой, огромному, татуированному, лысому мужчине в тёмных очках. Он носил их всегда, даже вечером.

Подняв руку, он махнул ей в ответ.

– Как ваш новый щенок? – спросила Клео. – Всё ещё оставляет лужи в неожиданных местах для тебя?

– Стало получше, – ответил Джеймс, подняв большой палец вверх.

– Вы уже определились с именем?

– Пиддлс (прим. сыкун).

Клео рассмеялась, заметив недоверие Данте к странному обмену репликами между его телохранителем и бывшим помощником. Он посмотрел на Джеймса, который расслабленно сложил руки перед собой и слегка изменил позу, расставив ноги на ширине плеч. Вот так быстро Джеймс превратился из привлекательного и дружелюбного в неприступного и грозного.

– Не возражаешь? Я бы хотел серьёзно поговорить с тобой, – сказал Данте сквозь зубы.

Клео вздохнула.

– Полагаю, ты можешь подняться на пять минут, – неохотно сказала она. – Но ты сам ищешь себе неприятности.

– Я понял.

Данте

Данте шел за Клео, пока она поднималась к квартире на четвёртом этаже. Он не сводил глаз с её узкой прямой спины, в который раз отмечая её грацию и элегантную осанку. Она действительно прекрасно держалась, и это одна из вещей, которую он находит в ней такой привлекательной.

Он не знал, зачем пришёл, и, несмотря на то, что договорился встретиться сегодня вечером с Ники Унвин – одной из его постоянных любовниц – не смог выкинуть из головы Клеопатру Найт. Он обнаружил, что стоит у её порога, по причинам, которые оставались для него совершенно непонятными.

Поднимаясь вслед за ней по лестнице, он начал осматриваться. Место было в полнейшем запустении. Пахло плесенью и сыростью, обои облупились, свет на лестничной клетке моргал, а сама лестница была старой и шаткой. Он не мог понять, почему Клео живёт здесь. Почему не переедет к Люциусу? У её брата большой старый дом. Он не идеальный, но лучше, чем здесь.

– Почему ты не пользуешься лифтом? – спросил он, заметив, что Клео начала хромать и хвататься рукой за перила на каждом шагу.

– Он не работает, – хмыкнула она.

– Ну конечно. – Он не смог сдержать сарказм и тут же пожалел, когда Клео распрямила плечи и вздернула подбородок.

«Я опять заставил её защищаться».

Клео запыхалась, когда, наконец, они добрались до квартиры.

– Ты же знаешь, что чем дальше, тем труднее тебе будет подниматься пешком, – сказал он, стараясь говорить мягко.

– Это не твоё дело, – огрызнулась она.

Её волосы выпали из хвостика, и Данте заметил, что розовые кончики сменились на бледно-голубые. Несколько голубых прядей были и на чёлке.

Клео открыла дверь и отошла в сторону, чтобы пропустить его. Данте жестом предложил ей идти первой, последовал за ней в квартиру и тут же увидел высоченного блондина, сидящего за кухонным столом и копающегося в миске с хлопьями. Этот же парень встречал Клео в аэропорту.

Первым делом Данте подумал, что Клео его обманула. Как он и предполагал вначале, все это хитроумная уловка, чтобы уверить, что ребенок его. Но теперь он поймал её с поличным.

«Интересно, как она объяснит этому парню, что я тут делаю?»

Данте повернулся к Клео, готовый набросится на неё, но раздражённое – не виноватое, не оборонительное и даже не испуганное – выражение её лица заставило его остановиться.

Клео

– Ты ешь мои «Фростис»! – крикнула Клео.

Кэл виновато уронил ложку.

– Я просто попробовал, я клянусь, дорогая. Ты же знаешь, я никогда не ем много этой дряни – слишком калорийно. Ну, привет. – Он глянул за Клео, и та поняла, что Данте стоит почти вплотную к ней.

– Кэл, это Данте Дамасо, мой бывший босс. Мистер Дамасо, это мой сосед, Калум Фэрис.

Кэл встал, подошёл и протянул руку, которою Данте пожал.

– Можешь звать меня Кэл, – предложил Кэл, бесстыдно флиртуя. – Или просто позвонить в любое время.

– Кэл, – прошипела Клео и он закатил глаза. – Ты не против оставить нас наедине? Нам с мистером Дамасо нужно кое-что обсудить.