Текст книги "Безжалостное предложение (ЛП)"

Автор книги: Наташа Андерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Красивые голубые глаза Грега были широко раскрыты, в них читался вопрос, но он все равно кивнул.

– Это всего на пару часов, – объяснила она. – Я напишу тебе, когда они уйдут.

– Как угодно. – Кэл пожал плечами и схватил пальто.

Клео изо всех сил старалась отогнать чувство вины, когда он и молодой Грег ушли. Сейчас ей не нужна драма Кэла, но он всегда был таким, и она постоянно находила оправдание.

___________________________

– Кто отец? – спросил Люк.

Все время, пока Клео рассказывала о беременности, он оставался мрачным и молчаливым. Раньше она никогда не видела своего брата таким тихим и с таким непроницаемым лицом.

Блу заполняла тишину своей болтовнёй о погоде, новых протечках, которые обнаружились на крыше, и всё время неуверенно поглядывала на Люка, словно он был бомбой замедленного действия, которая вот-вот взорвётся. И когда он заговорил, его голос был таким холодным, что мог заморозить всё вокруг него.

– Это неважно, – сказала Клео, пытаясь не дрожать.

– Но ты знаешь, кто отец, верно?

Он хотел ранить ее, и Клео почувствовала боль. Она ахнула и свернулась калачиком в защитном жесте.

– Люциус Найт! – рявкнула Блу. Такой сердитой Клео её никогда не видела. – Тебе должно быть стыдно.

К его чести, Люк выглядел раскаявшимся.

– Извини, Клео, это нечестно с моей стороны, – пробормотал он. – Я просто зол и разочарован. Мне ненавистно видеть тебя в такой ситуации, когда какой-то неудачник сделал тебе ребёнка и не несёт никакой ответственности.

– Это мой выбор, Люк.

Он коротко кивнул, и сжал челюсти. Он всё ещё выглядел злым и разочарованным, и это было для Клео невыносимо.

– Ты пока не уверена, что хочешь оставить ребенка? – спросил он после долгой паузы, во время которой он только и делал, что пристально смотрел на неё и беспокойно поглаживал её руки большими пальцами.

– Да.

– Когда  будешь знать точно?

– Не уверена. Так или иначе, у меня пока нет чувства к этому ребёнку. Прямо сейчас я чувствую себя пойманной в ловушку, потерянной, испуганной и такой глупой, – со слезами в голосе ответила Клео.

– О, Петипан, – вздохнул Люк, и притянул ее к себе в объятия. Детское прозвище, которое он придумал, потому что Клео ненавидела своё полное имя, вызвало новые слёзы, и она, почувствовав себя маленькой, разрыдалась на его груди. – Мы разберёмся с этим. Я обещаю.

Клео позволила себе опереться на него ещё одну секунду, зная – старший брат всегда будет рядом. В этот момент она любила и ценила его больше, чем когда-либо.

Глава шестая

Клео

Когда Кэл вернулся домой без Грега, он демонстративно игнорировал Клео.

– Привет, – нерешительно поздоровалась она, хоть её и раздражал его раненый вид.

– О, привет, – ответил Кэл, как будто только заметил Клео, которая сидела в единственном кресле в гостиной – надутом чудовище, которое она нашла в благотворительном магазине.

– Итак… Я беременна, – выпалила она.

Кэл замер на пути в ванную и повернулся к ней. Его рот был широко раскрыт, а глаза чуть не вылезали из орбит.

– Да ладно. Ты шутишь, да? – Он всегда становился подростком, когда его что-то удивляло. Это было и милым и раздражающим. – Боже мой! Неудивительно, что ты вела себя, как сучка, в последнее время.

– Ого, спасибо, – сказала она с усмешкой. Она ничего не могла с собой поделать, его непочтительность и честность всегда вызывали у неё улыбку.

– Ну, так и есть. – Кэл забыл, что ему нужно в ванную, и опустился на диван напротив кресла. – Ты сохранишь его?

– Не знаю.

– Ты думаешь о том, чтобы прервать беременность?

– Я думала об этом, но передумала. Это мне не подходит.

– Достаточно честно, – сказал он. – Так ты думаешь об усыновлении?

– Да.

– А ты не думала рассказать об этом… О Боже мой, неужели отец – Данте Дамасо?! – чуть ли не взвизгнул Кэл, и она вздрогнула.

– Что думаешь?

– Я думаю, что тебе следует оставить ребёнка и позволить отцу обеспечивать вас обоих, – сказал он, намекая, что Клео сошла с ума, раз рассматривает какие-то другие варианты.

– Я не такая меркантильная.

– Ты намеренно забеременела? – многозначительно спросил Кэл.

– Конечно же, нет. В этом виноват дурацкий испорченный презерватив.

– И кто, скажи на милость, заботился о презервативах?

– Он.

– Тогда почему ты переживаешь из-за этого? Ты не просила сделать тебя беременной, это такая же его вина, как и твоя – скорее даже его, чем твоя. Ты доверила ему позаботиться о защите. Я имею в виду, ты могла подхватить какие-нибудь венерические заболевания из-за одного испорченного презерватива.

Кэл рассуждал здраво, но Клео не думала, что подхватила от Данте что-то ещё, кроме беременности, он был слишком брезгливым.

– Я была сегодня у доктора. Она всё проверила, – вяло произнесла она, вспомнив, как доктор объясняла, для чего брала анализы. Клео не волновалась, что там найдут что-то плохое.

– Итак, ты решила стать, как те цыпочки из любовных романов, такие все суперсильные и независимые: «Мне не нужен этот вонючий мужчина и его вонючие деньги, чтобы заботиться обо мне и о моём ребёнке»? – спросил Кэл через пару минут. – И пока отцы их детей купаются в деньгах, они живут в нищете, потому что слишком хорошие, и не хотят показаться меркантильными, чтобы взять деньги, верно?

Клео не ответила. Когда Кэл шёл к цели, лучше ему не мешать и позволить выговориться.

– Потому что это просто бред! Чтобы сделать ребёнка, нужны двое, он должен признать это и помочь тебе.

– Я даже не знаю, оставлю ли я ребёнка, – слабо сказала Клео.

– Хм. Просто не будь дурой, Клео. Ложная гордость ещё никому не помогла.

– Слушай, я узнала о беременности только сегодня, Кэл, – сказала она, измученная. – Мне нужно время, чтобы обо всём подумать.

– И тебе нужно подумать о том, что отец твоего ребёнка не беден, и если ты решишь его оставить, то я не вижу причин, по которым он не может содержать своего ребёнка.

– Достаточно. – Она подняла одну руку, а второй потёрла лоб. У неё болела голова. – Я иду спать. Доброй ночи.

__________________________________

Следующие пару недель Клео плыла по течению. Она не могла собраться с мыслями. Она словно жила в странном потустороннем мире, где всё было наоборот – верх был низом, лево было справа, и она носила ребёнка Данте Дамасо. Клео всё ждала, что вот-вот проснётся от ужасного сна и вздохнёт от облегчения, но этого не происходило. Каждый день она сталкивалась с той же самой сумасшедшей реальностью. Хуже того, беременность давала о себе знать самыми отвратительными способами: постоянная утренняя тошнота, нехватка энергии, недостаток сна, вздутие живота, чувствительная, набухшая грудь – почти все симптомы, о которых она читала. Это ужасно раздражало, и было просто невыносимо.

Каждое воскресенье Клео брала потрёпанный экземпляр пособия для беременных, которое купила в книжном магазине, и читала о том, что её ждёт на следующей неделе. Её поражало, как быстро развивается ребёнок, но изменения в теле ей нравились меньше.

Кэл всё ещё давил на неё, чтобы она рассказала Данте о беременности, в то время как Блу и Люк не спрашивали, что она решила. Их непоколебимая молчаливая поддержка давила на неё ещё сильнее.

Клео выбросила всё это из головы и сосредоточилась на книге, желая узнать, какие изменения произошли с ребёнком на этой неделе. Самая захватывающая новость состояла в том, что у него уже были идеальные маленькие пальчики и начинали расти ногти. Рукой она удивлённо потёрла плоский живот, представив себе эти крошечные пальчики с ноготками. Если это девочка, то когда-нибудь, в будущем, она заинтересуется маникюром и у неё будут красивые накрашенные ноготки. Если мальчик, то он мог бы работать руками и под ногтями у него будет грязь. Или, может быть, наоборот. Кто знает?

Клео уснула, думая об этих крошечных идеальных ручках.

_____________________________________

Клео никак не могла перестать думать об этих ноготках. Она влюбилась в них и в крошечные пальчики. И за следующие недели просто «ребёнок» стал для неё «её ребёнком».

Казалось, изменение незначительное, но оно имело серьёзные последствия. Теперь ребёнок принадлежал ей, и она не могла представить, что кто-то другой будет любить и заботиться о её ребёнке.

Выбора больше не было.

Она оставит ребёнка.

И Данте имел право знать о нём.

Но сначала ей нужно подумать, как действовать дальше. Она должна дать Данте понять, что его ответственность начинается и заканчивается только ребёнком. Она хотела лучшего для своего ребёнка, а лучшим будет то, что его отец окажет Клео какую-нибудь финансовую поддержку. Ей не нужны большие деньги, хотя она знала, что он подумает иначе.

_________________________

Две недели спустя, на двенадцатой неделе беременности, Клео сидела в приёмной Данте и нервно улыбалась миссис Кларк, которая с радостью согласилась помочь Клео пробраться к Данте. Женщина щеголяла огромным бриллиантом на безымянном пальце, которое ей подарил мистер Уитмен, сделавший ей предложение всего через месяц ухаживаний.

Клео не хотела, чтобы Данте знал о её приходе, не хотела, чтобы он думал о причинах её визита, и вот она здесь… готовая перевернуть вверх дном его беззаботное холостяцкое существование.

– Он закончит конференцию минут через десять, дорогая, – сообщила миссис Кларк. – Не хочешь чашку чая или кофе, пока ждёшь?

– Нет, спасибо, миссис Кларк, со мной всё в порядке. – Как бы не хотелось Клео выпить чашку травяного чая, чтобы успокоить нервы, её мочевой пузырь за последние несколько недель стал до смешного маленьким. Она боялась, что, если выпьет чай, то ей потребуется сходить в туалет и она упустит шанс поговорить с Данте.

Она нервничала из-за встречи с ним не только потому, что должна рассказать новости, но и потому, что не знала, есть ли ещё между ними та сумасшедшая шипящая химия. Она не понимала влечения, которое они испытывали друг к другу. Как она могла хотеть кого-то так сильно, не любя его? Это странно. Ну, существует ли между ними химия или нет – вопрос спорный, но ребёнок, которого она носит под сердцем, достаточно быстро отобьёт любое желание. Данте будет сожалеть о дне, когда встретил её.

Клео нервно заламывала пальцы, и миссис Кларк посмотрела на неё.

– Ты можешь войти, Клео. И, пожалуйста, передай это мистеру Дамасо. – Она протянула ей папку.

Клео поправила юбку и дрожащими руками взяла папку. Она остановилась перед ужасающими дубовыми дверями, расправила плечи и, постучав, вошла.

Данте склонил темноволосую голову и сосредоточился на телефоне. Он даже не взглянул на неё, пока она неловко топталась в дверях. Клео была так заворожена его видом, что чуть не выпрыгнула из собственного тела, когда он заговорил.

– Просто оставьте папку на моём столе, миссис Кларк, – раздражённо сказал он, не поднимая головы.

Ноги Клео словно примерзли к полу, она не могла сделать ни шагу.

Данте поднял голову и нахмурился. Увидев Клео, он нахмурился ещё сильнее. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Он так смотрел на неё, что Клео начала задаваться вопросом, не забыл ли он снова её имя, но после долгого мучительного молчания, он, наконец, произнес:

– Что вы здесь делаете, мисс Найт? Я занят.

– Я знаю, но мне нужно с вами поговорить.

– У меня нет времени на пустую болтовню, – пренебрежительно сказал он. – И честно говоря, мне всё равно. Если у вас есть какие-то претензии к Уитмену или вашей новой должности, обсудите их с отделом кадров. То, что у нас с вами что-то было, не даёт вам никаких привилегий.

– Мне не нужны никакие особые привилегии, – машинально сказала Клео, а потом заколебалась, потому что ей действительно нужны были особые привилегии. Это лёгкое колебание заставило защищаться, и она отчаянно боролась за возможность вернуть инициативу.

Клео подошла к столу и села в то же кресло, в которое опустилась тогда, после оргазма. Воспоминания о том дне заставили её покраснеть. И, судя по тому, как Данте расширил глаза и сжал челюсть, он догадался, почему она покраснела. Им потребовалось мгновение, чтобы погрузиться в те грязные воспоминания, но Данте быстро вернулся к реальности.

– Тебе нужно уйти.

– Не раньше, чем я скажу то, что должна, – упрямо сказала она.

– Я говорил тебе, что занят.

– Мне всё равно, – огрызнулась она, и тут же пожалела о своём тоне, когда Данте напрягся и гневно прищурился. – Слушай, прости за вторжение, но мне действительно нужно сказать тебе что-то очень важное.

– Не могу придумать ничего, что могло бы заинтересовать меня, – зарычал он и откинулся на спинку кресла. Он поставил локти на подлокотники и сложил ладони перед лицом. Это делало его похожим на киношного злодея, и, как Клео полагала, этого он и добивался. – Но если ты думаешь, что это важно, назначь встречу. Моё время дорого стоит, и в моём расписании для тебя сегодня нет места. Это всё. Хорошего дня.

Он развернулся и наклонился вперёд, чтобы схватить папку и телефон, которые Клео уронила на стол.

Она была так потрясена грубым отказом, что просто изумлённо таращилась, пока Данте вставал и обходил стол, явно намереваясь уйти.

Клео вскочила и встала у него на пути.

Он небрежно прошёл мимо, и она сделала единственное, что пришло в голову: подбежала к двери, прижалась к ней спиной и раскинула руки в сторону.

Данте остановился прямо перед ней, между ними осталось не больше фута.

– Найт, я сейчас вызову службу безопасности, – предупредил он. – Ты начинаешь действовать мне на нервы.

– Я беременна, – выпалила она, и выражение ужаса на его лицо было настолько комичным, то Клео бы рассмеялась, если бы не была обеспокоена его реакцией.

– Qué? – взорвался он. – Qué dijiste?

– Извини. Я не…

– Что ты сказала? – повторил он по-английски, ломающимся голосом.

– Ты слышал меня. – Клео дерзко вздёрнув подбородок. – Я беременна.

– Мне бы хотелось знать, что ты хочешь получить, сказав эту новость. Это какая-то шутка?

– Это не шутка. Я беременна.

– Очень хорошо. Давай поиграем. – Он пожал плечами. – Кто отец ребёнка, которого ты носишь?

– Ты.

– Sé que mientes! Te conozco muy bien (прим.: испан. – Я знаю, что ты лжешь! Я тебя очень хорошо знаю).

Холодные слова на испанском языке свидетельствовали о том, как сильно она его напугала и как он зол. Он отвернулся и зашагал к столу, пытаясь увеличить расстояние между ними.

– Ты врёшь мне, – проскрежетал он, как только между ними оказался весь кабинет и стол. – Мне не нравится, когда мне лгут, так же, как когда мной манипулируют.

– Я не лгу. – Она старалась говорить спокойно, но в глубине души всё было не так. Именно такой реакции она от него и ожидала. Она осторожно, на нетвёрдых ногах, вернулась к столу. Клео откинулась на спинку кресла, поскольку ноги её больше не держали.

– Это полная фигня. Я предлагаю тебе покинуть офис, прежде чем вызову охрану, и я хочу, чтобы ты через час покинула это здание. Ты уволена.

Колени у Клео тряслись так сильно, что практически ударялись друг о друга, и она задрожала от шока.

– Ты не можешь уволить меня, – прошептала она. – Это неэтично.

– Не так неэтично, как то, что пытаешься сделать ты прямо сейчас. Не утруждайся с оформлением уведомления. Мы заплатим тебе месячную зарплату вместо уведомления. Использовать таким образом нашу прошлую близость – это просто предательство. Я больше не доверяю тебе работать в этой компании, я больше не верю, что ты нравственный человек, и я не могу позволить, чтобы кто-то вроде тебя работал здесь.

– Я беременна твоим ребёнком, – непреклонно сказала Клео.

Данте выругался, взял телефон и набрал номер.

– Немедленно отправьте охрану в мой офис, – рявкнул он в трубку.

– Ты должен выслушать меня, Данте, – серьёзно сказала Клео.

Она не ожидала, что встреча пройдёт именно так. Она знала, что он расстроится, но эта реакция была чрезмерной даже для Данте.

– Для тебя я мистер Дамасо, – высокомерно произнёс он.

Клео фыркнула.

– Хорошо. Мистер Дамасо, один из ваших презервативов порвался, и один из ваших амбициозных сперматозоидов нашёл свою цель и обрюхатил меня. – Она говорила быстро, зная, что её время ограничено.

Данте отошёл от стола и отвернулся. Он глядел в окно, отказываясь воспринимать её слова.

Но все равно Клео продолжила:

– Я буду рожать. Я не хочу, чтобы вы были частью нашей жизни, и мне не нужно много денег.

Услышав это, Данте повернулся к ней с оскорбительно-скептическим выражением лица.

– Не много денег, но нужны, верно? – насмехался он.

– Ну, да. Конечно.

– Конечно. – В этом слове было столько сарказма.

– Не много, месячное содержание, которое пойдёт на здоровье и благополучие ребёнка. Я не просила об этом и не собиралась беременеть, но сейчас, когда ребёнок уже есть, я сохраню его и буду любить. Но я не могу заботиться о ребёнке без твоей поддержки.

– Если вы немедленно не покинете мой кабинет, то вам будет крайне неприятно, когда вас выведут отсюда, – холодно сказал он.

– Данте… мистер Дамасо, послушайте…

Он поднял ладонь, и она немедленно замолчала.

– Mierda! Хватит! Хватит уже, мисс Найт. Это была хорошая попытка обвести меня вокруг пальца, но совсем не оригинальная. Я предлагаю вам вернуться к настоящему отцу вашего ребёнка – возможно, к этому белокурому гиганту? – и вытащить из него немного денег. Или вы вдвоём придумали этот план?

«Он думает, что Кэл отец ребёнка?»

Клео бы рассмеялась, если бы ситуация не была бы так чертовски трагична. Вытащив конверт из сумки, она бросила его на стол.

– Когда будет время, пожалуйста, прочитайте этот документ. Я понимаю, что эта новость стала для вас полнейшим шоком, но после того, как вы успокоитесь, вы сможете взглянуть на ситуацию более рационально и спокойно.

– Я всегда рационален и спокоен, мисс Найт. Я вижу, что здесь происходит.

– Тем не менее, я оставлю это здесь.

Два здоровенных охранника в форме наконец вошли в его кабинет.

– Вы ужасно долго добирались сюда, – процедил Данте сквозь зубы. – Меня могли убить прямо тут, пока вы бездельничали, попивая кофе с пончиками.

Двое мужчин извинились, но он остановил их взмахом руки.

– Проведите мисс Найт к столу, подождите, пока она соберёт свои вещи, и выведите из здания. Я хочу, чтобы она ушла в течение часа.

– Да, сэр, – коротко ответил один из огромных парней, в то время как другой бросил на Клео сочувственный взгляд.

Они подошли к её креслу, встали рядом и один из них опустил руку ей на плечо.

– Не прикасайтесь к ней. – Данте удивил всех своим приказом.

– Извините, – неловко пробормотал охранник.

– Вы должны пройти с нами, мисс, – сказала другой охранник.

Клео кивнула, чувствуя совершенно разбитой и истощённой. Её рука бессознательно опустилась на живот.

Данте это увидел и еще больше разозлился.

Она устало поднялась, и слегка покачиваясь, ухватилась за мускулистую руку одного из охранников. Клео держалась за него, пока они выводили его из офиса. Уходя, она чувствовала, как взгляд Данте сверлит ей спину, но отказывалась оборачиваться. Если он этого хочет, пусть так и будет. Она найдёт способ заботиться о своём ребёнке и без его помощи.

«Будь ты проклят, Данте Дамасо».

Данте

Данте провёл рукой по волосам и глубоко вздохнул.

«Ну и нервы у неё. Чёрт бы её побрал! Кем она себя возомнила? За кого она меня принимает? За кого-то наивного дурака, который клюнет на такую дурацкую и очевидную уловку?!»

Данте был в ярости. Ему хотелось свернуть её двуличную шею своими собственными руками. Он уже вскочил со стула и зашагал к двери, но на полпути обернулся и схватил конверт, который Клео оставила на столе. Он даже не хотел смотреть на него, но ему нужно было показать его своему личному адвокату, Майку Грейсону.

Выйдя из кабинета, он смерил взглядом миссис Кларк.

– Позже мы с вами поговорим о том, какой сброд вы пропускаете в мой кабинет, миссис Кларк.

Секретарь побледнела, словно полотно, но удовлетворения это Данте не доставило – уж слишком он был взбешен.

_____________________

Прошло два часа, а Данте все никак не мог успокоиться. Он сидел напротив Майка Грейсона и не сводил с него взгляд.

Данте был самым крупным клиентом Майка и тот сильно удивился, когда вместо того, чтобы, как обычно, вызвать к себе, Данте сам явился в его офис, да еще и ранним утром. То, что он ворвался в его кабинет, вопреки своему обычному поведению, много говорил о нынешнем состоянии Данте. Он чувствовал себя полностью… растерянным. Он злился на себя за то, что не предвидел этого.

«Почему я не почувствовал в ней эту меркантильную жилку? Обычно я лучше разбираюсь в таких вещах».

Когда Клео без особого протеста подписала соглашение о неразглашении, он почувствовал себя в безопасности. Однако он недооценил, на что готовы пойти некоторые женщины ради его богатства.

– Должен сказать, это довольно справедливая сделка, – сказал адвокат.

Именно эти слова Данте и не хотел слышать.

– Она хочет получать ежемесячные выплаты с момента рождения ребёнка и до его совершеннолетия или до тех пор, пока не выйдет замуж – смотря, что из этого произойдёт раньше. Она просит позаботиться только о самом необходимом: еде, одежде, медицинских счетах – только для ребёнка, не для неё. Также она просит увеличить пособие для обучения ребёнка и на другие вещи, когда он станет взрослым. Разумеется, здесь указаны проценты, соразмерные с любыми изменениями в экономике. И она хочет это только после того, как тест на отцовство подтвердит, что ты отец.

У Данте отвисла челюсть.

«Зачем выставлять это условие, если Клео не абсолютно уверена, что я отец ребёнка? Она что-то сделала с его презервативами?»

Данте сразу же отмёл эту возможность. Он никогда не оставлял свои вещи без присмотра, и надевал презервативы только сам. Всегда. Он не мог допустить, чтобы ноготь случайно порвал латекс. Он на собственном опыте усвоил этот горький урок. Однажды он поймал одну из своих бывших любовниц, когда она пыталась порвать презерватив, якобы «возясь» с ним, пока пыталась его надеть. После этого Данте больше ни одной женщине не доверял презерватив.

Значит, если ребёнок его, то этот способ защиты не сработал. Он всегда знал, что презервативы не защищают на сто процентов, но считал, что риск незначителен. До этого момента.

Данте покачал головой, испытывая отвращение к себе, к Клео, ко всему миру.

– Я не хочу быть отцом, – прорычал он. – Есть ли способ заставить её…

Он не мог произнести этих слов. Он почувствовал себя гнидой.

– Ну, и в этом случае она прикрыла тебя, – сказал Майк, практически восхищаясь. – Всё, что тебе нужно сделать – согласится на условие, подписать документ, и она с радостью забудет, что ты присутствовал при зачатии. Все финансовые операции будут осуществляться через ваших адвокатов. Ребёнок будет записан на её имя, а в графе «отец» будет прочерк. И уже существующее соглашение о неразглашении гарантирует, что она никогда не расскажет о ваших отношениях в Токио.

– Это были не отношения.

– Очень хорошо, о вашей грязной интрижке.

– Осторожно, Майк, – предупредил Данте.

Пусть они знакомы много лет, пусть у них замечательные профессиональные и личные отношения, но настроение Данте было слишком нестабильным, чтобы справится с непочтительным чувством юмора Майка.

– Хм, – непроизвольно хмыкнул Майк. – Думаю, что всё довольно хорошо. Она не хочет от тебя ни цента, пока ты не убедишься, что это твой ребёнок, и даже тогда она ожидает, что оплаты начнутся только после рождения ребёнка.

Итак, Данте был готов признать, что Клео не была такой корыстной, как он сначала подумал, и он также готов признать свою вину, если окажется, что она беременна от него. Однако ей лучше отнестись к этому серьёзно и не ждать от него большего, потому что он, чёрт возьми, не хотел иметь ничего общего ни с ней, ни с ребёнком. Если он когда-нибудь решит завести детей, то их мать будет так же похожа на Клеопатру Найт, как день походит на ночь. Он выполнит свой долг и заплатит деньги, которые Клео понадобятся, чтобы вырастить ребёнка. И на этом всё. От него не требовалось никаких эмоциональных обязательств, и он был этим удовлетворён.

Клео

Клео сидела за кухонным столом, уставившись на мокрое пятно на стене за холодильником, а перед ней стояла забытая миска с тающим мороженым. Входная дверь распахнулась и вошёл Кэл, принеся с собой свежий запах ветра и дождя.

– Привет. – Он снял пальто и небрежно бросил на диван, затем схватил ложку с сушилки над раковиной, сел напротив и принялся есть её мягкое шоколадно-мятное мороженое. – Не знаю, как ты можешь это есть в середине зимы. Там холодно, а ты сидишь здесь и ешь мороженое.

Клео вяло пожала плечами, практически не слушая Кэла. Она походила на капризного ребенка, когда сидела, подперев щёку рукой, одну ногу она подвернула под попу, а другая раскачивалась над полом.

– Как всё прошло? – тихо спросил Кэл, проявляя больше чуткости, чем она могла себе представить.

– Меня уволили.

– Что?

– Ты слышал. – Она снова пожала плечами.

– Да ладно! Дорогая, мне очень жаль это слышать. Что за мудак этот парень! Как он мог уволить тебя?

– Он думает, что я… – В ее голосе слышались слезы. – Я не знаю. Какая-то беспринципная, меркантильная, жадная до денег стерва!

Клео отодвинула мороженое в сторону, сложила руки на столе, уткнулась в них лицом и дала волю слезам, которые угрожали пролиться весь день.

Кэл гладил её по спине, пока она тихо рыдала.

– Я не знаю, что делать, – призналась она, вволю наплакавшись. – Я не знаю, что делать.

– Мы разберёмся с этим, Клео.

– У меня нет работы, нет сбережений. Как я буду заботиться о ребёнке? Я не могу переехать к Люку и Блу. Это было бы несправедливо. Как раз тогда, когда они начали разбираться со своей жизнью, они получат ещё одну семейную проблему.

– Не думай так, – сказал Кэл. – Думай о решении. А не о проблемах.

– Что, чёрт возьми, это значит? – спросила она дрожащим от разочарования голосом. – Как я должна «думать о решении»? Что за решение? Сейчас нет никаких решений, Кэл. У меня паршивый момент в жизни. Так дай мне просто пожалеть себя!

– Ничего себе. – Он сел и взял ещё одну ложку мороженого. – Полагаю, в тебе говорит беременность.

Глаза снова защипало от слез.

«Откуда они берутся? Я должна бы уже иссохнуть от потери жидкости».

– Это не беременность. Это всё вместе. Ты никогда не повзрослеешь, Кэл. Ты даже не знаешь, как вести себя по-взрослому. Так что всё, что у тебя есть, это подростковые советы, которые не имеют ничего общего с реальным миром.

– А это зрелое поведение? – выстрелил он в ответ, размахивая ложкой в её сторону. – Этот марафон плача, потом ты набрасываешься на кого-то, кто заботится о тебе, а не на того, кто реальный объект твоего разочарования.

– И как мне наброситься на него? Он выгнал меня из офиса до того, как у меня появилась возможность поговорить с ним.

– Что, буквально выгнал? – Его глаза расширились.

– Позвал охрану, и они вывели меня из здания, – подтвердила она.

У Кэла отвисла челюсть.

– Серьёзно?

– Да. Я чувствовала себя такой… – Слёзы снова хлынули из глаз, когда она вспомнила этот ужасный момент, как охранники вывели ее из кабинета Данте и проводили к её столу. – Униженной.

– Этому парню нужно надрать зад! Расскажи своему брату об этом.

– Нет. – В её голосе слышалась паника. – Нет, Кэл. Люк не должен услышать об этом. Он не должен узнать, кто отец этого ребёнка!

Клео была слишком смущена, чтобы позволить Люку узнать, какую колоссальную ошибку она совершила с Данте, и она не могла разрушить дружбу, которой брат так дорожил.

– Что ты скажешь ему по поводу работы?

– Скажу, что ушла или что-нибудь в этом духе. Ему будет достаточно легко поверить, что его сестра неудачница.

– Ну же, дорогая, – сказал Кэл. – Это несправедливо. Это не твоя вина.

– Пожалуйста, просто оставь это.

Кэл неохотно кивнул.

Клео протянула руку и нежно сжала его плечо.

– Мне жаль, что я набросилась на тебя, ладно?

– Да. – Он пожал плечами. – Мне жаль, что я недостаточно мрачен, чтобы соответствовать ситуации.

Они шмыгнула носом и хихикнула, услышав эту дурацкую шутку.

Кэл поморщился, сунул руку в карман и вытащил платок.

– Высморкайся. Посмотри на себя. Ты такая ужасная плакса, Клео.

– Заткнись! – Она улыбнулась и показательно высморкалась.

В этот момент она так ценила присутствие Кэла, что не смогла удержаться и обняла его.

– Спасибо. Иногда я не знаю, что бы делала без тебя.

________________________________

В десять утра следующего дня Клео всё ещё валялась в халате и пижаме. У неё не было желания что-то делать. Она чувствовала себя плохо. Большую часть утра она провела в обнимку с унитазом, её рвало, и сейчас она чувствовала себя полностью выжатой.

Клео всё ещё немного мутило, поэтому она осторожно подошла к дивану, который Кэл в кои-то веки убрал, прежде чем ушёл в неизвестном направлении. Он всегда пропадал часами напролёт, делая Бог знает что Бог знает где. Клео испытала облегчение, когда он ушёл, потому что из-за его хорошего настроения ей хотелось лезть на стену.

Она думала, что нужно попытаться что-то съесть, когда в дверь квартиры постучали. Клео нахмурилась, она редко бывала дома днём, к тому же, у них был установлен домофон, поэтому в дверь стучали крайне редко.

Стук повторился. Клео встала с дивана, замерла на мгновение, чтобы справиться с тошнотой, и пошла открывать.

– Кто там? – спросила она, поскольку в двери не было глазка.

Последовала долгая пауза, и Клео подумала, может, кто-то ошибся дверью.

– Я. – Голос, лишь слегка приглушённый дверью, был хорошо знаком.

Она не ответила, и в дверь опять постучали – громко, властно, так чертовски похоже на него.

– Это я, Дамасо! – прорычал Данте. – Открой эту чёртову дверь.

– Нет.

– Что?

Клео практически чувствовала его удивление через дверь.

– Я сказала: «Нет». Уходи.

– Я никуда не уйду, пока мы всё не уладим. – Его голос звучал непреклонно, и она нерешительно закусила губу.

– Я не думаю, что нам есть, что улаживать. Ты принял решение.

– Я отказываюсь обсуждать это через дверь. Если ты не откроешь, то я её просто выбью. Не думаю, что понадобится много усилий, дерево такое тонкое.

– Не все могут позволить себе двери из орехового дерева, – сказала Клео с усмешкой.

Данте был прав – дерево настолько тонкое, что она могла слышать его вздох через дверь.

– Считаю до трёх. Если ты не откроешь дверь, я…

Она раздражённо щёлкнула языком и распахнула дверь. Клео вспомнила, что на ней флисовая пижама в горошек, пушистый розовый халат и розово-белые тапочки с кроликом, только после того, как увидела Данте в сшитом на заказ великолепном костюме. Её волосы были в беспорядке, и она, вероятно, выглядит измученной после утренней рвоты. И то, как он посмотрел на неё, дало понять, насколько ужасно она выглядит.

– Твои волосы…

Она посмотрела на него в полном недоумении.

«Почему мои волосы он заметил первыми?» – удивилась Клео, а потом вспомнила и провела дрожащей рукой по коротким гладким локонам, пытаясь вспомнить был ли розовый цвет, который они с Кэлом нанесли вчера на кончики её волос, настолько ярким.