Текст книги "Безжалостное предложение (ЛП)"

Автор книги: Наташа Андерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Она хмуро смотрела на суши и утешалась тем, что они, по крайней мере, не остынут, а её маленькая подружка-мушка Дамасо-младший, вероятно, всё ещё сидит в душном зале, поглощая несвежие пончики и эклеры, поэтому не сможет испортить Клео этот обед.

Наконец, мистер Ватанабе перестал говорить, и все взяли свои палочки и принялись есть.

– Дамасо-сан, вы очень умело пользуетесь палочками, – услышала Клео голос мисс Инокава, которая сидела слева от Данте.

«Серьёзно? У этого мужчины и так раздутое самомнение, а она еще собирается смотреть на него своими большими карими глазами и лебезить перед ним, потому что он умеет пользоваться палочками?»

Данте скромно поблагодарил её за комплимент, и Клео чуть не подавилась суши – её мутило от всего этого притворства. Однако несколько минут спустя её затошнило уже по-настоящему. Она с ужасом уставилась на тарелку с сашими, которую поставили перед ней, и прижала руку ко рту, пытаясь проглотить тошноту.

– Не смей, – предупредил Данте, наклонившись к ней с улыбкой на лице, чтобы скрыть предупреждение.

– Но они живые, – практически плача, ответила она.

Креветки на сашими чуть извивались, что довольно быстро убило ее недавний голод.

– Вам не нравятся одори-эби, Найт-сан? – Мистер Танака, который застенчиво говорил с ней на ломаном английском языке, заметил её реакцию. – Они очень свежие.

– Они не свежие, – сказала через ладонь, которой все еще прикрывала рот. – Они живые.

– Да, – кивнул мистер Танака, ободряюще улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой. – Свежие. Попробуйте. Попробуйте.

– Я не думаю…– Клео была на грани слёз, ужасаясь от мысли, что креветка умрёт у неё во рту.

Конечно, это лицемерно, ведь если бы они умерли до того, как их ей принесли, она бы с удовольствием их съела. Но мысль о том, что они умрут у неё между зубами, или на языке, или в горле, вызывала отвращение. Она умоляюще посмотрела на безразличное лицо Данте.

– Я не могу.

Он повернулся к своим спутникам и сказал что-то на японском, отчего все рассмеялись.

– О, Дамасо-сан, вы такой смешной, – прохрипела мисс Иновака.

– Да уж, обхохочешься, – пробормотала Клео себе под нос.

Косой взгляд Данте подтвердил, что он её слышал. Клео бросила ещё один страдальческий взгляд на свою тарелку, над которой вдруг появились палочки и схватили одно из бедных извивающихся созданий.

– Не волнуйтесь, мисс Найт, я спасу вас от этих жутких ракообразных, – усмехнулся Данте, окунул бедную креветку в соевый соус, надеясь утопить её, и сунул в рот. – Вы продлеваете их страдания, позволяя им так корчиться.

Клео была до смешного благодарна ему за то, что он разобрался с ситуацией, хотя и сделал её объектом шутки.

Инцидент вскоре был забыт, но, по мере того, как блюда становились всё более неаппетитными – ого! морской ёж – из-за тошноты и усталости Клео становилось всё хуже и хуже. Обед растянулся на целую вечность, и когда наконец закончился, у Клео, которая едва прикоснулась к кусочку, так сильно разболелась голова, что она чувствовала себя немного захмелевшей.

– Мисс Найт, свяжитесь с водителем и возвращайтесь в отель, чтобы составить письма, которые мы обсуждали ранее, – сказал Данте, когда все встали около кабинки.

Она тупо уставилась на него, пытаясь понять, что опять пропустила. Он махнул остальным, и Клео попыталась сосредоточиться на его лице и на том, что он говорил, что было очень трудно, потому что она чувствовала себя, словно зомби.

– Извините, я не помню ничего о письмах, – сказала она, ненавидя себя за то, что укрепляет и без того низкое мнение о ней.

– Нет никаких писем, Найт. Вернитесь в отель, примите душ, закажите еду в номер и поспите немного. Смена часовых поясов, в сочетании с напряжённым вечером и, – его глаза потемнели, а голос сексуально понизился, – изнурительной прошлой ночью, сказались на вас. Отдохните. Мне нужно, чтобы завтра вы были более внимательны.

«О, слава Богу!»

– Спасибо, сэр, – прошептала она, почувствовав что-то вроде привязанности и благодарности к этому человеку.

– Идите, Найт, – сказал Данте грубо и деловито. – Пока я не передумал.

Клео подавила желание отдать ему честь, и, после того как он последовал за тремя людьми на влажный, шумный тротуар, достала свой телефон и связалась с водителем.

_______________________________

Через полчаса она возвращалась в роскошном автомобиле с кондиционером и счастливо болтала с водителем, Дайсуке. Он свободно говорил по-английски и показывал ей несколько интересных достопримечательностей, давая краткий урок истории. Клео была разочарована, что они так быстро вернулись в отель. Она испытала искушение пойти куда-нибудь одна, поскольку появилось свободное время, но голод и усталость взяли своё. Клео едва передвигала ноги, когда вернулась в номер, и мысли о еде даже не приходили ей в голову. На ходу сбросив одежду, она рухнула на кровать и через секунду уже спала.

_______________________________

– Мисс Найт? – К сожалению, знакомый мужской голос ворвался в приятный сон Клео.

Она нахмурилась и отвернулась. Всего пару минут назад она веселилась с овечками из сахарной ваты и теперь с радостью к ним вернулась. Овцы были милые, дружелюбные и вкусные… Клео откусила кусочек от приторно-розовой шерсти одной особенно дружелюбной особи и наслаждалась сладостью. Овцы забекали и…

– Мисс Найт!

– Овцы не разговаривают, – пробормотала она.

– Что? – нетерпеливо спросил голос.

Клео вздохнула и неохотно открыла глаза.

– О, это вы, – проворчала она, встретившись с пристальным взглядом босса.

Она откинула волосы с лица, приподнялась, и только тогда поняла, что одета лишь в трусики и нет даже простыни, чтобы прикрыться. Пискнув, Клео схватила подушку, откинулась на спинку кровати и подтянула колени к груди, положив подушку между ними. Данте стоял у кровати и бесстрастно смотрел на неё.

– Я уже всё это видел, – напомнил он ей, и она покраснела.

– Что вы делаете в моей комнате?

– Консьерж сказал, что вы не заказывали обслуживание в номер, а Дайсуке сообщил, что вы не останавливались по дороге, чтобы перекусить.

– И? – воинственно спросила она, несмотря на то, что её желудок кричал от голода.

– Я заказал вам поздний ужин. Подумал, что вы захотите освежиться или заняться чем-то ещё, прежде чем принесут еду.

– Поздний ужин? – повторила она, изо всех сил стараясь не очаровываться этим милым жестом.

В конце концов, это наименьшее, что он мог сделать, потому что именно по его вине она голодала.

– Сколько сейчас времени?

– За полночь. Я приехал примерно полчаса назад.

– Встреча настолько затянулась? – удивлённо спросила она.

– Нет, но мы добились многого, японцы захотели отпраздновать, а потом некоторые…– Данте скривился и покачал головой. – Неважно.

Заинтригованная лёгким румянцем на его тёмных скулах, Клео наклонилась вперёд, на мгновение забыв о подушке, которая её прикрывает.

– Потом некоторые что? – Она представила стрип-клуб или те ночные бары, о которых читала, а может быть что-то ещё более странное.

«Что ещё могло заставить его выглядеть так неловко?»

– Ничего. Это не ваше дело, – грубо отмахнулся он, но, сидя в полутёмной комнате почти обнажённая и ещё не пришедшая в себя после многочасового сна, Клео потеряла всякую сдержанность и чувство самосохранения, и не прислушалась к предупреждению в его голосе.

– Всё не может быть так плохо. Я имею в виду, все знают о здешних барах и прочей ерунде. Это было что-то подобное? Неужели у вас на коленях весь вечер сидела хорошенькая молодая девушка и говорила, какой вы красивый и сильный?

– Мне не нужно платить женщине, чтобы она говорила мне, что я красивый и сильный.

– Верно, я уверена, мисс Инокава была бы рада сделать это для вас, – хмыкнула она.

– Ревнуете, Найт?

Она недоверчиво рассмеялась и махнула рукой, при этом подушка сдвинулась опасно низко.

– Вряд ли.

– У вас что-то… как бы это сказать… проблемы с одеждой.

Клео ахнула и посмотрела вниз – один из её сосков выглядывал над подушкой. Поспешно поправив подушку, она встретила его жадный взгляд.

– Хватит так на меня смотреть, – отрезала она.

– Как так?

– Словно надеетесь, что это произойдёт снова.

– Но я надеюсь, что это произойдёт снова.

Она снова ахнула, и даже для неё самой это прозвучало так, словно она была разгневанной викторианской девой.

– Это неуместно, – отметила она.

Данте прикрыл рот кулаком и слегка кашлянул, заставляя её задуматься, не скрывает ли он таким способом смех.

– А то, что я стою здесь, в вашей спальне, пока вы сидите в одних трусиках, не является неуместным?

– Существуют разные уровни неуместного поведения, – вежливо сказала Клео, даже не зная о чём она, чёрт возьми, говорит.

Как она вообще может говорить о правильном поведении после того, что они делали прошлой ночью?

– Да? – Данте сел в изножье кровати. – Пожалуйста, просветите меня. Сидеть на кровати – насколько это неуместно? По шкале от одного до десяти, где десять – крайне неуместно?

– Хм. Пять… может быть? – прошептала она.

– А если я придвинусь ближе? – Он двинулся, пока его зад не опустился рядом с её ногами.

– Пять с половиной, – едва слышно сказала Клео, но Данте кивнул и провёл ладонью вверх по её ноге, затем повернул руку и спустился по другой стороне.

– Как насчёт этого? – прохрипел он, его дыхание стало немного тяжёлым.

Он взял её маленькую ножку в ладонь и большим пальцем начал ласкать.

Клео старалась собрать мысли, чтобы ответить.

– Шесть с половиной?

– Точно? – задумался он. – Впечатляет.

Он подвинулся ещё ближе, и, прежде чем Клео поняла, откинул подушку и оставил её без защитного барьера. Она протестующе вскрикнула, но он не обратил на неё внимания. Сердце Клео ударилось о грудную клетку, когда Данте опустился своей широкой грудью на место, которое только что занимала подушка. И он был не таким мягким и удобным. Он был твёрд, горяч и пахнул так хорошо. Внезапно всё, о чём могла думать Клео, ограничилось прошлой ночью и тем, как фантастически было чувствовать его сверху, внутри неё, вокруг неё… и она снова хотела испытать эти эмоции.

Данте опустил голову и ткнулся в чувствительное местечко на её шее, чуть ниже уха, его губы скользнули там, где бился пульс. Слегка пососал, затем укусил, и, когда Клео застонала, он лизнул.

– Я не люблю делать ничего наполовину, – пробормотал он на ухо. От его горячего дыхания по телу Клео побежали мурашки и болезненно сжались соски. – Я хочу получить идеальную оценку.

С этими словами Данте поднял голову и впился в её губы глубоким, голодным поцелуем. Клео радостно открыла рот, упиваясь им, отчаянно желая. Каждую горячую, жёсткую, сексуальную, высокомерную, невероятную часть его. Она всхлипнула, отчаянно борясь с разумной частью себя, которая пыталась вмешаться, и оторвалась от его губ, немного шокированная тем, что смогла возбудиться от одного поцелуя.

– Я думала, мы не собираемся делать это, – прошептала Клео, и на мгновение, пока Данте продолжал тереться и посасывать её шею, подумала, что он её не слышал.

– Но это будет пустой тратой идеально хорошего секса, dulzura (прим. испанский «сладкая»). – Он провёл своей большой рукой по её обнажённой спине, и Клео обнаружила, что мурчит, как котёнок, в ответ на ласку.

– Это было довольно хорошо, не так ли? – промурлыкала она, слегка потянув носом.

Клео нравилось ощущать его дорогую шёлковую рубашку напротив своей груди, и она потеряла всякое самообладание, откровенно потираясь грудью о него, желая, чтобы он сосредоточился на более важных делах. Данте подчинился и двинулся вперёд, пока Клео не легла на спину, а сам сел на край кровати и склонился над ней. Его горячий взгляд переместился с её лица на грудь, он со стоном потянулся, обхватил и погладил прелестные маленькие холмики. Приподняв один, он взял его в рот, и Клео чуть не выпрыгнула из собственной кожи. У неё всегда были чувствительные груди, на которые Данте не особо обращал внимание прошлой ночью, но, похоже, сейчас он получал огромное удовольствие.

– Ты можешь кончить только от этого? – хрипло спросил он. – Только из-за того, что кто-то играет с твоей грудью?

– Такого ещё не было, – с трудом выдохнула она, и он одарил её похотливой улыбкой.

– Хм. Ещё один вызов, – сказал он, прежде чем наклониться к её груди. – Ну, dulzura, позволь мне…

__________________________

Прошло больше часа, Клео лежала на спине, её грудь, да и всё тело, ещё дрожало, рукой она закрыла глаза, чтобы скрыть смущение от того, насколько раскованно она вела себя с мужчиной, который сейчас тихо храпел рядом. Теперь она могла вычеркнуть из списка «оргазм от игры с грудью». Данте определённо принял вызов. Ни разу не сжульничал, не переместил ладони куда-то ещё, и, когда Клео попыталась сама ускорить оргазм, решительно прижал её руку к своей груди.

После всей этой восхитительной прелюдии она была более чем готова перейти к главному событию, но нет, Данте сделал своим долгом найти как можно больше её эрогенных зон, прежде чем заявить права на тело. Как и в прошлый раз, как только он кончил, то скатился с неё и уснул. На сей раз в её постели, что немного раздражало и означало, что ей придётся перейти в свободную комнату. Клео встала и потянулась за большим пушистым халатом, который предоставлял отель, и пошла к двери. Она не знала, что делать в таких случаях, но понимала – Данте Дамасо не из тех, кто спит всю ночь с женщиной.

Клео обиженно взглянула на бесцеремонного засранца, растянувшегося поперёк её кровати, и слегка вздохнула, заметив, что задница у этого засранца и правда отличная. Обнаженный Данте лежал на животе, согнув одну ногу в колене и зарывшись лицом в подушку. Потом он повернул голову, чтобы легче было дышать, и Клео потрясло, насколько уязвимым и молодым он выглядел во сне.

Она неохотно призналась себе, что он в некотором роде гений. Взять разваливавшийся гостиничный бизнес своей семьи и превратить его в многомиллиардную корпорацию меньше, чем за десять лет, – это было неслыханным подвигом. Данте было всего тридцать три года, и чтобы достичь всего этого в столь раннем возрасте, ему пришлось стать безжалостным и беспощадным.

Играй усердно, работай ещё усердней – таков было его девиз, или, по крайней мере, так его цитировали и так писали газеты.

Даже если бы Клео хотела от этого сильного и красивого мужчины большего, то знала – шансов стать для него кем-то более значительным, чем просто любовница, у неё нет. Но это и хорошо. Она не хотела большего, потому что для неё Данте – не более, чем просто фантастический любовник. Пока они оба это понимают, всё будет хорошо.

Клео отвернулась от него и проскользнула в большую, элегантно обставленную гостиную, которая разделяла их спальни. Её взгляд тут же устремился к тележке, стоящей посередине комнаты. Клео застонала, её аппетит проснулся с новой силой, и она покачнулась от голода. Сняв крышки с блюд, она чуть не заплакала, увидев застывшее месиво, которое когда-то было прекрасным ужином. Она подошла к декоративному столику и потянулась к телефону, чтобы заказать еду в номер.

Была половина второго, но Клео чувствовала себя бодрой после восхитительного секса и ничуть не уставшей. Стоя у французского окна и смотря на городские огни, она размышляла, какие приключения ждут её там. На нее нахлынуло безрассудное желание отправиться на разведку, но она подавила его, зная, что блуждать в таком огромном городе, да ещё и посреди ночи, было бы глупо. Она опустилась в одно из кресел в стиле барокко, стоявших у окна, подняла и обхватила ноги, положив подбородок на колени. Прозвучавший пару минут спустя сонный голос Данте ее испугал.

– Что ты здесь делаешь?

Клео пискнула, прежде чем повернуться и посмотреть, как он входит в комнату.

– Мне показалось, что ты не из тех парней, которые любят просыпаться со случайной девушкой, поэтому ушла. И, так как ты уснул в моей комнате, я подумала, что сегодня займу свободную комнату.

– Что не объясняет, почему ты здесь, – Он широким жестом обвел гостиную.

– Я жду обслуживание в номер, – сказала она. – И не смей больше отвлекать меня! Я не могу больше жить без еды.

Губы Данте изогнулись, он сел в кресло напротив и наклонился к Клео. Она отвела взгляд, поняв, что он всё ещё голый. Почему она не заметила этого сразу?

– Не против прикрыться? – спросила она, чувствуя себя не так комфортно от его наготы, как он.

– Зачем? Расхаживать в таком виде неуместно? – спросил он.

Клео стиснула зубы.

– Ты и сам знаешь, что так и есть.

– Но после прошлой ночи и того, что делали сегодня, я думал, мы вышли за рамки дозволенного. Это не должно тянуть больше чем на четыре балла, верно?

– Я больше не буду играть с тобой в эту игру, – сказала она. – Просто оденься, прежде чем доставят еду.

– Не думаю, что ты просишь меня об этом из-за обслуживания номеров. Скорее всего, ты просто находишь меня… неотразимым.

– Спустись на землю, – пробормотала Клео, ненавидя это чертовски самодовольное выражение на его лице.

Он вытащил из-под себя подушку, положил на свою промежность и сложил сверху руки.

– Что? – Он с вызовом поймал её сомневающийся взгляд. – Для тебя же это сработало.

Это не очень то и сработало, учитывая дальнейшие события, но Клео не собиралась сейчас это обсуждать.

В дверь позвонили, и Клео вскочила, радуясь, что их отвлекли. Она могла бы обнять официанта, когда тот вкатил тележку в номер.

– Дай ему чаевые, – приказала она Данте, уже снимая крышки с мисок и тарелок, её колени практически подгибались от божественных запахов.

– Властная маленькая штучка, не так ли? – прошептал он ей в ушко, когда подошёл и встал позади неё, достаточно близко, чтобы она даже через одежду почувствовала тепло его тела.

Официант отвёл взгляд, Данте расписался за еду и добавил хорошие чаевые. Поблагодарив их, официант поспешно ретировался.

– Ты снова голый, да? – спросила Клео, не поднимая головы.

Данте не ответил сразу. Он опусти руки на её плечи и начал мягко разминать. Затем прижался к Клео всем телом, и его твердеющий член уперся в её спину.

– Не снова голый, – отрицал он, – скорее… всё ещё.

Он взял в рот ее мочку и слегка прикусил. Клео застонала, и, когда Данте прижал к ней свой внушительный член, оттолкнулась, пока он не застонал от удовольствия. Его рука проскользнула вперёд и пролезла через полы халата, найдя её грудь с безошибочной точностью. Клео позволила ему обнять себя, потом посмотрела на еду и отодвинулась.

Повернувшись к нему лицом, она бросила быстрый взгляд на его огромный, напряжённый член, который вызвал у неё обильное слюноотделение, но уже по совершенно другой причине.

– Убери эту штуку, – тихо сказала она, решительно кивая. – В этот раз ты и твой ненасытный член не отвлечёт меня от еды.

Он отвернулся, и Клео могла поклясться, что услышала смешок, который едва не растопил её сердце, потому что Данте Дамасо не был склонен к юмору.

– Ешь, florecita (прим. испан. «цветочек»), позже тебе понадобиться энергия.

«Действительно дерзкий сукин сын!»

Но Клео уже было всё равно, она отнесла свою еду – салат, пенне корбанара и чизкейк – к дорогому кофейному столику у кресла около окна. Данте последовал за ней и сел, к счастью, прикрыв подушкой весь свой впечатляющий комплект. Он пристально смотрел, как она ест, и Клео, к тому моменту умявшей за обе щеки половину еды, становилось все больше не по себе под этим безжалостным взглядом.

– Пожалуйста, перестань пялиться на меня, – наконец сказала она, проглотив пенне.

– Мне нравится смотреть на тебя.

Ну, вот это уже было, как гром среди ясного неба! Клео застыла с открытым ртом, понимая, что с наполовину пережёванной пастой, она, вероятно, выглядит как идиотка. Быстро придя в себя, она закрыла рот, не потрудившись как следует прожевать, прежде чем проглотить.

– Что?

– Мне нравится смотреть на тебя, – повторил он. – Ты интересный человек.

Ну, по крайней мере, он не лгал и не назвал её красивой. Она знала, что у неё странное лицо. Во-первых, её губы были слишком большими для узкого лица. Одноклассники в начальной школе называли её «Сочные губки», а в старших классах мальчики начали делать всякие оскорбительные предложения о том, что Клео следует делать этими «сочными губками». Во-вторых, её нос был кривым – она сломала его, когда упала несколько лет назад во время танцевальной репетиции. Травма не была ужасной, но операцию провели неудачно, и Клео пришлось смириться, что её нос всегда будет чуть смещён. И, наконец, её смехотворно большие зелёные глаза, из-за которых большую часть жизни её сравнивали с куклой. Клео ненавидела свои большие глаза, думая, что из-за них она постоянно выглядит удивлённой.

Её нелепое лицо, в сочетании с миниатюрным телом, часто заставляло людей недооценивать её. И, пока Клео занималась танцами, это было преимуществом – она хотела, чтобы её недооценивали, прежде чем «поразить» конкурентов и хореографов своим талантом. Хореографам и режиссёрам нравилось в ней это неожиданное качество, они восхищались её «свежестью» и «необычностью». Но сейчас, в реальном мире, недооценка приводила к уменьшению возможностей и большому разочарованию.

– Что происходит в твоей голове?

Голос Данте вторгся в её тревожные мысли, и она снова сосредоточила своё внимание на нём. Она прочистила горло, прежде чем изобразить дерзкую ухмылку и потянулась за десертом.

– Я просто думала, что ты так и не сказал, куда вы ходили сегодня вечером. Вы ходили в одно из онсэн? – Она имела в виду общественные термальные источники, которые так популярны в Японии. – Ты разделся перед мистером Танака и мистером Ватанаби?

Данте вздрогнул.

– Господи, нет.

– Значит всё не так уж и плохо, верно? – Ей нравилось подкалывать его: его смущение делало его чуть более доступным. – Всё, что всплывает в моём воображении, вероятно хуже, чем есть на самом деле.

– Мы пошли в караоке, – сказал он, наконец-то сжалившись над ней, и Клео чуть не подавилась первым куском чизкейка.

– Ты слишком драматизируешь, – усмехнулся Данте, пока она махала перед лицом, чтобы охладиться после приступа кашля.

– Караоке? – прохрипела Клео, и он кивнул. – Серьёзно?

– Да. Можно мне немного чизкейка? – небрежно спросил он.

– Нет, – также небрежно ответила она, намеренно сунув в рот ещё одну порцию и медленно жуя, прежде чем задать следующий вопрос: – Вы действительно пели?

– Sí (прим. испан. «да»). – Данте взглянул на оставшийся чизкейк на её тарелке. – Один кусочек?

– Нет, – сказала она, поднося ещё одну порцию ко рту. – Что ты пел?

– Немного Queen, немного Rolling Stones, Nirvana, Red Hot Chili Peppers, Blondie… – перечислял он. – Ты же не собираешься всерьёз съесть весь этот кусок пирога, правда?

– Собираюсь, – подтвердила она. – Blondie? Серьёзно?

– И Синди Лаупер, – поморщился он. – Мисс Инокава действительно любит ее песни, но не может петь, потому что английский язык слишком быстр для неё.

– Но они такие писклявые, – рассмеялась Клео.

– Я знаю. Можем ли мы сейчас перестать говорить об этом? И предупреждаю, это останется между нами. А теперь дай мне кусочек торта.

– Нет, это мой торт. Закажи себе свой десерт!

– Хорошо.

– О Боже, что ты делаешь? – спросила Клео, когда секунду спустя Данте опустился на колени перед её креслом и провёл руками по ногам, распахивая халат.

Она поспешно отложила свой десерт и в шоке уставилась на него.

– Получаю свой десерт, – пробормотал он, положил руки на её задницу, передвинул к краю кресла и широко развел её ноги.

Уголки его губ приподнялись, затем он удовлетворённо замурлыкал, наклонил голову и принялся за еду.

Клео, совершенно забыв о своём собственном десерте, недоверчиво смотрела на его тёмную макушку, пока его очень талантливый язык не начал творить свою магию. Она откинулась на спинку кресла и запустила пальцы в его волосы, закрыв глаза.

– О, Боже мой…

Глава третья

Клео

Остальное время в Токио пролетело незаметно. Данте больше не руководил Клео так, как раньше, потому что у него не было времени следить за каждым её движением. Она хорошо выполняла свою работу и не давала повода для жалоб.

Но по ночам они были заняты. Они не говорили об этом, не давали название тому, что происходит между ними, но каждую ночь проводили вместе, занимаясь умопомрачительным сексом, а когда всё заканчивалось, Клео уходила к себе и Данте никогда не просил её остаться. Если Клео когда-нибудь и сомневалась в характере их «отношений», то его безразличие и отстранённость днём, когда он был сосредоточен на работе, определённо проясняли ситуацию. Данте никогда, ни словом, ни делом, не допускал, чтобы их отношения выходили за рамки рабочих. И всё же у него всегда был для неё пончик в шоколадной глазури в любом конференц зале, куда бы они не пошли, и он всегда следил, чтобы её тарелка была полна во время обеда, и чтобы меню было нормальным для неё. Когда по вечерам они возвращались в отель, Дайсуке выбирал разные маршруты, чтобы Клео могла посмотреть город, и это, как она подозревала, сделал Данте. Всё это было так мило, что Клео не знала, как реагировать.

В последний день командировки проблемы, заставившие их приехать в Токио, были решены и все находились в приподнятом настроении. Меньше чем через месяц начнётся строительство нового отеля.

– Сегодня вечером у нас будет энкай, чтобы отпраздновать это замечательное событие. Это официальное мероприятие в Японии. Там будет много речей, но после мы будем наслаждаться напитками и пойдем на афтерпати, – радостно заявила мисс Инокава. Её красивые глаза скользнули по Данте в явном приглашении, и Клео сделала вид, что не заметила улыбку, которой он одарил женщину в ответ.

Конечно, Клео не ревновала. Данте Дамасо ничего не значил для неё. Просто случайная интрижка.

– Я могу остаться в отеле и никуда не ездить, – предложила она тем же вечером, когда пришло время идти на вечеринку.

«В конце концов, – великодушно думала Клео, – Данте может чувствовать себя немного неловко, флиртуя с мисс Инокава, пока я болтаюсь поблизости».

– Ты поедешь. Ты прочитала достаточно книг по этикету, чтобы знать – это плохие манеры, – отрезал он. Большую часть дня он был в плохом настроении, несмотря на то, что его отель получил одобрение на строительство.

Клео вздохнула и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. На ней был ещё один скучный вариант юбки, жакета и блузки. Она ненавидела свой рабочий гардероб, он был не в её вкусе. Ей больше нравились рваные джинсы с футболкой или длинные богемные платья, чем эти ужасные костюмы, в которых она чувствовала себя связанным голубем. Клео не знала, кем была, когда носила эту одежду.

Поскольку энкай был связан с работой, все будут одеты в деловые костюмы. Данте выглядел как обычно щеголевато в тёмно-синем костюме-тройке в тонкую полоску от Десмонда Мерриона, белой рубашке, красном галстуке и туфлях от Танино Крисси Лилиан, которые, как Клео знала из счетов своего босса, до смешного дороги. Данте выглядел великолепно и пахнул изумительно. Клео же чувствовала себя старушкой в серой юбке-карандаше, блейзере в тон и розовой хлопчатобумажной блузке. И чёрные туфли, которые она носила, тоже были совершенно отвратительными.

«Фу!»

– Пошли. – Данте повёл её из номера в лифт, и Клео попыталась вызвать хоть какой-то энтузиазм по поводу этого события. По крайней мере, она сможет увидеть хоть что-то, кроме скучного конференц-зала в мрачном здании.

– Надеюсь, еда будет хорошая, – сказала она в лифте.

Данте стоял рядом, достаточно близко, чтобы она чувствовала тепло его тела, не касаясь его. Он сцепил руки перед собой и широко расставил ноги. Он выглядел как солдат, готовый к битве.

– Хм, – хмыкнул он.

Клео подняла бровь.

«Значит всё так и будет? Ну и отлично!»

Она не сказала ни слова, пока они не сели в машину.

Дайсуке с энтузиазмом поприветствовал их, будто они не расстались всего пару часов назад. Клео тепло ему улыбнулась, и они продолжили увлекательный разговор о японской поп-культуре. Дайсуке был интересным и забавным, и вскоре Клео уже смеялась над его анекдотами.

– Моя девушка любит парикуру (прим. – моментальное фото, которое можно разрисовать и распечатать в форме наклеек). У неё сотни крошечных фотографий вместе с друзьями, – сказал Дайсуке, рассказывая Клео о «печатном клубе» – во многих торговых центрах стояли фотобудки, делавшие маленькие фотографии, которые можно отфотошопить прежде чем распечатать.

– У тебя есть такие фотографии, Дай? – с любопытством спросила Клео.

– Я делаю парикуру только с мой девушкой Мики, – объяснил он, опустил солнцезащитный козырёк и нашёл фотографии, спрятанные за зеркалом. Он передал их ей, и Клео в восторге рассматривала разноцветные, яркие маленькие фотографии Дайсуке и милой девушки.

Она повернулась к Данте, чтобы показать снимки, но он смотрел в окно. Он явно игнорировал их, и, стиснув челюсти, смотрел на проносящийся мимо пейзаж. Улыбка Клео слегка потухла, она уставилась в его затылок, задаваясь вопросом, что с ним происходит.

Она вернула фотографии обратно Дайсуке.

– Они милые. Хотелось бы, чтобы у меня было время сделать такие же. – Она услышала тоскливую нотку в своём голосе и приказала себе прекратить это. Она здесь для работы, а не для отдыха. – Мики очень красивая, Дай. Как давно вы встречаетесь?

– Два года. – Он гордо улыбнулся. – Она учится на преподавателя.

– Замечательно. Что она будет преподавать?

На мгновение Дайсуке растерялся, обдумывая её вопрос.

– Э… она будет… учителем рисования? – Он выглядел неуверенным. – Она будет учить искусству японской письменности.

– О? – Клео не знала, что он имеет в виду, но не хотела его смущать.

– Каждый взмах должен быть правильным. Это как искусство. И это очень трудно. – Дайсуке оглянулся вокруг, прежде чем указать ей на непонятный знак, написанный жирным шрифтом на японском. – Как это!

– Ты имеешь в виду рукопись?

– Боже, – вдруг сказал Данте себе под нос, – он имеет в виду японскую каллиграфию.

– Оу, – выдохнула Клео, чувствуя себя идиоткой, потому что не поняла сразу.

– Вы знаете? – нетерпеливо спросил Дайсуке и Клео кивнула.

– Да, я читала об этом. Я должна была понять, когда ты сказал про художественное письмо, – сказала она извиняющимся тоном.

– Всё в порядке. Мой английский не так хорошо, – ответил он с неуверенной улыбкой.

У Клео отвисла челюсть, ведь это было неправдой.

– У тебя отличный английский, Дайсуке, – твёрдо ответила она, и он махнул рукой перед лицом.

– Нет, нет, очень плохой.

– Но… это совсем неплохо.

– Спасибо. Спасибо, – резко сказал он, и Клео моргнула.

«Что?»

Весь разговор оставил у неё чувство смущения и волнения. Она надеялась, что не оскорбила Дайсуке тем, что он плохо знает английский.

– Оставь это, Найт, – пробормотал Данте, очевидно, он все же прислушивался к их разговору.