Текст книги "Лунные танцы"
Автор книги: Наталья Воронцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
– Привет, ты слышишь меня? – На том конце раздался неуверенный голос Вознесенского. – Ты там как?
– А сам как думаешь? – Лере стало снова очень больно. Вытесненные ненадолго воспоминания прошедшего дня нахлынули и накрыли с головой. Стало пронзительно обидно. А Станислав звонил как ни в чем не бывало.
– Мы сегодня увидимся? Я могу что-то придумать…
– Я не собиралась сегодня приходить на работу. Мне надо отлежаться. Я очень плохо себя чувствую… И вообще…
Повисла пауза. Потом Станислав произнес немного бодрее:
– Ну вот и хорошо. Полежи, отдохни. А я тут все как раз улажу…
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Вознесенский помялся, потом, с трудом подбирая слова, промямлил:
– Ты же умная девочка, Лера. Сама понимаешь, как мне сейчас нелегко… Тяжелее всех. Мы с тобой потом все обсудим…
– Пока!
В трубке раздались короткие гудки. Вознесенский пожал плечами и отключил телефон. Все какие-то нервные в эти дни. Он между тем внутренне готовился к разговору со Свенцицкой. Ночной кошмар почти выветрился у него из головы, и он был более-менее спокоен. А Лера вообще должна быть ему благодарна за то, что он о ней беспокоится.
Повесив трубку, девушка полежала еще какое-то время в постели. Голова раскалывалась. Размытыми картинками всплывали в памяти эпизоды вчерашнего дня и причиняли дикую боль снова и снова. Кто там говорил, что все проходит?
Одновременно Лере казалось, что весь этот кошмар случился не с ней. Она бы не смогла такое вынести! Земля должна была разверзнуться под ногами от такого развития событий. Но все было как всегда. Теплый ветер пробивался сквозь золотистые шторы, со спортплощадки доносились веселые голоса игроков в футбол, под окнами проезжали машины. Ничто не изменилось – кроме одного. Неужели все вокруг были правы и она одна, ослепленная своими чувствами, не заметила очевидного? Лера заплакала от осознания собственной наивности, горечи и бессилия что-либо изменить в этой гадкой ситуации.
В этот момент телефон снова зазвонил. Девушка помедлила, раздумывая. Потом все-таки сняла трубку. Может быть, это Вознесенский все-таки решился что-то сказать ей.
– Это ты, маленькая стерва? – В трубке раздался чей-то грубый, нетрезвый голос.
– Что вам нужно? – Лера собралась было бросить трубку, полагая, что ошиблись номером, но не сделала этого.
– Мне от тебя ничего не нужно. Мне нужен мой муж и чтобы у нас с ним все было как раньше, а ты бы сквозь землю провалилась! – сообщил голос.
Лера уже догадалась, кто это звонит, и решила поговорить со Свенцицкой. Может быть, ей еще можно что-то объяснить?
– Ирена Эдуардовна, не стоит мне грубить. Я тоже очень переживаю…
– Ты-то что переживаешь? Что меня увидела и я все твои корыстные планы обломала? Это я переживаю, а не ты. У меня мужика попытались увести, а не у тебя!
– Поймите, пожалуйста, если бы я с самого начала знала о вашем существовании, у нас со Станиславом Георгиевичем ничего бы не было. Но я была уверена, что он не женат… Он сам говорил мне об этом. И у меня не было причин не верить ему. Мне кажется, мы с ним полюбили друг друга…
– Слушай, мне нет дела до ваших отношений. Запомни раз и навсегда: он мой муж и всегда будет моим. Если будет нужно, я пойду на крайние меры… И тогда всем будет плохо – и тебе, и ему.
Лера была потрясена. Случайно сделанное открытие обожгло ее. У девушки перехватило дыхание.
– Так вы же его совсем не любите! – лихорадочно бросила она Свенцицкой. – Вы его просто используете в своих целях!
– Я его не люблю? – взвилась Ирена. – Да что ты вообще знаешь о любви! Это я, а не ты, отмазывала его, когда на него вешали обвинение в убийстве, я убеждала его, что ему нужно заниматься делом, а не марать бумагу, я сделала его таким, какой он есть сейчас. Все это только моя заслуга. Он слаб и труслив, но ты, наверное, еще не знаешь этого. Он представляется тебе крутым, богатым бизнесменом, не так ли? О да, Стасик умеет производить впечатление на шестиклассниц! Но если бы не я, он до сих пор рисовал бы свои смешные картинки и мнил себя Чюрленисом! И таким он был бы тебе совершенно не нужен! Короче, я не собираюсь его тебе дарить! – Голос Свенцицкой дрогнул. Лера почувствовала, что у собеседницы вот-вот начнется истерика.
– Ирена Эдуардовна, вы не любите его! – убежденно прошептала Лера. – Послушайте, если бы вы его любили, вы были бы счастливы от того, что ему хорошо с вами рядом, вы радовались бы каждому мгновению с ним, вы бы готовили ему ужины и провожали его на работу, были бы счастливы, когда он рисует…
– Довольно! – взвизгнула Ирена. – Я тебя предупредила. Не отстанешь – будет плохо, очень плохо!
И, рыдая, она бросила трубку, повалилась на диван. Результат разговора оказался совсем не таким, как она предполагала.
Лера несколько минут постояла в задумчивости с телефонной трубкой в руке. Дело после такого разговора действительно принимало очень серьезный оборот. Вряд ли удастся что-либо объяснить этой несчастной женщине… Чувство душевной вины смешивалось со смутным ощущением собственной правоты. Лера взяла дневник и попробовала, как обычно, записать свои размышления по поводу произошедшего, но в голове вдруг стало пусто и гулко. Лера быстро набрала телефонный номер Анны, но у нее никто не брал трубку. Казалось, одиночество и отчаяние было абсолютным. Бывают такие мгновения в жизни, когда вдруг понимаешь, что среди миллионов людей ты один, что ты безнадежно одинок и твой голос во Вселенной никто не услышит, даже сосед по лестничной площадке.
Именно в такой момент Лера, пытаясь найти какой-нибудь выход из душевного тупика, вспомнила библейскую истину о том, что человек никогда не бывает один. Всегда, даже в самых тяжких грехах и испытаниях, с ним рядом Господь Бог. Стоит только обратиться, позвать… Лера взяла с полки Библию и задумчиво перелистала. Да, Господь услышит, поддержит, подскажет, что делать. Лера ухватилась за эту мысль как за шанс на спасение.
Она нечасто думала о Боге. Более того, досужие рассуждения о потустороннем ее всегда раздражали. Однажды она, пылая от возмущения, вышла с семинара по истории религий, на котором ее однокурсники, посмеиваясь, весьма коряво пытались рассказать об иерархии божественных и дьявольских сил. Когда после занятий Анна спросила ее, почему она так поступила, Лера повторила слова Блока о том, что нельзя говорить о несказанном. Вряд ли Анна поняла ее тогда…
Тем не менее Лера порой чувствовала рядом с собой чье-то присутствие. Это было ощущение из тех, о которых и не расскажешь-то никому, даже близкой подруге, да и словами выразить его вряд ли возможно. Что-то глубоко интуитивное, неосознанное.
Лера тайно верила в перерождение душ и единство религий, в последнее время она много читала о мудрости Востока, находила то, что казалось ей близким в древнегреческой и буддийской философии. Религиозному сознанию Леры не хватало целостности, стержня, а с ортодоксальной православной точки зрения оно и вовсе было глубоко греховным. Но она никогда не задумывалась об этом, больше доверяя собственным интуитивным ощущениям.
В ее жизни был эпизод, о котором она никому никогда не рассказывала. Однажды, будучи еще совсем маленькой, Лера с родителями поехала на море. Там они все вместе каждый день с утра ходили на пляж купаться. Девочка отчего-то побаивалась воды, поэтому предпочитала просто смотреть на море, загорая на песочке. И вот как-то родители отошли перекусить в кафе, а Лера, против обыкновения, подошла к морю совсем близко. Что-то одновременно родное и пугающее было в его теплых волнах, медленно накатывающих на ее босые ноги. И тут Лера услышала сдавленный крик.
Недалеко от нее захлебывалась и тонула маленькая девочка. Волны уже накрывали ее с головой. Людей вокруг было много, Лера начала кричать, звать взрослых на помощь, но те только смеялись, думая, что девочки играют. Тогда Лера, сама не умея плавать, бросилась в воду и каким-то необъяснимым образом подгребла к девочке. Та схватилась за нее со всем эгоизмом, присущим человеку, находящемуся в смертельной опасности. Теперь уже вдвоем они начали медленно идти на дно. Лера почувствовала, как ей в рот и в нос хлынула соленая морская вода, руки и ноги налились свинцом. Волны перекатывались где-то наверху через ее голову. Все это запомнилось ей до мельчайших подробностей, а тогда Лера словно наблюдала за собой со стороны. Она видела свои широко раскрытые от ужаса глаза, волосы, разметавшиеся в воде, незнакомую девочку, все еще цепко держащуюся за ее талию… И тут произошло нечто невероятное. Чьи-то сильные руки одним мощным движением вытолкнули Леру на поверхность и донесли до мелководья. Кое-как Лера отдышалась и вытащила за собой и тонувшую девочку. Сколько времени все это происходило? Наверно, несколько минут, но для Леры они растянулись в часы. На берегу никто ничего не заметил: люди рядом продолжали плескаться, играть в волейбол, дети строили песчаные замки у самой воды. Только через несколько мгновений к обессиленным девочкам подбежали родители спасенной, началась суета. Девочка, видимо, здорово наглоталась воды, она была без сознания, кто-то стал делать ей искусственное дыхание. Лера отошла на несколько шагов в сторону, ноги ее подогнулись от слабости, и она снова упала в прибрежные волны. Они опять были теплыми и ласковыми. На Леру снова никто не обращал внимания. Так она просидела час, а то и больше, пока не вернулись родители. Она решила им ничего не говорить, чтобы не расстраивать их. Но с тех пор Лера отчего-то перестала бояться воды и стала хорошо плавать…
Бывали и другие случаи, когда во сне вдруг сами собой решались непонятные задачки по геометрии, а на экзамене кто-то словно нашептывал на ухо нужный ответ. Даже с Анной никогда не говорила Лера о таких вещах, поскольку слова не находились, а внятного объяснения всему происходящему у нее не было. Именно это Лера и называла присутствием кого-то еще в своей жизни, непосредственно связанного с высшими силами, которые едины, как бы их ни называли представители разных конфессий.
Приняв неожиданное для себя решение сходить в храм, Лера быстро оделась, взяла сумочку и вышла на улицу. Нельзя поддаваться отчаянию. Надо помолиться. Бог услышит и поможет.
Лера поехала в одну из знакомых маленьких церквушек на окраине города. Больших и помпезных храмов она побаивалась. Было в них что-то тяжелое, давящее. Вообще Лера не очень любила ходить в церковь и делала это редко, как правило в силу целого ряда обстоятельств. Воспитанная в светской, нерелигиозной семье, она плохо знала, как следует себя вести в храме, и всегда стеснялась, опасаясь сделать что-то не так. Кроме того, она побаивалась старушек, сидящих на скамеечках и делающих по любому поводу замечания прихожанам. Общаться с Богом или Тем, который создал этот и другие миры, Лера предпочитала в одиночестве: в поле, на озере или просто в саду лунной ночью. Ей казалось, что именно так душа человеческая сливается с окружающими душами и просить никого ни о чем не надо: все и так знают все, чему суждено исполниться. В этом и состоит великий космический закон. Но сейчас обстоятельства были чрезвычайными, и Лера решилась.
Она робко вошла в храм, накинув на голову платочек, чтобы не нарушить традиций. Тем не менее это не сильно помогло.
– Ишь ты, разоделась! И губы накрасила! Стыдись, а ведь в храм пришла, не на дискотеку какую! – сразу зашипела ей в спину какая-то бабка. Но девушка постаралась не обращать на это внимания. Она поставила свечи всем святым, Деве Марии, несколько минут постояла перед иконой Спасителя.
– Господи, научи меня, что делать! – шептала она.
Но иконы были безмолвны и печальны. Служительница подметала рядом пол и попросила Леру отойти в сторонку.
– Подскажите, пожалуйста, а где сейчас можно найти батюшку, – тихо спросила у нее Лера.
– А зачем он тебе понадобился? – подбоченясь, поинтересовалась служительница, продолжая подметать. Пыль летела прямо на туфли Лере, но отойти девушка не решалась.
– Мне надо с ним поговорить…
– Ну вообще-то он только недавно приехал и сейчас очень занят, но, если хочешь, поищи его вон там. – Женщина указала на неприметную дверь справа от иконостаса.
– Спасибо! – Лера собралась было уходить, но служительница остановила ее:
– Пожертвуй, дочка, на ремонт храма Божьего! – и протянула к ней костлявую руку.
Лера торопливо открыла кошелек, высыпала оттуда горсть монет и отдала служительнице.
– Храни Господь тебя от злых людей, – прозвучало ей вслед.
Лера робко постучалась в указанную дверь. Никто не ответил. Тогда она заглянула внутрь. Там была маленькая трапезная, в которой батюшка в одиночестве обедал. На стенах висели иконы в массивных золотых окладах, на полках были расставлены церковные книги. А вот сам священник – в джинсах и рубашке с коротким рукавом – ни дать ни взять Лерин сосед по подъезду в Новгороде – сидел и уплетал суп. Девушка смутилась и хотела было ускользнуть прочь, но батюшка ее уже заметил и жестом пригласил войти. Он нисколько не смутился, даже обрадовался.
– Что тебе нужно, дитя мое? – спросил он нараспев, вытирая бороду полотенцем.
– Извините меня, пожалуйста, я совсем не хотела вам мешать… Просто спросила, где вас найти, мне показали. Я лучше зайду попозже…
– Нет, заходи, коли пришла!
Лера подчинилась и неловко вошла.
– Да ты не стесняйся, свои люди! Ты голодная? Бери вот чем богаты, тем и рады. Эй, матушка, принеси-ка нам еще тарелку! Кстати, меня отец Григорий зовут. – Поп дружелюбно протянул пухлую белую руку.
– Лера…
Дородная молодая женщина с ярким румянцем, тихо поздоровавшись, поставила на стол еще один прибор.
– Это моя матушка Мария, – сообщил священник, – вот, с Божьей помощью, третьего младенца к осени ожидаем. Хотя тут в приходе шутят, что все дети в районе на отца Григория похожи.
Священник весело рассмеялся. Матушка покраснела и вышла, не сказав ни слова. На столе стояли закуски, холодная рыба, салаты, початая бутылка красного вина. Лере всегда казалось, что священники если и не питаются манной небесной, то обязательно живут в строгой аскезе. Удивительное рядом! Она положила себе немного салата.
– Так что тебя сюда привело? Ты же не из нашего прихода? Я не видел тебя здесь раньше. Иначе запомнил бы такую хорошенькую!
– Да я вообще из другого района, но в вашей церкви была несколько раз. Нравится она мне – тихая, уютная. Сейчас у меня проблемы, очень хотелось с кем-то поговорить, посоветоваться. Не знала с кем, вот и пришла сюда… Хочу исповедаться.
– Похвально твое намерение, дитя мое. Только мы сегодня не исповедуем. Приходи в субботу с утра. Весь приход будет на исповеди. Всем страждущим души облегчим. Очередь у нас обычно быстро идет.
– Но мне сегодня надо, отец Григорий, мне плохо очень, я не знаю, что делать. – На глаза Леры навернулись слезы. Она снова подумала о Свенцицкой и последнем разговоре с ней.
– Вот только этого нам тут не хватало! – расстроился священник. – Ну не переживай, сейчас закончим трапезу – и исповедую. – Он положил себе несколько соленых грибочков и причмокнул сладко: – Лепота!
У святого отца явно не было проблем с аппетитом. Лера справилась со смущением и рассмотрела наконец, что отец Григорий еще довольно молод – от силы лет тридцать пять. Его круглое белое лицо наполовину скрывала черная кудрявая борода, по плечам ниспадали смоляные локоны, отчего он и казался гораздо старше своих лет. А вот глаза были совсем молодые, смешливые. Очень похож на Стаса Намина.
– А ты сама откуда будешь?
– Из Новгорода. В этом году институт закончила, иняз имени Мориса Тореза. Переводчица. Работаю теперь в фирме.
– Это хорошо, что в фирме. Наверное, зарабатываешь неплохо. А тревожат, как всегда, дела любовные? – с неподдельным интересом спросил отец Григорий. Он явно был очень словоохотлив.
Лера покраснела и кивнула.
– Ну ничего, ничего, – священник наклонился и по-отцовски ласково похлопал ее по плечу, – по молодости у всех все бывает. Вот я… – он озорно покосился на дверь и перешел на шепот, – когда в военно-морском училище повинность отбывал, на политработника учился, такое вытворял! Тебе и не снилось. А потом на флоте! Эх, такая жизнь была, до сих пор вспоминать весело. Или в соседнем приходе священник, тот вообще из эстрадно-циркового училища. Что выделывал! Он и сейчас по выходным на барабанах наяривает. Я к нему в дом его загородный в Домодедовском районе иногда приезжаю послушать, как он играет в ансамбле с двумя дьяками из Подольска – они все вместе учились… Но, несмотря на такое прошлое, Господь всемогущий все же обратил и меня, и моих коллег по сану к жизни праведной и грехи наши тяжкие отпустил милостиво. Мы теперь – новые русские святые отцы, свою паству усердно окормляем… Храмы повсеместно открываются после ремонта, отстраиваются – много батюшек сейчас нужно. Даже нехватка кадров в стране существует. Так мы и служим Родине честно – раньше на флоте, теперь в церкви. Бывает очень непросто – как соберутся, знаешь, интеллигенция всякая, начинают вопросы задавать. Ну, например, почему лечить наложением рук – грех, если помогает, почему Рерихов от церкви отлучили, если они всю жизнь духовность проповедовали, и так далее… Не знаешь прямо, что отвечать. Пишу в патриархию запросы, а они не отвечают, стервецы, прости Господи… Приходится самому что-то придумывать, философствовать. Ведь главное – помочь людям, наставить их на путь истинный, чтобы в лапы Сатане они не угодили. Мы тут все такие психологи стали…
Отец Григорий вытер рот салфеткой, зевнул, перекрестился и потер руки. Потом встал и сказал с серьезным лицом, обращаясь к иконе: – Благодарю тебя, Господи, за хлеб-соль. Прости нам наше чревоугодие, грешным. – И обратился к Лере: – Сейчас облачусь и выйду. Жди!
И действительно, через пять минут он уже появился в рясе с золотыми нарукавниками и огромным золотым крестом на животе. Отец Григорий, несмотря на молодые годы, был несколько полноват.
– Ну, приступим с Богом! Иди сюда! Вот здесь в уголке и исповедую.
Он раскатистым басом прочитал молитву, из которой Лера не поняла ни слова, потом накрыл голову девушки какой-то холстиной.
– Рассказывай, дочь моя, какие грехи совершила!
– Святой отец, я в храм хожу редко, на исповеди никогда не была. Столько всего накопилось… С чего начать – не знаю.
– Продолжай, продолжай! Я тут чего только не наслушался за последние годы – книжку можно писать! Вот на пенсии и займусь… Что самое тяжелое – с того и начинай, – подбодрил священник.
– Вот недавно я переспала с мужчиной…
– Мужу изменила небось? – с любопытством спросил отец Григорий.
– Нет, я не замужем. Он у меня первый…
– Ну, дочь моя, это очень тяжелый грех. Но Господь милостив. Со всеми это случается рано или поздно. А что, он женат?
– К сожалению… Но я не знала об этом, когда все произошло.
– Ну это не так страшно. Брак-то у них венчанный?
– Нет, Станислав ни в Бога, ни в Дьявола не верит. Атеист он. Да они с женой даже и не живут-то вместе…
– А невенчанный брак это вообще фикция, для Бога его не существует. Так что, можешь считать, что живут они не в браке, а во грехе. Пусть тебя это не волнует. Был бы венчанный – тогда плохо, против Бога грех… А что змей-искуситель, любит тебя небось?
– Мне казалось, что любит. Нам было очень хорошо…
– Часто небось согрешала с ним? – осведомился священник.
– Да, почти каждый день. Мы все время были вместе…
– Господь отпустит и этот грех, дитя мое. Что еще?
Лера не ожидала, что процедура исповеди будет такой простой и даже какой-то веселой. Ее мучили угрызения совести, хотелось, чтобы кто-то облегчил их наказанием или хотя бы суровым словом.
– Я очень переживаю из-за его жены… Она так сильно расстроилась, когда о нас узнала, и теперь мне угрожает.
– А что ты про нее думаешь? Это вообще не твое дело. Ее муж – пусть сама с ним и разбирается. Небось гнобила его всю жизнь, вот он и решил сбежать. Мужик же… Мы давления на себя не терпим. Господь их простит. Нечего брать на себя чужие проблемы! А если угрожает– воздастся ей по заслугам. Что еще?
– Не знаю, отец Григорий, мне так стыдно и неловко…
Неожиданно весь список проблем, который Лера составляла в уме, пока добиралась до храма, выветрился у нее из головы. Под холстиной было душно и неуютно. Захотелось поскорее закончить эту процедуру.
– Значит, ничего серьезного больше нет, иначе уже сказала бы, – авторитетно резюмировал отец Григорий. Он быстро прочел над Лерой еще одну молитву, сунул ей большой золотой крест и Библию – целовать, после чего вздохнул удовлетворенно и благостно: – Все, теперь ты снова чиста, как младенец. Господь простил тебя. Ступай и не греши больше, а нагрешишь – приходи, всегда помогу. Такая уж служба у меня – не могу никому отказать в помощи. Ни дня, ни ночи – всегда при исполнении, на вахте. Тут на днях ночью ко мне один бандит завалился: выручай, мол, батек, человека зарезал. Так пришлось его, душегубца, исповедовать прямо дома, а убиенного отпевать потом… Так все непросто! Только ты уж впредь постарайся на исповедь вместе со всеми в приемные часы приходить, дитя мое. Расписание у двери висит.
– Спасибо, отец Григорий, – Лере очень хотелось уйти, ей было не по себе, – пойду я.
– Ступай себе с миром! Не забудь в меру возможности на храм пожертвовать. Милосердием прихожан и перебиваемся… А если надо будет кого-нибудь покрестить-отпеть или фирма твоя захочет деньги на благотворительность перевести – всегда пожалуйста. Будем рады. Заходи!
Лера вышла из храма на воздух. Он показался ей удивительно прохладным и свежим.
– Прости, Господи! – прошептала Лера, обернувшись на золотые купола.
Вернувшись домой, она снова позвонила Анне. На сей раз подруга оказалась дома. Обрадованная, она сразу защебетала в трубку:
– Привет, пропащая душа! Как здорово, что ты позвонила! А я сегодня полдня в магазине провела, выбирала наряд. Такое классное платье купила, красного цвета! Ты вообще помнишь, что завтра выпускной? Ты же обещала меня с твоим Стасом познакомить… Я вот готовлюсь к этому очень серьезно.
И тут Анна услышала на том конце провода сдавленные рыдания подруги.
– Ню, милая, – прохлюпала Лера, – у меня несчастье!
– Что случилось, чем помочь? – сразу энергично засуетилась Анна.
– У Стаса жена приехала… – И Лера снова зашлась в рыданиях.
– Жена? – изумилась Анна. – Так ты же говорила, что у него нет жены! Я так и знала, что он врет!
– Оказалось, что есть. Но они даже не живут вместе. Она такая стерва, ты даже не представляешь!
– Убить мало твоего кобеля! – в сердцах выдохнула Анна. Если бы ей сейчас дали ружье, то за подругины слезы она пристрелила бы его лично. – Сиди в общежитии, я к тебе сейчас еду! – Анна уже выбегала из дома.
– Спасибо, Ню!
Через полчаса Анна была уже на месте и утешала подругу как могла. Сердце ее было переполнено ненавистью к Вознесенскому. Первое впечатление оказалось верным: мужик – скотина. Лера находилась в ужасном состоянии, истерика никак не прекращалась. Но Анна знала, что делать. Она проходила это уже не раз и с собой, и с мамой. Сидя на кровати, она держала плачущую Леру за руку и пыталась ее успокоить:
– Милая, это бывает… Это не смертельно. Вспомни мою маму. Она это с таким трудом пережила, зато теперь порхает… Просто птичка!
– Ню, не надо, – сквозь слезы лепетала Лера, – я же все понимаю, просто, когда это случается с другими, мы все находим нужные слова, утешаем. А когда вдруг с нами – совершенно непонятно, что нам делать…
И она была абсолютно права. Анна вспомнила свое состояние после приезда из Ялты. До сих пор сердце когтями раздирала боль.
– Лерочка, что же дальше? Ты уже думала?
– Ню, – Лера на мгновение прекратила рыдать, – мне надо уйти с работы. Я не вынесу этого. Там все теперь всё знают. Я это только вчера поняла! А она устроила жуткий скандал прямо в приемной… – И последовал новый шквал рыданий.
– Не спеши. Работа работой, а отношения отношениями. Подумай, куда ты сейчас денешься. Меньше чем через месяц тебя выселят из общежития. У тебя же ни кола ни двора! Конечно, мой дом всегда открыт для тебя, но я ли не знаю – ведь не постучишься, не придешь…
– Ты думаешь, я смогу продолжать работать?
– Думаю, да. Прекрати реветь и переживать понапрасну. Постарайся понять меня правильно: будь циничной. Настало время позаботиться о себе, потому что они о тебе не позаботятся. Будет минимальный денежный резерв – тогда уйдешь спокойно, потому что сама так решишь, а не из-за мужика дурацкого и его стервозной бабы. Не пори горячку! К тому же ты хороший специалист – упрекнуть в некомпетентности тебя никто не сможет. А все остальное твое личное дело. С кем хочу – с тем и сплю. Ты свободная женщина, отчитываться ни перед кем не обязана.
– А я сегодня на исповедь в церковь ходила, к отцу Григорию, – прошептала Лера.
Подруга посмотрела на нее с интересом:
– И как, помогло?
– Не-а…
– Мне тоже не помогало. Лучшая исповедь вот тут, – Анна показала на грудь, – и суд самый строгий.
Она заварила липовый чай, укутала дрожащую Леру пледом.
– Не печалься, все образуется. Ты сейчас просто на гребне волны, тебе кажется, что это не пройдет никогда. Но придут другие проблемы, жизнь начнет брать свое, хотя и это банально… А самый тяжкий момент просто надо переждать. Я буду с тобой.
– Ню, но мне кажется, я люблю его.
– Он у тебя первый, но не последний. Помнишь, Татьяну онегинскую – «пришла пора – она влюбилась». Это все мимолетно. Он совершенно тебе не подходит, теперь ты в этом сама убедилась. Пройдет и это.
Внезапно Анна наклонилась к Лере и поцеловала ее мокрое лицо – глаза, щеки, губы, сначала робко и неуверенно, потом все смелее. Нежность и страсть были в ее поцелуях. Она гладила подругу по волосам и спине, опускаясь все ниже, лаская ее тело. Лера откинулась и прикрыла заплаканные глаза, несмело отвечая на ласки подруги, но через мгновение дернулась как от удара током.
– Ню!
Это прозвучало как упрек. Лера с грустью посмотрела на Анну.
– Ню, ты же знаешь…
– «Даром двойной любви не одарила меня богиня», – кажется, так Таис Афинская однажды ответила своей подруге в твоей любимой книжке. Все знаю. Прости. – Анна немного помолчала. – Знаешь, я тут видела передачу про древности Лувра, там показывали рисунки на античных вазах. Одна танцовщица там была – вылитая ты… Не лицом даже, а настроением…
Девушки задумались – каждая о своем. Лера почти перестала плакать, потрясенная неожиданным поступком подруги.
– Ты же не будешь об этом жалеть? – тихо спросила Анна.
– Нет…
– Но у тебя другая судьба, тебе не понять меня… Как и мне тебя…
Лера обняла подругу и потрепала ее по распущенным волосам:
– У тебя все тоже обязательно будет хорошо!
– Да… – печальным эхом отозвалась Анна, – будет. Когда-нибудь все бывает. Ладно, мне пора, тебе стало полегче, я рада. А теперь я пойду. Знаю, что одиночество тоже неплохое лекарство. Попробуй до конца отдаться этой боли – и очень скоро ты одолеешь ее.
Уже уходя, она тихо сказала Лере, обернувшись:
– Знаешь, Гала беременна. Я сейчас видела ее из окна машины, когда ехала к тебе. Она стала совсем другой, повзрослела, но стала еще красивее.
И, не прощаясь, Анна выбежала из комнаты.
Лера осталась наедине со своей болью.
Несмотря ни на что, день прошел у Станислава без особых происшествий. Он провел несколько вполне успешных переговоров и совещаний и почти совсем забыл о проблемах, которые его так мучили накануне. Работа замечательно отвлекает от всех неприятных переживаний! Он специально придумал себе в этот день как можно больше поводов для того, чтобы быть на людях. Даже согласился прочитать лекцию на семинаре для региональных представителей «Фининвеста».
Наблюдая, как восторженно смотрят на него дамы всех возрастов, когда с трибуны он вещает о проблемах современного бизнеса, Станислав испытал чувство глубочайшего удовлетворения. Курсы НЛП и манипулирования аудиторией, оконченные года полтора назад, действительно не прошли даром. Когда он рассказывал о трудном пути современного российского бизнесмена, иллюстрируя его яркими, придуманными от начала до конца примерами из своей биографии, в аудитории воцарилась такая тишина, что слышно было, как скрипят ручки у нескольких усердно конспектирующих его выступление слушательниц.
Придумывая небылицы, он сам мгновенно верил в них, что обеспечивало эффект абсолютной искренности и правдоподобности изложения материала. Это всегда приковывало к нему необыкновенное внимание аудитории, особенно если она состояла из лиц противоположного пола и достаточно юного возраста. Но в этот день случился настоящий триумф. Вознесенский говорил о проблемах корпоративной культуры, работе с персоналом, поддержании благоприятного психологического климата в коллективе. Приводил примеры по «Фининвесту», чтобы региональные представители ощутили себя частью большого трудового коллектива. Напоследок он рассказал пару анекдотов, реакцию на которые опробовал уже как минимум на десятке выступлений. Зал сотрясался от хохота. Докладчика не отпускали после выступления еще полчаса, задавая вопросы.
После окончания семинара Вознесенский любезно принял приглашение задержаться на банкет и там продолжал очаровывать публику. Он был галантен, шутлив, немного высокомерен, как и подобает президенту крупной компании. Несколько особо темпераментных барышень уже были готовы отдаться ему прямо на месте – он чувствовал это! Все поздравляли Вознесенского с успехом, желали процветания его компании. Это было необыкновенно приятно.
Раздавая визитки и улыбаясь ослепительно во все стороны, Станислав ощутил высочайшую степень уверенности в себе. Теперь он обязательно справится с неприятным сюрпризом, который подкинула ему жизнь. Очень скоро все образуется! На самом деле он везунчик, любимец судьбы, правду про него говорят. И все снова сложится само по себе, даже без особых его усилий.
Косвенным свидетельством его правоты служил тот факт, что за весь день ему ни разу не позвонила Свенцицкая, не выдвинула никаких ультиматумов. И Лера тоже молчала. Значит, все нормализуется! Сейчас они обе спокойно все обдумают, придут в себя… А потом он обо всем договорится с ними, и снова все будет хорошо. Во всяком случае, восхищенные глаза провинциальных участников конференции внушали ему уверенность в этом. Одна из наиболее смелых дамочек, употребив перед этим для храбрости изрядное количество алкоголя, подошла к нему и фактически прижалась своим пышным бюстом к его плечу:
– Станислав Георгиевич! Я восхищена! Вы такой прекрасный руководитель. – Дама томно вздохнула, закатила глаза и протянула ему визитку с вписанным от руки номером мобильного телефона. – Может быть, вы мне как-нибудь позвоните. Меня зовут Ольга Владимировна. Я бы с таким удовольствием с вами пообщалась, обсудила производственные вопросы нашего отделения…
