Текст книги "Лунные танцы"

Автор книги: Наталья Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Непременно! – Вознесенский кивнул небрежно и неожиданно подмигнул ей.

Все это, безусловно, было очень приятно. У Станислава вдруг возникло острейшее мальчишеское желание отомстить своим обидчикам – Ирене, Лере, тому субъекту во сне, заставившим его испытать столько неприятных эмоций. Он им покажет, кто на самом деле хозяин ситуации!

– Могу я пригласить вас к себе на чашечку кофе? – обратился он к пышногрудой даме.

– Обожаю кофе! – С той моментально слетел хмель, и она замерла, всем своим видом выражая абсолютную готовность. На самом деле, она даже и не мечтала о таком счастье.

– Тогда едем!

В машине Вознесенский выслушал столько хвалебных слов в адрес своей персоны, что ему даже стало как-то неловко. Так бывает, когда объедаешься сладким, – начинает тошнить. Пока дама знакомилась с уборной в квартире Станислава, он торопливо сгребал и рассовывал по ящикам вещи Леры. Незачем новой знакомой знать о ее присутствии.

Дама тем временем быстренько скинула люрексовую кофточку, оставшись в шелковой блузке ужасной расцветки.

– А где же обещанный кофе? Хотя я предпочитаю водку!

Вознесенский поморщился, но принес из бара початую бутылку. Дама залпом опрокинула рюмку, следом – еще одну и довольно хихикнула:

– Вкусная у тебя водка!

Станислав не нашелся что ответить. Тем временем дама развалилась на диване, широко раздвинув пухлые ноги. Вознесенский заметил длинную стрелку на ее чулке.

– Такой крупный бизнесмен, интересный мужчина – и не женат. Странно по нашим временам. Почему? – призывно улыбаясь, томно поинтересовалась дама. Одной рукой она гладила себя по массивному бедру.

– Не успел. Все время работаю, некогда было…

– Бедненький. Наверно, соскучился по женской ласке? – Гостья с трудом расстегнула пуговицы на блузке и привлекла к себе Станислава.

Он положил голову на ее большую грудь и прикрыл глаза. По сравнению со вчерашним днем все было не так уж и плохо. Правда, от дамы изрядно попахивало потом, перегаром и дешевыми духами, но с этим можно было смириться. Главное, что она не устраивала истерик и принимала его таким, какой он есть.

– Мой котеночек! – Гостья, несмотря на подпитие, весьма ловко справилась с застежкой на его брюках. Чувствовалось, что у нее имелся обширный опыт не только по производственной части! Вознесенский не сопротивлялся.

Через мгновение активная новая знакомая уже уложила Стаса в горизонтальное положение и тяжело уселась сверху. «Не раздавила бы», – подумалось ему. Попрыгав на нем какое-то время с ужасными стонами, дама наконец отвалилась и затихла.

Станиславу отчего-то совершенно не хотелось, чтобы она оставалась у него на всю ночь. От ее присутствия в доме стало мерзостно.

– Слышь, подруга, давай одевайся и уходи по-быстрому. Концерт окончен.

Дама полуоткрыла глаза и пьяно улыбнулась:

– Дорогой, неужели ты прогонишь меня на ночь глядя? Ну куда я пойду? Мне так хорошо с тобой! – И она сделала попытку обнять Вознесенского за шею. Тот насилу освободился.

– Давай, давай, собирайся. Сейчас вызовем тебе такси – и гуд-бай, беби!

Дама обиженно заворочалась, но, обнаружив на полу разбросанные предметы своего туалета, начала-таки одеваться. С большим трудом она была экипирована, причем блузка у нее оказалась каким-то образом надетой задом наперед. Но на переодевание времени не было. Да и кого это интересует ночью!

– Давай, давай, как там тебя! Машина уже внизу… Скажешь, куда тебя отвезти.

– Ну до свидания, милый!

Нечаянная подруга еще раз обслюнявила лицо и шею Станислава, тот брезгливо утерся и закрыл за дамой дверь. По лестнице что-то прогрохотало, – видимо, на ногах ей удержаться все же не удалось. Но это уже были совсем не его проблемы…

Спровадив гостью, Станислав принял душ, улыбаясь и хмурясь одновременно. Такое вот приключение! Есть еще порох в пороховницах. Хотя он, наверно, на самом деле стал слегка староват для подобных экспромтов. Не заводили они его, как раньше. С такими мыслями он и завалился наконец в постель и сразу же уснул.

Ближе к четырем утра он вдруг очнулся от тяжелого удушья, как будто кто-то с усилием сдавливал ему шею железной петлей. Все тело ломило, лоб горел, по рукам и ногам то и дело пробегали судороги. В области сердца ощущалась такая тяжесть, словно туда положили каменную плиту. В районе макушки закручивался вихрь, казалось, что кто-то влез в голову острым металлическим предметом и теперь ковыряется в мозгах. Любое движение причиняло немыслимую боль. Вознесенский застонал.

В первое мгновение он подумал, что умирает, и ему стало мучительно страшно. Потом оказалось, что болезненное состояние имеет протяженность во времени и различные оттенки.

Иногда накатывало такое головокружение, что к горлу подступала тошнота, а сердце принималось бешено колотиться, выпрыгивало из груди, а потом вдруг резко замирало, словно собираясь окончательно остановиться. Из жара бросало в холод, предметы принимали немыслимые очертания, двоились, троились, кружа хороводы вокруг постели страдальца. Где верх, где низ, было совершенно непонятно. В таком мучительном состоянии Стас протянул несколько часов, которые показались ему вечностью, после чего боль стала понемногу утихать, но не исчезла окончательно. Еще через некоторое время Вознесенский окончательно понял, что кризис миновал. Он взглянул на часы. Было начало одиннадцатого, в офисе его уже должны были ждать люди. Еле-еле шевеля многопудовой головой, Вознесенский дотянулся до телефона и набрал номер приемной. У него была такая слабость, что все тело казалось ватным, трубку он удерживал с усилием.

– Лена, доброе утро!

– Здравствуйте, Станислав Георгиевич! Вас тут уже из «Транснефти» ожидают…

– Отменяй все, к чертям! Я болен, в офис сегодня не приеду…

– Что с вами, Станислав Георгиевич?

– Не знаю, наверно, переутомился… В общем, говорить больше не могу, но еще позвоню. Никого не соединяй со мной сегодня.

– Выздоравливайте поскорее, – фальшивым голоском прощебетала в ответ Леночка.

Вознесенский забился обратно в подушки, укрылся одеялом. Теперь он покрылся холодным потом. Что происходило с его организмом – непонятно. Может быть, вирус? Надо бы вызвать врача. Воображение сразу нарисовало ему фигуру в белом халате с длинным шприцем в руках. Вознесенский поморщился. Ладно, подождем до вечера… Наверно, грипп так начинается. Надо немного отлежаться. Сон! Во время болезни необходим крепкий, здоровый сон. Станислав провалился обратно в зыбкую, рваную дрему.

С раннего утра Свенцицкая была на ногах. Она предвкушала момент, когда приедет в офис к Селене и та объяснит ей, что делать дальше. Кипучая энергия не давала Ирене ни минуты покоя. Усилием воли Свенцицкая запретила себе звонить Вознесенскому и выяснять отношения, хотя именно этого ей и хотелось сейчас больше всего. Ничего, он еще узнает, где раки зимуют! Надо действовать в точности так, как скажет Селена! Свенцицкая успокаивала себя, понемногу потягивая виски. Алкоголь оказывал на нее в эти дни на редкость благотворное воздействие.

В конце концов Ирена выпорхнула из дома и села в такси. В салон она приехала почти на полчаса раньше назначенного срока. Тем не менее секретарь уже вовсю отвечала на телефонные звонки, а в приемной терпеливо ожидали своей очереди несколько человек: очень дорого одетая заплаканная женщина в темных очках и строгий мужчина в синем костюме. Женщина периодически вытирала слезы, катившиеся градом по щекам.

Мужчина сидел как каменный, уставившись на горящие свечи. У двери прогуливался чей-то охранник. Несмотря на утро, в приемной было так же темно и мрачно, как и накануне.

– Здравствуйте! – Секретарь на этот раз очень вежливо поздоровалась с ней. – Подождите немного, Селена сейчас вас примет.

Она куда-то вышла и через минуту бесшумно вернулась, жестом предлагая следовать за ней. Мужчина и женщина в приемной слегка забеспокоились, но секретарь произнесла своим противным металлическим голосом:

– Ждите!

Ожидающие покорно склонили головы. Всем было не по себе в этом странном месте.

Свенцицкая вошла к Селене. Та сидела, изможденно подперев голову руками. Под глазами у нее были синяки, она выглядела осунувшейся и бледной.

Увидев Ирену, ведьма слабо кивнула ей в знак приветствия и достала из ящика какие-то свертки:

– Я все сделала, как обещала. Всю ночь работала, устала очень. Проблемка твоя гораздо серьезней, чем тебе кажется. Теперь слушай внимательно и запоминай. Если что-то нарушишь, ритуал потеряет силу.

Ирена видела, что Селена была на самом деле измотана, она даже говорила с видимым усилием. Взгляд у нее был пустым и отстраненным.

– Но я еще раз предупреждаю: ты вмешиваешься в судьбу. И ответственность будешь нести сама. Я тебе не завидую…

– Мы уже обсуждали это, Селена. Я готова на все.

– Тогда слушай. Вот это, – она показала здоровенный бесформенный кусок застывшего черного воска, – отворот ему от его девицы. Но имей в виду, что чувства там сильные, отрывать ее будет непросто. Будут последствия – и для него, и для нее. Он очень увлечен ею… Возможно, это когда-то даже переросло бы в любовь…

– Но теперь-то не перерастет, я надеюсь?

– Что-то невероятное должно случиться, чтобы перебороть этот ритуал. Это вуду. Не будем больше ничего делать с твоей соперницей, она хороший человек, пусть попробует найти в жизни что-то другое, если получится, конечно. Жалко мне ее, молодая она еще, глупая. Не виновата, что в такой переплет попала. У нее все могло по-другому сложиться.

Ирене снова на мгновение стало страшно, но она переборола себя:

– А что с этим всем делать?

– Не торопись, – раздраженно сказала Селена, – я все объясню. Не мешай, а то мысли путаются… Так, значит, а это – приворот ему на тебя.

Из фольги были извлечены две восковые куклы, соединенные причинными местами. Они были обмотаны красными нитками по всей длине. Неприятное зрелище! Ведьма погладила свое изделие, как будто любуясь.

– Будет здорово держать, поскольку я туда добавила его волосы и два свеженьких крысиных сердца, бились еще, – с гордостью произнесла она, повертев фигурки в руках, – ни за что он от тебя не отлипнет! Сохнуть без тебя будет, умирать просто, никуда уйти не сможет! Но имей в виду, то же самое будет происходить и с тобой. Не сможешь ты без него… Захочешь оторваться – только я смогу помочь. Больше никто. Если поздно еще не будет.

– А я и так не могу без него – потому и пришла.

– Тебе просто кажется, Ирена, это гордыня твоя непомерная голос подает. Не хочешь уступить его девчонке, хотя он с ней мог бы быть счастливым… Ну ладно, к делу. Вот это, – тут Селена достала еще несколько крупных предметов, залитых воском, и всю истыканную иглами куклу, похожую на ежа, с огромным вылепленным членом, – твой Стасик, все мысли которого отныне подчинены тебе. Я закатала сюда его носки, расческу, – отлично пошло! А вот и ремень с егильетом. Теперь послушай, что тебе с этим всем делать…

Ирена слушала как завороженная, жадно впитывая в себя каждое слово. В этих простых и жутковатых предметах таился залог ее грядущего спокойствия и счастья. Какое может быть дело до каких-то последствий?

– Итак, первый ритуал. Пойдешь сегодня же до полуночи на кладбище, найдешь могилу с именем твоей красавицы, как там ее?

– Валерия…

– Да, Валерия. Редкое имя – придется поискать, но ничего! Захочешь – все найдешь. У меня и не такое искали. Вчера только на пятом кладбище одна свою Хануму нашла, соперницу, всю ночь ходила…

Тут уже Ирене стало потихоньку становиться дурно. Какое кладбище, какие ритуалы? Она взрослая современная женщина без всяких тараканов в голове. Она уже открыла рот, чтобы возмутиться, но Селена продолжала:

– Так вот, закопаешь это, – ведьма кивнула в сторону воскового куска, – сантиметров на пятьдесят, чтобы к гробу поближе. А вот это, – речь теперь шла о куклах, – закопаешь в могилу с именем Ирена… Ну ладно… – Селена подумала недолго и поправилась: – То есть, Ирина. Тебя же, кажется, так родители назвали? – Ирена кивнула. – Тоже копай поглубже. А вот героя твоего – только в свежую могилу с его именем. Чтобы не больше трех дней. Иначе действовать не будет. А ремешок запечатанный пусть на себе носит – на других стоять не будет, хоть с виагрой, хоть без! Я работаю комплексно и профессионально. Есть вопросы?

Ирена сидела как оглушенная. Она могла представить себе все что угодно: что она, как когда-то, будет сидеть под Селениными руками и чувствовать незнакомые вибрации во всем теле, что ведьма даст ей наговоренных травок попоить нерадивого Вознесенского, но чтобы идти на кладбище да еще рыться в могилах! Такого она не ожидала.

– Что молчишь? Или это не то, чего ты хотела?

Ирена не знала, что ответить. Она только смотрела на Селену, и лицо ее выражало крайнюю степень отчаяния. Ведьма между тем деловито завернула все предметы в фольгу, проставила на каждом из них номера и имена.

– Что же мне с этим делать?..

– Знала, куда пришла, – вот и разбирайся теперь. Выбросишь – пеняй на себя. Я сделала все, что могла. Своему Стасику, пока все не закопаешь, не звони – сила уйдет. А потом лучше уезжай из Москвы – пусть он тут без тебя почешется. Примчится как миленький! – Ведьма поморщилась брезгливо и добавила: – Ненавижу мужиков!

– А скоро действовать начнет? – робко спросила Свенцицкая. Она очень боялась остаться наедине с пакетом, в котором были законсервированы свеженькие крысиные сердца.

– Уже начало, – успокоила Селена, – а дальше – все время по нарастающей в течение сорока дней. Кстати о деньгах, – вспомнила Селена, – стоить это будет дорого, расплатишься в приемной, там все скажут. А теперь извини, меня ждут очень важные люди…

Селена достала из ящичка какой-то белый порошок, рассыпала по зеркальцу и совершенно отвлеклась от Ирены. Та собрала трясущимися руками в приготовленный пакет все ужасные предметы и, пятясь, начала удаляться. Если бы знала – ни за что не пришла бы. А сейчас уже стыдно не взять… Это был первый момент, когда Свенцицкая пожалела о своем приходе в салон.

В приемной, пока Свенцицкая расплачивалась, к ней взволнованным шепотом обратилась сидящая поблизости шикарная дамочка в очках. Она перестала плакать и теперь сидела, нервно играя тяжелыми перстнями на длинных пальцах.

– Простите, вы тоже по любовным проблемам здесь?

Неуместность вопроса покоробила Ирену, но она все же кивнула.

– И что вам сделали?

– Комплексный ритуал на возвращение мужа с гарантией… Теперь все это, – Ирена со страхом показала на приличных объемов пакет, – надо сегодня закопать на кладбище. И глубоко закопать! – Неподдельный ужас прозвучал в ее словах. Пакет здорово оттягивал руку.

– Это все ерунда! – вдруг неожиданно бойко сказала дамочка и сразу оживилась. – Вот у меня, если уйдет муж, вообще средств к существованию не останется. Придется прислугу распускать, дом продавать и все такое. И любовник меня тогда бросит, потому что я не смогу его содержать. Зачем я ему буду нужна – без мужа? А я к нему так привязана! Мне обязательно надо удержать своего Володю! Это вопрос жизни и смерти. Если понадобится – я хоть слона закопаю днем на Ваганьковском кладбище!

Ирену снова передернуло. Она поспешила покинуть салон. Кругом какие-то ненормальные! У нее начинала болеть голова.

Следующие несколько часов Свенцицкая провела в раздумьях, что делать с содержимым пакета. Мысль о том, что ей одной придется ехать ночью на кладбище, внушала суеверный ужас, от которого слабели коленки. Ирена была готова вообще бросить магическую затею и спустить ненавистный пакет в мусоропровод, но слишком многое стояло на кону – ее отношения с Вознесенским и вся их дальнейшая жизнь. Да и Селена предупредила, что вспять уже ничего повернуть не удастся… А может, вообще не стоило никуда ходить? Просто пустить все на самотек, авось и вывезет куда-нибудь? Но Свенцицкая тут же запретила себе думать так. Для сомнений не было времени.

Никакого другого расклада, кроме продолжения отношений с Вознесенским, она себе не представляла. Соответственно и другого выхода, кроме ночного похода на кладбище, у нее не было. Приняв для себя окончательное решение, Ирена со свойственным ей хладнокровием принялась искать варианты решения проблемы. В голову ничего не приходило. Можно было, конечно, нанять каких-то алкашей или азеров, они за бутылку хоть тоннель под Ла-Маншем прорыть готовы. Но куда она пойдет их искать? Она совершенно не ориентируется в этой московской жизни. Значит, это не вариант. Перебрав все возможные решения, Ирена так и не нашла ничего приемлемого для себя. И тут вдруг ее осенило. Из памяти, как в замедленной съемке, выплыло улыбающееся, загорелое лицо. Солнце, спасение, Василий! Свенцицкая бросилась к сумочке и вытряхнула оттуда все ее содержимое. Посыпались на пол деньги, помады, духи, тампоны, но среди всего этого безобразия лежал заветный кусочек измятой бумаги, на котором подвозивший ее из аэропорта водитель Вася накорябал свои координаты. Есть!

– Спасибо тебе, Господи, что не забываешь меня, грешную! – Свенцицкая порывисто перекрестилась и набрала заветный телефонный номер. Кажется, даже в молодые годы она не ждала ответа своего любовника с таким трепетом! Наконец трубку сняли.

– Слушаю! – пробасил мужской голос. На заднем фоне играл блатняк.

– Добрый день! Я могу услышать Василия? – Ирена постаралась произнести это как можно более интимно.

– На проводе! – Голос стал более заинтересованным. – А кто это?

– Ну, вы знаете, даже затрудняюсь вам объяснить… Вы меня подвозили совсем недавно из аэропорта Шереметьево… Меня Ирена зовут. Вы еще мне свой номер оставили, сказали, что я могу вам позвонить в случае чего, вот я и звоню. – Свенцицкая даже думать боялась, что будет, если он ее не узнает.

– Ах, это вы, мадам! – Голос в трубке необыкновенно потеплел. – Я же говорил, что мы с вами еще встретимся, а вы мне не поверили! Если люди вдруг сталкиваются где-то лбами, значит, им еще долго вместе разбираться… А в чем, собственно, ваша проблема?

– Вася, мне срочно надо с вами кое-что обсудить. То есть предпринять. Вы сможете заехать за мной, скажем, часиков в десять вечера? И прихватить с собой… лопату?

– Мадам, мы что же с вами, на кладбище поедем трупы закапывать? Или клады искать?

Свенцицкая совершенно растерялась и замялась:

– Я вам все обязательно объясню. Попозже. Только, Васенька, приезжайте, пожалуйста, я вам очень хорошо заплачу. – Голос ее стал умоляющим. Ирена, затаив дыхание, слушала паузу, гадая, удастся ли в этот раз ей переломить сомнение собеседника.

– Ладно-ладно, приеду, не беспокойтесь, – наконец сказали в трубке. – Ровно в десять мое авто у вашего порога!

– Вы помните, где я живу?

– Как можно забыть хоть какую-то деталь о такой необыкновенной женщине? Ждите!

Ирена повесила трубку и слегка успокоилась. Потом пошла на кухню и приготовила себе коктейль из виски с колой.

Давненько не пила такой бурды! Надо ждать. Время, как назло, ползло так медленно! Ее подмывало позвонить Вознесенскому и в нецензурной форме высказать ему все, что накопилось в нежной женской душе. Но Свенцицкая мужественно держалась. Надо было сделать все в точности, как сказала Селена.

Через день Лера пришла на работу осунувшаяся и печальная. Можно было даже сказать, что на ней лица не было. Ей было не по себе, как будто всю ночь она разгружала тяжелые мешки с песком. Все тело болело. Она сразу заметила, что сотрудники стараются избегать встречи с ней в коридорах, а если уж сталкиваются нос к носу, то отводят глаза и стараются скрыться поскорее. Леночка, наоборот, поприветствовала ее голливудской улыбкой:

– Что, оклемалась? Будешь знать, как чужих мужиков уводить. Я тебя предупреждала.

Не отвечая, Лера принялась за работу. Глаза у нее постоянно были на мокром месте – никакая валерьянка не помогала. Слава богу, хоть Вознесенского в кабинете не было. Лера все утро представляла себе, как он войдет, что она ему скажет, и не могла придумать ничего путного. После обеда она понемногу начала беспокоиться. Девушка помнила туманно, что именно на этот день в офисе были запланированы переговоры с иностранцами, для которых она за несколько дней до этой ужасной истории с Иреной подготовила все бумаги. Когда в четыре часа дня Станислав так и не появился, обеспокоенная Лера все-таки решила поинтересоваться у Леночки, что происходит:

– Лена, вы не в курсе, переговоры с фирмой «Крафт» сегодня состоятся?

– Нет, на сегодня все переговоры отменены, – монотонным голосом, не отрываясь от монитора, сказала секретарша. Она читала в сети новые эротические анекдоты и время от времени сально хихикала.

– А что случилось? Где Станислав Георгиевич?

– Его сегодня не будет.

Волнение Леры усилилось. Конечно, всякое могло произойти – в бизнесе часто бывают чрезвычайные обстоятельства… А вдруг там что-то серьезное? Сейчас чего угодно можно ожидать, достаточно телевизор посмотреть… Лера помедлила еще минут пятнадцать и решилась продолжить разговор:

– Лена, а почему все-таки Вознесенского нет?

– Тебе-то какое дело? Мало получила, опять нарываешься?

Но Лера уже подбежала к столу секретарши и трясла ее за лацканы пиджака, чуя неладное:

– Говори немедленно, что случилось со Станиславом!

– Отстань, психованная! – Леночка вырвалась и поправила пиджак. – Ничего с ним не случилось. Дома он сегодня, болеет…

Лера побледнела. Она уже знала, что что-то не так, – сердцем чувствовала! Сорвавшись с места, она схватила сумочку и выбежала из приемной.

– Точно ненормальная! – бросила ей вслед секретарша.

После чего не спеша причесалась и лениво взяла телефонную трубку. Надо было сразу сообщить Свенцицкой. Но ее мобильный был выключен.

Лере казалось, что даже на ненавистных школьных кроссах она никогда так быстро не бегала. В метро она продиралась по эскалатору, расталкивая всех направо и налево. Ее ругали вслед, но она этого не слышала. В голове колотилась одна мысль: а если Стасу плохо? Боль, раздражение, обида – все померкло перед этой мыслью. Лера уже не помнила о Свенцицкой, о жуткой сцене в офисе, о своем вчерашнем одиночестве. Она не представляла, что можно так испугаться за другого человека.

Не помня себя, она доехала до третьего этажа в его доме и пулей выскочила из лифта. Потом долго и остервенело жала на звонок, пока из-за двери не показался наконец недовольный, сонный Вознесенский в махровом халате. Он удивленно уставился на Леру, как будто не верил своим глазам:

– Ты?

– Милый! – Лера уже повисла на нем, гладя по голове. По щекам ее катились слезы..

– Да что это с тобой! Входи, входи! – Вознесенский почти втащил девушку в квартиру и захлопнул дверь. Лера продолжала плакать.

– Я так за тебя испугалась, господи… Как узнала – сразу помчалась к тебе.

Вознесенский обнял Леру и довел ее до дивана.

– Присядь. Ну что ты, в самом деле… Подумаешь, ерунда какая – приболел немного… Права, что ли, не имею? Но ты молодец, что приехала. Если честно, я уже и не ждал.

– А разве я могла не приехать?..

Лера потихоньку успокаивалась. Она заметила, что за два дня, пока они не виделись, Станислав словно постарел. Под глазами у него залегли темно-синие тени, видны стали морщины на лбу. Отросшая щетина на щеках и подбородке тоже не молодила его.

– Что с тобой? – тихо спросила Лера. – Я чувствую, что-то происходит! Скажи мне!

У Вознесенского снова случился приступ слабости и апатии. Захотелось прилечь. Он оперся рукой о стенку. Ему самому было удивительно, что он, несмотря на свое раздраженное состояние, рад приходу Леры. Только бы Свенцицкая не вздумала сейчас нанести ему визит!

– Не знаю… Наверно, переутомился. Вот и сердце болит, и голова. И вообще, как-то крутит, подташнивает. С утра температура была… Проводи меня в спальню, а то голова кружится, – попросил Станислав.

– Бедненький мой! – приговаривала Лера, помогая Вознесенскому улечься. – Кстати, у меня сегодня тоже очень голова болит, наверно, погода меняется или опять какие-нибудь вспышки на Солнце. Отдыхай, я сейчас приготовлю тебе что-нибудь поесть, а потом схожу в аптеку за лекарствами. Какой чай тебе заварить?

Вознесенскому снова стало очень жаль себя. Он вспомнил, как в третьем классе он заболел воспалением легких, и мама точно так же суетилась вокруг него, заваривала в термосе сухую малину, приносила лекарства…

– Не хочу ничего! – капризным голосом сказал он. – Лучше просто посиди со мной!

– Сейчас, сейчас! – Лера прошла на кухню и с удивлением заметила на столе две грязные рюмки. Она понюхала – пахло спиртным! Странно, с кем это он пил сегодня, если целый день болеет? Или наливал себе – и забывал? Девушка сполоснула посуду, налила в чайник воды. Все это время ей казалось, что в квартире присутствует чей-то чужой, незнакомый запах.

– Стас, к тебе кто-нибудь приходил?

Вознесенский притворился, что не слышит, и отвернулся к стене, закрыв глаза. Между тем Лера увидела брошенную в углу в коридоре скомканную женскую кофточку, расшитую люрексом. От нее-то и пахло какими-то тяжелыми духами.

– А это что такое? – Лера двумя пальцами взяла кофточку и поднесла к кровати Стаса.

– Не знаю. – Вознесенский повертел находку в руках. Какая мерзость! Как он мог ее не заметить? Вот что значит больная голова – сразу теряешь контроль над обстановкой. Ему припомнились события вчерашней ночи. Ужас! Лера между тем выжидающе смотрела на него. – Да-а… Одна знакомая приходила, у нас с ней были дела. Это была не Ирена, не думай. Мы совсем недолго поговорили, наверно, она ее и забыла. Знаешь, на улице жарко сейчас… Ты же не думаешь ничего плохого? – обеспокоился Станислав.

Лера повернулась к нему спиной и подошла к трюмо:

– А вот здесь лежала моя косметика, расческа, всякие мелочи. Где они?

Станислав довольно быстро нашелся с ответом:

– Да я их прибрал все, чтобы не были разбросаны. Они в пакетике, в шкафу. Можешь взять.

– Стас, – медленно сказала Лера, – поклянись, что здесь никто не оставался ночевать, пока меня не было!

– Клянусь! – Голос Вознесенского прозвучал абсолютно искренне. Говорить правду всегда легче, чем врать. – Я клянусь, что здесь никто не ночевал и только одна коллега заходила, чтобы уточнить кое-какие детали…

– Ты же говорил, знакомая…

– Да, знакомая коллега. Из Ярославля, наш региональный представитель. У нее сегодня важные переговоры, ей надо было проконсультироваться…

– Ладно… Я тебе верю, несмотря ни на что. Только никогда не обманывай меня, слышишь?

Вознесенский ничего не ответил. Лера присела на кровать и нежно обняла лежащего Станислава. Он виновато уткнулся носом ей в живот и шумно засопел. Ему было неловко из-за этой дурацкой кофты. Как же он ее не заметил?

– Принеси мне чайку! – тихо попросил Вознесенский.

Лера поцеловала его и поспешила на кухню. Она налила большую кружку чаю, размешала в ней мед. Станислав пил медленно, неотрывно глядя на Леру. Он снова был абсолютно счастлив, как в детстве.

– Лерочка, мне хочется, чтобы это никогда не кончалось! – тихо шепнул он, прижимаясь щекой к ее руке. Свенцицкая, и работа, и все проблемы были в этот момент далеко-далеко, в другом пространстве и времени.

– Не закончится, милый! – Лера в этот момент тоже верила в бесконечность их счастья. Незнакомая нежность, глубокая и пронзительная, охватила ее. Она упала Вознесенскому на грудь и снова расплакалась. Станислав гладил ее по волосам, и голова у него была легкая и гулкая, как пустая канистра. Ничего другого сейчас он для себя и не хотел.

Лера осталась у него ночевать. Не в силах заснуть, она всю ночь ласкала спящего Вознесенского, который даже во сне не выпускал ее руку. Первый раз за все время их общения он спал, прижавшись к ней всем, чем только мог. Но навязчивое беспокойство, смешавшееся с приливами нежности и дурными предчувствиями, не давало Лере полностью отдаться этому восхитительному чувству обретенной близости.

Без четверти десять вечера Ирена уже стояла на крыльце своего дома, сжимая в руке заветный пакет. Он казался ей на редкость тяжелым. Она с волнением всматривалась в темное пространство арки, откуда должна была появиться машина Василия. Никого не было. А вдруг не приедет? Даже думать об этом было страшно.

Ровно в десять в темноте двора раздался торжествующий автомобильный гудок, и знакомая белая «шестерка» с ревом подъехала к подъезду.

– Добрый вечер, мадам! – Из машины проворно выскочил, обворожительно улыбаясь, Василий, взял у Свенцицкой из рук пакет и галантно открыл перед ней дверцу. Давненько никому Ирена не радовалась так, как ему, – ей даже захотелось его обнять, но она сдержалась. В салоне на заднем сиденье лежали три белые гвоздички.

– Это вам, мадам! – анонсировал шофер. – Там еще пачка «Примы», как вам нравится. Угощайтесь, не стесняйтесь!

– Спасибо! – Ирена на самом деле была тронута. Она не привыкла, чтобы о ней заботились.

– Куда едем? – Василий уже разворачивался во дворе.

– Не знаю… – Свенцицкая была в отчаянии. А что, если он ее сейчас высадит, услышав обо всем? Она набралась храбрости и выпалила: – Вася, вы знаете какое-нибудь кладбище неподалеку? Ну, может быть, Ваганьковское?

– Ваганьковское кладбище? – Вася от удивления притормозил и, обернувшись, посмотрел на пассажирку. – А что мы там будем делать в такой поздний час, ведь уже все закрыто?..

– Умоляю, Вася! Это для меня вопрос жизни и смерти! Я заплачу вам столько, сколько вы за год извоза в этом городе не получите! Я подарю вам вот это. – Ирена достала золотую зажигалку, которую купила как-то в Москве для одного из любовников, да так и не подарила.

– Красивая штучка! – шофер повертел в руках зажигалку. – Только не для наших рабоче-крестьянских рук, – он протянул ее обратно Свенцицкой, – она же не мне предназначалась. Вот и дарите кому хотели или уж себе на память оставьте. А я вас и так отвезу. Только что же мы там будем делать с вами, на кладбище?

Тут Ирена окончательно потеряла самообладание и начала всхлипывать. За последние дни она превратилась в нервную плаксу и ненавидела себя за это. Остановиться тем не менее не могла.

– Ну полно, полно! – Видимо, на Васю произвели впечатление ее слезы. Он участливо вытащил из кармана грязноватый носовой платок и подал Ирене: – Утритесь и не переживайте! Чего не сделаешь для красивой женщины!

Подождав, пока Свенцицкая притихнет и успокоится, он продолжил:

– Вижу, что вам несладко. Но зачем на кладбище-то ехать? Уж не себе ли могилу копать надумали? Так я не позволю!

Ирена собралась с мыслями. Надо же было что-то рассказать Васе, чтобы он не считал ее чокнутой.

– Не удивляйтесь, пожалуйста, – она говорила тихо, как провинившаяся ученица, – я просто очень боюсь остаться одна. У меня большие неприятности…

– Да, вы рассказывали в прошлый раз, что у вас мужик уйти собрался. И что с того? Ушел наконец? Так вам же лучше!