Текст книги "Фабрика звёздной пыли (СИ)"

Автор книги: Наталья Косухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Помню, на сегодня запрет отменяется.

– Но...

– Никаких "но"! Не хочешь стрижку, делай причёску – без разницы, всё оплачено.

– Меня моя внешность вполне устраивает, – надулась Скворцова, не понимая, чего от неё хотят.

Май поднял глаза к потолку, изображая отчаяние, и тяжело вздохнул:

– Господи, пошли мне терпенья да побольше, а то ведь так и до греха не далеко! Ты можешь хоть раз выполнить мою просьбу без пререканий!

– Ах, это была просьба?! Что-то я не расслышала слова пожалуйста! Вы просить не умеете, только приказываете!

– Ладно, пожалуйста! И потом, ты же сама говорила, что мечтаешь производить эти дурацкие манипуляции ежедневно, – устало напомнил Май.

Ну что за девчонка! По каждому пустяку готова спорить до хрипоты! Нет, Элла, по сравнению с ней просто неземное сокровище! Кстати, о цветах бы не забыть!

– И зачем всё это нужно? – сдалась Ангелина, оценив, наконец открывшуюся перспективу: совершенно бесплатный маникюр и причёска. Жаль только уже поздно – во всей этой красе её никто не увидит.

Май снова вздохнул на этот раз с облегчением и вкратце рассказал о передвижениях Заряны Рокс в предполагаемый день самоубийства. Для новой помощницы он по-прежнему использовал эту версию.

– Я записал тебя именно к тем мастерам, которых она тогда посещала.

– Здорово! – невольно восхитилась Ангелина. – Так бы сразу и сказали, а то без всяких предисловий – марш, стричься! И какой реакции вы от меня ожидали?

– Я что так и сказал? – озадачено спросил Май. – Неправда! Таких слов в нашем милом диалоге не было.

– Слова, может, были другие, а смысл именно такой! Ладно, если это поможет Заряне – я готова!

– Дорогая, Заряне уже ничего поможет! Но возможно нам удастся пролить свет на эту тёмную историю с её безвременной кончиной.

– Каким образом?

– Наконец-то у нас начался деловой разговор! Просто попытайся легко и ненавязчиво завести беседу с мастерами, а потом также ненавязчиво переведи его на Заряну.

Ангелина смерила Арбенина недовольным взглядом.

– И как вы себе это представляете? Да их, наверное, уже все журналисты достали, а тут ещё я. Боюсь, в результате этой лёгкой ненавязчивой беседы меня так же легко и ненавязчиво выставят за дверь!

– Не бойся, не выставят. Ты – клиент, а клиент всегда прав! Это, во-первых, а во-вторых, я просматриваю все статейки, так или иначе посвящённые Заряне: эта чёртова "Орхидея" в них ни разу не упоминалась! Журналисты не в курсе сей истории, клиенты, скорее всего, тоже, так что ты будешь первой интересующейся!

– Всё равно, им это может показаться подозрительным.

– Конечно, особенно если рыльце в пушку, – пробормотал Май, закрывая и открывая жалюзи.

– Что?

– Ничего, актёрский талант у тебя имеется, в этом я уже убедился, придумай что-нибудь. Попроси, например, сделать себе такую же причёску как у Заряны. О том, что она посещает именно этот салон, полагаю, знают многие постоянные клиенты.

– Но я ведь не постоянный клиент!

– Допустим, у тебя среди них есть знакомые, они и рассказали.

– Какие знакомые? – настойчиво уточнила Ангелина. – Вдруг меня попросят назвать конкретное имя.

На этот раз дотошность помощницы вызвала у Мая чувство похожее на уважение, ведь каждый шаг старается просчитать – неплохо для девчонки! В их деле это нужное качество.

– Можешь сослаться на Ларису Миронову, за которой мы следили. Она там чуть ли не каждый день бывает! Впрочем, лучше не надо, маникюрша вряд ли питает к ней тёплые чувства. Сейчас найдём более подходящий вариант.

Май покопался в своём ноутбуке.

– Вот здесь у меня все данные о сотрудниках и постоянных клиентах. Ага, запоминай – Милана Хмелькова относится к разряду не слишком приметных, зато постоянных посетителей – то, что надо.

– Милана Хмелькова, запомнила. А что я должна спрашивать?

– Главное найди возможность перевести разговор на интересующую нас тему, а там как карта ляжет. Обрати внимание на реакцию. Если она будет положительной, и ты поймёшь, что человек не против посплетничать – вперёд и с песней! Постарайся узнать все подробности визита: в каком Зоя была настроении, о чём говорила и так далее. Если нет – не настаивай. Но я думаю, всё получится уж очень вы, женщины, любите трепаться на подобные темы.

– Вижу, вы считаете себя большим знатоком женщин! – обижено проворчала Ангелина. – Неужели такой богатый опыт общения?

– Богатый не богатый, но образ сложился вполне объективный, – в тон ей ответил помощник детектива.

Он закрыл ноутбук и продолжил бесцельно мучить жалюзи.

– Как я понимаю, не слишком светлый и возвышенный?

– А откуда ему взяться, светлому и возвышенному? Возьмём, к примеру, тебя. Тебе годиков сколько? Двадцать – вроде не много, а шпионить, врать, грубить старшим и даже мошенничать ты уже умеешь вполне профессионально. Как-то не складывается светлый образ!

Ангелина даже задохнулась от обиды:

– Ложь! Я никогда не грублю, если меня не вынуждают, а профессионально шпионить – вы меня заставляете! И вообще, вы когда-нибудь слышали о законе подобия? Подобное притягивает подобное, и если в вашей жизни встречались именно такие женщины – ищите причину в себе! Значит, ничего другого вы просто не заслужили!

Увидев, как чёрные брови стремительно сошлись на переносице, а карие глаза сердито сверкнули, девушка поняла, что, пожалуй, перегнула палку и невольно попятилась.

– Это какими же страшными грехами я тебя-то заслужил?! – свирепо рявкнул Май, дёрнув жалюзи так, что они едва не оборвались. – Марш в машину, тебя ждут в салоне!

Ангелина молча вышла из офиса и спустилась к стоянке. Арбенин подошёл также молча и до самого салона этого молчания не нарушал. Просто смотрел на дорогу и продолжал хмуриться, пытаясь отвязаться от навязчивых воспоминаний, так некстати всплывших сейчас. Ангелина искоса посматривала на мрачного начальника, но заговорить не решалась, да и не о чем им было разговаривать.

– Всё, приехали, иди, работай, – буркнул Май, останавливая машину.

– Что мне сказать?

– Ничего, просто назови свою фамилию, ты же записана.

Май проводил Ангелину взглядом, и его снова атаковали призраки прошлого. Их было много, слишком много, но у всех было одно лицо – лицо его жены. Как там сказала девчонка – ничего другого он просто не заслужил. Чтож, пусть так, теперь уже не важно. Скоро, совсем скоро он достигнет своей цели, а что будет потом – не имеет значения. Точнее никакого потом у него просто не будет.

Полностью погрузившись в свои мысли, Арбенин потерял счёт времени и очнулся только от резкого звука – кто-то стучал в стекло. Подняв голову, он не сразу узнал склонившуюся к окну помощницу. Волосы, уложенные в высокую причёску в стиле восемнадцатого века, сделали её взрослее, загадочнее и красивее.

– Скворцова? Это ты? – удивился мужчина, продолжая вглядываться в знакомое и в тоже время совершенно новое лицо.

– Нет – Мери Поппинс! Конечно я, а вы кого ждали?

– Чего так быстро?

– Всё шутите? Хотя, если по эстонским меркам, то два часа – это действительно быстро!

– Как два часа?! – Май посмотрел на часы и ахнул. – Ёлки зелёные, мне ж ещё к Глинскому ехать! Ты быстрее управиться не могла?

Ангелина только головой покачала, неторопливо садясь в машину. С новой причёской она и сама стала чувствовать себя по-новому: более уверенной, красивой и достойной всего самого лучшего, словом – звездой.

– Побыстрее не могла, это привлекло бы внимание и вызвало подозрения. Ведь женщина платит большие деньги не для того, чтобы ею занимались на скорую руку.

– Вообще-то деньги платил я и, надеюсь, не зря. Удалось что-нибудь узнать?

– Разумеется. Зоя пробыла в салоне всего полчаса, всё время смотрела на часы – куда-то очень торопилась. Ни с кем, ни о чём не разговаривала, ничего не ела, не пила, нарастила сломанный ноготь, подправила маникюр и ушла, к стилисту она даже не заходила.

– Не густо, но правдоподобно. И кто же рассказал тебе эти секретные сведения? – Май завёл машину, собираясь навестить Глинского.

– Нина Костенко – маникюрша. Мы с ней оказывается знакомы, так что ничего придумывать не пришлось.

– Ты с ней знакома?! – Арбенин ещё раз убедился в необычайной тесноте этого мира. Ну, прямо не мир, а мирок какой-то!

– Да, правда, мельком. Мы с её сестрой Машей в одном мероприятии участвовали – там и познакомились. Про Заряну она сама всё охотно рассказала.

– Тем более что рассказывать особо нечего. А что стилист говорит?

– Ничего. Нина сказала, что туда Заряна уже не пошла, ей кто-то позвонил (кто, она не знает) и девушка убежала.

– Пока всё сходится с показаниями Бодрова, наверное, это он звонил. Скворцова, объясни, зачем ты к стилисту потащилась, если знала, что Заряны там не было? Блин! Сколько времени бы сэкономили!

Арбенин сердито покосился на смущённую девушку.

– А как бы я объяснила отказ? Вы же сами сказали – всё оплачено, – сказала она виновато.

– Ну, можно ведь было изобразить что-нибудь попроще вместо этой башни у тебя на голове!

– Вам не нравится?

Май хмуро покосился на собеседницу. Высоко уложенные волосы, длинные изящные локоны, струящиеся по плечам, расклешённый сарафан под цвет глаз – ну просто кукла Барби, осталось только упаковать в коробку и завязать подарочный бант. От такого подарка ни один нормальный мужик не откажется, и он бы не отказался в той, другой, прошлой жизни. Но сейчас всё это его не трогало. На карту поставлено слишком много, он не может позволить себе размениваться на кукол, пусть даже очень красивых.

– Не нравится, – буркнул Май, переводя взгляд на дорогу.

– А мне нравится, жаль пойти некуда, – вздохнула девушка, расправляя сарафан. – Ой, я же уборку в агентстве не закончила, может вернуться потом.

Арбенин понимающе усмехнулся:

– Хочешь перед Холмсом покрасоваться? Опоздала, его там уже нет.

Ангелина вспыхнула, ей, конечно, хотелось, чтобы Антон увидел её во всей красе, но дело было не только в этом.

– При чём здесь Холмс! Я просто домой сейчас идти не хочу. Съездим к Глинскому и рабочий день окончен, а дома тётя с допросом о работе и каким-нибудь новым кавалером!

– Чего? – Арбенин даже притормозил от удивления. – Не понял, ты же говорила, она тебя к мужчинам близко не подпускает!

– Не подпускает.

– Тогда зачем кавалер? Сводничеством занимается?

– Ещё как занимается! – Девушка со вздохом откинулась в пассажирском кресле. Ей не хотелось с ним откровенничать, но Щукину она сейчас избегала, а больше поделиться было не с кем. – Тётя считает своим долгом познакомить меня с каким-нибудь до тошноты приличным мальчиком, чтобы я, не дай бог, не связалась с неприличными!

– Да? – Май с интересом посмотрел на помощницу. – А тебе, значит, не нравятся до тошноты приличные мальчики?

– Конечно, нет! Почему они должны мне нравиться?

– Разве ты сама не такая?

– Я – такая? Да вы сами себе противоречите! Вы же говорили, что я – шпионка, нахалка и вымогательница! – с грустной усмешкой напомнила Ангелина.

– Точно! – согласился Май. – Приличных мальчиков от тебя нужно беречь! Ладно, я вообще-то собирался тебя отпустить, с Глинским сам разберусь. Но если хочешь, можешь подождать в машине, только мне ещё нужно будет домой заехать.

– Ничего подожду, – вздохнула девушка, на объяснение с тетёй она пока не настроилась.

Ангелина с ужасом представляла реакцию женщины на новость о предстоящем конкурсе. Анна Константиновна боялась отпустить дочь и племянницу одних даже к родственникам в Сочи, так что о поездке в другую страну она и слушать не захочет! Сразу же позвонит отцу, и тогда держись, Ангелина Скворцова! Девушка снова вздохнула. Она знала, что за свою мечту нужно бороться, не знала только, что бороться ей придётся с самыми близкими и родными людьми...

– Понятно, спасибо за информацию, – Антон с досадой отшвырнул телефон, и устало откинулся в кресле, в который раз убедившись в бесполезности прожитого дня.

Оказалось, Кристина Тэнн ещё в понедельник улетела в Польшу, так что и в этом направлении следствие забуксовало – неприятно. Пусть даже Зарецкий прав, и Кристина не имеет отношения ко всей этой истории, он, Антон, привык проверять всё до мелочей. Только благодаря такой профессиональной дотошности Холмс стал тем, кем стал. Родительские вложения, конечно, тоже сыграли некоторую роль, но в целом блестящая и слаженная работа агентства – это целиком и полностью его заслуга. А вот в деле Заряны он себя пока никак не проявил!

Алик всё ещё бьется над адресом, у Арбенина тоже ничего стоящего, сам он наведался туда, где Заряна встречалась с Бодровым – безрезультатно. Это была совершенно неприметная забегаловка, где разномастные посетители меняются каждые пятнадцать минут и даже не смотрят друг на друга. В подобных местах обычно никто никого не запоминает и официант, дежуривший восьмого мая, увы, не стал исключением из этого правила.

– Ну что за день! – снова с отчаяньем в голосе повторил детектив.

Однако долго грустить не пришлось, в кармане пиджака завибрировал телефон. Звонила Алина Волконская – талантливый дизайнер, светская львица и близкая подруга Антона. Они встречались уже несколько месяцев в основном на шумных светских мероприятиях, красивые, молодые, известные, богатые – мечта любого папарацци.

Фактически вся жёлтая пресса их давно поженила, но сами молодые люди были слишком амбициозны и честолюбивы, чтобы связывать себя какими-то официальными путами. Их вполне устраивали свободные отношения, тем более что времени не хватало даже на них. Днём – карьера, ночью – светская жизнь, Такой вот плотный график, отношения в него как-то не вписываются. Вот и сейчас Алина пригласила его в "Метелицу", обещая насыщенную гламуром и звёздами программу, доступную далеко не каждому простому смертному. Антон сразу же согласился, ему просто необходимо было отвлечься.

– День не удался, надеюсь, ночь это компенсирует! – детектив ослепительно улыбнулся своему отражению в зеркале и быстро вышел из офиса.

Бориса Глинского друзья за глаза называли историческим человеком. Нет, следа в истории литературы он, как ни старался, пока не оставил, зато с завидной регулярностью умудрялся попадать в малоприятные истории, весьма сомнительного, порой, даже криминального характера. Сам он был парнем исключительно домашним и положительным, но настолько горячо мечтал о лаврах знаменитого писателя, что ради этих самых лавров был готов практически на всё. Так, фактически все трюки и ситуации, описанные в своём всё ещё не законченном романе века, он старался проверить на себе, из-за чего не раз оказывался в больнице, причём дважды это была палата интенсивной терапии.

Регулярными были и беседы с участковым, который никак не мог понять, зачем человеку взрывать динамитом дверь собственной квартиры и влезать в неё же по верёвке сомнительной прочности, когда имеются ключи. Борис в свою очередь не понимал, почему он не может проводить подобные эксперименты на собственной жилплощади. На почве этого обоюдного недопонимания доверительные отношения с правоохранительными органами не складывались, и каждый новый эксперимент имел все шансы попасть на страницы уголовного дела.

Так, последняя история с поджогом квартиры вызвала бурный протест соседей и едва не закончилась административным арестом. В конце концов, парню всё же удалось убедить милицию в том, что это был несчастный случай, а не преднамеренное преступление. В принципе так и было. Он просто хотел выяснить смогут ли 20 ритуальных свечей догореть одновременно, пожар, разумеется, не планировался – так получилось. Результатом неудавшегося эксперимента стали неприятности с милицией, обострившееся недоверие соседей и капитальный ремонт квартиры.

Эта история здорово подкосила и без того непрочное финансовое положение Бориса. Он решил с экспериментами пока завязать и даже продержался целых две недели, но потом снова попал в переделку.

На этот раз всё обстояло гораздо серьёзнее, эх, дёрнул его чёрт тогда похвалиться рицином! Борис уже тысячу раз проклял себя за неосмотрительность. Впрочем, он ведь не знал, что некоторые воспримут его слова настолько серьёзно, и что всё зайдёт слишком далеко, и вот теперь на пороге его квартиры снова стоял милиционер. Нет, не участковый – этого он видел впервые. Смуглый высокий темноволосый мужчина, представился, как старший лейтенант Арбенин, показал документы и, не спрашивая разрешения, решительно вошёл в квартиру.

Голицын медленно побрёл за ним. История с рицином настолько извела нервную систему несостоявшегося писателя, что в сложившейся ситуации вместо вполне естественного страха, он испытал чуть ли не облегчение. А когда Арбенин заговорил о незаконном хранении сильнодействующих ядов и имеющихся доказательствах, Голицын совсем обмяк и безвольно скатился по стене на палас. И снова вместо страха парень почувствовал облегчение: наконец-то он избавится от этого камня на душе. Ведь, если разобраться, сам он ни в чём не виноват. Ну, почти не в чём.

– Я всё расскажу, – прошептал он, – это всё Лена, я не хотел! Но мы ничего плохо не сделали, правда! Понимаете, это была шутка!

– Пока не понимаю, – честно признался Май, переодетый в милицейскую форму. Он помог парню подняться и усадил его на диван. – Давайте всё по порядку. Или, может, поговорим в отделении? Вы ведь там частый гость?

Помощник детектива не поленился навести справки перед визитом, и теперь был в курсе всех злоключений собеседника.

– Не надо в отделение! Я лучше здесь всё расскажу. Тем более что ничего криминального не сделал.

– Ну, это как посмотреть. Начнём с хранения рицина и...

– Нет у меня никакого рицина! Нет, и никогда не было! Вон, можете квартиру обыскать, я вам даже без ордера разрешаю – ищите!

Май огляделся по сторонам, жалея, что столь любезное приглашение получает далеко не от всех подозреваемых. Это намного упростило бы его работу!

– Если настаиваете, возможно, позже я так и сделаю. А пока давайте уточним, вы утверждаете, что никогда не хранили здесь рицин, я правильно понял?

– Правильно. Не хранил, более того, я его в руках никогда не держал. Так, видел пару раз на работе, но это был даже не совсем рицин.

– Стоп! У меня есть свидетели, которые утверждают, что вы предъявляли им яд.

Борис тяжело вздохнул и вдруг принялся изо всех сил лупить себя кулаками по голове, приговаривая:

–Вот, идиот! Какой идиот! Кретин хвастливый!

Май удивлённо вскинул брови и поспешил остановить экзекуцию, перехватив атакующие собственного хозяина руки.

– Успокойтесь, Борис Михайлович. Это лишнее, поверьте, если вы заслужили наказание, вам его непременно назначит суд. Себя-то зачем утруждать? Может, объясните, за что вы так себя, любимого?

– Я же говорю – кретин хвастливый! Понимаете, у нас на фабрике из клещевины делают касторовое масло, и в качестве производственных отходов получается рицин, ну, конечно, не совсем чистый. А я давно им интересовался, понимаете, я пишу детектив...

– Наслышан, и вы решили полюбоваться ядом в домашних условиях?

– Решил. Но решить и сделать – разные вещи. Оказалось его не так просто достать. Там всё очень строго – отчётность, утилизация, в общем, ничего не получилось.

– Что же тогда видели свидетели?

Борис только отмахнулся.

– Я столько раз хвалился, что могу легко и просто достать рицин, что Игорь попросил не трепаться, а доказать это на деле.

– Игорь Шинский? – осторожно уточнил Арбенин.

– Да, спорил, что ничего у меня не выйдет, а я не люблю проигрывать. Вот и насыпал первое, что под руку попалось. Он-то откуда знает, что там?

– И что вам попалось под руку?

– Обычный рвотный порошок.

– И он поверил?

Голицын мрачно усмехнулся:

– Нет, этот гад решил проверить, и подсыпал порошок моему Марику! А мы с девчонками как раз были на кухне и ничего не знали.

Май вздохнул, украдкой взглянув на часы, совсем не то он рассчитывал здесь услышать. Пока в его рабочую версию укладывалась только настойчивость Шинского.

– Кто такой Марик?

– Мой хомяк, теперь уже бывший.

– Бывший?

– Да, в результате проверки он погиб, наверное, доза была слишком большой. Я сразу не понял, что произошло. К ветеринару его потащил, но поздно было, а этот придурок только на следующий день признался, когда деньги принёс.

– Какие деньги?

– Проигранные, мы же на деньги спорили! Правда, сумма была чисто символической – тысяча рублей. Стоило из-за них животное травить! Нет, я, конечно, сам виноват, но он тоже хорош! Друг называется!

– Сочувствую вашей утрате, но вернёмся к основной теме нашей беседы. Зоя присутствовала при ваших рассказах о рицине?

– Да, разумеется, мы всегда собирались вместе, вчетвером.

– И как она реагировала?

– Да никак, яды её не интересовали, она просто не слушала. Вмешалась только однажды, когда Игорь предложил тот спор. Зоя сказала, что это глупо, к тому же небезопасно. Она просила меня оставить эту затею.

– Но вы не оставили?

– Просто Игорь взял меня на слабо.

– Почему это было для него так важно?

– Не для него, Игорь обозвал меня хвастуном и пустомелей, каюсь, водится за мной такой грешок. Так что для меня это было важнее.

– Вы в курсе, что Заряна погибла?

Борис вздохнул с искренним сожалением.

– Да, знаю... Зоя она была такая, как сказать, настоящая что ли, искренняя.... Жаль её. Зачем она это сделала – не понимаю!

– Ваш друг тоже не понимает?

– Игорь? Не знаю, сразу я не смог ему дозвониться, а потом мы с Ленкой поссорились... В общем, не встречались мы пока, да ему сейчас и не до встреч, наверное. Игорь Зою ведь больше жизни любил, прямо помешан на ней был, знаете, про такое теперь только в романах пишут.

– Не знаю – романов не читал. А вам известно, что она отравилась рицином?

Парень вздрогнул так, словно рядом раздался, по меньшей мере, ядерный взрыв, и уставился на Мая, как на причину этого самого взрыва.

– К... как? – беспомощно пролепетал он. – Не может быть! В газетах ничего такого не было, вы специально меня разводите, да? – спросил он со слабой надеждой в голосе.

– Разводят в Загсе, – устало вздохнул Арбенин.

Растерянность парня не была наигранной, и мужчина понял, что снова идёт по ложному следу.

– Но как же так? Откуда? – надежда в голосе Бориса сменилась неподдельным отчаяньем. – Вы что, думаете – она рицин у меня взяла?! Но это невозможно! Чем угодно клянусь – у меня этой дряни никогда не было!

– Допустим. Ладно, вернёмся к безвременно почившему Марику и якобы проигравшему Шинскому, что было потом?

– Ничего не было. Я вообще забыл об этой истории, и даже когда обнаружил, что оба пакетика исчезли, не придал этому особого значения – я ведь знал, что в них.

– То есть исчезли пакетики с фиктивным рицином?

– Да.

– А вот это может быть интересным! Когда их не стало?

Борис разволновался:

– Точно не знаю, я это обнаружил совсем недавно, а потом появилась эта женщина и Лена... она во всём призналась. Я же, правда, не знал ничего, а она теперь меня преследует!

– Стоп! Стоп! – Май поднял руки, пытаясь остановить этот бурный и малопонятный поток красноречия. – Лена, это ваша жена?

– Да.

– И в чём она призналась?

Глинский замялся, не зная как поступить: подставлять любимую не хотелось, с другой стороны она его первой подставила, да ещё как! Арбенин внимательно наблюдал за внутренней борьбой весьма красноречиво отражавшейся на бледном лице парня.

– Борис Михайлович, если я не вызываю у вас доверия и желания поделиться сокровенным, настойчиво предлагаю проследовать в ближайшее отделение – к вашим старым знакомым. Возможно, им вы расскажите больше.

Глинский, вспомнив последнюю встречу со "старыми знакомыми", не почувствовал ни малейшего желания увидеть их снова.

– Не надо в отделение! Я расскажу. В общем, Лена кому-то эту историю растрепала, и одна баба уговорила её продать яд. Мне она, естественно, ничего не сказала, просто стащила порошок втихомолку. А я ещё думаю, откуда у неё деньги, у нас ведь после ремонта с финансами совсем туго было.

– Так, стоп! Кто хотел купить яд?

– Не знаю, я эту бабу раньше никогда не видел. Ленка с ней в каком-то салоне познакомилась.

– А когда увидели?

– Несколько дней назад. Она вдруг заявилась, требовала вернуть деньги, кричала, что я ей фальшивку подсунул. Я ничего не понял, за дверь её выставил, это потом уже Ленка покаялась.

– И что именно она рассказала?

– Случайно сболтнула, что у мужа есть доступ к рицину, а та женщина предложила выгодную сделку.

– И как она объяснила столь острую потребность в яде?

– Сказала – в их районе бездомные собаки совсем распоясались, стаями ходят, типа, для них нужно. Ежу понятно, что это отмазка, но Ленка у меня такая доверчивая, к тому же деньги были нужны.

– Как банально – всем всегда нужны деньги, – философски подытожил Май. – А могу я лично пообщаться с вашей доверчивой женой?

Борис тяжело вздохнул.

– Не получится, она сейчас у родителей живёт – в Королёво. Сначала эта дама стала нас преследовать, потом мы поругались очень сильно, Лена ушла, а я остался расхлёбывать. Сегодня, правда, за вещами прийти обещала, но пока не было.

Беседу мужчин прервал пронзительный и настойчивый звонок в дверь.

– Возможно, это она. Давайте откроем вместе, – предложил Арбенин, направляясь в прихожую.

Борис со вздохом поплёлся следом. Он весь день ждал прихода жены, чтобы поговорить по душам и попробовать наладить отношения, но вот присутствие милиционера в этот план совсем не вписывалось. Впрочем, в дверь звонила не Лена. Май открыл сам и почти не удивился, увидев на пороге Нину Костенко, та в свою очередь испуганно уставилась на его погоны.

– А вот и она, – радостно заявил Борис, – та самая баба, которая хотела купить рицин!

Маникюрша, оценив ситуацию, стремительно бросилась вниз по лестнице. Помощник детектива кинулся за ней, даже не успев попрощаться с Глинским. Нину он не догнал, женщина легко затерялась в толпе спешащих по своим делам прохожих, и Май вернулся к помощнице. Он не слишком расстроился, упустив из виду Костенко. Неизвестно какую роль дама играет во всей этой истории, а значит, и предъявлять ей пока нечего.

Ангелина, закрыв глаза и нацепив наушники, настолько погрузилась в музыку, что совсем не заметила появление начальника. Май недовольно покосился на что-то напевающую девушку и, вытащив из её уха наушник, громко сказал:

– Звезда, приём! Земля вызывает!

– Ой, вы уже вернулись?! – девушка поспешно отключила музыку. – Удалось что-нибудь узнать?

– Чёрт его знает, я пока и сам не понял. Возможно, ты сможешь прояснить ситуацию.

– Я?! Каким образом? Опять нужно в кого-то переодеваться?

Май отрицательно покачал головой.

– Помнишь, ты говорила, что знакома с маникюршей из "Орхидеи" Костенко? Что ты вообще о ней знаешь?

– Практически ничего, я ведь объясняла, что до сегодняшнего дня мы встречались только один раз. Нас познакомила Маша, её младшая сестра.

– Жаль, а с этой Машей, у тебя какие отношения?

Ангелина смотрела на Арбенина, не понимая, к чему он клонит.

– Никаких, с ней мы тоже встречались лишь однажды. А почему вы спрашиваете?

– Плохо, Скворцова, плохо! – Май задумчиво взлохматил волосы. – Значит, ты о них ничего не знаешь?

– О старшей сестре – ничего, а о младшей – только то, что в газетах пишут, не больше. А почему они вас так интересуют?

Май проигнорировал вопрос помощницы, слишком удивлённый её ответом.

– Не понял насчёт газет. Чем эта Маша так прославилась, что нашу прессу заинтересовала?

– Так она в "Рождении звезды" победила. Ну, тогда, четыре года назад в самом первом проекте. А потом сольная карьера не сложилась и она... сломалась. Сейчас лечится в частной клинике от наркотической зависимости.

– Подожди! – Май потрясённо смотрел на девушку, с трудом переваривая услышанное. – Ты хочешь сказать, что сестра Нины Костенко та самая Маша Голубева, которая участвовала в самом первом выпуске шоу вместе с Заряной?!

– да, та самая! Может, теперь вы ответите хотя бы на один мой вопрос?

– Не сейчас, дай с мыслями собраться! Это что же получается, в финал вышла Голубева, а лавры славы и любовь поклонников достались Заряне? В итоге – финалистка оказалась на дне жизни!

Ангелине не понравился тон начальника.

– Да, так получилось, Заряне повезло больше и что с того?

– Скворцова, если ты действительно собралась покорять сцену, вычеркни слово "везение" из своего словаря. Оно там никакой роли не играет.

– Вы так хорошо разбираетесь в шоу-бизнесе? – недовольно огрызнулась девушка.

– Я хорошо разбираюсь в жизни. Шоу – не более чем приставка, ключевое слово – бизнес, ну а бизнес, он и в Африке бизнес. А теперь расскажи мне ещё раз, о чём вы говорили с Костенко, и как она отзывалась о Заряне?

– Она ей сочувствовала, как и Маше, говорила, что их обоих погубила тяга к славе. Об этом и говорили.

– И это всё? – недоверчиво уточнил Май.

– Э... да, – слегка покраснев, кивнула девушка.

Она не рассказала лишь о том, как горячо убеждала её Нина не рваться в звёзды и не пополнять ряды жертв шоу-бизнеса.

– А какое отношение сестра Маши имеет к смерти Заряны?

– Вопрос хороший, но, к сожалению, открытый. Возможно никакого. Дождёмся результатов экспертизы, – неопределённо ответил Май.

– Какой экспертизы? Почему вы мне ничего не рассказываете?

– Скворцова, успокойся, бога ради, нечего пока рассказывать. Ты же всё равно детективы не любишь, вот когда следствие подойдёт к концу, тогда и... чёрт!

Май с досадой хлопнул себя по лбу:

– Экспертиза – Элла! Я же про цветы забыл!

– При чём здесь цветы? – не поняла помощница.

Арбенин со вздохом посмотрел на часы и поморщился. У него ещё оставалось несколько неотложных дел, и тратить время на походы по цветочным магазинам не хотелось. Точнее ему не хотелось примерять на себя роль галантного ухажёра, которым он, собственно, никогда не являлся, и объяснять продавцам-консультантам, какие ему нужны цветы и для кого. Вот это самое неприятное!

Май представил себе понимающие улыбки обслуживающего персонала, интересующегося, какие цветы предпочитает его дама и сразу погрустнел. С другой стороны, обещания нужно выполнять, ведь за язык никто не тянул, да и не так уж часто он их даёт особенно женщинам. Ангелина повторила вопрос более настойчиво и он, наконец, обратил на неё внимание.

– Что? Нет, цветы здесь не при чём, это к делу отношения не имеет, хотя..., – Май задумчиво посмотрел на девушку и вдруг понял, как ему следует поступить. – Послушай, ты по-прежнему не хочешь идти домой?

– Нет, а что?

– Тогда для тебя есть задание. Найди любой цветочный магазин и закажи доставку букета от меня по этому адресу для Элеоноры Кулешовой. – Май написал координаты женщины. – Вот деньги, понятия не имею, сколько сейчас стоят цветы, но, думаю, на что-нибудь хватит.

Ангелина смерила начальника неприязненным взглядом и спросила:

– А что плохого вам сделала эта Элеонора Кулешова?