Текст книги "Фабрика звёздной пыли (СИ)"
Автор книги: Наталья Косухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Гм...
– Что гм?! Мы неделю живём, как на свалке, а ты всех потенциальных уборщиц с лестницы спускаешь!
– Я же просил не орать. Ладно, давай её сюда. Но смотри, если это очередная поклонница или "крыса", отвечать будешь сам!
Ангелина едва успела отойти подальше, парень выглянул и пригласил войти. Они оказались в кабинете по оформлению очень похожем на первый. Здесь тоже было мало мебели, только два компьютерных стола оснащённых всем необходимым и пара шкафов. Пальм не наблюдалось, но по панельным стенам и натяжному потолку щедро вились красивые экзотические растения, отдалённо напоминающие лианы. На подоконнике огромного полуоткрытого окна, обхватив колени, сидел высокий загорелый мужчина лет тридцати. Его чёрные волнистые, слегка взлохмаченные волосы и насмешливые золотисто-карие глаза, почему-то напомнили девушке диснеевского Алладина.
Неужели это и есть тот самый однофамилец знаменитого лондонца? Признаться, она была разочарована. Симпатичный конечно, но до титула "мистер Вселенная" явно не дотягивает. К тому же его полинявшие синие джинсы, жёлтая майка с портретом Че Гевары и белые кроссовки с надписью "СССР" как-то не вязались с безупречным образом, навеянным горячим монологом подруги.
– Так это вы, девушка, мечтаете о карьере уборщицы? – усмехнулся он, окинув оценивающим взглядом стройную фигуру, длинные распущенные волосы, курносый дерзко вздёрнутый нос и синие глаза, в которых тутже засветилось возмущение.
– Вообще-то, я мечтаю о карьере певицы! – сердито сообщила Ангелина. – Просто сейчас мне очень нужны деньги!
– Это само собой, – кареглазый продолжал усмехаться. – В шоу-бизнес без денег – всё равно, что на рыбалку без выпивки! Ты слышал, Алик, перед нами будущая примадонна, вот повезло! А можно взять автограф?
– А можно не паясничать? Я вроде бы не в цирк пришла! – обиделась будущая знаменитость, в душе крепло желание развернуться и уйти немедленно. Работать в таком коллективе заранее не хотелось. – Если моя кандидатура вас не устраивает, так и скажите! Зачем унижать?
Алик умоляюще посмотрел на коллегу, тот, наконец, спрыгнул с подоконника и не спеша, подошёл к девушке.
– Ну, извини, это шутка была. А насчёт, цирка... твоя правда, мы в другом заведении, но ведь и ты, красавица, сюда не песенки петь пришла.
– Вы о чём? – не поняла Ангелина.
– Вот об этом, – мужчина взял её за руку и присвистнул, – какой чудесный маникюрчик, со стразиками! Дорогой, наверное, не боишься утратить его в неравной борьбе с пылью и микробами? Ба! А ноготки-то какие – любая тигрица позавидует! Ты дома, наверное, ими весь рояль поцарапала!
– У меня пианино! – огрызнулась девушка и поспешно отдёрнула руку.
– А у нас турбопылесос новый, а тут ты с таким холодным оружием! Испортишь хорошую вещь – жалко.
– Не беспокойтесь, деньги мне нужны больше чем маникюр!
Мужчина удовлетворённо кивнул.
– Ладно, с этим разобрались. Теперь поговорим о твоих чудесных локонах. Ты, конечно, можешь использовать их вместо метлы, всё равно, вон, почти по полу волочатся. Но лично я против: это не гигиенично, в смысле, для помещения.
Ангелина покраснела до самых кончиков, обсуждаемых нахалом волос и смиренно кивнула:
– Хорошо, я приму меры.
– Подстрижёшься? – улыбнулся Алик.
Девушка бросила в его сторону недовольный взгляд: и этот туда же!
– Нет, буду ходить в байкерском шлеме! Устроит? – разумеется, дерзить потенциальным работодателям – не лучший способ получить место, но, честное слово, достали!
– Вполне, шлем так шлем, – согласился кареглазый, посмотрев на часы. – Ладно, Алик, мне пора, покажи девушке, где хранится инвентарь и присматривай за ней, вдруг не в тот шкафчик полезет.
– За что такое недоверие, вы меня даже не знаете?! – попыталась возмутиться Скворцова. Получилось не слишком искренне, ведь именно этим она и собиралась заниматься.
– Правильно, не знаем, – согласился брюнет, – а доверие, оно как орден, его заслужить нужно. Пока, детвора, дядя пошёл работать! – он помахал им рукой, исчезая за дверью, но через секунду вернулся и нырнул вглубь своего шкафа.
– Ах, да совсем забыл, держи, как договаривались! – мужчина с шутливой торжественностью вручил оторопевшей девушке... чёрный шлем байкера и снова вышел.
Алик расхохотался:
– Не обращайте внимания, мой коллега просто любит пошутить.
– Я заметила. Так меня приняли?
Парень с улыбкой кивнул.
– Вам повезло, за три дня столько желающих было, но почти все приходили не работать, а вынюхивать.
– Вынюхивать? – Ангелина поспешно отвернулась, скрывая смущение. – Разве вам есть что скрывать?
– Нечего, кроме тайны клиента, разумеется. В этом всё дело: большинство наших клиентов люди публичные, знаменитые, покопаться в их грязном белье – мечта любого папарацци! Да и шеф – личность известная, вот они и кружат здесь целыми днями, как мухи над банкой варенья. Меня, кстати, Алик зовут, а вас Ангелина? – уточнил он, заглянув в паспорт.
– Да, только давай перейдём на ты. Мы, похоже, ровесники.
– Почти, я на год старше, – улыбнулся парень, возвращая документ.
– На целый год! Надеюсь, дедовщиной мне это не грозит? – пошутила пианистка, дружелюбный парнишка нравился ей гораздо больше кареглазого нахала.
– Наоборот, можешь на меня рассчитывать!
– Спасибо. А этот самый шеф, он всегда такой?
– Какой? – не понял Алик.
– Ну, такой... гм... грубый и наглый?! – Ангелина кивнула на дверь, за которой скрылся брюнет.
Алик непонимающе уставился на девушку, а потом вдруг хлопнул себя по лбу и расхохотался:
– Ты подумала, что это был Холмс?
– А разве нет?!
– Конечно, нет! Это Май, Май Арбенин – его помощник.
– Май! – передразнила Ангелина, испытав заметное облегчения, от мысли, что этот нахал всего лишь шестёрка, а не туз. – Какой там Май? Февраль он, причём лютый! Разве в приличном агентстве так с людьми разговаривают?!
– Не обижайся, он вообще парень что надо, – заступился за коллегу юноша. – Просто перестраховываться привык: профессия требует.
– А шлем у него откуда, ради шутки держит? – девушка внимательно осмотрела выданный ей головной убор – не новый, но выглядит вполне солидно.
– Почему ради шутки? Май частенько гоняет на своём "Харлее". Говорит, с ним пробки не страшны. Ладно, идём, покажу, что делать. Быстрее начнёшь – раньше закончишь, работы здесь накопилось много.
Когда Ангелина, проклиная всё на свете, и особенно некоторых студенток журфака, наконец, добралась до дома, часы показывали половину третьего. Увы, отдохнуть не пришлось – здесь её поджидала Щукина.
– Ну что? – возбуждённо заверещала она, едва уставшая девушка переступила порог своей комнаты. – Тебя взяли? Узнала что-нибудь?
– Узнала! – рявкнула на неё подруга. – Узнала, что такое каторжный труд уборщицы! Твой гениальный Холмс развёл в своём агентстве настоящую помойку! И ты предлагаешь мне этим каждый день заниматься?!
– Ну, Гелечка! – Людка снова бухнулась на колени. – Умоляю, всего несколько дней, ты только информацию раздобудь! Холмса видела?
– Пока нет, он сегодня в отъезде, – Ангелина устало плюхнулась в кресло. – И что именно я должна узнать?
– Я же говорила: всё что угодно о нём самом, а лучше о его знаменитых клиентах. Кстати, никого из звёзд там не встретила?
– Люсь, остынь, звёзды на небе, а Холмса в агентстве, повторяю, не было.
– Жаль, – Людка заметно скисла, – у меня времени мало, информация нужна срочно. Ладно, а как выглядит само агентство?
– Обычный офис, оформлен довольно симпатично, но без изысков. Приёмная и два кабинета. В первом находятся двое помощников второй, вероятно, занимает сам детектив. Там обстановка побогаче, стены драпированные, рисунки на них очень красивые и...
Ангелина тяжело вздохнула. Каждое слово ей давалось с трудом, а недремлющая совесть строгим тётиным голосом зачитывала вердикт "виновна!"
– И... что дальше?
– Дальше? Говорю же – ничего особенного. Слушай, Люсь, а может не надо? Мне всё это очень не нравится! Я себя чувствую преступницей какой-то!
– Скворцова, не смей бросать меня в трудную минуту! – возмутилась Щукина. – Преступницей, видите ли, она себя чувствует! А я себя чувствую практически безработной!
– Ну... раз тебя там всё равно не ценят, может, другую работу найдёшь?
– Ага! В середине сессии! Кто меня возьмёт?
– А ты к тёте Вале обратись, она же как раз трудоустройством занимается, – робко напомнила Ангелина.
– Ты что?! – Люда даже заискрилась от возмущения. – Она пристраивает обслуживающий персонал! Предлагаешь мне в официантки податься?!
Как ни странно, гневный выпад Щукиной вызвал у девушки не законное чувство обиды, а вполне искренний приступ веселья.
– Ты ведь предложила мне податься в уборщицы! И я согласилась!
– Это другое дело! Тебе деньги нужны любой ценной! А мне надо работать по специальности! "Криминальная неделя" – очень респектабельная газета! Это мой шанс выбиться в люди!
– Очень респектабельная и очень жёлтая! – хмуро уточнила Скворцова.
– Да, и что? Зато знаешь, какой у них тираж! Короче, мне нужна эта работа, и, следовательно, просто необходим эксклюзивный материал, понятно?
– Понятно, но на многое не рассчитывай, я там буду появляться только утром и вечером. Теперь извини, я ужасно устала, а мне сегодня ещё дома убирать, кстати, помочь не хочешь?
У Щукиной вытянулось лицо, и сразу нашлась куча неотложных дел. Когда подруга убежала, Ангелина с наслаждением растянулась на диване, закрыла глаза и блаженно потянулась – теперь можно отдохнуть! Как хорошо, что уборку они с Катей сделали ещё вчера!
После совещания с педагогами и пиар-менеджерами Зарецкий неторопливо открыл ноутбук. Ещё один зачёт остался позади, но через неделю – экзамен, по итогам которого кто-то из ребят покинет проект.
Зрительское голосование уже давно началось, а с его результатами он, как и все, знакомился с помощью интернета. Повлиять на стихийный процесс симпатий-антипатий аудитории напрямую продюсер не мог, да и не собирался. Зачем? Пусть зрители развлекаются: убирают неугодных и поощряют любимцев, пусть чувствуют себя вершителями судеб, всесильными магами, зажигающими новые звёзды – это ведь потрясающее ощущение! Пусть....
Всё равно после окончания проекта единственным богом и судьёй для этих ребят останется он. Контракты подписаны – никто никуда не денется. В гастрольный тур по бескрайним просторам родины, конечно, поедут все конкурсанты. Но это забава на полгода, от силы на год, пока не появятся новые раскрученные лица, а они сейчас появляются чаще, чем грибы после дождя. Избитое выражение, но суть проблемы отражает в полной мере. У конкуренции свои законы, свои права и никаких обязательств, а значит, прибыль неизбежно пойдёт на спад и с большинством ребят придётся расстаться. С кем именно – решать ему. Грустно, но ничего не поделаешь.
Шоу-бизнес – не благотворительная организация. Сколько уже было и сколько ещё будет их, таких юных звёздочек, погасших, не успев разгореться!
Большая сцена, поклонники и сумасшедший успех ждут лишь избранных. Избранных его легендарной продюсерской интуицией. Он без колебаний поставит всё, на того, кого она укажет. И пусть потом зрители возмущаются, гадают, куда делся выбранный ими победитель? Из многолетнего опыта мужчина знал, что возмущаться они будут не долго, максимум пару месяцев. А потом с прежним пылом кинуться поклоняться новому идолу, созданному им, Зарецким, пусть даже из бывшего аутсайдера!
Именно так получилось четыре года назад, на самом первом реалити-шоу "Рождение звезды". Тогда одну из участниц, пухленькую рыжую Зою Роксикову, зрители дружно обошли вниманием и убрали со своих голубых экранов ещё в середине конкурса, а главной "рождённой" звездой назначили некую Машу Голубеву. Девушка, бесспорно, обладала привлекательной внешностью и приятным голосом, но в остальном ничем не отличалась от прочих представительниц поп-сцены.
Другое дело Заряна, она же Зоя Роксикова. Вложив немалые средства, Зарецкий смог показать народу то, что с первой минуты разглядел в ней сам – воплощение одухотворённой сексуальности. Девушка стала одним из его самых успешных проектов. Разумеется, после Ирмы, которая вне конкуренции.
Леонид Егорович посмотрел на часы – пора идти к ребятам. Всё что можно и нужно было сказать на камеру, они выслушали вчера в его кабинете от педагогов и дирекции, теперь предстояла конфиденциальная беседа.
Десять юношей и девушек в возрасте от 18 до 25 лет уже собрались в секретной комнате, которую ещё называли "Кривозеркальем". В ней совсем не было камер, зато стены, потолок и даже пол украшали огромные кривые зеркала с эффектом многократного увеличения.
– Ну что, уважаемые звёздочки, с оценками педагогов вы ознакомились. Теперь посмотрим, как распределились симпатии зрителей. Готовы?
Ребята заметно нервничали. В нестройном хоре голосов озвучивших положительный ответ звенело тревожное ожидание.
Зарецкий окинул своих подопечным внимательным взглядом – видно, что устали и переживают. В целом держатся неплохо, но вид довольно бледный, что немудрено. Находиться целыми сутками под прицелом камер и зеркал, жить в постоянном напряжении, ежеминутно ожидая очередного подвоха – так и сломаться недолго. Чисто по-человечески ему их было жаль, но за всё в этой жизни приходится платить, и именно такой была цена успеха этих ребят. Успеха, возможно, весьма недолгого и ничего не гарантирующего.
– Извините, Леонид Егорович, можно спросить? – нарушил затянувшееся молчание двадцатилетний Руслан Шалимов.
– Да, конечно.
– Почему вы всегда к нам так обращаетесь – уважаемые звёздочки?
Мужчина удивлённо вскинул брови, такого вопроса он не ожидал.
– Вас не устраивает подобное обращение, почему?
– Просто интересно, вы это серьёзно или с ироническим подтекстом?
Ребята, переглянувшись, захихикали, Зарецкий, напротив, был очень серьёзен:
– Не знаю, Руслан, где ты услышал иронический подтекст? Я обычно всегда говорю то, что думаю – могу позволить себе такую роскошь. Для участия в подобном проекте требуется определённая смелость, а у вас, помимо этого, есть ещё и талант – это ли не повод для уважения? Отсюда – уважаемые. Ну, а звёздочки вы потому что, до настоящих звёзд вам ещё как до Китая пешком, однако, простыми мальчиками и девочками вы уже тоже не являетесь. У регулярного мелькания на ТВ и в интернете есть определённые преимущества. А теперь посмотрим, кто из вас разочаровал публику в большей степени.
– А чего там смотреть, – уныло вздохнул Руслан, – я, наверное! На прошлой неделе всего шесть голосов было.
– Так точно, – Леонид Егорович с интересом посмотрел на поникшего юношу. – Есть ещё пара претендентов, но на экзаменационном концерте последнее слово будет за тобой. Так что готовься.
– К чему? К вылету? Ведь и так всё ясно.
– Ничего не ясно, у тебя будет реальный шанс изменить ситуацию и остаться с нами.
– Ага, если я наберу голосов больше чем прежний фаворит публики! Это же просто нереально! – парень совсем раскис.
Зарецкий пожал плечами.
– Разумеется, с таким настроем всё нереально! Ты ведь заранее сдаёшься! Помнишь басню про двух лягушек, попавших в кувшин с молоком. Одна сразу отчаялась и утонула, а вторая...
– Знаю, вторая долго барахталась и сбила масло.
– И спасла себе жизнь! В твоём случае на кону цена поменьше, хотя, кто знает? В общем, готовься сбивать своё масло! А мы посмотрим, как распределились симпатии зрителей. Честно говоря, результаты не впечатляют, я ожидал большего. Публика ещё не воспылала к вам горячей любовью, пока наметилось лишь несколько любимчиков. Маловато!
– Ничего удивительного! – проворчала зеленоглазая красавица Юлиана.
– Ты о чём? – мужчина уселся прямо на стол, закинув ногу на ногу.
В свои пятьдесят он был в отличной форме и выглядел довольно моложаво.
Ребята снова переглянулись и замялись, Юлиана тоже не решилась ответить.
– Ну и в чём дело? – Зарецкий обвёл конкурсантов спокойным доброжелательным взглядом. – Ого! Вижу, здесь назревает ультиматум!
– Это не ультиматум, – вмешалась главная любимица публики Олеся Раневская, – просто мы не понимаем, как зрители могут нас полюбить в таком виде?
Зарецкий едва заметно улыбнулся:
– А вот это уже интересно, в каком таком виде, можно точнее?
Ребята оживились и, отбросив стеснение, заговорили наперебой, припомнив самый первый зачёт во всех подробностях.
– А я на последнем экзамене вообще была страшнее сюжетов Стивена Кинга: вся мокрая и косметика размазалась! – плаксиво напомнила Таня Антонова.
Имелось в виду испытание, которое ребята между собой называли "марафонский забег под дождём".
Это случилось неделю назад, когда Таня и ещё одна конкурсантка – Света набрали минимальное, но равное количество голосов телезрителей, призванных спасти потенциального "изгоя". Кто-то из девушек должен был покинуть проект. Зарецкий решил устроить для них небольшой конкурс под лозунгом – "концерт в экстремальных условиях". Таня и Света, мигом перевоплотились в звезд, опаздывающих на собственный концерт, который проходил в незнакомом помещении с вышедшими из строя лифтами (ситуация – глупее не придумаешь, но публика одобрила предложенный план бурными аплодисментами).
Девушки должны были сначала пробежаться по всем четырём этажам в поисках нужного зала. А когда, запыхавшиеся и вспотевшие, выскакивали на сцену (разумеется, поочерёдно), там уже играла музыка, и нужно было сразу же начинать петь, что, мягко говоря, сложновато – прямой эфир, живой звук и сбившееся после физических нагрузок дыхание. Увы, Зарецкому этого показалось мало: примерно в середине трека, на сцену неожиданно пополз серый дым, на который тут же отреагировало противопожарное устройство и сцену залило водой. Впрочем, внезапный душ оказался локальным – намокла только певица, да и вода была тёплой, однако макияж и наряд были безнадёжно испорчены.
Но больше всего, по мнению ребят, их имиджу мешало то, что любой желающий мог круглосуточно наблюдать, как они ссорятся, мирятся, обедают, засыпают, просыпаются, умываются и даже чистят зубы!
– И каким же образом освещение вашего быта может повлиять на симпатию зрителей? – искренне удивился продюсер, он обвёл взглядом своих подопечных и понимающе усмехнулся: – Ребята, скажите мне, только честно, а вы сами-то себя любите?
Разумеется, все ответили положительно.
– Что-то не похоже. Мне кажется, вы путаете любовь с самолюбием, а это, поверьте, совершенно разные вещи. Легко быть довольным собой после посещения салона красоты, когда вы нарядно одеты и ухожены. Но вряд ли вы чувствуете тоже самое рано утром без макияжа, со взлохмаченными волосами и неприятным запахом изо рта. Как вам картинка?
Ребята дружно скривились.
– Вот именно! Знаете, почему в этом доме столько зеркал?
– За ними камеры, – грустно вздохнула скромница Кира.
Зарецкий кивнул:
– Это тоже, но не только. Например, в этой комнате камер нет совсем, одни зеркала и, мой вам совет, смотрите в них чаще! В чём дело, дамы, почему морщимся? Понимаю, увеличивающие зеркала не льстят. В них видны все недостатки, которые вы так тщательно маскируете, а кривые – обезображивают. Так вот, мои дорогие, когда вы научитесь ценить и уважать себя в любой ситуации, когда будете нравиться себе в любом виде, тогда вас полюбят и зрители, и весь мир в придачу!
Конкурсанты обменялись насмешливыми взглядами – не поверили.
– Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждёт тебя успех! – процитировала Юлиана, подмигнув Олесе Раневской. – Всё так просто?
– Даже проще, чем ты думаешь, Юленька: окружающие оценивают нас так, как мы оцениваем себя. Понаблюдайте и заметите: успешные личности, как правило, ведут себя уверено в любой ситуации. И даже когда терпят поражение, а бывает и такое, не распускают нюни. Они просто воспринимают ситуацию как полезный урок, делают соответствующие выводы, идут дальше и снова побеждают. Такими людьми восхищаются, им завидуют, на них ровняются. А неудачники вечно ноют и жалуются на судьбу, обвиняя в своих неудачах всех, кроме себя. Ну и как к ним должны относиться окружающие?
– Легко быть уверенным в себе, когда у тебя есть деньги и связи! – возразила Юлиана, не убеждённая философией продюсера.
– Не скажи, Юля, дело ведь не в состоянии счёта, а в мировоззрении. Видишь ли, деньги никого не делают лучше или хуже. Они разве что могут выявить какие-то ранее скрытые качества. Если богатый человек уверен в себе, значит, он был таким и раньше. Когда ты сам в себя не веришь, то кто же поверит в тебя? А на счёт "чихай на всех", позвольте напомнить вам древнейшую заповедь, очень точно выраженную известной пословицей: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Всё, что человек в совершает в своей жизни, рано или поздно возвращается к нему сторицей!
– А к вам возвращалось? – дерзко поинтересовался Костя Ермолов – поклонник рэпа и брейк-данса. – Или вы никогда ничего плохого не делали, а в газетах чушь пишут?
– В газетах много чего пишут, – нахмурился Леонид Егорович, отгоняя неприятные воспоминания. – Возвращалось, Костя, ещё как возвращалось, поэтому я знаю, о чём говорю.
В кармане джинсов завибрировал телефон, Зарецкий вздрогнул от неожиданности: этот номер был рассчитан лишь на экстренные сообщения и потому звонил не часто. Сердце болезненно сжалось в тревожном предчувствии.
– Алло, я слушаю.
Звонила Марина его секретарша:
– Леонид Егорович, наконец-то! Целый час пытаюсь с вами связаться!
– Марина, что случилось? – голос мужчины невольно дрогнул.
– Заряна в реанимации!
– Что с ней?! Она жива?!
Женщина долго молчала, подбирая слова. Зарецкий замер, отчаянно цепляясь за ускользающую тень надежды, хотя подсознательно уже знал, что услышит.
Марина горько всхлипнула в трубку:
– Врачи говорят – шансов нет. Она... отравилась...
Следующим утром Ангелина без особого энтузиазма отправилась на новую работу. Возле дверей агентства, не решаясь присесть на узкий кожаный диванчик, стояла симпатичная пухленькая блондинка с огромным цветастым пакетом в руках. Ангелина окинула девушку оценивающим взглядом. Судя по скромному наряду, та вряд ли относилась к разряду богатых и знаменитых клиентов, следовательно, Щукину заинтересовать не могла. А раз так – приглядываться здесь больше не к чему. Новоиспечённая уборщица решительно вошла в приёмную, где её встретил Алик.
– Привет! – он широко улыбнулся, похоже, девушка ему нравилась. – По тебе часы можно сверять!
– Привет, а ты секретарём работаешь? Первым приходишь, последним уходишь, всем двери открываешь?
– Что-то вроде того. Вообще-то, у нас есть секретарша Римма. У неё возникли какие-то непредвиденные обстоятельства, пришлось уехать, и эти обязанности теперь на мне.
– Ясно. Показывай, что мне делать.
Через час за дверью послышались приглушённые голоса, и в приёмную вошли двое мужчин. На первого, невысокого симпатичного брюнета среднего возраста, Ангелина почти не обратила внимания. Всё оно было отдано второму – очень красивому молодому блондину в дорогом жемчужно-сером костюме и начищенных до блеска ботинках. С такого не грех и Аполлона писать. Впрочем, как ей тогда показалось, он был гораздо красивее греческого божества. Точёные черты лица, огромные серые глаза в комплекте с чарующей мальчишеской улыбкой могли свести с ума любую, даже самую искушённую в сердечных делах представительницу слабого пола.
– Но этого не может быть! Я точно знаю – она мне изменяет! Я это чувствую, понимаете?! – взволнованно говорил шатен "Аполлону", а тот рассеянно кивал в ответ:
– Понимаю, Андрей Николаевич, но почти двухнедельная слежка ваши опасения не подтвердила и я не уверен, что стоит продолжать.
– Пожалуйста, ещё хоть пару дней! Меня сутки не будет в городе, думаю, она обязательно этим воспользуется.
– Хорошо, если вы настаиваете, я продолжу.
Тут взгляд белокурого красавца остановился на новой сотруднице.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался он, – вы ко мне, барышня?
"Барышня" не успела ничего ответить. Алик среагировал быстрее и без романтических отступлений объяснил, кем она является.
– Такая молоденькая? – удивился блондин. – А... гм... с этим всё в порядке? – он вопросительно посмотрел на парня. Тот замялся и бросил на Ангелину смущённый взгляд.
– Кажется да, Май сказал – всё под контролем.
– Ну и отлично! – Антон лучезарно улыбнулся Скворцовой и увлёк шатена в свой кабинет.
– Этот красавец и есть Холмс?! – выдохнула потрясённая девушка.
– Вот так всегда. – кисло улыбнулся Алик. – Стоит девчонке увидеть шефа – мне ловить нечего.
Ангелина покраснела и отвела взгляд.
– Не скромничай, красота – не главное мужское достоинство. Я, например, больше ценю обаяние.
– Увы, по этой части у нас нет равных Маю. Так что я опять в пролёте.
– Неужели? Ничего не путаешь? – искренне удивилась пианистка-уборщица. – Вчера он мне обаятельным не показался, скорее наоборот.
– Посмотрим, что ты скажешь через пару недель. Видела девицу в коридоре? Месяца два назад он охранял её как важного свидетеля по одному нашему делу. Так эта Марина теперь за ним как собачонка бегает!
Ангелина недоверчиво пожала плечами, не понимая, как можно увлечься каким-то дерзким помощником детектива, когда его начальник настолько неотразим!
Алик уселся за свой компьютер. Вскоре из кабинета Холмса вышел посетитель, а в приёмной появился хмурый Арбенин. Он молча кивнул Алику и, не поздоровавшись с девушкой, без стука вошёл к шефу.
– Грубиян! – проворчала Ангелина, поливая пальмы.
– Возможно, у него есть на это причины, – тихо заметил Алик.
– Какие?
Парень смутился и ответил, глядя в сторону:
– Тебе лучше знать, просто обычно Май совсем не такой.
– Мне всё равно, какой он! Я закончила, могу идти?
Дверь кабинета распахнулась, выпуская Аполлона в образе Холмса.
– Не спускай с неё глаз ни днем, ни ночью! У нас всего три дня, чтобы предъявить клиенту любовника! – инструктировал он Арбенина.
– А вы в курсе, Антон Леонидович, что человек без сна может прожить только трое суток? – нахмурился Май.
– Так я тебе больше и не даю. Управишься раньше – живи.
– А не управлюсь – ритуальные услуги за счёт агентства?
– Май!
– Где же я возьму этого мифического любовника? Нет у неё никого! Хотя с таким мужем-параноиком это более чем странно!
– Вот и я о том же, – улыбнулся Холмс. – Ожидание ситуации порождает ситуацию. Клиент, как известно, всегда прав, и если он хочет получить доказательства неверности жены – он должен их получить!
– Как? Мне, что самому её соблазнить? – возмутился Арбенин. – Она даже по телефону ни с кем кроме мамочки не общается. Алик проверил её мобильник. Зато за самим муженьком прочно укоренилась репутация бабника, я кое с кем поговорил и...
– Ты не за мужем должен следить, а за женой! – строго напомнил Холмс. – Домашний телефон проверяли?
– Тоже чисто, – отрапортовал Алик. – Я получил распечатку и проверил все номера. Ничего подозрительного.
– Странно. Ладно, тогда проверь ещё телефоны мужа, так на всякий случай. По-моему, он знает больше, чем говорит. Арбенин, ты ещё здесь? Поторопись! Время – деньги. И деньги, как ты сам понимаешь, не малые!
Детектив небрежно поправил свои роскошные золотистые локоны, удовлетворённо отметив, с каким нескрываемым интересом, поглядывает на него новая сотрудница. Антон давно привык к повышенному женскому вниманию, которое обеспечивала эффектная внешность, но по-прежнему получал от этого почти физическое удовольствие. Всё-таки, красота – действительно страшная сила, и как же здорово, что он этой силой не обделён!
Арбенин, не вняв напутствию, продолжал ворчать:
– А где Римма? Когда она, наконец, снизойдёт до работы?
– Через две недели, может раньше, точно не знаю.
– Не понял! Откуда взялись две недели?! Мы договаривались на пару дней!
– Там возникли какие-то проблемы. Ей пришлось задержаться.
– И вы отпустил её, даже не спросив меня? Вот спасибо! Я что теперь разорваться должен?!
Ангелину неприятно удивило столь фамильярное обращение к начальнику. Похоже, этот тип ни с кем не церемонится! Но Антон не обратил внимания на резкость подчинённого и только отмахнулся в ответ:
– Она очень просила. Там какие-то личные проблемы, я не вникал. Хватит цепляться! Справишься и без Риммы, за что я тебе такие деньги плачу? Или, может, мне самому прикажешь сутками в кустах сидеть?
С этими словами красавец-босс удалился. Помощник проводил его недовольным взглядом и, не оборачиваясь, велел:
– Алик! Пойди, купи газету!
– Какую?
– Любую, новости почитаем!
Парень проворчал, что он не мальчик на побегушках, тем не менее, спорить не стал и вышел вслед за Антоном. Ангелине совсем не улыбалось остаться с Маем наедине. Тот и в хорошем настроении не деликатничал, я сейчас оно у него было явно испорчено.
– Уборка окончена, пойду домой!
Она попыталась проскользнуть к выходу, но Май решительно перегородил дорогу и скомандовал:
– Стоять! Говоришь, всё сделала, а пыль кто будет вытирать?
– Какую пыль? Я всё вытирала.
– А это что? – он схватил её за руку и потащил в кабинет Холмса.
– Вот! – они остановились перед большим книжным шкафом. – Протри получше вторую полку.
– Но там чисто! – возмутилась Скворцова.
На указанной полке действительно не было ни пылинки. На чистой отполированной поверхности стоял миниатюрный бюст Шерлока Холмса, инкрустированный, как ей тогда показалось, позолотой и хрусталём.
– Протри, как следует под этой игрушкой! – велел Арбенин тоном, не терпящим возражений.
Внутренний голос девушки протестовал изо всех сил, но холодные карие глаза были неумолимы. Она осторожно передвинула бюст в сторону и вытерла несуществующую пыль. Арбенин одобрительно кивнул:
– Отлично! Теперь поговорим, примадонна.
– Меня зовут Ангелина! – девушка едва сдерживалась, чтобы не нагрубить эксплуататору.
– Неужели? А я думал, тебя зовут Мата Хари!
– Что вы имеете в виду?
– Вот это, – Май включил миниатюрный диктофон, и Ангелина услышала весь свой вчерашний разговор со Щукиной дословно.
–Что теперь скажешь? – помощник детектива разглядывал её с издевательской усмешкой.
Скворцова густо покраснела, сказать ей было нечего, зато хотелось кое-что спросить:
– А... как вам это удалось?
– Похоже, я зря сравнил тебя с Матой. Она так легко не попадалась. На твоей сумочке есть такая маленькая штучка, "жучок" называется. Ну что, шпионка-неудачница, сознаваться будем?
– Сознаваться мне не в чем. Вы же сами всё слышали: я работаю всего один день – не увидеть, не услышать ничего не успела. А вот как вы могли так грубо вторгаться в мою личную жизнь?! Подслушивать – это низко!
– Ого! – Май презрительно фыркнул. – Вот она хвалёная женская логика! Значит, если я подслушиваю, между прочим, исключительно в целях безопасности – это низость и вторжение в личную жизнь! А если ты – всё нормально, и я должен тебя по головке гладить?
