Текст книги "Фабрика звёздной пыли (СИ)"
Автор книги: Наталья Косухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Трагическая и недосказанная история большой любви должна многократно подогреть интерес к запланированному на июнь концерту, посвящённому прощанию с Заряной. Да и на продажах её последнего альбома это событие, скорее всего, отразится положительно. Не все, конечно, будут настроены лирически, найдутся желающие позлословить и выдвинуть свои, мягко говоря, малоприятные, возможно, даже скандальные версии случившегося. Но это тоже неплохо – в шоу-бизнесе большим спросом пользуется то, о чём много и громко говорят, ну а что именно говорят – уже не столь важно. Всё к лучшему.
Разумеется, Зарецкий не желал зла ни Игорю, ни кому-то другому. Просто когда-то давно он научился в любом, даже самом негативном событии находить положительные моменты, и теперь эта наука очень помогала ему жить, причём жить весьма неплохо.
Головная боль, игнорируя сильнодействующие лекарства, продолжала пытку, но он заставил себя выйти к конкурсантам собравшимся, как обычно, в "Кривозеркалье".
Одетые и загримированные ребята нетерпеливо ожидали, когда их, наконец, выпустят из заточения. Зеркальный дом – не тюрьма, в нём изолируют не от общества, а от свободы в любых её проявлениях, ведь даже одежду им здесь подбирают консультанты, а слова и действия, не позволяя расслабиться ни на минуту, контролируют вездесущие камеры. "Юрьев день" – глоток той самой, отобранной свободы и возможность хоть несколько часов побыть самим собой, разумеется, если крупно повезёт, а везёт далеко не всем.
Леонид Егорович и сам не знал, почему, предложенная им однажды в качестве эксперимента забава, настолько полюбилась участникам и зрителям, что стала непременной традицией каждого выпуска "Рождения звезды". Конкурсантов ещё можно понять – несколько часов пусть и весьма условной, но всё же самостоятельности да ещё с тремя сотнями долларов кармане! Ребята прекрасно понимают, что за ними всё равно будут следить, и все их похождения от безобидных до самых откровенных в любую минуту могут попасть в эфир. Но в глубине души каждый надеется, что именно ему сегодня удастся оторваться от "преследователей" и погулять на всю катушку. Почему бы и нет, некоторым это удавалось. А вот чем объяснить столь горячую зрительскую любовь именно к этой традиции?
Многие поклонники проекта каждый четверг, начиная с четырёх утра, осаждают Зеркальный дом в надежде пообщаться со своими любимцами, которые, как они точно знаю, сегодня будут предоставлены самим себе ну и им, конечно, опять-таки, если очень повезёт! Однако история проекта случаев подобного везения пока не знала. Ребят всегда вывозили заранее, либо выпускали вперед автобус с дублёрами, к томуже конкурсантов тщательно гримировали, поэтому отловить их возле Зеркального дома, да и просто узнать в толпе было невозможно. Тем не менее, желающих поучаствовать в охоте на будущих знаменитостей меньше не становилось. Возможно, это и подогревало основной интерес публики. Впрочем, наблюдать за приключениями подопечных Зарецкого, отпущенных в большой мир тоже было интересно, иногда такие кадры проскальзывали! Так, в прошлый четверг, Костя Ермолов – большой поклонник рэпа и женской красоты, видимо сильно стосковавшись по этой самой красоте в доступном виде, завязал знакомство с милой девушкой не особо разборчивой в связях, и все желающие смогли ознакомиться с некоторыми пикантными подробностями данного знакомства прямо в режиме он-лайн.
– Ну, как настроение, звёздочки? – бодро поинтересовался продюсер, окинув своих подопечных оценивающим взглядом. – Готовы к новым приключениям?
– Всегда готовы! – нестройно, но дружно ответили будущие звёзды.
Далеко не все были в восторге от правил и сюрпризов "Юрьева дня", тем не менее, каждый ждал от него чего-то особенного.
– О'кей, тогда отпускаем вас на свободу. Вы все уже одеты и загримированы в соответствии с образами, которые сами выбрали...
– Ну, кто выбрал, а кому и навязали! – недовольно проворчала Олеся. Строгий брючный костюм и аккуратные очки придавали девушке вид скромной серенькой мышки, которой она никогда не являлась.
– Олеся, я знаю, какой стиль в одежде ты предпочитаешь, но, пойми у тебя слишком яркая внешность. Я бы сказал – узнаваемая, а как раз этого мы и хотим избежать.
– Но почему? Что плохого если меня узнают? – упрямилась девушка.
– Украдут триста баксов, – хохотнул Руслан.
– Это в лучшем случае, – терпеливо объяснил Зарецкий, – вы личности уже довольно известные. Поклонники, вон, с утра дежурят под дверью, чтобы встретить вас на своей территории.
– Ну и что здесь такого, подумаешь, раздадим автографы и пойдём дальше, – пожала плечами Юлиана.
– Можешь не сомневаться – они пойдут за вами. И ещё неизвестно, что у них на уме: могут ограничиться автографами, а могут и на сувениры растащить! Лучше не рисковать.
– Какой риск? Ведь за нами постоянно следят, – угрюмо напомнил Ермолов, не простивший вторжения в свою личную жизнь.
– Это да, но, как вы помните, в прошлый раз двоим из вас удалось оторваться от слежки. Вполне возможно, что кому-то это удастся и сегодня. Всё в ваших руках! А теперь вперёд: идите куда хотите и делайте что хотите.
– Ага, только не забывайте, что в любой момент можете оказаться на моём месте, – довольно грубо напомнил Костя, вызывающе глядя на продюсера, тот едва заметно улыбнулся и кивнул.
– Ну, об этом вам теперь нужно будет помнить всегда: личная жизнь публичных людей всегда под прицелом камер. А ты, Константин, зря обижаешься, контракт ведь читал, прежде чем подписать. Это тебе урок на будущее, и запомни, когда за тобой будут охотиться настоящие папарацци – будь готов к тому, что в Интернете появится не двухминутный ролик, где некоторые части тела закрыты чёрными полосками, а полноценное качественное видео часа на полтора! Вот так-то!
– Ого, полтора часа, да ты, Костян, половой гигант, – продолжал шутить Руслан.
Ребята сдержанно захихикали, а Ермолов раздраженно отмахнувшись, с вызовом посмотрел на продюсера:
– Хорошо запомню! Я теперь каждый четверг буду тупо кататься на каруселях. Кстати, думаю, не только я, теперь все будут бояться делать то, чего действительно хочется! Хороша свобода, ничего не скажешь!
– Кто ещё так думает?
Леонид Егорович обвёл притихших ребят внимательным взглядом.
– Понятно, в таком случае не удивляйтесь, если, не смотря на все ваши вокальные данные и прочие таланты, зрительское голосование отправит вас в аутсайдеры. Вы, наверное, заметили, что в эфир выходят далеко не все ваши приключения, а только самые интересные. Нет, мы, конечно, показали, как Жанна Смирнова съездила в гости домой. Ну съездила и ладно – сказать об этом хватило двух секунд, если она и сегодня туда поедет – это нормально, но не интересно и мы её просто не покажем. Зато тебе, Костя, точнее твоей романтической истории было отведено больше всего эфирного времени и, заметь, это положительно отразилось на твоём рейтинге.
– Здорово! Давайте все отрываться по полной! – усмехнулась Юлиана. – Зрителям нравятся порочные звёзды!
Зарецкий устало вздохнул. Как-то не получалось у него сегодня объяснять просто и доходчиво, видимо боль мешала сосредоточиться. Не способствовали этому и мысли о предстоящих похоронах. Сегодня в 14-00 тело Зои предадут земле, конечно, там всё сделают и без него, но приехать нужно обязательно.
– Зрителям, Юленька, нравятся те, кого они чаще видят. Таков закон шоу-бизнеса – певец востребован, пока о нём пишут, пока его лицо мелькает на наших голубых экранах. В противном случае его ожидает полное забвение. Меня часто спрашивают, куда делся тот или иной певец, мол, был да сплыл! А он никуда не делся: поёт себе как раньше в клубах, а вот не показывают его по ТВ и всё – нет артиста.
– А не показывают, потому что он ведёт скучный и правильный образ жизни, по выходным не блудит, а ездит домой, как Смирнова, – сострил Руслан.
– Нет, не поэтому. Но в одном ты прав, журналистов, как правило, интересуют так называемые жареные факты: скандалы, романы и интимные подробности личной жизни звёзд. И если вы всё ещё хотите стать таковыми, примите это как часть профессии, и не просто примите, а научитесь использовать пристальное внимание прессы в своих интересах. Звёздам нужно и можно позволять себе эпатаж. Однако не путайте его с пошлостью и вульгарностью – это разные вещи, и хотя грань между ними очень тонкая – второе всегда будет играть против вас. – Обтекаемо объяснил Зарецкий.
– А в чём разница? – наивно поинтересовался Кирилл.
– В словарь посмотри! – толкнула его локтем в бок Олеся. Ей, как, впрочем, и всем остальным не терпелось покинуть стены зеркальной Бастилии. – Леонид Егорович, мы всё поняли, можно идти?
– Можно, – кивнул мужчина, проводив их задумчивым взглядом, но, оставшись один, продолжил прерванный разговор: – чтобы всё понять, мои дорогие, нужно сначала пережить – теория без практики мертва!
Он вздрогнул, услышав это слово из собственных уст, и в который раз задался вопросом, а правильно ли поступил, отпустив их туда, где разгуливает тварь, убившая Заряну? Да, он принял меры предосторожности и усилил "невидимую" охрану, но вопрос по-прежнему оставался открытым, причиняя сильнейшую головную боль.
– А, это снова вы? – прошептал Шинский, узнав склонившегося над ним Мая. Он совсем недавно пришёл в себя и всё никак не мог поверить, что тот шаг в небо вернул его обратно на землю, в опустевшую и опостылевшую жизнь. – Зарецкий был прав я – неудачник, даже этого не смог, а все вокруг твердят – счастливчик! Как глупо!
– В таком случае вы довольно везучий неудачник: вторая жизнь даётся не каждому.
– И вы туда же? – поморщился Игорь. – Да не нужна мне эта вторая жизнь, не нужна! Мне теперь вообще ничего не нужно! Как только меня выпишут, я сделаю это снова!
Притихшая у дверей Ангелина испуганно ахнула.
– А что так? Совесть замучила? – ровным голосом спросил Арбенин.
Шинский вздрогнул, но взгляда не отвёл. Он долго изучал бесстрастное лицо помощника детектива:
– Вы уже всё поняли, да? Меня арестуют?
– А есть за что?
Шинский криво усмехнулся:
– Вы же и сами знаете, вижу, что знаете – это я убил Зою! Я! Довольны?!
Ангелина, почувствовала, как пол уплывает из-под ног и до боли вцепилась в дверную ручку, отказываясь поверить в услышанное. Май метнул в её сторону быстрый взгляд и снова наклонился к Шинскому.
– Игорь, это серьёзное обвинение.
– Это правда, её убил я.
– Как? Отравили?
– Нет, отравилась она сама, но из-за меня, понимаете?!
– Не совсем, – честно признался Май, – надеюсь, вы объясните.
– Хорошо, – Игорь с отсутствующим видом разглядывал весеннее небо за белым пластиковым окном. – Только лучше бы сразу ментов позвать, чтобы двадцать раз не пересказывать.
– Увы, милицию несостоявшиеся суициды не интересуют. Покаяться представителям прессы тоже не получиться: Зарецкий уже побывал здесь и запретил пускать к вам журналистов, вон, даже охрану приставил. Поэтому исповедаться вы можете только мне.
– Ладно, скрывать мне больше нечего.
– Отлично, – Май вздохнул с явным облегчением: давить на больного с целью получения чистосердечного признания ему как-то не хотелось. – Тогда начнём с начала – зачем вам понадобилось запугивать Заряну через Бодрова, посылающего анонимки и мертвечину? Ведь это вы его наняли?
– Я, – согласился парень всё тем же бесцветным голосом, – но органы были его идей.
– И вам она понравилась?
– Да, – красок и чувств в голосе Шинского не прибавилось. – Я просто хотел, чтобы она боялась чего-то так же сильно, как я боялся потерять её. К тому же, в такие минуты я был ей особенно нужен.
– Но это жестоко! – не выдержала Ангелина.
Май показал ей внушительный кулак, а Шинский вздрогнул, и словно очнувшись, взволновано заговорил:
– Думаете, я этого не понимаю?! Но если бы вы хоть на секунду почувствовали то, что чувствовал я! Я отказался от всего, что мне было дорого, даже в Литературный институт не пошёл, хотя мечтал об этом с детства! Жил её жизнью, её интересами, её страхами, своих уже просто не было!
– В Литературный вы ведь не поступили, – осторожно напомнил Май.
Шинский горько усмехнулся:
– Я-то, как раз поступил, но Зоя попала на этот чёртов проект, а я не мог оставить её там одну! Я должен был быть рядом с ней!
– Почему вы не могли учиться, пока она занималась своей карьерой?
– Ну, как вы не понимаете?! Тогда рядом с ней был бы кто-то другой! – нетерпеливо объяснил Шинский.
Арбенин понимающе кивнул:
– Согласен, с прекрасным полом такое частенько случается – свято место пусто не бывает.
Ангелина, несмотря на потрясение, была готова снова залепить нахалу затрещину, теперь уже от имени всех оскорблённых несправедливым обобщением женщин.
– Так думают лишь неуверенные в себе мужчины, – холодно сообщила она.
– Ещё одно слово и одна чересчур уверенная в себе женщина окажется за дверью! – не оборачиваясь, угрожающе шикнул Арбенин. – Продолжайте, Игорь, что заставило вас решиться... гм... на почтовый терроризм? Отношения разладились?
– Нет, то есть вроде бы всё было как обычно, но я чувствовал, как она отдаляется от меня. Все эти, концерты, презентации, корпоративны, тусовки, в которые я не вписывался! Телохранитель – не слишком подходящий титул для парня королевы. Знаю, так многие думали, особенно её богатые поклонники, но она любила меня, и всё было нормально, а потом этот контракт, и мне как будто крышу снесло – не выдержал, сорвался!
– Какой контракт? – уточнил Май, поглядывая на часы – время, отведённое на посещение, заканчивалось.
– Зарецкий вынудил Зою подписать новый контракт, в котором есть один такой маленький пунктик, запрещающий ей выходить замуж в течение трёх ближайших лет! Он просто издевался над нами, точнее надо мной!
– Довольно странное условие, разве не он ранее подогревал интерес прессы к вашему с Зоей роману?
Улыбка Шинского стала зловещей:
– Наш пострел везде поспел! Это версия для романтически настроенных фанатов. А обет безбрачия для тех, кто мечтал когда-нибудь оказаться на моём месте! Торговля иллюзиями – обычное дело в шоу-бизнесе! Мы могли встречаться, могли даже жить вместе, но штамп в паспорте карался огромной неустойкой и отлучением от многих прелестей звёздной жизни.
– Но вы же сами сказали – вместе вам быть никто не запрещал, – напомнил Арбенин, не понимая причину столь глубокого разочарования, лично ему отлучение от Загса казалось благодатью, а не карой.
– Вот и Зоя так говорила! Понимаете, её всё устраивало! Тогда я и понял, что теряю её.
– Почему?! – снова вмешалась Ангелина. – Штамп в паспорте – это же просто формальность главное то, что люди чувствуют!
Арбенин бросил в её сторону насмешливый взгляд, решив при случае обязательно припомнить девушке эту демократичную цитату, от которой её помешанная на формальностях тётушка явно пришла бы в ужас. Зато Шинский, наконец, ожил окончательно и разразился гневной тирадой:
– При чём здесь формальность?! Если бы это решение приняли мы сами – другое дело! Но его нам навязал Зарецкий, а Зоя даже не сопротивлялась. Её полностью устраивала золотая клетка, она даже не пыталась меня понять, а ведь ради неё я отказался от всего, что мне было дорого!
– Разве она вас об этом просила? – холодно спросила Скворцова, не срывая сквозившего в голосе презрения.
Май снова показал ей кулак и резко провёл ребром ладони в районе горла, наглядно демонстрируя, чем закончится для неё ещё одно вмешательство в разговор.
– Да, я сделал выбор сам, но она ведь должна была понять, чего мне это стоило?!
Очередной порыв гнева отнял у парня последние силы, его голос снова стал тусклым и ровным.
– Я отказался от собственной жизни, но и её жизнь не стала моей: все эти светские тусовки, на которых её боготворили, а меня лишь терпели! Я не оправдываюсь, знаю, поступил подло, но я так больше не мог: вроде рядом и в тоже время всегда на расстоянии, а вы бы смогли?
– Э... не знаю, не пробовал. Вернёмся к делу, ваш фокус с анонимками сработал?
Шинский надолго замолчал, погрузившись в воспоминания.
– И да, и нет: мы стали ближе, только я ведь не последняя сволочь, как может показаться, и всё время чувствовал свою вину. Это отравляло радость сближения. А потом Бодров потребовал слишком большую сумму, пришлось отказаться от его услуг.
– Тем более что всё можно было сделать лично, – спокойно подытожил Май, – последнее письмо писали вы?
– Да, – Игорь болезненно поморщился, – самому было неприятно, но остановиться я уже не мог... хотел, чтобы она зависела от чувства защищённости, которое я ей давал, раз уж другие чувства притупились.
Ангелина уже тысячу раз пожалела о том, что пришла сюда. Оказалось крушение иллюзий – это не только печально, но и больно, а она слишком долго верила в эту сагу о неземной любви... Неужели тётя права и идеальные отношения возможны лишь в романах и мыльных операх?
– Вы знали, что Бодров, рассказав Зое обо всех условиях соглашения с заказчиком, передал ей письмо с вашим электронным адресом?
– Зоя не посвятила меня во все подробности, сказала, что парень покаялся и за определённую сумму обещал оставить её в покое. Правду я узнал лишь на следующий день – прочёл случайно в её дневнике. Вы не подумайте, я обычно этого никогда не делал, всё получилось действительно случайно!
Май посмотрел на помощницу, на лице которой было написано всё, что она думает о подобных случайностях, и на всякий случай приложил палец к губам, призывая её хранить молчание.
– И что же вы прочли?
Шинский улыбнулся жалкой беспомощной улыбкой:
– Конечно же, она сразу узнала мой адрес и всё поняла! Поняла почему я это сделал, и...иона жалела меня, понимаете?!
Бледное лицо парня выражало сплошную муку.
– Когда любимая не любит – это больно, когда презирает – вдвойне, а когда жалеет – просто невыносимо! И я подумал... – он запнулся, не решаясь признаться в самом страшном своём преступлении.
– Я подумал, – он нервно сглотнул и снова замолчал, к горлу подкатил противный липкий комок страха, мешая произнести обличающие слова.
– Вы подумали, что было бы неплохо, если бы ваша невеста погибла, например, отравилась, – осторожно подсказал Май.
Шинский дёрнулся, словно от удара, а потом вдруг обмяк.
– Это были всего лишь глупые мысли, – сказал он почти шёпотом. – Я представлял, как буду жить потом, жить своей собственной жизнью! Как ко мне вернётся мой дар, который я фактически зарыл в землю. Как я снова начну творить, писать и посвящать ей свои самые лучшие строки, те, которых она действительно достойна, а не эту графоманию, что клепаю сейчас. Ведь я любил бы её ничуть не меньше, просто...
– Просто живых любить сложнее! – снова сорвалась Ангелина, её больше не пугали угрозы начальника, то, что она услышала сейчас в этой палате, было гораздо страшнее. – Скажите только одно – это вы её....
Девушка не смогла договорить и резко отвернулась к стене, скрывая предательские слёзы, внезапно хлынувшие из глаз, словно талые воды весной. Май озадачено посмотрел в её сторону, но, оценив эмоциональное состояние помощницы, от комментариев решил отказаться, а Шинский, словно не услышав вопроса, продолжал жаловаться на судьбу:
– Эта страсть меня опустошила, выжгла дотла, выжрала с потрохами! И какой дурак придумал, что любовь будит в человеке всё лучшее, посмотрите, что она разбудила во мне! Нет, я не подсыпал ей яд, хотя и украл его у Голицына – просто не смог. А Зоя, видимо, обнаружив тот проклятый пакетик в моём кармане, поняла, для чего он был мне нужен, и не смогла с этим жить!
– Откуда вы знаете, что она нашла ваш яд?
– Я так думаю, точнее уверен в этом, другой причины и быть не могло!
– А зачем Бодрову пакет подбросили?
Шинский снова вымучено улыбнулся:
– Следы заметал, чтобы на меня не подумали. Я даже дневник сжёг. Надеялся, идиот несчастный, что смогу жить без неё, но... – он выразительно обвёл взглядом больничную палату, – как видите, не смог!
В дверь заглянула старшая медсестра и тоном, не терпящим возражений, напомнила, что время вышло.
– Да, конечно, спасибо, мы уже уходим, – кивнул Май, поднимаясь, а когда она скрылась, сообщил:
– В том злосчастном пакетике был не рицин, а вполне безобидное средство. Экспертиза это подтвердила, так что отравиться им ваша невеста никак не могла.
– Но как же тогда? Почему? Я не понимаю? – беспомощно лепетал ошарашенный парень.
– Аналогично. Кстати, возможность того, что Зоя нашла мнимый яд и отравилась из-за вас, ничтожно мала: на пакетике нет её отпечатков, да и, как вы сами сказали, в дневнике отсутствуют какие-либо записи, так что не стоит себя так казнить.
Май слукавил насчёт отпечатков Зои – подобная экспертиза не проводилась, но версия с самоубийством отпала окончательно, и дозу самобичеваний Шинского можно было снизить на вполне законных основаниях.
– А как же записка? – растерянно напомнил парень. – это был её почерк. Как же так? Я не понимаю...
Май пожал плечами, вспомнив фразу, оброненную Игорем при первой их встрече "...это был Зоин почерк, а листок вырван из её дневника, в нём бумага приметная!" Всё верно– это был листок из дневника, а никакая не записка. Наверное, Зоя поделилась с бумагой своими страхами, которых накопилось немало, потом передумала об этом писать, вырвала лист и сунула в сумочку, собираясь при случае выбросить, но не успела.
Когда мужчина и девушка уже выходили из палаты, Игорь вдруг тихо сказал:
– А знаете, это всё не важно. Зарецкий как-то рассказывал, что реальность формируют наши мысли о ней и если долго представлять событие как уже случившееся, оно обязательно произойдёт на самом деле – срабатывает какой-то там закон вселенной. Поэтому детали не имеют значения – её всё равно убил я!
– Сегодня похороны, – мрачно напомнила Ангелина.
– Знаю, – лицо Игоря исказилось от боли, – меня отсюда не выпустят и, слава богу! Смотреть, как её заколачивают гвоздями? Уж лучше снова в окно!
– Ну что, Скворцова, ты всё ещё хочешь в звёзды? – спросил Май, оказавшись в машине.
Девушка ответила таким потерянным взглядом, что ему стало немного не по себе.
– Эй, в чём дело? Розовые очки дали трещину? Привыкай, такова селяви!
– К чему? К предательству и подлости? Разве к этому можно привыкнуть? – тихо спросила Ангелина, отрешённо глядя в окно.
– Вполне, и к предательству, и к подлости и ещё ко многому другому! Твой любимый шоу-бизнес, кстати, в основном на этом и держится, вон, прессу почитай!
– Только не надо меня пугать, – на бледных щеках Скворцовой вспыхнул лёгкий румянец гнева, – без вас желающих предостаточно! – Она вспомнила о скором приезде отца и совсем поникла.
– Я не запугиваю, а предупреждаю, – дипломатично поправил Май. – Ты со своей патологической стыдливостью и нездоровой тягой к романтике реально отстаёшь даже от повседневной жизни, а уж публичную и вовсе не потянешь.
– Ничего подобного, вы меня совсем не знаете! И вообще, со своей жизнью – и с повседневной и с публичной, я как-нибудь сама разберусь! – возмутилась девушка, но, не желая и дальше слушать нотации, решила тему не развивать. – Лучше объясните, что же всё-таки случилось с Заряной?
– Если бы я это знал, дело бы уже закрыли, – устало отмахнулся Май, давая понять, что в подробности вдаваться не будет.
– Надеюсь, теперь вы перестанете рассказывать мне сказки о самоубийстве.
– Да я сам только сегодня в них разочаровался, – не поморщившись, солгал помощник детектива.
Ангелина ему не поверила, но спорить не стала – бессонная ночь и только что пережитое потрясение отняли слишком много сил.
В агентстве было шумно: Холмс прямо в приёмной за что-то громко отчитывал Алика и так увлёкся воспитательным процессом, что не заметил вошедших сотрудников.
– Почему?! Почему, я тебя спрашиваю, ты говоришь мне об этом только сейчас? – негодовал он, возмущённо потрясая своими прекрасными золотыми локонами.
– Да я сам это только сейчас узнал! – пытался оправдываться парень. – Поехал вернуть запись и случайно разговорился с охранником.
– Случайно?! Ты же вчера с ним разговаривал!
– Да, разговаривал, – лепетал побледневший Алик, – но он ничего такого не говорил.
– Наверное, потому что ты ничего такого не спрашивал! – продолжал наседать Холмс.
В зелёных глазах рыжего паренька сверкнула обида:
– Откуда мне знать, о чём спрашивать? Я, между прочим, не детектив как вы, и не бывший следователь, как Арбенин! У меня своя работа, с которой я вроде бы неплохо справляюсь!
Антон собрался было возмутиться от подобной наглости, но, вспомнив, как парень почти всю ночь разыскивал его по клубам и знакомым, чтобы сообщить важную информацию, решил сменить гнев на милость. К тому же он, наконец, заметил, что они с Белкиным уже не одни.
– Арбенин, ты вовремя! Был у Шинского? Отлично, пойдём, переговорим.
Мужчины скрылись в кабинете Холмса, и Алик вздохнул с облегчением.
– Итак, что мы имеем, – подвёл итог Холмс, выслушав помощника. – Шинский вышел из игры, его больше в расчёт не берём. Зато появилось двое новых подозреваемых. Нина Костенко – родная сестра Маши Голубевой пыталась купить рицин. А, как известно, кто ищет, тот найдёт и, скорее всего, она его нашла не у Голицына, так в другом месте. Мотив у неё был, яд, возможно, тоже и с Заряной она в салоне периодически встречалась – пока всё сходится.
– Ага, с Шинским тоже всё сходилось, – негромко проворчал Май, – если Заряну отравила Костенко, зачем она предъявляла счёт Голицыну?
– Мы ведь не знаем когда именно она приобрела у него, точнее у его подруги порошок. Предположим, это случилось давно, женщина испытала его в действии и, обнаружив подставу, решила вернуть потраченные деньги обратно. А настоящий яд нашла в другом месте, как тебе версия?
– Как в романе: слишком гладко, но проверить стоит. А кто у нас второй подозреваемый?
– Одна молодая особа. Этот болван Алик сегодня отвозил ту запись со встречи выпускников и, разговорившись с охранником, случайно выяснил одну интересную деталь.
Антон выдержал паузу, ожидая услышать вполне логичный вопрос: "какую?", но его не последовало – помощник молчал.
– Так вот, – продолжил Холмс недовольным тоном, – охранник видел, как одна девушка, выйдя из общего зала, сыпала что-то в напиток, по его словам, это был бокал шампанского.
– Кто?
– Посмотрев запись, он узнал Леру Максимову.
– Лера, – Май прищурился, вспоминая рассказ Игоря. – Та самая девушка, у которой в отличие от Заряны, карьера певицы закончилась на первом же альбоме. Кстати, если верить Шинскому, встреча выпускников – это её идея. Да и выпить шампанского Зою уговорила именно она!
Антон удовлетворённо кивнул.
– Неплохо, есть над чем работать. Нет, я не понимаю, почему Алик не выяснил этого вчера, когда допрашивал того же самого мужчину по моей просьбе?! – снова не удержался он возмущённого возгласа.
– Парень прав – он не сыщик и не следователь, – спокойно напомнил Май, – откуда ему знать о подводных течениях подобных бесед. А в детективных сериалах, которые он частенько смотрит, всем свидетелям задают один и тот же вопрос: не видели ли они чего подозрительного? Довольно широкий выбор для непосвящённого – сюда можно отнести практически всё, кроме того, что действительно важно.
Антон бросил на него недовольный взгляд.
– А ты откуда знаешь, сам, что ли такие сериалы смотришь?
– Не-а, – фыркнул Май, – я – только про любовь! Что ещё видел охранник?
– В том то и дело – ничего! Он даже не может сказать, что именно она сыпала: таблетки или порошок. Кто пил из этого бокала он тоже не знает.
– А бокалы, разумеется, одинаковые?
– Разумеется, – Антон с досадой пнул ногой ножку стула, – это тебе не сериал, чтоб все улики сразу и на блюдечке!
– А как же запись? Лера Зое свой бокал не передавала. Мы же видели – шампанское ей налил Игорь.
– Не знаю как ты, а ещё видел, что она выходила с этим шампанским из зала, а потом с ним же вернулась! Леры, кстати, в этот момент за столом тоже не было! Май, нужно с ней побеседовать и как можно скорее! С Костенко тоже. У меня сейчас встреча с Зарецким, так что барышень придётся тебе навестить. Чего хмуришься, разве тебе не нравятся красивые молодые девушки?
Май тяжело вздохнул:
– Не в таком количестве – старею. Максимову, так и быть, навещу, а Костенко меня уже знает и доверительной беседы, боюсь, не получится.
Антон нахмурился.
– Всё-таки засветился! Профессионал называется! Ладно, Костенко я займусь сам, а ты, давай, бегом к Максимовой, адрес возьмёшь у Алика. Да, и потом сразу отзвонись, возможно, Зарецкий ещё будет здесь.
Услышав, как Арбенин просит у Алика адрес Леры Максимовой, Ангелина решила, что, несмотря на усталость и нервное потрясение, она ни за что не откажется от возможности увидеть выпускницу самого первого проекта «Рождение звезды». В своё время она даже болела за неё, но оказалось у Арбенина были другие планы – он прошёл мимо помощницы, даже не посмотрев в её сторону.
– Май Всеволодович, а я вам не нужна? – робко спросила она и тут же, смутившись, поправила: – В смысле, по работе.
Мужчина насмешливо вскинул брови.
– И в этом смысле тоже! Ты мне сейчас только помешаешь: с девушками я предпочитаю встречаться наедине.
Ангелина покраснела и обиженно напомнила:
– Но это ведь деловая встреча!
– Скворцова, да ты никак ревнуешь! – подмигнул ей развеселившийся Арбенин. – Ладно, не дуйся встреча действительно деловая, я, так и быть, буду хранить тебе верность!
Алик, присутствующий при этой сцене с трудом сдержал смех, а девушка покраснела теперь уже от возмущения:
– Я ревную?! Да у вас просто мания величия!
– А у тебя звёздная болезнь, принцесса! Ах, да чуть не забыл о воспитательном процессе. Собирайся, раз уж ты так жаждешь моего общества, побудем вместе ещё немного.
Ангелина молча проглотила очередную плоскую шутку, но в машине всё же сочла нужным уточнить маршрут:
– Мы поедем к Максимовой?
– Сначала ко мне домой, – спокойно сообщил Май, наблюдая за девушкой из-под опущенных ресниц. Его весьма забавляло это мгновенное превращение скромной домашней девочки в разъярённую тигрицу. Вот и сейчас он не упустил случая поддразнить обескураженную помощницу. – Чего смотришь, забыла наш уговор? Ведь обещал тебе суровое наказание, а свои обещания я всегда выполняю!
Ангелина не обманула его ожиданий: синие тут же глаза потемнели от гнева, щеки запылали, она даже попыталась вскочить, но пристёгнутый ремень не пустил.
– Опять ваши пошлые шуточки! Сколько можно повторять – даже не мечтайте! Вы до меня никогда не дотронетесь!
Арбенин насмешливо поднял брови.
– Ну, точно – звёздная болезнь! Расслабься, на твою девичью честь я посягать не собираюсь, знаешь, как-то не тянет. Я, вообще-то, имел в виду обещанные исправительные работы.
Мужчина выдержал паузу, в очередной раз, любуясь тем, как горячий румянец смущения стремительно заливает лицо девушки, моментально смывая остатки праведного гнева.
