Текст книги "Фабрика звёздной пыли (СИ)"
Автор книги: Наталья Косухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Антон, нахмурившись, слушал сбивчивые слёзные откровения полупьяного отца Заряны и думал: « Ну что за день такой – ни одного нормального человека! То по коммуналкам таскаться приходиться, то с алкоголиками и непроходимыми дурами общаться!»
Последняя нелестная характеристика относилась к младшим сёстрам погибшей – Жене и Свете. Полчаса назад девушки открыто и, можно сказать, гордо демонстрировали своё отчаяние, позируя перед камерами журналистов и рассказывая трогательные истории о тёплой сестринской дружбе. Антон довольно долго наблюдал за этим шоу, прячась за углом гостиницы, перед которой всё происходило.
Дождавшись, когда охотники за сенсациями разбегутся готовить материал, мужчина вышел из укрытия и представился очередным журналистом. Он решил, что в данном случае лучше сохранить инкогнито, ведь эти любительницы давать интервью сразу всё выложат жёлтой прессе, которая о ведущемся расследовании ничего знать не должна. Антон без труда напросился в гости к девицам, где скучающий по причине безвременно опустевшей бутылки, отец семейства тут же оросил его фонтаном своего красноречия и ароматом как минимум трёхдневного перегара.
Девицы, одетые в стиле, принятом на Тверской, с готовностью повторили свою душещипательную историю, периодически прерывая её глупыми смешками и заигрывающими взглядами. Антон с трудом сдерживал раздражение. Да, девушки в его присутствии почти всегда начинали кокетничать, и ему это нравилось, потому как льстило, но сложившаяся ситуация вызывала у детектива лишь чувство брезгливости и дискомфорта.
Могли бы для приличия... впрочем, нет, похоже, в этой семье даже слова такого не знали! Как-то не верилось, что обаятельная и интеллигентная Заряна связана с ними кровным родством. Он с трудом заставил себя выдавить пару улыбок, и был вознаграждён откровенно плотоядными взглядами. Зато заученная история, наконец, закончилась и Холмс узнал, что "на самом деле Зойка была порядочной стервой и однажды украла из дома все деньги, чтобы купить билет до Москвы". О том, что эта "стерва" потом четыре года полностью обеспечивала их всех, сёстрами не было сказано ни слова. Только отец рыдал в голос, правда, и он оплакивал не дочь, а утраченные возможности. Ведь теперь на закуску и выпивку придётся зарабатывать самому!
Антон понял, что теряет время зря. Ничего стоящего эти трое сказать не могут, ведь их единственная связь с Зоей ограничивалась получением денег. Он с самого начала предполагал, что примерно так всё и будет, но Арбенин, вкратце пересказав свои приключения, настоятельно посоветовал осмотреть личные вещи певицы, те, в которых она поступила в больницу. Там выяснилось, что их поспешили забрать родственники, видимо надеялись получить дополнительную выгоду.
Антон осторожно намекнул, что для эксклюзивного материала ему необходимо осмотреть вещи погибшей. Увидев, как сразу замолчали и насторожились все трое, детектив испугался, что они уже успели их продать, или выбросили за ненадобностью.
Сёстры долго переглядывались, наконец, Женя сказала:
– А зачем вам это? Там просто шмотки и сумочка, я её себе хотела оставить.
– Говорю же – для создания более красочного образа: опишу, что находилось в сумочке девушки, когда она умирала. Читатели будут в восторге! А сумочку, конечно, оставьте себе, Евгения!
– Почему это всё тебе?! – набросилась на сестру Света. – Я тоже такую хочу!
– Девочки не ссорьтесь! Давайте сделаем так: вот вам деньги и купите себе каждая по новой сумочке, а эту отдайте мне!
Холмс отсчитал несколько купюр, подумав, что если не найдёт ничего полезного обязательно удержит эту сумму из гонорара Арбенина. Сколько можно тратить деньги впустую! Света жадно схватила банкноты и быстро пересчитала:
– Круто! Женька, смотри! Как хорошо, что мы шмотки этому придурку не отдали!
– Простите, о ком идёт речь? – заинтересовался Антон.
– Да Игорёк-подкаблучник приходил, требовал ему всё отдать! Как бы ни так! Я ей сестра, а он кто?
– Подождите, это вы сейчас о Зоином женихе говорите?
– Ага, вечный жених! – захихикала Женя. – Он как в первом классе за ней бегать начал, так и до сих пор в женихах ходит! Орал на меня, угрожал, псих, короче!
– Вообще-то он любимую девушку потерял, – осторожно напомнил Холмс.
– А я – родную сестру! – безапелляционно парировала Света. Детектив не стал спорить.
– И когда он к вам приходил?
– Да вчера, прямо с утра припёрся, кричал: "Отдавай вещи или хуже будет!" Потом тоже денег предлагал, но я девушка гордая, – игриво хихикнула Света, – обиделась и послала его подальше. Жень, ну чего стоишь, тащи шмотки – продано!
Оказавшись в салоне Бентли, Антон облегчённо вздохнул и принялся тщательно осматривать выкупленные вещи Зои: платье, кардиган, туфли и сумочку. Золотую цепочку, браслет и дорогое нижнее бельё сёстры решительно оставили себе, но он на них и не претендовал.
Искать долго не пришлось: в одном из внутренних карманов сумочки лежал листок, переданный ей Бодровым, тот самый – с электронным адресом заказчика анонимок.
– Абонент временно недоступен, попробуйте перезвонить позже, – с механической вежливостью повторил приятный женский голос, и Май сердито выругался.
Где её носит, эту Скворцову?! Мало того, что не появилась вовремя, так ещё и телефон отключила. Вот и отпускай её на обед! Посмотрев на часы, Арбенин вздохнул, испытав сильнейшее желание устроить девчонке профилактическую головомойку, но время действительно поджимало и к приятелю Шинского, якобы имеющему доступ к рицину, мужчина поехал один.
Поездка отняла всего пятнадцать минут, но побеседовать с Голицыным не пришлось. Его просто не было дома. Такой вполне логичный вывод Май сделал, наблюдая за тем, как в дверь нужной квартиры звонила, стучала и просто молотила кулаками невысокая молодая женщина. Она проявила завидную настойчивость, мучая дверь и звонок на протяжении десяти минут. Несколько раз даже пыталась стучать ногами – ответа всё равно не последовало. Тогда, резко развернувшись, женщина стремительно помчалась вниз по лестнице, проигнорировав вовремя освободившийся лифт. Она неслась со скоростью штормового ветра, лицо скрывали тёмные очки и разметавшиеся чёрные волосы, но Арбенину хватило и двух секунд, чтобы узнать в рассерженной незнакомке Нину Костенко – маникюршу из салона "Орхидея VIP".
– Я тебе уже всё объяснила, сколько раз можно повторять?! Всё хватит, дома поговорим! – Ирма сочно выругалась и в сердцах швырнула телефон в чёрное кожаное кресло. Аппарат удачно приземлился и тут же зазвонил снова.
– Достал! Разобью к чёртовой матери! – женщина метнулась к креслу, но Зарецкий перехватил её и, мягко обняв за плечи, заставил сесть.
– Расслабься, у нас через час прямой эфир, а ты такая взвинченная!
– А чего он названивает без конца – сил уже нет гавкаться! Вот опять, ну сделай что-нибудь!
– С телефоном или с твоим юным возлюбленным? – насмешливо уточнил Леонид Егорович. – Это ведь он звонит?
– Да, это Мартин. Хочет, чтобы я уговорила тебя позволить ему участвовать в экзаменационном концерте, – устало призналась певица.
Зарецкий, нахмурившись, отключил телефон:
– А больше он ничего не хочет? Ириш, я тебя не узнаю! Ты же всегда из мужиков верёвки вила, крутила ими, как хотела, а теперь позволяешь какому-то сопляку выставлять себя на посмешище. Он ведь натуральный Жигало, а ты...
– А я богатая стерва, которой далеко за сорок, – горько усмехнулась женщина, – вот и все заслуги! Даже петь больше не могу, за что же меня любить, если не за деньги и связи?!
Зарецкий продолжал хмуриться, ему не нравилось её состояние.
– Брось его, добром это не кончится!
Женщина отрицательно покачала головой.
– Ты преувеличиваешь. Конечно, он меня нервирует, но всё не так плохо. Мальчика можно понять – он мечтал о сцене, а оказался в моей постели.
– Можно подумать, ты его туда силой тащила, а он упирался! Ладно, я понял – любовь зла полюбишь и козла! До чего же вам женщинам мало нужно: смазливая внешность, прямые извилины, максимум неуважения, ах да, забыл добавить – готовность трахаться в любой момент. Надеюсь, он хоть с этим справляется?!
– Вполне, – женщина посмотрела на него из-под опущенных ресниц и игриво улыбнулась, изображая кокетство, – Лёня, да ты ревнуешь?!
– Нет, я злюсь, – уже спокойнее объяснил Зарецкий. – Противно смотреть, как ты превращаешься в обычную глупую бабу! От тебя прежней уже мало что осталось!
Лицо Ирмы перекосилось от боли. Она вскочила, пылая от гнева, и закричала:
– Ошибаешься, дорогой! Обычной бабой мне не стать никогда! А знаешь почему? Потому что у обычных баб бывают дети, а у меня, их быть не может, кстати, благодаря тебе! Помнишь, как мы снимали тот чёртов клип на песню "Русалка"?! Три часа в холодной воде и всё – прощайте детки!
– Ты прекрасно знаешь, в каких условиях мы тогда работали! Сроки не просто поджимали – душили, ждать бархатного сезона, извини, не было возможности! И на что идёшь, ты тоже знала, не нужно сейчас перекладывать всю ответственность на меня! До тех съёмок у тебя уже было несколько абортов, что-то тогда ты о детях не очень переживала! Кстати, именно благодаря тому клипу ты и стала звездой! – холодно напомнил продюсер.
– Разумеется, ты как всегда прав и как всегда не причём, – насмешливо констатировала Ирма, снова опускаясь в кресло.
Она почти успокоилась, только в зелёных глазах блестели невыплаканные слёзы.
– Да, я думала только о карьере, но тогда у меня была сцена, а сейчас – ничего!
Ирма порывисто встала и подошла к шкафу, испытывая непреодолимое желание принять хоть немного алкоголя. Именно принять, ведь в последнее время это было единственное средство, которое помогало хоть немного снять напряжение. Зарецкий понял всё без слов и в ту же секунду оказался рядом, перекрывая доступ к спиртному.
– Не смей пить, сколько можно повторять?! Сцена от тебя никуда не денется, – Зарецкий понизил голос, – я ведь уже говорил, осталось утрясти некоторые моменты, и будем готовиться к твоему триумфальному возвращению!
– Какому возвращению? – горько усмехнулась женщина. – С чем я буду возвращаться? Для публики Ирма – прежде всего голос, фантастический голос, а его то, как раз и нет! Всем известно, что после той аварии как певица я погибла!
– Не ты, а голос, но в наше время возможно всё. Полежишь в клинике, подлечишь связки и...
Ирма снова вскочила, пылая от ярости:
– Какая к чёрту клиника, ты издеваешься?!
– Тихо, тихо, – Зарецкий с лукавой улыбкой приложил палец к губам, – в Швейцарии есть очень хорошая клиника, в которой тебе вернут голос, после лечения он станет даже лучше. Именно эту трогательную историю мы и будем рассказывать журналистам. Так сказать – официальная версия.
– А неофициальная какая? – тихо спросила Ирма, внезапно охрипшим голосом, она всё ёщё боялась открывать сердце надежде. Уж слишком больно её потом терять.
– Та же, что и раньше, кажется, я нашёл подходящий вариант.
– Кажется?
– Уверен. То, что надо, но тебе придётся здорово поработать над собой: завязать с выпивкой, с истериками и с этим своим Мартином.
– Но...
– Когда ты вернёшься на сцену, твои поклонники его присутствию не обрадуются. О, Холмс звонит, уже подъехал, наверное. Ладно, о нашем деле поговорим потом, а сейчас речь пойдёт о делах уголовных.
Ирма молча кинула, она по-прежнему держалась отстранённо, не позволяя себе радоваться раньше времени. Сколько раз так бывало: ждёшь, надеешься, живёшь этим ожиданием, а потом раз – и всё срывается. Уж лучше не ждать, а радоваться она будет потом, когда всё действительно получится, если получится...
– Вот, собственно и всё, что нам пока известно, – закончил отчитываться Антон, подробно пересказав имеющуюся информацию Зарецкому.
Продюсер задумчиво пожал плечами:
– Какая-то непонятная история с этими анонимками, значит, их писал не Бодров?
– Писал Бодров, но не по своей инициативе. Заказчика мы ещё не вычислили. А Заряна не говорила вам об этих письмах?
– Она нет. Что-то говорил Игорь и даже показывал пару записок, но ничего опасного я в них не заметил. Очередной бред экзальтированного, возможно неадекватного поклонника. Вы поговорите с любым известным человеком: фактически каждый хоть раз в жизни получал нечто подобное, правда, Ирма? Это не фатально.
Женщина, настоявшая на своём присутствии во время этой беседы, передёрнулась от неприятных воспоминаний и, не спрашивая разрешения, закурила свой любимый "Житан".
– Не фатально, но ужасно неприятно и вполне может довести до нервного срыва.
– А до самоубийства, стало быть, нет?
– Что, простите?
– Видите ли, в отличие от вас, Леонид Егорович, Игорь Шинский уверен, что его невеста свела счёты с жизнью сама, – объяснил Холмс, внимательно наблюдая за реакцией Зарецкого. Тот ничуть не удивился, только пренебрежительно пожал плечами:
– Бред, причём пьяный! Я же просил его хоть сегодня не пить! Опять с утра набрался!
– По словам моего помощника, он был вполне трезв.
– Тогда не знаю, что и сказать. Значит, Игорь считает, что она отравилась из-за этих записок? Ещё раз – бред!
– Не забывайте о посылках – зрелище не для слабонервных!
– Об этом я действительно не знал, – нахмурился продюсер, – Зоя мне ничего не рассказывала.
– А что бы это изменило? – нервно затянувшись, скептически спросила Ирма. – Что бы ты сделал, Лёня? Сказал бы ей, как мне когда-то: – "Не обращай внимания, детка, это и есть слава!"
– Милая, не сравнивай, ты получала всего лишь пошлые стишки, а здесь дело серьёзнее, я бы принял меры!
Ирма нервно расхохоталась в ответ:
– Конечно! Ты бы принял меры: позволил бы смаковать эту историю на каждом углу, в каждой пошлой газетёнке, как в случае со мной! А то, что я в результате чуть в психушке не оказалась – этот так, ерунда, издержки профессии, как ты любишь повторять!
– Ирма, тебе стоит принять успокоительное, – спокойно сказал Зарецкий, – пойдём, отведу тебя к Марине, у неё всё есть.
– Никуда я не пойду, – певица решительно подошла к шкафу, достала бутылку "Hennessey" и обыкновенный граненый стакан. – Джентльмены, давайте помянём Заряну и других безвременно погасших звёзд шоу-бизнеса, меня, например! Не хотите, ну тогда я сама!
Она не спеша, наполнила стакан и сделала несколько больших глотков.
– Ирма, хватит! У нас скоро эфир! – Леонид Егорович решительно отобрал у неё бутылку.
– Я, пожалуй, пойду, другой информации всё равно пока нет. – Антон поднялся. Он слишком уважал этих людей, чтобы позволить себе стать свидетелем намечающейся некрасивой сцены. – Вот отчёт, здесь всё изложено более подробно.
Холмс протянул бумаги Зарецкому, но их ловко перехватила Ирма.
– Не возражаете? Почитаю перед сном вместо детектива!
Она перевернула страницу и вдруг, резко побледнев, задрожала всем телом, словно смертельно раненое животное.
– Ириша, что с тобой?! – Зарецкий едва успел подхватить, готовую упасть женщину. – Тебе плохо?
Певица посмотрела на него взглядом затравленного зверя, молча протянула отчёт и снова наполнила стакан.
– Узнаёшь? Похоже, теперь у меня появился вполне уважительный повод выпить, – сказала она хриплым голосом.
Зарецкий, нахмурившись, прочитал знакомые строки и, наконец, вспомнил то, что так настойчиво скрывала память в далёких глубинах подсознания.
– А почему вы вот об этом ничего не сказали?! – он бросил на Холмса недовольный взгляд. – О каком-то ненормальном все уши прожужжали, а о самом главном даже не упомянули!
– Простите, не понял, о чём же таком важном я не сказал? – искренне удивился детектив. Он подошёл к продюсеру и ничего не понимая, заглянул в свои бумаги. – Что вы имеете в виду?
– Вот это! Хорошо хоть в отчёте указали, – Зарецкий сердито ткнул пальцем в бумагу. – Почему не сказали, что Зоя получала такие эсэмэски!
– Я тусклая тень твоей яркой звезды!
Я тень, не имевшая прав на мечты,
Я просто восставшая тень красоты,
Но тенью сегодня навек станешь – ты! – удивлённо прочитал Антон.
– Хватит! Замолчите! – Ирма в отчаянии зажала уши руками, её била крупная дрожь. – Никогда больше не повторяйте этого! Никогда!
– Я ничего не понимаю, что с ней? – тихо спросил Холмс у Зарецкого.
– Продолжение старого кошмара, – так же тихо ответил Леонид Егорович. – Несколько лет назад Ирме приходили такие же эсэмэски, письма и открытки. Всё это длилось почти полгода, но отправителя так и не нашли...
Ангелину Май нашёл в агентстве. Она сидела в приёмной, листая глянцевый журнал, и едва удостоила рассерженного начальника взглядом. Разумеется, это разозлило его ещё больше. Он довольно грубо выхватил у девушки журнал.
– Так! Что тут у нас, ого, "Жизнь звёзд"! Неужели про тебя пишут?
– Отдайте! – девушка вскочила и попыталась забрать издание, но Арбенин метко швырнул его в корзину для мусора.
– И не напишут. В шоу-бизнесе, как впрочем, и везде нужно вкалывать, а ты этого не любишь! Что, кстати, очень ярко продемонстрировала.
– Ничего я не демонстрировала. – Девушка с сожалением посмотрела на корзину, но опускаться до копания в мусоре не решилась, хотя в журнале и содержалась интересующая её информация о ежегодном международном конкурсе "Звёздный шанс". – Я просто опоздала. Пришла, а вас уже не было.
– И где ты пропадала всё это время?
– Как где – обедала, только место подходящее не сразу нашла.
– Не понял, чего искать? Я же тебя высадил возле приличного кафе!
– В этом приличном кафе были абсолютно неприличные цены!
– Ой, только не прибедняйся! Ты ведь ещё на пицце наварилась и деньги мне, кстати, не вернула, хотя жадность девушку не красит! – коварно напомнил Май.
– А мужчину не красит мелочность, – не смутившись, парировала Скворцова.
Арбенин нахмурился, но настаивать не стал. Прослыть мелочным ему почему-то не захотелось.
– Ладно, допустим, ты опоздала, а позвонить – не судьба? Телефон, зачем отключила?
– Э... он сам разрядился! – вздохнула Ангелина и подозрительно зарумянилась, а когда через секунду этот самый телефон запел из кармана "Ой, напрасно тётя, вы лекарство пьёте", она стала просто пунцовой.
– Смотри-ка, заработал! – насмешливо протянул Май. – Бывают же чудеса на свете! Да ответь уже, терпеть не могу эту песню!
Помощница бросила на него быстрый взгляд и с тяжёлым вздохом достала мобильник:
– Да, тётя, я ещё на работе. Всё нормально, просто отлично. Нет, никто меня не обижает! Тётя! Нет! Говорю же, всё нормально! Когда приду? Пока не знаю, всё, извини, не могу больше разговаривать! Я тебе перезвоню! – облегчённо вздохнув, Ангелина сунула телефон обратно и с вызовом посмотрела на продолжающего усмехаться Арбенина.
– Да, я его отключила, но вы на моём месте сделали бы то же самое! – заявила она, отбросив смущение.
– Начало многообещающее, – хмыкнул Май. – И это вместо извинений и оправданий! Скворцова, позволь напомнить, ты пока что не звезда вселенского масштаба, а всего лишь уборщица.
Ангелина обиженно сдвинула брови, но дать достойный ответ не успела – снова зазвонил телефон. Он громко и весело мурлыкал о том, что настоящий друг в беде не бросит и лишнего не спросит, а девушка вдруг отчётливо поняла, что имел в виду Валерий Меладзе, когда пел: "Я возьму телефон, открою дверь на балкон и выброшу его вон!". Наверное, ему вот так же не повезло с родственниками и друзьями!
– Господи, да сколько можно! – простонала она и с наслаждением отключила мобильник.
Май удивлённо вскинул брови.
– Когда ты не хочешь общаться со мной – это понятно, но друга-то настоящего за что отключила?
– Это не друг настоящий, а Людка Щукина! – нахмурившись, объяснила девушка. – И если бы не она, меня бы здесь вообще не было!
– Понятно, та самая подруга-журналистка.
– Да, та самая, которой вы обещали материал, вот она и названивает мне теперь каждые двадцать минут, требуя предоставить его немедленно.
– Перебьётся, никаких материалов до конца расследования!
– Вот я и пытаюсь ей это объяснить!
– Попытайся ещё раз, а телефон не отключай, ты теперь моя помощница и всегда должна быть на связи! – спокойно объяснил Май.
Ангелина тяжело вздохнула.
– Ладно, только сим-карту новую куплю.
– А с этой, что не так?
– А на эту мне каждые полчаса звонит тётя и требует полного отчёта: где я, с кем, зачем и почему?
– Это она так за тебя переживает?
– Это она так меня контролирует. – Ангелина устало плюхнулась в кресло. – Но раньше звонки были не такими частыми, а после того, как она вас увидела, мне, чувствую, за каждый вдох отчитываться придётся!
– Я-то здесь при чём? – удивился Арбенин.
– Не при чём, но её не переубедишь. Моя тётя славная, милая женщина, которой очень не повезло в личной жизни – она мать одиночка. Вот и боится, что мы с Катей повторим её судьбу. Старается уберечь нас всеми возможными способами, иногда просто до абсурда доходит. Так, что вы впредь, пожалуйста, домой ко мне не приходите.
– Очень надо! Я бы и в тот раз не пришёл, если бы ты телефон не отключала, – недовольно отмахнулся Май. – Получается, твоя тётка боится, что я и ты, в смысле, что у нас с тобой шуры-муры?
Ангелина покраснела.
– Не обязательно с вами. Говорю же, она не доверяет мужчинам вообще и в каждом видит...э...
– Потенциального самца-негодяя, – услужливо подсказал Арбенин. – Чтож, возможно в чём-то она и права, но на мой счёт может не беспокоиться. Передай своей тёте, что я не ем зелёный виноград: не люблю всё кислое и неспелое, поэтому у нас с тобой ничего не получится!
Скворцова снова вспыхнула на этот раз от возмущения.
– Разумеется! Абсолютно с вами согласна, что тут может получиться, если вы не любите зелёный виноград, а я терпеть не могу перезрелый! – сердито заявила она и на всякий случай отошла подальше, ожидая вполне заслуженного наказания, но его почему-то не последовало.
Оглянувшись, девушка увидела, что Арбенин, трясется от беззвучного смеха, прислонившись к противоположной стене.
– Нахалка! Это кто перезрелый, мне только тридцать три! – беззлобно заметил он, успокоившись.
– Мне тоже не пятнадцать, а вы заладили – зелёная!
– Конечно, зелёная! Вот годика через три доспеешь, тогда и поговорим.
– Боюсь, годика через три нам уже не о чем будет разговаривать.
– Это почему?
– Потому что, я к тому времени, может, и доспею, а вот вы точно переспеете! – последнюю фразу девушка прошептала совсем тихо, но Май услышал и покачал головой:
– А ты язва, причём прободная.
– Вы тоже не хронический гастрит! – ещё тише парировала Скворцова, однако помощника детектива слух снова не подвёл.
Он грозно сдвинул тёмные брови и заявил:
– А вот это – лишнее. Свобода слова хороша в меру, а ты что-то разговорилась! Придётся поучить тебя хорошим манерам, давно уже напрашиваешься!
Он не спеша, двинулся в сторону испуганной девушки, и от неминуемого наказания её спасло лишь появление Холмса.
– Здравствуйте, Ангелина, – детектив рассеянно улыбнулся новой сотруднице, совсем забыв, что утром они уже здоровались, и устало кивнул помощнику. – Май, зайди ко мне, есть что обсудить.
Он скрылся в своём кабинете, а Ангелина продолжала заворожено смотреть вслед прекрасному видению, и Маю это почему-то не понравилось.
– Эй, Птичкина, земля вызывает! – сердито позвал он, не зная чем объяснить прилив внезапного раздражения. – Пожалуй, твоя тётушка не зря осторожничает, она уже знает, что ты по уши влюбилась в начальника?
– Ни в кого я не влюбилась! – горячо возмутилась девушка. – Просто в мире не так много настоящей красоты.
– То есть ты им как розочкой любуешься?
– Скорее, как орхидеей, – уточнила Ангелина.
Май поморщился, услышав до боли знакомое название.
– Никогда при мне не произноси этого слова! И вообще, хватит прохлаждаться, займись своими прямыми обязанностями! Вон, пылесос тебя заждался!
Мужчина махнул в сторону подсобки и зашёл к начальнику. Ангелина совсем как в детстве показала язык закрывшейся за ним двери, но, увы, этот знак тайного протеста желанного облегчения не принёс. Тогда девушка снова включила телефон, покопалась в контактах и, установив на номер Арбенина вместо звонка громкий собачий лай, удовлетворённо улыбнулась.
Антон рассказал о случившемся в Зеркальном доме, при этом вид у него был довольно озабоченный.
– Вероятность, что злополучные стишки Заряне послал тот, кто когда-то доставал ими Ирму ничтожно мала. История тогда попала в газеты, значит, текст посланий там тоже приводился. Получается, это мог сделать кто угодно!
– Похоже на то. Ведь прежний автор, как я понял, ограничивался трепанием нервов, а здесь – убийство. – Кивнул Май.
– Всё-таки убийство! Значит, Шинскому ты не веришь?
– После того, как он неизвестно с какой целью разыгрывал перед Зарецким мертвецки пьяного, будучи трезвым – не верю. По крайней мере, до выяснения обстоятельств. Можно подробнее историю с Ирмой?
Антон устало помассировал виски.
– Она почти полгода получала такие стихи. Это могли быть эсэмэски, открытки, письма, разумеется, без обратного адреса. Отправителя не нашли. Под подозрение попала её давняя конкурентка – Кристина Тэнн. У них всегда были сложные отношения, но доказать ничего не удалось. Вот, собственно, и все подробности.
Май задумчиво взлохматил волосы.
– Кристина Тэнн, певица и продюсер – довольно известная личность, раз уж её знаю даже я. Солидная сорокавосьмилетняя тётенька, как-то не вяжется такой имидж с подобными мелкими пакостями.
– С каких это пор убийство – мелкая пакость?
– Я имел в виду литературную травлю. Почему подозревали именно её?
– Я ведь уже упоминал о сложных отношениях – у них какие-то давние тёрки.
– Э... более весомые аргументы имелись?
– Однажды Ирма застала её возле своей гримёрки с одной из таких открыток в руках.
– И как леди Тэнн это объяснила?
– Сказала, что открытка лежала на полу возле двери, а она её просто подняла.
– Возможно, так и было.
– Возможно, доказать ничего не удалось. Но, знаешь, что интересно, в пятницу восьмого мая она была на зачётном концерте вместе с Заряной. Пожалуй, стоит с ней побеседовать.
– Пожалуй, стоит, – послушно кивнул Май, хотя особого смысла в этом не видел.
– О'кей, этим я займусь сам, а ты разберись с Шинским и его приятелем-фармацевтом.
Арбенин снова кивнул вполне довольный распределением заданий – он не любил, да и не умел общаться со светскими львицами. К тому же с него вполне хватало Скворцовой, которая по заносчивости могла дать фору любой принцессе.
– А что с номером Товкаленко?
– Абонент недоступен. Алик получил распечатку за последние несколько дней – пусто. Кроме той эсэмэски ничего. Можно попробовать определить место нахождения телефона через спутник, но стоит ли? Уверен, сим-карту давно выбросили.
В дверь постучали, вошёл Алик с кипой документов.
– Вот, как вы и просили, здесь списки всех подопечных Зарецкого с самого начала его продюсерской карьеры, правда, некоторые потом ушли в свободное плавание. Это список наиболее вероятных конкурентов-недоброжелателей, это – участники все четырёх конкурсов "Рождение звезды", а это запись вечера выпускников из кафе "Под мухой". Еле упросил, чтоб на диск скинули, его потом вернуть надо обязательно.
Детектив и помощник удивлённо переглянулись.
– Не понял, они, что на дисках экономят? – озвучил Май логически напросившийся вопрос.
– Нет, просто запись ведётся неофициально – на всякий случай. Посетители не знают об этом и поэтому чувствуют себя свободно. Я поклялся, что диск верну, а видео даже в комп скидывать не буду.
– Интересно, это кто же в наше время верит клятвам? Хозяин кафешки?
– Охранник, хороший дяденька, разговорчивый. Кстати, это он дежурил в пятницу восьмого.
– А вот об этом подробнее, – оживился Антон, – что он рассказывал о вечеринке?
– Говорил, ребята зажигали не по-детски, а так – ничего интересного.
– Ладно, давайте посмотрим, как зажигает современная молодёжь?
Антон вставил диск и запустил видео.
– Ого, а кто это там весь в дредах и татуировках голышом бегает?
– Где? – Алик заглянул ему через плечо. – Ну не совсем голышом, пока в стрингах. Это солист группы "Секс в большом городе" Лёва Маркин.
– Так вот он какой, маленький гигант большого секса! Я смотрю, и другие от него не отстают, они там что, в стрип-покер играют? – вспомнил Май забавы юности.
– Нет, просто Лёва со своей напарницей Златой наглядно демонстрируют, как они снимались в очень откровенном клипе и привлекают к импровизированным съёмкам остальных, – оживлённо комментировал Алик. – Опа, а вот он уже и без стрингов, зато в сливках и шоколаде! Ого, теперь все едой бросаются и шампанским обливаются! А в конце вечеринки сплошной нудистский пляж – все пьяные и фактически голые!
– Да ладно, оргию ведь не устроили. Всё вполне прилично, я бы сказал банально, – констатировал Май, – давайте перемотаем: Заряны здесь уже нет. Она и вправду там недолго пробыла.
– И совсем ничего не ела, – заключил Антон, досмотрев запись. – Выпила вместе со всеми бокал шампанского, которое открывал Игорь и всё! Действительно – ничего интересного. Жаль. Ладно, спасибо Алик, а по поводу электронного адреса заказчика анонимок, ничего не скажешь?
– Пока нет, мне нужно ещё немного времени.
Май без особого оптимизма погрузился в изучение списков, сомневаясь, что из них можно почерпнуть что-то полезное, но уже через минуту удивлённо поднял брови.
– Алик, а по какому поводу в списке конкурентов Зарецкого фигурирует некая Кристина Тэнн?
– Производственный конфликт – Зарецкий у неё из под носа группу "Антигейша" увёл. Раньше ребята на неё работали, но Леонид Егорович их к себе переманил и, полагаю, не жалеет. Очень успешный проект! А вот у самой Кристины дела идут неважно.
Детектив и помощник переглянулись.
– Позвоню ей прямо сейчас, – решил Холмс, – Май, а ты ещё раз навести Голицына. Пока работать больше не с чем.
– Получается, Зою отравили либо на зачётном концерте, либо во время посиделок с Бодровым, – подытожил Май.
– Если она всё же не сделала этого сама, – Антон рассеяно поправил свои золотистые кудри и, сверившись с блокнотом, добавил: – к тому же, ты не учёл посещение салона красоты. Его тоже нужно проверить.
Арбенин тяжело вздохнул – опять эта "Орхидея"! Как же ему успел надоесть этот салон со всеми его обитателями и посетителями вместе взятыми! Увы, ничего не поделаешь, придётся снова их навестить, к тому же он всё чаще задавался вопросом: что связывает маникюршу Костенко и фармацевта Голицына?
Ангелина заканчивала уборку, когда её позвал хмурый Арбенин.
– Собирайся, поедем в "Орхидею", я записал тебя на маникюр и стрижку.
– Зачем? Я стричься не собираюсь? – насторожилась девушка, что он ещё задумал?
– Придётся! Там запись на неделю вперёд, а за срочность они берут по тройному тарифу, так что мне это удовольствие обошлось недёшево.
– Вот сами и стригитесь! – возмутилась Ангелина. – А маникюр вы мне делать запретили, если помните!
